Текст книги "Камлание рыб. Поэзия"

Камлание рыб
Поэзия
Ильгар Сафат

© Ильгар Сафат, 2017

ISBN 978-5-4485-3578-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1989 г.

Уроборус

1. «Я как смиренный даос…»

 
Я как смиренный даос
Намерен уйти в хаос
Намерен уйти в пустоту
Обязан уйти и уйду
Сродниться хочу с землей
И небо объять душой
От солнца глаз не отвести
И каплю дождя спасти
Схватив на лету рукой
От страха и суеты
Мы с ней в пустоту уйдем
Туда же придешь и ты
Но только другим путем
 

2. «Свеча. Икона. ПОлночь.»

 
Свеча. Икона. Полночь.
Как страшно, как смешно… —
Обугленная лютня,
Остывшее вино.
Зачем ты, как живая,
Целуешь мне уста, —
И слезы рассыпая
Твердишь: – Любовь пуста… —
 

3. «Рокот времен…»

 
Рокот времен,
Биение мысли… —
Дверь на засов:
Не подходи!.. —
Здесь живет святость, —
В оба гляди!.. —
 

4. «Не печалься, родная…»

 
Не печалься, родная,
Не ты мне в унынье, —
Хоть и кровь заиграла
От ласк беловыей… —
Что теперь алый месяц,
Упавший под ноги!?, —
Что мне чудо любви,
И анчарные соки!?.. —
Я хочу, что б шайтанские
Песни звучали,
Утопая в объятьях
Безмерной печали… —
Не печалься, родная,
Не ты мне в тревогу, —
Мое сердце к тебе
Позабыло дорогу… —
Что теперь твоя нежность,
Вино или слезы!?, —
Ты давно расплела
Непокорные косы… —
Я хочу, что б шайтанские
Песни звучали,
Утопая в объятьях
Безмерной печали… —
 

5. «И руками ветра…»

 
И руками ветра
Я открою дверь незримую
Жертв
И устами снега
Расцелую следы уводящие
В сад
Сколько времени убито ожиданием!
 

6. Лебяжья

 
Ой да голова головушка упадет на грудь
Ой да капли кровушки мне очертят путь
И пойдет-пойдет плясать пьяный боженька
И пойдет-пойдет топтать босы ноженьки
По дороженьке
 
 
Улетайте лебеди в страны дальние
Где еще тревожнее и печальнее
С вами не умчаться мне белокрылые
С вами буйноокие с вами милые
Мне не улететь
 
 
Ой вы детки малые детки милые
Ой вы детки слабые детки сирые
Не печальтесь вы о том что не сбудется
Не кручиньтесь вы о том что забудется
Я вас буду ждать
 

1990 г.

Твое лицо унес ветер

7. «Изумрудная роса…»

 
Изумрудная роса
Осыпала локоны моих волос
Виноградные лозы
Я спал в благоухающем весною саду
 
 
Пыль горячая
Прилипала к ногам моим
Усталость
Я шел по незнакомой дороге
 

8. «На столе, залитом вином…»

 
На столе, залитом вином
Я рисую солнечный дом
Со множеством окон
С сотней дверей
Я рисую немую модель
Но она обживает бордели
И теперь вся палитра окрашена в ночь
А ночью нужно спать
Чтобы видеть сны
И молчать, если ты одинок
Но немой вопрос не ложится на холст
Я рисую россыпи звезд
И я гляжу на них сквозь радугу слез
Вспоминая о многом
Что не сбылось
 

9. «Полюби меня…»

 
Полюби меня… —
Видишь – мир рушится… —
Мертвецы встают из могил
Чуть поежатся
И хлебают из мутной лужицы
Воду грязную – зелье злых сил… —
Воду горькую – зелье пойкое… —
Так о чем я тебя просил?!.. —
Позабыл… —
 

10. «Свет, так свет…»

