Текст книги "Отец. Как воспитать чемпионов в спорте, бизнесе и жизни"

И здесь опять на первый план выходят правильные слова – убеждение. Ребята росли. Мои ученики успевали хорошо. Они стремились изучать другие языки, не обращали внимание на колкости со стороны. И время показало, что парни, которые занимались честно, воспитывались правильно, оказались в итоге лучше приспособлены и пригодны к новой жизни, переходу на современные реалии. То была последняя пятилетка СССР, происходила смена эпох.

Здесь пришло время написать про эту страну, которой сейчас нет. Точнее, о том, почему я лучше воспринимаю школу, что была создана в СССР. Ее методы используются и сейчас в наиболее продвинутых школах мира. По ее наработкам кубинцы, к примеру, стали лучшими в боксе. Англия также взяла себе наше образование. Плановую экономику перенял Китай – а сегодня это одна из лидирующих стран мира. Поэтому нам не нужно бездумно выбрасывать то, что у нас было. Почему бы не вернуться к своим истокам – во всяком случае, в той части, которая приносила результат? Нельзя допускать, чтобы на помойке оказались результаты десятилетий упорного труда.

Когда сегодня вы читаете книги по истории, бывает тяжело их понять. Они уже при мне переписываются в третий раз. А историю нельзя трогать минимум 300–500 лет, если это настоящая история. Я сам уже предпенсионного возраста – мне 56 лет на момент написания этих строк. И я отчетливо вижу, как сознательно или нет, но меняется отношение к событиям и методологиям, которые имели место в Советском Союзе. Не согласен, что это верно, потому что разрушать всегда проще, чем строить. Сохранить, отреставрировать и преобразовать – значительно труднее.

Вот пример. Я поступал в три разных вуза, в каждом из них написал диктант на 4 балла. Значит, школа, которая меня воспитала, сделала это качественно. Система работала бесперебойно, действовала эффективно, «продукт» был на уровне. А сейчас возьмите и снимите с ЕГЭ ученика, пусть он в трех вузах напишет диктант из 230 слов на оценку 4 (или как там сейчас это считается). Будет ли такой же результат? Сомневаюсь. Даже МГУ жалуется, что из 36 проверенных абитуриентов 12 оказались двоечниками, а остальные троечники. Ни один человек не получил даже «хорошо», чего уж говорить про «отлично»!

Надо брать то, что у нас было на высоком уровне, и по этому методу воспитывать подрастающее поколение. Наша страна всегда могла похвастать лучшим воспитанием. Считаю, что октябрята, пионеры, комсомольцы, коммунисты – это люди, которые носили идею. Была мораль – может быть, не самая лучшая, но она была. Так же как и последовательность действий. Поэтому у нас и не имелось неработающих. Их называли тунеядцами, это считалось унизительным. Если человек сегодня не работает, то он просто безработный, а государство должно его содержать. Почему здорового человека должны содержать? Не могу этого понять. Как я должен теперь воспитывать молодых? В духе «можете не работать, пусть вам страна дает деньги на жизнь» – так, что ли?

Есть очень много и других вещей, с которыми я не очень согласен. Но не буду превращать эту книгу в исповедь недовольного человека. Напишу лишь, что в современной системе мы должны лучшее взять из прошлого, добавить это в текущую работу и дальше трудиться над модернизацией, чтобы продуктивность становилась еще выше. Принципы при этом будут неизменными: детей я всегда учил передовому, гуманному, чтобы было больше от их действий пользы и соседу, и республике, и стране.

Скажем, вы делаете простое упражнение – сальто. У всех получается одно, а вы исполнили двойное. Большинство из тех, кого вы обошли, будут критиковать: «Ты сделал, да не так. Можно было искуснее, виртуознее, красивее». Вас будут недолюбливать за то, что вы лучше других. Потому что есть конкуренты, которых вы опередили. Даже на работе коллеги, которых вы обошли, – это, по сути, такие же школьники, которые хотят вас обставить, вот и все. Всегда найдется парочка слов, чтобы вас покритиковать. Но это не значит, что нужно останавливаться и ограничивать себя, оглядываясь на мнение тех, у кого результат ниже. Ведь среди тех, кто не смог сделать двойное сальто, будут и люди, которые посмотрят на вас и подумают, что было бы неплохо и самому показать результат. С этого мгновения начинается польза обществу: вы повлияли на других.

