Текст книги "Спаситель жизни"

– Спасибо, сэр, но я ничего не делал, всю работу сделал ваш человек и еще один парень с кошкой, я был всего лишь наблюдателем.

В ответ на мои слова Ричард звонко рассмеялся.

– Скромничаете, молодой человек. Не стоит. Хотя это и похвально, ведь скромность украшает человека. – Но подойдите-ка сюда, – и он направился к своему столу.

Пока заведующий открывал выдвижной ящик письменного стола, я решил проанализировать обстановку. Итак, сначала сам заведующий… Мужчина, человек, судя по слегка заостренным ушам, в роду были эльфы, средних лет, возраст примерно сорок – сорок пять лет, на левой руке обручальной кольцо. Почему на левой? Вдовец. Носит длинные светлые волосы. Волосы не уложены, воротничок рубашки помят – значит, дома некому гладить. Следовательно, точно вдовец. На руках мозоли и следы заноз – маленькие темные пятнышки. Работает по дереву? Возможно, в свободное время занимается плотничным делом. На правой щеке шрам, судя по цвету рубца, травме больше десяти, а то и двадцати лет. Нос правильной формы от природы, но носовая перегородка искривлена влево. Травмы старые, значит, он мог их получить в молодости, когда был студентом. Я же говорил, что учеба в медицинском институте не самое безопасное времяпрепровождение. Так, пока не могу больше ничего сказать. Теперь кабинет. Везде образцовый порядок. Документы на столе разложены по стопкам. Нет ничего лишнего. Книжный комод в углу комнаты заполнен книгами по демонологии. В принципе, какие еще книги могут быть у заведующего отделением демонологии? Но стоп… При внимательном изучении тут и сборники стихов, и романы. Значит, владельца интересует не только профессия. На стене прикреплены сертификаты, грамоты. А вот на полке выше есть кое-что интересное. Деревянные фигурки животных и людей. Все-таки руки человека обмануть не могут. Это его работа. Что ж, больше ничего интересного. Хотя кое-что еще привлекло мое внимание. Над той полкой, на которой были расставлены деревянные игрушки, был прикреплен квадратный кусок холста, на котором выцветшими от времени красками был нарисован старинный герб. Было видно, что эта вещь старинная и, по-видимому, передавалась из поколение в поколения. Что было нарисовано на гербе, разобрать было сложно, было похоже на какое-то могучие животное. Но зато хорошо был виден девиз, он был нарисован ярко-алыми буквами, и по какой-то странной причине время не коснулось этих букв. Девиз гласил: «Смелостью к свету». Что ж, значит, сэр Анхель благородного происхождения. Правда, в наш век это не играет никакой роли. Увы, демократия. Хотя приятно видеть человека, который не забывает о своих корнях.

Тем временем заведующий извлек из ящика мой нейропатический молоточек и протянул его мне.

– Вот, молодой человек, пожалуйста, возьмите, – проговорил он с улыбкой. – Простите, что оставили вас этим утром без рабочего инструмента.

– Ничего страшного, я утром не работал, а с ним все в порядке? Это подарок, – спросил я, принимая из рук заведующего свой инструмент.

– Конечно, свойства духовного оружия никак не отражаются на самом материальном теле, видите ли, материальное тело, то есть этот молоточек, своего рода проводник для той духовной энергии, которую вы использовали, поэтому мощь, а также размеры, свойства вызванного вами боевого молота никак не могли отразиться на, так сказать, реальном молоточке.

– Сэр, а можно спросить?

– Конечно, можно! Не стесняйтесь, – сказал сэр Анхель и уселся на край письменного стола.

– Если я смог призвать духовное оружие, почему у меня не получилось победить демона?

– О, это хороший вопрос. Во-первых, ваш противник был слишком силен. Не забывайте, тот, с кем вы столкнулись, был Асмодей! Один из верховных демонов мира Геенны. Маркиз седьмого проклятого легиона. Это не шутки. К тому же для успешного очищения вы забыли сделать еще кое-что…

– Молитва! – догадался я.

