Текст книги "100 великих заговоров и переворотов"

Берия нервничал, пытался подходить к окну, несколько раз просился в уборную, мы все с обнаженным оружием сопровождали его туда и обратно. Видно было по всему, что он хотел как-то дать сигнал охране, которая всюду и везде стояла в военной форме и в штатском. Долго тянулось время…

В ночь с 26 на 27 июня, примерно около 24 часов, с помощью Суханова (помощника Маленкова) я вызвал пять легковых машин ЗИС и послал их в штаб Московского округа ПВО. К этому времени по моему распоряжению было подготовлено 30 офицеров – коммунистов под командованием полковника Ерастова. Все они были вооружены и привезены в Кремль. Окруженный охраной, Берия был выведен наружу и усажен в машину ЗИС-ПОна среднее сиденье. Там же сели сопровождавшие его вооруженные Батицкий, Басков, Зуб и Юферев. Сам я сел в эту машину спереди, рядом с шофером. На другой машине были шесть из прибывших офицеров из ПВО Мы проехали без остановки Спасские ворота и повезли Берию на гарнизонную гауптвахту г. Москвы».

На следующий день Берию перевели в Штаб МВО, его поместили в небольшую комнату, около 12 квадратных метров Особый кабинет отвели прокурору Здесь же, в бункере, и проходило следствие На охране штаба стояли танки и бронетранспортеры Берия держал себя нагло то хотел «приличную еду», то женщину, то закатил истерику, требуя, чтобы его выслушали члены правительства, то выражал возмущение тем, что его арестовали «случайные люди» Суд проходил на первом этаже штаба округа с 18 по 23 декабря под председательством маршала Конева Государственным обвинителем был Руденко Все обвиняемые – Берия и шесть его подручных – были приговорены к расстрелу Следствие продолжалось несколько месяцев, суд проходил при закрытых дверях.

Несомненно, Хрущев, решив арестовать Берию, шел на большой риск – противник был очень серьезный Недаром Никита Сергеевич так решил сразу две задачи – убрал главного соперника в борьбе за власть и серьезно ослабил позиции Маленкова, так как тот был силен только в связке с Берией Перейдя на сторону Хрущева, Маленков допустил вторую серьезную ошибку, стоившую ему карьеры Первой же ошибкой было то, что он уступил Хрущеву пост главы секретариата ЦК партии.

До сих пор нет полной ясности о последних днях Берии Официальная точка зрения Берия был расстрелян в декабре 1953 года в соответствии с приговором суда.

После устранения Берии было решено провести специальный пленум ЦК «О преступных антипартийных и антигосударственных действиях Берии» Он проходил с 2 по 7 июня 1953 года Хрущеву поручили вести заседание, а основным докладчиком был Маленков, который выдвинул набор стандартных обвинений Берия стремился поставить МВД над партией и правительством, пытался через голову партии нормализовать отношения с Югославией, выступал против строительства социализма в ГДР В прениях первым вышел на трибуну Хрущев Говорил он не менее часа, как всегда путано и сумбурно, нередко отрываясь от подготовленного текста Он и не пытался увязать Берию, террор и бессудные расправы со сложившейся системой и всячески отводил даже малейшие подозрения от Сталина «Еще при жизни товарища Сталина мы видели, что Берия является большим интриганом Это коварный человек, ловкий карьерист Он очень крепко впился своими грязными лапами в душу товарища Сталина, он умел навязывать свое мнение товарищу Сталину»

В течение нескольких дней участники пленума неустанно разоблачали враждебные происки «подлейшего изменника и предателя интересов партии и народа» (выражение А Кириченко), «мрази» (А Микоян), «подлеца» (Н Михайлов), «мерзавца» (А Мирцхулава) и тому подобное.

В паутине запутанных интриг продолжалась борьба за власть Главным отныне стало противостояние Хрущева и Маленкова Каждый стремился использовать в свою пользу малейший промах или недосмотр соперника Так, осенью 1953 года на совещании по кадровым вопросам Маленков заявил, что аппарат переродился и с ним невозможно проводить курс на обновление Слова Маленкова были справедливы, однако это было покушение на привилегии партийной номенклатуры Недоумевающий и обеспокоенный зал притих И тут удачный ход делает Хрущев В напряженной тишине прозвучал его веселый голос «Все это, конечно, верно, Георгий Максимилианович Но аппарат – это наша опора» Ответом были бурные аплодисменты Так постепенно Хрущев набирал очки

Со временем «звезда» Маленкова стала закатываться. Все чаще звучало имя Хрущева, который в сентябре 1953 года стал первым секретарем ЦК КПСС. Он много выступал, по-прежнему любил общаться с народом. Многим нравились его простота, шутки, умение говорить без всяких бумажек, хотя образованных людей он подчас отталкивал своей грубостью, неотесанностью и малограмотностью.

