Текст книги "Спаситель жизни"

– Госпожа Торк, я назначу вам один специфический анализ, и потом мы все обсудим.

Конечно, она знала о своем заболевании, потому что не стала задавать никаких вопросов, а только написала на листке бумажки одно единственное слово: «Спасибо».

Следующей пациенткой была щупленькая маленькая пожилая леди, представительница расы гномов. Когда я подошел к ней и представился, она сразу же заявила, что у нее все хорошо и ничего не болит. А оказалась она здесь лишь по убедительному настоянию своих многочисленных родственников. По ее словам, ее просто «упрятали в больницу», чтобы она не путалась у всех под ногами. Что ж, госпожа Бриана Борх, вы претендуете на место моей любимой больной.

К следующей леди было просто не подступиться. Это была пожилая миори. Зфероморфное создание, напоминающее кошку. Представители этой расы имели одну особенность: в их организме напрочь отсутствовали ферменты, расщепляющие алкоголь. Да и зависимость к наркотикам у них развивалась практически молниеносно. И, по-моему, госпожа Хабаси была тому живым свидетельством. Когда я подошел к ее кровати, то застал ее сидящей на краю с накинутым на плечи одеялом. Она раскачивалась из стороны в сторону и как будто напевала что-то, произнося слова на совершенно не понятном мне языке. Так, в словесный контакт вступать она не хочет. История, как всегда, пуста. Я попытался осмотреть ее, но чуть не получил острыми когтями по лицу. Вот опасная жизнь врача! И что же мы имеем в конце концов: одна иппохондричка, одна неизлечимо больная, одна здоровая и одна престарелая наркоманка. Великолепный расклад! А ведь в палате еще три свободных места. Я еле-еле выбрался из палаты. В коридоре я случайно столкнулся с старшей сестрой Натали де Невер.

– О, доктор, вам дали девятую палату, за что вас так? – ласково обратилась она ко мне.

– Что вы имеете в виду?

– Ну девятка – это ВИП-палата, туда складываются все сумасшедшие, зануды и неизлечимо больные. Не везет вам, доктор…

– Это уж точно, – проговорил я и направился в ординаторскую писать истории болезни.

Там по-прежнему находилась Окскаре. При моем появлении она зло усмехнулась. Было видно, что она очень довольна собой…

Глава 10
Не рожденный

В Магнолии стала портиться погода, предвещая скорый приход холодов. Уже не было тех радостных солнечных и теплых дней. Все небо было серым от туч, часто шел проливной дождь. Естественно, такое состояние погоды сказывалось на моем желании работать. Дни тянулись серой чередой. Прошла неделя с тех пор как я получил свою собственную палату и больных. Однако это не принесло той радости и облегчения, которых я так ожидал. Во-первых, все мои идеи по поводу до обследования пациентов, поиска антител к БАС были пресечены на корню госпожой Шендер. Мол, и так все понятно и нечего тратить бюджет больницы. Это заявление просто вывило меня из себя. Я не понимал, как можно так относиться к пациентам, да и потом, создавалось впечатление, что я хочу потратить лично ее деньги. Поэтому вся моя работа свелась к написанию бумажек и плановым обходам палаты. Последнее было делать труднее всего. Я не мог врать пациентам, но и говорить им правду тоже было нельзя. Вскоре в палату заселили еще трех человек, это были сестры-тройняшки. Тоже преклонного возраста с целым букетом выдуманных заболеваний на всех троих. Причем каждый день у них болело в другом месте. И каждая из них нуждалась в полном внимании и эксклюзивном лечении. Ситуация была бы совсем ужасной, если бы вовремя не вмешались Джером и Элизабет. Видя мое беспокойство и подавленное состояние и подробно расспросив о его причинах, они предложили очень забавный выход. Когда в следующий раз эти три зануды заговорили об эксклюзивном лечении, я предложил им проконсультироваться у штатного зверотерапевта. Я не знаю, что конкретно сделали Джером и Элизабет, но после их консультации просьбы об эксклюзивном лечении прекратились раз и навсегда. И три сестры стали совсем похожи на госпожу Борх и просили скорее выписать их домой.

