Текст книги "Византия. Христианская империя. Жизнь после смерти"

Глава 6
Христианская империя

 
     Другой же Рим – мой прежде, но чужой теперь —
     Сначала верным оставался истине,
     Но ныне в омут погрузился гибельный.
     Когда Александрия, зла исполненный
     Бурливый город, разум свой утративший,
     Прислал нам мерзость запустенья – Ария,
     Что стал учить не поклоняться Троице,
     Предав одной природе честь особую
     И разделяя сущность неделимую, —
     Мы разошлись несхожими дорогами.
 

Таким изящным стихом святитель Григорий Богослов описывал то, что происходило в Константинополе, а происходило то, что при Валенте все храмы были отданы арианам, поэтому для Григория Константинополь «другой Рим, чужой теперь». Он прибыл сюда в 379 году, то есть на следующий год после гибели Валента. Его пригласили местные православные жители, как интеллектуала, выдающегося богослова, для борьбы с арианами.

После поражения Римской армии под Адрианополем и гибели императора Валента в 378 году восточная часть империи находилась в отчаянном положении. В северных провинциях хозяйничали готы. Август Запада Грациан, племянник Валента, который стал теперь номинальным правителем всей империи, со своими войсками отступил, чтобы перекрыть варварам путь в Италию, и не мог оказать реальной поддержки Востоку.

Из-под власти Римской империи вывалился большой кусок – часть Балканского полуострова, его внутренняя континентальная часть, территория современных Болгарии, Македонии, частично Сербии. Готы начинают осваивать эти континентальные районы, по сути, строят там свое государство. И, конечно, у них есть возможности и силы для того, чтобы эту экспансию продолжать в разных направлениях.

Илья Попов, кандидат исторических наук, старший преподаватель ПСТГУ

Ситуация требовала экстраординарных мер. Империи был необходим талантливый полководец и политик, способный решить готскую проблему, поэтому при дворе императора Грациана начинают поиски кандидата.

Они избирают очередного «кризис-менеджера», заслуженного полководца Феодосия родом из Испании. Его назначают императором Востока, чтобы удержать государство, не позволить ему развалиться. Он в течение первых четырех или пяти лет, до 383 года, ведет бесконечную, постоянную, тяжелую войну на Балканском полуострове. К сожалению, об этой войне мы мало знаем, потому что никаких подробных описаний этих событий не сохранилось.

Илья Попов, кандидат исторических наук, старший преподаватель ПСТГУ

Но о том, насколько тяжелым было это противостояние, свидетельствует то, что первые два года своего правления Феодосий даже не мог добраться до столицы. Он сделал своей резиденцией Фессалоники, откуда и руководил войсками, и только в конце 380 года смог въехать в Константинополь.

Когда Феодосий впервые приехал в Константинополь, уже будучи императором, он там обнаружил великолепную картину: большой богатый город, в котором практически вся христианская община объединена арианами. Возглавляет эту общину епископ Демофил, прекрасно образованный, о котором даже никейцы писали, что он был очень хороший человек, очень духовный. Он был хорошим пастырем, но он был арианин.

Илья Попов, кандидат исторических наук, старший преподаватель ПСТГУ

Центральная улица Константинополя называлась «Меса», «средняя». Она шла от Святой Софии до городских стен и как бы делила город пополам, на южную и северную части. По центру всегда шли императорские процессии, крестные ходы, а по бокам была оживленнейшая торговля. Здесь повсюду были портики, так что по улице можно было идти, даже не выходя из-под крыши, и в этих портиках, между колоннами, устраивали торговые ряды. И, конечно же, иногда это мешало проходу людей, и городские власти были вынуждены сносить весь этот самострой, к ужасу и неудовольствию самих торговцев.

На перекрестке современной стамбульской улицы Билейджиляр – «улицы точильщиков ножей» – и древней улицы Меса когда-то находилась площадь, а на углу этой площади – дворец сенатора Авлилы. Авлила был дальним родственником Григория Богослова, поэтому тот остановился у него. Одну из комнат этого дворца Григорий переделал в храм Святого Воскресения. Именно в нем он и произнес свои знаменитые «Шесть слов о Святой Троице», почему и получил наименование «Богослов». Но в этом же храме он чуть было не заработал и мученический венец. Однажды в этот храм ворвались во время литургии ариане и чуть не побили его камнями, но Григорий остался жив.

