Текст книги "Потусторонний батальон. Том 1. Рота нечисти"

Глава 17. Траурный марш

Я сидел на броне «Тигра». Армейский внедорожник мерно покачивался на извилистой дороге, петляющей в обход изрытой трассы. Известная проблема наших дорог, где асфальт объезжают по бездорожью.

Так как укомплектовать специальную роту полностью не получилось, да и посадить за рули и рычаги необученную нечисть было очень глупой затеей, то к нам на время переброски прикомандировали водителей с других частей.

Машина съехала с выгоревшего на солнце поля в полог очередного берёзового колка, и броня сменила окрас с пыльно-жёлтого на мешанину тёмных и светлых зелёных клякс. Это работало заклинание мимикрии с неказистым названием «каракатица». А в совокупности с системой дымовых гранат 3Д6, похожих по эффекту на чернильные бомбы морских моллюсков, такое наименование считали вполне оправданным.

Я держался за пусковые дымовых гранат и глядел на свою будущую группу. Оба волота, просто не помещающихся в какую-либо технику, сидели на мотолыгах, свесив ноги и понуро рассматривая окружающий пейзаж. Мёртвые марионетки лича Кирилла, которых он, насмотревшись японских мультиков, называл зомби-кун, и девчонки-нелюди, прозванные просто тян, сидели сверху машин и таращились во все стороны, словно в первый раз видели нормальный мир и ехали на нормальной машине. Казах-самурай держал в руках ёмкость с законсервированным тельцем бессмертного младенца.

Я хоть и маг, но даже близко не представляю, как живётся Кириллу. Что он ощущает и что ему снится. Он запросто может управляться с шестью телами, делая это легко и непринуждённо.

Не представлял я и жизнь природных духов, к которым относились девочки, обменивающиеся односложными фразами. Ведь если нежить когда-то была людьми с личным житейским опытом и каким-никаким навыком общения, то природные духи никогда этого опыта не имели.

Но всё же хорошее, наверное, отделение из них получится. Однако Кирилла с девчонками нужно долго и упорно гонять по программе боевой подготовки, учить толковому использованию магии.

Рядом сидела Оксана, держась за свой крупнокалиберный пулемёт, установленный на кронштейне.

– Себе так БМП-3 заграбастали, – протянула она, показав пальцем на идущих в растянутой на пять километров колонне мотострелков. – И машины связи новенькие, и танки Т-90С, и самоходки тоже ну́льсовые, «Коалиции» которые, и даже ракетные установки есть, а нам старые мотолыги и советскую радийку.

Я подождал, пока над нами не пройдёт сопровождающий колонну вертолёт, заглушающий своим гулом все звуки.

– Я тоже спрашивал, – провожая взглядом винтокрылую машину, ответил я. – Шурочкин отец тут ни при чём. Он магами заведует, а техникой другие. И технари говорят, что машины на дурака рассчитаны. Мол, пусть нечисть на такой потренируется. Если эксперимент даст положительный результат, то переведут на современное оснащение. Хотя «Тигры» нам дали.

– Просто БРДМ-2 на складах поблизости не осталось, иначе бы их всучили. А «Тигры» все после капремонта. Их до нас угробили, а теперь нам спихнули, – снова завозмущалась навья.

– Это лучше, чем ничего, – улыбнулся я.

– В том-то и дело, что ничего.

Она смотрела в даль, неотрывно рассматривая что-то. Когда вынырнули на очередной участок открытого пространства, Оксана задрала голову, а потом сняла пулемёт с предохранителя.

– Ты чего? – спросил я, стараясь угадать, куда она смотрит.

– Не нравится мне кое-что.

– Что тебе может не нравиться? Нас сопровождают четыре боевых вертолёта, нас ведут со спутников, кругом беспилотники. В колонне помимо нас есть боевые маги. Тот же Михалыч – матёрый щитови́к. Я с ним пересекался ещё при первых стычках с ордой.

– Всё равно не нравится. Там одна птичка уже час за нами следом летит.

– Это паранойя. Мало ли птиц в поле.

– Таких? Думаю, других таких нет на всей планете.

