Текст книги "Липовый барон"

Глава 6. Тюрьма, поклёп, маты за моё разгильдяйство и придурки

Мрачный город, оказывается, так называется не только из-за проживания в нём чиновников. Тут находится одна из городских тюрем.

Я туплю и на смеси известных мне слов пытаюсь подкупить стражника. Моего словарного запаса или убедительности явно не хватает. Упёртый осел! Ну что ему стоит?!

Вечер, темнеет, а я тут отсвечиваю, как проститутка перед Кремлём, бери – не хочу.

От нечего делать начал орать, звать Антеро. Ещё один мой тупизм. Сразу скажу, я не один такой, нас тут таких крикунов четверо, пятый уже глотку сорвал.

Когда я устал вопить, то поехал до ближайшей таверны промочить горло. Взяв бутылку себе в помощь, вернулся к тюрьме. А после меня озарила одна мысль.

Тупость, конечно, страшная, но, думаю, этот дегенерат поймёт. Я начал петь со всей силы то, что понять может только мой отморозок. Это две песни на русском языке, которые он слышал, и именно их я и исполнил.

Одна про клоуна от «Короля и шута», песня с переизбытком мата, а вторая – «Только мы с конём по полю идём».

Хватило и первой. Антеро понял по звукам, чуждым для местных, что это я пою. Дальше был обмен криками, значительно ослабленных стенами.

– Хо…ш …ать! Слы… …ебя! Найди… – раздавался откуда-то приглушённый голос бродяги.

– Кого?! – ору я в ответ.

– … – опять что-то невнятное.

– Кого?!

– Ты…ика! Тыс…ника! Тысячника! Найди! Дурак! – наконец пробился из-за стены голос Антеро.

Ну так сразу и кричал бы, а то про какого-то кора Гра или кора Ара, а оказалось просто кор-сэ́ Загра. Конечно, Загра не тысячник, а только исполняет его обязанности, но, думаю, мне именно к нему, а не к придворному, который официально эту должность занимает. Сомнительно, что этот аристократ вообще в курсе, что у него в тысяче кого-то в застенок посадили. Хотя, может, и знает, мой временный перевод в девятую сотню не без его подачи проходил. Вполне возможно, что мой временный перевод и арест Антеро – это звенья одной цепи…

* * *

Сразу к тысячнику я не поехал. Темнело, и его всё равно в части уже не застать. С утра выдвинусь. Как добрался до дома Равура, уже не помню. И только в кабинете у старика я понял, что на эмоциях ехал по тёмным улицам слишком беспечно, словно за мной и не ведётся охота. Много ли надо ума и сноровки, чтобы из переулка выстрелить арбалетным болтом в голову?

Старик, видя моё пессимистическое настроение, мне и об этом напомнил. Капитан очевидность, блин! Но за совет спасибо, так же как и за то, что в чувство меня привёл.

Равур так-то умные вещи говорил. Сказал, что не верит в случайность. Обещал, что выяснит по старым связям, в чём тут дело. Да и вообще решил помочь по мере сил. Правда, он тут же поправил себя и заявил, что денег не даст, что все расходы целиком на мне.

Ну понятно всё с ним. Это он не мне или Антеро помогает, а себе. Наверняка на доле от его связей. Впрочем, хорошо, что хотя бы так помогает. Я в этом мире чужак и даже взятку вертухаю[39]39
  Вертухай – надзиратель. Считается, что происхождение слова связано с тем, что когда-то надзиратели вертели на пальце ключи от камер.


[Закрыть] не смог вручить, а что уж говорить про более серьёзных людей.

После старого на меня насел мой малый, интересовался, как дела у заточённого рыцаря. А что я ему мог сказать? Как-то нелепо от него отмахнулся, не до него.

Малой между делом меня известил, что парнишка, принёсший письмо, уже спит в чулане. Он его туда запер, как я и приказал. Мальчуган-то, оказывается, вовсе и не рвётся на свободу. Тут кормят, спать можно в тепле, даже деньги заплатили сверх уговора – в общем, мальчишка мечтает тут прописаться.