– Верно, мощи духа, воплощенного в оружии, недостаточно. Нужны еще и правильные слова. Заклятия, которые дестабилизируют саму сущность демона. Так сказать, оборвет его связь с этим миром. Подобрать нужное заклинание очень сложно. Для этого требуется опыт. Достаточно сказать, что все известные заклинания для изгнания демонов объединены в сто восемнадцать стихов, а каждый стих – это одиннадцать псалмов. Все это великая книга экзорцистов – «Некрономикон».

– Понятно, а можно еще один вопрос, сэр?

– Пресветлый Асклепий! Откуда такая скромность! Спрашивайте, дорогой коллега, не стесняйтесь!

– Как Джорджиа? С ним все в порядке?

– Вы знакомы?

– Нет, просто ему больше всех досталось, и я хотел узнать, как он.

– Что ж, можете не беспокоиться, мистер Ванголла – парень крепкий, – усмехнулся заведующий и внимательно посмотрел мне в глаза. Его большие серые глаза светились особенным внутренним светом. От такого взгляда становилось спокойно на душе.

– Слушайте, мистер Дориан, а вы не хотели бы перейти в мейстернатуру по демонологии? Если хотите, я договорюсь. Я думаю, вы далеко пойдете. Как вам такое предложение?

Что ж, заманчивое предложение… Демонология в общем-то престижная область медицины. Да и мысль о том, что я буду работать там, где мои заслуги оценивают, а не ругают за проявленную инициативу, весьма заманчива. Вот только не по душе мне все эти колдовские штучки, перестрелки и драки. Я решил стать врачом, чтобы помогать людям, а не истреблять других существ, пусть это и демоны. К тому в самой работе мне нравилось общение с пациентами, выслушивать их жалобы, истории жизни. Да один человек – это целая вселенная. В общем, я уже знал ответ…

– Спасибо за предложение, сэр, но у меня уже есть должность и будет невежливо по отношению к моим коллегам, если я переменю место работы. К тому же то, что произошло вчера, чистая случайность, поверьте, мне просто повезло, вряд ли у меня талант к этому делу.

Сэр Ричард прищурился и посмотрел на меня более внимательно.

– Что ж, молодой человек, дело ваше, настаивать не буду. Но я как следует запомню вас и буду следить за вашими успехами. Если у вас не осталось вопросов, вы можете идти.

– Вопросов больше нет. Спасибо, сэр Анхель.

Я повернулся и направился к двери, и был уже готов выйти из кабинета, когда сэр Анхель окрикнул меня:

– Одну минуточку, доктор Дориан, перед уходом сделаете одну вещь для меня?

– Конечно, сэр, все что угодно.

– О, не спешите, коллега, в нашем отделении такие высказывания чреваты… Заведующий подошел ближе ко мне.

– В общем, вы не могли бы назвать свое духовное оружие?

– Назвать? Но как? – в недоумении я уставился на паладина. – И зачем?

– Как назвать, это уж вам решать, называйте как хотите, просто вытяните свой молоточек перед собой, держите обеими руками и громко и отчетливо произнесите то, как хотите, чтобы он назывался. Говорите смелее, первое, что придет вам в голову… Ну а зачем… Поверьте, в нашем неспокойном мире все может пригодиться…

