Текст книги "Потусторонний батальон. Том 1. Рота нечисти"

– Понятно. Задатки лидера налицо. Даже догадываюсь, кто будет взводом рулить. А кто у нас прадед?

– Ну так, Перун.

Глава 21. За листком бумаги

Это была наша палатка. Только меня и Шурочки. Поставили мы её с вечера, не обращая внимания на поднявшийся ветер и моросивший потемну дождь. Привыкшие к защите богов, и находясь под сенью барьера, мы могли вести себя беспечно. В случае тревоги было достаточно времени, чтоб собраться и умчаться к месту штурма.

По потолку тихо ползали рукотворные пчёлы, выполнявшие самые разные функции: и светильников, и музыкальных колонок, и подавителей шумов, как внешних, так и внутренних. Однажды меня спросили, почему я не поменяю этих насекомых на нечто другое. Я тогда ответил, что сам с нуля создавал это заклинание, и оно меня ни разу не подвело. Мне комфортно с этими пчелами. Люди пожимали плечами и говорили, что это глупости.

Я потом сменил ответ. Кому-то удобнее пользоваться виндоусом, кому-то андроидом, а я сделал своё, для себя. Это творчество и самовыражение. Люди улыбались и кивали. А я всегда молчал и гладил мягкую пчёлку со слюдяными крылышками, готовую встать на страже меня и моих близких, взорваться небольшой летучей гранатой или миной в траве. Одну из сотен, что я могу создать.

Я лежал, заложив руки за голову. Обычную туристическую палатку мы превратили в маленькую крепость.

Шурочка сидела рядом со мной поверх спального мешка. Она тряхнула головой, и прямые светлые волосы потемнели и подобрались в шапку густых завитков. Небольшой беличий черепок, подаренный Дубомиром в то же время, что и чёрный клинок, подтянулся вверх, вслед локонам, и стал неким подобием заколки. Шурочка никогда не снимала свой лакированный оберег.

– Это какой цвет? – спросила она, дотронувшись пальцами до одной из прядей, и направив свой взор куда-то на стенку палатки.

Так и хотелось проследить линию взгляда в надежде наткнуться на букашку и пылинку, но нет, глаза девушки ничего не видели.

– Каштановый, – ответил я, положив ладонь на обнажённое женское бедро.

Пальцы лёгким движением перескочили на талию, а там и на ровную спину.

– А это?

Волосы сменили оттенок, став ядовито-жёлтыми.

– Отвратительный.

– Да? А какой он?

– Канареечный.

– А так?

Шапка кудряшек тут же рассыпалась по плечам медно-рыжим потоком. Вместо ответа я сел и тихонько поцеловал её в губы. Ладонь задержалась на обнажённой груди, а большой палец сделал плавный круг по ареоле соска.

Внутренний голос ехидно подметил, что женщина всегда остаётся женщиной. Даже на своё тело она наложила несколько заклинаний, одно из которых поддерживало грудь не хуже бюстгальтера.

– К нам идут, – шёпотом произнесла Шурочка, а потом добавила: – Когда всё это кончится, купим домик в тихом лесу у речки или озера. И чтоб никого не было на десять километров, с их проблемами и суетой.

– Мы и так в лесу, ещё и у речки, – ответил я.

– И ты называешь это тихим местом? Здесь множество людей в очень ограниченном пространстве, отчего заклинание отвода глаз едва справляется. На людей постоянно давит угроза смерти. Уровень стресса через край течёт. Я так не могу.

– Будет тебе домик, – произнёс я и провёл носом по её щеке.

– Что по пчёлам решил?

– Я скачал кучу пособий по пчеловодству. Там не всё так просто. Самая большая загвоздка даже не в полном копировании анатомии и поведения, а в химии. Ферментация нектара, производство воска и прочее.

О ткань палатки кто-то прошуршал ногтями, а следом едва слышно донёсся голос.

– Э-э-э… А-а-а… И-и-о…

Голос был настолько тих и неразборчив, словно его обладатель сидел за глухой кирпичной стеной и орал в алюминиевый бидон.

Я отключил звукоподавление.

– Вы там живы ещё?! – сразу ворвался вопрос Ангелины в наш крохотный мирок.