Ещё один на мою голову! С тем-то не знаешь толком, как быть, а тут второй ко мне просится. Да ещё эти котята, тьфу ты… песцы… ласки… а, вспомнил – сайкухи. Надо бы их покормить, пока не забыл.

Так, уйдя в свои мысли, я наскоро покормил малышей и отрубился. Перед сном последняя мысль промелькнула: надо мелким уже блюдце с молоком ставить. Научатся пить из него – поживут ещё, а не научатся, так и топить их не придётся.

* * *

Едва только рассвело, я стремительно умчался в тысячу. Мелкий семенил вслед за моим конём почти по полной выкладке. Бахтерец, тесак, сюрко с белой совой, но картину его боевого вида портило отсутствие у него шлема, наручей, поножей. Да и что греха таить, он вообще бежит босиком!

Пипец моей рыцарской чести! Своего оруженосца обуть так и не удосужился!

Кстати, а тут мне за это могут и предъявить. Дескать, оборванца какого-то подобрал! А уж не бродягу ли ты с улицы взял?!

Хотя! Здравствуй, паранойя! Что это я на пустом месте на себя возвожу. Не скажут мне такого. Тут такая глупость, чтобы принять оборванца в оруженосцы, кроме меня никому в голову и прийти не может. Привычка мышления у местных. Они скорее посчитают, что мелкий совсем из нищего рода или что я его так наказал за что-либо.

В голову постоянно лезет какой-то бред: воспоминание, как паренёк, принёсший письмо с утра, рвался со мной поговорить, а я от него только отмахивался. Не до него, вечером поговорим, а он от этого лицом просветлел: ещё один день сытый и в тепле. Вспоминался и кор Равур, с утра собиравшийся в дорогу; ну, точнее, его слуги карету запрягали. Вспоминались белые крысята. Малыши всё-таки научились пить молоко из блюдца.

В общем, был я несобран в дороге. Убивай – не хочу. Уже у части немного пришёл в себя. Собрался. Сейчас у тысячника начнётся.

К кор-сэ́ Загра нас с мелким провели незамедлительно. А как же! Он мой оруженосец, моя тень, куда я, туда и он. За нашими спинами тихо хлопнула закрывшаяся дверь, и тысячник за меня принялся.

– А-а-а! Явился! Ты что, сукин сын! Дезертировать! – во всю лужёную глотку разорался Загра. Меня от его вопля звуковой волной чуть не выкинуло за дверь. – Тысячу позоришь! Самовольное оставление боевого поста! Где бумага о нападении?!

Ну началось! Что же я попу с утра вазелином не смазал? А ещё лучше им себе уши залепил бы! Один фиг мне мозг будут выносить в особо извращённой форме.

– Распустились у меня! Вылетишь у меня из тысячи, как дерьмо у сопляка при виде орка! – не останавливаясь, вопил тысячник, и это самое цензурное, что можно передать.

Эти крики даже меня ввели в ступор, а что говорить про моего оруженосца, который стоит дрожит, чуть не писается. Я же поймал себя на мысли, что вытянулся во фрунт – ну, в смысле, подтянулся, щёлкнул каблуками и стою по уставу российской армии. Как оказывается, привычки глубоко в спинной мозг проникают: даже спустя годы повадка неожиданно вылезла. Я даже стал пучить глаза, как блудливый, виноватый пёс.

Какой там рескрипт на полном серьёзе издал Пётр Первый? «У подчинённого вид должен быть усердный, лиховатый и глупый, чтобы разумением своим не смущать начальство».[40]40
  Подчинённый перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство (Указ Петра I от 09.12.1709).


[Закрыть] Ну вот по этому старому правовому акту я сейчас и изображаю нечто подобное в мере возможностей.

– Что ни новобранец, то отбросы! Чести, как у сраки, а ума, как у младенца! – продолжал горланить Загра, но вовсе не его крик заставил меня шевелить извилинами.

Командир, прооравшись, начал семафорить руками. Прикладывал ладонь к уху и в перерывах между руганью открывал рот как рыба, которая вылезла на берег.

