Текст книги "Несвоевременный человек. Книга вторая. Вера"

– Хотелось бы конкретики, как со смартфоном. – Сказал Иван, хитро посмотрев на Антипа. И Антип неожиданно согласился.

– Без проблем. – Сказал Антип. – В наш век, несмотря на все предпринимаемые человеком меры по бережливости себя от волнений и переживаний, на первом месте стоят сердечнососудистые заболевания, – что уж поделать, у прогресса, как и у всякого внешнего фактора, есть свои побочные действия, которые выражаются в виде малоподвижного образа жизни и таких сердечных последствий, – и решаются, или же уже поздно и эти вопросы никак не решаются, то тогда всё по своему разному происходит, исходя из конкретной ситуации. А вот как? То ты, как человек, имеющий прямое отношение к медицине, мог бы и догадаться, как эти вопросы решаются. – Сделал оговорку Антип. И Иван может быть и догадался, если бы ему для этого времени дали, но ему его опять не дали и Иван не успел догадаться.

– Так человек, несмотря на своё огромное желание быть бессердечным человеком, вынужден мириться с такой своей природной сердечной данностью – наличие сердца приносит большие неудобства и даже смерть от переизбытка чувств, и если была бы такая природная возможность обойтись без него, то люди бы давно воспользовались ею и отказались от этого своего жизненного мотора. Да ты и сам знаешь таких бессердечных людей, так ведь? – спросил Ивана Антип. И Иван не стал отпираться. Правда, как тут же выяснилось, то Антип, задаваясь этим вопросом, имел в виду совсем другое.

– Я имею в виду тех, кто отчасти бессердечный человек. – Уточнил Антип. – Это те, у кого установлен искусственный сердечный клапан. – Для полного понимания Ивана, добавил Антип. – Знаешь таких? – спросил Антип. – Знаю. – Ответил Иван.

– А теперь вопрос. – Антип зафиксировал внимание Ивана и задал свой вопрос. – А что по своей сути это значит?

– Что это? – переспросил Иван, не совсем поняв вопрос.

– Наличие в груди искусственного сердечного клапана? – следует вопрос Антипа.

– Я… – Иван попытался вслух домыслить недодуманный ответ, но был перебит Антипом. – А это говорит о том, что человек, которому с помощью этого клапана была дана возможность дальше жить, зачем-то нужен именно этой временности. Тогда как в другое, прошлое время, он просто бы не выжил. И вот это, его позволяющее жить именно сейчас обстоятельство, и есть прямой указатель на то, что он дитя именно этого и ни какого другого времени, на защите которого он будет стоять пока его сердечный клапан качает в нём кровь.

– И от кого он будет его защищать? – спросил Иван.

– А разве непонятно? – переспросил Антип.

– И чем они ему будут мешать? – спросил Иван, догадавшись.

– Тем, что у него нет, и что ему недоступно, сердечным волнением, которое ему противопоказано. А это до сердечного приступа нервирует. Ведь он постепенно начинает сживаться со своим сердечным клапаном и его отношения с внешним миром начинают строиться через свой бессердечный клапан взаимоотношений. Так он себя чувствует более защищённым что ли, и со временем, по мере опробования, этот подход становится для него системным. – Сказал Антип.

– Ты слишком сгущаешь краски. – Сказал Иван.

