Текст книги "Битва за планету. Трилогия. Места Силы"

Глава 17. Штурм

Андрей с Сергеем ждали прибытия Генриха Майера за воротами, выйдя за пределы внешнего охранного периметра, состоящего из столбов с натянутой между ними колючей проволокой, по которой был пропущен, естественно, ток высокого напряжения.

На ходунов электричество действовало безотказно, окончательно убивая их, если можно так выразиться. Беда заключалась в том, что перебои с электроэнергией случались всё чаще, а топливо для генераторов получалось доставать всё реже. Поэтому прорывы инфицированных происходили с завидной регулярностью, принося защитникам базы очень большие проблемы и дополнительные человеческие смерти.

– Надеюсь, что твой Генрих прибудет не один.

– Он – не мой. И он точно появится в компании.

– Чем больше народу… – начал шутку Семёнов

– Тем меньше «кислороду» – перебил товарища и закончил её за полковника Сергей.

– Я смотрю – ты, напарник, в настроении. Даже пытаешься изобразить что-то вроде шутки! – подколол Андрей.

– Да. Теперь я мои спутницы будем не одни.

– Так твоих на нашей базе уже и так достаточно. Вон сколько техников и бойцов прибыло вместе с самой техникой.

– Ну, при всём моём уважении к братьям и сёстрам по Разуму…

– А можно хотя бы между нами без пафоса? Ты же знаешь, Серёга, как я не люблю всего этого.

– Ладно, как знаешь.

– Спасибо большое.

– Андрей, ребята, пригнавшие технику, всего лишь исполнители. Они не решают глобальных вопросов. Их не интересует окружающая нас обстановка. Они, даже, не тактики. Они, как я только что говорил… исполнители.

– Как тяжело тебе даётся это слово!

– Да уж.

– И почему у вас такое разделение? Это, ведь, почти кастовая система. Чем вы тогда лучше остального человечества, от которого так настойчиво открещиваетесь. – задал резонный вопрос Семёнов

– Ты не прав.

– В чём? Объясни пожалуйста!

– Например, в нашем народе очень сильно развито предвидение.

– Ты хотел сказать – интуиция?

– Нет, Андрей, именно предвидение. Это абсолютно два разных понятия. Одно – интуиция, основано на способности человека понимать, формировать и проникать в смысл событий, ситуаций, объектов посредством озарения, единомоментного подсознательного вывода, основанного на воображении, эмпатии и предшествующем опыте. Интуиция является лишь вашей, человеческой особенностью. Человеческий мозг действительно очень сложно и интересно устроен – так, что многие происходящие в нём явления не поддаются объяснению даже нашими исследователями. В средние века у вас считалось, что интуиция относилась к силе, которая даётся извне (Богом). Не каждый человек обладал и обладает интуицией. На сегодняшний день, вернее, момент, предшествующий апокалипсису, теория изменилась. Почти все люди сталкивались с ситуациями, когда их «чуйка» срабатывала и подсказывала верное решение проблемы. Интуиция на сегодняшний день считается – считалась внутренним проявлением работы вашего головного мозга, а не даром извне. Интуиция – решение, которое всплывает подсознательно на основе недостаточности логической информации. Данное качество основывается на воображении, эмпатичном восприятии мира и богатстве опыта. Вы, люди, при помощи интуиции принимаете решения, когда не обладаете достаточной информацией, не видите логичности происходящих событий, не можете простроить цепочку причинно-следственных связей. Разномодальные факторы объединяются и выдают ответ, который тоже может быть нелогичным. Интуиция противоположна сознательному обдумыванию ситуации, когда человек прибегает к логичному мышлению. Интуитивные решения возникают внезапно и молниеносно. Человек ещё ни о чём не подумал, а уже имеется решение. Кажется, что к интуиции следует прислушиваться и игнорировать логическое мышление. На самом деле, в большинстве случаев, логическое мышление и интуиция дополняют друг друга, создавая единое целое при принятии правильного решения. Интуиция – это подсознательное решение, в принятии которого не участвовало сознание и логическое рассуждение. Оно обычно возникает моментально, и человек его понимает, чувствует (ощущает) или переживает.

– Серёга, хорош! Загрузил меня по самые гланды! Я всё понял на счёт интуиции – взмолился Семёнов.

– Теперь о предвидении – не унимался Сергей.

– Ну всё! Понеслось!