 
Свет, так свет.
Страсть, так страсть.
Не взлететь,
Так упасть… —
 

11. Заговор

 
Молоко и железо
Слезы и ртуть
Бесконечное бегство
Долгий путь
 
 
Утомленные грезы
Чахлый задор
Ветер гриппозный
Тайный призор
 
 
Порожнее донышко
Венчик самотканный
Холодные губы
Робкое желание
 
 
В бледной ладони
Багровая вишня
В праздничном звоне
Мертвая тишь
 
 
Осмеянный пария
Вздох на ладан
Хрустальное зарево
Вечный обман
 

12. Амазонка

 
Она бледна была
невинна взором
Когда б невинности таилась суть!
Я оробел! Желая улизнуть
Попятился назад
несчастным вором
Но дева молча преградила путь
Кокетливо подмигивая глазом
И вспомнилось
пронзая бедный разум
У ней под платьем
выжженная грудь!
 

13. Илиада в луже

 
Мне привиделось желтое зарево
тихо лопались мыльные шарики
И пурпур пузырящихся бусинок
уносило теченьем к излучинам
Закипали кровинки бесплодные
бисер сыпался в заросли водные
И кипень кружевная как саваном
покрывала безрыбные гавани
Быстротечная речка журчанием
вещевала хмельное молчание
Отплывали фрегаты военные
на сражения многоколенные
Шаловливые детки портняжными
протыкали булавками заживо
Накрахмаленные силуэты
манекенов в шелка разодетых
Оживали пейзажи графически
отражаясь в искусственных вырезках
Потускневших небес лоскутков
а по лужам скользили изящные
Нежной пеной в объятья манящие
сонмы кротких девиц-облаков
Так и годы прошли вековечные
так и мысли развеялись млечные
А затем и тела худосочные
превратились в песчинки песочные
 

14. Авгур

 
В снах старого авгура
Все просто, все волшебно:
Тонкий горизонт утыкается туго
В дрожь исчезающей улыбки, —
Когда нервы еще послушны… —
Красные поля трепещут
В ослепительном зареве солнца, —
Распускается нежное кружево
Свадебной фаты… —
Робкое прикосновение губ,
Влажных от слез, от раннего стыда, —
Пробуждает… —
В снах старого авгура
Позолота рассыпается на измятый
Холст проливного дождя, —
И оживает от брызг, и золото
Превращается в дикую стайку
Крикливых ворон… —
Бьется о стеклянный тростник… —
В снах старого авгура
Младенцы, случайно узревшие тень мудрости,
Больше не смеются, —
Не пытаются изловить ее, догнать,
Сдавить силками слов… —
Младенцы молчат, —
И мудрость сама, покорным шлейфом,
Стелется за ними, —
Величаво шествующими к своей смерти… —
Шлейф заметает следы их одиноких дорог… —
В снах старого авгура
Дети ловко и озорно перебегают через бурные,
Клокочущие потоки рек,
Прыгая по скользким валунам, —
И превращаются, на противоположном берегу,
В статных стариков,
Исполненных силы и света… —
А замшелые камни,
Островки их опасного бегства,
Обращаются тут же в черные тучные головы,
В головы могучих жертвенных буйволов… —
Шутя своими огромными, как кроны деревьев,
Изогнутыми острыми рогами, —
На которых безбоязненно гнездятся грифы, —
Буйволы покорно дремлют
В шумных потоках речных вод… —
Молчат загадочно, как камни,
О чем-то, известном им лишь одним… —
В снах старого авгура… —
 

15. «В суетном раже…»

 
В суетном раже
Пред смертью танцует
Проказная ведьма
Топчет огонь
В беспамятстве лютом
Ликуют миряне
Лишь юные девы
Глаза опускают
Сплетая свой страх
В полновесные косы
Не смеют шутить
Вот падает посох
Слепой ворожеи
И плачет ребенок
У мамки на шее
Но ведьме так хочется жить
 

16. «Безликая дева…»

 
Безликая дева
в изношенном платье
Возносится робко
над редкими травами
Подругам даря
синеватые гроздья
Не битого
спелого винограда
Но нежные руки
ее оттолкнули
Подруги обнявшись
со смехом лучистым
В туман ускользнули
во мгле растворились
Одна
без сандалий
без глаз
и без счастья
Умчалась за горы
с листвою осенней
Безликая дева
 

1991 г.