Негативные моменты не должны отражаться на состоянии духа.

Было как-то раз – стоит человек на пьедестале, он еще даже не сошел с него, я нахожусь рядом и слышу, как кто-то из числа проигравших в сторонке заявляет: «Можно было бы и по-другому дойти до цели». Я его хватаю, «обнимаю», говорю: «Объясни, пожалуйста, чтобы я тоже знал. Чтобы следующему чемпиону можно было донести твою мудрость о том, как надо лучше побеждать». Парень смеется, понимает, что «сморозил» лишнее. Но суть от этого не меняется: всегда кто-то скажет, что проиграл потому, что «вас пожалел», превратит все в шутку, будет оспаривать сам факт победы. Такова натура у некоторых людей, их сложно поменять – да и надо ли? Делайте то, что должны, а если кого-то это не устраивает, то это уже проблемы того человека, не ваши.

Также надо сказать, что были и есть персонажи, которые в принципе болезненно воспринимают критику. Имеются и те, кто не понимает юмора как такового. Еще есть люди, которые выдумывают небылицы. Каждый год 30 декабря мы подводим итоги. За год все получают оценку. Поднимаешь юношу-сборника и говоришь с ним, все остальные сидят, слушают. Почему 4 соревнования провел, а не 6–8, как должно быть? У кого-то уважительная причина, например сломал палец или помогал кому-то из родственников, кто в этом остро нуждался, – разные ситуации в жизни бывают, я к этому отношусь с пониманием. Смотрю, слушаю, делаю анализ. А вообще, правду ли он сейчас говорит? Или это на самом деле те причины, которые лишь мешали улучшить его достижения? Не дали участвовать больше, занимать места лучше, помогать младшим? Если понимаю, что так, – говорю начистоту, что именно это и думаю. Вот и еще одно убеждение в его голову, мне нужно «пробить» заслон в разуме человека, чтобы он вспомнил, ради чего мы вообще все начинали.

Здесь помогает многоуровневая система. Ко всем моим воспитанникам, дошедшим до молодежного возраста, я прикрепляю по 4–5 молодых ребят, чтобы старший смотрел за ними всегда, везде и во всем. Допустим, Ислам Махачев смотрит за хушетскими ребятами. Хабиб – за кизилюртовскими. Шамиль Завуров курирует дербентских. Они наставники. Я прикрепляю к подрастающим ученикам талантливых хороших ребят, и уже они должны доводить до меня, чего именно тем не хватает. Я все не могу сам знать и замечать. Их задача – взять детей в парную, накрыть стол – фрукты купить, мороженое и другие угощения, что ребята хотят. И в свободной, спокойной обстановке, когда парятся в бане, слушать и задавать вопросы. В чем проблемы? Отчего остановка роста? И наоборот: каковы причины успеха? Скажем, в прошлом году человек был незаметным, а в этом выигрывает все подряд. Молодой наставник, все это выясняя, также действует с позиции убеждения. В данном случае убеждение направлено на то, чтобы быть откровенным, рассказывать все как есть, без утайки.