– Лучше выслушай. Так будет проще понять мою мысль.

– Хорошо. – обречённо выдохнул Семёнов

– Предвидением в вашей науке назывался футурологический метод определения, описания объектов, явлений физической реальности, социальных процессов, несуществующих на момент исследования, которые могут появиться и быть обнаружены и изучены в будущем. – начал вещать хорошо поставленным голосом профессионального лектора Сергей.

– Вопрос можно задать? – робко спросил Андрей.

– Вопрос?

– Да, вопрос!

– По теме?

– Безусловно!

– Валяй! – милостиво разрешил слишком заумный напарник

– Простите, профессор, а что такое футурология?

– Футурология, это наука. Ваша, человеческая наука. Футурологи – специалисты, способные спрогнозировать будущее.

– Гадалки, хироманты, колдуны и другие мошенники, что ли? Так разве это наука? – усомнился Семёнов.

– Футуролог – это не хиромант и не иной другой, скажем так, специалист-авантюрист. Специальность была довольно серьёзная, и предсказания такого аналитика заслуживали доверия. Футурология – это наука, которая на основании причинно-следственных связей и установленных законов могла прогнозировать общественное развитие. Согласись, это и есть предсказание будущего. Предметом изучения футурологии являются (являлись) очень дальние горизонты. Специалист изучает историю, вникает в традиции народов и пытается понять, куда движется общественный процесс. На самом деле футуролог – это аналитик, которому необходимо связать между собой достижения нескольких смежных отраслей науки. Он должен обладать широким кругозором, серьёзной базой знаний. Ибо на процесс развития общества влияют, казалось бы, такие мелочи, как привычки, закладываемые в детстве, распространённые способы взаимодействия личностей, образы, навязываемые СМИ, и тому подобное. То есть футуролог – это специалист, так сказать, широкого профиля, обладающий энциклопедическими знаниями. Футурологами проводился анализ идущих подспудно перемен, их результатов и вероятности влияния на процессы. Происходит название этой науки от английского слова futurum (будущее в переводе). В основе её лежит скрупулёзное изучение общественных тенденций, влияющих на состояние стран и народов. Для того чтобы повлиять на события, необходимо их понимать, знать законы поведения людей и коллективов. Именно этим занимается футурология.

– Занималась.

– Что, прости?

– Я говорю, что такой науки больше нет.

– Почему?

– Потому что, раз у человечества нет будущего, значит и пропадает предмет, собственно, для изучения.

– Андрей, нельзя быть таким пессимистом. Тогда ради чего мы здесь с тобой находимся? – не согласился с мнением товарища Сергей

– И ради чего же?

– Как раз, ради будущего лично твоего и твоего вида, ну и моего народа тоже.

– Хорошо, продолжай.

– Футурология опиралась и, надеюсь, будет опираться на разработки математиков и социологов, учитывать достижения экономистов, физиков, биологов и других отраслей. Все это только для того, чтобы понять, как будет развиваться ситуация в одной определенной стране и что она даст человечеству в целом.

– Думаю, что даже, если человечество и выживет на этой планете, как вид, понятия «другие страны» уже не будет. – вставил свою мысль Андрей.

– Возможно, ты и прав. Но, может, так будет лучше? Ведь не эпидемия чуть не уничтожила ваш вид, а грызня государств между собой. Да вы использовали столько ядерного оружия, что я удивляюсь тому факту, что биосфера Земли вообще выжила. Тут явно не обошлось без стороннего вмешательства при оказании помощи «бедной» планете.

– И это ещё главные держатели этого оружия не успели его применить: Россия, Китай и США. – согласился Семёнов.

– Да. Но, просто потому, что были уничтожены своим же населением, почти под ноль перебившим себя, и разгромившим свои собственные страны и без всякого оружия массового поражения. – ответил Сергей

– Печально.

– Согласен.

– Что-то твой Генрих задерживается… Поэтому продолжай – попросил Семёнов напарника.

– Про футурологию и футурологов я могу тебе и дальше рассказывать очень долго. Но времени на это практически нет. Поэтому вернёмся к предвидению.

– Хорошо, возвращайся – разрешил Андрей.