Птичка

17. Осень Командора

 
Дождь рассыпается звоном и хрустом,
Шелестом веток и горечью грусти, —
Блеск изумрудных дождинок объял
Тень Командора в мерцанье зеркал, —
Брови порошит холодная манна:
– Шпагу из ножен! Умри, Дон Жуан!.. —
К мужу в объятья спешит Донна Анна:
– Нет, Командор, он не мною был зван!.. —
В схватке нещадной супруг и любовник
Честь защищают голубки своей, —
Муж, как и водится, верный покойник,
Вновь побежденный кумиром страстей.
 

18. Про любовь пастушка бедовую, да про бабу неверную

 
Как на дальнем бережку
Баба шепчет пастушку:
Не усни!.. Приду.
Пастушок зарделся весь:
«– Счастья нет, а баба есть,
Вот те на!..» – Ну, я подожду.
И пошла она домой.
А пастух на водопой
Гнал коров. Да все молчал.
А баба баньку развела,
Вся обмылась, расцвела, —
Да венец себе сплела… —
Ну а пастух свои стада
Перегнал бог весть куда, —
Да пропал. Навсегда.
Все печалились о нем.
Только баба тем же днем
Полюбила кузнеца,
Удалого молодца…
 

19. Венок Аполлона

 
Сон венец из пепла нижет
Мне на пенные виски
И букет цветов отживших
Ницнет в серп моей руки
Аромат благоговенья
Проникает в мой покой
И печаль стихосложенья
Утекает чередой
Строк разрозненных – напевов
Хоровоженных в бреду
И опять под синью неба
Я нагим усну в саду
 

20. Спас неотступный

 
Мне Спаситель с икон
тянет слабые руки
Устремляя во след
свой заплаканный взор
Но тогда для героев
станет подвигом скука
Как для гордых девиц
станет счастьем позор
Белокурая шельма
распростерла объятья
И покинутый сад
разорили ветра
А вокруг ни души
только дикие братья
У холодных костров
дожидались утра
Я менял имена
как фальшивые деньги
У трусливых менял
у скупых богачей
Но за мной по пятам
неотступною тенью
Тихо крался Спаситель
кумир палачей
 

21. Наркоман-царевич

 
Вот она лежит голая
А над ней плывет облако
А на дне реки камушки
Собирает их наркоман-царевич
Он подарит ей камушки
Несколько камней мокрых
А рассмеется он своим пьяным ртом
Да смутит ее голую
У него вино в голосе
У нее в росе волосы
Им бы жить да жить счастливо
Так нет же прихворал наркоман-царевич
И пошли в миру россказни
Мол топить живьем да топтать бабье
А как пришел народ с площадей
Так уснул уже наркоман-царевич
И жену его милую
Подвели к костру силой
Да сожгли ее горемычную
Не поможет ей наркоман-царевич
Вот она лежит мертвая
А над ней коптит небо
А за рекой шумит мельница
Вот какая печальная история
 

22. Черное солнце

 
Желтый ручей принесет
чей-то труп
Ты улыбнешься
зашитые губы твои
Я распорю
 
 
Ветер степной оживит
нашу пыль
Но мы слепыми глазами
увидим в дали
Зарю
 
 
И черное солнце
над розовым снегом
И синие тигры
лежат у реки
К ним мертвые дети
бегут по дороге
А нам улыбаются
боги
 
 
Не стреляй мне в спину луна
не стреляй
Не танцуй на моих костях
не танцуй и не пей
Мою кровь
 
 
Не цеди мне на грудь
свой яд не цеди
Не гони меня плетью к рассвету
мне ближе закат
И любовь
 
 
И черное солнце
над розовым снегом
И синие тигры
лежат у реки
К ним мертвые дети
бредут по дороге
А нам улыбаются
боги
 

1992 г.

