Текст книги "Стальной прилив"

– Слушаюсь, – произнес капитан «Пантелеева».

Спутниковый сигнал исчез, его прерывистые колебания затерялись в холоде безвоздушного пространства.

Костиков передал PDA офицеру и вернул в рот трубку.

– Господин первый помощник, потрудитесь объявить на судне тревогу второго уровня. Расчеты «Водопадов»[18]18
  РПК-6М «Водопад» – противолодочная ракетно-торпедная система. Ракето-торпеды комплекса способны поражать подводные лодки противника на дальности до 60 км. В качестве боеголовки ракето-торпеда использует ядерный заряд или 400-мм малогабаритную электрическую торпеду УМГТ-1.


[Закрыть] должны прибыть на свои места в полном составе.

Обратите особое внимание на работу акустиков и операторов радиоэлектронного оборудования. Цель – вражеская подводная лодка, идущая на глубине в 100–250 метров, на расстоянии от 175 до 225 кабельтовых в круговом секторе обзора. По готовности начинайте поиск, вертолет не поднимать.

Девушка – капитан первого ранга начала отдавать команды по цифровому устройству внутренней связи.

Услышав тревожный рев боевых сирен, Костиков улыбнулся:

– Как в старые добрые времена. Отрадно знать, что некоторые вещи остаются неизменными!

Вновь повернувшись к офицеру, адмирал добавил:

– Лейтенант, найдите мне всю доступную информацию по атомным торпедным подводным лодкам класса «Вирджиния». Мне нужны характеристики реактора S9G и любые доступные сведения по лодочным фенестронам[19]19
  Фенестрон – кольцевой обтекатель гребного винта подводной лодки. ВМС США использует фенестроны на подводных лодках класса «Вирджиния».


[Закрыть].

Офицер отдал честь и склонился над мерцающим монитором поисковой системы.

Встревоженная громада «Сенявина» продолжала пробиваться через холод Атлантических волн.

Взлетно-посадочная полоса Свободного Калининграда.

10 ноября 2035 года, 03.25

Сергей скользнул взглядом по бортовым часам и запросил разрешение на взлет. Диспетчер авиабазы нехотя дал «добро» и напомнил, что самолеты, оборудованные подъемными двигателями, взлетают в Калининграде с разбега. Никаких подскоков и зависаний, способных нарушить график плотного воздушного движения. Подтвердив прием сообщения, Сергей переключился на ведомых:

– Красный-1, Красному-2 и Красному-3 – взлетаем. Последовательно выруливаем на дорожку. Поднимаемся с разбега. Следуем по проложенному «голландцем» курсу, соблюдая радиомолчание. Прием?

– Принято, Серж, – уверенно отозвалась Джейн. Голос у нее был холодный, а значит, девушка продолжала сердиться.

– Знать бы на что? – подумал полковник.

Повернувшись внутри кабины, Соколов увидел, как из ангара выкатился вытянутый корпус французского истребителя. Несущие поверхности машины были окрашены радиоотражающей темно-серой краской. Джейн уверенно вывела машину на взлетно-посадочную полосу и начала разбег. Не успел ее самолет оторваться от земли, как на бетонной дорожке показался «Як» Матвиенко.

– Красный-3, приказ принят? – нетерпеливо повторил Сергей, наблюдая за тем, как ведомый включает ослепительные посадочные огни.

– Принят, командир, – грубовато отозвался Красный-3. – Взлетаю.

«Як» резко задрал хвост, а потом начал поднимать нос. Сергей выругался, совершенно забыв о том, что сеанс связи прерван. Машина Матвиенко зависла над полосой, а после резко рванула вперед. Вспыхнули багровые круги сопел, и «Фристайл» скрылся за сплошной пеленой ночного дождя.

Сергей передвинул вперед рукоятку дросселя и включил режим стандартного потребления энергии. На панели управления вспыхнули разноцветные индикаторы авиационных приборов. Бортовые компьютеры откорректировали яркость дисплеев и спроецировали на фонарь основные элементы боевого интерфейса.

Полковник отпустил колесный тормоз и аккуратно подвел «Як» к бетонному покрытию ВПП. Выкатив на полосу, «Фристайл» начал разбег. Перед взором Сергея потянулись ангары, мелькнула антенна наземной РЛС, промчались сервисные постройки, которыми было нашпиговано промерзшее пространство аэродрома. Рокот двигателя усилился, «Як» завибрировал и потом легко оторвался от мокрой калининградской бетонки.