– Понятие предвидения у людей возникло из донаучных форм – пророчеств и предсказаний, известных ещё в глубокой древности. С развитием науки в XV – XVII веках, стало появляться научное предвидение, основой которого является научный метод, определяющий цепочку логически взаимосвязанных причинно-следственных связей, из которых можно сделать определённый вывод относительно будущего. Научное предвидение основывается на выявлении закономерностей развития явления или события, когда известны причины его зарождения, формы функционирования и ход развития. Достаточно локализованное по времени предвидение, основанное на достаточно полной информации, обычно называется предсказанием, например, такие предсказания делались относительно свойств ещё не открытых химических элементов, на основе периодического закона, открытого вашим учёным Менделеевым. В случаях большого временного периода, при недостатке исходных данных или большой сложности системы используется вероятностно-статистический, а не детерминистический метод предвидения. Детерминистические методы обычно применяются в таких науках, как классическая физика, химия, механика, ряда разделов астрономии. Вероятностно-статистические методы прогнозирования для научного предвидения используются в таких областях, как квантовая физика, экономика, политика, психология и других, для предсказания явлений в сложных системах, подвергающихся воздействию многочисленных факторов. – закончил свою речь Сергей

– Подытожив сказанное тобой, получается, что интуиция, это ненаучная «ересь», хотя и работающая в подавляющем большинстве случаев, а предвидение, это – сугубо научный и выверенный подход к прогнозу будущего больших коллективов разумных сущностей. – вкрадчиво резюмировал Андрей.

– Да. А почему у тебя такой тон?

– Какой?

– Как будто, ты меня собираешься сейчас на чём-то подловить и подловить крупно.

– Так и есть, так и есть! – торжествовал Семёнов

– Ну так, вперёд – разрешил начать экзекуцию над собой Сергей

– Если предвидение – работа учёных, основанная на сугубо научных законах и практическом опыте, то как твой народ может обладать даром предвидения. Ведь таковое не является чем то, похожим на интуицию?

– В том-то и дело, что у моей расы процесс предвидения проходит, если можно так выразиться, в автоматическом режиме – на подсознательном уровне.

– Как это?

– Мы видим ситуацию в динамике и понимаем к чему приведёт её развитие в конечном итоге, если коротко. В предвидении мы бессознательно опираемся на логику и предыдущий опыт. Просто, происходит данный процесс моментально. – ответил Сергей

– И при чём здесь разделение в вашем народе на исполнителей и тех, кто принимает решение? – не отставал от напарника Семёнов.

– Исходя из нынешней ситуации и предполагаемой динамики её развития с большой долей вероятности можно предположить, что закончится для всех полуразумных существ на этой плане всё достаточно печально. Поэтому большинство моих соплеменников заблокировало в своём сознании эту нашу способность. А значит и частично утратило возможность к более продвинутому мышлению, всё, как у людей, уж извини за правду жизни.

– Из страха?

– Да, из страха – согласился Сергей с горькой правдой.

– А кто те, кто этого не сделал?

– Мы решили бороться до конца – с открытым забралом, попытавшись переиграть суровую действительность. Ведь, по сути, хуже уже не будет. Если предопределён печальный финал, то навредить своими действиями вряд ли уже получится. Я и Генрих в этом не одиноки. В Совете у нас есть целая фракция, представляющая эту позицию.

– Вас там случайно не фракцией «оптимистов-утопистов» прозвали? – уже без иронии спросил у Сергея Семёнов.

– Почти угадал, Андрей. Нас назвали определением, близким по сути к слову «фантазёры».

– И что?

– А то, Андрей – раз человечество сопротивляется – значит будем сражаться до конца и мы. Сидеть сложа руки, как это делают наши старейшины и большинство, поддерживающее их, мы не намерены.

– А чем тогда это самое ваше большинство занято, если не секрет? Ведь, ходуны вам не опасны. Вас они, попросту, почему-то не замечают в упор. – поинтересовался Андрей

– Ходуны нас не замечают, это – правда. Но продолжающаяся работа установок иных убивает мой народ. Поэтому большая часть моих соплеменников, не занятых в обеспечении жизнедеятельности нашей расы, посвятили себя изучению Мест Силы.

– С какой целью и зачем?

– Что значит зачем, Андрей? – не понял вопроса напарник.

– Ну, если твой народ смирился с гибелью, в том числе и своей, то зачем ищет пути продления агонии. Ведь все, кроме твоих единомышленников считают, что сопротивляться бессмысленно.

