Текст книги "Свобода для Господа Бога"

Глава 3
Призраки прошлого

Гор прошел в кухню, смыл с рук кровь, заляпавшую его до локтей, вытер их о камзол одного из мертвецов и вышел из здания через парадный вход. Экзекуция, совмещенная с пристрастным допросом, отняла у него всего лишь час личного времени и огромный кусок человечности от его измученной души. Как и у всякого консидория и солдата сражающейся рабской армии, на его совести имелось множество убитых. Но сейчас, похоже, он положил начало новой персональной статистике – счету изувеченных пыткой.

Когда Гор вышел из здания, голый пленник, оказавшийся распорядителем отеля, а по совместительству еще и сутенером Лисии, остался в комнате, повешенный за ремень на люстре. Ремень проходил через тело сквозь дырку сделанную в плече кошкодером. У бедняги не хватало обеих рук до локтя, обеих ног до коленей, ушей и носа. Двадцать пальцев, отрубленных по одному, валялись на полу прямо под подвешенным распорядителем, обмоченные выделениями, обильно вытекавшими из ублюдка в процессе допроса. Кошкодер, а также нож и кухонный топорик, служившие в течение часа инструментами для оживления разговора, валялись тут же, на кровати, измазанные в крови, слюнях и дерьме.

Без отрубленных конечностей жирный распорядитель стал легче почти на десять килограммов, а Гор, напротив, стал тяжелее на некоторую толику информации.

Оказалось, он опоздал всего на несколько дней. Лисия была здесь не только во время штурма Бургоса, но и после, когда Армия Свободы уже вошла в город. Все восемь месяцев! Вот только прибежать в лагерь к сервам она не могла.

Мия направила ее в Бургос, в единственное место, где могли ее приютить – в отель лорда Брегорта. В этом догадка Гора оказалась верной. Однако остальное…

Лисию здесь ждали отнюдь не друзья. Да, сначала они укрыли беглянку от глаз городских габеларов, но как только в городе начались беспорядки, стали зарабатывать на ней деньги. Девушка сдавалась по цене пять сестерциев за час. В принципе, приличная цена, и в какой-то мере любая наложница-рабыня могла бы гордиться таким достижением, но…

Но не его Лисия!!

Далее, как только сервы вошли в город и Трэйт выпустил эдикт о немедленном освобождении всех рабов, девушек вывезли южнее. По словам изувеченного распорядителя отеля, куда-то в Харторикс, подальше от Армии Свободы и ближе к морскому побережью, где услуги доходных наложниц всегда пользовались неувядающим спросом.

Гор мысленно воспроизвел перед глазами большую географическую карту Эшвена, которую время от времени использовал Трэйт на военных советах. Прикинув, он легко подсчитал, что расстояние отсюда до Харторикса составляло не менее трехсот пятидесяти километров – очень прилично, если учесть полное отсутствие в перечне годных к использованию видов транспорта, межпространственных порталов, самолетов и даже захудалой железной дороги или автомобиля. Для того чтобы преодолеть такое расстояние с небольшим отрядом даже на сменных лошадях, потребуется минимум две недели.

Проклятье, такой прорвы времени – целых двух недель – у него сейчас просто не было!

Гор ускорил шаг.

«Время, время, – думал он, вышагивая по мостовой. – Времени всегда не хватает!»

Относительно местных жителей он мог считать себя очень старым человеком. Триста шестьдесят лет – не шутка, особенно учитывая, что упомянутые годы были прожиты вовсе не в уютном домике на теплом курортном побережье, а в колониальных офисах Корпорации, в ее шахтах и на борту космических крейсеров. Три с половиной сотни лет, заполненных работой и войной, пoтом, кровью, клонированными агнатами и чужими, выжженными космической бомбардировкой планетами и немыслимыми деньгами!

Таков был Гордиан Рэкс – столько, сколько себя помнил. Не помнил он себя несколько раньше, ибо, так же как и большинство своих сослуживцев, являлся клоном-агнатом, искусственно созданным менеджером Корпорации с фальшивой и, надо признать, весьма ущербной памятью о вымышленном прошлом.

Память подобных существ, выращенных из смешанных наборов ДНК (а значит, не имеющих прямых доноров-родителей), создавалась большей частью в компьютере, наподобие того как создаются игры от первого лица. Причина для создания искусственной памяти была банальна – Корпорация Нулевого Синтеза не желала возиться с детьми, ждать, пока они повзрослеют, и тратить силы на их воспитание и образование. Все ее будущие работники рождались уже взрослыми, со стандартной памятью двадцати—тридцатилетних людей и профессиональными знаниями в той области, в которой им надлежало работать.