Это непростая работа: бывает так, что причины на поверхности не видны. Но они же есть! И мы все равно видим, отчего у парня такой успех: у него отец восстановился после болезни, и сын хотел его порадовать, поднять настроение, дать повод для гордости. Бывает и наоборот: кто-то совсем сбавил – сломал палец, а тот не так сросся и мешает теперь нормально работать. Или, допустим, отправили на сбор пацана, там загнали, перетренировали. Ага, значит, чтобы прийти в себя, ему надо дать три месяца. Еще вариант: боксировал в молодежной сборной, получил нокдаун. И парня нужно лечить – освободить от ударных занятий на полгода. А затем повторно проверить его состояние. Нюансов море, всю эту информацию мы собираем со всех посредством убеждения и развитой системы наставничества. Это я к тому, что вам не обязательно всех вокруг убеждать лично – найдите доверенное лицо. То есть человека, который уже доказал свою лояльность и показал, что может добиваться результата. Такие люди также могут быть трансляторами ваших убеждений. Возможно, у кого-то начнет со временем получаться доносить ваши мысли даже понятнее, чем вы сами это можете сделать.

Ученики как наставники помогают раскрывать молодых ребят. Поэтому мы это делали и продолжаем делать на протяжении 35 лет. Такой метод дает информацию, которую никто не видит. Нужен особый осторожный и доверительный подход, чтобы люди стали делиться с вами действительно сокровенной информацией. Нельзя давить и рубить сплеча в таких ситуациях. Например, выясняется, что у парня болеет мать – белокровие. Конечно, он переживает. Ему не до спорта и вообще ни до чего. Мать меняется на глазах, она умирает от неизлечимой болезни. Ребенок перестает заниматься, сбавляет очень быстро. Оттого, что я накричал бы на него, ничего бы не изменилось. Мы действуем по-другому. Когда выясняется, что в дом к парню пришла беда, сразу просим всех остальных помочь ему – кто чем может. Кто словом, кто деньгами, кто одеждой или еще чем-то. В жизни бывает все – кто-то рождается, кто-то умирает. Объясняйте суть, убеждайте, что на себя нельзя махнуть рукой ни в коем случае. Иногда прибегаем к помощи психолога, когда это особенно необходимо.

Проблемных ситуаций много, и случиться они могут в любой момент. Вы лично в каждом человеке не разберетесь, не решите все проблемы всех знакомых и друзей. Но если говорят, что в группе возникли сложности, и вопрос стоит остро, нужно стараться оказать помощь максимально быстро. И такие усилия обычно действенны, потому что к этому моменту уже выстроены отношения. Подопечный привык к моим словам, знает, как я умею убеждать, и помнит, что раньше от моих слов был толк. Так становится проще довериться и вместе побороть жизненную трудность. Именно такие яркие мгновения в наставничестве и помогают раскрывать личность. Поэтому учтите, что убеждение – это не только про воздействие в формате «здесь и сейчас». Оно имеет долгосрочный позитивный эффект, если эту работу проводить регулярно и ответственно.

Глава 2. Абдулманап Нурмагомедов

Есть такой важный момент в моей тренерской практике. Любой спортсмен, который начинает зарабатывать больше 10 тысяч долларов, оставляет 10 процентов в зале. Это тоже часть нашей модели работы на протяжении десятилетий. Потрудился и заработал 10 тысяч долларов? Хорошо, теперь отдай одну тысячу на нужды остальных. Деньги пойдут на груши и другие снаряды, на одежду и инвентарь для сирот, которые пока не могут сами за себя заплатить. Есть и работа в другую сторону – на персональные награды. Команда сделала рекорд по медалям – отлично, получите вознаграждение. Сейчас не буду об этом писать подробно, потому что дальше в книге ваш ждет целый раздел, посвященный поощрению, где о нем будет рассказано во всех деталях. Пока же просто хочу, чтобы вы поняли основную мысль. Те ребята, которые уже оторвались от детства и начали приносить плоды, сегодня работают на тех, кто будет давать плоды завтра. Поколения сменяются – система остается. Каждый ученик знает правила и согласен с ними. Это справедливо, и ситуаций, когда кто-то заработал и не желает поделиться частью гонорара с ребятами, не возникает. Проведена работа по убеждению, идеи донесены. Вчера помогали тебе – сегодня оказывай поддержку ты. Это шире, чем спорт, – это сама жизнь. Система убеждения даже помогает направлять учиться, устраивать на работу, регулярно собираться вместе. Только вот, когда мы собираемся, нам негде в полном объеме созвать всех людей, кроме как на стадионе. Потому что каждый считает себя частью целого, вне зависимости от того, в каком году пришел ко мне учиться. Нас много, и мы сохранили школу, которую теперь называют моей школой. Если сегодня я выйду в город, то соберу вокруг себя учеников больше, чем любой другой местный тренер. Я в этом уверен, у меня особая душевная связь со своими подопечными.

