Текст книги "Игра Теней. Архивы Логри. Том II"

11

Архив П. И. Створкина. Папка 54

«– Герр Вольф, позвольте уточнить информацию по упомянутому вами объекту. Нас интересует артефакт, известный как Камень Судьбы. С чем связан интерес рейхсфюрера к этому предмету?

– Это тоже достаточно закрытая тема. Я могу вполне уверенно сказать, что этот артефакт неким образом связан с проектом «Агарти», но не только. Камень Судьбы является вещью самоценной. Настолько, что Орден сформировал даже спецкоманду для поиска этого предмета. Впрочем, вы должны знать об этом больше, полагаю?

– Почему вы так решили?

– Ох, да ладно вам. Не только вы знаете больше, чем следовало. К сожалению.

– И все же зачем Орден ищет его?

– Если вы говорите об истинной цели, то спрашивать надо не меня. Не думаю, что и высшие иерархи СС знали это. Вряд ли Орден настолько доверял людям. Хотя свои представления у рейхсфюрера, несомненно, были.

– Какие?

– Как мне сейчас представляется, высшим иерархам СС было свойственно мифологизированное мышление. Поэтому не исключаю, что и фюрер, и близкое к нему оккультное окружение верили, что Камень Судьбы – источник легитимности англосаксов в их притязаниях на власть над миром. Тем более что, судя по некоторым источникам, это так и было. В представлениях определенных людей, конечно. Помните, как один древнегреческий философ сказал: люди руководствуются не реальностью, а своими представлениями о реальности?

– Про англосаксов интересное замечание. Если учесть, что Виндзоры – не английская династия. Это же чистокровные немцы.

– Ну конечно. Я думаю, у Гитлера были особые планы на них. Но при чем здесь Виндзоры? Они давно декорация для ностальгирующих овец.

– Итак, все-таки – любой ценой, не считаясь с потерями. И это все ради?..

– Вы хотели сказать – власти? Боюсь, здесь все несколько сложнее. Высшие иерархи СС обладали немалой властью, как вы знаете. Но мне лично кажется, они были инструментом. Впрочем, и сами они это понимали. И делали свою работу добровольно. Они посвятили свои жизни своим богам, надеясь, что и сами когда-нибудь станут таковыми. Во всяком случае, такую мотивацию я могу представить. И в этом мифологическом пласте они, возможно, видели себя продолжением своих богов здесь, на земле.

– Интересно. А какая именно связь между Камнем Судьбы и проектом «Агарти»?

– Как я уже сказал, в «Аненербе» все проекты были взаимосвязаны. Думаю, вам знакома программа «Лебенсборн»? В СС у этой программы были свои цели. Поместить в места силы VRIL можно было только тщательно подготовленный человеческий материал.

– А дальше?

– А дальше – мрак. Область фантастики и догадок.

– Давайте пофантазируем. Следуя вашей логике, все высшее руководство СС было во власти определенного мифа.

– Ну, в каком-то смысле мы все узники мифа.

– Я понимаю. Но, возвращаясь к ним, какой это был миф?

– Миф о Возвращении, конечно.

– Возвращении?

– Возвращении домой. В ту сакральную область, где происходит полная и тотальная реализация замысла об арийской расе. Условная Гиперборея. Говорю «условная», потому что мы ведь фантазируем, правда? Та «новая старая» земля, где человек становится богом. В этом смысле все поиски «Аненербе» есть поиски дома. И кто скажет, что это не прекрасная цель?

– Которая оправдывает все средства?

– Морализаторствовать мы с вами не будем. Слишком разный взгляд.

– Действительно.