Навигационные огни аэродрома провалились в кромешный мрак. Под серебристым крылом машины потянулись черные лоскуты мерзлой земли. Лента дороги сменилась огнями маленького поселения, за которым раскинулись едва заметные квадраты полей и болот.

Сергей отключил лазерный высотомер, едва машина преодолела высоту два километра. Разобравшись с навигационными системами, Соколов обратил внимание на индикаторы подвески ракет. Четыре лампочки отвечали за пилоны с прикрепленными AIM-120C, пятый индикатор сигнализировал о состоянии ПТБ, заправленного тремя тысячами литров авиационного топлива.

Сергей сориентировался в пространстве и убедился в том, что ведомые сформировали клин. Красное звено продолжало уверенный полет за командирской машиной. Истребители уходили на запад, стремясь как можно быстрее покинуть оживленный посадочный сектор.

Когда истребитель достиг высоты 3000 метров, полковник передвинул дроссель еще на четыре деления вперед. Рукоятка застыла у красной «форсажной» зоны, «Як» затрепетал всем корпусом и проскочил опасный звуковой рубеж. Ведомые полковника преодолели идентичную скоростную отметку на пять секунд позже.

«Ложимся на боевой курс и крепко верим в то, что полет пройдет без приключений», – подумал Сергей, переводя МФУ в режим пассивного пространственного сканирования.

На вытянутом экранчике монитора появились расширяющиеся всплески чужих радаров. Поблизости от звена находился воздушный патруль вольного города, а еще дальше, над Ботническим заливом, висели неповоротливые «АВАКСы» королевских военно-воздушных сил.

«Самоуверенные ребята, – с завистью подумал Сергей. – Наверняка, поблизости от «АВАКСа» висит пять-шесть патрульных машин, опирающихся на информацию «старшего брата».

Промчавшись над темными водами Балтийского моря, истребители вошли в воздушное пространство Норвегии. Небо над северной Европой было пустынным. В воздухе королевства находилось не более десяти-пятнадцати машин, пользующихся активными системами радиолокационного наблюдения.

«Будь внимателен, не дай себя обмануть, – вновь подумал Сергей. – Некоторые умники получают информацию с коммерческих самолетов ДРЛО или считывают ее напрямую, с бортовых систем командирских машин».

Поскольку воздушное пространство оставалось спокойным, усталый разум Сергея предался потускневшим от времени воспоминаниям. Перед мысленным взором пилота пронеслась Сербия 2021 года. Разбомбленные американцами города, над которыми поднимались столбы черного дыма, расстрелянные на дорогах автомобили, пепел сожженных деревень, отбитое сербами Косово, поверженные купола мечетей, золотящиеся в лучах заходящего солнца. Мысли, некогда дремавшие в глубинах разума, в спешке сменяли друг друга, складывались в жутковатый калейдоскоп военных картинок, а потом исчезали прочь, словно их никогда и не было.

Перед мысленным взором полковника вспыхнуло яркое пятно – горящий, словно спичка, F/A-18E. Сергей сбил американца над береговой линией, во время яростного и короткого встречного боя. Летчики морской авиации не ожидали нападения и были застигнуты врасплох. Один за другим они падали в море, разбиваясь о прогретые солнцем скалы. Пилотам некоторых машин удалось катапультироваться, но здесь, вдали от своих, их ждал суровый прием – сербы безжалостно расправлялись с незваными заокеанскими гостями.

Во время того давнего боя Сергей сбил первый засчитанный коммерческой лигой самолет. Неудивительно, что стычка отпечаталась в уме, словно яркая фотография. Соколов возвращался к ней снова и снова, пытаясь вспомнить пьянящее ощущение легкости и победной эйфории.

Тогда Сергей радовался победе над врагом, сейчас Соколов был рад тому, что выжил. Он уцелел, несмотря на десятикратное превосходство врага в самолетах и пятикратное в наземных силах. В те далекие дни подобный перевес казался нормальным. Сербы сражались с американцами изо всех сил, они не думали о поражении. Ребята бились потому, что верили в правое дело и жаждали расквитаться с агрессорами за «точечные» бомбардировки.