Я все еще не понимал, зачем мне как-то нарекать свой молоточек. Для меня он был и остается все лишь диагностическим инструментом. С его помощью можно проверить рефлексы, поля зрения. Иголка и кисточка, спрятанные в рукоятке, позволяют исследовать чувствительность. Вот и все. К тому же мой инструмент был одним из самых дешевых. Никаких чар, заклинаний и прочего. В общем, классика жанра… но я не стал спорить с ним, в конце концов, меня просит об этом сам заведующий и неприлично отказывать старшим. Я вытащил молоточек из кармана халата, куда я уже успел убрать его, положил на вытянутые руки и сконцентрировался. Как же тебя называть? Этот предмет был настолько обыденным, что поначалу я вообще пришел в полное замешательство относительно названий. Но потом я вспомнил вчерашнее сражение с Асмодеем. Молоточек преобразился в боевой молот, к тому же он светился белым светом. И хотя я сроду не держал в руках холодного оружия, у меня тем не менее кое-что получилось. Перед глазами предстал образ одного из богов гномьего эпоса. Это бог-кузнец, у него тоже есть молот. Он покровительствует воинам и сражениям, ездит в колеснице, запряженной козлами. Его зовут Тор. А как называется его молот? Ага вспомнил… Я поднял свой молоточек над головой и громко выкрикнул: «Мельнир!» Как ни странно, но мне показалось, что молот услышал меня. Он снова вспыхнул ярким белым светом и стал намного теплее на ощупь. На его рукоятке появились странные символы.

– Вот это да! – ахнул заведующий! Интересно, и куда смотрели в вашем институте, раз проморгали такой талант!

Я удивленно посмотрел на сэра Анхеля. Молоточек больше никак не изменялся, теперь он выглядел как обычно, за исключением символов на рукояти.

– Сэр, что это значит? – спросил я.

– Это значит, что вы очень талантливы и проницательны. Вы с первой попытки отгадали имя своего духовного оружия, поверьте, вот так сразу попасть в точку очень сложно. На моей памяти это удавалось единицам. Чего уж там скрывать, я сам искал имя своей клейморе около месяца, у некоторых на это уходят годы!

– Но что это означает, зачем моему молоточку имя?

– Скажем так, если вы еще раз, не приведи Асклепий, конечно, попадете в ситуацию, как вчера, не тратьте время на поиск духовного оружия, просто громко выкрикните имя, и оно окажется у вас в руках, даже если вы забудете свой инструмент дома, он все равно ответит на ваш зов.

Удобно, никто не спорит, но что-то тут нечисто, этот полуэльф явно что-то не договаривает. Неужели он провел месяц, а некоторые годы, только лишь затем, чтобы не беспокоиться о том, не забыл ли он чего-нибудь дома. Хотя такую штукенцию, как его меч, вряд ли забудешь где-нибудь…

– В общем, молодой человек, если надумаете перейти в наше отделение, милости просим! – сказал мне сэр Анхель на прощание. Тот же молчаливый брат милосердия проводил меня до выхода. Пока я шел обратно в отделение нейропатологии, в голове у меня вихрем носились мысли и вопросы. Главным из которых был, как это все отразится на моей дальнейшей карьере? С другой стороны, все это меня ни к чему не обязывает. В конце концов, не каждый же день сталкиваешься с маркизом седьмого проклятого легиона. И пусть экзорцисты делают свое дело, а я буду делать свое. Лечить людей… Что-то черное пронеслось мимо меня, маленький черный шар устремился к зданию алхимической лаборатории. Быстро скользнув по земле, черная молния поднялась по стволу дерева и влетела в открытое окно второго этажа. Эта черная тень живо напомнила мне о черной кошке и том парне, который вчера спас мою жизнь. Но если это та кошка, то где же ее хозяин? И что ей нужно в лаборатории алхимии? Больше всего на свете мне не нравится неизвестность… К тому же я хотел поблагодарить этих двоих, и насчет того, кто они и что они делают в больнице, у меня в голове крутилось несколько гипотез, которые требовали подтверждения. Я направился к алхимическому корпусу, стараясь не привлекать внимания случайных соглядатаев. Пройдя в дверь и поблагодарив всех святых, что у алхимиков нет вахты, я осторожно поднялся на второй этаж. Вообще в алхимической лаборатории было как-то пустынно… На втором этаже располагался склад лекарственных препаратов, об этом я узнал о табличке на двери, которую я тихонько приоткрыл и заглянул внутрь. В просторном помещении располагалось множество стеллажей и полок и шкаф со стеклянными дверцами. Все они были заполнены упаковками с таблетками, бутылками с растворами всевозможных цветов. У окна на одной из полок, где стояли особенно пузатые склянки, я заметил ее. Ту самую кошку, которую видел вчера. Ее черный блестящий мех искрился в лучах солнца, которые пробивались через открытое окно. Котяра осматривала бутылки, открывая крышки и принюхиваясь к их содержимому. На спине у Элизабет была закреплена внушительных размеров фляга. Напрягши слух, я услышал, как кошка бормочет себе в усы: «Так-так-так! Что тут у нас? Нет, это не то!» Добравшись до последний бутылки, откупорив крышку и понюхав содержимое, рот кошки расплылся в счастливой улыбке. «Да, самое оно! Девяностошестипроцентный, то, что доктор прописал!» Любовно обняв бутылку, наглое животное принялась сливать содержимое в свою флягу. Честно говоря, я не представлял, что делать. Я решил понаблюдать за ситуацией. Но вдруг под моей ногой скрипнула старая половица, пара оранжевых глаз мгновенно уставилась на меня. Прежде чем я успел хоть что-то сделать или сказать, кошка громко выкрикнула слово на непонятном языке и комната в мгновенье ока наполнилась белым дымом и с полок начали падать бутылки. Поднялся невообразимый шум, и я услышал оживленные голоса, которые поднимались с первого этажа. Решение пришлось принимать очень быстро, не полагаясь на зрение, я ринулся в сторону окна. Добравшись до оконной рамы, я выглянул на улицу: до земли было не очень далеко. С замиранием сердца я выпрыгнул, у самой земли мне удалось сгруппироваться. Затем я, быстро поднявшись на ноги, бегом обогнул здание и направился в противоположную сторону. Пришлось возвращаться в отделение долгим путем.