– Если что, то только в светлых тонах. – Сказал Антип. – Тогда как на самом деле всё ещё хуже. И своевременно мыслящие люди, следуя своим характерным времени воззрениям на себя, а затем уже на окружающий мир, так сказать, в профилактических целях, – а профилактика заболевания гарантия его предупреждения, так ведь нас учат, – на ментальном уровне установили в себе этот сердечный клапан, то есть то самое олицетворяющее собой современные реалии мира защитное средство, которое будет предохранять их от тревожащих сердце внешних воздействий. И как результат, возникла отвечающая современным вызовам времени система взаимоотношений. Ну а любая система работает по одному и тому же принципу – ты следуешь установленным системой правилам и по-другому быть не может. Ну а если ты не часть системы, не её часовой винтик, то значит, ты помеха для неё, которая в своё время обязательно пойдёт поперёк системы, и если ничего не предпринимать, то это в итоге приведёт к слому системы. А этот человек без этого защитного клапана в голове, не только не системен, а он и есть самая большая опасность для сложившейся системы взаимоотношений – все идут отмеренным системой шагом, а он решил идти своим путём, что естественно сбивает со своего шага и все начинают запинаться или частить. И значит, должен быть нейтрализован. Вот тебе и детализированная конкретика. И как понимаешь, это только одна из множества знаковых частностей, тех самых символов времени, определяющих и характеризующих наше самое спокойное из всех известных на данный момент беспокойных времён. – Антип замолчал и Иван бы его на этот счёт ещё спросил, если бы он по своей всегдашней привычке, в полном своём внимании и главное, без всякого предупреждения, не отвлёкся куда-то в боковую сторону. И Ивану пришлось в недовольстве пробурчать: «Опять за своё», и вслед за ним самому перевести свой взгляд, спросив: И что ты там увидел?

– Меня всегда завораживает взгляд думающего человека, особенно если это привлекательная девушка. Сразу возникает множество мыслей. И есть о чём вместе с ней подумать. – Ответил Антип, и у Ивана не было другого выхода, как повернуть всего себя в ту сторону, куда смотрел Антип.

Глава 8
Задумчивая девушка

Прежде чем девушке задуматься, ей для этого нужно создать необходимые условия. Вот не может она ни с того ни с сего задуматься, слишком уж это дело ответственное, задуматься. И тут нет места какой-нибудь дискриминационной по любому роду и поводу шутке, а всё дело в том, что любая девушка мыслит не как простой человек с улицы, – по любому пустяшному поводу и без разбору задумывается: поскользнулся, упал и весь в гипсе задумался, – а она природно мыслит и ей по большому счёту не нужны все эти осложнения. И это её, природного рода мышление, в своём осмыслении окружающего, не так и бездумно, как предполагают те, кому недоступно такого рода мышление, а оно, скажем так, через своё природное самоощущение, ещё называемое интуицией, целенаправленно ведёт свою избранницу к той своей единственной цели, которая ей на роду написана и определена природой. И этого для неё достаточно. А всё что не ведёт к этой цели, то это природные отклонения и вольнодумствования.

И всё же, несмотря на всё это, девушка, особенно если она талантлива своей красотой, а в этом они все по своему, кто-то больше, кто-то в иные стороны талантливы, иногда спускается со своих небес и таким самым приземлённым способом завладевают вниманием людей с иными взглядами на окружающее и точкой зрения на образ их мышления. «Будь ближе к ним, и они к тебе потянутся», следуя этому правилу, придав выражению лица печальную вдумчивость в вас, – а как ещё можно иначе интерпретировать этот обращённый на вас взгляд задумчивой девушки, – она погружается в своё лицезрение через наблюдение за окружающими людьми. Ну а что она может поделать, когда ей так идёт налёт печальной меланхоличной грусти на лице, со своими небезнадёжными мыслями на чей-то ещё не оформившийся в мыслях счёт. А вот кто будет её избранником, то это одно из тех наиважнейший условий, при возникновении которых, у девушки и возникает желание с таким вдумчивым видом посидеть одной за столиком.