О том, что «точечных» бомбардировок не бывает, Сергей узнал во время первого путешествия по Белграду. Уничтоженные пламенем дома отпечатались в памяти полковника незаживающим воспоминанием. Сергей вспомнил беженцев, бредущих по обочинам дорог, молчаливых детей и убитых взрывами домашних животных. Облик наземной войны кардинальным образом отличался от облика войны воздушной. Он был соткан из боли и страданий тысяч живых существ. Даже сейчас, вспоминая те далекие дни, Сергей чувствовал в горле горечь, а в сердце боль потерь и утраты.

Тяжелую задумчивость Красного-лидера прервал Матвиенко:

– Сергей, дело срочное. Северо-восток, расстояние 80 километров. Пять неопознанных целей, на наших не похожи.

Соколов пробежался пальцами по пульту управления РЛС. Николай оказался прав. Радар высвечивал пять красных точек, идентификаторы которых были неизвестны бортовому компьютеру. Три неопознанные цели двигались на высоте десять тысяч метров. Оставшиеся точки шли ниже, им явно не хватало скорости, чтобы угнаться за ведущей машиной.

– Во мне растет уверенность, что это «агрессоры», – пробурчал в наушниках Матвиенко.

– Сейчас проверим, – коротко отрезал Сергей, включая систему идентификации самолетов.

Ответный сигнал «агрессоров» бортовая ЭВМ распознать не смогла.

В наушники просочился бархатный голосок Джейн:

– Серж, я идентифицировала радар ведущего самолета. Машина использует доплеровскую импульсную установку AN/APG-69 производства Эмерсон Электрик. Редкое оборудование. На экспорт никогда не поставлялось.

– Это точно не наши! Идем на сближение, – сурово отозвался полковник.

Сергей снял блокировку ракетных пилонов, ЭВМ спроецировала контакты на фонарь машины и пометила текущее положение целей белыми квадратами. В левой нижней части маркеров высветилась дистанция до антагонистов, их скорость и точная высота полета.

Командирский «Як» сбросил тепловые ловушки и совершил поворот, резко опрокинувшись на левое крыло. Матвиенко последовал за полковником, «Рафаль» повторил маневр с трехсекундным опозданием. Джейн держалась позади командира и активно прощупывала радаром приближающихся незнакомцев.

– Сергей, расстояние до целей шестьдесят километров. Они держат нас на мушке, – пробурчал по связи Красный-3. – Не удивлюсь, если это ребята Консорциума.

– Не спеши с выводами, подойдем поближе. Джейн, набирай скорость.

«Яки» проскочили отметку 1.8 Маха и вышли на критический скоростной рубеж. Капли дождя врезались в фонарь кабины, разлетаясь на мириады брызг. Скопившаяся вода оставляла на крыльях «Фристайла» горизонтальные линии призрачных «слез».

В наушниках раздался тревожный писк зуммера.

– Серж, Лисичка-один[20]20
  Кодовое слово, оповещающее летчиков о том, что в воздухе находится AIM-7 «Sparrow».


[Закрыть] в воздухе! – взволнованно воскликнула Джейн.

Ситуация сразу же стала простой и понятной. В воздухе находился враг, которого требовалось уничтожить.

– Николай, контакты считаются враждебными. Разрешаю атаку.

– Есть, командир! – торжественно отозвался Красный-3.

Под крыльями «Яка» вспыхнули полосы огня, ракеты, сорвавшиеся с пилонов, обогнали красное звено, полыхнули багровыми звездочками сопел и исчезли во мраке штормовой ночи.

Сергей выбрал AIM-120D, навел снаряд на дальний контакт и уверенно надавил на гашетку. Связанный с ракетой диод вспыхнул тревожным красным светом, а значит, ракета не сошла с направляющей. Соколов выругался и надавил на кнопку пуска второй раз. Приборная панель озарилась вторым кровавым огнем. Времени на третий пуск не оставалось, и Сергей перевернул самолет на спину.

Полковник потянул на себя ручку управления и отправил истребитель в долгий полет к «земле». Наблюдая за показаниями авиационного горизонта, Сергей досчитал до десяти и активировал бортовую систему электронных помех.

Выпущенные Красным-3 AIM-120С добрались до противника за тридцать секунд. Реактивные снаряды уверенно вышли на цель, их не смогли обмануть ни устаревшие системы электронной борьбы, ни отстреливаемые противником тепловые ловушки.