Ну ты и фокусник, кор-сэ́! А раньше не мог намекнуть, что нас подслушивают?! У меня от твоих воплей чуть сердце не остановилось, а ты это, оказывается, в расчёте на прослушку!

– Что молчишь?! Дурак! Нечего сказать в своё оправдание! – продолжал орать тысячник, продолжая активно сигналить.

Ну, понял! Надо что-то вякать, оправдываясь. И я что-то завыл себе про ранение, удар головой о землю, яд, лечение, да и про то, что до сих пор болею.

Загра, впрочем, не давал мне сказать больше одного-двух предложений в ответ. Постоянно кричал на меня, и, словно в гневе, временами у него прорывалось лишнее.

– Ты дурак! Дурак учил, дурак и получился! Один пост оставляет! Другой караваны грабит!

Ну теперь хоть понятно, за что Антеро взяли. Зная немного его биографию, я не удивляюсь такому повороту событий. Вопрос только в том, как на него вышли? Откуда ноги растут в этой истории? Случайно нашёлся свидетель из разграбленного каравана и на него показал?

Чушь! Бродяга мне уже объяснял, что слово купца или его помощника ниже слова рыцаря. Показания охранников вообще никто в расчёт не берет. Купеческое слово весит больше, только если купцов несколько, а это уже не мелкий караван, а средний или большой. Не настолько Антеро дурак, чтобы в такую афёру соваться. Значит, его оговорили.

Как там Равур говорил: мой перевод в девятую сотню, нападение, арест отморозка – это звенья одной цепи. Вот граф сволота! Бьёт меня на взлёте, пока я не встал на крыло! Браконьер чёртов!

От моих мыслей меня отвлёк едва слышный шёпот тысячника: «Не молчи, дурак! Говори!»

Я опять начал что-то мямлить в своё оправдание, а он в это время шептал. Немного можно успеть между моими двумя предложениями и новой порцией ругани, но основное тысячник мне тихонько сказал.

Надо искать дознавателя Шакара, помощника купца Марута, и решать вопрос с арестом ещё до суда. Суд гарантированно приговорит бродягу к смерти. Не важно, виноват он или нет: тут такие силы поднялись, что сомнений в его гибели нет. Сам Загра ничем помочь не может. Не его уровень, да и большой брат за ним следит. В общем, режь подставных свидетелей и подкупай дознавателя. И за своей спиной внимание не ослабляй, тебя тоже ищут, но по законам тебе ничего не предъявить.

Признаться, когда он последнюю фразу прошептал, я невольно ощутил пот, стекающий по позвоночнику. Ещё как есть, что мне поставить в вину. Самозванец, и взял в оруженосцы другого самозванца. Если это вскроется, то меня ждёт даже не лёгкая смерть от топора на плахе, а куча незабываемых впечатлений до самой моей кончины.

Загра орал ещё долго. Потом, устав глотку рвать, прервался на то, чтобы налить себе вина, да и мне заодно налил и жестом указал чтобы я не терялся.

Хороший он всё же мужик! Зря на него наговаривают. Должность у него такая – стращать по мелочам, чтобы по-крупному бойцы не залетели…

Тысячника я покидал в смешанных чувствах. Мне вслед ухмылялся писарчук при кор-сэ́. Вот ты, оказывается, какой, пушной зверёк! Это из-за тебя, крысы, я чуть не оглох! Пипец, что творится! Это из-за этого, что ли, дрища тут такой маскарад? Загра, оказывается, даже в своей прислуге не волен. Траванул бы его, что ли, крысиным ядом! Или, может, правильно, что не меняет его на нового. Этот уже засвеченный, а вот новый может оказаться не таким дураком, не поведётся на дешёвые крики.

* * *

Перед отъездом из части я заглянул к Гижеку. Сотник ничего нового мне не сказал. Единственно, что поздравил меня с обретением оруженосца и заверил, что за моё самовольное оставление караула у меня проблем особых не будет. Мои бумаги опять переводят в пятую сотню.