В своих проповедях Григорий Назианзин кратко и точно сформулировал ответ богословия великих каппадокийцев на ереси той эпохи. Он говорил, что все они сводятся к трем типам. Первый – чрезмерное слияние ипостасей, при котором лица Троицы теряют индивидуальность. «Там, где три есть одно и то же, там каждое в отдельности превращается в ничто», – проповедовал Григорий. Второй – собственно арианство, когда безначальным и несотворенным признают только Бога Отца, а Сына и Духа называют Его творениями, и тогда крестные муки не были божественным самопожертвованием. И самый интересный – третий тип, который Григорий называл «ересью чрезмерно православных», троебожие: слишком сильное разделение ипостасей, поскольку Бог един.

Именно Григорий Назианзин был одним из первых крупных и вдумчивых критиков движения македониан, иначе духоборов, пневматомахов – это церковные группки, которые выступали против идеи о Божественной природе третьего лица Троицы.

Михаил Ведешкин, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник ИВИ РАН

Проповеди Григория Богослова пользовались огромной популярностью, и не только в то время, но и намного позже. Впоследствии византийские богословы признавали их образцом как в точности православного вероучения, так и в стиле изложения.

Все-таки здесь надо понимать, что это общество, особенно общество столичное и общество крупных городов, было очень падким на талантливых ораторов, тем более что это общество было христианизированным, хотя и в значительной степени формально.

Даниил Зайцев, куратор редакции восточно-христианских церквей ЦНЦ «Православная энциклопедия»

Так что Феодосий Великий был наслышан о Григории еще до своего появления в столице. В Испании, откуда был родом император, как и вообще в западной части империи, строго придерживались православного никейского Символа веры, поэтому Феодосий был полностью на стороне каппадокийского святителя.

Тем более он, собственно говоря, был епископом без кафедры. И действительно, Феодосий, когда уже приходит к власти, но еще не добирается до Константинополя, рассматривает кандидатуру Григория как отличный вариант для замещения Константинопольской Церкви.

Даниил Зайцев, куратор редакции восточно-христианских церквей ЦНЦ «Православная энциклопедия»

Добравшись до столицы, Феодосий вызвал арианского епископа Демофила и предложил немедленно, в его присутствии, подписать православное исповедание веры, а когда Демофил отказался, император повелел изгнать всех ариан из города и все храмы передать никейской общине. Григорий Богослов описывал, как император лично, в сопровождении солдат, ввел его в храм Святых Апостолов.

Происходит, в общем-то, погром арианской церкви. А по тем временам это была уже очень богатая и крупная организация. И вот ее всю нужно было обнулить, создать на ее месте новую Церковь, никейскую вместо арианской. В конце 380 года Феодосий объявляет об изгнании ариан, а уже в мае 381 года в Константинополе открывается II Вселенский Собор.

II Вселенский Собор прошел в храме святой Ирины. Он находился совсем рядом с храмом Софии. Для русского уха это ничего не значит, но для грека два этих имени носили глубокий смысл. София – это был храм в честь мудрости, и Ирина – храм в честь мира, потому что «София» по-гречески значит «мудрость», а Ирина – «мир». Удивительное дело, но константинопольский храм святой Ирины был освящен не в честь какой-то конкретной святой с таким именем. Он был посвящен именно миру как состоянию после войны. Конечно, это было наследие античной философии, которое восприняло христианство.

Сегодня храм святой Ирины можно по-прежнему видеть в историческом центре Стамбула. Однако его пол находится глубоко под землей. Со времен императора Феодосия культурный слой вырос почти на пять метров, то есть каждые четыре столетия прирастал по метру. Интересно, что среди всех древних храмов, сохранившихся в Стамбуле, храм святой Ирины единственный, где никогда не было мечети. Османы в нем разместили арсенал. Ирония судьбы: храм мира спас военный склад. Древние стены нынешнего строения принадлежат к VI веку, но синтрон, который находится в алтарной части, это точно то самое место, где заседали отцы II Вселенского Собора, он относится именно к IV столетию. Именно этот синтрон в виде амфитеатра мы можем видеть на иконах, изображающих отцов II Вселенского Собора.

Председателем Собора был избран антиохийский епископ Мелетий, один из самых влиятельных сторонников никейского Символа веры. Однако едва успели открыть первое заседание Собора, Мелетий скончался. Возглавить съезд пришлось Григорию Богослову.