Ну а люди со стороны её мыслей и вообще, как правило, те из них, кому недоступно понимание всех обуревающих тонкую душу девушки волнительных мыслей, при виде её в таком задумчивом виде, начинают из себя строить провидцев, для которых ничего не стоит распознать, о чём сейчас задумалась эта девушка. – Её, несомненно, заставила задуматься, а затем так красиво опечалила, мысль о своём избраннике, который в последнее время вызывает у неё массу вопросов. – С видом человека, убеждённого в своей правоте, и которого ни в чём не переубедить, озвучит свой взгляд на эту задумчивую девушку, человек психолог и астролог в одном флаконе, господин Фрейдлих, который всегда знает, что говорит, и никогда не понимает, что другие ему и не ему говорят. – Она вроде как начала в нём разочаровываться. Вот так она начала на него смотреть. – Вот так на неё и на её избранника, подлейшего души человека и пакостника, каких не редко встретишь на задворках жизни, стал смотреть господин Фрейдлих, который отлично знает, что из себя представляют все эти молодцы, он ведь был постоянным клиентом этих публичных задворок жизни, в том же казино.

– Этот её избранник, назовём его для примера, Константин, только одними обещаниями её и кормит. И ещё при этом так это ловко и умело обоснует, что задумчивой девушке и придраться к нему нет никакой возможности. «Разве, – говорит этот хитроумный Константин, – тебе не хочется быть стройной и лёгкой, как пушинка». И конечно, задумчивая девушка хочет быть такой. Ну а чтобы так себя легко чувствовать, нужно чтобы твой рацион состоял из одних только планов на будущее и мечтаний об этом безмятежном будущем, рассказывать о котором такой мастак этот Константин. «А путь к счастью по дороге мечтательности и есть на самом деле счастье. И мне было куда легче к нему тебя нести на руках, если и ты пойдёшь ко мне навстречу своим пониманием моих нужд», – вот так, с одного предложения, Константин убеждает задумчивую девушку во всём ему довериться. И задумчивая девушка со всем согласна с Константином и готова ради их совместного будущего немножко потерпеть и поголодать для стройности мыслей, но при этом, ей бы всё же хотелось знать, а когда Константин от слов перейдёт к настоящему делу, и для начала… А вот над этим и задумалась в своей задумчивости задумчивая девушка. – Вот как-то так, по мнению слушателей господина Фрейдлиха, этот господин Фрейдлих, не соответствующе действительности обрисовал происходящее с задумчивой девушкой.

И обоснований для такого своего мнения насчёт мыслей вслух господина Фредлиха, у слушателей было более чем достаточно. Да уже одного того, что у них были свои мысли насчёт этой задумчивой девушки, было достаточно, чтобы заклеймить господина Фрейдлиха в его ничего непонимании насчёт девушек задумчивых, да и вообще господину Фрейдлиху, убеждённого своей одинокой жизнью холостяку, лучше вообще не делать никаких прогнозов насчёт девушек. Они никогда не сбудутся, как не сбылись все его прогнозы на свою жизнь.

– Лучше закажите себе убойной порции спиртного, господин Фрейдлих, и тогда быть может, у вас появится шанс, чтобы кто-то на ваш счёт задумался. – Прямо гонят от себя господина Фрейдлиха его более молодые и преуспевающие в деле отношений с женским полом товарищи. Среди которых были даже не по разу женатые. А это уже говорит, как минимум о том, что эти люди нюхали пороху и могут на основании своего опыта приблизиться к пониманию движений души этой задумчивой девушки.

Ну а то, что это будет по большому счёту субъективный взгляд на задумчивую девушку, то это всё совершенно не волнует этих людей многоопытных, ведь они знают главное правило подхода к задумчивым девушкам – они всегда думают не так, как ты думаешь. А уж из этого основного правила вытекают свои подправила: «Они думают не о том, о чём можно было подумать», «Они думают, что мужики мыслят только в одной плоскости своих отношений с женским родом, с их слов, думают только об одном, и это ведёт к своим заблуждениям», «Также ведёт их к своим заблуждениям и не пойми откуда у них взявшийся стереотип о том, что мужики совсем не уважают умственную составляющую женского пола, считая, что они ещё более приземлённо и плоскостно мыслят, опять же в их исполнении это звучит: им, бабам, только одно на наш счёт думается». Ну и как без него, ведущего к непониманию этих сторон конфликта подправила: «Им говоришь одно, а они понимают другое».

