Текст книги "Деконструктор"

– Да кто ещё тут может всплыть?! – Усмехнулся Смоли и, направив ствол автомата на реку, так, для проверки, пустил в неё контрольную очередь. После чего Смоли внимательно смотрит на речную зябь и, не обнаружив на ней посторонних движений и всплесков воды, расплывшись в улыбке, заявляет:

– Вот теперь уже точно никто не всплывёт. – И не успел Смоли проговорить, как к его изумлению, с которым он споткнувшись об ноги, упал к себе на зад, на поверхность реки действительно всплыло что-то похожее на лицо человека. Что при всех этих обстоятельствах, когда вокруг не было ни души (Джек куда-то запропастился), а небо закрыли тучи и сразу же набежал ветер, не то что наводило Смоли на пасмурные и тревожные мысли, но и до поджилок напугало его своей сверхъестественностью и даже некой фантастичностью. И Смоли, оказавшись на земле, в нервной тряске схватился ещё крепче за автомат и, наведя его на всплывший в виде человеческой головы предмет, испугавшись неизведанного, приготовился ждать от этой головы первого хода.

А между тем, когда мало вменяемого, но всё же ещё вменяемого мистера Файзера, для чего ему пришлось уж очень сильно постараться, пропуская мимо себя и выплёвывая виски, приволокли к краю набережной, то он, не подавая виду, всё же понял, что влитое ему в горло виски, было всего лишь прелюдией к главному испытанию – плаванию в не положенном месте. Ну а от того, как он к нему приготовится, и будет зависеть, выживет он или нет.

Когда же братья Джадной принялись скидывать его в реку, то мистер Файзер, не смотря на то, что он был сильно пьян, всё же сумел запастись воздухом и задержать своё дыхание, которого и хватило для того чтобы переждать того момента, когда с набережной все уберутся. К тому же мистеру Файзеру, чьи успехи в плавании, были под сомнением, а в его таком состоянии, говорить о том, что он может долго продержаться на воде и говорить не имело смысла, как оказывается, очень повезло, когда он оказавшись в воде, ногами натолкнулся на какой-то предмет, который хоть и не был слишком устойчивым, но позволял хоть немного, но опереться на себя.

И вот когда сверху на причале показался Смоли и мистер Файзер в очередной раз нырнул под воду, для того чтобы скрыть себя, то выпущенная Смоли очередь из автомата, случайно, но всё же достигла своей цели и зацепила ногу мистера Файзера. И как бы мистер Файзер не пытался сдержаться, всё же боль, вызванная от попадания пули в ногу, частично лишила его выдержки и он, вынырнув и показавшись на поверхности воды, поверг в шок и в падение Смоли.

В свою очередь Смоли, когда первый шок прошёл, приглядевшись внимательно, узнал в сплывшей голове того типа, которого они вначале поили виски, а затем отправили в плавание. И хотя этот тип несколько убедил Смоли в своей незаурядной выживаемости, всё же автомат Томсона, который не раз убеждал Смоли в том, что всё это временно, находился в его руках и это, придав ему силы, подняло Смоли на ноги. После чего Смоли, подойдя краю набережной, уже с более близкого и удобного для себя положения, посмотрел на мистера Файзера, чья физиономия совсем не выражала радости, а вот страдания – да. Что не может не придать уверенности в Смоли и он желая показать этому дерзкому типу, что он не на того напал, достаёт из кармана пачку сигарет, закуривает и демонстративно пускает дым в его сторону.

– Лучше бы ты сразу утонул. – Держа наперевес в одной руке автомат, а в другой сигарету, ухмыляясь, прокричал мистеру Файзеру Смоли. И, пожалуй, в словах Смоли была своя доля истины. И если бы мистер Файзер смог бы сейчас оценить своё положение, то он бы увидел, что из всего того, что его сейчас окружало, а это были сплошь одни, в основном ледяные, как вода в реке минусы, одним плюсом было лишь то, что здесь не водились акулы и пираньи, которые бы уже давно слетелись сюда на зов крови, которой обильно истекал мистер Файзер. Да и сил у мистера Файзера уже практически не осталось и если бы не Жирный Тони, а как оказалось, это он стоял прямо под ним, позволяя, хоть как-то, но опираться на него, то мистер Файзер давно бы уже пошёл ко дну. Но мистер Файзер пока крепится и даже решает не оставить без ответа (что уж поделать, раз он был пьян) этот, определённо вызов ему.