Злые языки говорили, что так происходит только потому, что мои ребята зарабатывают больше. То есть некоторые люди реально считают, что все дело в деньгах. Нет. Многим олимпийским чемпионам давали и машины, и квартиры, у них водились серьезные деньги. Но система, подобная моей, не зародилась, не заработала. В моем случае все дело в наставничестве. Правильными словами формировались отношения между старшими и младшими. Именно из этой среды мы выводили тренеров. А потом ребята изучали иностранные языки и мы отправляли их работать за рубеж. Сегодня у нас шестнадцать тренеров работают за пределами России. Из них шесть – на высшем мировом уровне.

На момент написания этих строк сборной Бахрейна руководит Эльдар Эльдаров. Ему помогает ассистент Ренат Юсубов. В Саудовской Аравии – Исрапил Магомедов. Азамат Гашимов возглавляет сборную Турции. В Китае работает Абдулжалил. Эти люди на первых позициях в сборных разных стран. Они тренируют учеников и делают это превосходно. Все специалисты получили высшее образование, знают минимум два языка, тренируют сборные стран, помогают молодежи. Периодически приезжают к нам для совместной работы. Набираются у нас опыта и делятся своим. Это и есть то, что мы создали: система, где человека ведут на пути от ученика и до специалиста мирового уровня. И конечно, на протяжении всего времени мы держим связь со всеми, это важно.

Разумеется, в этой книге будет написано немало про Хабиба – моего сына и ученика. Я понимаю, что он популярен, и люди по всему миру следят за его жизнью. Но многое так и останется для почитателей его таланта невидимым, хоть он и написал свою автобиографическую книгу. Я постараюсь не повторяться и приводить примеры и жизненные ситуации лишь для того, чтобы проиллюстрировать свои идеи. Этот раздел про убеждение, и в случае с Хабибом оно было необходимо неоднократно. Он вообще был непростым парнем в юношеские годы, лет в 16–18 примерно. Как-то раз попросил меня перевести его на заочное отделение, хотя учился в финансовом колледже достойно – на четверки и пятерки. На тот момент это было лучшее образовательное учреждение в Махачкале, куда была возможность пойти после девятого класса. Его специальность – «Финансы и право», все шло своим чередом. И вот, через полтора года учебы сын просит перевести его на заочное отделение. Я хотел, чтобы он закончил колледж, оставалось всего два курса. В спортивном плане на тот момент мне виделась для него спокойная методичная работа, постепенный вывод на высокий уровень – без резких скачков и сиюминутных решений. А самому Хабибу очень сильно хотелось зарабатывать первые нормальные деньги на турнирах. Другими словами, выступать вместе со взрослыми. Я его берег в том возрасте от больших спаррингов, от тяжелых боев. Убеждал: «Когда придет твое время, я скажу. Сейчас делай объемы, набирай опыт, борись с этим, боксируй с тем. А еще, занимайся учебой. У тебя должно быть в активе два иностранных языка».

Да, не устану повторять, что языки – это важно. Когда Хабиб учился в колледже, он изучал турецкий и, разумеется, английский, на котором преподавались все точные науки: алгебра, геометрия, физика, химия. А биологию, историю, обществознание и другие предметы гуманитарного характера давали на турецком. И только два предмета учили на русском – это физкультура и, собственно, русский язык. Буду честен: в то время успехи Хабиба в учебе не всегда соответствовали моим требованиям и ожиданиям преподавателей.