В борьбе за политическое лидерство позиции Хрущева все более укреплялись. Контролируя партийный аппарат, он начал расставлять своих сторонников на всех ведущих постах в партийных органах, умело используя сложившуюся систему подбора и расстановки кадров. Выдвинутые Хрущевым кадры безоговорочно поддерживали его, когда он затевал самые невероятные реформы.

Осенью 1954 года, находясь на отдыхе в Крыму, Хрущев встречался с руководителями крупнейших партийных организаций Е Фурцевой (Москва), Ф Козловым (Ленинград), А Кириченко (Украина). Все они были его ставленниками, и, видимо Хрущев стремился заручиться их поддержкой в борьбе с Маленковым.

Вскоре Хрущев провел решение о создании в ЦК общего отдела и передаче ему функций канцелярии Президиума ЦК КПСС, которой руководил Маленков. Весь аппарат Центрального Комитета партии перешел к Хрущеву.

С ноября 1954 года документы Совета Министров начинают выходить только за подписью Булганина. Фактически для Маленкова это была уже отставка.

В конце января 1955 года на пленуме ЦК был поставлен вопрос о смещении Маленкова С докладом выступил Хрущев. Он не церемонился с фактически уже поверженным соперником. Надуманные и стандартные обвинения, политико-идеологические ярлыки – именно этим изобиловало выступление Хрущева. Он даже заявил, что, хотя Маленков и принял «под влиянием других членов ЦК» участие в пресечении преступной деятельности Берии, но на июльском пленуме в 1953 году «он не нашел в себе мужества, чтобы подвергнуть решительной партийной критике свои близкие отношения в течение длительного времени с провокатором Берией». Хотя самого Хрущева при жизни Сталина связывали с Берией не менее тесные отношения.

В феврале 1955 года на заседании Верховного Совета СССР было оглашено заявление Маленкова об отставке с поста Председателя Совета Министров.

ОПЕРАЦИЯ «АЯКС»

Иран 1953 год

В 1951 году правительство Ирана возглавил известный в стране политический деятель доктор Мохаммед Мосаддык. Лидер Национального фронта выступал за выдворение англичан из Ирана, восстановление его экономической и политической самостоятельности. Первым делом Моссадык национализировал нефтяную промышленность. 19 апреля 1951 года это решение было утверждено меджлисом.

Министр иностранных дел Великобритании Г. Моррисон встретил это решение воинственно, возмущаясь «неблагодарностью» Ирана. Рассматривались даже планы вторжения в эту страну. Но американцы не поддержали союзников.

13 июля 1952 года между шахом и Мосаддыком произошло первое крупное публичное столкновение, закончившееся смещением Мосаддыка. Но опрометчивое выдвижение в качестве его преемника кандидатуры Г. Султана вызвало бурные протесты в стране. 22 июля шах вынужден был восстановить Мосаддыка на посту премьер-министра и согласиться с требованием о предоставлении ему всей полноты власти для осуществления преобразований в стране.

В сентябре Г. Трумэн и У. Черчилль направили Мосаддыку ноту, в которой предлагалась формула решения нефтяной проблемы, разумеется, учитывавшая прежде всего интересы западных стран. Мосаддык отклонил ее и вовсе разорвал дипломатические отношения с Великобританией. Он обвинил шаха в интригах с «иностранными элементами». 28 февраля 1953 года тот объявил о сложении с себя полномочий конституционного монарха «по состоянию здоровья», но через несколько часов отменил свое решение.

США решили воспользоваться англо-иранским конфликтом и возникшими в связи с этим затруднениями у Англии, для того чтобы усилить собственные позиции в этом регионе. Премьер-министра Мосаддыка, осмелившегося национализировать нефтяные ресурсы своей страны, решено было свергнуть. Оговорена была и кандидатура нового премьер-министра – генерала Фазлоллы Захеди.