– А то, что? – прохрипел в ответ, уже простудившийся мистер Файзер, заставив Смоли развеселиться. И Смоли, решив, что, пожалуй, пока Джек меняет колесо на машине, будет неплохо повеселиться с этим мистером Наглецом. После чего Смоли, вытащив из-за пазухи свою походную фляжку, делает из неё приличный глоток, затем убирает и, наведя на мистера Фрайзера автомат, пытается того напугать, вначале своим метким прицеливанием ему в голову, а затем очередью рядом с ним. Которая инстинктивно заставляет мистера Файзера окунуться вниз головой под воду, а самого Смоли закатиться от смеха. Что, скорей всего, не слышится мистером Файзером, а на подсознательном уровне догадывается, и мистер Файзер, дабы Смоли слишком не радовался, решает того в ответ подразнить, для чего собственно и не спешит всплывать.

Ну а пока мистер Файзер находится на глубине, он решает открыть свои глаза, для того чтобы более внимательно изучить своё место стояния – как им сейчас и выясняется – Жирного Тони. И хотя Жирного Тони покачивает в разные стороны течение, всё же мистеру Файзеру удаётся заметить, что и после смерти, Жирный Тони столь же трусоват и полноват. И хотя он в последние секунды своей жизни, прямо смотрел в глаза своей смерти, всё же, судя по испуганному выражению его лица, делал он это без особого энтузиазма, желания и храбрости. Но мистер Файзер, не смотря на малодушие Жирного Тони, всё же хотел было поблагодарить Тони за свою поддержку, да только у него воздух закончился, и мистеру Файзеру пришлось незапланированно всплывать. Где его ждала ухмыляющаяся физиономия Смоли, который и не собирался о нём забывать и, прикладываясь к фляжке, в общем-то, неплохо проводил время.

– Что, думал, что я устану тебя ждать и уйду. – Глядя на посиневшего мистера Файзера, рассмеялся Смоли.

– Не буду врать, были такие ожидания. – Ответил, начавший дрожать от холода, мистер Файзер. Что замечается Смоли, и он сердобольно спрашивает его:

– Да ты никак замёрз?

– Есть не много. – Пытается крепиться мистер Файзер.

– А я, знаешь ли, пожалуй, тебе помогу согреться. – Заявил Смоли и неожиданно для мистера Файзера, не стал наводить на него автомат, для того чтобы очередью из него, придать задору мистеру Файзеру, который в попытках уклониться от пуль или даже погоняться с ними на перегонки, сможет согреться, а отставив автомат в сторону, стал расстёгивать свои штаны. И если в самый первый момент мистер Файзер дурственно подумал, что Смоли решил, забравшись в воду, своим теплом согреть его, с чем бы он никогда не согласился и лучше утоп, то последующие действия Смоли показали, как ошибался на его счёт мистер Файзер. И Смоли, как оказалось, был полный неприличий человеконенавистник, которому ничего не стоит снять свои штаны перед незнакомым ему человеком, и начать выпуском из себя отходов своей жизнедеятельности, облегчаться и обрызгивать мистера Файзера.

И хорошо, что мистер Файзер был не столь близок к Смоли, и тот как не тужился, так и не смог дотянуться до него. Что, конечно, не могло устроить Смоли, который теперь глядя по сторонам, видимо, захотел набрать камней и, покидав их в воду, создать волну, которая бы и накрыла собою мистера Файзера. Но Смоли не успевает приступить к своему коварному плану, так как неожиданно для себя, натыкается на направленный на себя ствол своего же автомата. Что вызывает у Смоли огромное удивление и резкую боль от удара ему в живот холодным стволом автомата, который в тот же момент складывает Смоли пополам. И не успевает Смоли собраться с мыслями, как его за волосы схватывает какой-то тип с синим носом и, приподняв его лицо к себе, тяжеловесно спрашивает:

– Ты, плавать-то умеешь? – На что Смоли, право-таки и не знает, что ответить. Ведь этот злобный тип не зря и однозначно с подвохом спрашивает об этом, и где этот вопрос служит инструментом, для того чтобы его утопить. Так что, если он скажет, что плавать не умеет, то того это может быть устроит, и тогда он тотчас полетит в воду. Ну а если сказать, что умеет, то… А вот здесь надо подумать. Но злобный тип с синим носом, как оказывается к тому же торопливый и дерзкий тип, и он, не собираясь выжидать, грозно нукает и так яростно дёргает Смоли за волосы, что тот чуть не вылетает из своего скальпа.

– Умею! – сквозь слёзы орёт Смоли, за которого решило его подсознание, которое, не спрашивая Смоли, чисто из любопытства захотело узнать, что предполагает этот вариант его ответа.

– Вот и отлично. – Заявляет этот злобный тип, и в один затылочный удар, уложив Смоли мордой на землю, пока тот приходит в себя, связывает за спиной его руки. После чего Смоли вновь оказывается на ногах, но так и не в штанах, которые у него спущены до колен и не дают большого манёвра для движений Смоли, которому так хочется убежать отсюда. О чём не может не подозревать этот злобный тип, который, поставив Смоли лицом к реке, издевательски предлагает ему, никуда не сворачивая, бежать прямо.

Ну а Смоли, имея на это всё свою отличную точку зрения, не желая её умалчивать, уже было готов её озвучить, но злобный тип, находясь в более выигрышной позиции – у него за спиной, опережает Смоли и, дав ему пинка, отправляет того в воду. Где Смоли ещё не много барахтается в воде и, пожалуй, у него даже был бы шанс, не сними он тогда штаны, что говорит о том, что в любых, даже в самых паскудных жизненных обстоятельствах, нужно вести себя благопристойно и прилично, но Смоли не послушал голоса совести и поэтому пошёл ко дну (В защиту Смоли, хотелось бы сказать, что у него совершенно не было в наличии, ни стыда, ни совести. Вот такой он был ущербный человек. А ведь это своего рода, как и та болезнь, вызванная наличием в организме иммунодефицита, но только уже духовного свойства. А с таким иммунодефицитом, жизнь всегда скоротечна и длится очень не долго. И от него лекарств просто нет.).

– Босс! Ты там ещё не пошёл ко дну? – разобравшись со Смоли, Синий Фил, а это был он, перенаправил свой взгляд на мистера Файзера. Чей посиневший вид определённо бросал вызов Синему Филу, чья синева носа теперь была не столь цветаста, в сравнении с мистером Файзером, теперь имеющего полное право подать заявку на прозвище синий мистер Файзер. Но мистеру Файзеру не до этого и он хоть и рад, что на месте Смоли сейчас стоит Синий Фил, но сил у него практически уже не осталось и он, не желая тратить их на слова, поплыл в сторону пристани, на которой уже не стоял, а наклонившись вниз протягивал ему свою руку Синий Фил.

Подплыв же к Синему Филу, мистер Файзер ухватившись за его руку, сперва чуть не опрокинул Синего Фила в реку, но тот хоть и удержался, но потянуть мистера Файзера не мог. Синий Фил понимает, что таким ручным способом, ему не вытащить мистера Файзера и он, смотрит по сторонам, где и натыкается на лежащий рядом автомат. После чего Синий Фил, отпускает мистера Файзера и, прихватив автомат, на одно мгновение пугает мистера Файзера, решившего, что Синий Фил, как натура неуравновешенная, психанул и захотел одним выстрелом ему в голову, избавиться от всех этих головняков. Но опущенный Синим Филом к нему ремень автомата, говорит о большем здравомыслии Синего Фила, нежели у него, и мистер Файзер сославшись на своё не трезвое состояние, не позволяющее ему здраво мыслить, хватается за этот ремень и начинает вытягиваться. Что ему, хоть и не с первого и третьего раза, но всё же удаётся сделать.