На первых сессия обсуждению подлежали самые различные вопросы церковной жизни и практики. Начали с разбора проблем Константинопольской кафедры, на которую претендовало сразу два человека: святитель Григорий Богослов и ставленник Александрийского архиепископа, некий Максим Киник. Собор осудил претензии Максима и утвердил на кафедре Григория. Однако чуть позже из Египта приехали епископы на помощь Максиму и все как есть осудили теперь уже самого Григория, обвиняя его в нарушении канонов, по которым он не имел права оставлять свою предыдущую кафедру. И основания для такого мнения были. Дело в том, что Григорий до этого был епископом маленького городка Сасимы в Малой Азии, что ему и поставили в вину. В то время считалось, что переход епископа с одной кафедры на другую равносилен предательству. Так что Григорию пришлось услышать в свой адрес немало неприятных слов. Далее, после того как разобрались с Константинопольской кафедрой, сразу приступили к вопросу о кафедре Антиохийской и т. д., и т. п.

Все эти споры и пререкания о кафедрах святитель Григорий Богослов считал столь несущественными, что они вызывали в его душе печаль и тоску. Он-то полагал, что главный вопрос нынешнего съезда – это не кафедры архиерейские, а ересь арианства. Нужно было сформулировать православное учение о Святой Троице – вот в чем цель II Вселенского Собора. Поэтому чтобы прекратить все эти дрязги о кафедрах, Григорий отказывается от своей. Он добровольно складывает с себя архиерейские полномочия и покидает Константинополь. Но перед этим он произносит потрясающей глубины слово:

 
     Закон вам полагаю: впредь за кафедры
     Не воевать. Так многих зол избавитесь.
     Я не стремился к власти и легко уйду,
     Да и болезни призывают к этому.
     Я должен только смерти. Да поможет Бог!
     Но ты одна меня заботишь, Троица!
     Язык найдешь ли, внятно защищающий
     Иль уж хотя бы искренний и ревностный?..
     Прощайте. Вспоминайте о трудах моих.
 

Таким образом, несмотря на то, что мы считаем Василия Великого и Григория Богослова главными фигурами II Вселенского Собора, ни один из них в подписании его решений не участвовал. Вместо них на Соборе до самого его завершения трудились младшие каппадокийцы: брат Василия Великого Григорий Нисский и кузен Григория Богослова Амфилохий Иконийский.

В принципе, уже к моменту Собора большинство его участников знали, в каком направлении должна идти его догматическая работа. В общем-то, после Василия все промежуточные направления, которые возникали начиная с 318 года и до 60-х годов и плодились в огромном количестве, оказались устаревшими.

Даниил Зайцев, куратор редакции восточно-христианских церквей ЦНЦ «Православная энциклопедия»

Первым правилом II Вселенского Собора был осужден целый список ложных богословских представлений: аномеи, савеллиане, маркеллиане, македониане. Отвергнув ереси, отцы приняли тот самый Символ веры, который мы читаем в церкви до сегодняшнего дня. В текст никейского вероисповедования были внесены небольшие изменения для прояснения догматических вопросов, и главное – добавлены новые пункты: о вере во Святого Духа, в апостольскую Церковь и всеобщее воскресение в конце времен.

Григория Нисского и Амфилохия Иконийского сделали в дальнейшем гарантами проведения решений II Вселенского Собора. Они перечислены в списке представителей клира, с которыми должно быть согласовано богословие любого человека, считающего себя православным.

Михаил Ведешкин, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник ИВИ РАН

В 383 году Феодосий Великий заключил мир с готами. Война, длившаяся почти десять лет, была наконец закончена. Германцы получили земли для поселения, их элита – должности и титулы Римской империи. Совсем скоро дома и виллы знатных готов появились в Константинополе, а значительную часть римской армии отныне составляли отряды германцев.

Современники прекрасно понимали, что появление варваров внутри империи является угрозой. На эту угрозу римское общество должно было как-то ответить. Ответить оно могло прежде всего сплочением рядов.

Илья Попов, кандидат исторических наук, старший преподаватель ПСТГУ

Сразу после заключения договора с готами Феодосий торжественно возвращается в Константинополь и неожиданно снова созывает в столицу епископов, причем не только православных, но и всех тех, которые были на II Вселенском Соборе признаны еретиками. Когда приглашенные съехались, от каждого из них потребовали написать свой Символ веры и подать его императору, поэтому это событие историки прозвали Собором исповеданий.