Не дожидаясь ответа, моя хранительница расстегнула молнию и втиснулась в палатку. Я едва успел накинуть простынку.

– Тебя этикету, блин, не учили?

– Да брось ты. Я же говорила, мне плевать на секс.

– Ангелина! – повысил я голос.

– Тоже мне, спрятались от мира в густых кустах. Все знают, где вы. Клык охрану на ночь выставлял, чтоб никто не мешал вам. Знаешь, матёрый такой зверь прямо у входа спал.

– Ангелина!

– Только полный дурак не догадается, зачем вы спрятались. Дело-то молодое.

– Ангелина, – понизил я голос и скрипнул зубами, – ещё раз без разрешения войдёшь, выставлю силой.

Она замерла, перехотев что-то добавить, и перевела взгляд на Александру Белкину, а потом снова посмотрела на меня.

– Там к тебе за помощью прибежали, – наконец, произнесла она.

– Кто?

– Вояки. А в обед совещание.

Я вздохнул и быстро оделся, заставив Ангелину отвернуться.

За порогом уже ждали. Это был невысокий майор с острыми чертами лица, прямым носом и светлыми глазами. Слева на лбу у него виднелся старый шрам, тянувшийся наискось от линии волос до виска. Майор стоял и нервно поглядывал по сторонам. При моём появлении он пожал руку и сразу начал говорить, поманив за собой.

– Слушай, у меня хрень какая-то. Я в первый раз с таким сталкиваюсь.

– А что случилось-то? – спросил я.

– Я лучше на месте покажу, тем более, сам не видел. У меня секретчицы всё видели.

Я пожал плечами, тоскливо оглянулся на палатку, стоявшую в полукилометре от лагеря, и пошёл вслед за этим майором. Идти пришлось долго. Его две специальные машины, укрытые маскировочной сетью вдобавок к заклятью каракатицы, стояли особняком от остальных. Там же тарахтел небольшой генератор, к которому тянулся чёрный извилистый кабель.

Тут же стоял вооружённый автоматом солдат, старающийся не шевелиться, и лишь водящий туда-сюда напряжённым взглядом, словно сильно накосячил.

Навстречу нам почти сразу выбежали две девушки в форме. Обе в звании рядовых. Девушки были яркими представительницами своего рода. Одна типичная фигуристая славянка с пшеничными волосами, голубыми глазами, светлой, склонной к румянцу кожей и пухлыми немного детскими губами, вторая – худенькая смуглая азиатка с карими миндалевидными глазами и тёмным волосом. Обе с косичками.

Они выскочили и встали, переглядываясь между собой.

– Рассказывайте, – произнёс майор.

Девушки ещё раз переглянулись.

– Там крыса, – начала славянка, теребя кончик косы, – жирная такая.

– И при чём тут я? – вздохнув, спросил я. Сильно раздражало, когда на мага пытаются свалить задачи, совершенно нехарактерные ему.

– Я ключом дверь открываю, захожу, а она книгу входящих листает. Всё нюхает и читает.

– Крыса? – переспросил я.

– Да. Вы только не подумайте. Я не сумасшедшая. Я стою, а она поглядела на меня, облизнула палец, и перевернула страницу. Вот такая жирная.

Девушка развела руками, показав полуметровое создание.

– Ну почему же. Я вам верю, – ухмыльнулся я, вспомнив помощников Собла́зня, которые носом на сотовом СМС набирали. – И что дальше?

– Нет. Не верите, – неправильно истолковав мою улыбку, негромко произнесла девушка.

– Книгу она листала, – раздался сзади язвительный голос, – эка невидаль.

Я повернулся. Чуть поодаль от меня стояли: Ангелина, Кирилл с девушками, новичок Солколи́на и четверо волкудлаков-подростков. Волчата были, как и их взрослые сородичи, увешаны черепками мелкой дичи и держали в руках оружие. Трое с копьями, один с мелкашкой. Дабы укомплектовать роту хотя бы номинально, мы назначили их на должности стрелков во взвод. От взрослых их отличала более тёмная шерсть и украшения – черепа принадлежали в основном грызунам и птицам, а перьев, вплетённых в загривок, было не так много. В остальном обычные подростки, блестевшие любознательными карими глазами, и вытягивающие шеи, дабы лучше принюхаться влажными носами.

