Текст книги "Наблюдатель"

9. Обыск с пристрастием

Всю субботу и воскресенье Марк, прослушивая запись с диктофона своего телефона, готовил статью о работе «Роснанотеха» в области генетики. Тема для него была совершенно новой и поэтому трудной. Чтобы не написать какую-нибудь глупость, он сначала с помощью поисковика «Ромашка» облазил весь Интернет. К концу субботы он уже имел очень неплохое общее представление о генетике – науке о наследственности. Только тогда ему стала более или менее ясна проблема, над которой вместе с Мишей работал Мансур Сафиуллин.

Ребенок через хромосомные наборы наследует от отца и от матери равное количество генов, которых у человека около 30 тысяч. При традиционном зачатии наборы генов от матери и отца выбираются природой случайным образом. По этой причине если один из родителей имел наследственную болезнь, а второй нет, то она может передаться ребенку, а может и не передаться с вероятностью 50 на 50. Более того, природа вносит в набор генов ребенка случайные изменения, называемые мутациями, то есть гены ребенка могут иметь свойства, которых не было в генах ни отца, ни матери. Мутации в свою очередь, хотя и с низкой вероятностью, но могут вызвать появление у ребенка «наследственной» болезни даже в случае полностью здоровых родителей. Случайные природные мутации нужны для постепенного изменения единицы живого мира – вида с целью его адаптации к медленно меняющимся условиям внешней среды. В общем, для надежного обеспечения при зачатии этого самого фактора случайности природой был сконструирован целый «лототрон» в миниатюре, который был просто необходим для механизма естественного отбора.

Мансур Сафиуллин и Миша решили обойти этот созданный природой «лототрон» и противопоставить ему осмысленный искусственный отбор только той наследственной информации от обоих родителей, которая, на их взгляд, была бы полезна для здоровья будущего ребенка. Поэтому половые железы мужчин и женщин больше не годились для генерации яйцеклетки и сперматозоидов. Мансур с Мишей собирались создавать их искусственным путем, используя для этого структуру ДНК родителей, и именно поэтому для каждой новой пары родителей требовалось создание новой уникальной пары яйцеклетка-сперматозоид, несущей «оптимальный» набор генетической информации только под этих двух конкретно взятых родителей.

На первый взгляд казалось, что это будет настоящая революция в генетике, которая действительно через несколько поколений позволит забыть практически все наследственные болезни, найденный Марком в Интернете список которых насчитывал более 300. Все люди станут стройными, повысят устойчивость к раковым заболеваниям, станет меньше алкоголиков, наркоманов и страдающих сердечно-сосудистыми заболеваниями, наверняка возрастет продолжительность жизни. Все казалось слишком уж прекрасным, чтобы этому поверить.

Пытливый мозг Марка старался понять эту новую технологию зачатия со всех сторон, что-то ему подсказывало, что у нее должны быть и недостатки, палка всегда должна быть о двух концах, и эти хотя бы потенциальные недостатки обязательно надо было обозначить в статье. «А почему ее можно применять только для укрепления здоровья детей? Почему бы не попробовать в будущем передавать с ее помощью потомству такие качества, как трудолюбие, доброта, милосердие, и искоренять такие, как расизм, педофилия, гомосексуализм, жадность, лень», – от этой мысли у Марка захватило дух. Вместо того чтобы найти недостаток, он нашел еще одну область применения, и все окрасилось в еще более розовые тона и из-за этого стало еще менее реальным. «Есть! Кажется, есть недостаток, – наконец обрадовался Марк. – Является ли лень таким уж однозначным недостатком? – Он вспомнил поговорку. – Лень – двигатель прогресса. Нет, не все так просто с этой ленью!» Марк чувствовал, что применение этой новой технологии для изменения образа мыслей людей является очень скользкой дорожкой…

И тут недостатки вдруг посыпались сами собой. «А зачем для этого искусственного вида зачатия обязательно нужны мужчина и женщина? – вдруг подумал он. – Что, если он позволит синтезировать яйцеклетку от мужчины, а сперматозоид от женщины? Тогда биологическими родителями ребенка могут стать две женщины или два мужчины!» Эта мысль ужаснула его. Он вспомнил шуточную песню русского поэта Владимира Высоцкого, которого очень высоко ценил Миша. Песня называлась «Тау Кита» и была о том, что тау-китяне отказались от полового размножения и вернулись к почкованию.