Они это все пишут, листочки собирают, как бывает в школе на экзамене, и у Феодосия в руках образуется стопка этих листов. Он выходит на середину и разрывает их на мелкие клочки, не читая абсолютно, не глядя, что там написано, – это не имеет значения. После этого он приказывает Нектарию, епископу Константинополя, выйти на середину и зачитать Никео-Цареградский Символ веры, и после этого объявляет, что отныне христианами на самом деле будут считаться только те, кто придерживается Никео-Цареградского Символа веры, а всех остальных мы знать не знаем.

Илья Попов, кандидат исторических наук, старший преподаватель ПСТГУ

Следом Феодосий издает целый ряд эдиктов. Отныне еретикам было запрещено владеть церквями в городах, проводить, как бы сейчас сказали, массовые мероприятия, то есть крестные ходы, шествия, и проповедовать свое учение. Вскоре им под страхом ссылки были запрещены рукоположения новых клириков.

Это был перелом в ситуации. После этого всевозможные еретические общины начали постепенно сходить на нет. Они теряют влияние, теряют официальные посты, позиции. Они, безусловно, присутствуют в обществе по-прежнему, но их роль становится все меньше, меньше и меньше.

Илья Попов, кандидат исторических наук, старший преподаватель ПСТГУ

Именно со времен Феодосия термин «католикос», «кафоликос» начинает приобретать именно такой ортодоксальный характер, то есть если до этого «католикос» – это нечто всеобщее, универсальное, то после Феодосия, после его эдикта «католикос» начинает обозначать именно ортодоксию, конкретное догматическое убеждение, а не просто некую всеобщую веру.

Павел Кузенков, кандидат исторических наук

В современном Стамбуле с именем Феодосия связан так называемый «форум Быка», который можно видеть на всех туристических картах. Некогда это была знаменитая площадь, где торговали скотом. От нее сегодня остались лишь только руины, а в IV столетии Феодосий ее преобразил и поставил в центре колонну в свою честь. Однако, в отличие от колонны святого Константина, колонна Феодосия сохранилась лишь в деталях. Говорят, в конце жизни он принял ряд законов, которые ограничивали ритуалы язычников, поэтому Феодосия считают первым, кто сделал христианство именно государственной религией. Однако целый ряд историков оспаривают это мнение.

Феодосий, удаляясь на Запад воевать с узурпатором Магном Максимом, ставит в 390 году во главе правительства язычника Татиана, который покровительствует язычеству и даже ставит новые алтари. Однако правление Татиана и его сына Прокула, который был назначен префектом Константинополя, было очень популярно среди местных жителей.

Михаил Ведешкин, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник ИВИ РАН

В конце IV века Римская империя не была полностью христианизирована. Ученые считают, что в это время христиане все еще составляли меньшинство населения, особенно за пределами больших городов, и Феодосий Великий был вынужден с этим считаться. В его правление запреты вводились лишь на некоторые публичные языческие жертвоприношения в конкретных областях, да и то лишь в том случае, если администрация провинции считала это разумным.

Иными словами, продолжалась та политика, которая была заложена еще Константином Великим. Таким образом, мнение о том, что Феодосий ввел христианство в качестве официальной государственной религии, ошибочно, и с этим мнением, несомненно, надо раз и навсегда покончить, хотя оно присутствует в учебниках, в справочниках и так далее.

Павел Кузенков, кандидат исторических наук

Чем же Феодосий на самом деле отличался от предшествующих правителей? Дело в том, что он был первым крещеным императором! Все его предшественники, начиная с Константина Великого, крестились только на смертном одре. Точно так же собирался поступить и Феодосий. Но в самом начале своего правления, пребывая в Фессалониках, он тяжело заболел. Перед лицом смерти он и принял решение о крещении, однако болезнь неожиданно отступила.

И вот этот момент наложил отпечаток на все его последующее правление. Он уже действовал как государственный деятель, как крещеный христианин, ощущая всю ответственность, которую ему придется потом нести перед Господом Богом за все свои деяния на посту императора Римской империи.

Павел Кузенков, кандидат исторических наук

В последние годы своего правления Феодосий был вынужден постоянно вмешиваться в дела Западной части империи. Там начался период смут. Мятежи следовали один за другим, узурпаторы сменяли друг друга. Поначалу Феодосий поддерживал законного правителя Валентиниана II, но после его смерти, разгромив очередного самозванца, поставил императором Запада своего младшего сына Гонория.