– Покажи.

Оксана вместо ответа прильнула к прикладу пулемёта, и я проследил линию прицеливания, пытаясь найти ту диковинку, которую выглядывала навья.

– Пропала, – пробубнила она.

Я вздохнул и снова поглядел на идущий справа от колонны вертолёт. Он шёл низко, очень низко. В какой-то момент он вдруг начал крутиться вокруг оси, а потом рухнул в лес. Над кронами деревьев вспыхнуло яркое жёлтое пламя, и оставляя жирный чёрный дымный гриб, поднялся огненный столб. Несколько секунд спустя донёсся взрыв, срикошетивший эхом от других островков леса.

Я схватился за рацию.

– Первый, первый, я Сказка, приём! Приём!

Рация дико шипела, не выдавая ни звука, словно заработала система радиоподавления.

– Чёрт! К бою! – заорал я.

Впереди по ходу движения снова раздалась серия взрывов. Машины встали, а бойцы на них повскакивали с мест, ожидая атаки врага. Вдали застрекотали пулемёты и автоматы.

Я поставил щит и приготовился, но врага всё так же не было видно. Кроме того, я ощутил щиты других магов. «Тигры» и мотолыги сошли с дороги и образовали коридор, в который заехал обоз. Это стандартная тактика при нападении на колонну, в которой действовал войсковой чародей. По боевому расчёту нужно теснее прижаться к магу, а в случае его гибли так же быстро рассыпаться, поэтому водители высматривали запасные позиции.

Броня машин снова сменила цвет, маскируясь под местность, но на месте делала это более качественно, чем в движении. До шапок-невидимок спецназа войсковой колдовской камуфляж недотягивал, но это и не нужно было – задачи не те. Со временем морок подстроится под окружающий пейзаж, превращая технику в поросшие степной травой холмики. Те, что были в лесу, становились зарослями кустарника.

Я вслушивался в далёкие выстрелы, приглушённые листвой, и непрерывно оглядывался по сторонам. Из-за колка доносилась не только пальба, но и дикий вой, смешанный с человеческими криками.

– Я в первый раз слышу, чтоб орда скулила на все лады, – произнесла Оксана, водя указательным пальцем по спусковому крючку, словно по краю хрустального фужера.

Глаза её замерли и стали похожи на две льдинки.

– Я тоже. Этот эмиссар вообще чудит.

Я держал щит и ждал. Это изматывало, но пропустить внезапную атаку не было никакого желания.

Над нами прошёлся ещё один вертолёт, рявкнув залпом НУРСов. И на этот раз я смог различить тонкую, едва видимую сеть, прошедшуюся по винтам. И даже не глазами, а экстрасенсорным восприятием. Нити-струнки, похожие на рисунок магнитного поля, изображённого в учебнике физики, на этот раз просто обрубили композитные лопасти, и винтокрылая машина рухнула камнем на заросшее степными травами и одичавшей гречкой поле, чтоб превратиться в груду металла.

Из ближайшего леса сразу показались псы и кабаны. Их вой сливался в одну жуткую какофонию. Спасти экипаж вертолёта, если он ещё жив, уже не получится, и я закусил нижнюю губу, разглядывая останки, в которых начали рыться чёрные твари.

Из раскрытого люка вынырнула голова Александры.

– Конюшкин мёртв, – сухо произнесла она.

– Михалыч? – переспросил я, не до конца веря в эти слова.

Такой опытный маг не мог сдаться так легко. Твари в ритме бешеных зверей налетели на мой барьер, а потом стали медленно просачиваться сквозь него. Некоторые из созданий орды даже вставали на задние лапы, стараясь давить всей массой. Несколько бронированных кабанов, имеющих собственное защитное поле, со всего маха ударили в щит, отчего по нему пошли волны. Если бы он был стеклянным или пластиковым, покрылся трещинами, а так только выгибался упругой дугой. Но выматывал очень сильно, таким темпом меня хватит минут на десять, не больше, правда, за это время можно заметно уменьшить количество врагов.

– Огонь! Огонь! – разнеслось по цепочке солдат, что шла вместе с нами.