В подготовке и осуществлении государственного переворота в Иране активно сотрудничали разведки двух держав – США и Великобритании, однако организовал операцию директор ЦРУ Аллен Даллес.

Непосредственно переворот готовил агент ЦРУ Кермит Рузвельт. Проведя много лет в странах этого региона, он хорошо изучил их внутренние проблемы, нравы, обычаи и языки живущих там народов. По его собственному признанию, он чувствовал себя здесь так же свободно, как в любом из штатов Америки.

В Тегеране Рузвельт принялся ткать сложную сеть интриг, рассчитанных на то, чтобы натравить одних иранцев против других и тем самым ускорить падение правительства Мосаддыка. В числе тех, кто стоял в центре заговора на этапе его планирования, были Джордж Кювье, один из ведущих сотрудников ЦРУ, и его помощники Б. Херрман и Д. Менвилл.

Первые дни своего пребывания в Тегеране Рузвельт посвятил беседам с Кювье, Херрманом и другими сотрудниками, которые ввели его в курс последних событий в стране. По мнению Рузвельта, обстановка для операции складывалась благоприятно. В печати появлялось все больше публикаций, направленных против Мосаддыка и проводимых им социальных преобразований. Напряженность в Тегеране явно возрастала. Правительство издало приказ об аресте генерала Захеди, и он вынужден был скрываться в горах. Рузвельт тайно сносился с ним через посредников – Мустафу Вайси, друга генерала, и Дика Менвилла, студента американского университета в Бейруте, свободно говорившего по-персидски и выполнявшего роль главного связного. Именно он свел Рузвельта с Вайси.

Тем временем план переворота «АЯКС» поступил на рассмотрение государственного секретаря Джона Ф. Даллеса. 23 июня 1953 года в обстановке полной секретности и усиленных мер безопасности состоялось совещание представителей высшего эшелона власти США под председательством государственного секретаря. Совещание рекомендовало президенту утвердить план «АЯКС».

Было решено, что Кювье в целях маскировки отойдет от подготовки операции и покинет страну до начала переворота, полностью передав нити заговора Рузвельту. Последний должен был действовать в Иране под вымышленным именем и крайне осторожно. Круг людей, с которыми ему предстояло общаться и через которых надлежало контролировать обстановку, ограничили только теми лицами, коим он был известен как Джеймс Ф. Локридж (под этим именем Рузвельт приезжал в Иран в прежние годы). В качестве преемника Кювье ЦРУ был предложен Херрман, обосновавшийся около года назад на Ближнем Востоке. В иранских кругах его знали только как бизнесмена, представлявшего крупный издательский синдикат. Вместе с Рузвельтом в Иран направлялся Стоунман, работавший когда-то в этом регионе. Как ответственного за военную часть плана операции, его предполагалось использовать для связи с представителями иранских вооруженных сил, которые в критический момент должны были выступить в поддержку шаха, против войск, верных Мосаддыку.

Важная роль отводилась двум местным иранцам «братьям Боско» (один из них был журналистом, другой юристом). Им следовало использовать свои знакомства и влияние, для того чтобы в нужный момент устроить демонстрацию «в поддержку его величества Шахин Шаха». С приведения в движение этой толпы и должно было начаться антиправительственное выступление прошахских сил.

Мосаддык, сознавая опасность сложившегося положения, распустил меджлис и 2 августа 1953 года провел референдум, который подавляющим большинством голосов одобрил эту акцию. Одновременно он попросил у народа предоставить ему право очистить армию и полицию от сомнительных элементов.

Из поступавшей в Вашингтон информации становилось ясно, что успех предприятия во многом будет зависеть от того, удастся ли убедить шаха в том, что США на его стороне. После нескольких встреч Рузвельта с шахом был окончательно согласован план свержения национального правительства. Шах его безоговорочно принял. Было условлено, что после свержения Мосаддыка генерал Захеди лично сформирует правительство.