Всю эту бригаду можно было обозвать одним ёмким словом: «шпана».

– Ладно бы просто крыса, – заговорил майор, обведя глазами всю честную компанию, и остановившись на Ангелине, – она копалась в секретных документах. Осознанно копалась. Ну, ты понимаешь. Нужно не допустить утечек информации.

– А где она сейчас? – спросил я.

– Я её шваброй, а она бежать. Она в кунге угол прогрызла. Пока звала начальника, она сбежала, – ответила славянка, изобразив действие инвентарём в пустых руках.

– Что от меня хотите-то? Я вам не фокусник, чудес не бывает.

– Ты же маг, – ровным голосом продолжил майор, – нужно узнать как можно больше.

– Нужно кому?

– Слушай, ну надо, – отрывисто и негромко произнёс майор.

– А мы поглядём, – подала голос Соколи́на, выступив вперёд. – Волки унюхчат. А там выльем из норы, выкурим из дупла. Возьмём ворога живым или мёртвым.

Она говорила с жаром и блестела небесно-синими глазами. И мне почему-то казалось, что она нарочно говорила, имитируя старинную речь. Уж очень современным звучало её произношение. Она словно играла роль в спектакле. Древние духи не так бы сказали. Не было раньше слова «поглядём», пришлось справочники полистать, знаем. Древние сказали бы совсем по-другому. Впрочем, дадим дорогу молодым и перспективным.

– Хо́ругве ва́мо во ру́це и накру́ на вы́ю.

– Чего? – переспросили у меня хором.

– Флаг вам в руки и барабан на шею, – перевёл я с древнерусского, усмехнувшись вытянувшимся от удивления лицам. – Пусть эти юные следопыты поищут, а мы поржём.

– Сохранность гостайны – это не шутки, – произнёс майор.

– Согласен, – ответил я, – но искать крысу в лесу, это дохлый номер. Тем более, что я тут никоим боком не виноват. Она может быть и на территории, не защищённой куполом. Я приму меры на будущее. Поставлю спецверсию стража, сигнализирующие заклятия и прочие примочки. Хотя удивляюсь, что у вас такого нет.

– Стоит всё это. Да толку никакого, раз крыса шастает, – медленно покачал головой майор.

– Я своё поставлю.

– А оно сертифицировано? – переспросил майор, поглядев на меня исподлобья.

– Конечно. Конечно, нет. Я раньше секреты не охранял, только свой личный сейф, но там много чего полезного.

– Крыса лист один вырвала и с собой унесла, – тихо заговорила азиатка.

Я услышал, как майор заскрежетал зубами.

– Надо быстрее искать, – произнёс он, – это уже совсем не шутки.

Я кивнул и создал поисковую пчелу. Насекомое несколько минут покружило около прогрызенного угла, а потом в воздухе возникло мутное чёрно-белое изображение животного. Оно застыло прозрачной туманной статуэткой, вцепившись лапами и зубами в край машины. В том месте следы резцов на жести и древесине отчётливо виднелись. А вот огоньки-последыши не проявились вовсе. Зато один из волков, припав на все четыре лапы, начал шумно втягивать воздух носом, а потом медленно пошёл в направлении зарослей шиповника.

Мы переглянулись и двинулись следом. Заросли обогнули, бросив туда несколько увесистых сухих сучков на всякий случай. Но след продолжился и дальше.

Морок животного возник через сорок шагов. Было видно, что оно что-то несло в передних лапах, но отвратительная резкость изображения не давала рассмотреть, что именно. Я присел и провёл ладонью сквозь туманную мутную фигурку.

Ничего не произошло. Равно как ничего не случилось и с пятью следующими. Крыса двигалась по прямой линии. Даже волчата шли по следу легко, словно по широкой тропе с флажками. Мы даже не заметили, как барьер лесного бога остался далеко позади, казалось, вот-вот, и мы возьмём эту хитрую тварь.

– Вообще-то, это засадой попахивает, – негромко произнесла Ангелина. – Только тупой какой-то засадой. И как крыса сюда проникла, это же закрытая куполом территория?

Я пожал плечами.

– Если отойдём ещё на километр, дай знать. Так у меня на максимум щита энергоресурса хватит минут на пятнадцать.

Она кивнула, тщательнее всматриваясь в лес.