Плывущая за солнцем

23. Дэв

 
Я добьюсь своего
И в предсветную высь
Вознесусь на крылатом мустанге
Разобью зеркала
И в лицо рассмеюсь
Целомудренной деве-фиалке
Мы сойдемся в кругу
Богоизбранных дев
В тишине спеломасличной рощи
И где вишня в соку
Мой безумный напев
Воскресит вожделенные мощи
Вечноженственный Дэв
Богом брошенных дев
Я сведу к млечным кущам Эдема
И под ветра мотив
Все земное забыв
Мы войдем в лоно смерти без тлена
Пьяных вин ручейки
Увлекут к небесам
Наш корабль в полуночном звоне
Мановеньем руки
Я предам телесам
Мертвых дев
Жизнь любовных агоний
 

11.04.92

24. Дэв и повешенная

 
Расколото молнией древо
Искрами опалено
Ветвями в померкшее небо
В созвездия устремлено
В траве у корней притаился
Лохматый взъерошенный Дэв
Он крови девичьей упился
Любовь неземную воспев
Он в бездну бросал талисманы
Невесты умершей своей
Слеза от любого изъяна
В стекле драгоценных камней
Холодное тело любимой
Он с петли снимал по ночам
И страстно под сенью крапивы
Свой дикий разврат учинял
Лизал омертвевшие груди
И грязную паклю волос
Трепал в возбужденной минуте
Преступных немыслимых грез
 

08.03.92.

25. «Отравляя ядом слов…»

 
Отравляя ядом слов
Винный погреб литературы
Он пополнял число самоубийц
Алчущих отведать запретной настойки
Но фразы его были робки
Как неуверенны и косноязычны бывают жесты
Добровольного висельника
Стягивающего вокруг своей шеи
Хрипящий звук намыленной петли
И все же это не тайна
Смерть превыше идеала
 

26. «На плюшевом диване…»

 
На плюшевом диване
В кромешной тишине
Съедаемый червями
Сидел мертвец во тьме
Он жаждал пробужденья
И тленный ворох плоти
Латал самозабвенно
В сукровице и рвоте
 
 
И я там был
И мед я пил
 

27. «Мимо пепла, мимо дыма…»

 
Мимо пепла, мимо дыма
Деревянных кукол,
Мимо фотографий одиноких баб, —
Пронесет меня
На огромных бивнях
Мой походный слон, мой покорный раб!..
 

28. Последний романс

 
Акварельная танцовщица
В пестром платье цыганского ситца
Звонкий бубен
приют мансарды
Гибкий профиль
крапленые карты
Уходи домой!.. Здесь не место
Здесь не место быть чужим невестам
И не время лить свои слезы
Акварельная ты моя греза
 
 
Как все вина мои ты повыпила
Как все травы мои ты повыкурила
И остался я
один-одинешенек
Один-одинешенек
не ровен час
Сорвусь!..
Как все сердце мое ты повымучила
Ты повымучила
да повысушила
Акварельная танцовщица
Мне приснится
 

29. «Я изопью твой нежный сок…»

 
Я изопью твой нежный сок
С безмолвной жадностью плебея
Любви несбыточной зарок
Моя божественная фея
 

30. Опьянение куртизанкой

 
Она свежа, порывиста, игрива, —
Как майский шмель врывается в мой дом,
И беззастенчиво в камин швыряет чтиво:
Пылают Ницше, Эшенбах, Платон!… —
О ужас!.. Сколько лишней правды
Глотает пламя жадного огня, —
И челюсти его жуют надсадно
Все то, чем некогда пьянился я.
Теперь она, святее Слова,
Кружится в танце у зеркал, —
Сгребая с пыльного алькова
Ненужных истин книжный вал… —
И смех ее, ее дыханье,
Вскружившее остывший пепел,
Меня пьянит забытым знаньем, —
Что мир наш – несказанно весел!..
 

