Текст книги "Ген человечности"

Глава тринадцатая

– Да, – Илья включил телефон, – слушаю. Йордан Михайлович?! А мы как раз собирались звонить вам. Почему не отвечали? Да тут много всего было, сразу и не расскажешь.

Амана тут же нахмурилась и строго посмотрела на товарища – полчаса назад они договаривались рассказать своему наставнику абсолютно все. Самохлеб перехватил ее взгляд, но сделал вид, что ничего не заметил. Он пока не настроился на серьезный разговор с доктором Йовковым.

Парень слушал, и лицо его менялось на глазах. По видимости, Йордан Михайлович сообщал что-то очень важное.

– Войска? – переспросил он. – Не может быть.

– К сожалению, может, Илюша, – профессор еще и сам не верил в такой исход, но приходилось подчиняться фактам. – Поэтому будьте очень осторожны, продумывайте каждый свой шаг.

– Хорошо, Йордан Михайлович.

– И еще, пришли как можно скорее подробный отчет обо всех ваших действиях и наблюдениях, я буду ждать его уже через час.

– Обязательно, – вздохнул Илья. – А сами вы не приедете?

– Вам нужна помощь? – встревожился доктор. – Что у вас там происходит?

– Я напишу, Йордан Михайлович, – уклонился от ответа Самохлеб.

– Я постараюсь приехать, Илюша, – пообещал доктор Йовков. – Но пока не могу этого сделать. У нас с мистером Рагуго назначены важные встречи, я обязательно должен там присутствовать. В лучшем случае, я появлюсь завтра, в худшем – еще на день позже. Но, пожалуйста, будьте осторожны.

– Конечно, Йордан Михайлович.

Как только Илья отключил трубку, Амана тут же накинулась на него:

– Да, Йордан Михайлович, нет, Йордан Михайлович… Ты вообще разговаривать умеешь? Почему ты не рассказал ему все наши новости?

– Этим я сейчас и займусь, – сообщил Илья. – Так что я отправляюсь в гостиницу писать отчет. А тебе поручаю разговор с Витей. Постарайся выяснить, что с ним приключилось.

Самохлеб удалился, оставив недовольную Аману одну. Он почему-то так и не решился сказать ей о той самой главной новости, которую поведал ему Йордан Михайлович. А девушка в запале и не заметила, что речь шла о каких-то войсках.

Витя был все еще бледен, но уже улыбался. Увидев Аману, он чуть не вскочил с кровати, но медсестра ловко ухватила его за плечи и удержала на месте.

– Вставать нельзя, – сурово заявила она, – волноваться нельзя, пациент получил снотворное, так что на разговоры у вас времени немного.

– Он же только что очнулся! – удивилась Амана. – Зачем же опять засыпать?

– Все вопросы к доктору, – непреклонная медсестра, вероятно, проходила практику в шпионской школе: никаких лишних эмоций и никакой утечки информации. Не меняя каменного выражения лица, эта дама исчезла за дверью.

– Ну как ты? – с улыбкой спросила девушка. Амана подумала, что была знакома с Витей всего лишь в течение нескольких часов, но после стольких волнений, связанных с исчезновением Якушкина, она испытывала к нему самые теплые чувства. К тому же, Витя чем-то напоминал ей любимого старшего брата, оставшегося в Японии.

– Уже совсем хорошо, – отозвался Витя.

– Если бы ты знал, как мы волновались за тебя! Хоть бы предупредил нас о том, что собрался на это чертово болото.

При упоминании о Гнилом болоте Якушкин как-то сразу помрачнел и сделался кислым как недозревший лимон.

– И что же все-таки с тобой случилось? – девушка наконец-то смогла задать мучивший ее вопрос. – Как ты оказался в лесу, да еще в таком состоянии?

– Я и сам толком не помню, что со мной произошло, – Якушкин растерянно развел руками.

– Это очень важно, Витя. От твоих слов во многом зависит направление наших дальнейших работ. Ведь твое исчезновение, скорее всего, связано с пришельцами, которые здесь побывали. Так?