Трезво оценив свои силы, «агрессор-2» покинул самолет. Его F-5G перевернулся на спину и устремился к земле. Темные пространства ночи разорвала багровая вспышка взрыва. Горящие обломки «Тигра» разлетелись по сторонам, беспорядочно вращающийся нос машины продолжил путь к Норвежским фьордам.

Второй «Тигр» повторил судьбу первого. Пилот истребителя сосредоточился на пуске P-27 и не сумел увернуться от приближающейся ракеты. AIM-120C взорвалась в пяти метрах от «Тигра», засыпав фюзеляж жертвы многочисленными обломками. Мгновенно воспламенившееся топливо превратило F-5G в огненный шар. По небу протянулась струя высокотемпературного пламени, за которой мчались догорающие куски авиационного металла.

Установленная на «Яке» система РЭБ обманула начинку вражеского «Сайдвиндера». Промчавшись мимо ракеты, Сергей задрал нос истребителя и прикинул расстояние до ближайшей цели.

«Километров тридцать, не больше», – протянул в голове полковника чужой безжалостный голос.

Бортовая система наведения защелкнула «замок» на третьем агрессоре, Сергей ударил пальцем по полосатой гашетке. Машина послушно вздрогнула и с облегчением подскочила вверх, на панели управления вспыхнул синий светодиод – ракета выпущена удачно!

В наушниках послышался удивленный голос Красного-3.

– Я идентифицировал одного. Это «Тигровая акула», крыло «Красный прилив». Командир, он идет прямо на тебя.

Полковник перевернул машину на спину. Перед взором Сергея предстала феерическая картина. Из бесконечной ночной темноты навстречу «Яку» летели длинные ярко-желтые полосы. «Агрессор» был близко, и его автоматическая пушка пыталась нащупать цель.

Соколов выпустил ответную очередь из бортовой пушки. Истребитель резко задрал нос, единомоментно освободившись от пары килограммов стреляных гильз. Попаданий не было. Глаза полковника отметили веретенообразный корпус «Акулы», промелькнувший на темном фоне земли.

«Действительно – «Тайгершарк», – изумленно подумал Сергей, забыв об опасностях смертоносного воздушного танца.

Встретив решительный отпор, террористы поспешили оторваться от оппонентов. Их самолеты активировали форсажные камеры и начали разлетаться по векторам, разбрасывая многочисленные тепловые ловушки. Пока Красный-1 и Красный-3 сражались с «Тиграми», Джейн гонялась за маленьким вертким самолетом, пилот которого упрямо сбрасывал высоту. Нащупав противника невидимыми импульсами РЛС, девушка загнала агрессора в «замок» бортовой пушки. Палец Деверо лег на плоскую кнопку гашетки.

Пилот маленькой машины быстро сообразил, что следует делать, и дернул рычаг катапульты. Идентифицировав самолет террориста как юркий Як-130, Джейн с сожалением выпустила очередь из бортовой 30-мм пушки. «Як» вспыхнул, выбросил из фюзеляжа длинный язык огня и, перевернувшись на спину, с ревом пошел к земле.

Второй «Як» удирал с места битвы, выжигая внутренности своих слабеньких двигателей. Джейн не стала тратить на него оставшуюся ракету и вернула «Рафаль» на обратный курс.

Сергей перевернул машину на 180 градусов и вошел в глубокий вираж, небо и земля поменялись местами. На периферии зрения мелькнул серый силуэт «Тигровой акулы». Противник был рядом, пилот «агрессора» пытался отделаться от преследователей на низких высотах.

В наушниках послышался нетерпеливый голос Матвиенко:

– Командир, «агрессор» сбрасывает высоту. Наблюдаю работу форсажной камеры!

Соколов завершил вираж, стабилизировав машину под темным куполом небосвода.

– Преследование разрешаю. Используй ракеты малой дальности.

Матвиенко замолчал. Через десять секунд послышался взволнованный голос ведомого:

– Командир, ракета не сошла с пилона. Отказ пускового идентификатора, второй по счету!

Сергей оценил расстояние до F-20. Под электронным маркером цели светилось число 25, а значит, противник находился за пределами активного радиуса AIM-9X.

«Доберемся до острова, потолкую с Франсуа. – Раздраженно подумал Сергей. – Четыре неудачных пуска в одном бою! Многовато даже для такой непривередливой эскадрильи, как наша!»