Что эта за кошка? Где ее хозяин? Зачем ей понадобился спирт? Хотя на последний вопрос ответ напрашивался сам собой.

С этими мыслями я переступил порог отделения и направился в ординаторскую. Там я застал одну только Ирванну.

– Ну как вам на демонологии понравилось? – спросила она меня своим тихим голосом, как только я вошел.

– Да, очень красивое отделение, – я решил не распространяться ни о предложении сэра Анхеля, ни о том, что я открыл имя своего духовного оружия, этой женщине это знать ни к чему.

– Что сказал вам заведующий?

– Поблагодарил за участие во вчерашнем инциденте, – я решил ответить именно так, пусть знает что хоть где-то оценили мои старания.

– Ну ладно, сейчас сделаете обход, потом напишете истории, все понятно? – голос Ирванны был еле слышен.

А в какой палате сделать обход? – поинтересовался я, доставая из своей сумки записную книжку.

– Не палаты, всего отделения, вам что-то неясно?

Неясно было многое… Во-первых, не похоже, чтобы Ирванна собиралась идти вместе со мной, значит, об образовательном процессе можно забыть, а я ведь только месяц назад получил диплом, во-вторых, все отделение – это как минимум сорок или пятьдесят пациентов. Когда я успею обойти столько народу? Ведь каждого надо подробно опросить и осмотреть, я же впервые вижу этих больных… Тем не менее по ее виду и тону ее голоса я понял, что и взывать к голосу разума бессмысленно. Я вышел в коридор.

Так, надо выдохнуть. Начну с первой палаты, где лежат самые тяжелые больные. К сожалению, знаний из медицинского института хватило на пять минут осмотра и общения с первым же больным. Я совершенно не понимал, что к чему, симптомы и методы исследования громоздились у меня в голове. Самое страшное, что я понимал, что мое замешательство было видно больным, я все время ловил их предвзятые взгляды. Когда я закончил, было уже время обеда и мое состояние было очень близко к нервному помешательству. Еле-еле переступив порог ординаторской, заметил, что врачи уже давно собрались и что-то возбужденно обсуждали. До меня донеслись обрывки фраз: «Взрыв у алхимиков? Это ужасно, слава богу, никто не пострадал…» Ого, вот это проблемы. Надеюсь, никто не узнает, что я к этому косвенно причастен. Хотя во всем виновата эта кошатина. Вот только найду ее и того очкарика, я им обоим задам!