Также не оправдались мои мечты пораньше уходить домой. Оказывается, написание семерых историй болезни – дело, отнимающее как минимум полдня, и не потому, что я туго соображал или ленился. Просто в написании этих документов было сокрыто столько бюрократических проволочек, что лишнего текста набиралась где-то столько же, сколько непосредственных врачебных записей.

К тому же у моей наркоманки миори каждый вечер за пять минуту до моего ухода случалось что-то вроде приступа. Она падала на пол и начинала истошно орать, суча ногами и закатывая глаза. Естественно, сестры милосердия вызывали меня как лечащего врача, и только получасовой сеанс седативного заклятия обрывал эти приступы. Хотя в этом был скрыт определенный плюс. Столь частое применение лечебной магии, сделало меня невосприимчивым к постмагической депрессии. Сейчас это состояние воспринималось мной как легкое разочарование, подобное тому, которое испытывает человек, не обнаруживший в кондитерской своего любимого пирожного. Также я стал редко видеть Джерома и его фамильяра. Юный маг работал просто на износ. Иногда ему даже приходилось ночевать в больнице. Да и Джорджиа куда– то запропастился, скорее всего, он тоже был по уши занят работой. Но вот в один из тех самых серых и пасмурных дней я вошел в больничный холл, поздоровавшись с охранником огром, который теперь пропускал меня без всяких проблем, я направился к себе на этаж и неожиданно столкнулся с Джорджиа. Молодой экзорцист был чем-то очень сильно взволнован, длинные волосы были растрепаны, а черная униформа измята.

– О Мартин, ты не мог бы уделить мне время сегодня, – произнес он после короткого приветствия…

– Конечно, а что случилось? – меня очень насторожил его голос, Джорджиа всегда говорил медленно и размеренно, а сейчас он говорил так, как будто глотал слова целиком.

– Не сейчас, давай встретимся после работы в том трактире, где мы сидели в тот вечер, когда спасли Кусаку. Ладно, я побежал, до встречи! – и мой друг быстро побежал к себе в отделение. Это тоже было странно, так как обычно Джорджиа просто так не бегал.

Рабочий день прошел по обыкновению скучно. Слава богу, не надо было делать обход. Во время обеда я столкнулся с Джеромом и Элизабет. Оказалось, что Джорджиа также просил прийти и их. Так же как и мне, молодому магу не понравились те перемены, которые я заметил у нашего друга. После работы мы встретились у парадного входа и втроем направились к трактиру. Элизабет пребывала в бодром расположении духа, она заявила, что нет ничего лучше, чем отправиться в трактир после работы. Джером молчал.

– Джером, тебя что-то волнует? – спросил я после очередной паузы. – Если это из-за Джорджиа, то не волнуйся, уверен, мы во всем разберемся.

– Прости, Мартин, – откликнулся молодой колдун, – просто последнее время на небе появляются все более зловещее предзнаменования и у меня предчувствие, что что-то должно произойти….

– Да не слушай ты его, – вмешалась Элизабет, которая бодро трусила у ног своего хозяина, распушив хвост, – просто братишка влюбился…

– Лизи, прекрати, ты тоже это чувствуешь.

– Ну и что с того? Какой смысл терять драгоценные минуты жизни на попытки объяснить неизвестно что? Ну увидел ты пару лишних звезд на небе и что?

– Дело не только в астрологии, дорогая…

– Ладно, пусть у тебя на душе паршиво, но мы же вместе, и еще у нас есть белохалатник и железный пах, и если беда придет, то ей ведь не позавидуешь!

Кошка остановилась и выразительно посмотрела в глаза своего хозяина.

– Ты права, дорогая! – улыбнулся ей в ответ Джером.

– Вот и отлично, пойдем поглядим, как там наш сбрендивший экзорцист, а заодно пропустим пару-тройку стаканчиков наилучшего виски. – так, смеясь и шутя, мы дошли до трактира «Красный кабачок».