Рации шипели, а крики заглушались рёвом тварей и двигателей боевых машин. Но командиры экипажей сидели сверху башен БМП-3, свесив ноги в открытые люки и сняв с голов шлемофоны. По кабанам почти в упор начали долбить длинными очередями 2А72. Тридцатимиллиметровые снаряды с окольцовкой из сплава серебра и мельхиора впивались в чёрные тела, разбрасывая ошмётки и загораясь зелёным призрачным пламенем в ранах. Треск автоматов сливался в единый шум.

Прогремели выстрелы РПГ-7. Затем в массовку ударили сотки тех же боевых машин пехоты. Осколочно-фугасные снаряды поднимали тучи пыли, комья земли и разбрасывали в качестве поражающих элементов сантиметровые пластинки с выбитыми на них символами глаголицы. Отечественный аналог рун слегка светился, и если бы стояла ночь, то глазам предстал бы красивый смертоносный фейерверк. Радужные брызги несли разную смерть. Огненные, электрические, разрывные и прочие символы в конце своего пути вспыхивали цветной пылью. Всё это оставляло волны искажения на моём щите и порождало откат, больно бьющий по мозгу.

Не отставал от бойцов и наш отряд. Оксана поливала тварей из «Корда», уже успев сменить нагревшийся ствол на холодный.

Стажёр не столько бился, сколько удерживал от бесполезного геройства Кирилла. Первая же молния которого нанесла вред не врагу, а моему биополю, давшись самым сильным откатом в череде остальных. Волоты стояли рядом с мотолыгами и ждали. Они не обучены и пока не вооружены, толку от них ноль. Я и сам не атаковал пока, сосредоточившись на защите.

Снова вынырнула Александра и, вцепившись пальцами в плечо Оксаны, стала указывать пальцем в массу наступающих. Я пригляделся. Псы резко расступились, образуя коридор, по которому со скоростью гоночного болида неслись не то борзые собаки, не то гепарды. Твари были худыми, тонконогими и при беге выгибали мускулистые спины так, словно позвоночник достался им от змеи, а не от млекопитающего.

Троица новых тварей на бегу налетела на щит. А потом, слившись в единую очередь, громыхнули взрывы. Яркие белые вспышки заставили щит прогнуться и помутнеть. Откат был такой, словно на меня рухнули тяжёлые авиабомбы. В глазах поплыло, а в ушах встал тонкий противный свист.

Я почувствовал, как меня оттолкнуло в сторону, но это была не взрывная волна. Это заскочившая на бегу Ангелина по своему обыкновению толкнула руками в момент опасности. Сама же девушка, хрипя, обняла, а потом через силу выставила ладонь в сторону врага.

Я тряхнул головой, отгоняя тяжесть в сознании, и увидел, что у девушки вся спина раскурочена. На броне внедорожника абстрактной картинкой легли капли крови.

Нечто ещё раз прошило мой щит, как иголка мешковину. В воздухе остался едва заметный фиолетовый след, совсем как выстрелы из оружия, которым мясник убил Лунику. След растекался и таял на глазах.

Потом ещё один прокол, и это нечто вспыхнуло ярким снопом золотистых искр прямо перед ладонью моей хранительницы. Так, наверное, и погиб Михалыч, не сумев сдержать новое оружие врага из-за просевшего щита.

Третий удар вошёл в плечо Ангелины и оторвал руку. Это всё было так быстро, что я только успел протереть ладонью окровавленное лицо. Я напряг все силы, и четвёртый удар по широкой дуге ушёл мимо, говоря о том, что от этого оружия всё же можно хоть как-то защититься. Ангелина тихонько сползла в открытый люк «Тигра», откуда сразу раздался отборный мат Светланы.

В километре от нас я ощутил вспышки тех же бегающих бомб, а потом погас щит мага, охраняющего батарею сводного артиллерийского дивизиона.

– Они уходят! – раздался крик кого-то из бойцов.