Феодосий был последним императором, которому удалось добиться объединения всей Римской империи. Более того, он добился даже мира церковного после II Вселенского Собора. Его авторитет был огромным, колоссальным, но не безграничным. Однажды, после того как его войска жестоко подавили восстание в Фессалониках, Феодосий прибыл в город Медиолан – это современный итальянский Милан. Епископом там был святитель Амвросий. Амвросий Медиоланский не допустил Феодосия до причастия. Он потребовал, чтобы тот принес покаяние за фессалоникийскую резню, и Феодосий подчинился. Он зашел под своды храма, снял с себя императорские одежды, остался как простой мирянин и публично принес покаяние за все свершенное. Кажется, что в этой истории и император, и святитель – оба поступили как великие люди, хотя великим в истории назовут только Феодосия.

В Милане Феодосий Великий и скончался в 395 году. После его смерти десятилетний Гонорий остался управлять Западом под опекой доверенного полководца Стилихона, а на Востоке, в Константинополе, императором стал старший сын Феодосия Аркадий.

Аркадий – это очень интересный человек, о котором мало кто знает. О нем чаще всего говорят, что он был слаб здоровьем, слабоволен и вообще бестолковый. На самом деле, судя по всему, Аркадий был как раз очень интересным политиком и интересным реформатором.

Илья Попов, кандидат исторических наук, старший преподаватель ПСТГУ

Дело в том, что, в отличие от всех предыдущих императоров, Аркадий никогда не возглавлял армии. Все время своего правления он почти не выезжал из Константинополя, зато постоянно участвовал в богослужениях и городских празднествах. Видимо, именно в это время начинает формироваться пышный церемониал императорских выходов.

Это новый имидж власти, причем именно христианской власти, христианской империи. Этот император-христианин должен быть пацифистом. Он не должен брать в руки оружия, потому что война – это зло, это убийство, а император должен быть чист перед Богом. Император становится неким образцом христианина для своих подданных.

Илья Попов, кандидат исторических наук, старший преподаватель ПСТГУ

При Аркадии важнейшую роль начинает играть епископ Константинополя, поэтому в 397 году, после кончины епископа Нектария, император лично участвует в поисках новой кандидатуры и приглашает на столичную кафедру знаменитого в ту пору проповедника из Антиохии Великой Иоанна Златоуста.

Будущий великий проповедник в первую очередь был не богословом, а пастырем. Большинство его произведений – это не богословские трактаты, это пастырские проповеди. Он не рассуждал о Боге, он учил, как найти Его. И в собственной жизни Златоуста слово с делом не расходились. Став архиепископом Константинопольским, святитель Иоанн Златоуст в первую очередь сократил расходы на собственное содержание. Он даже заморозил некоторые крупные церковные стройки и направил вырученные деньги на благотворительность, тем самым настроив против себя подрядчиков, которые потом и выступали против него в суде. Он обличал власть имущих, невзирая на лица, доставалось даже императорской фамилии. А еще он заботился о проповеди христианства среди язычников и о том, чтобы в лоно Церкви вернулись еретики, причем он использовал даже их собственные методы. Так, например, когда из Царьграда изгнали всех арианских епископов и священников, единственные храмы ариан сохранились за городскими стенами. И ариане стали устраивать пышные процессии по городским улицам и пели во время этих процессий псалмы попеременно, антифонно. Это, конечно, выглядело очень красиво, очень торжественно. И Златоуст вместо того, чтобы запретить эти процессии, решил, что православные должны организовать у себя нечто подобное. По его благословению на улицах столицы появились православные торжественные процессии, которые с пением псалмов, антифонно, шли в противоположную арианам сторону – от городских стен в направлении Святой Софии.

Очертания этих древних православных процессий можно видеть до сих пор в нашей Божественной литургии. Она формировалась веками, но ее древнейшая часть принадлежит эпохе и перу Иоанна Златоуста, поэтому она и называется литургией Иоанна Златоуста. Сегодня наша литургия стала компактной, она ограничивается пространством храма, а в эпоху Златоуста это был целый процесс, который начинался на улице Меса и двигался в сторону Святой Софии. Поначалу пели какие-то псалмы и делали первую остановку на форуме Быка. Это, собственно говоря, наш первый антифон и первая малая ектенья. А от форума Быка дальше процессия шла на форум Константина, и это, соответственно, наш второй антифон и вторая малая ектенья. На форуме Константина жители близлежащих улиц присоединялись к этой большой процессии, и она двигалась дальше, в сторону соборной площади. Это наш третий антифон. Далее все выходили на площадь перед Святой Софией и после возгласа дьякона под пение «Приидите, поклонимся» заходили в пространство храма. Так и сложилась первая антифонная часть нашей Божественной литургии.