На этих словах Якушкин окончательно скуксился.

– Не знаю, Амана. Последнее, что у меня осталось в памяти – это утро позавчерашнего дня, когда мы только приехали в Студеное озеро…

– Слушай, – прервала его девушка, – ты не возражаешь, если я буду записывать твой рассказ. Все-таки, это свидетельство очевидца, и важно, чтобы ни одна подробность не была упущена.

Амана достала портативную видеокамеру, которую принес Илья из гостиницы, включила ее и поставила на прикроватный столик. Вообще-то, было бы неплохо подключить к Вите пару датчиков, чтобы фиксировать его психоэмоциональные реакции во время рассказа. Такое тестирование позволяло выявить все моменты, остававшиеся «за кадром» – все, что человек забыл или не упомянул, может быть, постеснялся сказать или, наоборот, наболтал лишнего, приукрашивая свое приключение. Известны ведь были случаи, когда представители неизвестных цивилизаций подвергали людей, вступавших с ними в контакт, гипнозу. Тогда подобный детектор лжи помогал найти «зазоры» между рассказом очевидца и тем, что произошло на самом деле.

Но Амана, будучи человеком деликатным, стеснялась применять такие методы – слишком уж все это смахивало на полицейский подрос, поэтому она и ограничилась видеокамерой.

– Валяй! – решительно заявила девушка. Это слово она выучила не так давно и оно ей очень нравилось своей бесшабашностью. – Начинай свое повествование.

– Только я предупреждал, – Витя вдруг смутился, – я же толком ничего не помню!

– А ты рассказывай и, может быть, по ходу дела что-нибудь всплывет в памяти.

Якушкин был журналистом, причем неплохим, а значит, вряд ли стал бы стесняться видеокамеры. Но момент был ответственный. Витя представил, как, спустя десятилетия, кто-нибудь из ученых запросит в архиве эту запись. Скажет: дайте-ка мне, мол, первое свидетельство очевидца по контакту с инопланетянами в Студеном озере, я хочу написать по этому уникальному случаю докторскую диссертацию… Эта картина настолько льстила Витиному самолюбию, что он, даже лежа на больничной койке, приосанился и сделал значительное выражение лица.

– Значит, по порядку, – важно сказал Якушкин. – Дело было так: мое журналистское задание – сделать репортаж о происшествии в Студеном озере. Поэтому, как только мы прибыли в этот город, я тут же кинулся добывать информацию…

… Он шел по улицам Студозера и наслаждался солнечным утром. Хотя в последнее время проблема экологии была не такой острой, как, скажем, тридцать лет назад, но все же воздух в городах заметно отличался от деревенского. А Студеное озеро и было, по сути, большой деревней, только более или менее цивилизованной. Если в Москве в самом центре стояли огромные ионизаторы воздуха и насыщали атмосферу свежестью, то здесь никакие ионизаторы были не нужны, по крайней мере, дышалось Вите так легко, как ни в каком другом месте.

Поднялся он, видимо, довольно рано, потому что людей на улицах было еще совсем немного. Вчерашние страхи сразу после приезда в город, привидение, встретившееся им в ночном мраке, – все казалось нереальным. Даже смешно было бы говорить сейчас с кем-нибудь об этом. Поэтому Якушкин переключил все свои мысли на визит инопланетян. И в качестве первого шага, как настоящий журналист, решил обратиться к официальным источникам, то есть, к местным властям, и из их уст услышать подробности трехдневной блокады Студозера.

Но в местной мэрии к Вите отнеслись на удивление равнодушно. На представителя газеты «Московские новости» посмотрели скучным взглядом – за несколько последних дней здесь видели многих представителей. Официальные лица сказали, что – да, были из ряда вон выходящие события, но все подробности они уже давно сообщили и ничего нового добавить не могут. Не лучше ли Вите написать о том, какой замечательный дом отдыха построили рядом со Студеным озером, как удобно и хорошо там будет туристам и какие прекрасные пейзажи могут увидеть здесь все приезжие? Вот тогда, сказали Вите, был бы толк от вашей статьи – привлекли бы внимание отдыхающих, а так… только переливаете из пустого в порожнее.