Восстановив сеанс связи, Сергей добавил:

– Красный-2, Красный-3, прекращаем преследование. С террористами разберется шведское ПВО. Ложимся на боевой курс. Скорость крейсерская, высота девять тысяч метров. Как поняли?

– Принято, Серж, – уверенно отозвалась Джейн.

– Слушаюсь, полковник, – коротко рявкнул Матвиенко. – Я, кстати, двух сбил. Теперь на моем счету пятьдесят пять попугаев. Ты от меня здорово отстал, Красный-1.

– Николай, с каких пор ты стал записывать на боевой счет машины террористов?

– Командир, ты не понял, я избегаю считать учебно-тренировочные машины. F-5G – совсем другое дело.

Соколов усмехнулся в ответ. Джейн фыркнула.

Военно-воздушная база Банак. Норвегия.

10 ноября 2035 года, 05.15

Сергей достал из комбинезона сигарету, выругался, смяв забаву в крепких руках. Бросив недовольный взгляд на громаду норвежского бензовоза, полковник щелчком отправил курево за пределы взлетно-посадочной полосы. Вблизи заправщика с огнем шутить не следовало, подобные развлечения добром никогда не кончались.

Вдохнув ртом холодный скандинавский воздух, Сергей поежился. Тьма в этих широтах длилась многие месяцы. Крохотный шар полярного солнца выпрыгивал из-за горизонта на несколько часов, а после падал в зловещую океанскую бездну. О существовании светила пилотам напоминала розовая подсветка неба, протянувшаяся вдоль восточной стороны горизонта. Персонал аэродрома на природные красоты не отвлекался. Люди привыкли к темноте, холоду и пронизывающему ветру. Работа по заправке машин не останавливалась ни на секунду.

Глаза полковника скользнули по ярким огням взлетно-посадочной полосы. Прожектора диспетчерской башни озаряли окрестности базы столь ярким светом, что корпуса «Яков» сверкали, словно умащенные оливковым маслом. Серый корпус «Рафаля», наоборот, поглощал золотистые отсветы и темнел во мраке ночи неприветливой серой громадой.

«Серебряное крыло заправилось в воздухе, – произнес про себя Сергей. – Нам же приходится получать топливо с земли. На второй воздушный заправщик средств пока нет и в ближайшем будущем не предвидится, хоть и жаль. Получим деньги, массово заменим двигатели и поменяем электронную начинку устаревших машин».

Тем временем громадный заправщик NWS[21]21
  NWS (Norway Weapon Supplies Corporation) – новержская корпорация, занимающаяся поддержкой и снабжением коммерческих боевых эскадрилий. NWS – один из трех крупных североевропейских поставщиков топлива, ракет и электронного оборудования, работающий на стороне Арктической корпорации.


[Закрыть] подобрался к замерзшим истребителям. Соединив цистерну с топливными баками крылатой машины, механики начали перекачку сотен галлонов драгоценного горючего. Холодный осенний воздух наполнился сладковатым запахом токсичных химикатов.

Резкая трель телефона поглотила грохот и шум авиабазы. Сергей раскрыл «молнию» комбинезона, запустил руку в карман и приложил к уху продолговатую трубку:

– Соколов слушает.

– Сергей? Это Вольфрам. – Слова, прозвучавшие в трубке, принадлежали смертельно усталому человеку.

Полковник изумленно замолчал, а потом прошептал, пытаясь отойти от болезненного шока:

– Ты жив? Я думал, ты погиб… В небе Заира, девять лет назад.

– Как видишь, меня рано списывать со счетов.

Человек усмехнулся, но усмешка была невеселой.

– Тюленев с тобой?

– Мы давно не летаем вместе. В «Звезде» остались только Эллис и Матвиенко. Остальные новички.

– Слышал, он осел в Калининграде, с женой и детьми.

– Это правда, – согласился с собеседником Соколов.

– Кто это? – прошептала из-за плеча Джейн. Сергей покачал головой и приложил к губам указательный палец. Девушка нахмурилась.

– Сергей, – продолжил обладатель усталого голоса, – так уж сложилось, что теперь мы на разных сторонах баррикады. Ты сражаешься на стороне Союза, я работаю на Консорциум. Существует вероятность того, что наши ребята встретятся друг с другом в бою.

Лицо Соколова стало непроницаемо мрачным.

– Ты воссоздал «Алмазных воинов»?