Важным моментом тайных встреч К. Рузвельта с шахом явилось определение сроков проведения операции «АЯКС». Шах не был склонен к скоропалительным действиям, считая, что главное – все предусмотреть, взаимоувязать и выиграть время для мобилизации сил, не допустив утечки информации. Рузвельт договорился с шахом, что, когда все будет окончательно подготовлено к началу операции, шах подпишет фирманы – указы об отставке Мосаддыка и провозглашении премьер-министром Захеди, а затем отправится в свой дворец на побережье Каспийского моря «Если в силу какой-та случайности дела вдруг примут неблагоприятный оборот, – заявил шах, – мы с шахиней вылетим на нашем самолете в Багдад и, взвесив там все „за“ и „против“, окончательно решим, где нам следует быть».

Одно из центральных мест в переговорах с шахом занимал вопрос о «четырех линиях атаки», иными словами, о возможных союзниках шаха в назревавшем заговоре. Под «первой линией атаки» подразумевался союз с духовенством. «Вторая линия атаки» предусматривала обеспечение поддержки шаха со стороны военных. Рузвельт сказал шаху, что существует небольшая, вполне надежная группа офицеров, имеющая влияние в иранской армии. «Третья линия атаки» была связана с подпольной деятельностью «братьев Боско». Рузвельт уведомил шаха, что эти люди создали под своим началом сильную тайную организацию. Участники ее взяли на себя распространение антиправительственных листовок, устройство сборищ активных сторонников шаха, ведение слежки за видными деятелями оппозиции. Члены тайной организации должны были на время исчезнуть и ждать сигнала к общему выступлению. Под «четвертой линией атаки» имелись в виду действия Захеди и его сына. Сам генерал продолжал скрываться в горах. Рузвельт информировал шаха, что несколько дней назад он проник в убежище Захеди. Поведав шаху о содержании беседы с Захеди, Рузвельт перечислил ряд видных деятелей страны, которые могли быть привлечены к операции.

«Наконец, – вспоминает Рузвельт, – наступил момент действовать. В ночь с 8 на 9 августа состоялась наша последняя перед переворотом встреча с шахом. Мы еще раз оговорили детали операции. Я заверил его, что фирманы будут доставлены ему на подпись рано утром, до того как он отправится на Каспийское море, чтобы ждать там начала событий».

Но обстоятельства сложились так, что своевременно переправить фирманы во дворец не удалось. Решили действовать через доверенное лицо шаха полковника Нассири, начальника дворцовой охраны.

В субботу, 15 августа 1953 года состоялось заключительное совещание заговорщиков, после которого Рузвельт и его люди отправились в город и, не обнаружив каких-либо признаков активности на улицах, в частности передвижения войск, вернулись в штаб-квартиру Херрмана, чтобы дождаться сообщения полковника Нассири, который должен был подтвердить вручение фирманов Мосаддыку и Заведи.

«Наступил рассвет, – пишет Рузвельт. – Мы включили приемник. В шесть утра из него не доносилось ни единого звука. Наконец в седьмом часу он ожил, были слышны грохот литавр, звуки походных маршей. Затем последовало заявление на фарси. По радио выступал Мосаддык, объявивший, что шах под влиянием иностранных элементов предпринял попытку насильственно сместить конституционного главу правительства и поэтому он вынужден взять власть в свои руки».

Таким образом, операция оказалась под угрозой срыва. Один молодой офицер, узнав о готовившемся свержении Мосаддыка, доложил об этом генералу Риахи. Тот немедленно выехал в город, чтобы поднять войска, сохранявшие верность правительству.

События развертывались следующим образом. 15 августа в 22 часа 30 минут, имея инструкцию вручить Мосаддыку фирман о смещении его с поста премьер-министра, полковник Нассири в сопровождении нескольких танков направился из дворца Садабад к дому премьер-министра. Арестовать, как планировалось, генерала Риахи до вручении фирмана Мосаддыку не удалось. Из-за вынужденных задержек Нассири достиг дома Мосаддыка позже установленного срока. За это время генерал Риахи успел разместить перед фасадом дома премьер-министра верные правительству соединения, намереваясь задержать Нассири. Заявление полковника, что он выполняет волю «его величества», внесло явное замешательство в ряды солдат, и, воспользовавшись этим, Нассири потребовал встречи с Мосаддыком, чтобы вручить ему фирман. Однако Риахи, обвинив полковника Нассири в подстрекательстве к мятежу, арестовал его и отправил в тюрьму.

Заговорщики решили перевезти генерала Захеди и спрятать его в подвале дома члена оперативной группы Рузвельта Ф. Циммермана. Рузвельт поспешил за генералом Захеди. Последний уже поджидал его, упаковав свой мундир в чемодан. Укрыв генерала одеялом, Рузвельт доставил его в машине в дом Циммермана.