– А, Дориан! – приветливо улыбнулся мне Александрион. – Ты как раз к обеду. Слышал, что случилось у алхимиков?

Мне пришлось изобразить искреннюю заинтересованность и выслушать историю о том, что случилось в лаборатории. Хорошо хоть меня никто не подозревал. Официальные слухи сводились к тому, что произошел взрыв при приготовлении какого-то сложного зелья. Обед прошел весело. А после, когда все разошлись, я остался один на один с Ирванной. Доложив ей о состоянии больных, я, конечно, не смог избежать вопросов, на которые я просто не знал ответов. И это было ужасно. Я чувствовал себя так, как будто вообще не учился медицине…

Глава 3
Большая конференция

Наступил четверг, уже неделю я работал в отделении нейропатологии в больнице святого Николая города Питерфорт, и эта неделя была просто кошмарной. И если в начале мне казалось, что инцидент с демоном и неприятности в лаборатории – это самое ужасное, что может произойти со мной на рабочем месте, то я жестоко ошибался. Самое ужасное ждало меня впереди. Помимо обходов всего отделения, к которым я в общем-то привык, в мои обязанности входило писать дневники наблюдений в историях болезни. Дневник наблюдения представляет собой недлинную запись о ежедневном состоянии больного. В идеале эти записи должны отражать динамику состояния пациента. Согласитесь, ничего сложного… И я так думал. Вся беда в том, что в отделении нейропатологии больницы святого Николая дневники врачами писались в день выписки пациента, что неправильно и с юридической, и с профессиональной точки зрения. А теперь представьте, что я получил пятьдесят историй, в которых дневники не написаны с момента поступления, а пациент лежит в отделении около месяца! Страшно, правда? К тому же я не очень хорошо ориентировался в заболеваниях, поэтому мои дневники не отражали в полной мере ту положительную динамику, которую хотел видеть доктор. И Ирванна заставляла меня переписывать все по новой. В общем, это было ужасно, всю эту неделю я задерживался на работе допоздна и приходил домой очень усталым. А дальше ужин, сон, и все по новой. Хотя я не жаловался, ведь я все время осознавал что помогаю другим. Несмотря на то, что меня здесь никто ничему не учил, все-таки кое-что я знал. Поэтому постепенно выросла уверенность при обходах, и больные уже относились ко мне как к настоящему врачу.

Итак, наступил четверг, а по четвергам в больнице всегда проходила большая конференция, на которой подводились итоги недели и врачами больницы или приглашенными специалистами читались лекции на разные медицинские темы. Поэтому утро четверга обещало внести разнообразие в повседневную жизнь. Придя в отделение раньше всех, я отправился сразу в конференц-зал больницы.

Конференц-зал больницы святого Николая представлял собой нечто особенное. Это было огромное помещение, которое располагалось в мансарде с огромными стеклянными стенами на западной стороне. Ряды кресел для врачей располагались в виде амфитеатра вокруг огромного раскидистого дерева, которое росло прямо из пола. Его могучий ствол заканчивался пышной кроной, которая уходила под потолок. У основания великого древа располагались три кресла, в центре – для главного врача, а по бокам – для его заместителей. Ходили слухи, что это дерево посадил сам святой Николай, и мне думается, что это было не лишено смысла, ведь это дерево всегда оставалось вечнозеленым. К тому же оно не росло дальше, ведь больница стоит уже сотню лет, а дерево осталось таким же, как и было раньше. Поэтому, когда я вошел в конференц-зал, я не мог не полюбоваться на это чудо природы. Но все-таки время неумолимо приближало начало собрания врачей, и надо было занять место. В больнице святого Николая города Питерфорт для каждого отделения отводилось свое место в этом зале. Нейропатологи занимали самые последние ряды в центре зала напротив входа. Впереди нас сидела нейрореанимация. Правый фланг отводился жнецам, чуть ниже справа сидели травматологи, гравидологи, и в самом низу приемный покой. Слева верхние ряды отдавались экзорцистам, и лекатерапевтам, и всем остальным. Места в центре, кроме нейропатологов, предназначались хирургам. Я занял место в центре и как можно выше, насколько это было возможно в пределах отведенных мне рядов. Во-первых, я не хотел лишний раз попадаться на глаза главврачу, во-вторых, очень хотелось понаблюдать за всеми остальными. Часы на привокзальной площади пробили девять, и в зале начали собираться врачи. Первыми вошли жнецы. Группа из пяти человек, первым вошел грузный седеющий мужчина – заведующий отделением. С ним я уже успел познакомиться, когда в свой первый день переводил ту эльфийку с судорогами. Его звали Георг Сегерда.