Таким холодным приемом Якушкин был по крайней мере удивлен. Будучи штатным журналистом столичной прессы, он привык встречать везде почет и уважение. Но, конечно, эта неудача Витю только раззадорила. Он взялся за местных жителей.

Поскольку журналист должен уметь общаться с людьми и получать при этом от них достоверную информацию, Якушкину достаточно быстро удалось разговорить какого-то мужичка на улице. Студозеровец пил квас возле автомата и был настроен поговорить. Он-то и рассказал Вите, что помимо всяких свечений, отключения электроэнергии, установления силового поля и прочих чудес в городе наблюдали огромный светящийся шар, очень похожий на корабль пришельцев. Почему он принял шар за космический корабль инопланетян, житель Студеного озера так и не смог объяснить. Но он указал Вите на одну интересную деталь: шар какое-то время «зависал» над городом, а потом опустился в лес, где-то приблизительно в районе Гнилого болота.

В поезде Якушкин еще не был знаком с уфологами, а также с Владимиром Ивановичем Селезневым, а потому Витя не знал многочисленных историй, связанных с этим неприятным местом. Журналист, не долго думая, расспросил дорогу к Гнилому болоту, и отправился туда, надеясь найти вещественные доказательства, что-нибудь вроде выгоревших участков почвы или отвалившихся деталей…

На этом месте рассказа Амана только горестно вздохнула: воспоминание о ночи, проведенной на Гнилом болоте, было еще совсем свеженьким. Но прерывать Витю она, конечно же, не стала.

… Якушкин, как уже говорилось, был очень хорошим журналистом, что частенько влекло за собой излишнюю самоуверенность. Слово «болото», даже в сочетании с неприятным эпитетом «гнилое», его ни капли не испугало. У Якушкина была прекрасная спортивная подготовка и в трудные ситуации он попадал не раз. Правда, Витя все же подстраховался: он купил в местном супермаркете непромокаемый костюм, изготовленный специально для любителей покорять труднодоступные места, прихватил про запас немного еды и, расспросив дорогу как можно более подробно, отправился прямиком в лес. Он уже в деталях представлял, сколько шуму наделает его спецрепортаж об удивительных находках в окрестностях Студеного озера.

Мужичок, рассказавший ему, как идти на Гнилое болото, смотрел на Витю с некоторым удивлением, но слова не сказал, видимо, решив, что столичный житель и сам знает, как и что ему делать.

Сначала все шло неплохо, лес казался приветливым и совсем не страшным, ничего сверхъестественного Вите не встречалось. Само болото показалось тоже вполне обычным.

Потом начались трудности. Пару раз он провалился в яму по пояс и только благодаря хорошей реакции и физической силе быстро выбрался на поверхность. Конечно, и костюм помог. Он был сконструирован так, что не просто отталкивал воду, но и помогал своему хозяину, замедляя погружение.

Витя уже подумывал повернуть обратно, но упрямство было сильнее. Вернуться ни с чем – это ли не худшее наказание для журналиста?

Когда Якушкин заметил людей, он даже не удивился: Гнилое болото находилось не так уж далеко от города, и почему бы местным жителям не собирать здесь, к примеру, клюкву? Наоборот, обрадовался. Витя начинал уставать и терять уверенность в своих силах, которая вдохновляла его с самого начала. А вместе с этими людьми было бы гораздо веселее выбираться из леса.

Журналист, конечно же, окликнул какого-то мужчину, стоявшего к нему ближе остальных. Человек никак не отреагировал на Витины слова. Якушкин крикнул громче – нет ответа. Витя подошел к незнакомцу вплотную, и только тогда мужчина соизволил посмотреть на него.

– Что вы тут делаете? – голос человека звучал как-то глухо и невыразительно.