– Господа, – ни громко, ни тихо, а в самый раз, выступит со своим словом самый многоопытный за этим столом человек, с усами как у жителя запорожской сечи, с подходящим для тех степей именем Афанасий – чёрт тебя побери (последней приписке Афанасий должен быть благодарен своему неусидчивому характеру и своей третьей по официальному счёту супруге, а уж сколько было неофициальных, то и не сосчитать – что уж поделать, уж больно пригож на свою внешнюю выразительность Афанасий), – если баба задумалась, то быть беде. По себе знаю. – Жутко серьёзно сказал Афанасий, потемнев лицом и с усилием схватив вилку, которую он со всей силы воткнул в пельмень. И хотя многие за столом догадались, что могло послужить причиной в прошлом, а может в будущем для этих высказываний Афанасия, никто не стал его перебивать, и все продолжали затаив дыхание слушать. И Афанасий не подвёл, и всё как на духу рассказал.

– Это значит, что она что-то пакостное, а может и прескверное, против тебя, кормильца и благодетеля задумала. – Сказал Афанасий, сделав необходимую ему паузу для переживаний заброшенного в рот пельменя. Когда же Афанасий справился с охватившими его переживаниями, он продолжил раскрывать всем этим слепцам вокруг, истинное лицо всех этих ведьм, которые всегда скрываются под личиной такой девственной красоты. – Баба не может вот так, без основательных на то причин, задуматься. Да и если быть предельно честным, – Афанасий обвёл своих товарищей по столу внимательным и слегка подозрительным взглядом, как бы с проверкой их благонадёжности, – тьфу, никому нельзя довериться, одни подкаблучники, – и только после того, как убеждается, что у него от желания разболтать всё что только можно, во рту скребит сильнее, чем ему запрещает благоразумие: «Да видал я их всех там-то и там-то», он начинает делиться этими своими секретными сведениями:

– Их задуматься, значит задумать хитрую комбинацию против тебя. Это мы с вами можем предаваться игрой чистой мысли без примесей быта, в результате чего рождается философия ума, тогда как их любая мысль всегда материальна и является продолжением их бытия с нами. Которое их отчего-то всегда не устраивает, когда они сами плоть от плоти от этого своего бытия, которое, по их мнению, мы им и навязали. А разве это мы им добавки на тарелки накладываем, нет, а мы наоборот, даже против всего этого переедания. О чём попробуй только заикнуться, как сразу же будешь обвинён в жадности и во всех остальных смертных грехах. А эти их заявления, что это мы их нервируем, вот они и закладывают за обе щёки, есть лишь отговорки и желание себя оправдать за наш собственно счёт. – Афанасий сделал небольшую паузу, чтобы перевести свой возмущённый дух на эту приземлённость мысли всех этих задумчивых баб, которые сами себе вечно противоречат, а ты значит, за это отвечай.

– Ты мол, Афанасий, совершенно невыносимый человек! – никого не стесняясь, прямо в лицо заявляет Афанасию его благоверная супруга. И только попробуй Афанасий, даже без всяких инсинуаций со своей стороны, – кто бы говорил, – а определённо обоснованно, ссылаясь на очевидность, – на себя корова в зеркало посмотри, – возразить ей в ответ, то его благоверная супруга и задумываться на его счёт не станет, а сразу скалкой вобьёт ему в голову очень знаковую мысль, – никогда не спорь со своей благоверной супругой, даже если она, по твоему разумению, не права.