Зайдя внутрь, мы увидели, что ничего не изменилось. По-прежнему немного посетителей, тишина и спокойствие. Со стороны кухни доносились самые приятные запахи. На этот раз Элизабет не стала производить психологического давления на Альфреда. Мы сделали заказ и удалились в ту комнату с камином, где нас у уже ждал Джорджиа Ванголла.

– Здравствуйте, джентльмены! Я рад, что вы смогли прийти, надеюсь, я не сильно побеспокоил вас?

– Здорово, стальные яйца! – вместо приветствия произнесла Элизабет и вскочила в кресло. – Выкладывай, что у тебя за беда?

Молодой экзорцист немного смутился. Видно было, что он чем-то озадачен. Когда мы расселись и Альфред принес заказанную еду, он продолжил.

– Господа, мне кажется, что я сошел с ума, и мне нужна ваша консультация как специалистов и дружеский совет.

– Тоже мне удивил, – сказала Элизабет, делая большой глоток виски, после чего она начала пристально рассматривать напиток на просвет, щуря свои оранжевые глаза. – Мы это давно знали, ну разве можно повсюду таскать свое ружье?

– Элизабет, прекрати немедленно, – вмешался Джером. – Нашему другу нужна помощь, а ты шутишь. – Джорджиа, прости нас, что с тобой случилось?

– Вот что, – с этими словами Джорджия распахнул свое одеяние экзорциста, на его груди в конструкции из ремней, которые напоминали ранец, висел Кусака, одетый в подгузник. К одной из лямок этого ранца была приделана бутылочка с молоком. Песик жадно сосал из нее, но, увидев, что на него смотрят, он восторженно гавкнул.

Честно признаться, когда я увидел такую картину, я невольно задумался, а не права ли госпожа де ла Кур. Все-таки работа в отделении демонологии считается самой сложной, не зря экзорцистам полагается удлиненный отпуск и укороченный рабочий день. Я уже было собрался пошутить по этому поводу, когда заметил, что остальные мои друзья внимательно наблюдают за песиком, раскрыв рты, хотя милый щенок ничего особенного не делал, просто продолжал висеть на лямках и периодически лаял.

– Это просто удивительно, как такое возможно… Чуть слышно проговорил Джером.

– Да, здорово придумано, Джорджиа, а сэр Анхель не заметил? – вставил я, совершенно не понимая, что так удивило моего друга.

– В этом-то и проблема, – грустно признался Джорджия, – с каждым днем он говорит все больше и больше.

– Не понял, кто говорит? Твой заведующий?

– Да что ты его слушаешь, – вмешалась Элизабет, – ты что, не видишь, белохолатник не врубается! Он ничего не слышит!

– А что я должен услышать?! – возмутился я.

– Мартин, Кусака заговорил человеческим языком, – объяснил он мне. – Он только что сказал «папа» и «есть». Странно, что ты это не слышишь, ты же колдуешь, попробуй сфокусироваться на щенке, как если бы ты собирался произносить заклинание.

Я последовал совету моего друга и начал уже ставший для меня обыденным ритуал фокусировки. Так, дышим ровно, освобождаем голову от посторонних мыслей, складываем мудры.

– Папа, кушать, еще кушать, – эти слова были чуть слышны, но они определенно исходили от Кусаки.

– Ну как, получилось? – спросил Джером.

– Да! Чего только не бывает в медицине, – резюмировал я.

Джорджия рухнул в кресло и сменил молоко в бутылочке. В нашей комнате воцарилось молчание.

– А давно он начал говорить, и как все это случилось? – наконец спросил я.

– Так хорошо он говорит последние три дня, раньше это были нечленораздельные звуки, потом односложные слова.

– Эти ремни – твоя идея? – спросил в свою очередь Джером.

– Да. Я же живу один, и малыша не с кем было оставить. А ему так необходимо внимание. Он не может оставаться один. К тому же он очень хорошо ведет себя на работе. Если наполнять бутылочку с молоком, то он даже не лает. Но вот последние три дня он говорит без умолку. И его начали слышать сэр Анхель и другие старшие братья! Сегодня я даже взял отгул, сославшись на плохое самочувствие. Мне кажется, сэр Анхель обо всем догадался. И юный экзорцист в бессилии уронил голову на руку. Песик отреагировал мгновенно, он начал облизывать лицо своего хозяина. Джорджиа улыбнулся своему питомцу и погладил его по голове.