– Понимаете, – Витя был счастлив, что наконец-то встретил живую душу в этих болотах. Он с энтузиазмом принялся объяснять свое появление, – я ищу здесь какие-нибудь следы инопланетной цивилизации. Говорят, что именно на этом месте приземлялся НЛО, поэтому…

– Молодой человек, – с укором произнес мужчина, – вы разве не замечаете, что идут работы, вы мешаете, – только сейчас Якушкин обратил внимание: действительно, люди двигались не хаотично, как показалось ему вначале, в их перемещениях явно был какой-то смысл. Они таскали с места на место какие-то железяки и время от времени покрикивали друг на друга.

– И вообще, – рабочий явно был недоволен, – вы, я вижу, человек неместный, а разгуливаете по болоту один, без сопровождения. Разве так можно? Это вам не охота на лис, здесь и потонуть нетрудно.

– Да я ведь только посмотреть… – Витя невольно начал оправдываться.

– Ну так посмотрите и идите с миром, пока ничего худого не случилось, – строго напутствовал рабочий.

– А как же следы? – Якушкин совсем растерялся.

– Молодой человек, мы тут работаем уже не первый день и до сих пор ничего не находили, – отрезал мужчина.

Журналисту оставалось только повернуть назад. Как правило, Виктора никоогда не останавливали подобные препятствия, но сейчас он почувствовал такую усталость, что спорить и добиваться своего уже не было никого желания.

Он побрел в обратном направлении, но почему-то очень быстро сбился с дороги. Якушкин пытался было вернуться на поляну, где он встретил рабочих, но и это ему не удавалось…

– А дальше я помню совсем плохо, – рассказывал Витя. – Остались в памяти какие-то картины, но я, честно говоря, не ручаюсь, что видел все это наяву. Может, и пригрезилось.

– Говори все, – Амана напряженно вслушивалась в каждое слово, стараясь не пропустить ни малейшей детали, – это очень важно.

– Мне кажется, я видел какую-то сверкающую пирамиду. Это было очень красивое зрелище.

– Какого размера? Как выглядела? – пытала девушка.

– Я не помню, – Витя был в отчаянии: как он ни напрягался, как ни старался прорваться сквозь туман, застилающий память, усилия его пропадали даром. Он даже физически устал и сейчас выглядел совсем измученным. Амана поняла, что дальнейшие распросы ни к чему не приведут.

– Мне кажется, – рассуждал Якушкин, – что я просто рухнул без сознания где-то в лесу и так и провалялся там до того момента, пока вы меня не нашли. Я слышал, что есть какая-то инфекция, что-то вроде малярии, как раз в болотистой местности ее очень легко подхватить. Может быть, такая малярия со мной и приключилась?

– Ладно, тебе пора отдыхать, – улыбнулась Амана. По поводу Витиного обморока у нее было свое собственное мнение, если бы это была инфекция, то вряд ли журналист так хорошо чувствовал бы себя сейчас. Но высказывать соображения подобного рода в данный момент было абсолютно ни к чему. – Спи, а мы еще зайдем тебя навестить.

Виктор, словно по команде, закрыл глаза и, кажется, тут же отключился. Девушка вдруг вспомнила, что Якушкину давали снотворное, и почувствовала угрызения совести: человек хотел спать, а она мучила его расспросами.

Амана выключила камеру, кинула ее в сумку и тихонечко выскользнула за дверь.

Глава четырнадцатая

– Андрей Лебедев вернулся! – дикий вопль появившегося Тома огорошил друзей, сидящих в маленьком кафе гостиницы.

Было время завтрака. Амана и Илья ждали Тома уже добрых десять минут. Остывающий кофе заставлял их нервничать, но начинать трапезу без друга тоже было нехорошо.

– Где его нашли? – спросила Амана.

– Его никто не находил. Он просто вернулся домой, к своим родителям. Так, будто ничего особенного и не произошло.

– Если вы что-нибудь понимаете, то я нет, – покачал головой Илья. – В Студеном озере люди исчезают, не появляются несколько дней, потом приходят – и все считают, что это в порядке вещей?

– Он цел и невредим, – продолжал Том, – ничего не помнит, ничего не может рассказать.