– А ещё философом зовёшься. Дурак, ты Афанасий, как есть дурак. И думать даже не надо. – А вот эти слова благоверной супруги, Афанасий не станет упоминать, так как только отчасти согласен с ней, да и к тому же это её субъективное мнение. А вот в какой части, то он даже своей супруге не скажет, так как он ввёл её в заблуждение тем, что полностью с ней согласился, как она того и хотела, а не он (он согласился под давлением скалки). Правда тут же пожалел, так как благоверная супруга Афанасия, такая уж натура неспокойная, и пока она полностью не выговорится, то она не успокоится. И она вместо того, чтобы принять как за должное этого дурака Афанасия, в которых она его сама и записала, тут же начинает проявлять недовольство и претензии к Афанасию за такую его данность. И при этом обосновывает свои претензии не какими-то там бабскими бреднями и домыслами, которые всегда и стоят за ними, а она, явно для того чтобы сделать Афанасию по больнее (сам виноват, раз при своей благоверной позволил себе сказать, что все бабы до чего же мстительные натуры, и лахудры притом), покушается на святое – на его товарищей и друзей.

– И все твои дружки тебя за дурака считают и твоей дуростью пользуются. – Вот прямо так, без должных на то оснований, без приведения аргументаций, заявляет благоверная Афанасия. Отчего Афанасий аж дурнеет в голове и от возмущения на такой поклёп от своей благоверной в мыслях онемевает. – Да что она, в самом деле, себе позволяет! Не может такого быть, потому что быть не может! – всё внутри Афанасия закипает и требовательно просится излиться в вопросы ребром своей благоверной. – Имя, паскуда, того, кто меня за дурака считает?! И как интересно, они моей дуростью пользуются? И не вместе ли с тобой, случайно? – Но Афанасий, скрепя зубами сумел сдержаться, вдруг осознав, что в таком деле своей благоверной не может быть никакого доверия, и она обязательно воспользуется его доверчивостью и укажет на самого верного его товарища и собутыльника Платона, чтобы он с ним рассорился и больше не собутыльничал.

– Хитра стерва, что и сказать. Мол, я всё ею сказанное восприму за чистую истину, и при ближайшем научном рассмотрении вместе с Платоном волнующих нас вопросов своего существования в этом мире, через фокус своего философского взгляда, подкрепленного специальной приободряющей дух жидкостью, как только приободрюсь, немедленно спрошу с Платона: Слушай Платон, а ты мне друг, или как? Ну а Платон быстро окинет стол, пытаясь понять, что вызвало такую мою заинтересованность. А на столе вроде ничего такого не предусматривает таких вопросов, – там ещё всё в своей должной полноте ожидает нашего внимания, – и тогда Платон впадает в сомнение, что же ещё может так сильно взволновать человека за столом, где есть всё. И Платон не зря носит такое знаковое имя, и он догадался, что человеку не хватает, находясь в товарищеском кругу. «Что, твоя достала и ты решил…», – Платон придерживается секретности и самую главную мысль из сказанного прячет под многоточием. А я возьму и соглашусь. – Усмехнулся про себя Афанасий, даже и не зная, на что рассчитывала его благоверная. Ну а пока это не выяснено (что у них в голове творится и они и сами подчас не разберутся), то Афанасий решил не поддаваться на провокации. А вот этого его благоверная видимо не предусмотрела и она начинает злиться на Афанасия и тем самым выдавать себя.

– Ты посмотри-ка на него. – В негодовании разводит руки и по внутреннему мнению Афанасия, хайло, его благоверная. – Его ни во что не ставят, а ему хоть бы что. Дурак и есть дурак.

– Дурак бы был, если бы влез в спор, – покатываясь про себя со смеху, рассудил Афанасий, – да и если на то пошло, то и дураком быть ещё надо заслужить. Ведь это тебе какой-нибудь придурок, а целый дурак.