И все-таки я тогда пошел на этот шаг и перевел сына на «заочку». Но при этом не прекратил работать с ним лично. Заставлял его переписывать по пять листов каждый вечер из словаря Ожегова. Да, он ежедневно писал пять страниц незнакомых на тот момент слов, или даже тех, значение которых не понимал полностью. Все скрупулезно переписывал из словаря и прорабатывал. Были мною приложены усилия и по изучению арабского языка. Когда идет проповедь в мечети, Хабиб, как мусульманин, должен понимать, о чем там говорится.

Помню, был случай после шестого класса. Он рассказал наизусть 200 хадисов – преданий о словах и делах пророка Мухаммада. Это был большой успех для сына и важный момент для меня. Прогресс его памяти оказался заметным. Он стал лучшим учеником в Дагестане среди шестиклассников. Мне посоветовали, как вариант, сделать его хафизом – то есть мусульманином духовного сословия, который знает Коран наизусть. На это Хабиб сказал: «А нельзя и то, и другое?» То есть и спортом заниматься, и знания получать. Мне кажется, в этих словах весь он. Нынешняя помощь Африке, детям, конкурсы разные, чтобы осчастливить молодых ребят, встречи с ними, посильная помощь – это все у него оттуда, от тех знаний. Меня спрашивают: почему он занимается благими делами? Потому что знает, что этим нужно заниматься, – вот мой ответ. И он понял это раньше, чем другие. По моему мнению, это случилось как раз в тот период, когда были выучены 200 хадисов.

Но бывали и непростые времена. Девятый класс и колледж были самыми трудными в воспитании. Я и директор колледжа Бексултан Бексултанов, который уже 20 лет там работает, вместе трудились над воспитанием Хабиба. Директор был близкий друг моего старшего брата, знал наших родителей. Он старался через убеждение многое поменять в моем сыне к лучшему. Я ему очень признателен за это, конечно.

К примеру, подзывал его и говорил: «Хабиб! Если ты позволишь что-то недостойное себе, то позволит и другой. Если ты не поможешь человеку, не поможет и другой. Я знаю твоего отца, дядю, бабушку, дедушку, всю твою семью. На тебе ответственность, понимаешь меня? Сегодня нужно посадить розы во дворе, пересадить деревья, и я догадываюсь, что ты мне скажешь. Что тебе нужно на тренировку, не так ли?» Хабиб отвечал: «А нельзя, чтобы я сегодня потренировался, а в воскресенье пришел бы и посадил столько, сколько надо?» Директор соглашался и потом в выходной день лично приходил контролировать, как идет работа.

В тот момент, я думаю, у сына случился перелом в сознании – даже в понимании жизни. Те слова возымели эффект. Хотя еще в его 21–22 года я все время твердил, что нужно знать антологию дагестанских поэтов, а еще Толстого, Достоевского. Говорил, что он должен цитировать на аварском, русском и английском слова Расула Гамзатова. Хабиб спрашивал: «Зачем все это мне, отец? Неужели не хватит того, что учат люди вокруг?» Я отвечал: «У меня другие планы на тебя, сынок. Поэтому ты должен это делать». Убеждал его, и это работало.

В каждую длительную поездку давал ему книгу. Хотя бы три куплета выучи, потом подумай, какой смысл в них. Он старался, проявлял упорство. Но трудно было не всегда. Что-то ему было интересно, и Хабиб сам начинал читать про это больше. Всегда были любопытны география и история, к примеру. Это отлично. Ведь если он хочет быть профессиональным спортсменом, то ему надо будет постоянно летать на соревнования. Отправляешься, к примеру, в Италию – и тут нужно хотя бы быть в курсе, что она условно делится на Юг и Север. Надо знать историю городов, какая где развита промышленность, какие есть памятники культуры. Что собой представляет и чем славится Рим. Он сам себе задавал эти вопросы, докапывался, учился. Так закалялся характер.