– Мне кажется, что ими движет всё же научное любопытство в большей степени, нежели попытки изменить своё будущее.

– Такой своеобразный научный мазохизм?

– Вроде того.

– Ты мне постоянно говоришь, что вы, избранные, отличная от нас раса, чуть ли не другой вид разумных существ, но в своих заблуждениях похожи на нас, людей, словно однояйцевые близнецы. Во всяком случае, поведение большинства из твоего народа похоже на то, как ведёт себя напуганный ребёнок, прячущийся под одеялом от темноты и того, что в ней скрывается.

– И это, ещё не всё, Андрей.

– Да? И что же ещё?

– Ещё мой народ продолжает истово ненавидеть человечество за те притеснения и преследования, которым подвергался ранее. Это так же мешало и мешает нам, и вам объединить усилия в борьбе с тем, что изрыгают из себя установки иных.

– Глупо, хотя и справедливо. Опять – в стиле людей, вернее, людских детей.

– Как это?

– Это, когда карапуз продолжает плакать просто из вредности, позабыв о причине, породившей его обиду.

– Да, очень похоже.

– И кто вам вдолбил вашу исключительность и кардинальное отличие от человечества? Я понимаю, что на нас людей, мало, кто из разумных существ хотел бы быть похожим, найдись такие. Ибо мы иногда ведём себя намного хуже диких зверей. Но, всё же?

– Знаешь, Андрей, а ты прав.

– В чём я прав? – насторожился Семёнов.

Ибо привык, что его напарник всегда отстаивал интересы своего народа и фанатично придерживался версии исключительности «избранных», тем более, отличия своих соплеменников от людского племени – дикого, жестокого и неразумного (цитируются реплики Сергея в споре с Семёновым).

– Я только сейчас всерьёз задумался над вопросом: «А почему, мы, собственно, решили, что лучше вас, людей?»

– И что?

– Конечно мы умнее вас, правда данный факт – заслуга Мест Силы, наделивших нас такой мутацией.

– Согласен.

– Мы мудрее и добрее вас, ибо никогда не отвечали вам взаимностью в вашей войне против нас.

– И здесь мне нечем крыть. – согласился Семёнов.

– Но, вот всё остальное наше поведение, даже та его составляющая, которая касается внутренних взаимоотношений в нашем народе, ненамного отлична от ваших поведенческих установок, формирующихся на протяжении всей вашей эволюции, насчитывающей сотни тысяч лет.

– Да уж. Вроде я и победил тебя в нашем споре, но как-то радости этот факт мне не приносит. – грустно пошутил Андрей.

– Ладно, сойдёмся на ничье, если ты, друг, не против!

– По рукам!

– По рукам!

Закончили они свой нелицеприятный спор как раз вовремя – прямо из воздуха, словно в фантастическом или мистическом фильме, появился Генрих. За ним прямо из пустоты стали проявляться его сподвижники. Пять, десять, двадцать, тридцать, сорок…, на шестьдесят восьмом Семёнов сбился со счёта. А избранные всё прибывали. Никогда Андрей не был так рад такому количеству этих зазнавшихся, но, как оказалось, вполне себе приятных ребят.

– Марк, господин полковник – поприветствовал товарищей Генрих.

– Приветствую, Вас, господин Майер! От лица персонала нашей базы приветствую Вас и Ваших соратников. Хочу так же поблагодарить за техническую помощь. – официально, но тепло, поприветствовал лидера взбунтовавшихся избранных Семёнов.

– Андрей, кстати, Вас так можно называть?

– Да, конечно.

– Так вот, Андрей, мы теперь с Вами союзники. И делить, кроме поражений и побед, нам в будущем другого ничего не придётся. Поэтому, это Вам спасибо за вашу, воистину, героическую борьбу с ходунами и стойкость, проявленные при этом. Короче, Андрей, Вы все здесь молодцы. И на будущее – давай сразу уберём из общения всю помпезность. Время для этого совсем не подходящее.

– Согласен, Генрих!

– Ну как, проведёте к господину генералу?

– Конечно, следуйте за мной.

Но, как только вся троица, отделившись от основной массы прибывших, начала движение в сторону второго входа на базу, начался штурм…

Да.

Именно так.

Начался тотальный штурм базы, какого не было за всю историю её существования, когда первые техники и бойцы специальных сил сопротивления землян впервые прибыли сюда и закрепились.