– Правление Консорциума оказалось щедрым, я получил хорошую денежную подпитку и шанс на возрождение эскадрильи. Впрочем, от нашей группы осталось только название. Мои ребята зеленые новички, за их плечами нет боевого опыта.

Соколов оставил за спиной громаду заправщика и двинулся вдоль края бетонки. Звук ревущих насосов мешал полковнику думать.

– Вольфрам! – мягко сказал Соколов. – Вернуть прошлое невозможно, нашей эскадрильи нет и больше не будет. Я искренне рад, что ты вернулся в строй, но твои ребята никогда не будут такими, как погибшие парни. Ты пытаешься построить свой бизнес, эксплуатируя магию имени. Это смертельно опасная ошибка! Твои ребята молоды, но бить их будут как «ветеранов». Ты к этому морально готов, не боишься писать некрологи?

– Мои ребята быстро станут профессионалами, а удача будет на моей стороне.

– Ты говоришь так, потому что никогда не писал письма погибшим матерям, а я писал. Я знаю, что это такое, и никогда не пожелаю тебе пережить те чувства, что возникают при написании подобного письма.

Собеседник Соколова фыркнул.

– Подумать о похоронках мы всегда успеем. Звонил я не для этого, хотелось поговорить с тобой о сложившейся ситуации.

– Я слушаю, Вольфрам.

– Устал говорить по-русски, перехожу на немецкий. Ваши окончания сводят меня с ума, я постоянно в них путаюсь.

Сергей улыбнулся. Анализируя свои лингвистические просчеты, Вольфрам не упомянул свой ужасный акцент.

– Я думаю, что нам надо восстановить рыцарское соглашение, касающееся воздушной войны. Я могу потерять несколько самолетов, но терять пилотов из-за банальной ненависти врага мне совершенно не хочется. Ты же знаешь, что ненависть порождает кольцо мести, разорвать которое невозможно.

– Допустим. Другие эскадрильи поддержат наше соглашение?

– Надеюсь. Завтра с утра я позвоню всем адекватным командирам Консорциума и узнаю их точку зрения. Ты сам, Сергей, с моим предложением согласен?

– Согласен! Придерживаемся стандартных запретов: безоружных не сбивать, катапультировавшихся не расстреливать, пилоты и машины, оказавшиеся на «той» стороне фронта, считаются интернированными до конца конфликта. Я что-то забыл?

– Поиски сбитых пилотов проводим совместно. Поисковые вертолеты и экранопланы считаются неприкосновенными. Машины, истратившие ракеты, могут сдаться, включив «безоружный» маячок. Договор начинает действовать с первых минут вооруженного противостояния.

Полковник согласился со словами товарища и бодро заметил:

– У меня возражений нет.

– Есть еще один момент, Сергей. Я должен рассказать тебе о нем, потому что мы были братьями по оружию. На аэродроме подскока в Ньюфаундленде я видел E-9A. Самолет экспериментальный, принадлежит американским ВВС, но находится в распоряжении Консорциума.

– Е-9А? Не напомнишь, что это за машина?

Шум оторвавшегося от земли «Боинга» проник во все клеточки тела. Перекричать рев двигателей было невозможно. Сергей приложил к уху руку, выждал минуту и повторил вопрос.

– Объясню в двух словах, – быстро заговорил Вольфрам. – Девятка – глубоко модифицированный «Боинг 777», снабженный дополнительными колесными тележками. Машина реактивная, но топлива потребляет мало. Полагаю, что машина летает на альтернативной двигательной установке, а воздухозаборники висят под ее крыльями для отвода глаз. В верхней части фюзеляжа у E-9A имеется специальный люк с расходящимися створками. Люк длинный, начинается за кабиной «Боинга» и бежит до хвостового оперения. Размер секций громадный, но я не могу понять, что они внутри прячут, – Вольфрам на мгновение запнулся, а потом прошептал приторной скороговоркой: – Тут феды[22]22
  Феды (англ. Fed сокращение от Federal Agent) – представители Федерального Разведывательного Управления Северо-Американских Соединенных Штатов, действующие на территории САСШ. ФРУ подчиняется непосредственно президенту и совмещает в себе функции структур-предшественников ЦРУ и ФБР. Благодаря финансовой подпитке военных коммерческих корпораций, ФРУ обзавелась собственными внутренними войсками и авиационными соединениями. Последние действуют от имени САСШ, но частенько преследуют корпоративные интересы.