Поисковая пчела вычерчивала петли и выдёргивала и пустоты призрачные образы, волки шли, азартно блестя глазами. Мы быстрым шагом двигались дальше. А потом всё кончилось.

– Вот оно! – прокричал майор, оказавшийся начальником службы защиты гостайны части.

Звали его Иван Шаповалов. Неудивительно, что он переживал из-за клочка бумаги, утащенной грызуном. Хотя я его понимал, даже обрывка закрытой информации порой достаточно, чтоб сильно испортить жизнь.

Существо сидело на пне, держа несчастный листок в передних лапах. Оно действительно было большим. Скорее всего, это даже не крыса, а ондатра.

Мы замерли. Грызун сидел и смотрел куда-то вперёд.

– Щас я его, – произнесла Соколи́на, медленно доставая из колчана лук и стрелу.

– Как дети малые, – буркнул майор, разглядывая ондатру и целящуюся в неё Соколи́ну.

В тишине отчётливо слышался шелест леса и один-единственный звук, выбивающийся из этой идиллии. Щелчок предохранителя. Источник был где-то совсем рядом. Я резко вскинул руку перед собой, отчего по пространству прошлась упругая волна создаваемого щита. Лес подёрнулся мутной рябью, как воздух над горячим асфальтом.

В следующую секунду пространство разрезалось тонкими фиолетовыми нитями трасс от заговорённых пуль. Звуков выстрелов было почти не слышно, да и пули оказались другие. Лёгкие и медленные. Трассы шли беззвучно, впиваясь в щит, а потом изгибаясь дугой вверх. Одна из них прошила ондатру навылет, заставив зверька рухнуть с пня безвольной тушкой, сочащейся тонкой багровой струйкой.

– Там, – произнесла Ангелина, указав пальцем в сторону небольшого валежника.

– В бой! – закричала Соколи́на, быстро убрав лук и достав саблю.

Девушка рванула с места, и я едва успел поставить подножку, отчего она кубарём покатилась по траве.

– Отступаем! Я сказал, не в бой, а отступаем!

Быстро оглянулся и стал раздавать команды.

– Кирилл, подбери документ, мы с тобой прикрываем отход, – с этими словами я кинул парню свой пистолет, точность тут не важна, главное, создать видимость стрельбы.

А сам я справлюсь колдовством.

– Настоящий?

– Да, блин!

Он ещё нашёл время прикалываться.

– Киря, шум!

– Нет-нет-нет! – закричала Ангелина, выставив перед собой руки, протестуя против этой меры, а потом сразу схватилась ладонями за уши и упала на колени, когда пространство заполнили скрип и свист вперемешку с белой метелью.

– Макс, взять её.

Мне проще было называть воплощения нашего лича по имени, чем указывать косвенно, что должен сделать Кирилл.

Здоровяк сразу взвалил мою помощницу на плечи, которая, зажмурившись, что-то шептала, возможно, проклятья.

– Вероника, огненный заслон с дымом.

Стоило произнести команду, как лес перед нами вспыхнул сплошной стеной, а потом притих, заставив источаться густой сизой пеленой тлеющую палую хвою. Это огневица азартно использовала свои способности, улыбаясь от уха до уха, и здесь главное не допустить лесного пожара к лагерю.

Сквозь дым начали мелькать фиолетовые трассы, вылетавшие теперь очередями сразу с четырёх направлений. Противник всё время пытался пристреляться, но я постоянно менял вектор щита и пули уходили в разные стороны, как разорванная на капли струйка воды под сильным ветром.

Кирилл бросился к пню, быстро нагнулся, схватив листок, а потом начал стрелять куда-то в лес.

– Там собаки! – крикнул паренёк.

Шаповалов тоже начал стрельбу из своего табельного.

Я глянул. Два десятка чёрных псов быстро петляли между грязно-рыжих стволов сосен. Белый шум сбивал их с толку не хуже моего чёрного мячика. Во всяком случае, экстрасенсорный нюх отбивал.

– Яра, свет.

Девочка достала из кармана лампочку и изо всех сил бросила её в сторону врага. Стекляшка пролетела через дым и взорвалась ярчайшей белой вспышкой.