Из близлежащих подъездов домов, переулков и подворотен высыпали прямиком на ограждения внешнего периметра первые сотни ходунов. Они не были малоподвижны, как всегда. Теперь, их отличала некая гротескная, но стремительная манера в передвижении. Хотя, когда противник демонстрирует тебе невиданные и, поэтому, неожидаемые тобой новые приёмы борьбы, какая уже разница – за счёт чего он этого добился. Удивить своего врага, почти всегда означало победить его.

В данном случае, присутствовало, практически, революционное развитие событий. За ходунами велось постоянное наблюдение: ежедневно и еженощно по всей планете людьми отправлялись группы специалистов, которые рискуя быть растерзанными и, затем, съеденными, изучали поведение, физиологию и другие аспекты жизнедеятельности этого, поистине, нового вида условно живых существ на планете Земля.

Численность ходунов постоянно росла и приближалась к отметке в 300 – 400 миллионов особей по всей территории планеты. Складывалось впечатление, что начали восставать даже абсолютно мёртвые. Ареалы их обитания отличались одной особенностью. Они «ходили» лишь там, где жили люди. До сих пор не был открыт механизм, с помощью которого ходуны могли определять наличие неинфицированных землян. Вскрытие многочисленных образцов, как условно живых, так и безусловно мёртвых, когда объект исследования не проявлял абсолютно никаких признаков жизнедеятельности, не привели к сколько-нибудь заметным научным прорывам, позволяющим человечеству выработать эффективные методы борьбы с этим «злом». Только механические повреждения физических оболочек этих созданий окончательно переводили их в мир стопроцентных трупов. Тех, которые не доставляют миру живых никаких хлопот. Поэтому действовали лишь старые и проверенные способы уничтожения, испробованные на себе подобных: механические повреждения с помощью холодного оружия, огнестрельное оружие различной степени тяжести и навороченности, установки по метанию огня (они же огнемёты), ну и новые разработки избранного народа, которые особо не меняли сути процесса.

Различные виды химического и бактериологического оружия на ходунов не действовали в принципе. Попытки такие предпринимались, но заразу заразой не убьёшь. Хорошая, кстати, поговорка. Целая народная мудрость!

Между тем, толпа стремительно приблизилась к «колючке» под током и неприятные неожиданности для людей и избранных продолжились. Первые шеренги ходунов стали организованно «забрасывать» отдельные участки периметра собственными телами, повисая на натянутой проволоке. Расчёт, видимо, был на то, что под тяжестью балласта конструкция рухнет. Хотя, какой, к чёрту расчёт может быть у ходячих мертвецов? Или всё же он есть? Тогда, получалось, что человечество, а, вместе с ним, и избранные были жёстко одурачены теми, кого считали за агрессивных, кровожадных, но довольно тупых созданий.

Так вот, эти «тупые создания» с успехом обрушили в нескольких местах внешний периметр и устремились к бетонному забору, оставив позади себя смрад от горящей под высоким напряжением гнилой плоти тех, кто сыграл роль своеобразного тарана.

База вела непрерывный огонь из всех видов оружия с момента, когда ходуны только появились в поле зрения. Установки избранных пока бездействовали, ибо находились частично в законсервированном, а частично – походном, непригодном для стрельбы состоянии. Требовалось некоторое время на приведение всего этого грозного оружия в боевое положение. И как всегда, этого самого времени не было. Количество атакующих зашкаливало. Сотни гибли, сражённые пулями и током, но их место занимали десятки сотен новых ходунов, выползающих, выскакивающих, выпрыгивающих, казалось, изо всех щелей. Даже заваренные канализационные люки были вскрыты изнутри ходунами, которые полезли уже и из-под земли.

Защитники базы держались только благодаря своему опыту и профессионализму, ибо менее подготовленному человеку такая картина просто «снесла бы башню». Бегущие на тебя тысячи трупов сведут с ума и вполне устойчивого психически бойца.

Через несколько минут после начала атаки, стало понятно, что базу не удержать лишь с помощью обычного оружия. Ещё немного и ходуны преодолеют второй рубеж обороны – бетонный забор высотой в три метра, тогда этот поток злобы и ненависти уже никто, и ни что не остановит. Не помогут ни стойкость, ни профессионализм, ни мужество – защитников просто завалит ходячим мясом. И тогда – конец.