[Закрыть], дорогуша. Поговорим об отдыхе завтра, ближе к вечеру. Позвоню сам. Ауфидерзейн, сладенькая!

Сигнал прервался, сменился последовательностью коротких гудков.

Сергей пожал плечами и вернул телефон в верхний карман комбинезона. Повернувшись к заправщику, полковник увидел, что техники закончили перекачку горючего и отсоединили насос от топливного бака «Рафаля».

У носовой стойки истребителя Соколова поджидал молодой человек. В руках представителя NWS виднелся серебристый блокнот PDA, в котором хранилась база данных выполненных работ. Дождавшись завершения разговора, парень подошел к Сергею и протянул клиенту световое перо:

– Прошу вас, полковник, распишитесь за поставку топлива. Мы залили горючку не только в машину, но и в частично опустошенные внешние баки.

– Благодарю, – искренне улыбнулся Сергей.

– Залетайте еще. Мы любим постоянных клиентов.

Сергей чиркнул пером по экранчику PDA и удовлетворенно кивнул.

Молодой человек принял устройство и произнес на прощание:

– Желаю успешного полета. Наши диспетчеры обеспечат вам безопасный воздушный коридор.

Техник отдал простенькое подобие чести и побежал в направлении заправщика.

Машина двинулась с места, едва представитель компании забрался внутрь просторной кабины. Автоцистерна миновала Сергея и, словно огромная колесная многоножка, двинулась по заснеженному покрытию бетонки.

Полковник расправил плечи, сделал пять решительных поворотов головой, сначала в левую сторону, потом в правую. Уставшее тело требовало отдыха, но расслабляться было нельзя. Перед полковником маячила перспектива многочасового полета через океан.

Северное море. 120 миль к северо-востоку от Исландии.

Подводная лодка класса «Лос-Анджелес» SSN-719 «Провиденс».

10 ноября 2035 года, 07.35

На глубине 400 метров океан такой холодный и темный, что хищные рыбы, обитающие в этих недоступных глубинах, не могут полагаться на свои глаза. Хищники приманивают неосторожных жертв фосфоресцирующими навершиями усиков-удочек или преследуют мелких рыбешек, пользуясь врожденной способностью к инфракрасному зрению.

Холодная океанская бездна – зловещая вселенная, враждебная существам верхнего мира. Веселые тунцы и злобные акулы держатся на расстоянии от нее. Киты – касатки и кашалоты, лишь изредка ныряют в эту зловещую глубину, пытаясь отыскать скрывающихся во мраке кальмаров. Иногда эти погружения заканчиваются для китов трагично. Однако в большинстве случаев гигантские млекопитающие успешно совершают обратный путь. Наверх их гонит жажда солнца и жизни, желание глотнуть спасительного воздуха полярных морей.

Истинных владык холодной бездны не стоит выискивать глазом. Увидеть их невозможно, можно только услышать. И далеко не все из этих чудовищ созданы изначальным Творцом.

Коммодор Гордон Дэмпси распахнул глаза, будильник трезвонил весело и задорно. Капитан подводной лодки «Провиденс» выключил портативное устройство и несколько мгновений лежал в полной темноте. Протянув руку к тумбочке, Дэмпси коснулся пальцами рукояти пистолета, перевел дыхание и сосчитал до ста. В капитанской каюте медленно включился свет. На «Провиденсе» начинался новый день, полный тревог, страхов и нетерпимости.

Дэмпси доковылял до зеркала, включил воду и без всякого удовольствия начал бриться. Старое лезвие неприятно скребло кожу, цепляясь за упругие волоски. Будучи капитаном, Гордон брился в полном одиночестве. Однако в этот раз ему не дали избавиться от щетины. В узкую дверцу каюты настойчиво постучали.

Дэмпси отложил бритву в сторону, взял в руки «кольт». Послышался металлический щелчок взведенного бойка. Один из патронов занял положенное место в оружейном стволе.

– Кто там? – коротко произнес коммодор. В звуках его голоса не было слышно ни интереса, ни любопытства.

– Это Эмблтон, сэр. У нас происшествие.

– Минутку, док. Подождите за дверью.

Дэмпси накинул на плечи форму, нацепил на голову белую, словно снег, фуражку и сунул за пояс пистолет. После этого капитан проверил замок сейфа и дотронулся пальцами до фотографии погибшей жены, Маргарет требовала отмщения. Тело ее давно пожрали печи военного крематория, а убийцы все еще гуляли на свободе.