Дальше он начал делиться с ребятами тем, что получал в качестве призовых. Помню, он впервые выиграл турнир «Атриум». Все 50 тысяч рублей потратил на своих друзей по залу: кому-то борцовки приобрел, кому-то шорты подарил и так далее. Потратил все. Для меня было очень приятно, что он сделал именно так. Я уже писал, это наши принципы: завтра выиграет другой – тоже что-то подарит. То был хороший пример остальным. Хабиб сначала спросил у меня: «Отец, ты не будешь ругаться, если я потрачу эти деньги?» Мне захотелось посмотреть, как он ими распорядится. Я ответил: «Делай то, что считаешь нужным». И он купил друзьям самое необходимое для занятий в зале. На всю сумму.

Это показательный пример, и я думаю, что это была большая победа над эго. К деньгам Хабиб всегда относился исключительно просто. Они для него далеко не на первом месте. Он даже во время подготовки к боям говаривал: «Деньги – не главное. Главное – флаг страны. Победа – вот, что действительно важно». Однако, это не значит, что труд не должен быть оплачен, – здесь нет ничего общего с наивностью и ситуациями, когда люди не понимают, что ими пользуются. Я помню время, когда сын готовился защищать пояс UFC. Он тогда сказал мне: «Нет, я не позволю со мною торговаться. Поставлю им свои условия». И дело здесь не только в самолюбии. Логика тоже присутствовала: раз за моего соперника дают столько денег, я не позволю заплатить мне во много раз меньше. Покажу, мол, что сам не дурак. Бой с Макгрегором был уже назначен. Хабиба остановили у дверей, когда он уходил с переговоров по своей воле. Ему сказали в спину: «Нет, нет и еще раз нет!» А он развернулся и бросил: «Сопернику даете пять миллионов, а мне не можете гарантировать даже два? Раз вы говорите „нет“, то тогда и боя не будет». И продолжил идти. Его окликнули в самый последний момент. Вы, наверное, уже понимаете, к чему эта история здесь описана. Это тоже показательный пример того, как работает убеждение. Ведь когда мы убеждаем кого-то, это не только мотивация на достижение целей и моральная поддержка. Смотрите шире: убеждение – способ словами добиться того, чтобы человек делал именно то, что вы от него хотите.

Для того чтобы вы, уважаемый читатель, были в курсе всей ситуации по бою с Конором, я напишу еще несколько строк. Но даже не о самом поединке, а о том, что было после него. Такой штраф, какой обязали выплатить Хабиба, не выставлялся никому из бойцов UFC. Сын заплатил все, и даже за друзей и адвокатов. Также он объявил, что не выйдет на бой до тех пор, пока не подерутся те, кто с ним тогда был в деле, Зубайра Тухугов, к примеру. Промоушен тогда сделал бой за временный пояс. Хабиб говорит: «Делайте! Я чемпион, и самое для вас страшное то, что вы не можете у меня это забрать».

Он в этом прав, конечно: чемпионство было завоевано и защищено по всем правилам. Впрочем, не подумайте только, что я буду писать об одном лишь Хабибе. Те, кто идет сзади, еще более опасны. Скажем, Ислам Махачев просит в противники Кевина Ли и Тони Фергюсона – любого из них. Но если Фергюсон пока далековат, то Кевин Ли как раз его уровня, нужного калибра. Одержи Ислам победу досрочно и все – следующий претендент будет как раз из той школы, из максимально высокоуровневой обоймы. А те, кто идет с 1998 года и позже, – они вообще еще страшнее будут, чем предыдущие. Главное – чтобы не сбавляли обороты, чтобы сохранили огонь в глазах, который зажегся еще в детстве.