После нападения на меня и моего дезертирства, все заболевшие в девятой сотне вдруг резко выздоровели. Меня ждут на службе, но Гижек меня уверил, что две недели по больничному от старой загноившейся раны он мне обеспечит. Больше не советовал пропускать: проблемы из-за этого могут вылезти.

Ну что тут сказать. Спасибо и на том, что прикрыл меня от произвола администрации по мере своих сил. Сочтёмся как-нибудь…

На выезде из части меня ожидал новый сюрприз.

– Вы только посмотрите, господа, на этих деревенщин! Привыкли у себя в деревнях по коровьим лепёшкам босыми бегать! – чуть ли не проорал кто-то в компании из нескольких человек.

Твари! Зацепились словами за моего оруженосца!

По виду так сами полная рвань. Сапоги у всех поношенные, а у одного и вовсе разваливаются. Грязные, потасканные рубахи, торчащие из-под замызганных камзолов. Лошадей рядом с ними не видно. Пешком, что ли, пришли? Но всё туда же! Дворяне! По крайней мере, серебряные цепи таскают поверх камзолов. Увешаны оружием, как будто на войну собрались.

Всё с вами понятно. Вот меня и нашли бретёры. Подкараулили у части и сейчас петушатся. Им не важно, что я скажу. Итог будет одним и тем же. Вряд ли все трое по мою душу, скорее кто-то один из них. Двое так, за компанию. Я не верю, что всем трём заплатили за мою смерть.

– Этих деревенщин даже речи не учат. А может, они от страха языки потеряли, – не унимался гадёныш. – Спорю на золотой, что они даже своих имён не помнят! Такие они тупые! Как пса нацепил, так про свою фамильную честь забыл!

Это уже конкретно в мой адрес. Типа снимай сюрко с гербом короля.

Стараюсь не обращать внимания на придурков. Они меня специально провоцируют и надо быть полным дебилом, чтобы на детские подначки повестись.

Так-то слова про фамильную честь – это уже перебор. Тут за такое влезают заведомо на смерть против более сильного соперника. А я вот не повёлся, чем взбесил до предела всех троих.

– Да у них все в роду трусы! Как таких уродов в ряды армии берут?! У короля в войсках только такие и служат! – заорал ещё один из компании.

Ну он кретин! Это ж надо быть таким дебилом! Дураком родился, таким и помрёт! У части королевских войск орать, что они отбросы и трусы! Даже два других из троицы на него посмотрели с ужасом.

Хочешь не хочешь, а на дуэль с ними надо нарываться. Не поймут меня в войсках, если я им не отвечу. Только это большая разница: биться на дуэли по чести рода и драться за честь тысячи.

В первом случае глухое место без лишних свидетелей, где я не удивился бы, если бы меня все втроём попытались толпой окучить, или ещё какая-то подлость вылезла. Второй случай интереснее. За честь полка надо и можно биться в любом месте, даже если оно людное.

Не поеду я с вами в подворотни, дебилы! Забудьте про свою западню, вы сами нарвались. Учите устав, придурки!

– Я не понял! Ты что, поносишь короля и его войска?! – заорал я со всей дури. – На смерть! Сейчас! Вы, дерьмо мытаря! Все трое! Всех вас вызываю!

Не сочтите меня дураком за то, что вызвал на дуэль всех. Как говорили в армии: «Учи устав! Устав – это не только способ замучить солдата, но и способ спасти свою жопу от дисбата!»

Что во внутреннем уставе для тысячи написано? «Отдать свою жизнь за честь тысячи».

Что есть во всех дуэльных кодексах? «Если дуэлей больше, чем одна в день, то вызываемый вправе требовать замены».

То есть я могу позвать ещё двух человек себе в помощь, и биться мы будем не в подворотне, а тут, у входа в часть, на плацу.

Надо признаться, мои сослуживцы и случайные прохожие с самого начала уши грели и ждали, когда я подпишусь на дуэль. Я своим пофигизмом на честь рода подарил им возможность не только посмотреть, но и поучаствовать в поединке.