Но я не стал бы радоваться. Вся волна наступающих по неведомой команде направилась к беззащитным артиллеристам. Казалось бы, чем собаки могут навредить тяжёлым САУ? Только колдовские твари запросто вскакивали на броню и рвали решётки радиаторов, превращая боевые машины в неподвижный хлам с перегретыми двигателями. Про систему «Град», с их автомобильным шасси вообще можно было не говорить. Радиаторы, шины, топливные баки, блоки управления. Всё это превращалось в погрызенную кость, а двери «Уралов» и ветровые стёкла не задерживали бешеных тварей, обрекая экипажи на верную гибель.

Солдаты роты БТГр, начали стрелять вдогонку.

Вверх, вспыхнув искрой сиреневого цвета, ушла ракетница и там прерывисто засвистела эдаким звуковым штрих-пунктиром. Колдовские символы могли создавать сигналы любой сложности.

Боевые машины начали разворачивать боевой порядок, готовясь к контрнаступлению.

Я глянул на оставшуюся на полевой дороге колонну взвода обеспечения. Грузовики и топливозаправщики останутся без прикрытия щита, и в случае повторной атаки станут лёгкой добычей для тварей.

– Чёрт, чёрт, – выругался я. – Они совсем ополоумели? Я же не смогу разорваться.

Конечно, они действуют по своему боевому расчёту, а я не в теме.

– Володя, прикрой обоз! Я буду в хвосте этих вояк, чтоб если что метнуться обратно! Света, гони.

Вампирша поняла слово «гони» в буквальном смысле и выжала педаль газа до упора, сорвавшись с пробуксовкой. Мне с Оксаной пришлось хвататься за машину, чтоб не упасть с неё.

Рота шла в наступление, огибая берёзовый колок. Если враг хотел сделать там засаду, то это было бы идеальным местом. Видимо, среди командиров дураков не значилось, потому как две крайние машины шли, направив орудия на лесок.

Засада имелась, но совсем не там, где её ожидали.

– Воздух! – заорала Александра, зажимающая пальцами раны Ангелины.

От кровопотери моя хранительница не умрёт. Она и не после такого возвращалась в строй, но всё равно больно смотреть на её мучения. Я поднял глаза. Над кромкой леса возник тёмный силуэт с огромными кожистыми крыльями и длинным хвостом. Дракон. Я впервые видел у врага летающую тварь, раньше они атаковали только пешими.

Оксана застрочила по этой новой цели. Трасса огненных точек ушла к дракону, но вокруг него бледно-сиреневым маревом возникло собственное защитное поле. Это позволило твари сложить крылья и резко нырнуть между колка́ми.

Я ждал, что он выскочит, но дракон, видимо, развернулся и появился совсем не там, где следовало.

Чего от него ждать? Сброшенных на голову бомб и камней? Огненного дыхания? Когтистых лап?

Монстр сделал боевую горку, совсем как МИ-24, и вошёл в плавный вираж. А потом над полем раздался новый звук. Он был похож на работающую на максимальных оборотах бензопилу, только куда громче. От дракона по обозу полоснул сплошной поток трассеров. Сколько это выстрелов в минуту? Пять, шесть тысяч? Я такое только в кино видел, как незабвенный Шварц поливал вокруг себя из шестиствольного пулемёта.

Несколько машин встало. Заполыхал бензовоз.

А потом…

А потом всё поле накрыл щит. Такой же, как вокруг города, только немного меньше. Кажется, это наш персональный бог вмешался, решившись встретить гостей. Лучше поздно, чем никогда, подумал я, разглядывая отступающих тварей и улетающего дракона, на спине которого была едва заметна фигурка седока.

Думать обо всём этом не хотелось. После напряжения этого скоротечного боя тело само собой размякло, утягивая рассудок в ленную пустоту. Барьер, привычный всякому обитателю осаждённого мегаполиса, давал чувство покоя и защищённости.

Глава 18. Яробор и цепной пёс

Яробор неспешно шёл вдоль дороги, он ведь гостей ожидал, нужно себя хозяином показать, а не холопом на побегушках.