– Джорджиа, правильно ли я поняла, – спросила Элизабет, – что тебя сейчас волнует, что подумает сэр Анхель и другие, – тебя разве не интересует, почему Кусака заговорил, это же была обычная собака.

– Я боюсь не того, что узнают, меня волнуют то, что его могут у меня забрать, вы же знаете законы нашего ордена! Но Кусака не демон, я знаю.

– Да уж это точно… – протянул Джером. – Ну, что думаешь, Лизи?

– Подожди, братишка я сейчас посмотрю! – Элизабет отставила свой стакан с виски и вскочила на стол, выгнувшись дугой и распушив свой хвост. Кошка пристально посмотрела прямо в глаза Кусаки. Затем она произнесла несколько слов на древнем наречии. Ее глаза стали переливаться всеми цветами радуги. Было слышно, как она бормочет себе в усы. Да-да-да… Так… так… все ясно.

– Ну, что ты видишь? – не удержался Джером.

– Братик, это действительно интересно. Я о таких вещах только в учебниках читала. Если хочешь, можешь начать писать диссертацию.

– Госпожа де ла Кур, – произнес самым серьезным тоном Джорджиа. – Прошу вас, расскажите, что вы узнали.

– Подожди, мой длинноволосый друг, – хитро усмехнулась кошка. – Мартин, братишка, попробуйте посмотреть на ауру нашего маленького друга.

Я включил астральное зрение. Ничего необычного. Аура Кусаки была ярко-оранжевого цвета.

– Ну, господа, что видите? – спросила кошка.

– Я ничего особенного, – честно признался я.

А теперь внимательно посмотрите на край астральной оболочки, – проговорила Элизабет.

И действительно, я раньше этого как-то не замечал, но край ауры Кусаки был как будто двойным.

– Ну и…? что вы об этом думаете? – Элизабет выжидающе смотрела на нас.

Я не знал, что ответить.

– Ты хочешь сказать, что щенок нашего друга – кайкаку? – потрясенно произнес Джером.

– Вот именно, я посмотрела на него зрением камиори. И ничего подобного не видела в жизни: у него действительно две души. Одна из мира животных, другая из мира людей.

– Прошу вас, – взмолился Джорджиа – объясните мне, что здесь происходит?

– А заодно и мне, – вставил я, так как я тоже ничего не понял из того, о чем толковали маг и его фамильяр.

– Что ж, слушайте, детки, – начала рассказывать Элизабет менторским тоном. – Как вам должно быть известно, когда умирает человек, его душа переходит в другой мир, но иногда этого не происходит по тем или иным причинам. Допустим, человек во время своей смерти находился в состоянии сильного эмоционального стресса, вызванного какой-то трагической ситуацией. Тогда внутренняя энергия его души выплескивается в окружающий мир, и мы получаем то, что обычные люди называют привидением. Но бывают исключительные ситуации, когда высвободившиеся духовная энергия успевает занять подходящую телесную оболочку, душа которой готовиться покинуть ее. Две души сливаются воедино, одна, более сильная, подпитывает и поддерживает другую, та же в свою очередь предоставляет свою телесную оболочку. Получается что-то вроде симбиоза душ, взаимовыгодное существование. На моем языке такое существо называется кайкаку. В общемагической науке применим другой термин: не рожденный.

Элизабет выжидающе посмотрела на нас с Джорджией. Лицо мага просветлело.

– Но чья душа оказалась в теле Кусаки и откуда? По-моему, в тот вечер никто не умирал, – спросил я.

– А ты включи мозги, доктор нейропат, – отмахнулось от меня наглое животное. Элизабет снова уселась в свое кресло и принялась отпивать виски из своего стакана.

– Ну правда, Элизабет, мне кажется, Мартин задал очень интересный вопрос, – подал голос Джером.