Шаповалов схватился за глаза, а потом начал усиленно моргать. Я забыл его предупредить об эффекте заклинания. Ничего, пройдёт, главное, чтоб под ногами смог разбирать дорогу. Зато выстрелы на время прекратились. На невидимых стрелков вспышка тоже подействовала.

Следующим шагом я хлопнул в ладоши, и в воздухе повисла полусотня призрачных пчёл, создавая летучее минное поле, дрейфующее в пологе леса.

– А теперь бежим!

Все рванули с места. Мне приходилось держать щит и пчелиный рой, который уже начал хлёстко взрываться, когда ослеплённые вспышкой и дымом твари чёрной орды на полном бегу влетели в жужжащую тучу. От них, скорее всего, мало чего осталось.

Я заметил, что Соколина делала резкие рывки вперёд, как заправский спринтер-олимпиец, а потом останавливалась и начинала работать луком, выпуская стрелы со скоростью, которой позавидовал бы и небезызвестный киногерой Леголас. Три стрелы за секунду, потом рывок, снова три стрелы и снова рывок.

Я не люблю бегать, но под барьер мы влетели на такой скорости, что потом перед глазами долго плыло. Тем более, что следом раздались выстрелы чего-то помощнее, а жирные трассы крупнокалиберного оружия почти не отклонялись моим щитом.

Навстречу перебежками двигались солдаты. Когда мы сблизились, они залегли, прицеливаясь в пространство за нашими спинами.

Кто-то из них пару раз выстрелил, но очевидно, что погоня давно оборвалась.

Я, тяжело дыша и сглатывая вязкую слюну, сел спиной к дереву. Рядом приземлился позеленевший Шаповалов, держась рукой за бок. Он сделал глубокий вздох и задал вопрос, который я никак не ожидал в этой ситуации.

– Познакомишь?

– С кем? – удивлённо спросил я, не сразу сообразив, о чем он просит.

– С блондиночкой.

– С Ангелиной, что ли? – ещё больше удивился я.

– Угу.

– Нашёл время думать о знакомстве.

– Э-гэ-гэй, джигит всэгда о дэвушках думаэт, – с деланым кавказским акцентом произнёс он, подняв руку в пафосном жесте.

Я ухмыльнулся, сплюнув слюну с привкусом крови, и тут же вспомнил недавнюю бестактность моей хранительницы.

– Да. Только ты понастойчивее будь. Она любит из себя недотрогу построить.

Глава 22. Яробор и демонесса

Яробор сидел на крыльце своего нового терема, любуясь проделанной работой. Крыльцо выше прежнего, перила покрыты хитрой резьбой, и пахли свежеструганной сосной. Дом был поставлен не токмо с помощью чар, но и с новыми вещицами. Где надобно, подколочено особливыми гвоздями, которые витые, как поросячьи хвосты, где надобно, законопачено не мхом и паклей, а особливой пеной, что сразу твердеет. Дабы не испортить дом, испробовали все это на новом амбаре, который тоже был теперь больше старого. Жрец-електрик протянул медную жилу, развесил лампады, прикрепил розетки. Прогресс вошёл в сие жилище, которое, к слову сказать, двухэтажное ныне, и с пятью горницами-светлицами. Где ж им не быть светлицами-то, ежели в каждой по ярчайшей лампаде имеется. Светлее, чем под открытым небом.

Все можно купить в стольном граде. Особо лесному богу нравились большие белёные окна с широкими подоконниками. Яробор даже заказал к ним ставни, а сами окна высоченными, в два света. Мастера сперва изумились, но при виде денег сразу загомонили, засуетились. Сделали.

Осталось раскрасить терем, тропу к капищу вымостить досками. Но это потом справится, главное уже сделано.

Под особым навесом на небольшом помосте тарахтел генератор, от которого тянулись жилы. Там же стояли две большие бочки с соляркой. Их обязался постоянно полными содержать воевода. Долго совет держали, где Яробор с воеводой и его помощниками спорили о бытии насущном. Долго спорили о том, где войску лучше стоять, долго перстами в карту указывали, но под конец всё решили. Один из стрелецких чинов все старательно вырисовал карандашом, подписывая все буквицами.

А теперь Яробор сидел и вспоминал увиденное. Стрельцы в ночь разбили шатры и теперь доделывали все остальное. Они рыли землю, ставили столбы, тянули черные жилы. Иные ковырялись с машинами, согнанными в одно место, наподобие ремесленной слободы.