– К тому времени, когда рейх добрался бы до древних арийских городов, должны были быть готовы все составляющие проекта. И человеческий материал в первую очередь. Знаете, Гитлер, как кажется, и не собирался завоевывать всю Россию и уж тем более весь мир. Ему нужен был доступ к точкам проекта «Агарти», и, скорее всего, дальше он не пошел бы. И если такие города были действительно найдены на Полярном Урале и в Западной Сибири, то это и была цель. И сильно ошибаются те, кто думает, что иерархам СС требовалась власть над миром. Им если и нужна была власть, то над другим миром. Тем, который они отчаянно пытались найти. Миром «Черного Солнца».

– Некоторые считают, что часть элиты СС все-таки нашла этот мир.

– Ну мы же фантазируем с вами. Так почему бы не предположить и такое?

– Можем ли мы говорить, что часть элиты СС, те самые избранные, достигли того мира?

– Говорить – можем. Но я не знаю этого наверняка.

– Если все же предположить, что они вернулись «домой», пользуясь вашей терминологией, то тогда существует ли связь между теми, кто остался, и теми, кто ушел?

– Это довольно тонкий момент. Да и вопрос с ловушкой.

– Ну мы же фантазируем, как вы изволили выразиться.

– Может, есть, может, нет – смотря что считать связью. Определенно посвященные в Ордене считали себя связанными с древними богами прагерманцев. Гак что в некотором смысле ушедшие становились богами тоже. Во всяком случае, они в это верили. Но и это не было высшей целью. Это все, образно говоря, объедки пира. Последствия. Пусть и приятные, а для кого-то и единственно значимые.

– А в чем же тогда высшая цель?

– Выше, чем стать богом? Трудно представить, да?

– Не знаю, вам виднее.

– Не думаю, что в этом «видении» мы сильно отличаемся. Это лишь кусочки пазла, который мы собираем. Каждый свой.

– И все же… что может быть высшей целью?

– Служение Богу богов. Как вам такое?»

12

В Париже шел дождь. Вид множества разноцветных зонтиков на Елисейских Полях впечатлял. Хоть пиши картину…

Отель «Леттрес», где Тайна забронировала мне номер, был совсем рядом с президентским дворцом. Хороший, уютный, дизайнерский отель. Тайна остановилась в нем же. Я позвонил ей из аэропорта, сказал, что прилетел и скоро буду. Она сообщила, что давно ждет и заказала столик в ресторане на вечер. Чудно…

Как все меняется, когда у тебя появляется классный ассистент. А если это еще и невероятно красивая девушка, то, кажется, жизнь удалась. «Точно, жизнь удалась», – прошелестело где-то на периферии сознания. И затихло. Я задумался. Это была моя фраза или нет? Я никак не мог до конца понять, остался ли шепоток Луциануса во мне. Как он работает? Как проявляется и проявляется ли вообще? Слишком тонко. Слишком незаметно. Слишком вовремя.

Прибыв к отелю, я обнаружил Тайну, стоящую у входа в обворожительном черном платье, соблазнительно облегающем ее идеальную фигуру. Платье было короткое, оно не доставало даже до колен. Длинные стройные ноги в белых туфлях на высоких каблуках. В сочетании с ее черными волосами и глазами все это выглядело просто… сногсшибательно. Нет у меня других эпитетов, не взыщите. Так я и стоял, и пялился на всю эту красоту, пока она не привела меня в чувство своим невинным вопросом:

– Босс, вы кажетесь слишком задумчивым; что-то забыли?

– Да нет, скорее, нашел, – промямлил я невнятно.

– Я уже зарегистрировала вас. Вот вам ключ от номера. Кстати, мой рядом с вашим. Давайте размещайтесь и звоните мне. Париж зовет. В Институте нас ждут только завтра с утра. А сегодня все время – наше.

И тут она опять потянулась всем телом, хитро глядя на меня, и сказала, словно пропела:

– Ночной Париж, романтика, все увидите. И не смотрите вы так хмуро, как будто я предлагаю вам нечто криминальное.

«Кто же тебя, милая, знает», – подумал я про себя и прошел следом за Тайной в отель.