– Ты точно влюбился, раз не хочешь подумать, – отставила свой стакан Элизабет. – Давай рассуждать. Этот кайкаку называет Джорджиа папой, значит, вторая душа, помимо собачьей, принадлежит человеку, причем ребенку, так?

– Так.

– А где поблизости мог умереть ребенок?

– В больнице святого Николая города Питерфорт, – хором ответили мы с Джеромом.

– В принципе, я уверена, что можно свериться по сводке приемного и узнать, какой ребенок точно умер в этот день.

Я посмотрел на Джорджиа: его лицо просто светилось изнутри, казалось, огромная тяжесть упала у него с плеч. К нему начали возвращаться его спокойствие и решительность.

– Что ты обо всем этом думаешь? – спросил я его.

– Во-первых, спасибо вам огромное за помощь, я ведь просто не знал, что делать. Во-вторых, сейчас для меня все стало ясно. Я сегодня же пойду и узнаю, чьим отцом я стал по воле судьбы. А еще поговорю с сэром Анхелем, чтобы решить вопрос усыновления.

– Ты серьезно? – сказал Джером. – Я все понимаю, но отцовство – это такая ответственность, это, конечно, не совсем обычный ребенок, но все же…

– Я уверен, так хочет создатель… – тихо проговорил Джорджиа.

– Что ж, господа, – снова взял слова юный маг, – ужин подошел к концу, и я думаю, будет уместным, если мы проводим нашего друга до больницы, если конечно он не против.

Джорджия растерялся, было видно, что ему неудобно самому просить нас.

– Думаю, это хорошая мысль, – вставил я, – в конце концов ты как консультирующий маг сможешь подтвердить, что Кусака не демон в разговоре с сэром Анхелем.

– Благодарю вас, друзья… – молодой экзорцист склонил голову.

Мы вышли из трактира, предварительно расплатившись с Альфредом, и направились к больнице. Было около девяти вечера, и Джорджия надеялся застать сэра Анхеля: тот уходил гораздо позже, иногда он даже засиживался в своем кабинете до полуночи. Небо заволокли темные тучи, начал накрапывать дождь. Джорджиа спрятал Кусаку, застегнув пальто. Дождь все усиливался и усиливался, наконец, когда мы подошли к приемному отделению, на улице бушевал ливень, небосклон то и дело озаряли вспышки молнии и сотрясали раскаты грома.

– Да, погодка не из приятных… – резюмировала Элизабет, сидя на плече своего хозяина и смотрев на отсветы молний на фоне иссиня-черного неба.

В приемном покое было на удивление тихо. Не было бригад парамедиков, никто из дежурной службы не суетился в коридоре. Мы решили зайти в регистратуру, там симпатичная девушка-регистратор по нашей просьбе сверилась по картотеке и сказала, что в тот день, когда мы спасли Кусаку, никаких смертей в отделении гравидотерапии не было.

– Может, были смерти на уровне приемного? – спросил Джорджиа.

– Нет, – ответила она с чарующий улыбкой, которая не произвела на Джорджиа никакого впечатления.

– Госпожа де ла Кур, может быть, вы ошиблись? – тихо спросил он, поворачиваясь к Элизабет лицом.

– Я никогда ни в чем не ошибаюсь, – проговорила она, задумчиво почесав лапой подбородок. – Так, девушка, кончаем лыбиться в тридцать два зуба – лучше скажите была ли смерть беременной женщины на уровне парамедиков.

– Сейчас посмотрю, – обиженно сказала медрегистратор, – вот смерть беременной женщины и ребенка во время родов, произошла практически на подъезде к больнице. Как грустно…

– И все? А имя, фамилия… – сказала Элизабет.

– Простите, но больше ничего нет, – сказала медрегистратор и захлопнула окошечко своей кабинки, в которой она сидела.

– Ну и молодежь нынче пошла, – проворчала Элизабет. – Ну, по крайней мере, мы точно знаем, что я была права.

– В конце концов это неважно, – подал голос Джорджия после короткого молчания. – Кусака был и продолжает оставаться моим сыном.

– Кстати, все хотел спросить, ты поменяешь имя или оставишь прежним? – спросил я.

