Текст книги "Дорога без конца. Звёздная сага. Книга четвёртая"

– Конечно, – согласилась Пристинская. – Аркадий, расскажи, как давно ты состоишь на службе у «Генезиса»?

Альментьев вздохнул. Посмотрел на Ангела, на Елену. Кивнул.

– Что ж, когда-то я обещал рассказать эту историю полностью. Почему бы не сейчас? Началась она, как ты знаешь, с того, что я увидел в больнице неизлечимо больную девочку. Это был тот редкий случай, когда даже очень большие деньги оказались бессильны. Лучшие медицинские светила Евроссии подтвердили диагноз. Я не остановился на этом, но и врачи Китая, Индии, обеих Америк не смогли помочь. А девочка угасала. И когда я готов был отчаяться, со мной связался один человек, – кто он и как именно вышел на меня, не суть важно. Он сообщил, что есть исследовательская лаборатория, специалисты которой творят чудеса. Но лаборатория эта находится не на Земле, и мои деньги её владельцев не интересуют. Зато интересую я сам и моё положение, услуга за услугу, так сказать. Причём, никаких официальных обязательств с меня не требовали, исключительно устная договорённость. Мои визави исходили из того, что люди чести обещаниями не разбрасываются, даже если обещание дано приватно.

Аркадий замолчал. Не отводя глаз от лица Елены, подытожил:

– Так мы с Ангелом впервые попали на Лабиринт и познакомились с замечательным человеком. Вернее, с двумя замечательными людьми: Иорико Танемото и…

– …Джеймсом Корриганом, – не удержавшись, подсказала Елена. И по недоумению на лицах спутников поняла, что попала пальцем в небо.

– При чём здесь Корриган? Я говорю о Джакобе Бове.

«Он знаком с самим Бовой?!» – мгновенно насторожилась Диана. – «Ленка, пусть расскажет подробнее!» Пристинская открыла рот, готовая выполнить просьбу Половинки, но спросить ничего не успела. Глаза Ангела, глядящей куда-то через плечо Елены сквозь прозрачную стенку капсулы, внезапно расширились.

– Ой. А к нам астероид летит.

Пристинская и Альментьев дружно повернули головы. Двух минут хватило, чтобы удостовериться: ярко-белая точка и в самом деле держит курс прямо на них.

Это был не астероид – космический корабль неизвестной Елене конструкции. Гиперкорабль, судя по наличию фокусировочной линзы м-излучателя. Однако компоновка корабля выглядела какой-то неправильной. Во-первых, он был слишком мал для разведчика и слишком хрупок для буксира. Во-вторых, даже для его размера линза выглядела непропорционально маленькой. В её фокусе могла уместиться разве что десятая часть кораблика. Такие бессмысленные корабли не строила ни одна космическая держава Земли. И он таки летел к капсуле!

Впрочем, гадать о намерениях незнакомца долго не пришлось. Альментьев объявил:

– Это за нами. Оперативно, молодцы.

Диана, человек от косморазведки и астрофизики далёкий, восприняла эту информацию как должное. Но Пристинская прикинула, сколько времени прошло после отправки сообщения. Разумеется, достигнуть Лабиринта оно никак не успевало. Тем более, оттуда не успели бы прислать гиперкорабль за ней. Значит, он давно прибыл в Солнечную систему и дрейфует здесь, затаившись. Друзья из «Генезиса» готовились эвакуировать Альментьева? Не иначе. Думать, что на Лабиринте могли предвидеть её послание, было совсем уж неуютно.

В двух сотнях метров от капсулы корабль уравнял с ней скорость и вектор движения, сразу замерев неподвижно. Из открывшегося люка шлюза выскользнул человек в скафандре, оседлал ремонтный скутер, включил двигатель, неспешно поплыл к капсуле, разматывая за собой буксировочный трос.

– Все живы-здоровы? – раздался в телефонах женский голос.

– Да, всё хорошо, – подтвердил Альментьев.

Спасательница закрепила трос, запустила лебёдку, и капсулу поволокло к кораблику. Женщина летела рядом, придерживая за корпус рукой, и Елена смогла разглядеть её лицо. Молодая, светло-золотистые волосы, прямой нос, красиво очерченный рот. Отчего-то лицо показалось Елене знакомым, но соотнести его с конкретным человеком она не смогла. Это неприятно задело – как напоминание об амнезии, давно оставшейся в прошлом. «Хм…» – прокомментировала Половинка.

