Текст книги "Игра Теней. Архивы Логри. Том II"

Игорь Самойлов
Игра Теней. Архивы Логри. Том II

Посвящается Фее

ВОЙНА  МИРОВ

ПРОЕКТ 2050

Составитель серии Елена Наливина

© И. В. Самойлов, 2021

© Интернациональный Союз писателей, 2021

Пролог

Текутьевское кладбище.

Тюмень. Евразия.

Через два года после событий, описываемых в романе.

Кто не знает, тот вход в нижний город не отыщет. Не говоря уже о том, что тут, в принципе, нужно иметь понимание: такой город существует. Почти у каждого мегаполиса на Земле есть двойник. И чем, скажем так, мистичнее оригинал, тем интереснее его антипод.

Впрочем, слово «антипод» здесь не совсем уж точное, но за неимением лучшего…

В общем, входов в темное отражение несколько. В Тюмени они причудливо разбросаны, и, как сказано выше, кто не знает, тот не найдет. А кто знает, тот тоже просто так не сунется. Ибо можно и не вернуться.

Один из таких переходов расположен в парке на Текутьевском кладбище. Да, центр города, а вы как думали? Отличное место для прогулок в одиночестве. Или не в одиночестве. Кому как повезет. Но в любом случае задумаешься, глядя на кладбищенскую ограду.

Я вот тоже задумался, посматривая по сторонам в тревожном предчувствии. Вечерело. Насколько я представлял, должен появиться лоцман. Но время шло, а никого не было. Сентябрь в этом году оказался не особенно теплым. Хотя листва еще прочно держалась на березах, чуть тронутая позолотой. Пройдясь пару раз по парку и не встретив никого, хотя бы каким-то боком напоминающего того, кто мне нужен, остановился у большой березы, растущей у ограды.

В принципе, если честно сказать, я и не знал, как он выглядит, лоцман этот. Но в таких делах всегда так. Знаешь мало, а понимаешь еще меньше.

Под сенью ветвей было сумрачно и тихо. Посмотрел вверх, на мощный ствол, уходящий ввысь. Под стеной из листвы неба было уже не различить. Что-то темное колыхалось в верхней части кроны. Темное и непонятное. Я вгляделся, пытаясь понять, что за диво такое, как вдруг эта темень осязаемо спустилась ко мне. Словно чернила стекли. Ух ты…

Вместе с этим интересным событием вокруг заметно потемнело. Как тучей прикрыло. Налетел ветер, всколыхнул кроны деревьев. За шумом листьев мне послышалось странное звучание музыки. Вроде как рояль где-то далеко-далеко играл хрупкую тревожную партию.

«Темные аллеи, – некстати подумалось мне, – как точно сказано». Именно это я увидел краем глаза. За березой, где я ненадолго нашел пристанище, оказался неприметный проход, почти скрытый кустарником. Всего-то и надо было, что притиснуться к забору, но говорю же: не знаешь – не найдешь.

Мой Токен чуть напрягся – знак опасности. Ну, тут и без него было ясно, что опасно. Чужие здесь не ходят. А если ходят, то недолго. А я здесь чужой – абсолютно точно. Хотя как знать…

Мрак в кроне березы нетерпеливо колыхнулся. Я высунул из кармана руку с зажатой монетой. Плата лоцману. Мало ли как пойдет, может, пригодится еще лоцман. Подкинул кругляш в воздух, где он и исчез благополучно. Что ж, можно было идти. Я немного помедлил – все-таки это был всего лишь второй мой поход в темное отражение, – вздохнул и направился вдоль аллеи.

Густые кусты сплетались наверху. В каком-то смысле это был почти тоннель. И в нем было мрачно. Пахло сыростью и страхом. Мне не хотелось далеко погружаться в другой город. Без опыта тут не выжить. Да и с ним-то трудно. Впрочем, тот, кто был мне нужен, обычно тусил рядом со входом.

По мере движения кусты становились выше, и даже сумрачное небо со зловещей луной проглянуло между ветвей. Я постепенно входил в чертоги ночных фейри. Внезапно что-то липкое и тяжелое обхватило мою правую ногу. Это было неожиданно, поэтому я почти вздрогнул, хотя уж где-где, но только не здесь нужно показывать свой страх. Я знал, что с того момента, как вступил в аллею, за мной внимательно наблюдали сотни глаз. Инстинктивно отдернул ногу, но не тут-то было. Застряла так, словно угодил в свежий цементный раствор.