Между тем Афанасий собрался с мыслями, умственно почесал свой пришибленный аргументацией своей благоверной супруги лоб, и продолжил приоткрывать завесы тайн замышлений этих баб на их мужской счёт. – И вот когда ты заметил, что твоя благоверная, уж и не знаю с какой это стати, – обед ещё не готов, в квартире не убрано, – на мгновение таким задумчивым образом отстранилась от действительности, то тут главное не попасться ей на глаза. А иначе все её мысли, и при этом самого прескверного и упаднического характера, будут обращены на тебя. Ведь она может быть, до этого момента и не думала о тебе подумать, а всего лишь просто присела перевести дух, а как только тебя, бездельника, болтающего без дела в трусах заметила, то тут же и призадумалась над своим бытием с тобой в трусах. А как призадумалась, то её уже и не остановить в своём, насчёт тебя подлеца и не оправдавшего надежд губителя всех моих самых лучших лет, расследовании. Ну а ход их размышлений всегда идёт по одному сценарию, начинают за здравие, – и откуда ты такой весёлый заявился, – а заканчиваются за упокой, – что б это в последний раз на моих глазах было, – и начинают шуровать по карманам, в поиске и не пойми чего. И другими они по определению быть не могут. – Вот так многозначительно подытожил свои размышления Афанасий, вдруг почувствовав в себе неутолимую водой жажду. Сбить которую можно только одним средством, за которым Афанасий и направился в сторону бара.

Ну а за любым столом, за которым сидят люди с активной жизненной позицией, никогда так не бывает, чтобы за ним сидели люди одной направленности взглядов. И если среди них есть человек пессимистично настроенный, такой как Афанасий, то для баланса его взглядов, всегда за столом найдётся человек противовес ему, оптимист по жизни и насчёт своего безоблачного будущего, не как можно с этих первых характеристик подумать, что человек безграмотный на ум и юного возраста, а скажем так, ему не меньше было лет, чем всем другим за этим столом, а то, что он сохранил в себе такую оптимистическую ясность мысли, то он объяснял это тем, что ему в отличие от вас придурки, повезло. И ему действительно повезло, раз никто не лез к нему драться, оскоблённый этим его безосновательным заявлением, и ещё, наверное, потому, что он был до наивности так простодушен, что никто не решался его на этом подловить и обмануть в своих корыстных целях. Вот он и смотрел, и сейчас посмотрел на задумчивую девушку в другом фокусе взгляда.

– Её определённо гнетёт одиночество и как его результат, у неё появляются сомнения в своей привлекательности. – Вглядываясь в задумчивую девушку, озвучивает вслух эти свои фантазии, оптимист по жизни, Роман.

А любая данная вслух оценка человеком, всегда заставляет людей её услышавших, удостовериться в верности данной этим человеком оценки, особенно если она касается привлекательности той или иной отдельной индивидуальности. Так что собеседники и товарищи по столу Романа, чисто инстинктивно ещё раз посмотрели на задумчивую девушку, чтобы сверить своё оценочное мнение с мнением самой задумчивой девушки и мнением Романа, который так не напрямую заметил за ней её привлекательность.

– «Уж что я с собой перед зеркалом не вытворяла, а всё никакого толку нет», – подобным образом рассуждает эта задумчивая девушка, глядя по сторонам и на нас в том числе, – между тем начал раскрывать секреты этой девушки Роман. – Нет, конечно, толк определённый есть и я заметна, но только не в интересующем меня направлении. А вот как сделать так, чтобы только интересующие меня люди не проходили мимо и меня отмечали. – Задумчивая девушка, рассудив, скрытно, из под своих ресниц, ещё раз внимательно посмотрела вокруг, отметила для себя ценность этого вокруг и тех, кто заслуживает её особенного внимания (на этом моменте, все сидящие за столом Романа слушатели напряглись и покосились взглядами в сторону задумчивой девушки) и принялась дальше умственно обустраивать свою жизнь.