А странный морок все сильнее стал. Помимо ящеров призрачных, коих люди кликали динозаврами, появились другие. В воздухе порхали, как чудные бабочки, разноцветные рыбины, поедая гнус, жучков да друг друга.

Вот и сейчас По́седень придавил лапой неосторожную пёструю, как кукушка, щуку, кинувшуюся, было, за синицей. Рыба немного побилась оземь хвостом, да затихла, а потом и вовсе растаяла радужным туманом.

– К несущему мор примкнула стая Первого Клыка, – пробасил По́седень, сидящий недалече от крыльца на земле.

– Знаю, – ответил Яробор, разглядывая скопище лесного зверья и птицы, прибывших по зову и замерших на дюжину шагов вкруг терема, – это не беда. Волкудлаки мне не помеха. Добро то, что он нечисть под крыло собирает. Ты всех созвал, да кого надобно разумом наделил?

– Да, – ответил бер.

Яробор поправил шкуру на плечах и встал с крыльца. Средь живности были совы, вороны, лисы, барсуки, зайцы. Всяк понемногу. Птицы и звери сидели, внимательно взирая на хозяина лесной заимки, а в их очах читалось испуганное разумение. Нет, они не были подобны людям или высшим духам, их разум оставался заёмным. Стоит спасть колдовству, как они снова станут дикими. Дикими и блаженными в своём неведении завтрашнего дня, довольные лишь едой и тёплыми сухими днями.

– Пусть они за людьми следят, – произнёс Яробор, – только издали, а то постреляют их на мясо и шкуру.

– А мене тоже прятаться? – басовито спросил По́седень, почесав бок когтистой лапой.

– Нет. Ты, наоборот, должен быть на виду, и везде ходить, все выглядывать. Они должны знать, что под надзором. Я время от времени буду страх наводить.

– Ка́ко же, пужа́юца они тя, – выпятив нижнюю губу, произнёс бер, и указал когтём в сторону.

Яробор оглянулся и нахмурился. Рядом со зверьём стоял стрелец, несущий какую-то бурую коробку и большой моток чёрных жил. Жилы тянулись за ним по пятам, словно зацепившиеся за куст, или он задумал нить путеводную себе прокласть. Стрелец стоял и переминался с ноги на ногу, ожидая, пока лесной бог закончит своё дело.

– Что тебе? – зло спросил Яробор.

Глупо было думать, что стрелец пришёл для почитания. Скорее всего, послали его старшие чины.

– Мне бы телефон поставить, – неуверенно ответил стрелец, приподняв свою ношу так, чтоб можно было убедиться, что он не просто так пришёл.

– Ты как ко мне обращаться должен, смертный? – спросил его Яробор, нахмурившись и сделав вперёд неспешный шаг.

Боец сразу подтянулся, дотронулся пальцами десницы до виска и громко и отчётливо прокричал.

– Товарищ бог, разрешите обратиться?! Оператор узла связи рядовой Сидоров!

Яробор замер. Впервые за все своё бытие он не знал, что сказать. Стрелец должен был пасть ниц и молвить с раболепием в устах, на худой конец преломиться в глубоком поклоне, коснувшись сырой землицы рукой. В старые времена убили бы этого дурня другим в наущение. Посадили на кол, содрали шкуру живьём, подпалили бы на медленном огне, чтоб орал целую седмицу на всю округу, исходя кровью и дерьмом.

Но те времена минули. Люди сметут богов с земли. Многие потери понесут, но падут боги, ежели война начнётся.

Долго в гляделки играли, покуда вразвалочку не подошёл к стрельцу бер. Он осторожно взял побелевшего человека за загривок и с некой лаской в ревучем голосе промолвил.

– Ты склони главу свою, глупец.

Яробор плюнул под ноги и пошёл мимо.

– Нашёл себе сотоварища, – бурчал лесной бог. – Мы с ним товар не делили и на торжище не свозили. Потом разберусь с ними. Как придумаю способ.