Одет он был в праздничную рубаху, подбитый шёлком красный кафтан, добротные штаны, новенькие, блестящие от воска сапоги и медвежью шкуру, скреплённую золотой цепочкой и золотой же пряжкой с багряным яхонтом. Шёл на праздник, да только оного не сбылось. Нога сей миг ступала средь битых насмерть чёрных тварей, стонущих стрельцов и поверженных самоходных телег, обитых толстым железом.

Яробор хмуро глядел по сторонам. Стрельцы, не поднимая голов, помогали раненым, перевязывая их и поя лекарствами. Лишь некоторые бросали торопливые взгляды только для того, чтоб снова вернуться к своим заботам. Иные чинили возы, стуча по ним молотом и крутя изогнутые вещицы, схожие с маленькими ухватами для горшков, токмо для вещиц о шести гранях сделанных. Они именовали их ключами и гайками. Хотя на ключи те были ни капельки не похожи.

Кое-где полыхал огонь, но его не тушили, лишь оттаскивали подальше всё возможное и самим остерегались подходить ближе. Говорили, боеприпас.

– Убитых не так много, – молвил идущий рядом воевода, хмурый, как грозовая туча, и Яробор внимательно слушал полковника. – Всего шесть человек. Раненых много. Очень много. А орда научилась делать живые бомбы и создала авиацию. Но как они выбили двух магов?

– Ты у меня вопрошаешь? – зло высказался Яробор. – Тебе, должно быть, лучше ведомо. Ты бой вёл, не я.

– Знаю, но я просто пытаюсь соображать вслух, – ответил воевода, а потом посмотрел на лесного бога с горечью и укоризной, – могли бы и раньше подоспеть.

Яробор бросил на него суровый взгляд. Какое он право имеет указывать, этот человечишка. Они сами пришли, и не в гости, а на поклон, так что не след ему вякать.

Лесовику хотелось либо ударить смертного, либо просто плюнуть и пойти дальше.

– Это не моя война, нечего мне суетиться.

Воевода тяжело вздохнул и достал свою говорящую коробочку, что звал рацией и начал кликать народ:

– Вязьма, Вязьма, я Клин, сбор комов через тридцать минут.

Яробор вслушался в эту непонятную речь, но так и ничего не уразумел. Комья чего они будут собирать? Но то неважно. Пусть собирательством занимаются. Так подумал Яробор, идя дальше. От повозок тянуло гарью, и не той, что при лесном пожаре, а той необычной, присущей этому новому времени. А ещё пахло серой.

– Прямо как преисподняя вонью изверглась, – раздался сзади голос Лугоши, которая тоже принюхивалась к едкому дыму.

– То порох, – произнёс Яробор, остановившись, но не поворачиваясь.

– Знаю, нюхчила уже, но тут его шибко много, – ответила ручейница, боязливо обогнув на цыпочках чёрную тварь, лежащую бездыханно на испачканной кровью траве.

– У них все бои ныне без сечи, а токмо пострелом идут. Пороху без счёта горит. И этой, салярии.

– Солярки, – хрипло поправил воевода, – вообще, оно дизельным топливом называется.

Яробор не ответил, а шагнул дальше. То, что раненых много – это плохо, что убитых мало – это хорошо. Но раненых лечить надобно, кормить, ухаживать. И всё это будут делать здоровые, из тех, что должны воевать и нести стражу. Не так глуп предводитель сей орды.

И дракона того успелось узреть. Странный он. Не тем, что смолянисто-чёрный, а колдовством своим. Не нашего оно мира. Да и всадник тоже. Нечто тонкое, женоподобное. А оружие у стрельцов позаимствовал, своего не имеет.

Полковник подождал, пока не соберутся его помощники. Они все были хмурые, как и их начальствующее лицо. Воевода быстро пробежался по ним взглядом, а потом начал совет.

– Начальник разведки, доклад.

Немного дёрганый жилистый вояка шмыгнул носом и показал пальцем куда-то в сторону.

– Это похоже на разведку боем и испытание новой тактики, серьёзных сил не было. Если бы они не применили этих, – он покрутил растопыренной ладонью перед собой, подбирая слова, – шавкошахидов, то обошлось бы вообще без потерь.

– Чем они магов сняли?