«Ок, – сказал мой внутренний голос, – видимо, это знак».

Я остановился и, повернув голову, медленно осмотрел все вокруг. Нога была с виду ничем не связана, но поднять я ее не мог.

– Ты тут чужой, – прозвучало в пространстве. – Зачем ты здесь?

– Мне нужен Карманник. Он пригласил меня.

На пару минут повисла тишина. Потом раздался тихий шорох, и появился он. Тот, за кем я пришел.

– Вот он я, – вяло пролепетал маленький щуплый человечек, подходя ко мне.

– Привет, – сказал я дружелюбно. – Надо поговорить.

Карманник вздохнул – типа, раз надо, так надо – и кивнул, показывая путь. Ногу отпустило.

Вдоль аллеи, по которой мы шли, я заметил присутствие еще многих странных созданий. Но они держались поодаль. Через какое-то время мы оказались на берегу неширокой реки. Ее воды были черного, просто антрацитового цвета.

Пока двигались вдоль аллеи, мне показалось, что мы приближаемся к месту, географически соответствующему железной дороге, что шла вдоль улицы 50 лет ВЛКСМ в реальном городе. Но только вместо нее в отражении текла антрацитовая река.

– Не ждал тебя так скоро, – заметил грустно Карманник, прерывая молчание.

– Извини, друг, у меня обстоятельства, – покачал я головой в тон его грусти. – Не хотел тебя тревожить, да и сюда приходить, сам понимаешь, желания особого нет. Но – что делать…

Про себя же подумал, что «так скоро» – это вообще-то почти два года в нашем мире. Но как у них тут со временем… насмотришься в Тенях всякого и понимаешь, что время действительно относительно. Причем в буквальном смысле.

– Чем могу тебе помочь? – отбросив лишние сантименты, поинтересовался он, останавливаясь. Видимо, понял, что просто так не отделаться.

Я тоже остановился, внимательно разглядывая лениво текущие воды реки. Занимательно, однако: течение то ускорялось, то замедлялось. И делало оно это на первый взгляд абсолютно хаотично.

– Мне нужна встреча с Олерией.

– Тсс, тшш, – побледнел Карманник. – Никаких имен! Ты чужак, но не настолько, чтобы не понимать!

– Прости, э-э-э, – я не сразу нашелся что ответить, – не ожидал. Просто…

– Все у вас просто, – недовольно пробурчал тот, подозрительно разглядывая меня, как будто в первый раз увидел. – Совсем уже…

– Слышь, я ваших порядков не знаю, – доверительно произнес я, – но ты мне должен. И вот теперь мне нужна эта встреча. С твоими талантами, уверен, тебе это нетрудно.

– Ты говоришь о Королеве! – почти взвизгнул Карманник. – Ты хотя бы представляешь, кто она? И кто я, да и все мы здесь? Это невозможно!

– А, – поскучнел я, – ну ладно. Не хочешь платить, значит. Хорошо, без проблем…

И начал поворачиваться, намереваясь дать обратный ход с этого малоприятного места. Отказ от оплаты долга равносилен для фейри смерти. Видать, дело и вправду тухлое. Жаль.

– Да погоди ты! – махнул Карманник. – Какой резкий…

– Что такое? – вскинул я брови в удивлении. – Идея пришла?

Тот смерил меня взглядом, возможно, прикидывая, не прикончить ли наглеца прямо здесь, но принял иное решение. Отвел глаза и сказал:

– В день весеннего равноденствия Королева танцует с избранным. Стань им, и у тебя будет шанс.

– Где?

– Узнаешь, – усмехнулся Карманник. – Это и будет наш расчет.

– Идет, – сказал я и повернулся к выходу. – Буду ждать весточки, приятель.

– Угу, непременно, – скосил он глаза и снова ухмыльнулся. Нехорошо так это у него вышло. С ехидцей. Вроде мелочь, но я заметил. В общении с фейри такие мелочи важнее всего. С другой стороны, когда у них все ровно было? Никогда. Сюрприз будет обязательно, это уж как пить дать. Но, видимо, пора привыкнуть. В любом случае я был уверен, что свою часть сделки он выполнит.