Бывает, правда, и так, что ребенок не хочет заниматься тем, что хочет отец. Я желал в свое время, чтобы Хабиб остался в дзюдо. Это олимпийский вид, я сам был чемпионом страны. Дзюдо – престижная дисциплина в единоборствах. Там не бывает повторяющихся противников, соперники меняются очень часто. И вообще, это сложный вид спорта, в котором всегда есть куда расти. Короче, я хотел, чтобы он остался дзюдоистом. Но сын выбрал смешанные единоборства. Говорил, что видит сны: «Я бью, соперник падает, зал взрывается криками и аплодисментами». Честно говоря, я смеялся, когда слышал это. Признаю, это вызывало у меня улыбку – Хабибу тогда было лет 16–17. Сейчас я могу посмеяться, когда вспомню, как тогда меня забавляли его сны. Единственное, я уверен, что тому бою из сновидений еще только предстоит произойти. Главное – впереди.

Я, как вы понимаете, пошел в итоге на то, чтобы Хабиб занялся MMA. Если сын выбирает что-то другое, это не значит, что мир проваливается под землю. Надо посмотреть, чего он хочет, обсудить перспективы – какие цели и задачи на повестке. Ничего страшного нет, если выбирается что-то отличное от вашего предложения. Главное – чтобы парень, образно говоря, «из зала не ушел». То есть, чтобы не перестал мечтать и развиваться. А что именно он выберет – футбол, теннис, дзюдо, бизнес, науку или что-то еще – личное дело каждого. Просто тренеру/отцу/наставнику нужно определить, подходит ли человек к желаемому делу с точки зрения задатков. У одного в шахматах получается лучше – у другого в рисовании. Желательно, конечно, чтобы душевный порыв и область проявления таланта совпадали. А вообще, ничего страшного нет, в том, что сын выбирает сам. Вы сейчас спросите Хабиба: хочет ли он, чтобы его сын был профессиональным бойцом MMA? Думаю, что он ответит «нет», скажет – пусть идет в дзюдо. Ну а так, в целом, с какого-то момента мужчине, конечно, нужно уметь принимать решения самостоятельно.

Вот я и не стал тогда делать какую-то проблему из того, что Хабиб решил выбрать смешанные единоборства. Занимайся, продолжай работать в зале с полной выкладкой. Только не переноси полученные навыки на улицу или в другую форму проявления. Все должно быть в рамках спорта, в рамках правил. Не хочешь дзюдо – занимайся боевым самбо, смешанными. Ничего страшного в этом нет, в общем.

В начале 2019 года произошел интересный момент. Один парень был вторым призером страны по боевому самбо, а тут стал серебряным медалистом Дагестана по вольной борьбе. Всех убрал на пути к решающему бою, вел в финале 3:0. Судья сделал ошибку и незаслуженно дал ему замечание, то есть 1 балл в пользу соперника. Нервы не выдержали. Противник оживился: если сравняет, то по последнему баллу станет чемпионом. Так и получилось. В итоге счет 3:3 и поражение. А до этого парень прошел с 0:9, 0:10. И в последнем поединке вел 3:0. Но задача была выйти в финал, и он это сделал, так что цель достигнута. Я уверен, что в следующей схватке он из десяти девять выиграет. Нервы – вот, что зачастую оказывается решающим фактором. Либо ты ими управляешь, либо они тобой. Это я доношу до своих ребят, убеждаю как могу. Вот как хотите, но нужно уметь контролировать свои чувства, потому что поводов к потере равновесия в жизни хоть отбавляй.

К примеру, у нас с Хабибом на момент написания этих строк шел подготовительный период к бою с Фергюсоном аж четыре раза. Дважды срывалось в итоге по нашей вине, а еще два раза бой отменялся по вине противника. Мы готовились 90–100 дней к каждой предстоящей схватке. Ты уходишь в лагерь и работаешь на максимум, прямо до взвешивания, до боя. И в последний момент поединок отменяется. И так раз за разом. В такой ситуации легко дать волю нервам и психовать. Но убеждение на то и нужно, чтобы этого не допустить: говорить друг с другом мы начинаем гораздо раньше. Обсуждаем в подробностях все детали и делаем это постоянно. Поэтому, когда случается нечто непредвиденное, в определенной степени мы готовы и к этому. Много раз во время подготовки я подходил к Хабибу и проверял:

– Какую руку ты будешь ему отключать?