– А ты-то откуда узнал об этом? – вмешалась Амана.

– Я… я ходил прогуляться перед завтраком, – Том замялся, – и встретил Владимира Ивановича. Он-то и сообщил мне эту новость.

– Прогуляться? – удивился Илья. Раньше за Томом не наблюдалось любви к прогулкам, напротив, его было из дому не вытянуть. Всем развлечениям он предпочитал хорошее чтение или работу на компьютере.

– Да, что-то голова разболелась, вот я решил подышать свежим воздухом, – лениво сказал Том.

Врать он не умел совершенно, заметить это было совсем несложно. Амана с Ильей, конечно, заметили.

– Включил бы ионизатор, – предложил Самохлеб. Прибор, наполняющий помещение отрицательными ионами, стоял сейчас в каждом гостиничном номере. – От него головная боль проходит быстрее, чем от самого свежего воздуха.

– Нужно было поразмяться.

Амана не выдержала:

– Том, только не говори, что…

– Давай вернемся к Андрею Лебедеву, – перебил ее Илья.

Девушка замерла на полуслове. Несколько секунд она внутренне бушевала из-за того, что ее так бесцеремонно заставили замолчать. Было совершенно очевидно: Том что-то недоговаривал. Но, как ни крути, Илья был в группе главным и имел право командовать. Иногда, конечно. В большинстве случаев все вопросы решались коллективно. Скорее всего, Илья старался избежать конфликта, сейчас ссоры и в самом деле были никому не нужны.

– Сегодня рано утром он пришел домой. Сказал, что был в лесу, не помнит, как оказался там, не помнит, что с ним происходило, – пересказывал Том.

– Поскользнулся, упал. Очнулся – гипс, – задумчиво произнес Илья.

– Что? – Амана и Том переглянулись.

– Был такой старый фильм, мне бабушка показывала. Очень смешная комедия.

– Не знаю, что вы думаете по этому поводу, – медленно, будто нехотя начал Том, – а я считаю, что все исчезновения, безусловно, дело рук инопланетян. Конечно, такое бесцеремонное поведение, практически вмешательство представителей иных цивилизаций в жизнь землян можно осуждать, но другого объяснения я не вижу. Людей похищают, затем вводят в гипнотическое состояние, во время чего наверняка исследуют их как подопытных кроликов, после чего отпускают подобру-поздорову.

– А как же концепция гуманизма? Важнейшим условием развития цивилизации является уважительное и бережное отношение к человеческой личности, к жизни вообще, – Том легко процитировал фразу из учебника по культурологии.

– Это только теория, – Илья пожал плечами, – но есть факты, от которых никуда не деться. И потом, кто сказал, что для инопланетян мы представляем собой человеческие личности?

Все трое замолчали. Еще несколько дней тому назад подобные слова прозвучали бы кощунственно, но сейчас… Четыре года они верили, что представители другой планеты не могут исповедовать насилие, даже такое – бескровное. Но никакого другого объяснения многочисленным исчезновениям людей придумать было невозможно. Неужели земляне для могущественных инопланетян не более, чем подопытные животные?

Кажется, больше всего именно эта мысль потрясла Аману. Девушка побледнела и выглядела такой растерянной, что друзьям стало ее жалко.

– Давайте прежде всего позавтракаем, – Илья улыбался, стараясь разрядить обстановку, – кофе уже совсем остыл.

Уфологи без аппетита принялись жевать бутерброды, настроение уже было испорчено.

– Я все-таки думаю, что этому есть разумное объяснение. Доктор Йовков не мог ошибаться, – с силой произнесла девушка.

Мальчишки только переглянулись.

– Мы пока не делаем никаких выводов, Амана, – мягко произнес Самохлеб, – мы недостаточно информированы, чтобы прийти к тому или иному мнению.

– Но сомневаться имеет право каждый, – добавил Том.

– Сейчас нам необходимо встретиться с Андреем, – Илья решил, что благоразумнее всего направить внимание на работу. А сомнения либо подтвердятся, либо разрешатся сами собой. – Амана, как у тебя обстоят дела с пробами воды и почвы?