Московская база, входящая в систему сопротивления, была не самой крупной из всех человеческих форпостов. Но, самой результативной по собранному научному материалу. И самой стойкой, ибо активность ходунов вокруг неё всегда превышала норму в несколько раз. Если, конечно, в данной ситуации приемлемо было говорить о какой-то норме. Гибель данного объекта, несомненно, удручающе сказалось бы на настроении и положении остальных участников со стороны неинфицированных, в этой странной и жестокой войне. Люди это понимали и сражались. Ничего другого им и не оставалось. База стала для них родным домом, который их защищал и, который они защищали.

Прошло 20 минут с начала неожиданной атаки ходунов – в нескольких местах второй линии периметра угрожающе начали крениться бетонные секции. Ходуны целенаправленно, словно по команде, действуя слаженно и грамотно, раскачивали блоки. Ещё немного и вторая линия обороны будет прорвана и сметена.

– Серёга, беги скорее к своим! Ускорь их. Надо вводить в бой вашу технику, иначе – кранты. Сожрут с потрохами и не подавятся. – что есть сил заорал, перебивая грохот пулемётных выстрелов с вышек, Семёнов.

– Понял тебя, бегу!

В это время Генрих со своими соплеменниками организовали круговую оборону у второго выхода с базы, ведя беспрерывный огонь из ручного автоматического оружия. Вокруг них появились завалы из тел ходунов. Но ситуацию это не облегчало. Враг напирал со всех сторон, кроме ворот, к которым были прижаты Майер с товарищами. Пока группа Генриха не несла потерь, но дистанция между его бойцами и ходунами угрожающе сокращалась – ещё минута и начнётся рукопашный бой. Хотя, как можно сражаться с безумным мясом в рукопашную?

Сам Семёнов успевал, казалось, всё. Он раздавал команды своим подчинённым и бойцам на вышках, вёл стрельбу по ходунам и анализировал общую обстановку, внимательно оглядывая окрестности в поисках возможных вариантов.

В один из таких моментов его взгляд случайно задержался на фигуре неприметного ходуна, поза которого показалась Семёнову очень странной. В горячке боя он не сразу сообразил, что его так насторожило в ней. Но, вскоре понимание пришло и Андрей более внимательно, насколько позволяла ситуация, пригляделся к этому персонажу. Зомби находился от первой линии периметра, преодолённого так легко ходунами несколько минут назад, в метрах ста. Его тело не двигалось в общем потоке ходячих трупов. А то, что раньше называлось лицом и взглядом у нормальных людей, выражало, да – да, именно выражало очень глубокую концентрацию внимания на происходящем перед ним. Андрей в этот момент мог поклясться кому угодно чем угодно, что этот необычный ходун руководил массами зомби, мысленно отдавая им приказы!

На удивление времени не было и Семёнов решил устранить непонятную для его восприятия опасность. Думать и анализировать он будет потом, если останется в живых. Если, вообще, кто-то останется в живых.

Когда прицел оптики был наведён на то место, где только что стоял ходун, там уже никого не оказалось. Впечатление было таким, как будто враг прочёл мысли Семёнова и покинул линию огня. Андрея обвёл вокруг пальца мертвяк, пусть и в потрёпанной форме офицера ОМОНа, но какая разница, если со смертью мозга умирал и накопленный ранее опыт, каким бы уникальным он не являлся.

Полковник заставил себя выбросить данный инцидент из головы и продолжил сражаться, одновременно отдавая приказы подчинённым, как по рации, так и простыми выкриками. Ибо в ближнем бою средства связи теряли свою актуальность. Мясорубка была знатная! От обычного сражения её отличали: невыносимая вонь от разлагающейся органики, гробовая тишина со стороны противника (хоть в этом нападавшие соответствовали своему формальному состоянию – мёртвого организма). Ах да, отсутствовало состояние, эмоциональности что ли. Ходуны размеренно и механически пёрли вперёд – какой здесь может быть накал страстей? Они уже мертвы и бояться умереть им ещё раз – смешно. Тем более, страх и смех – проявление эмоций живых и разумных существ, к которым ходунов никак нельзя было отнести, при всём желании.