– Правую.

– Где ты будешь вести бой?

– У сетки.

– В каком положении ты будешь вести бой?

– Сбоку.

– Все нормально, все правильно. Иди, готовься.

А вообще, думаю, что в смешанных единоборствах болельщики в мире больше всего расстроены именно из-за Хабиба и Фергюсона. Этот бой ждут уже очень долго. Я искренне хочу, чтобы он состоялся. Три самые главные вещи, которые мой сын должен будет соблюдать в поединке против Эль Кукуя (такое прозвище у Тони), как вы уже поняли: «этаж», на котором пойдет противостояние, темп схватки и положение. Точнее, каким это самое положение должно быть, чтобы выиграть досрочно.

Одна рука Хабиба сильнее, чем одна рука Фергюсона. Это знают все специалисты. Поэтому, если одну руку противника убрать ногами, а две сильные руки Хабиба запустить на одну его руку, я предсказываю, что он имеет все шансы сделать болевой – кимуру (узел руки сзади) или же может обойти за спину, сесть и сделать удушающий. Тут, правда, кое-что будет зависеть от судейства, потому что, когда Хабиб сделал хороший захват, Конор ударил ему коленом в голову. Судья Макгрегору даже замечания не сделал. Не говоря уже о том, что он по факту заслуживал желтую карточку: в партере ударил коленом в голову, это ненормально.

Мы знаем, что существует несправедливость. Она встречается периодически, ну что тут поделать. Это касается не только октагона – просто в нем все видно совершенно отчетливо. Тут нужно просто делать свое дело, подпитывая себя спортивной злостью. Хабиб говорит, что после боя сразу перестает ненавидеть соперников. Даже тех людей, которые выливали грязь. Как только поединок заканчивается, сын сразу со всеми обнимался.

Но вы видели, что случилось в бою с Макгрегором. Перед ним все специалисты, особенно американцы, собирались и обсуждали, как Хабиб контролирует соперника, как ведет бой тактически, за счет чего держит дистанцию, благодаря какой технике выходит наверх – на контрольную точку у сетки. Они всё обсуждали во всех подробностях. И не потому что хотели пиарить Хабиба – просто у них было желание собрать информацию по максимуму. Специалисты искали сильные и слабые стороны моего сына. Подводят черту: вот здесь он не очень, надо использовать. И каждый раз, когда нащупывают такое место, мы запускаем в работу опережающий план. Готовим новинку. И это давало результат. Никто не ожидал, к примеру, что Хабиб уронит со стойки Макгрегора.

Вот так все и произошло – была задумка, воплощенная в жизнь. Хабиб два раунда Конора изматывает. Третий целиком дерется в стойке. В четвертом – переводит противника в партер, душит, заставляет сдаться. Разве не интересно? Мы говорили, что будем драться один раунд в стойке, да. Но когда именно – выбор за нами. И как почувствуем, что можно это сделать, сразу так и будет.

Всегда задумка играет решающую роль. В боях до чемпионского, помню, часто говорил Хабибу: два раунда подари мне, я заслужил. Потом два раунда подари Хавьеру Мендесу, он тоже достоин этого. Последний раунд – отдай зрителю. Было сделано, мое убеждение срабатывало. Чем ближе к поясу, чем больше защиты, тем интереснее мы будем для публики. Я обещал это, да – но зачем рисковать, если еще шесть боев до пояса? Для чего показывать излишнюю зрелищность тогда, когда она не нужна? Сейчас другое дело. Теперь от боя к бою от Хабиба ждут досрочной победы. Будем стараться дать зрителю то, чего он хочет!

Хабиб способен давать зрелищные бои. Особенно с учетом того, что он ни разу не был в нокдауне. Не проиграл ни одного раунда. И ни один человек в партере его не удержал хотя бы 10 секунд. Посмотрите, как за 6 секунд сын выбирается из-под Трухильо и уходит ему за спину. И тогда наоборот: если уж мы повалили бойца, то он до конца раунда под нами.