Выбравшись из темной аллеи, я первым делом внимательно осмотрел проход, запоминая каждую деталь.

«Вот ведь штука какая, – подумал я, – все же на виду. А не увидишь».

Идя вдоль Республики – это у нас в Тюмени главная улица, – я продолжал думать в том же направлении. Видя не видим, слыша не слышим. Другим заняты… ясное дело. Не до тонких материй.

С тех пор как я попал в этот дивный переплет, меня не оставляла одна и та же мысль: почему одним дано, а другим – нет? И если не дано, то надо ли им знать? Как говорил Сайфер агентам в «Матрице» – счастье в неведении…

Почему-то Створкин не афишировал свою деятельность. Архивы писались, но кто прочтет? И кто поверит? Да и как расскажешь о таком опыте, чтобы другим захотелось разделить его?

Жизнь текла неудержимо. По-другому, но – текла. Остановить ее не представлялось возможным. События развивались и делали это сразу в нескольких измерениях. Странное ощущение – одновременное проживание нескольких жизней. Со временем начинает стираться грань между тем, что было «реальным», и тем, что «стало». Особенно когда получаешь первый опыт присутствия в Тени.

Сначала у меня было ощущение, что Тень – это тот самый астрал, о котором любят говорить многие доморощенные мистики, но постепенно стало понятно, что все намного сложней. И опасней.

Возможно, поэтому Створкин жил такой незаметной, тайной жизнью. Та война, которая на протяжении тысячелетий длится между мирами, не предполагает лишних свидетелей. Ведь правду можно и не пережить. Да и кому она нужна, правда? Слишком высока цена за нее. А дохода никакого. Так что пока остается писать свои архивы и надеяться, что когда-нибудь найдутся смельчаки, которые захотят уйти за грань и увидеть то, что там.

Ну а мне, помимо прочего, – найти того, кто знает то, что мне нужно знать. И уж так случилось, что извилистые пути привели меня в Отражение. Значит – так тому и быть.

Осталось только всего ничего – узнать, как стать избранником Королевы.

1

Странная штука – Тень. При всей своей ирреальности, попадая сюда, чувствуешь нутром – жесть. Аж до костей пробирает. Хотя где в этот момент находится мое тело, я так и не понимал. Однако главное себе уяснил четко: чтобы попасть сюда, надо знать, что она, Тень, существует.

Горизонт здесь был переливчато-лиловым. Мрачным, но торжественным. То еще зрелище, скажу вам…

Портал выбросил нас с Ронином на скальный выступ посредине гигантского пространства. Такого ровного и унылого, что обычный банный тазик на фоне этого показался бы верхом эстетства. Хорошо хоть, небо было, пусть и странное. Низкое, тяжелое, мрачное.

А вот того, кого мы ожидали здесь встретить, не было. Любопытно… может, выходной у него. Или сиеста…

– И где же наш крылатый любитель загадок… – задумчиво протянул я через несколько минут, глядя по сторонам.

Было тихо-тихо. Не знаю, почему, но от этой мертвой тишины стало как-то не по себе. Ронин улегся в тени скалы, почти неразличимый, и всем своим видом показывал: расслабься, мол, придет, никуда не денется.

Ага, расслабься… легко сказать. Особенно если ты молк – Скользящий между мирами. Они существа уникальные, единственные, насколько я знаю, в своем роде. Тень на них не действует. А вот для меня каждая минута здесь стоит как часы или даже дни в обычном мире.

И не то чтобы я уж очень думал о скоротечности моего личного времени – нет, думал, конечно, – но в текущих обстоятельствах это едва ли было сколько-нибудь важным. Важным было действие. А вот на него времени, как всегда, недоставало.

Прошелся по малюсенькому пространству площадки, глядя на лиловое небо над головой: ничего. Ни-че-го. Ноль и пустота. У края площадки ветер создал небольшое углубление. Посмотрев еще раз на молка, я решил последовать его примеру. С комфортом угнездившись в уступе, я подложил под голову руку и закрыл глаза.

– Ну и как, удобно? – вкрадчиво прошелестело рядом.