 
– Эй, братья по полу, – кричу, – мужики!
Но что-то мой голос сорвался.
Я тау-китянку схватил за грудки:
– А ну говорю, – признавайся!
 
 
Она мне, – Уйди, мол, мы впереди!
Не хочем с мужчинами знаться,
А будем теперь почковаться.
 

Такая ли уж это шутка? Дальше – больше. «А почему яйцеклетка и сперматозоид должны синтезироваться только от двух особей? – озарила его новая догадка. – Почему бы их не синтезировать с использованием лучшей генетической информации сразу от нескольких людей? Ведь в этом случае ребенок может родиться еще более здоровым!» Эта новая идея опять вызвала ассоциацию теперь уже с другой шуточной песней пародией Высоцкого на сказки А.С. Пушкина – «Лукоморье».

 
И русалка, вот дела, честь недолго берегла,
И однажды, как смогла, родила.
Тридцать три же мужика не желают знать сынка,
Пусть считается пока «сын полка».
 

Сердце бешено забилось в груди впечатлительного Марка. Вот это будет уже в совершенно буквальном смысле «сын полка»! «А что, если все-таки попробовать использовать эту технологию для коррекции образа мыслей людей, – продолжал фантазировать Марк, – путем ранжирования участников группы зачатия по их достижениям и заслугам в течение их жизни? От участников с более высоким рейтингом передавать ребенку больше наследственной информации, и наоборот». Он не знал, что совершенно случайно приблизился к одному из принципов регенерации и сохранения единства нации особей вторичной формы жизни. В частности, по этой причине Наблюдатель был столь неравнодушен к своему рейтингу.

«А как же любовь? – молнией пронзила его новая ужасная мысль. – Ведь в случае передачи ребенку наследственной информации более чем от двух родителей это светлое «вечное» чувство становилось более неактуальным! Сколько о нем написано стихов, песен, романов и снято кинофильмов! Оно угодно Богу! Оно составляет основу культурного наследия человечества! Неужели теперь это все можно будет выкинуть на свалку?! Не будет больше встреч под луной, серенад, любовных треугольников, счастья встреч и горечи расставаний. Наконец, в случае этой «групповухи» больше не будет семьи! Ее придется заменить коммуной! Нет, хватит, люди совершенно не готовы к столь радикальным изменениям. Новую технологию зачатия пока можно использовать только для борьбы с врожденными болезнями при зачатии только от одной женщины и только одного мужчины и ни для чего другого, тогда чувство любви еще можно спасти», – решил он.

Он начал писать статью только поздно вечером в субботу. После самостоятельного дневного ликбеза тема продолжала казаться сенсационной. Он работал всю ночь, не заметив, как наступило утро воскресенья. Марк наскоро позавтракал и продолжил работу. После полудня статья была в основном готова. Назвал он ее, как и обещал Сафиуллину, «Новая генетика». Объем статьи был не меньше чем на три номера. «Как раз то, что надо! – решил Марк. – А ведь Мансур не успел мне сообщить какую-то еще более сенсационную новость о Мише, – опять вспомнил он. – Надо будет просить его о повторной встрече». В основном статья получилась на основе диктофонных записей его позавчерашнего разговора с Сафиуллиным и с Мишей, он только немного добавил теории, которую почерпнул сегодня из Интернета, и только намекнул на потенциальные проблемы новой технологии зачатия, о которых думал весь день. Пусть читатели разбираются и делают выводы сами, иначе зачем им дана голова?

Уже в который раз он вспомнил о Каролине. Несмотря на то что он всю ночь не спал, у него было хорошее настроение, он был доволен проделанной им работой. Сейчас не было понятно, как далеко могли зайти отношения Каролины с этим гладким кавказцем Давидом Минасяном, но если тот пока не был ее мужем, то Марк может продолжить бороться за нее. И он решил бороться. После двукратной личной проверки статьи он по электронной почте выслал ее на почтовый ящик Каролины для согласования с отделом маркетинга «Роснанотеха». В сопроводительном письме он написал, что Мансур не успел рассказать ему о Мише что-то самое главное, интересовался его здоровьем и просил при первой возможности организовать ему повторную встречу с Сафиуллиным. После отправки письма он набрал ее номер.

– Добрый день, Каролина, это Марк, не сильно отвлекаю? – спросил он.