Жнецы заняли свои места, затем подошли лекатерапевты, среди них я не знал никого. У лекатерапевтов не было ни одного мужчины, все девушки и женщины разных лет и рас. Прямо какое-то отделение невест. Потом в зал вошли травматологи. Вот тут я узнал заведующего, он вел цикл по травматологии в моей группе. Его звали Ирвин Городин. За травматологами вошли нейропаты Александрион, Ирванна. И заведующая нейрореанимации, дама средних лет, чуть полноватая, с короткими светлыми волосами. Как ее зовут, я не знал, но ее правильные черты лица, мягкий взгляд, брошенный из-под квадратных очков, говорили о добром характере и об огромном жизненном опыте. Дальше в зал начали входить экзорцисты, сэр Анхель, увидев меня в верхних рядах, приветствовал коротким кивком головы, я ответил ему тем же. Среди экзорцистов шел и Джорджиа. Он вошел последним, его глубоко посаженные глаза обвели зал, и на секунду наши взгляды встретились. Трудно было понять, что было на душе у этого парня, однако под пристальным взором его серых, стальных глаз становилось как-то не по себе. После гравидотерапевтов в конференцзал вошел тот, чьего появления я так долго ждал. Черная шерсть почти сливалась с пиджаком хозяина, Элизабет разместилась на плече, свесив передние и задние лапы, казалось, что кошке не здоровится. Пара оранжевых глаз была прикрыта солнцезащитными очками. Неизвестный хозяин этой треклятой кошки выглядел как и в первый раз, когда я его встретил. Аккуратно уложенные светлые волосы, прямоугольные очки и пиджак по последней моде, на этот раз темно-синего цвета. Удивительно было то, что как только он вошел, он сразу поприветствовал меня, помахав мне рукой. Что ж, исходя из правил приличия, я помахал ему в ответ. Наконец последними свои места заняли главный врач и его два заместителя. Начальник медицинской части троллод Гузша и начальник материально-технической части Трубаш. Должен признаться, я впервые в своей жизни встречал троллодов, представители этой расы не часто пересекали Великие топи, а уж о том что кто-то из них может быть врачом, да еще и занимать административный пост… Вот уж удивительная больница. Троллоды были дальними родственниками троллей, таких как Коркстон, но в отличие от последних эти существа менее всего походили на людей, скорее их внешний вид больше всего напоминал жаб. Большой, широкий рот, большие глаза, тело с измененным центром тяжести и гипертрофированными задними конечностями. Кожа, покрытая плотными рядами бородавок, и длинный язык, который эти существа могли выбрасывать вперед на расстояние около двух метров. В общем, внешний вид начмеда Гузши производил еще то впечатление. Хотя я уже давно не судил окружающих по их внешнему виду, в конце концов, она врач, да еще и начмед, а такой пост могут занимать только выдающиеся специалисты.

Итак, конференция началась… Главный врач поднялся со своего места.

– Доброе утро, коллеги, начинаем конференцию! – произнес он громко, так что оживленный шум, который до этого царил в аудитории, исчез в мгновение ока.

Вперед выступил дежурный доктор. Это был высокий лысеющий мужчина из числа сотрудников приемного отделения.