– Повышенное содержание магния, цинка и некоторых других металлов, – лаконично отозвалась девушка. – Подобные аномалии частенько встречаются в тех местах, где, по свидетельству очевидцев, приземлялись НЛО.

– Так это уже кое-что! – весело заявил Илья. – Мы все-таки не стоим на месте.

– Что касается шара, то он тоже обладает немалыми странностями, – продолжала Амана, – я просвечивала его рентгеном и, между прочим, рентгеновские лучи отражаются от поверхности и не проникают внутрь.

– Как так?

– Представьте себе, – Амана пожала плечами, – это совершенно необъяснимо, но это так. Я слышала, что ученые добивались такого эффекта, но это случалось в лабораторных условиях. Металл с рентгеноотталкивающим покрытием не запускался в производство.

– Ты умница, – Илья готов был расцеловать девушку, – это отличная работа.

– Я хочу произвести еще кое-какие замеры, так что отправляйтесь в дом Лебедевых, а я пойду в лабораторию.

– У меня, кстати, тоже есть дела, – неожиданно заявил Том.

– Может быть, ты расскажешь нам о них? – Илья был удивлен.

– Потом, если все получится…

Илья был удивлен, но не считал возможным настаивать на ответе. А Амана промолчала, ведь каждый из них имел право на самостоятельное решение.

– В таком случае расходимся и встречаемся в гостинице после обеда, – сказал Самохлеб. – Всем удачи!

* * *

Однажды Илья уже встречался с родителями Андрея Лебедева. Это знакомство было не из легких. Мама Андрея так горевала, что разговаривать с ней было очень непросто, а отец и вовсе отказался общаться. Направляясь в дом Лебедевых, Илья вовсе не был уверен, что на этот раз его примут с распростертыми объятиями.

Когда в маленькой команде уфологов распределялись обязанности, Йордан Михайлович старался сделать так, чтобы способности каждого проявились в наибольшей степени. Амане была поручена вся научная часть их работы. В уфологии без химии и физики не обойтись, а у Аманы Най в этих предметах не было равных. Уфобиология, наука, изучающая анатомию инопланетян, а также флору и фауну других планет, тоже находилась в ведении девушки. Правда, знания в этой области были еще крайне скудны. Буку – единственную обитаемую планету помимо Земли – посещали считанные единицы людей. Но Амана владела всей известной информацией и могла бы легко поговорить на тему уфобиологии с любым профессором.

Том отвечал за техническую сторону работы. С его поистине золотыми руками и умением разбираться в любых механизмах можно было не беспокоиться, что какой-то прибор выйдет из строя.

А Илья, помимо того, что был признанным лидером в группе, должен был контактировать с людьми, да и с инопланетянами тоже, если бы предоставилась такая возможность. Илья специализировался в психологии и уфопсихологии.

Однако, с недавних пор, его уверенность в собственных возможностях сильно поубавилась. По причине постоянных неудач в Студеном озере после того, как он едва не поссорился с Владимиром Ивановичем, Самохлеб засомневался в своих способностях. Все его знания в сфере научной психологии мало помогали в конкретных практических ситуациях, когда нужно было привлечь к себе расположение людей и получить от них максимум необходимой информации.

В добавок ко всему, покоя Илье не давал последний разговор с доктором Йовковым. Идея ввести войска в Студеное озеро была на его взгляд абсурдной, но почему-то остановить это безумие было невероятно сложно. Парень не торопился рассказывать друзьям об этом проекте – достаточно было и того, что ему самому приходится переживать по этому поводу. Но с каждым часом держать эту информацию в себе становилось все сложнее и сложнее, и невозможность поделиться тревогами, поговорить о том, что волнует, угнетала Илью.

Он прикоснулся рукой к датчику на воротах дома Лебедевых. Через несколько секунд, необходимых для того, чтобы хозяева рассмотрели гостя, дверь щелкнула и приоткрылась.