Мне надо было собраться с мыслями и подготовиться к завтрашней встрече. Бродить по вечернему Парижу мне казалось бессмысленной тратой времени. Ну поужинать – еще туда-сюда, а романтические прогулки… ну какой из меня кавалер? После встречи с хранителями и особенно гибели Створкина интерес к женщинам у меня высох, как мелкий колодец в Сахаре.

– Сколько у меня есть времени? – спросил я.

– Можете не слишком торопиться, босс. У нас праздничный ужин на прогулочном корабле. Увидим вечерний город с Сены. Я же обещала максимум эмоций. До сумерек еще пара часов, так что… отдыхайте. Зайду за вами как раз через два часа. А пока оставляю вас одного, у меня здесь дела.

«Дела у нее», – похмыкал я задумчиво. Потом поднялся к себе в номер и долго стоял в душе под прохладной водой. Ситуация, очевидно, каким-то неведомым образом разворачивалась в далеко идущую, но туманную перспективу. И если относительно Ильяса Раилевича – да хоть и самого Коллуэя – никакие муки совести меня не грызли, то в случае с Тайной мне было как-то не по себе. Выходило, что я так или иначе использовал ее.

Мне нужно было внедриться в «Проект-2050» на моих условиях, а не так, как это запланировали неведомые мне спонсоры этого мероприятия. И у меня в руках появляется милая девушка с непонятным мне внутренним функционалом и абсолютно обезоруживающей улыбкой, которая постоянно стоит перед глазами. А перед женщинами я пасую. Никак не могу научиться воспринимать их как равных и как врагов. И тот, кто все придумал, хорошо это знал. Мне дали не столько ассистента, сколько страховочную сеть, или лучше – короткий поводок от нежелательных для кого-то эксцессов…

Такая вот галиматья лезла мне в голову, и даже холодная вода не помогала переключиться на что-нибудь более позитивное. Да и откуда ему было взяться, позитивному? Аватар Эшера дамокловым мечом висел у меня над самой шеей. И я по-прежнему не представлял, что именно задумали домейны.

Через пару часов в мою дверь деликатно постучали. Я открыл. Передо мной стояла Тайна. Но только это была другая Тайна. Умелый, чуть заметный макияж. Шикарные волосы уложены каким-то невероятным способом. Эта укладка просто преобразила и без того впечатляющий образ Тайны. Длинные серьги и ожерелье из рубинов загадочно мерцали, словно жили сами по себе, и мощным завершающим аккордом притягивали к себе взгляд. Но он, взгляд, никак не мог оторваться от Тайны. Я стоял в некоем ступоре и думал: «Неужели все-таки началось?».

– Босс, я просто хочу, чтобы наше пребывание в Париже вам запомнилось, – весело промурлыкала Тайна. – Как я и обещала. Так что, надеюсь, вы не против, чтобы все было чуть более празднично?

– Чуть более? – озадаченно протянул я. – Ты выглядишь, как будто мы идем на прием в Елисейский дворец!

– Нет, всего лишь скромная прогулка по Сене. Но на очень-очень красивом кораблике. И, босс… нам уже пора. Такси у отеля.

Набережная, где стоял в ожидании нас тот самый красивый кораблик, была недалеко от Эйфелевой башни. По красной дорожке мы прошли на застекленную палубу. Наш столик стоял прямо на носу с шикарным видом на три стороны. Достаточно приватно. Можно было говорить, не опасаясь кому-либо помешать. Играл небольшой джаз-банд. Легкая импровизация на тему «Бесаме мучо».

Сумерки мягко наплывали на город, а он, в свою очередь, защищался зажегшимися вечерними фонарями, которые рассеивали сгущавшийся вокруг них мрак. Начал накрапывать мелкий дождь и своим появлением придал какой-то особенный шарм вечеру. Мы сели за стол. Кораблик начал движение, и ощущение нереальности усилилось.