Внутрь шлюза капсулу не затягивали, кораблик был слишком мал для неё. Женщина принайтовила капсулу снаружи, открыла внешний люк, распорядилась:

– Герметизация скафандров не нарушена? Тогда отстёгивайтесь, открывайте створку и перебирайтесь на корабль!

Пристинская проделала это первой. В люке развернулась, подхватила подмышки неуклюжего в невесомости Альментьева, втащила. Ангелу она тоже протянула руку. Тут же подумала, что девушка прекрасно справится и сама, непонятно где натренированная. Но та помощь приняла, впорхнула в шлюз, и нарочито вежливо поблагодарила:

– Спасибо, мамочка!

Елену передёрнуло.

Последним в шлюз вошла спасательница. И Пристинская поняла наконец какая она коротенькая. Не миниатюрная, а именно низкорослая, полтора метра не наберётся. Видно, пропорции нарушены не только у кораблика, но и у экипажа.

Наружный люк захлопнулся, засвистел воздух, выравнивая давление. Дверь внутреннего отсека шлюза скользнула в сторону, пропуская в корабль. «Костюмерная» оказалась крошечной. Собственно, и не костюмерной даже – шкафчиков для переодевания не было. Вместо них – шесть ниш для скафандров вдоль стен. Пять из них были заняты.

– Кладите свои на пол, – посоветовала женщина, – я потом уберу.

– А одежду где взять? – поинтересовалась Елена. – Или нам по кораблю в пижамах разгуливать?

– Одежда в каютах, – женщина смерила её взглядом от макушки до пят.

«Точно!» – ахнула Половинка. – «Вот люди на блюде! А я подумала, что мерещится». – «Ты о чём?» – «Ленка, ты что, ослепла? Или в зеркало давно не смотрела?»

И Елена наконец поняла, почему лицо женщины показалось ей знакомым. Та походила на неё саму! Не на нынешнюю – на Елену Прекрасную двадцати пяти лет от роду. Тот же овал лица, рот, нос, оттенок золотистых волос. Женщину можно было бы принять за младшую сестру Пристинской, если бы не фигура. «Бывают же такие совпадения!» – удивилась Диана. И Елена была с ней полностью согласна.

– Наверное, пора познакомиться? – улыбнулась она маленькой женщине. – Меня зовут Елена Пристинская.

– Я знаю, – холодно ответила та и открыла дверь на пассажирскую палубу.

В коридорчике, крохотном, как всё на этом корабле, было пусто. Зато на лестнице, ведущей в рубку, зашелестели шаги. Пилот, он же капитан кораблика, спускался поприветствовать пассажиров.

– Ба, какие люди! Добро пожаловать на борт нашего «Мотылька»!

Пристинская открыла рот. И закрыла, не сумев проронить ни звука. Михаил Воронин стоял перед ней, улыбаясь во весь рот. Живой и здоровый. Половинка молчала, ошарашенная этим явлением.

Довольный произведённым эффектом, Воронин улыбнулся ещё шире. Нагло поцеловал остолбеневшую женщину в щёку и заявил:

– А ты подурнела. Что ж, тем лучше, не буду путать тебя со своим бортинженером. Робин, проводи гостей в каюты. Пора готовиться к упаковке перед Прыжком.

«Нет, это не совпадение, – прошептала Половинка. – Это особо извращённая насмешка». – «Над кем? Над этой Робин?» – «Над тобой!» – «Что ты такое говоришь? Воронин улетел с Лабиринта не меньше недели назад. Он не мог знать, что я окажусь на его корабле! Этого никто не мог знать!»

Диана не ответила.

Дорога до якорной станции заняла почти четыре дня. Большую часть времени пассажиры «Принцессы Дианы» проспали. Не в стасисе – капсулы были демонтированы «Генезисом» чтобы увеличить полезную кубатуру кают, – под обычным снотворным. Камбузов, способных прокормить три тысячи человек, на лайнере тоже не было, в промежутках между сном пассажиры утоляли голод сухпайками, выданными при погрузке. Никто не роптал отчасти благодаря действию седативных нейролептиков в пище, умелой работе стюардов, а также обещанному вознаграждению в конце пути. И опасению его не получить. Каждый, кто поднимался на борт лайнера, вместе с пайком получал предупреждение – недовольных условиями путешествия высадят на якорной станции и впредь на Лабиринт не допустят. Недовольных не оказалось.