От неожиданности все мое тело покрылось холодным потом и натурально замерзло. На целую секунду, не меньше. Я открыл глаза и встретился взглядом с глазами-блюдцами сифейри. Та самая скала, которую я принял за причудливо выветренную впадину…

– Мир не видывал такой невероятной мимикрии! – пораженно воскликнул я. – Поздравляю, вам удалось меня напугать! – как можно вежливее, но с этаким оттенком самоуверенной веселости продолжил я свое импровизированное представление. Тут главное – не дать понять, что ты по-настоящему боишься. Иначе – пропал. Это дело известное.

Сифейри улыбнулся. Точнее, он зевнул, но я так понял, что это в его мимике означает все-таки улыбку. Вежливую.

– Мастер Тени, – любезно промурлыкал он, внимательно глядя на накидку Дона Хосе, – и с ним Лунный Охотник. Как славно. Как… сла-а-авно. Давненько не виделись.

Ронин несколько неопределенно фыркнул. Я так и не понял, рад он этой встрече или совсем наоборот. Несмотря на разницу в размерах, молк не выглядел маленьким или незначительным. Было в нем нечто такое, что заставляло уважать с первого взгляда.

– Так вы нас ждали? – невинно спросил я, отходя от сифейри и становясь рядом с Ронином.

– Ждал ли я вас? – переспросил сифейри (какая-то скрытая ирония послышалась мне в его интонации). – Не думаю. Вы – величины переменные. А я жду постоянных. Не сочтите мои слова за неуважение или, паче чаяния, оскорбление, уважаемый мастер. У каждого из нас свое предназначение…

Тут сифейри встал во весь свой внушительный рост, расправил крылья и спросил:

– Как страж этих мест хотел бы знать, чем обязан вашему визиту?

– Мы бы хотели поговорить с Вязальщицей, – простодушно ответил я, скромно глядя вниз.

– Поговорить… с… Вязальщицей, – медленно, словно не веря, по словам повторил за мной сифейри. По тому, как он это произнес, мне стало понятно, что разговор закончен. Во всяком случае, разговор вежливый.

– Истинно так, – почтительно подтвердил я, улыбаясь как можно более широко и доброжелательно. Да я был просто душка! Белый и пушистый. А улыбка моя могла бы растопить сердце Снежной королевы. – Ничего больше, уверяю вас. Короткий дружеский разговор.

– Дайте мне хоть одну причину, по которой мне это будет нужно – пустить вас к ней? – опасно нейтральным тоном спросил сифейри, не обращая на мои старания внимания и пристально рассматривая застывшего, как изваяние, молка.

– Вы ведь любите загадки? Чем не причина?

Сифейри удивленно поморгал своими широко распахнутыми глазами цвета тигрового камня.

– Не слишком ли опасно играете, мой новый самозваный мастер? – вкрадчиво и как-то даже сочувственно спросил он.

– Вот именно поэтому и предлагаю сделку: вы мне – разговор с Вязальщицей, а я открываю вам свое имя и предлагаю в качестве благодарности выполнение одной услуги. В любое время, в любом месте. Единственное условие – услуга не должна быть связана с прямой опасностью мне. И моим близким.

Сифейри нетерпеливо фыркнул:

– Здесь не рынок, мастер. И я не торговец. Так что торга не будет. Условия таковы: три загадки, три ответа. Проигравший становится собственностью победителя. В вашем случае это означает, что вы становитесь пленником моего замка. И пока вы пленник замка, вы – проигравший и вы – моя собственность. Как и все другие до вас. Вот так. А Вязальщица – моя. И у меня нет никаких сомнений, что так все и останется.

Сифейри испытывающим и очень тяжелым взглядом посмотрел на меня – так, чтобы и у меня не оставалось никаких сомнений в его серьезности, – и закончил с делано сочувственным вздохом:

– Такие дела, мой неопытный и наивный мастер. Такие дела…

– Очень жаль, – с грустным вздохом констатировал я, – а ведь могли и договориться.

– Зачем? – философски заметил тот. – Как уже сказал, вы – величины переменные…

«Да просто такая уж у меня манера – всегда давать шанс», – подумалось мне некстати.