31. Безвременье

 
Седокрылый муж
Ты – пожирающий младенцев
Кровью кровью
Остужающий свою похоть
Ты – появившийся до времени
Ликолунный мыслитель, —
Не пресыщайся же, отче наш!.. —
 

10.10.92

32. Адюльтер

 
Мы сидели в тишине
Розы вяли на окне
В темной-темной тишине
Я шептал чужой жене
 
 
Завтра ты придешь домой
Благоверною женой
Станешь мужу объяснять
Как скрипит моя кровать
 
 
В синем дыме папирос
Нам не слышен запах роз
А над облаком луна
Так печальна и пьяна
 

33. У лукоморья

 
Кабы девка вышла б к морю
Нагишом, без платьица, —
Притаившись за скалою,
Я б не стал бы маяться… —
 
 
Кабы девка была б одна,
А при мне бы – тугая мошна, —
Я б ее уволок с собой,
Да унял бы морской прибой… —
 
 
Не ори ты, поганка погана,
Не стращай ты меня, хулигана, —
Как давно уже дышит во мне
Необъезженный зверь на ремне… —
 
 
Я не липовым лыком исшит,
Не в обиду природой отлит, —
Так чего ж ты вопишь, твою мать,
Так чего тебе лучше желать… —
 

34. Про русалок

 
Как деревья окаменевают
А девицы отдаются свиньям
В небе жирный буйвол нарастает
Белый месяц тонет в море синем
У русалок слезы слаще меду
Шоколаду слаще и варенья
Все они в лихую непогоду
Примеряют чаек оперенье
И летят над грудой новостроек
Чешуей играя в поднебесье
Над церквами городских помоек
Оглушая мир крикливой песней
И летят русалки косяками
Алым калом обливая крыши
У русалок город под хвостами
У русалок срамовоши-мыши
А в волосьях у русалок птицы
Гнезда вьют да гадят им на бюсты
У русалок восковые лица
Да глаза – пылающие люстры
Вот бы мне одну такую кралю
Приручить да улететь с ней к небу
Я б слетал в небесные серали
А домой вернулся б лишь к обеду
 

35. Элегия

 
Мне снятся мертвые поэты
Полночной дремы прозорливцы
И их печальные сонеты
И их заплаканные лица
Мутнотекущей слизью ливней
И сумерек холодной дрожью
Я приобщаюсь к их молитвам
И разделяю смех безбожный
Моих отверженных поэтов
Я – умирающий поэт
Мою постель раскачивают бесы
Крылами жилистых телес
И в мир пленительно-безвестный
Влекут меня сквозь мрак небес
Там месяц усеченной выей
Цедит отравленное млеко
И кони топчут огневые
Труп молодого человека
И бьют серебряной подковой
Во мху распавшиеся мощи
Под элегические зовы
И взвывы ветра в тихой роще
Я – умирающий поэт
 

36. Четыре солнца

 
У меня четыре солнца
В каждом солнце по оконцу
Как по радуге над твердью
У меня четыре смерти
 
 
Белой пеной белый бык
В сон мой солнечный проник
Распалил мои светила
Сединой сухого ила
 
 
Плетью гибкого хвоста
Разомкнул мои уста
Придавил мне грудь копытом
И она теперь разбита
 
 
У меня четыре солнца
В каждом солнце соль на донце
Я умру в тоске осенней
У меня четыре тени
 

37. Дрема

 
Золотые петушки
Сладкий лед на деревянной палочке
Гребнем алым поперхнуться
И слюною изойти
 
 
Кисло-солнечное детство
В истоптанных сандаликах
Я помню черепаху
О двух головах
 
 
И мне смеялась радуга
Девочка-евреечка
Своим зашитым ротиком
Нитью золотой
 
 
А тень плыла над городом
По улицам по каменным
К моим ночным объятиям
Под солнечным дождем
 

Март 1992 г.