Якорную станцию Седрик увидел на экране терминала в каюте Амины. Сама стюард-капитан сидела в ходовой рубке, руководила процедурой прохода сквозь последний пограничный заслон Новой Европы, и бывшему спецназовцу никто не мешал рассматривать циклопическое сооружение, зависшее в открытом космосе далеко от плоскости эклиптики планетной системы. Громадная, собранная из отдельных фрагментов линза м-отражателя походила на фасеточный глаз фантастического чудовища. Рядом с ней и бронированный, окутанный силовым полем шар нуль-реактора, и ажурное кружево из технических, бытовых и вспомогательных модулей, и даже замерший в отдалении сторожевой фрегат казались игрушечными. «Принцесса Диана» вышла на исходный рубеж и легла в дрейф, ожидая разрешения на Манёвр Перехода. Время шло, а картинка на экране терминала оставалась неподвижной. Седрик уже забеспокоился, когда лайнер вновь поплыл вперёд. Медленно, осторожно, словно подкрадываясь к невидимой норе, ведущий в гиперпространство.

Заминка случилась из-за того, что якорная станция принимала почтовую капсулу из Солнечной системы. Пятнадцать минут ушло на то, чтобы вывести капсулу из зоны фокусировки. Затем почтовый автомат ожил, провёл самотестирование и приступил к трансляции. Спустя шесть минут радиопосылка достигла Новой Европы. Среди всего прочего в ней содержалось и распоряжение главы Государственной Службы Безопасности. Следующие пятнадцать минут ушло на то, чтобы послание было расшифровано, доставлено начальнику СБ Новой Европы и прочитано. Приказ с Земли не требовал подтверждения, поэтому параллельно разошёлся по всем космодромам планеты. Приказ запоздал: оба лайнера, зафрахтованные «Генезисом», уже набрали пассажиров и покинули орбиту. Однако в этом локальном пространстве юрисдикция Европейско-Российского Союза не ограничивалась низкой орбитой, оно принадлежало ей полностью. Потому начальник СБ запросил информацию о сотрудниках, успевших покинуть Новую Европу. Желающий получить бессмертие оказался только один – капитан ГСБ в отставке Седрик Алези. К сожалению, он улетел как раз на том челноке, который доставлял пассажиров на оба лайнера – последних на «Принцессу Диану» и первых на «Королеву Беатриссу». На каком именно улетел капитан, транспортная компания ответить не могла, пришлось слать запросы стюард-капитанам лайнеров. Лабиринтцы с ответом не спешили, и руководитель СБ отправил на якорную станцию приказ задержать и проверить оба лайнера. Полковник, командовавший дежурной сменой, получил его в ту самую секунду, когда м-поле в фокусе линзы вышло на рабочую мощность, и «Принцесса Диана» из громадного пассажирского лайнера превратилась в каплю кварк-глюонной плазмы. Полковнику осталось выматериться вслух.

Разумеется, Седрик Алези ничего этого не знал. Он ещё сидел за терминалом, когда Амина вернулась в каюту. Сообщила, присаживаясь на кушетку:

– Всё, дорога свободна. Через три минуты – Прыжок.

Седрик выключил терминал, убрал экран. О том, что вся электроника на время Манёвра Перехода «умирает» он знал прекрасно. Амина внимательно посмотрела на него, поинтересовалась:

– Ты сам-то как Прыжок переносишь? Что ощущаешь? – а когда Алези неопределённо пожал плечами, не зная, что ответить, уточнила: – Или ты не делал это без стасиса?

Отрицать очевидное было бессмысленно, Седрик кивнул. Стюарт-капитан нахмурилась, указала на кушетку:

– Тогда лучше ляг. Первый раз ты будешь… эээ… весьма удивлён.