Возвратившись в штаб-квартиру, Рузвельт проверил готовность радиобункера и, сделав необходимые распоряжения, принялся за изготовление на ротапринте копий двух фирманов шаха, в первую очередь того, которым Захеди провозглашался премьер-министром. Ими должны были снабдить «братьев Боско» и других агентов ЦРУ из числа иранцев для распространения среди населения в Тегеране. Мустафе Вайси и Мохсену Таю предстояло проделать то же самое в Истафане.

Затем Рузвельт отправился за генералом Захеди, решив переправить его в такое место, где он сможет приступить к исполнению обязанностей главы правительства. Командующему иранскими ВВС генералу Гюланшаху Рузвельт поручил вызвать танки и ждать появления Захеди, чтобы обеспечить безопасность его передвижения.

«Добравшись до дома Циммермана, – пишет Рузвельт, – я спустился в подвал. Готовый стать премьер-министром, генерал Захеди сидел там в нижнем белье, мундир его висел рядом на стуле. В тот момент, когда он стал одеваться, во дворе раздались сильный лязг и грохот. Дверь в подвал распахнулась. Среди других я различил Гюланшаха…» Чуть позже танки – в одном из них находился Захеди, – грохоча, вышли через ворота на Тахт-е-Джамшид и направились в сторону резиденции Моссадыка.

По пути генерал остановился в офицерском клубе и сразу же приступил к формированию правительственного кабинета, в состав которого в числе других вошли Вайси и Таю.

19 августа 1953 года события достигли кульминации. В действиях властей замечались разнобой, колебания и растерянность. Только в последний момент Мосаддык прибег к решительным мерам, отдав распоряжение ввести в столицу надежные войска. Однако он явно терял поддержку тех группировок, которые прежде стояли на его стороне: каждая из них надеялась использовать ситуацию к своей выгоде.

Тем временем группа бродячих артистов, сопровождаемая толпой подкупленных лиц, устроила марш к дому Мосаддыка. Они размахивали флагами, выкрикивали лозунги в поддержку шаха. Пестрая многолюдная процессия, к которой примкнули солдаты и полицейские, медленно продвигалась по улицам мимо базаров и мечетей, обрастая все новыми и новыми участниками. В толпе начали раздаваться требования свержения правительства и казни Мосаддыка. Беспорядки усиливались, охватив весь город. И без того напряженная обстановка накалилась до предела. В столицу на грузовиках и танках вошли части, группировавшиеся вокруг генерала Захеди и его военных единомышленников. Мятежники захватили местную радиостанцию.

Ожесточенные схватки между сторонниками Мосаддыка и прошахскими силами продолжались более девяти часов.

19 августа 1953 года правительство Мосаддыка было свергнуто. Власть захватил генерал Захеди. 22 августа шах вернулся в Тегеран.

23 августа Рузвельт отправился во дворец. Шах, изумленный, как он выразился, «блестящим замыслом и не менее блестящим его исполнением», официально объявил благодарность представителю ЦРУ. Вскоре к шаху и Рузвельту присоединился генерал Захеди. В ответ на благодарственные слова шаха и генерала Рузвельт заявил: «То, что мы сделали, отвечает нашим обоюдным интересам. Достигнутое нас полностью вознаграждает». В память об этих событиях шах преподнес Рузвельту золотой портсигар.

4 сентября 1953 года доклад Рузвельта слушался в Овальном кабинете Белого дома. Президент горячо поздравил Рузвельта и лично вручил ему медаль «За национальную безопасность». (До него этой награды удостоился только директор ФБР Эдгар Гувер.)

Мосаддык и его ближайшие соратники в октябре 1953 года были преданы суду военного трибунала, длившемуся 43 дня. Предъявленное Мосаддыку обвинение содержало 14 пунктов: «государственная измена, неподчинение шаху, покушение на корону, попытка свержения правящего режима, намерение провозгласить республику» и т. д.

21 декабря 1953 года Мосаддык был приговорен к смертной казни. Но привести этот приговор в исполнение шах не решился. Наказание смягчили до трех лет тюремного заключения, по истечении которых он был отправлен под надзор властей в свое имение Ахмедабад под Тегераном, где и умер в марте 1967 года.