Ронин, остававшийся доселе в молчаливой неподвижности, тоже фыркнул. Коротко и ясно. Ну да, знаю, время поджимает, что тут скажешь.

– Согласен! – коротко рубанул я, разом отрезая все пути к отступлению.

– Славно. Ах, как славно, – умиротворенно заурчал сифейри. – А день сегодня не так и плох, как я было уже подумал.

– Какая же здесь ночь, если это – день? – искренне удивился я.

– Скоро узнаете, мой любопытный мастер, – игриво прошелестел сифейри. – Вы все очень скоро узнаете. Кстати, наше состязание – только наше и ничье больше. Лунный Охотник должен уйти.

– Почему?

– Ну, хотя бы потому, что вас сюда привели, а он приходит всегда сам. А впрочем, зачем нужны объяснения? – Сифейри закрыл глаза, словно устал от долгого разговора. – Мой мир – мои правила.

На такой вариант мы с Ронином не рассчитывали. Ну да на то она и Тень, чтобы не дремали желающие поживиться в ней.

«Без молка будет опасно, – сказал я себе. – А сифейри не прост. Совсем не прост. Это ловушка. Он знает, и мы знаем, что он знает, что мы знаем. А раз так, то, видимо, есть тут что-то еще. Что-то, чего мы не учли. Но, похоже, уже поздно об этом думать».

Мне пришлось кивнуть Ронину, повернуться к сифейри, простодушно глядя в его глаза-блюдца, и кротко согласиться:

– Твой мир – твои правила.

Вот так я и остался наедине с сифейри на краю обрыва.

2

Дверь моего нового кабинета была открыта. После того как я согласился работать на «Проект-2050», для меня он (кабинет) чудесным образом нашелся прямо рядом с ректорским. Для нашего университета, где я обычный преподаватель философии, это, скажу вам, просто невероятное чудо.

Иногда задумываюсь (в минуты странные): а был ли у меня выбор? Наверное, да. Но что именно повлияло на мое решение поработать на Институт Коллуэя, мне самому было не вполне понятно.

Как бы то ни было, я четко осознавал одну вещь: все события последнего времени каким-то образом взаимосвязаны. И возможность разгадать эту связь выглядела для меня как вызов. Самонадеянность – тот еще крючок, которым нас ловко поддевают за жабры.

Голос ректора, как всегда, неприлично громкий и бесцеремонный, раздавался из моего кабинета. Ну конечно!

Я осторожно заглянул. Олег Петрович, стоя в своей излюбленной позе вещателя вечных истин, рассказывал что-то моей ассистентке. Не поверите, но ее зовут Тайна. Тайна Халилова – вот так.

Роскошные, лучше сказать – умопомрачительные черные волосы. Темно-карие, почти черные миндалевидные глаза. Идеальной дугой тонкие черные брови. Длиннющие, наверное, в два сантиметра, ресницы. Восточный тип лица. Прямой тонкий нос. Выдающийся бюст и совершенная фигура. Этакая Клеопатра. А еще невероятная, невозможная улыбка. Одновременно дерзкая и неуверенная. Открытая и загадочная. Улыбка на миллион.

Тайна появилась сразу же, как только я принял предложение Коллуэя о сотрудничестве. Ильяс Раилевич собственной персоной прилетел, чтобы представить ее мне. Где таких девушек делают, мне неизвестно. Но, наверное, не на Земле. Впрочем, несмотря на внешность, Тайна оказалась толковым ассистентом, но это стало ясно значительно позже. А сначала был шок.

Ну, во-первых, у меня никогда в жизни не было никаких помощников. Во-вторых, просто так подобных людей не присылают. В-третьих, что такая девушка может знать о философии? В-четвертых, а как мне быть теперь, ведь это настоящая бомба! В-пятых, кто сможет себе позволить подобные расходы? За университетскую зарплату такие девушки точно не работают. Ну и далее по списку…

Потом, когда первый испуг прошел, я начал думать более рационально. Не то чтобы я был уверен, что за всем этим стоят домейны. Но выяснить, кто именно, стало еще более важным делом.

– Па-а-азвольте поинтересоваться вашей зарплатой, – донеслось из-за двери.

Ясно. Старая песня. Бывают люди, которых больше всего в жизни интересуют чужие деньги. Наш ректор – из таких.