– Вот как бы сделать так, – ещё глубже задумалась и даже частично нахмурилась задумчивая девушка, – чтобы, к примеру, вон то, дюже пригожее лицо, сразу видно, что имеющее обстоятельный ум и здравомыслящие мысли насчёт подхода к отношениям с девушками, заинтересовалось мной, – задумчивая девушка вновь прибегает к своей хитрости и смотрит сквозь ресницы на одно крайне понравившееся ей лицо из нашей компании. «Кто это лицо?! Неужели я?! Не может такого быть, чтобы не я! Мама!», – в один момент взметнулись в нервозном волнении мысли и взгляды друг на друга и на себя, со стороны товарищей по столу Романа, а посмотреть в сторону задумчивой девушки они не решаются, боятся сглазить.

– И видимо со второго взгляда это понравившееся ей с первого взгляда лицо, ещё больше понравилось задумчивой девушке, что ей вдруг захотелось предпринять самые решительные действия, тем более она прекрасно знает, что нет дыма без огня (она немного внушаема, и так мыслить её научил её дядя большой курильщик). «Может подмигнуть ему, как бы случайно?», – загорелась мыслью задумчивая девушка, и сама того от себя не ожидая, взяла и подмигнула заинтересовавшему её лицу. – На этом моменте рассказа Романа, все его слушатели в раз вспотели, а их сердца бешено заколотились, сбивая их со всякой рассудительной мысли. При этом они как сидели в одном положении, так и сидят, боясь пошелохнуться. И только от Романа теперь зависит их будущее – куда он скажет, то туда свой взгляд и повернёт задумчивая девушка, и там подмигнёт тому подлецу счастливчику, который так коварно заслонил собой более достойных на этот подмигивающий взгляд людей.

«Не заметил, или не счёл для себя, авторитарного красавца, не знающего отбоя от красавиц, нужным обратить внимание, – похолодела сердцем и покрылась бледностью задумчивая девушка, отчего она стала ещё краше, а тому красавцу наплевать, он кроме себя никого не видит, – а всё потому, что я непривлекательная, и во мне нет той изюминки, которая сносит крышу и заставляет людей даже с самым здравым умом, забыть о нём и обо всём! – ахнула про себя задумчивая девушка, на чьих ресницах выступила роса. – И после этих слов Романа, ни у кого не оставалось сомнения, кто есть тот гад, кто принёс столько неслыханного горя задумчивой девушке, – он последняя сволочь и негодяй, который находит удовольствие только в одном, он своей внешней неприступностью вгоняет в уныние и грусть вот таких задумчивых девушек. А вот кто конкретно эта сволочь, то каждый из сидящих за столом людей в тайне рассчитывал на свою удачу этой сволочью быть, а так все в общем склонялись к тому, что это всё-таки Роман, от чьего лица и вёлся рассказ.

– Если бы это был не он, то он бы напрямую сказал, что так то и так, но это не я. – Рассудили про себя приятели Романа, коря себя за ту минутную слабость, не позволившую им повернуться в сторону задумчивой девушки, и посмотреть на кого она смотрит. – И вообще он перестарался в придании документальности своему рассказу. Так он, сохранив тайну этого наиподлейшего лица, внёс раскол среди своих товарищей, которые теперь и не знают, что друг о друге думать. А эти его заверения, я мол не специально, а чтобы создать интригу, не принимаются в расчёт.

И только товарищи Романа так на его счёт помыслили, как Роман берёт слово и всем его товарищам тут же становится всё за него ясно. – Хотя может быть, – говорит Роман, – всё на самом деле не так. И это всего лишь одна из многочисленных версий того возможного, что может у неё происходить в голове. – Роман делает паузу, во время которой все его товарищи и он в том числе, попытались заглянуть в голову этой девушке. И судя по их унылым лицам, не совсем удачно, – одна прямо-таки чертовщина видится, – после чего Роман делает своё дополнение. – Ну а задумчивые девушки, как бы на их счёт не говорил женоненавистник Афанасий, это всегда особая загадка, – ты никогда не можешь быть уверен, что не ты есть объект её дум, – и это всегда выглядит притягивающе привлекательно. – А вот тут Роман сумел всех удивить, считав их мысли.

