Текст книги "Записки странствующего журналиста. От Донбасса до Амазонки"

5. Остров Крым

То, что Крым не совсем обычный регион России, я ощутил еще в Москве. Так, мои попытки купить билет в Симферополь через западные интернет-агент-ства были безуспешны: сайты просто не реагировали на слово «Симферополь». Новые проблемы возникли в крымском аэропорту. Местный банкомат отказался принимать мою кредитку. Я было не на шутку занервничал, но выяснилось, что все не так уж и страшно. Оказалось, я опять «наступил на те же грабли», попытавшись использовать американскую карточку. С российской же я снял деньги без проблем.

Обычные российские телефонные сети (МегаФон, Билайн и т. п.) также работали в этом странном месте только в режиме роуминга, и мне пришлось купить местную симку.

«Это вам не материк! Привыкайте: здесь многое отличается от обычной России!» – огорошил меня работник салона мобильной связи. Как выяснилось, «материком» все местные жители после «Русской весны» называют «некрымскую» Россию. Неологизм, в общем-то, объясним, так как теперь нельзя сказать о поездке куда-нибудь в Ростов, что, мол, я уехал в Россию. В то же время этот термин подчеркивает и оторванность полуострова от остальной России. Пусть простят меня за банальность, но аксеновская книга «Остров Крым» оказалась пророческой.

Столица Крыма Симферополь прекрасна своей неприкрытой провинциальностью: на балконах обшарпанных домов пятидесятых годов прошлого века местные жители вывешивают белье и российские флаги, в городе очень зелено, а на многочисленных бульварах прогуливаются мамаши с детьми.

Жизнь столицы Крыма размеренна и нетороплива. О событиях недавних лет напоминает памятник вежливым людям у здания крымского парламента, а также монумент «Доблестным сынам Отечества», защищавшим Россию от битвы на Чудском озере до «Крымской весны».

В центре города близко к завершению восстановление собора Александра Невского (был взорван в 1930-м). Как гласит надпись на огромном плакате на храме, восстановление собора ведется «под патронажем президента Российской Федерации В. В. Путина». Погуляв по городу, я отправился в Алушту.

Первое впечатление от города было такое, словно я перенесся в Советский Союз. Большинство домов отдыха были построены еще в советское время и очень мало изменились с тех пор. На очень примитивных грязноватых пляжах люди лежали буквально через каждый метр, играла громкая музыка.

Впрочем, на этом сходство с СССР заканчивалось. В небольших частных гостиницах-особняках можно было снять вполне приличный номер за 2,5–3 тысячи, а в многочисленных местных ресторанах – вполне вкусно поесть тысячи за полторы.

Кстати, не меньше половины ресторанов содержат крымские татары. Причем, как я уже отмечал выше (и как это ни цинично звучит), в депортации оказались и свои плюсы – в среднеазиатской ссылке крымские татары полюбили местную кухню, и сегодня почти все крымскотатарские кафе в Крыму специализируются не только на своей, но и узбекской пище. «Для вас готовят настоящий узбекский плов лучшие повара в Бухаре», – написано было на одном из кафе. Я поверил, но плов оказался так себе.

«В 2013 году Крым посетило 6 млн туристов, в 2014 только 4,4 млн, а сейчас мы вновь вышли на уровень 2013 года. Если до присоединения Крыма к России большинство туристов были граждане Украины, то сейчас это граждане России. Украинские туристы были менее мобильны, они были четко ориентированы на пляжный отдых. Среди них было не так мало рогулей, которые, безо всяких преувеличений, приезжали со своей картошкой.

Российский турист более настроен на познавательный отдых, он не останавливается только на побережье, а ездит по всему полуострову.

Изменилась и география морских курортов. Раньше туристов в Керчи практически не было, но после открытия моста рядом с этим городом стало отдыхать множество людей. Можно сказать, что теперь туристы более равномерно распределяются по всему полуострову», – говорит мне председатель ассоциации малых отелей Крыма Наталья Пархоменко.

Предприниматель надеется, что в ближайшее время количество туристов из Украины возрастет. Определенные основания для такого оптимизма есть. Так, сейчас добраться из Украины в Крым не составляет большого труда, и очереди на границе практически исчезли. То есть причина снижения потока с Украины – не трудности дороги, а идейные соображения.