Седрик подумал, что одно дело – знать наверняка, что твои мозги выдержат гиперпереход, и совсем другое – этот гиперпереход ощутить. Поэтому подчинился, перебрался с кресла на кушетку, вытянулся во все свои немалые габариты, так что Амине пришлось подвинуться. И вовремя – плафоны на потолке погасли, погрузив каюту в багровый полумрак аварийного фонаря. Внезапно женщина легла на Седрика, притиснулась всем телом.

– Иди ко мне, мой убийца!

– Я же сказал – я не убивал тебя…

Амина прижала ладонь к его губам:

– Тсс! Позволь мне пофантазировать. Некоторые испытывают экстаз в момент Прыжка. Может, и тебе повезёт.

– Ты ненормальная!

– А ты? «Нормальных» на Лабиринт не пускают. Пусть сидят на своих планетках, ковыряются в грязи. Небеса не для них!

Алези неуверенно обнял её, попытался представить, что это Марина. Вот так же они лежали когда-то на берегу моря, на влажном осеннем песке – не чувствуя холода… Аварийное освещение погасло, начинался гиперпереход. Седрик зажмурился… и тут же мир взорвался, вывернулся наизнанку, превращаясь в абсолютную пустоту.

Нет, не пустоту! Вокруг не было ничего материального, но Седрик ощущал присутствие кого-то рядом. Не постороннего, не другого. Словно прошлое вернулось…

– …Иди ко мне, – он уселся на песок, мягко, но настойчиво потянул девушку.

– Ты не боишься? – Марина чуть заметно улыбнулась, присела рядом.

– Простудиться? Шутишь! Я могу в ледяной воде плыть без всяких последствий, а сейчас не зима даже! – И чтобы доказать, что не блефует, он откинулся на спину, предложил: – Ложись сверху, я большой и тёплый.

– И глупый! – засмеялась девушка. – При чём тут твоя простуда? Я спрашиваю, ты меня не боишься?

– Разве ты страшная?

– Нет. Но очень опасная. Особенно для таких больших мальчиков, как ты.

– Сильных и красивых мальчиков!

– Сильных и красивых, – согласилась она.

Седрик вовсе не был уверен, что из его затеи выйдет что-либо путное. Но Марина всё же приняла предложение:

– Если мы не остановимся, ты больше не сможешь без меня жить

Она продолжала улыбаться, но предостережение прозвучало вполне серьёзно. Чтобы эту ненужную серьёзность прогнать, Седрик заверил:

– Я и так не могу без тебя жить. Сейчас докажу! – обнял и прижал к себе крепко.

Глаза-солнышки Марины вспыхнули таким жаром, что октябрьская ночь показалась июльским полднем. А затем Седрик ощутил на своих губах вкус её губ…

…В каюте снова затеплилось аварийное освещение. Через минуту вспыхнули плафоны. Экстаз отпустил, Амина Зейд открыла глаза. И поняла, что сжимает в объятиях пустоту. Человек, с которым она делила кушетку миг назад, исчез.

Глава 7. Логово эльфов

В полной мере насладиться ощущением Манёвра Перехода, если предварительно тебя упаковали в точку, невозможно, – в этом Пристинская убедилась на собственном опыте. Освещение в каюте погасло, и вслед за ним погасло сознание. А когда оно вернулось, пришлось ещё минут двадцать валяться на кушетке, растирая руки и ноги, ставшие неправильно-ватными. «Бррр! Отвратительно!» – подтвердила Половинка. – «Будто опять побывала там, откуда ты меня выдернула».

«Мотылёк» был во всех отношениях необычным кораблём. Лететь от точки выхода до Лабиринта предстояло трое суток, и времени, чтобы рассмотреть корабль, Пристинской хватило. Насколько она знала, установка квантовой упаковки объекта, созданная для «Солнечного Ветра», так и осталась экспериментальной. Ни в Европейско-Российском Союзе, ни в других странах она не пошла в серию. Конструкторы Лабиринта опередили в этом новшестве всех. А учитывая, что «Мотылёк» и сам по себе был миниатюрным, после упаковки он занимал настолько малый объем, что радиус м-поля требовался мизерный. Соответственно, мизерным был и вторичный выброс в точке выхода. Чтобы зафиксировать его, требовалось знать, где и когда ожидать, широкополосное сканирование пространства для этой цели не годилось. Этот корабль предназначался не для косморазведки и не для буксировки грузов. Он выполнял совсем иные задачи. Первый межзвёздный шпион, незаметный и неуловимый.