– Снайпера́. Подозреваю, что это, нафиг, заговорённый боеприпас.

– Принятые меры.

– Да хрен его знает, что теперь делать, но таких боеприпасов у них немного, иначе перебили бы всех с воздуха. Дозоры выставили с комплексами разведки, беспилотники пустили, но сверху не засечь. Сами знаете, тепловизор их не видит, с воздуха и космоса не фиксируются. Там, нафиг, маскировка похлеще нашей. Артиллерия и авиация бьёт по наводке с земли, когда уже поздня́к метаться. Высокоточное оружие ещё может пользу принести, но нужно, чтоб орда раскрылась прямо перед боем. Системы залпового огня могут накрыть своих, так как контакт тесный. Мы всегда находим запутанные следы и засады, но не само войско. Их словно совсем нет, а потом хоп, и всё. Накрыли нас.

Полковник выслушал, тихонько кивая, словно не ново ему было всё.

– Инженер, – наконец, произнёс он.

Высокий и худощавый молодой воин поправил тонкие очки, придающие ему вежливый и даже набожный вид, а потом, тщательно подбирая слова, заговорил.

– Я разговаривал с округом. Через топи путь прокладывать будем. Нам катер на воздушной подушке дадут для инженерной разведки местности. Обходной путь около восьмидесяти километров, но сейчас он небезопасен с новыми средствами противника. Через топи шесть километров, но нужно обустраивать маршрут. Техника так просто не пройдёт. Люди тоже могут в непогоду погибнуть.

Яробор хмыкнул, ведь он По́седню про топи сразу сказал, как узнал о стрельцах. И полковнику этому тоже, когда тот в гостях был. Нет, попёрлись окольным путём.

– Тащ полковник, – вмешался высокий мужчина с острым лицом, – переброска тогда возможна будет в два этапа. От Новониколаевска по воде на баржах, затем по болоту. Там сухие земли в форме дуги идут, края на пять километров от реки, середина на пятнадцать. С настилом неделю поковыряемся, зато можно безопасно с городом взаимодействовать. Всё под куполом Яробора. Прибрежную зону можно попросить жрецов хозяйки реки прикрыть.

– Добро дают? – спросил воевода.

– Так точно.

– Начальник ПВО, что ты скажешь по поводу дракона? – спросил полковник у помощника с мутными красными глазами.

– А что скажу? ПЗРК его не фиксируют, он холодный и вообще «стелс» какой-то, радар тоже не видит. Только зенитными пулемётами и пушками в ручном режиме. Можно экипажи обучить стрельбе из БМП, как по низколетящим вертолётам. Ну, ПТУР попробовать можно. Но у него свой барьер, так что не знаю.

– По хозяйке разрешите доложить, товарищ полковник, – снова заговорил инженер, – у нас начальник службы магического обеспечения с ней на короткой ноге.

– В смысле?

– Ну, они корефаны. Я даже видео в сети видел, как они вместе ходят по набережной, мороженки кушают.

– Это хорошо, а где он, кстати?

– Вон он. Отходит после боя.

Инженер показал рукой в сторону, и все посмотрели туда.

– Дядька, так это же тот колдун, – шепнула Лугоша.

Яробор пригляделся и стиснул зубы. Там, прислонившись к карете, в один рядок сидели чародеи. Среди прочих был тот, что со смертью бессмертных. Стало быть, цепных псов приставили. Стеречь, чтоб не взбунтовался.

Яробор в раздумье подошёл ближе, в то время как полковник продолжил совет. Он много и долго ещё говорил, но лесного бога теперь интересовал этот колдун.

Хранитель Иглы очень опасен. Сидящий подле него продавший душу всего лишь на подхвате, игоша, что примкнул к ним, и то сильнее будет. Остерегаться надобно во свете рождённую, от неё очень много нехорошего случиться может. Над ней сейчас колдовала маленькая берегиня, залечивая рваную рану на спине, а дева-воительница терпеливо морщилась. Там, где обычного человека в гроб уже положили бы, светоро́жденная лишь недолго недомогать будет.