Растущий авторитет константинопольского архиерея, который со временем все больше вмешивался в дела окружающих епархий, вызывал зависть и раздражение со стороны других епископов и в первую очередь предстоятеля Александрийской Церкви Феофила.

На II Вселенском Соборе константинопольский архиерей был поставлен в диптихе на второе место после римского епископа. Это не принял Рим и это не приняла Александрия, которая оказалась передвинута на третье место, то есть старейшая кафедра Востока, архиепископы которой возводили свою линию к святому Марку, оказалась затерта архиепископией нового города, который не имел особой истории и вплоть до недавнего времени находился в подчинении у митрополита Гераклеи.

Михаил Ведешкин, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник ИВИ РАН

В начале 400-х годов в Константинополь прибыли изгнанные из Египта монахи по прозвищу «долгие братья», которых Феофил обвинил в ереси и отлучил от Церкви. Они обратились к Иоанну Златоусту за защитой, и тот разрешил им остаться в столице до разбирательств. Но Феофил Александрийский, которому в церковном плане подчинялся весь Египет, воспринял это как вмешательство Константинополя в дела Александрийской Церкви.

Поэтому фактически с подачи Феофила Александрийского под Златоуста начинают постепенно, что называется, «копать». В Константинополе постоянно присутствуют какие-то соглядатаи, которые доносят Феофилу, что происходит, что Златоуст делает, что он говорит, какие у него взаимоотношения не только с императором, но еще с каким-нибудь важными чиновниками, и так далее. Вот весь этот компромат постепенно накапливается, собирается, и над этим работают систематически.

Илья Попов, кандидат исторических наук, старший преподаватель ПСТГУ

К этому времени Иоанн Златоуст своими проповеди о нестяжательстве и критикой роскошного образа жизни придворных нажил множество врагов при дворе. Отношения с императорской четой стали натянутыми.

Любимое изречение, которое Златоуст использует многократно, гласит, что «легче верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие». Это все понятно, это слова Христа в Евангелии, но вопрос в том, что мы ставим во главу угла. Вот эти слова самые важные для нас – или там есть еще что-то кроме этих слов. Очевидно, что для этих людей, людей во власти, там было еще что-то, много чего, на что можно было опереться для того, чтобы жить так, как они привыкли, и в этой связи радикальная проповедь Златоуста ставит их в очень неудобное положение.

Илья Попов, кандидат исторических наук, старший преподаватель ПСТГУ

В 403 году, собрав достаточно сторонников, Феофил Александрийский прибыл в Малую Азию, но, не доезжая до Константинополя, остановился в городе Халкидон, на другом берегу Босфора, и с разрешения императора открыл Собор для рассмотрения обвинений против епископа Константинополя.

В древности на азиатском берегу Босфора, как раз напротив Константинополя, был пригород, который назывался Руфинианой – в честь консула Восточной Римской империи Флавия Руфина, который построил тут дворец. А еще где-то здесь рос дуб просто каких-то невероятных размеров, и он был известен не меньше, чем дворец консула, поэтому Собор, который собрался здесь против святителя Иоанна Златоуста, в истории именуют «Собором под дубом». Сорок пять епископов со всей Малой Азии и Антиохии выдвинули против архиепископа Константинопольского двадцать девять обвинений – мол, и священников он избивал, и с женщинами уединялся, и деньги транжирил, и пищу принимал в одиночестве, и даже ванну с горячей водой после себя сливал – вот такой, мол, был эгоист. И, наверное, правильно этот Собор в истории именуют не Руфиниановским, что было бы очень красиво, а именно «Собором под дубом», потому что вот эти сорок пять участников «Собора под дубом» своими интригами и лжесвидетельствами продемонстрировали все то дуболомство, против которого воевал и с чем всю жизнь боролся великий архиепископ Константинополя.

Тем не менее Собор принял решение о низложении святителя. Иоанна Златоуста отправили под арест в поместье неподалеку от Константинополя. Однако, согласно рассказам церковных историков, стоило святителю выехать из столицы, как у императрицы Евдоксии случился выкидыш. Аркадий и Евдоксия решили, что это знак Божий, и немедленно вернули Иоанна Златоуста на кафедру.