– Если мы будем ездить туда, зачем мне через налоги поднимать (по сути – спонсировать) местные власти, которые отчисляют деньги, в том числе на военные затраты. Это не в интересах нашей страны. Достаточно банально. Кроме Крыма, есть много других мест, где мне будет приятнее тратить свои деньги. На сделку с совестью не пойду, так как на войне каждый день гибнут наши люди, – говорит мне киевский бизнесмен средней руки Евгений.

К слову сказать, Женю никак нельзя назвать «ястребом»: он ярый противник «украинизации», а на парламентских выборах голосовал за оппозиционный блок. Что уж тогда говорить о настоящих «патриотах», если поездки в Крым предательством считают вполне лояльные к России украинцы.

Но своя логика есть и у «предателей». За завтраком в отеле я познакомился с молодой парой с годовалым ребенком из Восточной Украины. Несмотря на «спонсирование оккупантов», молодые люди считали себя украинскими патриотами, а девушка даже поправила мне ударение в моем произношении слова «украинский».

– Да, это правда, что многие у нас считают поездку в Крым предательством. Наш сосед по лестничной клетке даже перестал здороваться с нами, когда узнал, что мы ездим сюда на отдых. Но от нас до Одессы почти в два раза дальше, чем до Крыма. Пусть мы и не такие уж принципиальные, но мы за Украину. Мне кажется, что эта «идейность» постепенно исчезнет, так, в 2014–2015 в Крым ездили лишь единицы, а сейчас уже довольно многие. Думаю, что еще через год-два все забудется и люди будут ездить отдыхать на полуостров так же, как до этой бучи, – рассуждает муж моей «учительницы украинского», накачанный паренек лет 30, владелец фитнесс-центра с Днепра.

Несмотря на то, что туристический бизнес стабилизировался, большинство крымчан из-за падения курса рубля живет материально хуже, чем до «русской весны». Пожалуй, единственное исключение – это строители. Благодаря вложениям России в инфраструктуру эта категория населения стала жить существенно лучше.

В наихудшем положении оказались российские военные моряки. «При Украине» они как дислоцированные за границей получали двойной оклад. Этого хватало, чтобы нормой в семье офицера ЧФ в Севастополе было 2 машины. Теперь же эти заработки в прошлом.

– Когда Крым присоединили к России, то зарплаты местных жителей перевели в рубли по льготному курсу. Получилось ну просто очень много. Например, учителям и врачам весной 2014 года стали платить по 30–40 тысяч рублей в месяц. По тогдашнему, досанкционному курсу это было примерно $1000–1300. А пенсии стали платить по 9-12 тысяч рублей в месяц. Тогда это было примерно $280–350. Пенсионерки стали впервые позволять себе кофе с чизкейком в кафешках на набережной (тем более что приличный капучино тогда стоил 60 рублей). Увы, прошло полгода – и рубль рухнул настолько, что покупательская способность зарплаты стала даже меньше, чем при Украине, – рассказывает мне студент Сергей из Симферополя.

Однако один плюс от присоединения признается практически всеми крымчанами – это мощные инвестиции России в инфраструктуру полуострова. По сути, Россия пошла здесь тем же путем, что в Чечне: покупает регион деньгами.

Так, например, уже почти достроена федеральная трасса «Таврида», идущая от Керчи до Севастополя, начала функционировать и новая железная дорога. Построены знаменитый Крымский мост, новый аэропорт, газопровод с материка, линия электропередачи.

Благодаря строительству двух газовых тепловых электростанций Крым стал использовать свою электроэнергию, а раньше он был практически полностью энергозависимым от Украины. Строятся новые школы, детсады, приморские набережные. В крупных городах полностью обновлены парки общественного транспорта.

Заботится Москва и об экологии. Так, в Крыму пытаются создать реальные национальные парки с законсервированной, нетронутой природой. Например, под Севастополем сделали многокилометровую маркированную тропу для туристов с указателями. Лесники стали следить за тем, чтобы отдыхающие не портили лес.

Но все же по сравнению с Чечней (свидетельствую как очевидец) результаты вложений выглядят гораздо менее впечатляющими. «Злые» крымчане склонны объяснять этот феномен тем, что в Чечне меньше воруют.