– Ах, Марк, – ему показалось, что она плачет, – Мансур умер!

Для Марка это оказалось полной неожиданностью.

– Когда?

– В пятницу вечером, через два часа после того, как «скорая» привезла его в больницу. Я там была, – голос ее дрожал.

Марк даже не знал что сказать.

– Марк, похороны будут во вторник, я сейчас занимаюсь их организацией, – продолжала она, – если сможете, приезжайте, ведь мы с вами последними видели его живым!

– Обязательно приеду, – пообещал Марк.

– Ну все, увидимся, – закончила Каролина и повесила трубку.

Опять сердце Марка бешено колотилось. Конечно, это была ужасная новость, но сейчас Каролина в первый раз лично его куда-то пригласила, пускай и на похороны, но пригласила сама. Скоро он снова ее увидит. Почему от этой простой новости он снова стал таким счастливым? Почему так обрадовался? Может быть, он любит ее? Может быть! К черту все технологии Мансура Сафиуллина, он просто любит ее! Теперь он снова будет считать часы, оставшиеся до следующей встречи с ней! С этой мыслью он как-то незаметно для себя заснул прямо в своем кресле за письменным столом, организм взял свое после бессонной ночи.

На следующий день, в понедельник, Марк был на презентации «Газпрома», посвященной началу добычи газа с очередного шельфового месторождения в Арктике. Вечером пришлось идти на день рождения его коллеги из New York Times, которое тот отмечал в ресторане «Пекин». Поздно вечером Марк вернулся домой в свою съемную двухкомнатную квартиру на 2-й Тверской-Ямской улице. Свою машину Subaru Impreza он уже заправил, чтобы завтра с утра, не задерживаясь, сразу выехать на похороны Мансура Сафиуллина в Дубну. Письма от Каролины по вопросу согласования его статьи не было. «Ладно, ей сейчас, конечно, не до этого, – подумал Марк, – увижу ее завтра и все узнаю. А что же все-таки мог иметь в виду Мансур, когда хотел рассказать мне о Мише самое главное? Неужели есть что-то еще более важное, чем затрагивающая всех людей в мире программа улучшения человеческого генофонда?» Марк терялся в догадках. И тут он вспомнил, что Сафиуллин успел подключить его к программе β-тестирования Миши. Письмо от автоматического регистратора β-тестировщиков Марк получил еще в субботу. В нем было поздравление с участием в программе, адрес страницы в Интернете для входа и имя для входа. Еще напоминалось о необходимости перед началом тестирования ознакомиться с инструкцией и заполнить формы отчетности после его окончания. «Возьму да и спрошу самого Мишу, что мог иметь в виду Мансур, ведь он говорил мне это в присутствии Миши на экране его ноутбука, – решил Марк. – Может быть, что-то и прояснится». Он уже снова сел за свой письменный стол, и в этот момент раздался звонок в дверь. Время было 23:05.

У Марка не было привычки спрашивать «Кто там?», он привык доверять людям и просто открыл дверь. На пороге стояли пять крепких мужчин в штатском. Один из них тут же протянул руку к лицу Марка и показал ему какое-то удостоверение в красной корочке.

– Федеральная служба безопасности, вот постановление прокурора на обыск.

Красное удостоверение перед лицом Марка тут же сменилось на какой-то лист бумаги с эмблемой двуглавого орла, каким-то коротким текстом и большой темно-синей печатью снизу. Через мгновение и листок исчез из виду, одновременно с этим кто-то бесцеремонно заломил руку Марка за спину и с такой силой припечатал его грудью к стене прихожей, что ему показалось, будто на него наехал бульдозер. Сзади кто-то шептал: «Тихо, тихо». Остальные ворвались в квартиру, входная дверь тут же закрылась, Марк видел, что они вооружены. Хлопали двери в санузлы, открывались встроенные шкафы, мужчины что-то шарили в комнатах, кто-то открыл дверь на балкон – в квартиру ворвался весенний сквозняк.

– Чисто, майор, – сказал какой-то верзила, демонстративно пряча пистолет в нагрудную кобуру под пиджак.

– Чисто, – послышалось из второй комнаты.

– Чисто, – это был доклад с кухни.

Бульдозер, видимо, дал задний ход, его стальные клещи отпустили руку Марка, и он снова мог дышать. Острая боль пронзила плечевой сустав.