Пройдя пару шагов, Яробор призвал силу свою колдовскую, призывая туман особливый, ступил в него и вышел у шатров людских. Огромная машина железной лапой рыла землю, делая глубокие и широкие ямы. Уже готовые рытвины стрельцы охаживали лопатами, торопливо ровняли края. В иную уже заехала машина с притороченной зелёной избой-коробом сверху. Зачем они это делали, непонятно. Разве только окопать потом, чтоб получилась завалинка, защищающая подпол такой колёсной избы от холодов.

Всех людишек не видно было. Они разбежались по разным полянкам, расставляя стрелецкие сотни. При этом суетливые людишки бегали между своими стойбищами как муравьи.

Ещё шаг через туман и взору открылись большие печи на колёсах, возле которых прохаживались повара.

Они варили свои каши и похлёбки, не обращая на лесного бога никакого внимания, к полнейшему недовольству и расстройству того. Лишь когда тот подошёл ближе, сидящие привстали.

Яробор вздохнул.

– Я тебя понимаю, – раздался сладкий голос сзади.

Солдаты уставились куда-то за спину лесного бога. Некоторые даже рты открыли.

Яробор обернулся, а пред ним стояла та самая особа, явившаяся без приглашения. Она по-прежнему была одета в белые одежды, освещаемые златыми крылами. Все восхищались ею. Все, но не Яробор. Был бы он смертным мужем, пал бы в ноги, целовал подол, да только нутро подсказывало, что зря это будет.

Дева ступила босыми ногами по траве, и подойдя совсем близко, дотронулась кончиками пальцев до груди лесного бога, словно они были близки. Дева посмотрела в черные грозные глаза и улыбнулась.

– Колючий взор у тебя, Яробор, неужто не по сердцу я тебе прихожусь?

– Огонь тоже красив, да только прикасаться к нему болезно, – ответил лесной бог, сбросив с себя её пальцы, словно то ядовитая гадина. – Не ангел ты. Пусть твоё обличие будет обманкой для людишек.

Дева приоткрыла полные алые губы, прищурила очи с длинными пушистыми ресницами и наклонила голову набок.

– И почему я тебе не нравлюсь? Лицом не вышла или статью?

– Душой чёрной. Ты без раздумий кинешь всех нас в адское пламя, будь на то твоя воля.

– Может и так, но не сейчас, – ответила дева, а потом красиво развернулась и подошла к одному из стрельцов. – А ты что скажешь, человече? Я ль на свете всех милее, всех румяней и белее?

Боец что-то несколько раз нечленораздельно булькнул, не в силах оторвать свой взор от прекрасных грудей девы, готовых выпасть из глубокого выреза на платье. Та положила ему ладонь на щеку, отчего стрелец вовсе разомлел.

– Готов ли ты со мной хоть на край света? А готов ли ты душу мне свою продать?

Воин только судорожно кивнул. Дева вполоборота глянула на Яробора, а в её очах мелькнул огонёк. Тонкая ладонь несколько раз хлопнула по щеке бойца.

– Живи, горемыка, а то кончишь в штаны при людях.

Она оставила ошарашенного стрельца и снова подошла хозяину заимки.

– Пройдёмся, о великий и ужасный, которого не боятся.

Не боятся? Яробор схватил деву за запястье, и с силой сдавил. Не по нраву она была. Ох, не по нраву. И если тот чародей – просто цепной пёс, то, эта тварь ещё много смуты принесёт.

Была, не была. Тут либо князь, либо грязь. Третьего не дано. «Если что, ответ сдержу», – думал Яробор.

– Пройдёмся, – с ухмылкой ответил он и шагнул в туман, потянув с собой демоницу. Дева испуганно пискнула, да не вырваться ей из сильных рук. – Я хозяин сей земли, всё здесь в моей воле.

Несколько мгновений спустя вынырнули они на потаённой поляне, окружённой дремучими древами с толстыми, покрытыми мхами стволами. И даже не поляна, а островок среди болотца.

Дева испуганно начала озираться, а Яробор подтянул её к себе и схватил за длинные распущенные волосы, а потом приподнял над землёй. Дева ухватилась за жилистые руки лесного бога и начала болтать ногами.

– Пусти, больно!

– Пущу, только ответствуй мне, эти ящеры, и рыбы, и прочая гадость, что лезет на мой остров, твоя забава?

– Пусти! Я дочь одного из владык Нави! – зашлась криком дева, пытаясь лягнуть босой ногой.