Хлопот может добавить всевидящая, которая, к тому же обещана после смерти Дубомиру. Отсюда виден беличий череп, вплетённый в тонкую косичку, идущую от виска – клеймо.

Все остальные – мелочь, недостойная внимания.

Яробор перевёл взгляд далее, на бледную девку, что понуро повесила голову и тыкала пальцем в зеркальце-мартьфон. То была дочь воды, ещё не нашедшая свою реку, и это так же гадостно, как хранитель. Чего она умеет? Какой силой владеет? Плохо. И вдвойне плохо, что не учуял сразу. Только её и не хватало. А ещё ощущалось нечто. Нечто настолько древнее, что сорок тысяч лет Яробора – лишь миг новорождённого. Это нечто из тьмы тысячелетий, смутно знакомое, спало глубоким сном. Если проснётся, то точно не одолеть колдуна.

И чародей тоже узнал. Вона, как исподлобья зыркает.

Колдун разжал длань, и из неё выпорхнула пчела, большая как шмель, пытающийся перекинуться мышью. Жужжащая тварь пролетела недолгими петлями и села на покрытое грязно-зелёной краской-вапью железо, кованное кузнецами так гладко, что диву даёшься.

Яробор зло смотрел на это создание, а потом протянул десницу и сжал в кулаке, отчего пчела сердито зажужжала.

– Глупая безделушка, – пробурчал он, ещё сильнее сдавливая руку, – как все те, что в городе порхают, и пищат без умолку.

– Я бы этого не делал, – устало произнёс чародей, свершая глубокий вздох.

– А то что? – спросил Яробор, скрипнув зубами и заметив, как попятилась Лугоша, чуя вскипающую ярость.

Чародей пожал плечами, а вот дочь воды оторвалась от зеркальца и стала ждать, чего дальше будет. Пусть смотрит, думал Яробор, не боюсь я их.

Он взял двумя перстами за крылышки пчёлы и дёрнул. В тот же миг ярко блеснуло и звонко грохнуло, как выстрел из пищали. Да так сильно, что правой длани не стало по самое запястье, а на левой содрало кожу, и пальцы повисли на лохмутах. Стоящий в десяти шагах от лесовика полковник хрипло заорал.

– Начмед! Ко мне!

Стрельцы, кто не шибко занят, замерли и уставились в сторону кричащих. Яробор же думал, как быть далече. Сам себя глупцом выставил. Передавить бы их поодиночке, да только за цепными собаками обычно хозяева стоят. И в сей миг он представлялся сам себе подобно дурному вору-татю, что вломился в чужой двор. Пёс оскалил зубы, но не кинулся и не залаял во всю глотку. Стоит неверно шевельнуться и зайдётся брехнёй, выбегут мужики с рогатинами, спустят всю свору, обступят да прикончат, а ежели не прикончат, так сгонят подалече. И останется лесовик ни с чем. Так он думал.

Не годится тут силою, хитростью надо. А руки? Руки вскорости уже новёхонькими будут.

– Славно жалит, да только и муха тоже может кусаться, и гнус всякий, – начал Яробор, подбирая слова, – тоже мне, чародей.

Сбоку подбежал вояка, достал из своей сумы с красным крестом тряпицы тонкие да белые и руки потянул, перевязать хочет.

– Прочь, – зашипел лесной бог на него.

– У вас болевой шок, – начал блеять вояка, – нужно срочно перебинтовать.

– Прочь, я сказал, а не то тебе самому руки поотрываю.

– Надо перевязать, – не унимался тот.

Яробор встряхнул шуйницу и схватил неугомонного за грудки целёхонькой дланью, словно и не бывало раны, а затем приподнял над землёй. Вояка уставился на отросшие пальцы, как на невиданное чудо. А лесовик снова посмотрел на чародея и заговорил.

– Вот ежели мёд они принесут, тогда соглашусь, что ты силой владеешь, а не шутовством балуешься.

Колдун не ожидал таких речей, но огрызнулся.

– Они не медоносные, они боевые.

– Вот и я говорю, что гнус противный, – усмехнулся Яробор, сдерживая через силу свой гнев, и опуская вояку на землю.