– Да, это вам не какая-то Мона Лиза, – высказал свою реалистичную точку зрения местный реалист Эрнест, – с которой по большому счёту всё ясно. Она улыбается любому, кто на неё посмотрит, а вот эта её ветреность, мне как человеку консервативному в отношениях с особами женского пола, совсем не импонирует. Тогда как задумчивая девушка не так открыта для посторонних взглядов и в ней есть своя загадка, как раз и касающаяся того единственного взгляда, который её действительно волнует. При этом у каждого есть надежда и это ещё больше обнадёживает при взгляде на неё.

– Так у тебя что, есть надежда? – как и должно быть, со всей своей беспечностью, бесцеремонно спросил Эрнеста Роман. Ну а на Эрнеста и не пойми что нашло, и он почему-то посчитал бестактным этот обращённый к нему вопрос (он, можно сказать, решил поддержать Романа, а тот этого не оценил). И Эрнест вместо того чтобы дать ответ на него, переходит на личности. – А знаешь Роман, кто на самом деле из вас оптимист, а кто пессимист? – кивая в сторону стоящего у бара Афанасия, так задаётся этим вопросом Эрнест, как будто знает на него ответ. И понятно, что у Романа появляются свои сомнения, которые он и высказывает.

– В таких случаях, как правило, самое худшее достаётся лицу отсутствующему, хоть и временно. – С таким простодушием это сказал Роман, что все за столом настроились против Эрнеста, который явно какую-то пакость за спиной отсутствующего Афанасия задумал. А если Эрнест такое себе позволяет за спиной Афанасия, то где гарантия того, что он таким коварным способом не использует спины всех остальных присутствующих за столом людей. Ну а что касается Эрнеста, то он уже себя не раз покорил за такую свою несдержанность, и он бы на этом закончил все свои разговоры, но в этом случае его ожидала ещё большая опасность – его могут заподозрить в нехороших мыслях. И Эрнест под перекрёстными взглядами своих товарищей по столу, озвучивает то, что и хотел сказать.

– А на самом деле это Афанасий оптимист. Он всё не теряет надежды и, не боясь вступать в отношения, ищет своё счастье. Тогда как ты, только на словах с оптимизмом смотришь вокруг, при этом не решаясь делать шаги навстречу… – здесь Эрнест смотрит в сторону задумчивой девушки, и добавляет, – хотя бы к ней. – И этот посыл Эрнеста достигает своей цели. Все взгляды переводятся на Романа и ждут от него решительных действий, а не ответов, на которые он такой мастер. И Роман это отлично понимает, для чего он переводит свой взгляд на задумчивую девушку и, пристальным взглядом посмотрев на неё, задумчиво вопросил:

– И о чём же ты на самом деле задумалась?

Но это только односторонний, с той стороны недостоверности взгляд, которая может только догадываться, что скрывается за этой задумчивостью и никогда с точностью не узнает, что так волнует, а может и совсем не волнует обладательницу этой притягательной привлекательности, которую она выставляет таким образом напоказ. Тогда как есть и другой, гораздо информированный взгляд на происходящее с этой задумчивой девушкой, со всё понимающей и знающей стороны её единомышленниц. А вот как они посмотрят на эти её мысленные метания этой или какой другой вдруг задумавшейся девушки… Да никак они не посмотрят, у них что, других больше дел нет, как жить чужими метаниями и интересами, когда у них и свои думы и те же метания имеются под завязку.

И если уж отвлекаться от себя и собственных мыслей, то лишь в заслуживающую этого их внимания сторону. Да хотя бы в сторону того самого настоящего мезальянса, где старый боров взял в себе в спутницы малолетку, которую ещё кормить с ложечки надо, но только не таким образом, каким её кормит этот дозревший до такого своего личного счастья человек.