– В роду Ванголла имена не меняют, такое имя он получил при рождении, значит, так угодно судьбе.

Мы вышли во двор под проливной дождь и бегом направились в отделение демонологов. Ворота оказались запертыми, но у Джорджии оказался специальный ключ необычной формы, которым он открыл дверь, и мы вошли в холл. В это время свет горел только на верхнем этаже. Первый этаж был погружен во тьму. Эта темнота пугала, она казалась живым черным туманом, который обволакивал тебя с головы до ног, проникал в рот, глаза и уши. От него нельзя было скрыться, он был повсюду.

Кажется, не только меня одного испугала эта темнота. Джером теребил полу своего пиджака, Элизабет напряженно всматривалась в темноту, сидя на его плече. Один только Джорджиа соблюдал спокойствие. Он зажег светильник, который висел на стене, и мы двинулись дальше. Дорога до кабинета сэра Анхеля была мне уже знакома. На середине пути Джорджиа остановился и резко втянул носом воздух, как будто к чему-то принюхиваясь.

– Стойте! – скомандовал он. – Вы ничего не чувствуете?

Мы остановились и принюхались. Запах был едва различим, но все же мы узнали его. Сера!

– Все назад! – с этими словами Джорджиа извлек из кармана своего одеяния портативный инфермометр. Табло сканера вспыхнуло красным.

– Что будем делать? – спросила Элизабет.

– Вы продвигайтесь назад, я попробую послать зов дежурной службе. Мы начали отходить назад, оглядываясь по сторонам, и совсем не заметили, как над нами, на потолке, в самом темном углу коридора вспыхнула пара оранжевых глаз.

Что-то приближалось, но мы не могли понять что и, самое главное, откуда. Джорджиа уже держал свое ружье наизготовку. Картер также был готов колдовать при первой же опасности, мне же оставалось только одно – покрепче сжать ручку своего нейропатического молоточка.

– Мне не послать зов, что-то блокирует телепатическую связь, Джером, ты можешь что-нибудь сделать?

– Я не очень сильный телепат, но кое-что могу, – с этими словами Картер извлек из кармана банку с каким-то неясным содержимым.

Высыпав его на ладонь, он с силой дунул и произнес: «Аш-хада». Я знал, что на древнем языке это слово означает «свети». Скорее всего, в банке у мистера Картера были сушеные светлячки. Коридор мгновенно осветился роем из сотни насекомых, которые разлетелись в разные стороны. Какие-то сели на потолок и стены, фосфоресцируя своими крохотными телами, другие продолжали кружиться в воздухе. Весь коридор озарился теплым и мягким светом. Внезапный переход от темноты к свету ослепил нашу команду. Демон воспользовался этим, он метнулся вперед, намереваясь поразить Джорджиа. Но экзорцист успел отпрыгнуть в сторону и выстрелить в чудовище. К сожалению, он промахнулся. Демон перегруппировался и стал готовиться к новой атаке. Когда мои глаза привыкли к свету, я смог получше рассмотреть его. Это существо напоминало паука-кентавра. Его тело имело характерное для паукообразного брюшко и восемь ног, там, где у обычного паука должна находиться голова, у него был мускулистый торс и пара рук. Лицо демона было ужасным, большие глаза с вертикальным зрачком и подвижные клыки-хелицеры, которые были настолько длинны, что практически доходили ему до подбородка и находились в постоянном движении.

– Элизабет, стена огня! – кошка бросилась к чудовищу. На бегу ее тело начало меняться, превращаясь в единый сгусток огня. Ударившись об пол, этот сгусток трансформировался в пламя, которое поднялось до самого потолка, образовывая непреодолимую преграду между нами и чудовищем. Госпожа де ла Кур, совершив воздухе сальто, опустилось у ног хозяина.

– Джорджиа, что будем делать дальше? – крикнул Джером. – Долго его сдерживать мы не сможем.

Молодой экзорцист опустился на одно колено и сложил руки у себя на груди.