1993 г.

Света, больше света!

38. В Гефсиманском саду

 
Пустынный сад
Каменная радуга в небесах
На листьях роса
Я не молюсь – я зову Отца
Пускай Он придет
С чашей вина
Пускай напоит меня Он
До пьяна
 
 
Я победил мир
 
 
Друзья мои спят
Им наплевать на мою печать
Они промолчат
Когда руки мои проколет сталь
Небесная твердь
И заклятье огня
Нелепая смерть
Ждет меня
 
 
Я победил мир
 

39. «Как затравленная тварь…»

 
Как затравленная тварь
Я реву и плачу
Рвусь на свет из последних жил
Я не верю ни во что
Мне претит удача
В смерти главное желание и пыл
 

40. «А за окном цветет сирень…»

 
А за окном цветет сирень
Тянет руки в позолоте
Душит-душит мшистым пеленом
Гонит-гонит мушьим шелестом
В сады рвется моя тень
На ковре уснул ребенок
Его сон уныл и ронок
Он спит – сотый лунный день
 

41. «Ангел вспорол…»

 
Ангел вспорол
Вены ножом, —
Кровью своей
Написал на стене:
Как я смешон!..
 

42. Женщина

 
Сколько рыбы
Она съела
Сколькими косточками
Отплевалась
 

01.08.93.

43. «Небесный павлин…»

 
Небесный павлин
С кроличьим хвостом
Весь в чешуе
И – разлагается
 

01.08.93.

44. «Ангелы…»

 
Ангелы
На упругих батутах
Выписывают
Опасные пируэты
И сальто
 

45. «Вот идет мировой океан…»

 
Вот идет мировой океан
Он несет золотую ладью
В ней плывет звероящерный бог
Лик его ужасающе зол
Вместе с ним сорок тысяч небес
Нападают на землю мою
Бог вернулся сожрать свои сны
Всех людей и беспамятный скот
Люди стонут и камни грызут
Бог смеется с бушующих круч
Сорок тысяч небес как одно
Осыпаются ливнем из звезд
И бурлит мировой океан
И клокочет и ревом ревет
И не видно как в темной воде
Он уносит обратно ладью
Золотым светозарным пятном
 

04.05.93.

46. «Под крепостной башней…»

 
Под крепостной башней
Поток идет
По синей реке
Плывут облака
 
 
Под крепостным тыном
Поток идет
По синей реке
Плывут облака
 

Услышал эти строки во сне

1994

Сизиф

47. Дружеский совет

 
Я стал читать друзьям стихи, —
Они шутили и смеялись:
– Стихи твои, мол, не плохи,
Вот только мрачноваты малость…
Послушай, чем писать сонеты,
Ты лучше выгляни во двор:
В миру лишь звонкие монеты
Решают всякий разговор…
 

24.09.94.

48. «У Бога выколоты глаза…»

 
У Бога выколоты глаза
Он ничего не видит
Богу в уши залита раскаленная смола
Он ничего не слышит
У Бога вырван щипцами язык
Он ничего не скажет
У Бога сердце в железных шипах
Он ничего не чувствует
У Бога ноги в кровавых язвах
Он неподвижен
У Бога руки пробиты гвоздями
Он никого не обнимет ими
На душе у Бога пепелище
 

49. Русская рулетка

 
Я и Господь Бог – мы оба чудаки
Мы играем в русскую рулетку
Закрутился револьверный барабан – затрещал
Глухо щелкнул спусковой крючок
Мне сегодня повезло
Но уже через несколько секунд – Бог
Лежит в кровяной луже
Его больше нет – я остался один
Его больше нет
Я остался один – и это меня крайне забавляет
Ведь иногда бывает и так – что умирать приходится мне
 

50. «Рогами бычьими обугленная ночь…»

 
Рогами бычьими обугленная ночь
Пронзает грудь цветущего младенца
Копытом бронзовым стремится истолочь
Его лиловое ослабленное тельце
 

27.09.94.