– На сегодняшнее утро в больнице состоит около тысячи человек… И так далее и тому подобное. Больница была перегружена, многие отделения захлебывались в потоке поступающих пациентов. Больше всего доставалось лекатерапевтам, эти хрупкие на вид девушки принимали на себя больше половины новых поступлений. Нейропатам и нейрореанимации тоже доставалось. После отчета о поступлении за прошедшие сутки последовал отчет об умерших пациентах. Со своего места поднялся Георг Сегерда.

– Итак, на пятые сутки после пребывания в отделении реанимации скончался больной Фартин Гарвей, гном, сорок пять лет. Входящий диагноз: «Острый живот». Диагноз приемного отделения «Острый токсический панкреатит, отравление суррогатами алкоголя. Острая почечно-печеночная недостаточность, кома первой степени». За время, проведенное в реанимации, состояние динамически ухудшалось. Проведенная терапия, сеансы лечебной магии не были эффективны.

Да, гномы славились своей необузданной тягой к спиртному. Это, так сказать, национальная особенность. Тут ничего удивительного.

Далее поднялась заведующая нейрореанимации.

Больная Таравейн, лекан, семьдесят семь лет, доставлена скорой помощью с диагнозом «Острое нарушение мозгового кровообращения». Дежурным нейропатом проведен осмотр, сбор нейростатуса, солиусная томограмма головного мозга. Ишемический очаг выявлен в левом полушарии. Госпитализирована в отделение нейрореанимации в тяжелом состоянии. Был проведен сеанс тромболитического заклятия, однако безуспешно, ишемия нарастала, в двенадцать ночи дыхание и сердечная деятельность остановились. Заведующая нейрореанимации закончила свой доклад, и главный врач пристально уставился на нее, она ответила ему спокойным и даже почему-то сочувствующим взглядом.

– Госпожа Куринари, я, часом, не ослышался? Тромболитическое заклятие не было эффективным? Как такое возможно? – спросил глав врач и выжидающе поднял брови.

– Господин Листец, во время проведения заклятия больная начала трансформироваться, и в результате перестройки сосудов головного мозга очаг ишемии увеличился. Такие изменения нельзя было прогнозировать.

– Как нельзя прогнозировать!? А для чего тогда фазы луны? Если вы не разбираетесь в таких вопросах, обратились бы к нашему консультанту!

– Я обращалась к господину Гаркину, – спокойно ответила Куринари. – До превращения оставалось около трех-четырех суток, его заключение есть в истории, что спровоцировало раннюю трансформацию, я не знаю.

Главврач полистал историю болезни, которая лежала у него на столе. Оставшись неудовлетворенным, он сурово произнес:

– Этот случай будет вынесен на комиссию по смертям и врачебным ошибкам, можете сесть.

Госпожа Куринари отвесила легкий полупоклон, полный достоинства и спокойной уверенности.

– Как вам будет угодно.

Вот это да! Ишемический инсульт, еще и у лекана – случай нетривиальный. К тому же возраст. Как вообще главврач может иметь хоть какие-то претензии? По всему выходило, что госпожа Куринари – крутой врач. Трудно было вообразить себе, что доктор пошел на такой риск, как заклятие тромболизиса у престарелой больной с лекантропией. Ведь анатомия оборотней изучена недостаточно, а проведение магических действий, направленных на разрушение тромба, который закупорил кровеносный сосуд и вызвал ишемию ткани мозга, требует превосходных знаний анатомии. Но тут случай особенный, женщина была в человеческой форме, а значит, ее мозг был совершенно обычным. Само заклятие действует около трех-четырех часов, а значит, она начала изменяться в этот период, сосуды головного мозга перестроились таким образом, что тромб, который до сих пор перекрывал лишь один или несколько сосудов, стал перекрывать намного большое количество жизненно важных кровеносных артерий. И очаг ишемии вырос, затронув дыхательный центр головного мозга. И больная скончалась. Но разве мог консультирующий маг ошибиться? Превращения леканов строго зависят от лунного цикла, и уж такое простое действие, как определить фазу лунного цикла, доступно даже человеку, напрочь лишенному магических способностей.