– Какой ни был Рамзан Кадыров, но Чечня – это его родина, на полуострове же «благоустройством» занимаются временщики, которые думают только о своем кармане! – демонстрировали мне свою эрудицию жители полуострова.

Впрочем, даже если бы все инвестиции тратились по назначению, то крымчане вряд ли остались бы довольны. В любом случае эти вливания практически не влияют на доходы людей, а последнее для обывателя, конечно, самое важное.

Другим плюсом новой власти стала менее откровенная коррупция, но на самом деле эта «законность» нравится не всем.

– Да, действительно, при новой власти взятки берут не настолько в открытую, как при Украине. Но в реальности от этого стало только хуже. Так, раньше я четко знал, кому платить и сколько. Сейчас все равно приходится платить, но с риском. Например, чтобы переоформить мой отель по российским законам, мне пришлось дать взятку в 5000 долларов, – рассказывает мне владелец отеля Дмитрий из Алушты. – Чтобы объяснить разницу между украинской и российской коррупциями, приведу еще один забавный случай, произошедший со мной еще до присоединения Крыма. Как-то я поехал с собакой в Россию. На украинской таможне выяснилось, что я забыл оформить на животное одну справку. Меня отвели в сторону, я заплатил взятку и через пять минут уже был на российской стороне. Здесь меня встретили совсем по-другому: «Да у вас справки нет! Мы вас не пустим!». В итоге я провел на российской таможне часов пять. Мне вымотали все нервы, а потом все-таки «сжалились» и взяли взятку: в три раза большую, чем украинцы.

Однако больше всего обижает и удивляет крымчан то, что, оказывается, и при «родной российской власти» может царить несправедливость, обидное равнодушие к нуждам людей.

– Энтузиазм людей в 2014 году был просто потрясающий. Чтобы отделиться от Украины, люди были готовы рыть траншеи. На референдум многие, безо всякого преувеличения, шли со слезами на глазах. И что же в итоге? Оказывается, на смену бандитско-воровскому пришло ментовско-чиновничье государство! – говорит мне главный редактор газеты «Ялта», местный краевед Сергей Сардыко.

Сергей в Ялте личность очень примечательная. Этого человека, занимающегося не только политической журналистикой, но и охраной памятников, знает весь город. Одним из главных своих достижений краевед считает установку на ялтинской набережной еще при украинской власти стелы в честь остатков царской семьи, увезенных отсюда английским кораблем в 1919 году.

– Для того, чтобы установить эту стелу, мне пришлось преодолеть просто бешеное сопротивление украинских чиновников. И что же?! Сегодня эти же люди учат меня любить Россию! Ротации чиновников после смены власти попросту не было, – возмущается краевед.

Убежденный поклонник Советского Союза Сергей – очень типичный представитель крымской оппозиции. Его взгляды представляют причудливую смесь левой и имперской идеологии. Краевед так же, как и очень многие крымчане, возмущен тем, что Россия фактически сдала Донбасс и другие русскоязычные регионы Украины. По его мнению, не случайно официальная пропаганда заменила термин «Русская весна» на «Крымская весна».

– Большинство крымчан голосовали не столько за Россию, сколько за «Советский Союз». Ностальгия «по старым справедливым советским временам» на полуострове очень сильная, – убеждает меня бывший главный редактор севастопольского интернет-издания «Примечания» Виктор Ядуха. Чтобы убедиться в верности этих слов, достаточно просто пройтись по крымским городам. Местные предприниматели просто обожают использовать в рекламе советскую символику, а многие автомобилисты наклеивают на свои машины эмблемы с серпом и молотом. Один раз я видел на автомобиле портрет Сталина с автоматом. Ниже шла подпись: «Вы тоже из партии «Единая Россия?! Расстрелять!»

– После присоединения Крыма к России начался активный передел собственности под предлогом того, что документы при украинской власти были оформлены неверно. У людей отбирают бизнес, жилье. Так, например, у нас в Севастополе отобрали 4000 дачных участков, – рассказывает мне севастопольский журналист Екатерина Резникова.