И откуда все понабежали? Крутятся рядом со мной, а самые нетерпеливые уже просят меня выбрать их отстоять честь тысячи.

Самый умный среди троицы попытался слиться от вызова, типа он не при делах, а просто рядом стоял. Но куда там?! Двадцать армейских рыл гнобили его за трусость так, что мне даже говорить ничего не пришлось.

Само собой, начали раздаваться первые ставки на бои, поначалу мелочные, на серебро: небогато живут у нас в войске.

Народ на дуэли начал подтягиваться, как алкаши к открытию магазина. Появилось всё начальство, которое было на месте в части: десятники, сотники, даже кор-сэ́ Загра и стукачок при нем. Шум, гомон, споры.

Все ждут, кого я выберу себе в помощники, чтобы успокоить пришлых. Ко мне пробился десятник моей сотни, один из дружков авторитета и потребовал, чтобы я его взял в помощники или кого-то из его десятка. Моего десятника Юдуса не было, он на посту, так почему бы не уважить его кореша. Я только потребовал, чтобы командир сам показал на лучших в его десятке, а то как бы не облажаться, всё-таки честь тысячи на кону.

Мы между делом перекочевали всей толпой на плац. Благо идти недалеко. Вокруг троицы такой шлейф бодрых вояк, что смыться у них нет никакой возможности.

Ну кто вас из Небес к нам на район звал?! Улетите сейчас на небеса. Между прочим, это не я придумал, тут в ходу такая поговорка.

За третьего в моей связке чуть ли не драка произошла. Вы представьте себе больше двадцати орущих друг на друга десятников, доказывающих, что их орлы самые лучшие. Потом подключились и сотники. Их было всего ничего, четыре из десяти в тысяче, но шума они производили больше, чем все десятники вместе взятые.

В какой-то момент мне кто-то тихо прошептал на ухо, что мне дадут два золотых за то, чтобы человек из нужного десятка поучаствовал.

Вы не подумайте ничего лишнего. Но тут дуэль за честь тысячи – это всё равно, что участвовать в армейских соревнованиях. Бойцу слава, почёт, возможность себя показать, десятку и сотне – способ похвастаться своими орлами. А сколько начальству можно под этим соусом себе вкусных плюшек выбить…

Несмотря на то, что пришлось биться без заковки, чтобы уравнять шансы с бездоспешными, как вы думаете, были ли у этих петухов шансы выжить?

* * *

Бой решили проводить сразу трое на трое. Ну как решили? Озвучивал я, но мне настойчиво посоветовали такой расклад. Шли ставки: кто первый убьёт своего противника, за какое время первый поляжет, спорили даже на количество ран, от которых подохнут залётные.

Мне навязали за шесть золотых кого-то из третьей сотни. Вторым я взял десятника Варта из четвёртого десятка пятой сотни. Уж очень сильно он просился, а мне поддержка в своем подразделении не помешает.

По какому дуэльному кодексу решили провести бой, я не особо вникал. Понял основное: бьёмся тем оружием, что при себе. Ну и ладушки.

Я взял себе в противники того дурака, который орал, что все в моей тысяче трусы. По закону о поединке я был обязан так поступить, да и мне, если честно, от этого легче. Крикливый дурак явно не самый опасный боец.

Бой надолго не затянулся. Я сходу пластовал воздух своим фальшионом. У крикливого каролинг, а какой может быть блок у такого меча против инерционного оружия?

«Хрясь!» – это полетели искры от каролинга. Болтун пытается не потерять инициативу, но куда ему.

Поначалу он, наверное, ждал, пока я выложусь по полной, запыхаюсь, но я же тоже не первый день на свете живу. За последние несколько месяцев я значительно восстановил свою прежнюю форму, правда, в перерывах между пьянками. Однако и опыт никуда не денешь. Ага, жди! Как же, поведусь я!

Связки шли не постоянным шелестом рассекаемого воздуха, а рывками: комбинация, другая, пауза. Опять новая комбинация, опять проверка, поиск бреши в обороне противника.