С началом движения оркестрик сменил тему и заиграл что-то зажигательно-ритмичное. К нам подошел официант с предложением напитков. Тайна заказала шампанское, я попросил воды. Пока нам это несли, я не отрываясь смотрел на Тайну как можно внимательнее, пытаясь понять ее настроение. Она так же не отрываясь смотрела на меня. В ее глазах, спокойных и смеющихся одновременно (как только такое может быть?), искрился веселый огонек. Он словно чего-то выжидал и этим своим ожиданием будто настойчиво подталкивал к чему-то, чего я никак не мог понять.

В ее взгляде не было ничего двусмысленного и провокационного. Она просто отвечала взглядом на взгляд. И это получалось у нее гораздо красноречивее любых слов. Мой вопрос был: «Что это?», а ее ответ: «Просто приятный вечер в Париже». Без нюансов и без хитростей. Ее взгляд ждал моей реакции на все происходящее и спокойно отмечал все мои эмоции.

Принесли напитки. Наши взгляды разъединились, и я как-то внутренне успокоился. Опять моя паранойя, не иначе. Мне даже стало стыдно. Девушка старается создать мне незабываемый вечер, а я? Ничему не доверяю, никому не верю. Словно окаменел где-то по дороге. Замерз.

– Предлагаю тост, – разрядила наше молчание Тайна. – За наше успешное и продолжительное сотрудничество.

– Давай, – кивнул я.

Мы соединили наши бокалы и выпили. Меня по-прежнему мучил стыд, и я решился сымпровизировать. В конце концов, все, что устроила сегодня Тайна, было просто супер, и я действительно был ей за это благодарен.

– У меня тоже есть тост и пожелание, – сказал я, улыбаясь Тайне. – Пусть волшебство, которое сегодня ощущается здесь, навсегда останется в нашей памяти, а еще лучше – в нашей жизни. Спасибо тебе огромное, что вытащила меня сюда.

– Ого, босс. А я ведь говорила, что вы романтик, а? – хитро улыбаясь, прочувствованно ответила Тайна.

– Для тебя, наверное, такая экскурсия не в диковинку. А для меня вот – впервые, – заметил я, глядя на проплывавшие мимо подсвеченные здания.

– Ну что вы, босс. На таком корабле я тоже еще не плавала. Для меня одной это было бы слишком дорого. Но коль скоро Институт заинтересован в вас, то мы смело можем позволить себе подобного рода траты. Бюджет выделен, осталось только освоить, – засмеялась Тайна.

Принесли меню. Я предложил Тайне выбрать блюда на ее вкус. Есть не очень хотелось, а вот выпить чего-нибудь этакого для аперитива показалось мне неплохой идеей. В итоге заказал «Мартини Бьянко» для себя и Тайны.

Тем временем сгустились сумерки, и кораблик наш весь в огоньках словно сказочным островом проплывал мимо больших и маленьких дворцов по обе стороны реки. Город дышал спокойствием и особым ночным обаянием. По многочисленным мостам гуляли люди. Было много молодых парочек. Самое время для них. Из роскошного пространства нашего корабля все внешнее выглядело абсолютно благополучным, даже респектабельным. Красивые счастливые люди в красивом и спокойном городе. Я взглянул на Тайну. Она задумчиво смотрела на публику за другими столиками.

– Что-то не так? – отважился я отвлечь ее от этого занятия.

– Знаете, босс, мне тут пришла в голову, просто вдруг вспомнилась вот какая вещь. Я прочитала ее когда-то у Руссо. Он сказал, что европейцы променяли свободу на мир, покой и материальное благополучие. И наслаждаются ими… в цепях. И, смотря на этих вполне приятных и милых людей, не могу отделаться от ощущения, что со времен Руссо со свободой все стало намного хуже. Может, это мои институтские реминисценции. Те три года, когда я работала здесь, моей основной темой было исследование современных глобальных бизнес-сообществ, управляющих миром. Сами понимаете, ничто не проходит даром.