Иногда люди пытаются защитить свою собственность достаточно оригинальными методами. Так, например, на одном севастопольском частном доме нарисован многометровый портрет Путина с подписью: «Наш президент». Я было решил, что это проявление верноподданничества, но когда присмотрелся, то увидел под портретом плакат с цитатой Медведева о том, что «после присоединения к России ни один житель Крыма не должен ничего потерять», а также с цитатой решения суда о сносе дома. Очевидно, что владелец ставшего при новой власти «незаконным» дома надеется, что местные чиновники испугаются крушить портрет российского лидера.

Впрочем, справедливости ради стоит отметить, что такие случаи «отжатия собственности» все же не массовые и, как правило, происходят тогда, когда недвижимость была приобретена с нарушением закона. Противники же присоединения Крыма с удовольствием используют эти факты как показатель бесчеловечности «кремлевского режима». Например, вернувшиеся на полуостров крымские татары нередко занимались самозахватом земель. В условиях украинского безвластия это им сходило с рук, а вот при России такую захваченную землю иногда отбирают. И хотя Кремль борется в данных обстоятельствах с очевидным криминалом, в либеральных СМИ подают такие случаи как «убедительные» факты дискриминации крымских татар.

Приведу ставший уже почти хрестоматийным (о нем очень много писали в российских СМИ) пример с выселением работников Артека. Проблема заключается в том, что эти люди действительно живут в служебных постройках и не имеют законного права на приватизацию. Сейчас всем им грозит выселение, хотя и после предоставления федерального жилья, а возможно, и денежных компенсаций.

– Конфликт в Артеке трудно оценить однозначно. С одной стороны, людей, конечно же, очень жалко. Но, к сожалению, они действительно живут на землях Артека. Увы, мы живем в капиталистической стране, и собственник вправе решать, как ему использовать землю, – говорит мне главный редактор газеты «Ялта» Сергей Сардыко.

Добавим также, что руководства Артека решилось на столь непопулярную меру отнюдь не из вредности. При украинских властях Артек был практически заброшен, а при российской власти ему решили вновь вернуть если не всесоюзную, то хотя бы всероссийскую славу. Обновлены прежние корпуса, а строительство новых планируется как раз на месте служебных застроек.

Хотя в целом разочарование людей в новой власти достаточно ощутимо, средний обыватель не склонен роптать.

– Да, оказалось, что хрен редьки не слаще, но что же делать?! Пусть плохая власть, но все же своя, русская, – таков типичный ответ обычного крымчанина.

Кстати, еще одним аргументом обывателя в пользу «плохой российской власти» является убеждение, что если бы Крым не присоединился к России, то «бандеровцы начали бы резать русских».

– В принципе, при украинцах было все лучше, чем сейчас, но если бы остались в Украине, то нас бы попросту вырезали. В Крымских горах под руководством чеченцев уже тренировались специальные отряды украинских головорезов, – убеждает меня семидесятилетний старик, у которого я снял квартиру в Ялте.

Конечно же, это просто страшилка, а вот тотальной украинизации крымчанам, если бы они остались в «незалежной», избежать бы не удалось. Принятый на излете правления Петра Порошенко полурасистский закон о языке фактически выводит русский язык из правового поля. Шансы, что этот закон будет отменен при Владимире Зеленском, минимальны: новый президент просто «не потянет» и умиротворение Донбасса, и решение языковой проблемы. Более того, чтобы задобрить правых, Владимир Зеленский вынужден все чаще прибегать к националистической риторике.

Поэтому можно с уверенностью сказать, что если бы референдум проводился сегодня, то крымчане бы вновь проголосовали за присоединение к России.

Однако если обыватель склонен «проглотить» то, что новая власть не оправдала его ожиданий, то совсем по другому смотрят на проблему идеалисты-интеллектуалы.

Очень показателен пример уже упоминавшегося выше журналиста Виктора Ядухи. Этот человек был убежденным сторонником «Русского мира», имперцем и государственником. Он поддерживал теорию, что русские как народ могут сохраниться, только если будут расширять свою территорию. После «Русской весны» работавший в Москве Виктор вернулся в родной Севастополь и возглавил местное интернет-издание «Примечания». Прошло пять лет, и он склоняется к тому, что «Крымская весна» свелась к бесконечному переделу собственности в пользу власть имущих.