В общем, я не зарывался. Осторожно так напирал и теснил крикуна. Вплотную к себе не подпускал, что для местных несколько необычно. Я, если что, только кончиком фальша могу врубиться в тело противника, а вовсе не серединой клинка, как многие тут привыкли. Да, так дольше, но так оно и надёжнее.

Кто не понимает, поясню. Я меня фальшион, а не шпага или каролинг. Масса клинка больше, отражать удары сложнее. Преимущество в том, что любой прямой блок от противника – смерть ему. Просто сломаю на прямом блоке обычный каролинг. Впрочем, я и устану отражать резкий удар по себе, и потому постоянный шелест связок и дистанция.

Метр руки, плюс метр меча, плюс полтора метра по максимуму в движении. В среднем дистанция между мной и крикливым была около двух метров. То есть он при обычной атаке даже до меня не дотянется, а если у него получится, то мне и мечом пользоваться не надо, чтобы уйти от удара.

Чуть прогнул спину назад – и противнику надо дополнительно ещё двадцать сантиметров, чтобы достать меня. Или сделал отшаг по круговой, ушёл с линии удара, и сам начинаю наседать.

Манор, горизонталь, левая нижняя диагональ, переход на правую верхнюю. По круговой провёл клинок к левому бедру, на кисти левая верхняя диагональ. Выход на конрад. На нём немного занесло, но я компенсировал инерцию сразу выходом кисти на левую верхнюю диагональ.

Кстати самая подлая связка, всего два элемента, но против правши самое то. На эту связку крикун и попался. Может он и неплох, но мой фальш явно был лишним элементом, против которого он не привык отбиваться.

Блок. Он ещё на конраде пытался сбить мой фальшион вниз по круговой, а после этого из неклассического правого переката выйти на левый.

Дебил! Пошёл бы в скольжение, и мне бы пришлось левой ногой заступать за свою правую и уходить в отрыв.

Вместо этого этот задира сбил свой блок от инерции конрада. Был бы у меня такой же меч, как у него, то даже его инерции хватило бы на это. Это один из двух самых сильных ударов. Их не блокировать надо, а рвать дистанцию от них или отводить по круговой.

В общем, каролинг крикливого я сбил вверх фальшем. По привычке провернул кисть и врубился в правое плечо.

Специально сделал короткий подшаг – короткий шаг вперёд не с опорной задней ноги, а с передней. Зря, что ли, я весь бой на носочках качаюсь и балансирую. Чуть голову вперёд, и меня по инерции тянет вперёд, а потом голову назад и меня тянет назад от удара.

Что тут сказать. Врубился я в ключицу. Знаю, что я косяк! Надо было немного руку довернуть и сразу в голову зарядить, но привычка девяностых. Мы специально никогда в голову не били. Шлемов на всех не хватало, а с каждой второй-третьей тренировки кто-то попадал на лечение.

Правая рука у крикуна опала. Нет, сама она на месте, просто ослабла, на губах кровь, выроненный меч. Походу, я ему до середины грудной мышцы всё рассёк. Достал до лёгкого. Не жилец он при доступной ему медицине с кровопусканиями вместо лечения. Впрочем, недооценивать местных тоже не надо. У них ведь есть ещё маги, хоть их и мало. Они этим бессовестно пользуются, на оплате магических услуг можно разориться.

Смотрю на своих партнёров. Они ещё кружат в поединках. Я что, самый первый?! Кажется, что времени прошло много, но это не так. На всё ушло не больше тридцати секунд. По правилам могу вмешаться в ход любой дуэли, помочь своим соратникам. Смотрю.

Варт из четвёртого десятка сотни уверенно держится, пока ничья. Боец из третьей сотни явно переоценил свои силы. Уже пропустил, получил царапину и понемногу заливает плац кровью, но и противник ему попался самый крутой среди всей троицы. Ему и помогу.

Влез в бой под углом сто десять с левой стороны, а на больший и рассчитывать нельзя. Противник тоже не дурак: угол сто восемьдесят в бою, когда двое против одного невозможен в принципе, даже против новичка.