– Ты не говорила раньше про такую работу, – сказал я, пытаясь быть абсолютно нейтральным. Переход от идиллии был, на мой вкус, резковат.

– Не говорила. Нам вообще запрещено говорить о том, что мы делали в Институте. Но, я думаю, вы меня им не сдадите, босс. Ну и, потом, я вас раньше совсем не знала. А сейчас знаю.

– Расскажи хотя бы немного об этом, – попросил я, оставляя пока в стороне заявление про «сейчас знаю».

– Ну если в самых общих чертах, то верхушку пищевой пирамиды современного постиндустриального общества составляют три основные группы. Банки, транснациональные корпорации и спецслужбы. Люди, которые их представляют, называются соответственно банкстеры (от «банковские гангстеры»), корпоратократы и силовики. Иногда добавляется четвертая категория – невидимки. Те, чье влияние настолько тонкое и завуалированное, что остается почти вне поля зрения. Но ими я не занималась. Эти три группы хотя бы поддаются какому-то системному научному анализу, и поэтому о них можно говорить, не рискуя получить обвинение в шарлатанстве и излишней конспирологии.

– Интересно, что ты не упомянула ни национальные правительства, ни парламенты, ни политиков как отдельную категорию во власти.

– Все это вторично. Их роль, чем дальше мы идем в будущее, тем более второстепенна. Почти все политики – фигуры надутые, иногда до комичности. Их удел – совместно с «правильными» массмедиа оболванивать тех, которых Липпман называл «наше нестройное стадо».

У меня здесь, в Париже, был приятель, который тоже работал на «Проект». Вот он-то как раз и занимался такого рода исследованиями – управлением массами. В один прекрасный день он просто… исчез. Ни звонка, ни письма. Ни единой весточки вот уже несколько лет. Думаю, он занимается сейчас чем-то особенно секретным. Может, проводит очередной эксперимент и отрабатывает новые методы в какой-нибудь стране, попавшей по тем или иным причинам в поле зрения «Проекта».

– Слушай, это звучит как-то… зловеще, – задумчиво произнес я. – Тебе не страшно рассказывать мне об этом?

– Вам, босс, нет, – с очаровательной улыбкой сказала Тайна. – Вы ведь не настолько наивны, чтобы думать, что Институт может что-либо оставить без внимания. Я не говорю о банальной слежке какой-нибудь. Я говорю о том, что все, что я вам могу сказать, они давно учли. И если подумать об этом еще поосновательней, так может выясниться, что и отправлена я к вам именно с этой целью. Дать какую-то, всегда ограниченную, всегда рафинированную, всегда провокационную информацию. Не просто так. А для чего-то.

Я внимательно посмотрел на нее. В ее глазах жило мягкое располагающее спокойствие. Я вдруг подумал, что зря мучился совестью по поводу использования ее. Она мне просто этого не позволит. А вот по поводу использования меня – тут вопрос открытый.

«Кто же кого на самом деле вербует?» – задумался я. Тайна открывалась мне. Сознательно. В ее словах звучал неприкрытый намек на возможность очень нужной мне и важной информации. Такая жирная наживка. Вроде и крючка нигде не видишь. Так только – легкое беспокойство и смутное подозрение. Хм, интересный у нас вечер.

– Мне очень нравится, как ты улыбаешься, – честно сказал я. – Тебе это безумно идет, и я готов остаться завороженным этой улыбкой весь вечер.

– Ох, босс, а вы еще и хитрец! – засмеялась Тайна.

Принесли первое блюдо – тыквенный суп с авокадо. Мы попробовали. Было нереально вкусно.

– Вот с чем не поспоришь, так это с качественной французской кухней, – пробормотал я, жуя и причмокивая. – Непонятно, как из тыквы – из тыквы! – может получиться такая вещь.

Тайна с интересом наблюдала за мной, словно не ожидала подобного от меня.