– Ответствуй! Зачем ты здесь?!

– Пусти! Тебя сгноят в аду! – продолжала надрываться демоница.

– Пусть сначала доберутся. Молви!

Не дождавшись ответа, Яробор швырнул демоницу в мутную воду, плеснувшую тиной и ряской. Та начала грести руками к вязкому берегу, а потом попыталась зацепиться за чахлые травинки. В глазах больше не осталось спеси, лишь испуг.

Когда она до пояса вылезла из болотины и приподнялась на локтях, Яробор шагнул ближе и наступил каблуком ей на ладонь, отчего та второй рукой с криком вцепилась в голень сапога.

– Отвечай, не то утоплю. Твой отец будет недоволен, но ещё больше он разозлится оттого, что ты не исполнила его наказ. Повела себя как дурочка-баламошка, – процедил Яробор, не имея намерений отступать в задуманном.

– Я все одно вернусь потом. Отомщу.

– Руки коротки, мстить. Отвечай!

– Навь. Она близко в этом месте к миру живых подошла, – кривясь от боли, начала говорить демоница, – навь не только мир мёртвых, она ещё и обитель снов. Людские сны становятся явью. Дальше больше будет.

– Почему это произошло только с твоим приходом?

– Мы специально соприкоснули миры. Так легче проколы делать, – прерывисто говоря, корчилась демоница.

– Зачем?! Отвечай! Это моя земля! Я хозяин!

– Логистические операции. Люди большой ресурс. Нужно отработать мгновенные переброски больших масс.

– По-правильному говори, чтоб понятно было! – взревел лесной бог, свирепея все больше и больше.

– Порталы по всей земле и в другие миры. Это должно повысить численность населения за счёт экономического подъёма от порталов. Кроме того, люди – это дешёвое многочисленное войско. Можно войска из числа живых перебрасывать мгновенно. Можно умерших проклятых снова наделять телами, и снова пускать в оборот на земле. Правилами это не запрещено. Главное, число не превышать. Пусти! Больно!

– Почему у меня?

– У тебя удобная площадка для экспериментов. С я́сунями этот вопрос согласован, – скороговоркой произнесла девка. – Для этого специально гарнизон вывели за город. От чужих глаз подальше.

– Смерть бессмертных зачем приволокли с псом вашим?

– Она здесь? – уставилась на Яробора демоница. – Это людской ход. Я ни при чём. Пусти!

Яробор убрал каблук, наклонился и взял деву за плечи. А после поднял над водой и поставил на твёрду землю. Демоница стояла мокрая, с погасшим сиянием и исчезнувшими иллюзорными крыльями. Она держала отдавленную руку за запястье, так что длань свисала безвольной кистью, и затравленным зверьком смотрела на своего мучителя, растеряв всё своё очарование.

– Вот и умница, – произнёс Яробор, вытащив из спутанных волос длинный стебель водной травы. – Теперь мне всё понятно. Дело доброе делаешь, хоть и со шкурным умыслом. А ежели хочешь помочь, то займись гатью, что людишки строят сюда от реки. Я даже работников тебе дам.

Шуйница хозяина заимки вытянулась в сторону. Болото вскипело и оттуда начали выскакивать лягухи, окружая со всех сторон. Тяжко было с водными тварями лесному богу, да только по-другому никак.

Лягвы подползали ближе, шевеля своими выпученными глазами и надувая горловые пузыри, а потом начинали рывками расти, словно их надували через соломинку. Подрастя, лягвы вставали на задние лапы, аки люди болотные. Росту в них становилось по колено взрослому мужику. Сотни четыре их выползло.

– Кто лягушачий князь?! – спросил Яробор у этого многочисленного сброда.

– Нет среди на-на-нас та-та-таких. Ква. Каждый са-са-сам по себе. Квак отщепенец, – произнёс ближайший.

– Не угадал. Ты приказчиком и будешь, – ткнул Яробор в него пальцем. – Ежели ослушаешься, солью посыплю да на солнце высушу живьём.

Квак поклонился, а Яробор снова взял демоницу. На сей раз осторожно, да под руку. Туман впустил к себе, дав дорогу к лесу. Лесной бог оставил деву пред её шатром, дабы она в порядок себя привела, а сам домой.