– Это конфиденциальная информация. Правила нашего Института нам не позволяют разглашать подобные вещи.

– Нет, ну намекнуть-то можно, – не сдавался тот.

Пришлось вмешаться, а то это могло тянуться до бесконечности.

– Олег Петрович, приветствую, – бодро поздоровался я, появляясь на авансцене.

– А вот и наш кормилец, – бархатным голосом вскричал ректор. – Ждем-с с нетерпением.

В последние несколько месяцев он обращался ко мне исключительно так. И еще подмигивал при этом. Чума дело…

– Что случилось? – по-деловому вопросил я с милой улыбкой.

– Да вот хотел переманить красавицу, – не моргнув на этот раз и глазом заявил тот. – Что-то, вижу, у меня секретарь не справляется. Забывает все. И кофе какой-то невкусный.

– Да как же вы у кормильца-то дорогое забираете? – решил тонко пошутить я. Но ректор не понял. Когда ему надо, он вообще ничего не понимает.

– Но ведь она же и на двоих поработать может. Кабинеты у нас теперь рядом, – ответил ректор. Видимо, готов был к вопросу.

– Боюсь, у нее хватает работы. На ней вся коммуникация с Институтом в Париже. А также Ильяс Раилевич. Вы ведь не хотите, чтобы наша работа по проекту пострадала? При том финансировании, что мы имеем сейчас, это было бы в высшей степени неразумно, не так ли?

Я знал ректора. И все его слабые места. Поэтому ничуть не удивился его реакции. Легкая тень набежала на его лицо. Видимо, мысль о такой возможности повернула ход его намерений кардинально. Он несколько насупился. Потом помялся, как будто не решался что-то сказать, и вышел из кабинета. Тайна, закрыв лицо ладошками, беззвучно хохотала.

– Привет, что у нас нового? – тоже смеясь, спросил я у нее.

– Актер набирается опыта, – все еще находясь на веселой ноте, ответила она. – Сегодня начал с комплиментов.

– Ого, это действительно что-то новое, – сказал я. А потом уже более серьезно: – А по делу?

– А по делу, босс, – так же серьезно сказала Тайна, – мы через две недели летим в Париж с нашим первым отчетом о проделанной работе.

– Ильяс Раилевич?

– Нет. Только мы. Бывали в Париже?

– Был один раз. Не могу сказать, чтобы сильно понравилось.

– Значит, компания была не та. Париж надо уметь видеть и чувствовать. Но теперь, босс, – тут она хитро так прищурилась, – у вас появился-таки шанс сделать все правильно. Главное – слушать своего ассистента. Плохого не посоветую. Уже забронировала билеты и отель, так что можете готовиться к суперпутешествию.

– Мгм, – булькнул я.

– Ах, Париж! Это же так романтично, – потянулась Тайна всем своим роскошным телом вверх, подняв руки.

Я старался на нее не смотреть. Нарочно она так делала или нет, мне неизвестно, но вид ее роскошного бюста не мог оставить равнодушным и папу римского. В первые недели, как только она появилась, я исподволь все время ждал от нее какого-то подвоха.

«Эта штучка, – говорил я себе, – еще себя покажет». И поэтому настороженно воспринимал все, что она говорит и делает. Особенно боялся, что она применит ко мне свои женские чары. Я ждал лобовой атаки на мои гормоны и рецепторы. Уж не знаю, почему. Рефлекс, однако.

Но ничего подобного не случилось. Девушка была мила, предупредительна, незаменима в работе, скромна и невероятно сексуальна. Отлично это знала, но никак не пользовалась этим оружием. Я был сух, даже черств, педантичен – что мне несвойственно – и старался поменьше на нее смотреть. Прошла неделя, и я стал понемногу расслабляться. Никакого воздействия – подобно случаю с Элоиз – и близко не было. Девушка просто работала. Не знаю, сколько ей платит Ильяс Раилевич, но такое ответственное отношение к делу сейчас редко встретишь. Постепенно настороженность ушла, и появился интерес. Простое человеческое любопытство. Кто она, откуда родом, почему и как оказалась в деле.

Тайна ничего не скрывала. По крайней мере, так мне показалось. Спокойно отвечала на все мои вопросы, и через пару недель у нас установилось определенное взаимопонимание.