На «Мотыльке» не было космошлюпки и ангара для неё, не было научных лабораторий и плазменных батарей, стасис-установки и кают-компании. Не было ничего лишнего. Только двигательный отсек, навигационное оборудование, рубка, крошечный шлюз и три каюты: капитана, бортинженера и пассажира. Каждая каюта при необходимости легко переоборудовалась в двухместную, потому бортинженер Робин Робинсон уступила свою Пристинской и перебралась жить к Воронину. С пассажирами она вела себя подчёркнуто нейтрально, стараясь никому не выказывать симпатии или антипатии. Зато на капитана смотрела с восхищением. Подобному обстоятельству Елена не удивилась – Воронин умел нравиться женщинам.

На кораблике-шпионе её свободу никто не ограничивал. Воронин даже не возразил, когда она заглянула в рубку во время его дежурства. Рубка тоже была миниатюрная, с единственным креслом-ложементом, и Михаил, покосившись на гостью, неожиданно поднялся и предложил:

– Если заскучала, могу включить тебя в список вахт. Присаживайся. Думаю, ты заинтересована попасть на Лабиринт без происшествий и диверсии на корабле устраивать не станешь.

«Ага, делать больше нечего, как под твоё командование становиться!» – возмутилась Половинка. Но Елена не согласилась с ней: «А я бы попилотировала. Кораблик интересный». И села в кресло.

– Пилот ты профессиональный, – продолжал Воронин, – поэтому лекцию читать не стану. Если что непонятно, спрашивай.

Пристинская оглядела пульт. Основное, и правда, было понятно. Дополнительные приборные панели, назначения коих она не знала, вряд ли имели отношение к планетарному полёту.

Она положила руки на пульт, погладила его, привыкая.

– Нравится мой корабль? – улыбнулся Воронин. – Разумеется, это не «Солнечный Ветер», но у него есть свои преимущества.

– Твой собственный корабль?

– В моём распоряжении. Частной собственности на Лабиринте нет.

– У вас что, коммунизм? – Пристинская насмешливо скривила губы. – Все люди братья и сёстры?

– Возможно, не такой, каким его представляли классики марксизма, но да, коммунизм. Повода для иронии в том, что мы всегда готовы поддержать друг друга, я не вижу.

– А господин Альментьев как относится к такому положению дел? – не желала отступать Елена. – Он согласится отказаться от своих миллиардов ради всеобщего братства?

– Спроси у него. Я, например, считаю наш общественный строй вполне подходящим для человека. Тебе он тоже понравится. Одиночество, ощущение ненужности у нас невозможны в принципе.

«Блин, Ленка, как он сладко поёт! Ещё чуток, и поверю. Что-то на Горгоне я не ощутила их стремления к всеобщему братству и сестринству».

– Вот уж не знаю, – склонив голову к плечу, Елена рассматривала Воронина, одновременно слушая Половинку, с которой была полностью согласна, – понравится ли мне всеобщая уравниловка.

– «Каждому – по заслугам, от каждого – по возможностям» – это не уравниловка. Равенство – утопия в силу того, что люди не равны по своим талантам и способностям. Но справедливость, сопереживание, взаимопомощь – иное дело. Чем больше ты можешь дать людям, тем большее уважение заслуживаешь. Это единственная достойная человека иерархия.

Половинка прыснула, заставив и Елену засмеяться.

– Знаешь ли, большинство людей с тобой не согласится. На Земле попытки построить «общество всеобщей справедливости» заканчивались плачевно. Наивно полагать, что на Лабиринте получится иначе.

Воронин её веселье не разделил.

– Ты не права, Лена. Большинство людей со мной согласится. Зато для двуногого прямоходящего животного, в силу эволюционной необходимости имеющего сходный с человеческим генетический код, общественный строй, основанный на справедливости и взаимопомощи, и впрямь неприемлем. Инстинкты заставляют его снова и снова воссоздавать иерархию звериной стаи. Силу, жестокость, изворотливость зверь всегда ценил и будет ценить выше любого таланта. Тысячи лет люди пытались удержать зверя в клетках религии, морали, этики. Но зверь всегда ломал клетки, находил оправдания насилию и бесчинствам.