– Я помню про тебя и дочек! – сурово прошептал кэп.

Отогнав в сторону тревожные мысли, коммодор повернулся к двери, щелчком распахнул металлическую створку. Эмблтон ввалился внутрь каюты, его дрожащие руки омывались кровавым светом тревожных ламп. Судовому медику не было и тридцати, но лицо его пробороздили глубокие морщины. Эмблтона изводила бессонница. На ногах врач держался благодаря наркотикам, но тело его гибло, умирало день ото дня.

– Где это произошло, лейтенант? – мрачно протянул Дэмпси.

– Торпедный отсек, сэр.

Коммодор кивнул головой и двинулся по палубному коридору. Эмблтон семенил возле капитана, взгляд его скользил по стенам и переборкам. На матросов медик старался не смотреть, поскольку в команде «Провиденса» было много выходцев из Мексики и Латинской Америки. Эмблтон не любил эту публику и с трудом сдерживал рвущееся наружу презрение.

Капитан, наоборот, был предупредителен и вежлив с подчиненными. Некоторым матросам Дэмпси кивал головой, офицерам пожимал руку. Находившийся рядом Эмблтон мог видеть, что по шее коммодора струится холодный пот, тогда как руки Гордона периодически ложились на ремень, в дюйме от пистолетной рукояти.

Добравшись до командного отсека, капитан выслушал отчет офицеров и потребовал кружку кофе. Напиток принесли через пару минут. Гордон улыбнулся уголками губ и рухнул на сиденье разбитого крутящегося стула:

– Надеюсь, господа, вы поддерживаете контакт с вражеской субмариной?

– Безусловно, сэр! – уверенно отчеканил первый помощник. – Лодка движется на северо-северо-восток со скоростью 30 узлов. Маневров уклонения контакт не производит. Буксируемой СДВ замечено не было. Точнее сказать, мы не отметили шумов, сопровождающих ее выброс. Безусловно, контакт может тянуть СДВ с начала наблюдений.

– Вы так считаете?

– Нет, сэр. Подобный поворот событий маловероятен. Русские пользуются буем лишь тогда, когда полностью уверены в своей безопасности.

– Итак, господа, – резюмировал за помощника капитан. – Перед нами быстроходная ударная подводная лодка, идущая в район боевых действий на крейсерской скорости. Сомнений в этом нет. Тип определили?

– Старший акустик полагает, что мы сидим на хвосте Альфы-II[23]23
  Альфа-II (Проект 705К «Лира») – советская ударная подводная лодка. Водоизмещение 3180 т. Скорость подводного хода 45 узлов.


[Закрыть], – вновь произнес первый помощник. – Мы уверены, что противник нас не слышит. «Альфа» не увеличивает скорость и не зависает между термальными уровнями.

Капитан взмахнул рукой:

– Мы имеем решающее тактическое преимущество. Если русские попытаются подняться выше, или, чего доброго, решат вынырнуть, вызывайте меня на мостик. BQS-15 не используйте, работайте исключительно с BQQ-5[24]24
  Электронно-сенсорная начинка подводных лодок класса «Лос-Анджелес» состоит из пассивного сонара BQQ-5, сонара обнаружения BQS-15, радара управления огнем WLR-8, акустической системы обнаружения активных поисков сонаров WLR-9 и радиопоискового детектора BRD-7. Кроме того, на борту лодки установлена система противодействия WLR-10.


[Закрыть]. О нашем присутствии русские знать не должны. Во всяком случае, до тех пор, пока не станет поздно.

Чашка кофе вздрогнула, ударившись о легонькое фарфоровое блюдце. Капитан повернулся к первому помощнику:

– Рейнольдс, что произошло в торпедном отсеке? У нас уже два месяца не было никаких происшествий…

– Наркотики, сэр, – мрачно пробурчал офицер. – Майлс убит, кто-то из парней пырнул его ножом в горло. Бедолага умер мгновенно, весь отсек залил кровью. Зрелище преотвратное.

– Надо полагать, – нахмурился Дэмпси. – Причину конфликта выяснили?

Коммодор знал о том, что во время встречи с «Детройтом» на борт подводной лодки проникло опасное зелье. Мексиканские моряки воспользовались прежними связями и постарались воодушевить своих товарищей при помощи порошка. Наркотики стали причиной насилия, а вовсе не страх за собственную жизнь.