Ее профессионализм и четкость в выполнении любой задачи подкупали страшно. Через некоторое время я с удивлением отметил, что уже не понимаю, как обходился без ассистента. К тому же оказалось, что она долго занималась фехтованием, и мы в итоге решили, что она и меня будет обучать. Пару раз в неделю мы встречались в зале и упражнялись с рапирами.

Окончательно же мой лед растопила наша беседа об одной из гносеологических теорий Коллуэя. Тайна настолько здорово владела предметом разговора, что у меня возникло просто-таки восхищение ее познаниями. О чем я ей не сказал, конечно. Но, думаю, она все поняла. И сейчас, косясь на нее, вдыхая ее запах (что-то тонко-цитрусовое с легкой цветочной ноткой), слушая ее мелодичный мягкий голос, я вдруг понял, что уже в сетях. Невидимых, неосознаваемых, неощутимых.

«Опять, наверное, моя паранойя», – сказал сам себе. Иначе зачем мне думать о том, что она просто очень тонко играет? Так, что не сразу и поймешь ее воздействия. Ее влияния. Ее невидимой силы. Подкупила незаменимостью, профессионализмом, заставила забыть о контроле, расслабиться – и вот уже тепленького-то бери – не хочу…

– Ну, романтика, она для твоего возраста хороша, – заявил я настороженно. – А в моем ни о каком романтизме уже не думается. Сплошной прагматизм и неприкрытый реализм.

– Это вы, босс, наговариваете на себя, – несколько кокетливо заявила Тайна. – Я-то знаю, что в глубине души вы романтик каких поискать.

«Вот все про меня что-нибудь да знают», – вздохнул я про себя.

– А ты, вижу, с Парижем знакома основательно?

– А то! Босс, гарантирую, что вы перемените свой мрачный взгляд на этот замечательный город, – с невинной улыбкой промурлыкала Тайна.

В первые дни я выяснил, что ей двадцать девять лет. Замужем не была. Друга в данный момент нет. В приоритете карьера и еще раз карьера. Судя по ее должности (а далеко не каждый смог бы удовлетворять запросам Института Коллуэя), работа на приоритет приносила свои плоды.

Ильяс Раилевич представил ее как сотрудницу парижского филиала, отправленную для осуществления координации с нашим университетом. А также в качестве моего персонального ассистента по совместительству. Особая забота Пьера Коллуэя. Ну и как, скажите, мне не думать о еще одном шпионаже за моей скромной персоной?

В первые недели Тайна просила меня показать ей город. Я не мог отказаться. Мы много гуляли. Пару раз сходили вместе поужинать. Все было абсолютно дружески. Девушка умела себя поставить. Никакого кокетства, никаких капризов, никакой агрессии. Моей целью было между тем узнать как можно больше о «Проекте-2050». Но здесь меня ждало огромное разочарование. Тайна пока ничего не смогла (или не захотела) мне сообщить. В Париже она проработала достаточно, на мой взгляд, чтобы владеть информацией, но делиться ею не спешила.

Пришлось смириться, хотя где-то подспудно не давала покоя мысль о том, что она просто не хочет по каким-то причинам выдавать нужные сведения. Впрочем, я не настаивал. Потихонечку у меня стала вырабатываться привычка к мягкому и тонкому обхождению со всем, что я встречал: с людьми, информацией, фактами, идеями, организациями. Чем деликатнее и незаметнее – тем лучше.

– Чего же хотят от нас услышать уважаемые господа? – поинтересовался я, глядя в пол.

– Основной интерес – изменение восприятия трех целевых индикаторов, которые мы мониторили с самого начала работы, отслеживая изменение нормы.

– Обсуждаем наши выводы?

– Нет, что вы, босс. Будут все научные группы страны, которые завязаны на этой теме. Мы, конечно, важные, но не думаю, что настолько, чтобы посвящать встречу нам одним, – серьезно ответила Тайна, перестав потягиваться.

– Ректор о поездке знает?

– Еще нет. Но можно устроить так, что ему придет официальное письмо из Парижа.

– Так, пожалуй, будет лучше. Молодец, – искренне похвалил я Тайну. Сам-то бы не додумался. Пошел бы к ректору и выслушал бы с три короба о том, как несправедлив мир.