– Доброе утро, – произнес Илья, зная, что его сейчас слышат в доме.

– Что вы хотели? – не очень приветливо спросила мама Андрея, выходя из дверей.

– Мне сказали, что ваш сын вернулся, может быть, вы разрешите мне с ним поговорить?

– Я спрошу у него, и если он захочет, то пожалуйста, – женщина снова исчезла, оставив Илью посреди двора. Парень даже не представлял, что он мог бы предпринять сейчас, если ему откажут в разговоре. В этом случае оставалось только смириться.

Прошло, вероятно, несколько минут, а в доме было по-прежнему тихо. Наконец, раздался звонкий мальчишеский голос:

– Хорошо, мама, я поговорю с ним.

На пороге стоял паренек, фотографии которого в последние дни облетели весь мир. Наяву он казался старше своих двенадцати лет, но веснушки и задорные вихры, торчащие во все стороны, были точь-в-точь, как на изображениях в Интернетовских сайтах.

– Привет! – мальчишка поздоровался первым и улыбнулся. – Меня зовут Андрей, а ты уфолог, правда?

– Точно, – Илья не смог не улыбнуться в ответ. – Как ты смотришь на то, чтобы дать мне интервью о своих приключениях?

– Буду рад тебе помочь, – просто сказал Андрей. – Мама опасается, что скоро меня замучают журналисты и ученые: как выясняется, обо мне теперь знают очень многие люди.

– Ты стал знаменитым, – подтвердил Илья. Где-то в глубине души Самохлеб даже немного завидовал Андрею. В самом деле, попасть в сообщения ведущих информационных агентств мира, чтобы твое имя звучало по несколько раз в день с экранов видеофонов – это было бы просто здорово. Какой мальчишка не мечтает о славе, а ведь у них с Андреем разница в возрасте была не так уж и невелика: Лебедеву – двенадцать, а Илья всего-навсего на три года старше.

– Ну, когда мне надоест рассказывать о том, что я ничего не помню, вот тогда и перестану давать интервью. А пока можно.

Самохлеб развеселился, услышав такие рассуждения. Андрею нельзя было отказать в чувстве юмора.

– Проходи в мою комнату, – пригласил мальчишка, – а я пока попрошу маму, чтобы она приготовила для нас с тобой чай.

Илья давно уже не видел такую занятную обстановку. Все стены в комнате были украшены постерами музыкантов из английской группы «Баттерфлайс», что в переводе, как известно, означало «Бабочки». Последние пару лет эти ребята завоевывали самые высокие места в хит-парадах, а их песни круглые сутки транслировались музыкальным каналам Интернета.

Илье «Баттерфлайс» тоже нравились, но не настолько, чтобы глазеть на них целыми днями в своей комнате. Вообще, в общежитии уфологов, где у каждого из них была отдельная квартира, все было гораздо проще и стороже. Люди там подобрались серьезные, занимались исключительно наукой и им было не до развлечений.

Зато Андрей, похоже, являлся настоящим музыкальным фанатом. Дисков в его комнате оказалось невероятное множество. Самохлеб присмотрелся и, к своему удивлению, обнаружил целые залежи классики. Тут были и Моцарт, и Бетховен, и Бах с Рахманиновым. Вот это уже выглядело действительно необычно. Как правило, люди, слушающие «Баттерфлайс», классику не жаловали и уж по крайней мере дома ее не держали.

– Чай готов, – заявил Андрей, входя в комнату. Из маленького окошечка в стене появился поднос с чашками и целой горой пирожных. Чего тут только не было: и бисквиты, и зефир, и бизе в шоколаде! Настоящее пиршество.

Такая теплая и уютная домашняя атмофера располагала к самая обычной, едва ли не дружеской беседе, какая может случиться между двумя только что познакомившимися мальчишками. Илья не настаивал на том, чтобы обговаривать события последних дней. Ему и так было понятно: под действием гипноза или других методов подобного плана (мало ли чего там эти ученые инопланетных цивилизаций практикуют?), но память Андрея была подавлена.