Но проблемы Иоанна Златоуста только начинались, и самое непосредственное отношение к этой истории имеет уникальный сохранившийся до наших дней постамент, который находится на территории парка у Святой Софии. На нем есть надпись по-гречески и по-латыни, которая гласит, что когда-то на этом месте стояла колонна из порфира и серебра в честь императрицы Евдоксии. Именно эта самая колонна стала причиной серьезных проблем и гонений на святителя Иоанна Златоуста. Дело в том, что на открытии этой роскошной, украшенной драгметаллами и камнями колонны собралась огромная толпа людей. Императрица устроила какие-то торжества, пляски, гулянки, потратила кучу денег. Златоуста это возмутило, и он сказал слово в соборе Святой Софии, где раскритиковал устроителей маскарада; досталось даже императрице. Она обиделась и пожаловалась мужу. Император Аркадий решил сместить Златоуста с кафедры, но для этого были нужны хоть какие-то основания, и вот за ними было отправлено посольство все к тому же Феофилу Александрийскому.

В 404 году состоялся новый Собор, на котором Иоанн Златоуст вновь был осужден. Император запретил ему появляться в храме Святой Софии, но, опасаясь повторения недавней истории, повелел оставаться в Константинополе. Иоанн Златоуст оказался в собственной резиденции практически под арестом. От епископского домика IV века, где содержался под домашним арестом Златоуст, мало что осталось, но сохранилась патриаршая резиденция VII века, которую можно видеть по пути к главному входу Святой Софии. На первых этажах были какие-то канцелярии, а под нынешним минаретом шла лестница в патриаршие покои. Вот там практически два месяца святитель Иоанн Златоуст и пребывал, но это еще полбеды. Дважды за весь этот период к нему подсылали наемных убийц, причем второй раз убийца добрался уже до самой комнаты, где находился Иоанн Златоуст, киллера пытались схватить, он вырвался, и, убегая, убил трех человек – то есть все было очень серьезно. Тогда народ просто взял в оцепление этот епископский домик и разбил караулы, фактически охраняя Иоанна Златоуста круглосуточно. Чтобы не допустить неминуемых беспорядков, святитель согласился выехать из города тайно. Однако, когда его сторонники обнаружили исчезновение, все равно начались волнения.

Происходит восстание, в ходе которого базилику Святой Софии попросту сожгли, сожгли половину центра города, и вообще беспорядки продолжались в течение нескольких месяцев, где-то с июня до осени 404 года.

Илья Попов, кандидат исторических наук, старший преподаватель ПСТГУ

Ссылка Иоанна Златоуста вызвала настоящий раскол в Церкви, и он не прекратился даже после смерти святителя, на что надеялись его враги. Римский папа прервал общение со всеми восточными патриархами, которые отказывались вписать имя Иоанна обратно в церковные диптихи. Десятки епископов и тысячи простых граждан были возмущены смещением Иоанна с константинопольской кафедры, и многим эта позиция стоила жизни. Но вот что интересно: этот всецерковный конфликт не имел догматического содержания. Он был даже не про то, что какого-то выдающегося святителя обидели и несправедливо с ним поступили. Суть всего была в двух разных взглядах на вопрос о том, что есть главная цель и главный смысл Церкви на ее земном пути. Является ли она просто удобным инструментом влияния в чьих-то руках? Или, быть может, она – простой институт гражданского общества? Или она вообще – прислужница власти? Или это просто личное дело каждого? Или Церковь – это то, во что верил и чем жил Иоанн Златоуст: столп и утверждение истины, корабль спасения, который плывет через житейское море, где главный лоцман и капитан – Христос? И правда Златоуста победила. Последние его слова перед смертью были: «Слава Богу за все». И Бог прославил прославлявшего его. Через двадцать один год после кончины, 27 января 428 года, глубокой ночью мощи Иоанна Златоуста доставили по морю в Константинополь. Его встречали в гавани огромное количество кораблей, тысячи и тысячи лодок с зажженными факелами. А наутро его мощи принесли в храм Двенадцати апостолов, и здесь огромной массе горожан предстала душераздирающая картина: на коленях у гроба святителя, стоял и горько плакал император Феодосий II. Он просил прощения за своих родителей. Вот именно тогда государственная власть и власть церковная поняли что-то очень важное о природе и целях друг друга.