– Спасибо. Не переживайте, босс, я рядом – а значит, все под контролем.

Эту фразу она произнесла уверенно. В интонацию было добавлено в меру твердости, убедительности, а еще чуть-чуть хитринки. Хм, раньше Тайна так голосом не играла. Может, послышалось?

– Тебе, наверное, не терпится поехать? – сочувственно так поинтересовался я. – Все-таки Париж – не наша деревня.

Я тоже добавил кое-что в голос. Немного сарказма, совсем чуть, на грани. Сожаления по поводу ее доли – торчать здесь со мной – и даже сколько-то иронии с горчинкой. Посмотрим, услышит ли.

– Обижаете, босс. А зачем? – с искренним недоумением спросила Тайна.

Мне сразу же стало стыдно. Вот всегда так. С женщинами мне общаться – засада. Никогда не знаешь, где в лужу сядешь. Особенно с умными женщинами.

– Прости, пожалуйста. Это действительно было глупо, – по-прежнему не глядя на нее, сказал я, понимая, почему она обиделась.

Вопрос, который я задал, годился для какой-нибудь гламурной блондинки с прозрачными запросами на жизнь. Тайна была настолько далека от этой категории девушек, насколько это вообще возможно. Общаясь таким образом с ней, я реально, даже не желая ничего подобного, опускал ее на этот уровень. И вправду зачем? Черт меня дернул играть с ней голосом.

– Не разочаровывайте меня, босс, – мягко попросила Тайна.

В голосе была только искренняя грусть. «Невозможно так сыграть», – подумал я.

– Ох, язык мой – враг мой, что тут еще скажешь, – смущенно попытался я исправить ситуацию. Но не тут-то было:

– Не вы ли, босс, говорили, что Тюмень – лучший город на свете? И не ваши ли слова «хорошо там, где мы есть»?

– Я. Мои, – виновато вздохнул я и покрутил головой.

Тайна обиженно фыркнула. Немного нарочито, чтобы дать мне почувствовать всю глубину моего падения.

– Пойду, пожалуй, Олега Петровича навещу, – вслух произнес я, как бы рассуждая сам с собой. – Хотел видеть меня, но я после общения с тобой забыл про все. Вот что женская красота делает. Просто чудеса творит.

– Слабовато, босс, – с тонкой ехидцей заметила Тайна. – Не у Олега Петровича учились комплименты делать? – И, не дожидаясь ответа, переключилась на деловой тон: – Хочу доложить, что у нас завтра встреча с весьма интересными гостями. Думаю, вам понравится.

– Кто еще на мою голову? – таким же деловым тоном спросил я. Надо было срочно воспользоваться шансом замять неловкость.

– Два господина из Ирана. Особая просьба Ильяса Раилевича. Желают вас, босс, для небольшой дружеской беседы. Просили так и передать.

– Занятно. Почему я и о чем разговор?

– Этого не знаю. Но надеюсь завтра узнать. Предлагаю встретиться с ними вместе. Вы ведь не владеете фарси?

– Чего нет, того нет. Только не говори, что ты знаешь фарси!

– Ну вот опять вы за свое! Два оскорбления за утро – это многовато, не находите? Впрочем, не буду хвалиться, арабский я знаю лучше. Но для простой дружеской беседы моих познаний должно хватить.

Хотел было спросить, неужели господа не владеют, например, английским, да передумал, искоса глядя на Тайну. Ее лицо выражало искреннее разочарование (видимо, мной) и не предполагало вероятности каких-либо вариантов, кроме предложенного.

Ну а внезапный шок оттого, что она знает арабский и фарси, не дал мне и малой возможности сопротивляться.

– Хорошо, – смиренно согласился я. – Да будет так.

Про себя я думал о том, что все это похоже на скрытую манипуляцию на чувстве вины, но вслух, конечно, ничего не сказал. Слишком убедительные эмоции были на лице Тайны. Эх, говорил уже, что слаб и легковерен. Все так и есть. Я помолчал, подумал и пошел к ректору. События закручивались дальше, и мне ничего не оставалось, как только находиться в центре циклона и молиться, чтобы этим циклоном меня не унесло слишком далеко.