– Есть! – одновременно выдохнули из себя слова и воздух, упавшие на набережную Синий Фил и мистер Файзер. Далее следует напряжённый отдых, в течении которого слышен только шум ветра и перекрикивания залётных чаек. Когда же мистер Файзер немного приходит в себя, он приподымает своё лицо от земли и смотрит на лежащего на спине Синего Фила, который в свою очередь замечает этот обращённый на себя взгляд мистера Файзера. И Синий Фил, как и мистер Файзер, чьи лица не столь чисты, а перепачканы в грязи, глядя друг на друга, постепенно расплываются улыбками и вслед начинают закатываться смехом жизни, который наполняет тебя только в такие экстремальные жизненные моменты, из которых ты, не смотря ни на что, сумел выйти живым и целым.

– Ладно, посмеялись, и хватит на этом. Я думаю, что нам нужно поспешать. – Приподымаясь на ноги, сказал мистер Файзер. Против чего не возражает Синий Фил, поднимаясь вслед за ним. После чего мистер Файзер смотрит по сторонам и, обнаружив только один заслуживающий внимания объект – грузовик, спрашивает Синего Фила:

– Как думаешь, нас там, неожиданности не будут ждать?

– Не беспокойся Босс. Нас там никто не беспокоит. – Ответил Синий Фил и мистер Файзер удовлетворённый этим ответом, выдвинулся в сторону грузовика. Подойдя к которому, они убеждаются в том, что Жестяной Джек, чьё бездыханное тело, спустя время ими обнаруживается валяющимся в канаве, прежде чем уйти в мир иной, сделал доброе дело и сменил колесо на грузовике.

– Кто его так? – посмотрев на лежащего с перерезанным горлом Джека, спросил Синего Фила мистер Файзер.

– Сам напросился. – С нервными нотками в голосе, ответил Синий Фил.

– Слушай, а как так получилось, что ты оказался в стороне от всех событий на набережной? – с подозрением на что-то, спросил Фила мистер Файзер.

– Босс, неужели ты меня в чём-то подозреваешь? – сжал автомат в руках, явно расстроенный услышанными в свой адрес беспричинными подозрениями Синий Фил. И мистер Файзер обязанный жизнью Синему Филу, даёт заднюю и даже чувствует неловкость, с которой он примирительно спрашивает:

– Ну, а всё-таки? – Но видимо Синий Фил не так уж и безгрешен, раз он забывает о своих возмущениях и понуро отвечает:

– Да, задержался я в кузове, когда решил испробовать качество товара. А когда услышал стрельбу, то решил, что будет разумнее затаиться здесь. Ну а когда выпал благоприятный момент, то и выбрался из кузова.

– Понятно. – Задумчиво ответил мистер Файзер. – Да вот только не слишком понятно, что делать дальше. – Мистер Файзер внимательно посмотрел на Синего Фила, ожидая от него здравых мыслей. Но Синий Фил, скорей всего, был прижимистым типом и не спешил делиться ими с мистером Файзером, ну а дабы тот не заподозрил его в таком нетоварищеском поведении, глупо посмотрел в ответ. Правда, мистер Файзер, уже сам всё надумал и прежде чем действовать, высказал свои предположения.

– К себе нам суваться не стоит, там нас однозначно, будут ждать. Да и скорей всего, в этом городе уже нет такого места, где нас не будет ждать опасность. Из всего этого я делаю единственный вывод – нам нужно как можно скорее убираться из города. – Сказав, мистер Файзер внимательно посмотрел на Синего Фила, ожидая от него возражений, которые могли бы укрепить это его решение. Но Синий Фил не возражал, а скорее всего, был полностью согласен с ним. Ну а раз так, то мистер Файзер отдаёт команду Синему Филу – занять водительское место, а сам, вспомнив, что его нога нуждается в перевязке, занимает пассажирское место, где и принимается за свою ногу.