Говорили, конечно, и о том, кто чем интересуется. Оказалось, что у Андрея помимо «Баттерфлайс» есть и еще одно увлечение: он очень активно принимал участие в рыцарских играх, которые проводились, как правило, под Питером в конце лета. Очередной турнир должен был состояться очень скоро.

– И ты поедешь туда? – поинтересовался Илья.

– Обязательно. Первый раз я был там в прошлом году, и до сих пор вспоминаю эти дни в самых мельчайших подробностях, – признался мальчишка. – Это невероятно здорово! Как в сказке! Каждый получает роль и играет ее по-настоящему, словно он и в самом деле жил во времена рыцарей.

Глаза у Андрея засверкали, а щеки стали розовыми от волнения. Он с таким восторгом рассказывал о своих приключениях, словно побывал, по меньшей мере, на Луне или на Марсе.

– И кем же был ты?

– Всего лишь пажом, – Лебедев смущенно улыбнулся, – но в следующий раз мне уже обещали роль Солнечного рыцаря.

– Есть и такие?

– Конечно! А какой там сюжет! Злые маги нападают на рыцарей, а те защищают прекрасных дам…

Признаться, Илья уже неоднократно слышал о таких турнирах. Планируемый изначально в качестве тинейджерского, развлекательно-познавательный проэкт всерьез увлек и вполне взрослых дядей и теть. И они тоже с радостью и азартом переодеваются в средневековые костюмы, сбрасывая с себя вместе с обычной деловой одеждой и пару десятков лет. Вместе с собственными детьми изготавливают бутафорское средневековое оружие, которое часто не уступает настояшему по красоте и силе…

– Хочешь, посмотрим с тобой записи? – предложил Лебедев. – У меня полно фотодисков и пленок, которые остались с прошлого лета.

Илья не отказался. И еще добрых полчаса они провели возле компа, рассматривая забавные снимки и видеозаписи, которые трудно было бы, наверное, отличить от какого-нибудь грандиозного исторического видеофильма.

Мало-помалу они добрались и до детских фотографий. Маленьким Андрей был очень серьезным. Почти нигде он не улыбался и только хмуро и сосредоточенно смотрел в объектив.

В комнату вошла мама мальчишки. Сейчас она уже не казалась такой неприветливой, как пару часов назад. Она улыбнулась и начала комментировать изображения, которые появлялись на дисплее.

– Это Андрюше семь лет, – вздохнула женщина, – даже не верится. Вроде бы совсем недавно, а уже пять лет прошло. А здесь он еще меньше, кажется, и пяти не исполнилось. Он тогда катался на электрическом мобиле, игрушечном, конечно, и так сильно ударился, что мы опасались за его здоровье… А вот и самые первые Андрюшины фотографии. Видите, еще качество хромает. Никаких тебе объемных изображений, все плоское, двухмерное…

С монитора очень пристально глядел малыш лет трех-четырех. Брови его были сведены к переносице, а губы плотно сжаты.

– Он тогда очень сильно болел у нас, – мама Андрея покачала головой и на мгновение погрустнела, видимо, вспомнив что-то очень неприятное. – Всем врачам показывали, но никто так и не смог установить точный диагноз. И, что самое удивительное, болезнь сама прошла через две недели после того, как началась. А говорят, медицина у нас сейчас может творить чудеса… Как бы не так! Ничего они по-прежнему не понимают.

Самохлеб почему-то вспомнил свою маму и живо представил, как она улыбается и вздыхает, разглядывая его диск с фотографиями – у Ильи их было множество, от младенческих до самых последних, присланных с выпускного в школе уфологии.

После просмотра семейного альбома они еще долго пили чай вместе с мамой Андрея. Женщина оказалась очень общительной. Илья, впервые увидев ее не в самый благоприятный момент, составил о ней неверное представление – как о человеке замкнутом и нелюдимом. А на самом деле мама Андрюши Лебедева была очень общительной и обаятельной: он давно уже так не смеялся, не слышал столько шуток, анекдотов и веселых историй.