Неожиданно со своего места поднялся тот светловолосый парень со своей кошкой. Поправив очки, он начал говорить.

– Прошу прощения, что прерываю вас, но я бы хотел дать пояснения по предыдущему выступлению. Для начала разрешите представиться. Меня зовут Джером Картер, а этой мой фамильяр Элизабет де Лакур. Кошка лениво приподняла голову и тут же опустила ее на плечо своему хозяину. Я новый зверотерапевт и консультирующий маг этой больницы. Сейчас мастер Гаркин и господин Кубелиус передают нам свои дела. К сожалению, мастеру Гаркину сегодня нездоровится, и он не смог посетить это собрание, чтобы лично представить меня и госпожу Элизабет вашему коллективу. После этих слов юноша сделал паузу и в зале повисло напряженное молчание. Затем Картер продолжил. Итак, что касается преждевременной трансформации этой больной. С точки зрения лекантропологии, здесь нет ошибки, луна находилась в третьей фазе, а значит, у доктора был достаточный запас времени для проведения лечения. Однако что-то спровоцировало процесс обращения, какая-то внешняя причина.

– Что за причина? – перебил его Юлиан. – Если вы знаете, то поделитесь с нами, не стесняйтесь.

– Что ж, мне думается, – не меняя спокойной интонации голоса, продолжил Джером, – что организм этого лекана отреагировал на появление тела, несущего огромное количество магической энергии, как вы понимаете, я имею в виду случай в женской смотровой два дня назад. Я, правда, не силен в демонологии, но уверен, что то существо, которому мы противостояли, обладало поистине колоссальным запасом магии. Об этом хотя бы говорит тот факт, что наши с госпожой Элизабет самые сильные заклятия не дали положительного результата.

– Чушь, – поднялась со своего места начмед Гузша, – вы не получили ожидаемых результатов, потому что нарушили все нормы и протоколы, об этом кстати я лично сообщу господину Гаркину. Я работала с леканами, их состояние строго зависит от чередования лунных фаз и ни от чего больше.

– Минуточку! – со своего места поднялся сэр Анхель, его глаза сверкали гневом. – Может, вы забыли, что произошло два дня назад? Мы столкнулись не с рядовым случаем, а с проникновением в наш мир маркиза седьмого проклятого легиона! К такому случаю не применимы ни одни протоколы и нормативы! Это демон высшего порядка, одно его нахождение здесь в нашем мире способно нарушить все мироздание. Да это чудо, что нам удалось остановить его на уровне инвазии.

– Что ж, об этом случае вообще отдельный разговор, – Юлиан Листец в упор посмотрел на заведующего демонологии, его лицо приобрело багрово-красный цвет, вены на шее начали вздуваться, голос главврача начал переходить то к невозможному фальцету, то к еле слышному шипению. – Возможно, если бы ваш сотрудник не повел себя так глупо, то нам бы не пришлось сейчас ломать голову над тем, почему в больнице происходят такие странные вещи.

Лицо Джорджиа потемнело, он плотнее сжал свой сверток и начал подниматься со своего места, однако сэр Анхель остановил его, положив руку на плечо.

– Что ж, возможно, мистер Ванголла в силу своей юношеской горячности и поступил необдуманно, но именно его действия помогли предотвратить катастрофу. Асмодей прятался в теле суккуба, и если бы наш мейстер делал все по правилам, то больную с инвазией сукуба доставили к нам в отделение, поместив в карантин, для планового очищения. За это время Асмодей мог покинуть тело одержимой и выполнить свою миссию, кстати, о которой мы ничего не знаем. Джорджиа провел весьма удачный обряд очищения от демона-суккуба, но он не мог предвидеть того, что придется столкнуться с таким врагом. Так что мне не в чем винить моего сотрудника.