– Так куда едем? – заведя машину, спросил Синий Фил. Но мистер Файзер почему-то не спешит отвечать, а задумчиво глядя через лобовое стекло куда-то вдаль, только покачивает головой. В свою очередь, Синий Фил не спешит перебивать думы мистера Файзера, которому сейчас нужно, если хочешь выжить, не только за себя, а за двоих основательно подумать. Но видимо мистер Файзер пошёл дальше и подумал не за двоих, а за троих, раз задался таким вопросом:

– А как же Салли? – повернувшись к Синему Филу, внимательно посмотрел на него мистер Файзер. А вот это внимание к себе, почему-то удивляет Синего Фила, которому и гадать не надо, явно важнее своя шкура, нежели какой-то Салли, которую он только один и раз видел, и Синий Фил возмутительно для ушей мистера Файзера спрашивает его:

– Босс, а кто эта Салли вообще такая? – А вот это заставляет ещё больше задуматься мистера Файзера, который совершенно не видит своей близкой связи с этой Салли, о чьём существовании, он можно сказать, только сегодняшним утром и узнал. Но при этом мистеру Файзеру, непонятно почему, бесконечно важно было знать, что там сейчас происходит с этой Салли. Но что он может ответить этому так внимательно на него смотрящему Синему Филу. Вот то-то, кроме разве что того, что он Босс и не обязан давать отчёт в своих действиях кому бы то ни было и даже господу богу. И мистер Файзер уже готов дать понять Синему Филу, что его приказания не обсуждаются, да вот только Синий Фил, своим новым заявлением вносит сумбур в его мысли.

– Босс, я не знаю степень вашей близости, да и, в общем-то, не моё дело спрашивать вас об этой Салли. Но моё мнение таково, что это именно она заложила нас братьям Джадной. – Своим заявлением Синий Фил ввёл в умственный ступор оторопевшего мистера Файзера, который в одно мгновение обмер на месте и, не моргая, принялся не сводить своего сфокусированного взгляда с большого и к тому же синего носа Синего Фила. И если первое время Синий Фил стоически выдерживал этот взгляд на свой нос, который чувствуя повышенное к себе внимание, не мог не возгордиться и само собой, решив стать очень требовательным к себе, неумолимо зачесался. И только стоило Синему Филу пойти на поводу своего носа и почесать его, как мистер Файзер в тот же момент одёрнувшись, приходит в себя и начинает орать на него.

– Вот и не спрашивай! А давай езжай. – Кричит на Синего Фила мистер Файзер, который своим этим истошным заявлением, одновременно даёт ответ на все вопросы и точно указывает направление их следования – Чикаго («Чикаго после посадки Капоне обескровлен, так что мы едем в самый раз, к дележу пирога», – уже успокоившись, по дороге обосновывал свой выбор мистер Файзер). После чего Синий Фил нажимает на газ, и грузовик трогается с места, увозя с собой Синего Фила, и вскоре убаюканного теплотой салона и потрясыванием на кочках, мистера Файзера.

Глава 6,8
Намёки на прошлое и вытекающее из него будущее.

– А ты помнишь мистера Файзера? – донёсшийся до ушей Пфайзера, заданный кем-то из-за спины вопрос, вернул его из своих воспоминаний, заставив выпрямиться и повернувшись в сторону прозвучавшего вопроса, посмотреть на того кто задался им. А это был Джадной Херк, который забыв о Пфайзере, предавался воспоминаниями вместе с Эриком.

– Да разве всех их упомнишь. – Уверенно парировал страдающий старческим склерозом Эрик. Но Херк не для ответа спрашивал об этом Эрика, а для того чтобы лишь просто поговорить. И Херк, сделав глоток из фужера, делает задумчивое выражение лица и задаётся новым вопросом:

– Всё-таки интересно, а смог ли он тогда выплыть. И если да, то почему он не отомстил? – Что на этот раз находит в лице Эрика своего ответчика, который и отвечает ему:

– Но тут всё логично и гадать не надо, он, либо не выплыл, либо не смог. – С чем видимо не может не согласиться Херк, а вот молчавший до этого Годном не полностью.

– Может и так, но полиция так и не нашла его труп. И, значит, успокаиваться и расслабляться, не стоит. – Заявил Годном.

– Ну, пока жива Салли, ты можешь не переживать за свою поганую жизнь. – Засмеялся Эрик, со временем совершенно забыв уважение к старшему брату (что поделать, склероз).