Он перевёл дыхание. Улыбнулся и добавил:

– К счастью, мы больше не нуждаемся в его ДНК. И теперь у нас есть такая клетка, из какой зверю не выбраться.

У «Мотылька» было и второе принципиальное отличие от прочих гиперкораблей – он мог садиться на поверхность планеты. Как это происходит, заинтересовало даже Диану, а Елена просто сгорала от любопытства. Но ничего не вышло. Последнее, что она смогла увидеть – на поверхности «обожжённого глиняного шара» внезапно вспучился «волдырь». Тут же просел, будто втянулся внутрь, превращаясь в воронку.

– Лена, иди в каюту, ляг на кушетку и пристегни ремни, – распорядился Воронин.

– Но я хочу посмотреть, как ты будешь сажать корабль! Или это засекреченная информация?

– Это забота о твоей безопасности, – Воронин расплылся в белозубой улыбке. – Неизвестно, насколько жёсткой окажется посадка, а второго ложемента в рубке нет, увы.

«Он хочет тебя сплавить, – резюмировала Половинка. – Наверняка это их секретные разработки!» – «Секретные? От кого? Или ты надеешься, что нас выпустят с Лабиринта?» Половинка не ответила, и Пристинская с показной обидой вышла из рубки.

В каюте она всё выполнила по инструкции – легла на кушетку, пристегнула ремень. И надо сказать, вовремя – гравитация начала уменьшаться. «Ленка, что происходит?» – в интонации Половинки явно сквозила тревога. «Откуда я знаю?» – Пристинская тоже напряглась. Окинула взглядом каюту, соображая, какие вещи сейчас разлетятся по углам.

Впрочем, до полной невесомости дело не дошло – она опустилась до одной трети «же», продержалась минут пятнадцать на этом уровне, вновь подскочила почти до единицы. А затем дверь каюты открылась. Внутрь заглянула улыбающаяся Ангел:

– Лена, доброе утро! Пора вставать, мы уже приехали.

– Я не спала, – буркнула Пристинская.

Убегали с Земли они налегке, потому паковать чемоданы и сумки не пришлось. Не требовалось даже переодеваться – не скафандры же, в которых они прибыли на «Мотылёк», напяливать! Как были в повседневной корабельной форме, так и вышли в шлюз. Там их уже ожидала высокая коротко стриженая девушка. Вытянутый овал лица, открытый лоб, широко расставленные глаза. Одета она была непритязательно: серый комбинезон с множеством накладных карманов и мягкие закрытые туфли без каблуков. Елена узнала её с первого взгляда и едва не споткнулась от неожиданности. Половинку встреча тоже обескуражила: «Чёрт! Это она, та самая?» – «Думаю, да. Если Воронина оживили, то почему бы и её нет?» – «Вот люди на блюде…»

Девушка деловито подошла к тройке прибывших, протянула Аркадию руку для приветствия:

– Добрый день! Меня зовут Дженнифер Рейнфорд, я ваш консультант и помощник. Рада приветствовать вас на Лабиринте!

Альментьев пожал руку девушки, и она тут же повернулась к Пристинской:

– Я рада нашей новой встречи, Елена. Надеюсь, теперь мы успеем стать подругами.

Ладонь у неё была широкая и не по-женски крепкая. Пристинская вспомнила их предыдущую встречу. Половинка тоже: «Ишь ты – „консультант и помощник“. А на Горгоне заявляла, что она младший инженер». – «И ты поверила?» – «Нет, конечно. Спецназовка она местная».

– Джеймс просит извинить, что не смог встретить, – сообщила Рейнфорд, покончив с приветствиями. – Он сейчас занят, руководит известной вам операцией. Я отвезу вас в ваши апартаменты.

– В наши апартаменты? – Альментьев приподнял бровь.

– Вашей семье выделено триста сорок квадратных метров жилой площади в дистрикте Эквиталь-Бирюза. Хороший дистрикт, полностью терраформирован.

– Нашей семье? – пришла очередь Елене приподнять бровь.