Он круговую по ногам, и я также. Блокируй его руку, паренёк из третьей, я дожму, когда он с тобой на долю секунды завязнет.

Бретёр вытащил кинжал. Ну, блокируй, только не все блоки у тебя будут удачны. К слову сказать, парировать кинжалом в чём-то проще, но есть и свои сложности. Это более короткое лезвие, рычажная сила меньше на приёмку клинка, надо просто кисть провернуть и в сторону мой фальшион увести.

С другой стороны, и кинжалом блокировать тоже уметь надо. Сложнее использовать глазомер и подставить его под удар. Ножом ставить блоки в принципе невозможно[41]41
  Имеется в виду нож подпадающий под российский уголовный кодекс. Лезвие меньше десяти сантиметров, отсутствие упора (гарды), претензии по качеству стали, толщине клинка.


[Закрыть], что бы там Сигал в Голливуде не показывал. Это так надо уметь расстояние на глаз определять, что я даже не знаю.

Кинжал не особо помог бретёру. Я, как теряющий девственность ниндзя, быстрый и осторожный. Кто сказал, что только у тебя есть дополнительное оружие?

Мой кинжал на твой меч. Что-то совсем поплыл мой партнёр, уже не особо напирает на бретёра. Ну, будешь тогда вторым номером.

Противник разрывается между нами двумя. Он блокирует мечом клинок моего партнёра с третьей сотни. Скрежет моего фальша по его кинжалу, но я проваливаюсь в пустоту от его постоянных уходов в сторону.

Етить-колотить! Я-то думал, что мы его легко ушатаем, а походу, мы и вдвоём его не достанем. Бретёр по навыкам явно лучше меня, врать не буду. Один на один я бы его не уделал, о чём мне говорит моя чуйка, сработавшая с первых секунд столкновения.

Достал ты меня! В смысле, надоело возиться с тобой. Ну если относительно по-честному нельзя, то будет по практически нечестному. А так не хотел светить кистень. Фальш улетел на землю. Да, вот так вот. Бросил оружие. Уже инстинктивно сгибаю шею от подзатыльника моего учителя. Оскорбил клинок! Какое там жирными пальцами по стали провести! Я такой косяк сделал! Меч выкинул!

Левая с кинжалом меня страхует, пока я вытягиваю кистень. Лови, дурачок! Нечего отвлекаться. Приятно?! Сейчас добавлю. По своему бы не попасть, а то било у кистеня – вещь непредсказуемая.

Поймал?! Вкусно?! А ты как думал?! Блокировать цепь кистеня кинжалом? От кистеня можно уберечься только разрывом дистанции или, наоборот, сближением, но ты-то связан в бою с двумя. Если ты на секунду завязнешь в ближнем со мной, то это верный заход тебе в спину от подранка из третьей. Да и оружие для тебя незнакомое.

В общем, пришлось выложиться во втором бою. В нём я уже почуял, что стал задыхаться. Шустрого дважды отоварил по хребту. Не повезло ему. Осколки рёбер наверняка лёгкие проткнули. Улетай на небеса, противный!

Третьего дуэлянта без нашей помощи убил десятник. А вот нечего ему было отвлекаться на смерти корешей, в итоге зазевался.

Красиво их сделали. Ну во всяком случае без потерь. Честь тысячи отстояли.

Нас лезут поздравлять. Хлопают по плечам. Кто-то недоволен, проспорил. Перед Загрой и сотниками все расступаются.

– Считай, что ты отстоял честь тысячи! Свои проступки ты искупил кровью! – кратко и по существу на публику громко произнёс Загра.

На деле он этим не только себя пропиарил, но и нашёл формальный повод отмазать меня от административного наказания. Ну как же! Моего орла, что живота своего не щадил за честь полка, отдать на расправу крючкотворам?! Меня мои же офицеры не поймут!

Походу, сегодня не только третья и пятая сотни себя разрекламировали, но и вся третья тысяча. Что я там говорил про российскую армию? Да, я косипор, но полезный.

Тут, походу, та же самая действительность, как в любых войсках: наработаешь авторитет и потом он начнёт тебя прикрывать.