– Да он тебе уже через эту стерву Салли бесконечно отомстил, когда ты на ней женился. – Теперь уже закатился от смеха Херк, отличавшийся по сравнению с Эриком большей памятью и державший на Годнома зуб, который ему тогда на разборке с мистером Файзером, выбил его изо рта. И, конечно, такие нападки братьев не могут понравиться Годному, который налившись кровью, правда, уже не таким, как прежде звучным голосом, но всё же рычит:

– Да если бы не я… – Но Годному не удаётся договорить, так как более звучный смех Эрика и Херка, со своим передразниванием: «Не Я!», – заглушает его слова и заставляет умолкнуть.

Между тем Макрон уже вернулся из своего падения на пол обратно на ножки стула, и полный внешней невозмутимости и внутреннего возмущения на этих мумий, которые ещё и смеяться не забыли, наблюдает за всем тем, что творится за столом. А там смех затих и почувствовавший бодрость духа Херк Джадной, заметив обращённый на себя внимательный взгляд Пфайзера, видимо, решив разыграть теперь уже того, уставившись на него, тихо спрашивает Пфайзера.

– Слушай. Я вот никогда не задумывался, откуда ты такой взялся. Но после твоих сегодняшних оговорок насчёт бутлегерства, мне что-то вдруг стало не просто интересно, а всё это даже навело на некоторые соображения. – Вглядываясь в лицо Пфайзера, загадочно проговорил Херк.

– И что же ты думаешь насчёт всего этого? – бесстрастно спросил его Пфайзер.

– А то, что я ничего не слышал ни о каком мистере Пфайзере, а вот мистер Файзер, в кругу бутлегеров был известной личностью. – Сделал прочувственную паузу Херг. – И не есть ли мистер Файзер и Пфайзер одно и тоже лицо? – Сжав на всякий случай в кармане нож, спросил Херк, уже и сам поверивший всему тому, что сам сказал. Пфайзер же в свою очередь, не менее крепко сжимая в кармане кольт сорок пятого калибра, даже чуть придвинулся к Херку и мрачно вопросил:

– И тебя это не пугает? – После чего следует напряжённая пауза, где каждый из противников пытается сообразить, что из всего сказанного, правда, а что нет. Но им не удаётся прийти к разрешению этого вопроса, так как взявший громкое слово гер Байерр, перебил их мысли и обоюдное внимание, переведя вслед за всеми, взгляды на него.

– Ну так что там насчёт нового лекарства? – с трудом приподнявшись на ноги, негромко задался вопросом гер Байерр. Ну а так как ответ на этот животрепещущий для каждого старикана вопрос о лекарстве, которое заботилось о их здоровье, не мог не волновать всех присутствующих, опять же в основном стариканов, то даже тихо заданный, он был всеми услышан. И как только гер Байерр озвучил свой вопрос, все тут же переводят свои взгляды, на почему-то разволновавшегося (что уже всем не нравится) Макрона.

– Всё в порядке. – Отвечает побледневший Макрон, своим побледнением и не чёткостью ответа, где пропущено слово «в полном», вызывая сомнения и недоверие в нём у столь волнительной, когда дело касается их здоровья, публики. И теперь у сидящих за столом людей, начинают мрачнеть лица и что страшнее, темнеть мысли, которые начинают черпаться из самых глубин преисподней, где их давно уже ждут и только надежда на технический прогресс, и даёт им отсрочку, на эту долгожданную дьяволом встречу.

– Ты в этом уверен? – уже совершенно неуверен в Макроне, как, впрочем, и все, спрашивающий его гер Байерр.

– Да. А что? – а вот этот ответ сорвавшегося на лишнее слово Макрона. уже убеждает всех вопрошающих в том, что тут что-то не так, а это требует от них пристрастной придирчивости к каждому слову и движению Макрона, которому теперь так просто не выйти отсюда, пока его на кусочки не разберут и если будет надо, то и разорвут. Но сии господа, на то и сии могущественные господа, что все свои решения не принимают впопыхах, чему содействует не прямые, а окольные пути, которые только и могут привести к намеченной цели.