– Лозунги патриотизма, величия России и восстановления геополитической справедливости оказались отличным прикрытием для местных и приезжих жуликов, рвущих Крым на куски.

– А как же теория о расширении ареала расселения русских? Что, она больше не действует?

– Может, и действует, но пока это расширение принесло дивиденды лишь верхушке и не изменило к лучшему жизнь обычных людей.

Крымчане не стали богаче, а единственная свобода, которую они обрели, – это свобода от украинизации и русофобских интерпретаций истории. При этом в их жизни с каждым годом становится все больше запретов и муштры, многие стали бояться высказывать свое мнение. В остальном здесь так же, как и при Украине, господствует право сильного.

Увы, пример Виктора далеко не единственный и даже не самый экстремальный. В 2012 году двадцатишестилетний уроженец Донецка, неплохой журналист Евгений Гайворонский переехал в Ялту. «Русскую весну» молодой человек встретил с восторгом и по мере сил помогал активистам «Русского мира». Разочарование началось с того, что на местных выборах власти «прокатили» активиста «Русского мира», в штабе которого работал Евгений, а на его место был поставлен (формально выбран) «проверенный» чиновник. В общем, в очень скором времени Евгений разочаровался в новом руководстве Крыма и, не стесняясь в выражениях, обличал новые власти в соцсетях. Закончилась деятельность журналиста печально. В его квартиру ворвалось 12 человек в военной форме, масках, с автоматами Калашникова. Они представились сотрудниками Центра по противодействию экстремизму МВД Крыма. Как заявил Евгений, силовики порвали основную ламинированную страницу его российского паспорта и отобрали у него паспорт гражданина Украины. «Мне дали понять, что если я перестану критиковать в сети главу Республики Крым Сергея Аксенова и бывшего мэра Ялты Андрея Ростенко, то моя судьба может измениться к лучшему», – утверждает журналист.

В конечном итоге Жене удалось вернуться в Украину, но теперь он уже не Евгений Гайворонский, а Эвген Гайвороньский. Эвген носит жовто-блакитный шарф, пытается говорить и писать по-украински и ненавидит не только «путинский режим», но и «рашистов» в целом. По его мнению, Россия – это «страна зла», несущая горе всему миру.

Стоит добавить, что сегодня этот тип людей склонен в штыки воспринимать любые действия российских властей, заранее подозревая их в коварстве.

Забавно, что одна такая «демократическая» журналистка всерьез возмущалась, что с приходом России в органах власти поставили охрану (мол, при Украине такого не было). Дама как-то забыла, что Украина и не скрывает, что планирует диверсии на «оккупированной территории», поэтому предосторожности российских властей вполне логичны.

Женщина также критиковала бесплатное российское здравоохранение: Да, при Украине надо было за все давать взятки врачам, но в результате они работали, а сейчас медики боятся брать мзду, но и не помогают больным реально.

Когда я рассказал об этой точке зрения крымским врачам, то они просто рассмеялись: всегда есть выбор, если тебя не устраивает бесплатная медицина, то иди в частные клиники, их полно.

Эта же журналистка поведала мне, что российские власти «отжимают» машины приехавших в Крым жителей Украины. В реальности же выяснилось, что крымские власти борются с нелегальными извозом (украинские автомобилисты за деньги берут пассажиров из Крыма в Украину). Власти действительно конфискуют машины у таких «бомбил» и отдают их после оплаты штрафа за незаконную предпринимательскую деятельность. Может, они и неправы, но уж к отжатию, рэкету такая деятельность точно отношения не имеет. Кстати, в США я живу в Сан-Диего, на границе с Мексикой, и не могу даже в страшном сне представить, что мексиканцы начнут практиковать частный извоз без патента между двумя странами.

На самом же деле такой подход нельзя считать объективным. Если же охарактеризовать изменения в Крыму одним-двумя предложениями, то можно сказать следующее. При Украине здесь было почти «дикое поле» – и власти тут практически не ощущалось. Россия же, напротив, ведет себя достаточно активно, Кремль искренне хочет улучшить ситуацию на полуострове, но делает это порой очень неуклюже: «хотели как лучше, а получилось как всегда».