Пса прикормить надобно будет, думал Яробор, но и слабости не выказывать. И чародея, и воеводу, и всех их, каждому пряник посулить. И не только пряник, но и другую хитрость учинить можно. А с дщери речной глаз не спускать.

Только какой пряник? И какую хитрость?

Яробор в раздумьи повернулся, пристальнее вглядываясь в вереницу самобеглых повозок. Раненых нужно приютить. Нужно воду чистую дать. С войском строгость и забота потребна.

– Дядька, – потянула меня Лугоша за рукав, – так они же пчёлы, что им мёд собрать? Такие за день управятся, целое ведро натаскают.

– Не бывать тому, чтоб в моём лесу чужие твари хоть каплю росы с цветов снесут, – прошептал хозяин заимки.

– Но он же пытаться будет.

– Будет, – ласково посмотрел Яробор на ручейницу, утихомириваясь после душевной бури. – Но я ему не дам свершить задуманное.

Девушка потупила взгляд, смекая о смысле слов. Неглупа она, но вот хитрости плести не умеет, наивна как дитя. Яробор наклонился к Лугоше.

– Ты же уже засиделась в девках. Почитай двести лет. Замуж хочешь?

– А за кого? – спросила девчурка, зардевшись, как закатное солнце.

– Да хоть за этого чародея, чем не муж.

– Он же лютый. Он смерть бессмертным несёт.

– Такой уж и лютый, – ухмыльнулся Яробор, глянув через плечо на прильнувшего к железной повозке колдуна.

К нему подсела всевидящая, положив голову на плечо, словно чуя подвох. Да, не получится сея хитрость. Лугоша не противница ведьме. Надобно другое придумать.

Яробор снова обратил взор на ручейницу, которая наклонила голову и насупилась, а потом протянул длани и расстегнул у неё верхнюю пуговку на сорочке, поправил русую косу.

– Дядька, зачем? – ещё больше покраснела девушка, резко выпрямившись, и отступив на шаг.

– Проводи усталых воинов к своему ключу, когда на мои земли ступим, он живительный у тебя. Невестой не быть тебе, хоть радушной хозяюшкой побудешь.

– Что, всех? – распахнула она очи, – их же тыщща. Воды не хватит.

– Нет, токмо воеводу и ближний круг его. С чародеем сам слажу как-нибудь.

Да, именно так, думалось Яробору. Ежели они будут приличия блюсти, то прекрасная своей простотой Лугоша, бесхитростная и беззащитная, по сердцу придётся полковнику и свите его. Можно будет звать их в гости, беседы вести, а девка пусть в углу сидит, песни поёт, пряжу прядёт. Без баб они от Лугошиных бездонных серых глаз да червонных губ млеть будут. Ежели обидят её, то можно напоказ лютовать, бичевать и казнить нерадивых, требуя своё право оскорблённого хозяина на возмездие. К Лугоше слухачей и соглядатаев приставить надобно для большей безопасности. И непременно снять заживо шкуру с каждого, кто тронет её.

Яробор стоял и думал, а в то время средь людей шум поднялся. Лугоша снова одёрнула за рукав.

– Дядька, смотри, ангел, – произнесла она с придыханием.

Яробор резко обернулся в сторону светорожденной, но та сидела, вытаращив глаза и уронив челюсть на колени, и смотрела в сторону. В недоумении лесной бог перевёл взор и прищурился. Из ближайшего колка шла дева невероятной красоты. И даже не шла, а плавно плыла, босоногая, на локоть от земли. Вокруг головы разливалось ярко-жёлтое свечение, подчёркивая длинные-длинные, вьющиеся на ветру рыжие волосы. Одета она была в свободные белые с золотом одежды. За спиной охристо-красным бездымным пламенем горели крылья. Казалось, каждое перо позаимствовано от жар-птицы. Следом за ней шли восемь сверкающих доспехами витязей на вороных конях, убранных золотой сбруей. Только щиты изображали непонятный герб.

Чародей сначала встал с вытянутым от удивления лицом, а потом закатил глаза, словно узнал гостью, и пробормотал.

– Вот же тварь.