– Да. Аркадий Альментьев, Елена Альментьева, Ангелина Альментьева, – невозмутимо перечислила Рейнфорд. – Что-то не так?

– Так, так, всё так! – Альментьев поспешно приобнял Елену и Ангела. – Везите нас в апартаменты. Ох, извини, не привык, что здесь все на «ты».

Они вышли из дока, спустились по эскалатору в большой, размером с настоящую площадь, зал. Это и была площадь – весь мир Лабиринта представлял собой бесконечную паутину пещер, пронизывающих толщу планеты.

Площадь, к удивлению Елены, была заполнена людьми. Некоторые держались осторонь, настороженно озирались, но большинство выглядели вполне довольными, обменивались впечатлениями, что-то обсуждали. Люди в чёрной форме сортировали людей по странным, похожим на большие пробки, бусам.

– Прибыл лайнер с Новой Европы, – объяснила столпотворение Рейнфорд. – Но нам туда идти не нужно. Вот наша машина.

Справа от эскалатора стоял четырёхместный мобиль. Ярко-алый, той же пробкообразной формы, он шустро приподнял дверцы-«крылышки» и стал похож на большого жука.

– Я хочу научиться такой водить! – тут же заявила Ангел и вмиг оказалась на переднем пассажирском сидении. Елене пришлось разместиться на заднем, рядом с Аркадием.

– И далеко эти апартаменты находятся? – поинтересовалась она.

– Не очень. Полтора мегаметра.

– Мега? Мы что, полдня туда добираться будем?

– Ты неправильно спросила, – хмыкнул Альментьев и как бы непринуждённо взял Елену за руку. – Надо спрашивать не «как далеко», а «как долго». Тут весь транспорт сверхзвуковой.

Машина-пробка, успевшая заехать в туннель круглого сечения, начала набирать скорость. Пристинскую чуть заметно вдавило в спинку кресла, стены тоннеля смазались. «Ого!» – удивилась Половинка. Но сидевшая за рулём Рейнфорд даже не напряглась, продолжала рассказывать:

– Елена, Ангел, если что-нибудь понадобится, вызывайте меня в любое время суток, в ваших визифонах есть мой номер. Аркадий, Джеймс просит, чтобы ты к нему подъехал, когда освободишься

– Да, собственно, я свободен…

– Нет, нет, не так срочно. Наверняка тебе захочется осмотреть жильё, может быть принять душ, переодеться…

– Я хочу переодеться! – воскликнула Ангел.

– В апартаментах вас ждёт одежда на любой случай. Дом укомплектован всем необходимым.

– А выбора нет? – осведомилась Елена. – Нельзя самой купить, что понравится?

– Можно. Только не купить, а получить. От товарно-денежного обмена Фонд отказался лет двести назад.

– Ах да, у вас же коммунизм! – Пристинская покосилась на сидящего рядом мужчину. Но тот и глазом не повёл.

– Мы пользуемся другим термином, но если хочешь, употребляй этот, – Рейнфорд тоже пропустила её иронию мимо ушей. – Мы не воспринимаем слово «коммунизм» как ругательство.

«Апартаменты Альментьевых» оказались если не фешенебельными, то вполне комфортабельными, Диана и Елена это признали дружно. Площадью они не многим уступали «Гнезду чайки», а по функциональности, оснащённости самыми современными изюминками технобыта превосходили его многократно. С львовским домиком так и сравнивать не стоило. Здесь могла разместиться не испытывая тесноты семья не то, что из трёх, а из пяти-шести человек.

Зато Ангел недовольно сморщила носик, оглядев своё новое жилище:

– И это всё? У меня будет только одна личная комната?

– Она большая, – попыталась возразить Рейнфорд, – семьдесят квадратов. Её можно разделить на зоны…

– Пфе! В нашем поместье у меня был целый этаж! И в столичном особняке, и в…

– Не капризничай, это временно, – пришёл на помощь Альментьев.

Ангел сердито стрельнула в него глазками. Согласилась нехотя:

– Ладно, если временно – потерплю. Но глядите, я могу и Джакобу пожаловаться, между прочим!