– Вы знаете, босс, – сказала Тайна, добавив интриги в голос, – что мне сейчас пришло на память? Вот такая же примерно сцена в «Матрице». Помните, как агенты вербуют Сайфера в суперроскошном ресторане? Он пробует кусок мяса, закрывает от удовольствия глаза, а потом сдает им Морфиуса. Не правда ли, точная картина, как наши вкусовые рецепторы определяют наше поведение?

– Да, а еще можно вспомнить о том, как кое-кто в незапамятные времена продал свое первородство за тарелку чечевичного супа, – поддержал тему я. – «Матрица» везде и всегда? И даже тогда, выходит?

– И даже тогда, выходит, – согласно повторила Тайна.

Я все не мог понять, куда она клонит. Ее поведение было парадоксальным в этот вечер. Маятник выбранных тем обескураживал своей амплитудой, а эмоциональная выдержка и богатство коннотаций в предложениях впечатляли. У меня имелись кое-какие предположения на этот счет, но одно было очевидно: в этой игре, если только это была игра, она являлась ведущей. И это мне ужасно нравилось!

С женщинами у меня всегда так – дать им действовать мне проще, чем навязывать что-то самому. А тут еще и джаз-банд заиграл музыку, подозрительно сильно смахивавшую на музыку из «Матрицы». Во всем этом действе мне начал казаться какой-то определенный посыл. Нечто для меня. Некий закамуфлированный месседж, требовавший разгадки.

И опять меня пронзило ощущение неслучайности. В словах Тайны прозвучала какая-то важная мысль, необходимая мне подсказка для дальнейших действий. Возможно, она относилась к завтрашнему разговору в Институте. А возможно, к чему-то еще более значимому. Я почувствовал, что самое важное сегодня уже было сказано, и пытался мысленно проиграть, повторить все произнесенное еще и еще раз, чтобы наконец понять.

Тайна с интересом наблюдала за мной. Похоже, мои эмоции предательски выплясывали на моем лице. Впрочем, с ней я не пытался как-то закрываться. По крайней мере, не в этот раз. Такая уж у меня натура – давать человеку, особенно женщине, шанс.

– Знаете, босс, – с чуть лукавой улыбкой сказала Тайна, – а за вами интересно наблюдать. Вы, в отличие от многих, живой.

– Ну тогда выскажи благодарность Коллуэю за встречу со мной, – пошутил я.

– Непременно, – серьезно ответила Тайна.

– Кстати, как вы познакомились?

– Я работала на «Проект» уже, наверное, с пару лет. Занималась математическим анализом и предсказанием поведения сложных квазиразумных систем. Дело в том, что все корпорации, банки, разведывательные структуры – вообще любые достаточно большие сообщества и тем более государства – ведут себя на самом деле как квазиразумные организмы. Когда мы открыли такую закономерность, мы поставили себе цель найти алгоритм, который бы описывал с достаточной долей вероятности подобные системы. Выяснилось, что любая большая корпорация есть разумный организм. У нее наблюдаются на определенном этапе признаки стохастической, нелинейной самоорганизации. В этом открытии был и ответ на вопрос, почему с заменой топ-менеджеров часто поведение корпорации не претерпевает сколько-нибудь значительных изменений.

Это верно и в отношении государств. А просто организм живет в некотором роде своей жизнью. У него уже свои законы и свои независимые алгоритмы реакции. Мы создали несколько работающих моделей поведения (и управления) подобных систем. Этой работой заинтересовался Коллуэй. Вот так мы и познакомились.

– А что было потом?

– Я работала какое-то время непосредственно с ним, а потом Коллуэй сказал, что если мне интересно, как устроен мир, то нужно двигаться дальше, и меня перевели в Москву, где я занималась сравнительным религиоведением и влиянием идей и концепций на поведение людей. Ну, я вам, босс, уже об этом говорила.