И вот, когда уже самых стойких стала покидать надежда на благоприятный исход боя, заработала техника избранных. После того, как внутрь периметра втянулись бойцы Генриха и люди Семёнова, получившие команду покинуть место боя, в ход пошли огнемёты. Море сплошного огня накрыло атакующих. Температура в центре превышала тысячу градусов – плавилось абсолютно всё: гнилое мясо, конструкции первой линии обороны, мусор и остовы разбитых машин. Всё, что попадало под всепожирающий огонь плавилось и, не успев превратиться в пепел, испарялось.

Огнемёты проработали три минуты и всё было закончено. Пускать в ход другое оружие избранных уже не имело смысла. Да и не готово оно ещё было к применению, в отличие от самоходных огнемётных установок. Тем не менее, на месте мясорубки осталось выжженное пространство. Чёрная, закопчённая, местами превратившаяся в стекловидную массу от огромных температур, зона. Люди и избранные могли перевести дух. И посчитать потери.

Погибших не было, раненных – семеро. Все из отряда Семёнова. Пострадали от ударов тупыми предметами. Удивительно, но ходуны применили впервые с момента своего появления, способность использовать для нападения подручные предметы. Поражал так же выбор – тяжёлые, остроконечные, колющие и режущие предметы – всё то, что могло нанести противнику максимальные увечья. Как потом шутили бойцы: «Ещё немного и ходячие трупы возьмут в свои полусгнившие конечности автоматы, заведут технику и…» Дальше уже шутки заканчивались. Начиналось чувство, близкое к недоумению, переходящему в лёгкую панику. Ибо такого прогресса, возникшего из ничего, буквально на ровном месте, от мёртвых ходунов никто не ожидал. За всё время наблюдения, а оно началось с момента появления этого ходячего и жестокого недоразумения, никаких признаков таких осмысленных действий со стороны ходунов замечено не было. Даже Семёнов, догадывающийся о процессе медленных изменений в сторону усложнения поведения, основанного на своих наблюдениях, был поражён до глубины души неожиданным результатом. И тут такой весьма и весьма неприятный сюрприз. Если не сказать больше.

Придётся пересматривать всю тактику и стратегию, разработанную человечеством для борьбы с последствиями эпидемии. Если, конечно, это не был одиночный случай. Но в такое почти благоприятное развитие событий почему-то верилось с трудом. Неприятности, начавшись в одном месте, очень быстро распространялись повсюду.

– Семёнов, ты как, жив? – проскрипел голос Сергея в рацию.

– Да, всё нормально, оказываем помощь раненным. Скоро буду внутри. Ты сам как?

– Да я то что? Со мной всё хорошо.

– Как Генрих со своими? Все вошли за периметр? Успели?

– Да. Все успели.

– Андрей, что это было?

– Ты о чём?

– Я об этой атаке?

– А хрен его знает, что это было! Похоже на то, что ходуны нас поимели, хотя мы и отбились сейчас.

– Почему ты так считаешь?

– Серёга, я не думаю, что такое стремительное эволюционирование произошло внезапно и мгновенно. Всё происходило постепенно и, самое главное, скрытно от нас. Их главных противников (как же ошибался Семёнов в том момент).

– Думаешь?

– Уверен.

– И о чём это тебе говорит?

– О продуманности действий и проявленной при этом всём сознательности.

– И что же будем теперь делать?

– Анализировать, сопоставлять, решать, придумывать способы противодействия – думать будем, Серёга, думать. Нам ничего другого больше и не остаётся.

– Ладно, заканчивайте там. Нас всех ждёт на совещании у себя Васильев.

– Да, скоро буду. Отбой

– Отбой.

Перед тем, как войти внутрь периметра, Семёнов ощутил на себе пристальный взгляд. Липкий, ненавидящий, и что поразительнее всего – осмысленный. Андрей почти не сомневался, что он принадлежал тому странному ходуну, который руководил тысячами зомби, ведя их в бой, как дисциплинированных, но мёртвых солдат. Полковник не стал оборачиваться и искать место, откуда на него смотрели, заранее понимая всю тщетность этой попытки. Он встряхнул головой и решительно покинул открытое пространство, войдя внутрь внутреннего периметра.

Руслан же был доволен, если то неясное и смутное подобие чувства, которое в нём появилось, так можно было назвать. Первая проба сил закончилась вполне удачно. Он мог подчинять своей воле любое количество своих соплеменников. Ему не важны были результаты этого первого боя. Для него всё только начиналось. А, это – была лишь проба сил. Теперь он будет мстить. Мстить до тех пор, пока не уничтожить всех врагов.