– Проходите, – скомандовал стоящий рядом с Марком мужик.

Марк оторопело смотрел на него, это был тот же самый мужчина, который молниеносно показывал Марку свое удостоверение и что-то еще.

– Проходите в комнату, господин Спурлок, не заставляйте меня повторять, – не предвещавшим ничего хорошего голосом произнес мужик.

«Он приглашает меня в мою же комнату», – понял Марк и прошел в гостиную.

– Садитесь, – мужчина указал взглядом на диван.

Марк сел. Отдававший приказы сел за стоящий рядом стол и достал из портфеля какую-то папку, двое из его команды встали у двери комнаты, третий у окна, а четвертый занял позицию за спиной сидящего напротив Марка мужика.

– Я майор ФСБ Владимир Иванович Плешаков, следователь по особо важным делам, – представился сидевший за столом. – Ваша фамилия? – в его руках появилась ручка.

Марк воспрянул духом. «По крайней мере, это, кажется, не бандиты, – пронеслось у него в голове, – если это действительно представители спецслужб, то скоро они должны меня отпустить, ведь я не совершил никаких преступлений, это только какое-то недоразумение».

– Вы же ее знаете, вы же назвали меня по фамилии, когда приглашали пройти в комнату.

– Я еще много всего про вас знаю, сейчас я задаю вопросы, а вы отвечаете, понятно?

Марк понял, что это формальности допроса.

– Спурлок.

– Имя?

– Марк.

– Год рождения?

– 2012-й.

– Образование?

– Гарвардский университет, факультет искусств и наук.

– Место работы?

– Собственный корреспондент газеты The Wall Street Journal в Москве.

– Господин Спурлок, где вы были вечером в прошлую пятницу 23 апреля?

– Я был на деловой встрече с ученым из «Роснанотеха» Мансуром Сафиуллиным. Встречались в семь часов вечера в Дубне в ресторане «Белая лошадь», знаете, ему еще тогда стало плохо…

– Господин, Спурлок, вы являетесь главным подозреваемым по уголовному делу об убийстве великого российского ученого генетика Мансура Султановича Сафиуллина.

«Вот это поворот!» – подумал Марк, только теперь он понял причину визита этих незваных гостей.

– Так это было убийство? – спросил он. – Вы уверены?

– Господин Спурлок, здесь вопросы задаю я, – повысил голос Плешаков, – Сафиуллин был отравлен быстродействующим ядом тетраэфирбензолом, вызывающим острую сердечную недостаточность, который незаметно был подсыпан ему вами в пищу и напитки.

– Почему вы решили, что яд подсыпал я? – воскликнул Марк.

– Потому что кроме вас никто сделать этого не мог, вы же весь вечер провели за одним столом с Сафиуллиным, не правда ли?

– Правда… Но там было много народа…

– Сафиуллин куда-нибудь отходил от вашего столика?

– Куда?!

– Курить или в туалет, – подсказал Плешаков.

Марк на несколько мгновений задумался, пытаясь привести свои мысли в порядок и вспомнить детали того вечера в прошлую пятницу.

– Да, курить выходил, и в туалет, кажется, тоже.

– Ну вот, видите, господин Спурлок, – улыбнувшись, сказал Плешаков, – вы два раза оставались одни за столом и в эти моменты подсыпали Сафиуллину отраву, которая вызвала у него сердечный приступ.

– Это ложь!

– Господин Спурлок, я предлагаю вам сотрудничать со следствием, а не запутывать его. Признайтесь в совершенном преступлении, мы оформим вам явку с повинной, и я все устрою так, что пожизненное вы уже не получите.

Только теперь Марк по-настоящему испугался. Пожизненное… Что он такое говорит? Куда Марк вляпался? Мысли вихрем неслись в голове. Как теперь лучше себя вести? Он вспомнил что-то об адвокатах… Дело оказалось намного серьезней, чем он думал. Наверное, было бы лучше, если бы эти люди действительно оказались бандитами, с ними можно было попробовать как-то договориться… Марк молча сидел на диване, уставившись на ботинки Плешакова под столом.

– Господин Спурлок, мы долго будем играть в молчанку? Еще раз предлагаю вам сотрудничать со следствием. Вы добровольно покажете, где храните яд, или мы сами должны его найти? Тогда речи о вашем сотрудничестве со следствием уже будет.