И они не спешат вбив Макрону в подошвы ног ножи, для того чтобы добиться от него устойчивого, на одном месте положения, где вслед за этим, уже другими острыми ножами прибиваются его руки к столу и всё для того чтобы Макрон не сумел отвертеться от придвинутого к его голове чана с кипящим полного мяса супом, который так повышает конструктивность диалога. И даже неясно чего больше страшится ярый приверженец вегетарианства Макрон – кипящего супа, который всего лишь сожжёт его физику тела или мяса, употребление которого, поставит под сомнение его духовные основы.

– Сожрёшь и не подавишься! – прижимая голову Макрона к чану, дьявольски смеётся гер Байерр. – И если хочешь стать одним из нас – акулой бизнеса – хищником, то тебе не миновать этого ритуала посвящения. А употребив этот кипящий отвар из колдовского зелья, ты сожжёшь все свои чувства и мосты соединяющие тебя с человечеством, и тем самым обратишься в одного из нас.

Но, пока это всё отложено в запасники памяти, в ячейку под названием план «Б» и сии господа используя своё обходительное красноречие, хоть и пытливо, но пока что только с помощью слов ведут диалог с Макроном.

– Ну что ж, раз ты так уверен в себе, то это, как я понимаю, должно внушить и нам доверие к тебе. – Начинает из своего далека гер Байерр. И хотя в его ответе звучит всего лишь констатация факта уже сказанного Макроном, всё же у Макрона возникает такое тревожное чувство, что ему не то что не верят и относятся с сомнением к его словам, а ему совершенно отказывают в доверии. Что в этом кругу, из которого допускается выход только в одном случае – ногами вперёд, как раз и приближает его к такому выходу.

– Ну и чтобы, так сказать закрепить это возникшее между нами доверие (те обязательства, которые налагают на тебя наши инвестиции в твои разработки, не в счёт), я думаю, что было бы неплохо, если бы мы его закрепили с помощью договора. – А вот это заявление гера Байерра, где прозвучало слово «договор», вызывает повышенный интерес, как у Макрона, так и у всех сидящих за столом людей, которые не понаслышке знают, что такое договор и, пожалуй, среди них нет ни одного, кто бы, не был связан и даже задушевно повязан каким-нибудь договором. И хотя некоторые, однозначно заблуждаясь на свой счёт, заявляли, что сделали всего лишь одну ошибку в жизни, когда подписывали супружеский договор, там-то, в преисподней, где они черпают свои силы, смеются, зная, кто скрывается под милым личиком его верной до смерти Анжелики.

– Муж и жена, одна сатана, – не раз, с намёком на большее, говорила Анжелика своему растерянному мужу, который своим недалёким умом, так и не может сообразить, куда с его счетов деваются деньги.

– За всё нужно платить. Вот и плати своему господину. – Эхом из преисподней, доносились слова самого дьявола, не пожалевшего (а он не жадина и ему ничего не жалко, а жалеть, то это вы точно адресом ошиблись) свою родственницу по ангельской линии, отдав её замуж всего лишь за человека. Ну а когда ты женат на ангеле, то тут времени для себя нет, да и не может быть, и надо уж слишком постараться, чтобы твой ангел остался рядом с тобой, а не улетел в небесные дали. А в этом деле есть всего лишь один единственный верный рецепт – ангела нужно приземлить. Что добивается только через материализацию ангельских желаний и чем крепче ангел привязывается к материальному миру, то тем больше появляется шансов у человека на то, что ангел не улетит от него на небо. Вот и приходится ему с утра до вечера, разрабатывая различные, а зачастую преступные схемы, добывать всю эту материальность и всё лишь для того, чтобы его ангел был рядом.

– Что ж, приходится признать очевидное. Никто другой, нежели ангелы, столько не сделал для того чтобы сбить человека с прямой дороги и привести его ко мне. – Дьявол протягивая договор очередному, на счёт себя заблудшему, завистливо резюмировал итог взаимоотношений своей родственницы, по всё той же ангельской линии Анжелики, и того крикуна, кем был Оливье Кредикур.