Пристинская эту фразу пропустила мимо ушей, а вот Диана напряглась. Заявление девушки было неожиданным, оно никак не коррелировало с информацией о структуре и иерархии Лабиринта, полученной от Танемото. Пожалуй, фраза прозвучала диссонансом с Музыкой Сфер. Но отложить её в памяти для дальнейшего обдумывания – единственное, что Диана могла пока сделать.

Меж тем Елена перешла от осмотра квартиры к собственному гардеробу, и Диана ахнула невольно – столько тут было нарядов. Те, кто готовил их встречу, действительно предусмотрели варианты на все случаи жизни, от вечернего платья до пижамы. Единственное, чего в гардеробе не нашлось – шуб, курток, тёплой обуви. Но это и понятно, времён года в подземельях Лабиринта не существует. Сплошное кондиционированное лето.

Наряды Елена изучала долго, куда дольше, чем комнаты. Вынимала по одному, разглядывала со всех сторон, раскладывала на тахте. Диана, признавая неоспоримое превосходство Половинки в данном вопросе, не вмешивалась. Но в конце концов терпение её иссякло: «Ленка, ты хоть померяй эту красоту. Вот то синее, например». Пристинская хмыкнула снисходительно, но подчинилась. «Здорово!» – заявила Диана, когда она подошла к огромному, в половину платяного шкафа, зеркалу. «Ничуть не здорово, висит как на вешалке. Здесь вся одежда подобрана под мои размеры двух-трёхлетней давности». – «А по мне так нормально, не жмёт…» Но Пристинская разумные доводы слушать не желала. Решительно расстегнула платье, стащила его, бросила на тахту. Взамен вынула из шкафа серенький с синими кантами спортивный костюм, облачилась. Провела ладонями снизу вверх по бокам. Снова хмыкнула.

«Что опять не так?» – не удержалась Диана. – «Спортивка чем не устраивает?» – «Всем устраивает. Мне показалось вдруг, что это мой костюм». – «Твой и есть. Чей ещё?» – «Ты не поняла. Мой старый спортивный костюм, который остался во Львове». – «Не, это точно не он. Тот ты затёрла чуть не до дыр, а этот – с иголочки». – «Именно. Здесь вся одежда в точности такая, как была у меня на Земле, или очень похожа. Как это возможно?» – «Воронин, наверное, консультировал». – «Воронин никогда не бывал во Львове!» – «Тогда не знаю», – сдалась Диана. «И я не знаю. И мне это не нравится».

Когда они вышли из комнаты, квартира оказалась пуста. Вернее, на неуверенный оклик Елены выглянула только Ангел.

– Дженни повезла Аркадия к Корригану, – сообщила она. – Обещали быть к ужину. Ужин – в семь.

– В семь? – Елена завертела головой, пытаясь отыскать в квартире хоть что-то, похожее на часы. – А сейчас сколько? Какой здесь часовой пояс?

– Пять без пятнадцати минут. На Лабиринте везде одинаковое время, это же тебе не Земля. А ты чем так долго занималась? Платья мерила? Я тоже! Ничего интересного, один в один как то, что у меня уже есть, – она пренебрежительно махнула рукой. – Лучше видео посмотрю. Пошли ко мне! Всё равно два часа ждать, а вдвоём веселее.

Пристинская шагнула было к ней, но тут же в голову пришла идея получше:

– Слушай, а давай сходим по магазинам или как тут они называются? Подберём себе что-нибудь новенькое.

Ангел посмотрела на неё удивлённо:

– Я же говорю, ни Аркадия, ни Дженни нет. Как мы пойдём?

– Ты что, потеряться боишься? Ну как хочешь, а я прогуляюсь. Посмотрю на этот Лабиринт.

Пристинская решительно направилась к входной двери. Здесь не было ни кодового, ни магнитного, ни дактилоскопического, ни какого другого замка, потому она уверенно нажала на ручку. Реакции не последовало. Она попробовала ещё раз, сильнее, подёргала из стороны в сторону. Обычная ручка на обычной двери. Только не работает.

Она растеряно оглянулась на девушку:

– Как она открывается?

– Никак.

– То есть?

– Дверь знает, кого можно впускать-выпускать, а кого нет.

– Ах, вот оно что! – Пристинская прищурилась, и прежде, чем Половинка успела вмешаться, взялась за визифон. Рейнфорд предлагала вызывать её в любое время? Значит, время пришло!