51. «Зимою хворь оледенела в воздухе…»

 
Зимою хворь оледенела в воздухе, —
И вот оттаивает.
Над городом клубится и витает,
На лица налипает
Тенями
Вязкая простуда.
Болеют все.
И все, и все вокруг
Болезненно и ломко… —
Хворает мир,
И я – не исключение.
Но может, болен только я один?!..
 

12.06.94.

52. «Я был поэтом, я ломал…»

 
Я был поэтом, я ломал
Реальность звонким градом слова, —
И с упоеньем проникал
В безумья темные основы… —
 

53. Шаг юродивый

 
Выкости мой костный мозг
В кость вкости костатый гребень
Закостелый тает воск
На костях костится певень
 
 
Я костями окостен
Черепахою двуглавой
Окостившийся котон
Греет грудь костистой лавой
 
 
На костелых костылях
Я вхромал в костел костлатых
Златокостный крест к устам
И остов кострелой ваты
 
 
Ангел скорби лик мой сгорбил
Шаг юродивый
 

54. Силэнциум

 
Ходит по миру человек, —
С опаленной душой, с оголенными нервами,
С обожженным мозгом… —
Ходит среди ледяных истуканов,
Среди бесстрастных машин, —
Тупо пялится им в лица, молчит
И пьет водку в невообразимых количествах… —
А над ним полыхают закаты… —
Проливаются шумно ливни,
И сухие ветры налипают пылью на брови… —
Лицо его изъедено рябью,
Тело соленой хлябью разжижено,
Да пестрой сыпью обрызгано… —
Он влюбляется в юных женщин, —
Но от каждой своей новой любови,
От каждой случки,
Помимо инфекционной заразы, —
Остаются ему одни только воспоминания… —
И вот встречает человека ночь:
– Кар-р-р!.. Ур-р-р!.. – Говорит она ему.
А летучие мыши, восторженно хлопая
В мохнатые свои тимпаны, —
Прячутся в темных небесных норках… —
И идет человек дальше.
Вот и утро встает… —
Отлетают от глаз его ночные кошмары,
И он вновь оказывается в прекраснейшем из миров… —
Все остальные химеричны!.. —
 

05.10.94.

55. «Я пел, плясал…»

 
Я пел, плясал, —
Но ты не улыбался!.. —
Кричал, рыдал, —
Но ты не откликался… —
И вот
Над прахом моих скорбных песен
Всплывает ночь
И – тьма!.. —
 

15.04.94.

56. Стрелы (Отражение)

 
Я прятал за спиной колчан
Загнутым горбом
И в золотой смотрелся чан
На чью-то морду
В воде дрожащей отражен
Мой взгляд и – стрелы
И злой противник устрашен
Когда-то смелый
 

25.03.94.

57. «Внутри меня три литра чая…»

 
Внутри меня три литра чая, —
Я в чайхане провел весь вечер,
Где пил, печалясь и скучая,
Горячий чай из глаз овечьих.
 

15.09.94.

58. Кубок Диониса

 
Смотри на мир
Не сучьим взглядом грусти
А как сатир
Улыбчивый искусник
Поэзия – кристалл
Греховное влеченье
В сцеплении кривых зеркал
К цветку самосожженья
Смотри на мир
И – пой
Танцующий изгой
Улыбчивый сатир
Смотри, смотри на мир
 

06.10.94.

59. Слезы Орфея

 
Я сны пространственные сузил
И надломил в кривом кристалле
Связав их в неразрывный узел
Своей божественной печали
Как грузно бьется мое сердце
В теснинах сдавленной груди
Печаль земного иноверца
Мне ночь расстелет на пути
Чуть выбрезжит в померкшем мире
Свет гипнотических химер
И я тянусь к заветной лире
Воспеть обман предивных сфер
 

23.11.94.