– Договор будет пожизненным. – Начал вдаваться в детали герр Байерр. – И пусть тебя это слишком не пугает (герр Байерр, заметив, как побледнел Макрон, попытался его приободрить). Я уже не слишком молод и как я посчитал, мне осталось всего ничего. И это, всего ничего, я хочу всего лишь прожить. А для этого, мне жизненно необходимо твоё лекарство за которое… Слышишь! Ты мразь! Мы заплатили! – Неожиданно для всех, гер Байерр, за которым никто из присутствующих, никогда не замечал резкого слова, вдруг взбеленился и, налившись краской, схватив яблоко со стола, заорал на Макрона.

И пока все хлопали глазами и соображали, что случилось с таким всегда смирным герром Байерром, тот не дожидаясь, когда его ограничат в своих действиях, замахнулся и точно в выбранную собою цель, отправил своё ручное яблоко в голову Макрону. Ну а Макрон, скорей всего, не ожидая от этих еле ходящих мумий такой подвижности и сноровки, оказался застан врасплох этим точным, прямо в лоб, попаданием яблока. И хотя сила удара была так себе, всё же обида, которую несло в себе летящее яблоко, была несравненно больше, и на неё видимо, и с реагировал Макрон, после попадания бросившись под стол, где, как ему казалось, кроме вонючих запахов носков, ему не будет угрожать больше ничто.

И, пожалуй, Макрон несколько поспешил, фигурально бежать в кусты, ведь гер Байерр, через этот нервный припадок полностью лишился сил. Так гер Байерр, с отдышкой рухнув на диван, уже не был больше способен на новые броски, и только ногами елозил под столом, пытаясь ими достать до носа Макрона. Что не понравилось его соседям по столу, по чьим ногам в поисках Макрона, гер Байерр уже не раз проехался своими ногами под столом, и они единодушно выразив поддержку Макрону, заявили геру Байерру, что тот от него никуда не денется и что всё же вначале, нужно добиться подписания договора.

– Согласен. – Соглашается гер Байерр, успокаивая себя поднесённым ему Кредикуром крепким напитком. После чего настаёт очередь сидящих за столом крупных бизнесменом, с большой буквы личностей и непубличных персон, которые, вдруг, все одновременно, решают вытереть свои дорогостоящие ботинки, хоть об что-нибудь. Ну а под столом, как все знают, большого пространства для манёвра нет, вот им и приходится довольствоваться тем, что там есть. О чём, скорей всего, начинает подозревать сидящий под столом Макрон, который на своих боках, тут же узнаёт стоимость этих туфлей, так безбожно больно, принявшихся втыкаться в него.

И, конечно, покрывшийся синяками и возможно даже уже получивший внутреннее словоизлияние в мозг Макрон, не смеет выказывать свою оценку действиям этих, не нуждающихся в чьих либо оценках владельцев дорогих туфлей. А стойко выдерживает все эти пинки, правда, до тех пор, пока одна очень настойчивая, одетая в острый туфель сорок пятого размера нога (а у него всё сорок пятого размера – и револьвер, туфли и ещё много чего), не проявила дальновидность и так поддела Макрона под зад, что он не удержался и, прикусив язык, ударился головой об стол, вызвав наверху лёгкий переполох среди посуды и вслед за ней и у гостей.

– Господа! Это уж слишком. – Решил встать на защиту Макрона Оливье Кредикур, который разведя руками, удивлённо смотрел на то, как упавший в его тарелку бокал с вином, без на то его разрешения, приправляет собой его рыбу. А ведь Оливье Кредикур, в плане сервировки стола и блюд, был очень, до степени фанатизма, придирчивым человеком и всегда нестерпимо относился к тому, чтобы кто-то и даже сам шеф-повар, пытался навязать ему своё мнение насчёт выбора и порядка употребления блюд. А тут, такое на грани богохульства (ну и что, что он атеист) самоуправство, к тому же, ещё идущее в полном разрезе с устоявшимся в традиции мнением Оливье Кредикура, привыкшего запивать рыбу белым вином, а не как настырно предлагает подстольный повар Макрон, красным.