– Говорила, – согласился я и задумчиво добавил: – А потом появился я.

Принесли основное блюдо – телятину с артишоками. К нему подали несколько бутылок вина на выбор. Тайна выбрала за нас двоих. За бортом окончательно стемнело, кораблик разворачивался, чтобы плыть обратно. Похоже, вечер завершался. Некоторое время мы молчали, отдавая должное принесенным яствам.

– Знаешь, – мечтательно сказал я, – в таком качестве Париж мне симпатичен. Очарование буржуа. Сытно, спокойно, красиво. А рядом с тобой еще и волшебно. Затягивает своей прелестью, и уже совсем не хочется вспоминать, как на самом деле устроен мир. И думать о том, как этот мир спасти.

– А вы и об этом думаете? – с интересом спросила Тайна.

Я прикусил язык. Что-то меня понесло на откровенности. Некстати совсем.

– Ну а чем, по-твоему, мы занимаемся в «Проекте-2050»? – начал выкручиваться я.

– О, чем угодно, но только не этим, – прервала меня Тайна. – Здесь для благотворительности места нет.

– Хм, грустно, – неопределенно протянул я.

– Не грустите, босс. У нас есть еще как минимум полчаса в нашем сегодняшнем, как вы говорите, волшебстве. Пригласите меня на танец?

– Прямо здесь?!

– Обернитесь. Люди давно танцуют, просто вы не заметили.

Я обернулся. Она была права. Несколько пар медленно кружили на небольшом пространстве возле джаз-банда. Звучала неуловимо знакомая мелодия. Очень красивая, я бы даже сказал, возвышенная.

– Позвольте пригласить вас на танец, – просто сказал я. А что мне еще было делать?

– С удовольствием, – улыбнулась Тайна. От ее улыбки можно было растаять и пустить слюни, но я не стал. Все-таки время чему-то учит даже таких непроходимо тупых, как я.

Я подал ей руку, и мы вступили в круг танцующих. Не помню, когда я танцевал последний раз. Много лет назад это было. Тайна мягко прильнула ко мне и медленно увлекла в танец, двигаясь в ритме мелодии. Это был совсем несложный танец. Я обнял Тайну, мои руки легли на ее тонкую и гибкую талию, и мы поплыли на волнах музыки, свободно и естественно отдаваясь мелодии, движению, эмоциям. Было как-то душевно, спокойно и тепло, словно мы встретились с ней после долгой разлуки, и оказалось, что нам не надо ничего говорить, что наш танец красноречивее любых слов.

Мелодия закончилась. Мы еще какое-то время стояли на пятачке возле оркестра, словно не желая расставаться с волшебством этого вечера. Потом я проводил ее к нашему столику, на котором красовался десерт. Кораблик подплывал к пристани.

– Босс, – мягко и тихо шепнула мне прямо в ухо Тайна, – во время дум о спасении мира не забывайте, что жизнь нам дарит не только жестокость, но и красоту, за которую стоит бороться, хотя бы и мир был обречен и безнадежен.

– Не забуду, – так же тихо, но очень серьезно ответил ей я.

Обратно в отель мы решили идти пешком. Тайна взяла меня за руку, и мы шли по ночному Парижу, все еще оставаясь под впечатлением этого чудесного вечера. Она рассказывала мне о городе, а я просто молчал и слушал. И думал о том, что жизнь порой делает нам невероятно роскошные подарки. Ни за что, просто так.

Но где-то в глубине, в каких-то омутах подсознания, недоступных никакому контролю, свербел тихий-тихий шепоток. И отравлял душу сомнениями: чудес не бывает, подарков от жизни, тем более роскошных, – тоже. Нет ничего бесплатного в этом мире. За все придется заплатить полной мерой. И тогда окажется, что плата превышает воображение и совершенно несопоставима с полученным удовольствием. И что все ли так на самом деле, каким кажется? Не доверять ничему. Не верить никому.