– Джером, погаси огонь, как только я закончу, – и Джорджия начал читать молитву, призванную уничтожить демона: «Слуга тьмы, что опутывает души людей сетью лжи, обмана и невежества. Слуга, чье имя навсегда забыто для царства небесного, что осмелился возроптать на создателя своего, что отвернулся ко злу, чьи помыслы нечисты, как и он сам. Нет на земле тебе места, нет тебе пристанища в памяти потомков. И нет тебе прощения за содеянные тобой злодеяния. И заклинаю тебя именем нашего Спасителя, низвергаю тебя в глубины адские тем светом, что горит у меня в душе, ибо нет твоей власти надо мной!»

Джером резким взмахом руки потушил бушующее пламя, и демон со скоростью молнии бросился вперед. Но Джорджиа был готов к этому, вскинув свое ружье, он выстрелил. Раздался резкий хлопок, запах пороха ударил мне в нос, а в ушах зазвенело. Паукообразное чудовище свалилось на пол, его тело охватило яркое голубое пламя, он издал последний предсмертный вопль, и его тело сгорело в огне.

Джорджиа передернул затвор.

– Что это за штуковина? – спросила Элизабет, указывая лапой на сгоревшие останки.

– Это слуга Велиала, – тихо проговорил Джорджия, – лорда, командующего второго проклятого легиона. Я пойду вперед, нужно осмотреть отделение и найти сэра Анхеля.

– Мы с тобой, – хором воскликнули я и Джером.

– Ну и про меня не забудьте, – важно вставила Элизабет.

Мы двинулись вперед по коридору. Джорджия шел впереди, держа свое ружье наготове, за ним следовали Джером и Элизабет. Эта парочка о чем-то тихо переговаривалась. Я замыкал шествие, держа Мельнир наготове. Приятная тяжесть боевого молота вселяла в меня уверенность, но была одна странность, которая не давала мне покоя: молот не светился белым светом, как обычно в таких ситуациях. Мы продвинулись вперед еще на сотню метров вперед, впереди уже показались двери кабинета сэра Анхеля, как вдруг Мельнир вспыхнул ярко-белым светом.

– Всем приготовиться, – крикнул Джорджия и припал плечом к прикладу своего ружья. Джером и Элизабет начали осматриваться по сторонам. Глаза обоих переливались радужным сиянием.

– Они впереди, – проговорил Джером, указывая рукой в сторону кабинета сэра Анхеля.

От стены отделились несколько силуэтов человекообразных пауков.

– Братишка, теперь наша очередь показать себя! – крикнула Элизабет.

– Вперед, Элизабет! Цепь молний! – с этими словами юный маг ударил двумя руками об пол, присев на корточки, одновременно с ним тело Элизабет начало преображаться в разряд энергии, которая устремилась к нашим врагам. Ударив впереди стоящего монстра, молния пронзила следующего, и так, пока не образовалась единая цепочка молний, которая замкнулась на руках Джерома. Юный маг поднялся с колен, покрепче ухватился за эту искрящуюся цепь и произнес: «Элизабет, развей!» Враги, которые и без того были парализованы пронзившей их молнией, начали корчиться и извиваться на полу, вспышка энергии разорвала каждого изнутри, оставив лишь мелкие клочки их плоти, которые мгновенно охватил голубой огонь.

– Вот так вот, знай наших, – произнесла Элизабет, которая уже стояла у ног своего хозяина. Джером тяжело дышал, переводя дух. Даже не будучи полноценным магом, я понимал, что такое заклятие, которое смогло дестабилизировать демоническую сущность и уничтожить самого демона, требует просто неимоверного запаса сил и энергии.

– Все в порядке? – спросил я эту удивительную парочку.

– В порядке, в порядке, белохалатник, несколько восьминогих уродцев не смогут остановить команду теней, верно, братик? – ответила мне Элизабет.

– Верно, Элизабет, – Джером уже восстановил дыхание, и мы двинулись дальше.

Войдя в кабинет заведующего, мы остолбенели от ужаса. Сэр Анхель сидел за столом своего кабинета. Его клеймора покоилась в ножнах. Вспышки молний, которые сверкали за окном, осветили рукоятку ножа, торчащего из спины предводителя экзорцистов.