В первую же секунду после рождения, как только кабель Сети отсоединяли от головы, клон-агнат становился не только отличным пилотом, воином, официантом, такелажником или управленцем, но и полноценной личностью. Впервые встав на новые ноги и впервые моргнув только что созданными глазами, работник уже умел ходить, говорить, обладал обычными гигиеническими навыками, был знаком с этикой поведения в обществе, носил в голове некий общий набор жизненных установок и даже якобы прочитанной литературы и фильмов.

Но имелось одно «но» – остальные, то есть личные воспоминания, факты и конкретика прошлой вымышленной жизни сохранялись лишь урывками, в виде лиц, картинок, отдельных слов, фраз и сцен.

Гордиан Рэкс не помнил своих вымышленных родителей, но помнил «кусочки» детства, не знал названия собственной родины, но помнил улицы города, по которым гулял с первой девушкой. Имени девушки, разумеется, он не помнил тоже – программа не предусматривала подобных вещей.

Однако тут присутствовал прокол. Город назывался Доростолом – с глинобитными стенами мазанок и выложенной булыжником мостовой. Гор помнил слово точно так же, как знал название места собственной гибели – Каталаун, «каталаунское поле». Кто-то из программистов ошибся, оставив ему эту память. Но Гор, конечно, был не в претензии.

В честь своего главного и, пожалуй, единственного важного воспоминания он назвал две звезды Тринадцатимирья – своей собственной искусственной вселенной, которую создал, когда стал демиургом Нуля. В честь «родного» города была названа главная звезда – Доростол, а в честь матери – вторая звезда, Дара.

Да, кивнул он сам себе, купаясь в волнах воспоминаний, триста шестьдесят лет – это огромный срок. По местным меркам Гордиан был стар, очень стар. Однако во вселенной Нуля большинство тех, кому он был равен, считали его юнцом. После рождения в колбе, благодаря уникальному таланту Тшеди и известной жесткости на посту диадоха одного из колониальных владений Корпорации, Гор быстро продвинулся и стал демиургом – акционером Нулевого Синтеза. Однако, если говорить более точно во всех смыслах, Гор продвинулся по карьерной лестнице слишком быстро – аналогов подобным взлетам имелось, быть может, два-три случая за всю историю Корпорации. Его невероятное возвышение казалось резким, даже учитывая его экстрасенсорные способности (ведь Тшеди тоже выращивали искусственно, и обычных экстрасенсов, пусть и не таких сильных, как Гор, имелось на службе Корпорации довольно много).

Стать демиургом всего в триста лет?! «Бог мой, – вскрикивали другие акционеры после знакомства, – вот это да!» После этого они обычно с ним не общались, ведь возраст среднего демиурга исчислялся миллионами лет, для них Гор являлся менее чем младенцем. А для «обычного» общения акционерам хватало или таких же старцев, как они сами, или рабов.

Но даже миллион лет не являлся для «бессмертных» эталоном возраста. Тот же Аякс на вопрос Гордиана о возрасте представился «ровесником Корпорации», этой огромной вселенской структуры, создавшей, согласно легендам Нуля, само известное мироздание.

Тогда, услышав подобный ответ, Гордиан просто пожал плечами, сочтя слова Архонта шуткой. Однако сейчас, немного задумавшись об этом, он с удивлением покачал головой, ибо подобное заявление – впечатляло!

Согласно историческим хроникам, запечатленным Глобальной Информационной Сетью и уходящим корнями в некое мистическое начало, Искусственное Мироздание, «Альтернативная реальность» или… «Арт Континиум», как называли его иногда эстетствующие идиоты, было построено невероятно давно.

Некогда, согласно этим легендам, существовало Естественное Мироздание, сотворенное то ли по прихоти истинного Божества, то ли по прихоти Природы, что по сути не слишком отлично одно от другого. Где-то в начале времен прогремел Большой Взрыв и истинная вселенная начала свое движение к смерти в бесчисленном количестве вариаций. Спустя сто миллиардов лет это движение закончилось – «естественная вселенная» умерла. Вместе с ней скончались и бессчетные сестры-близняшки в параллельных пространствах и временах.

Одни умерли, сжавшись в огромную, на весь космос черную дыру, другие были пожраны энтропией, превратившись в бездвижные пустые пространства без единого кванта энергии. В любом случае все естественные вселенные постиг печальный и неизбежный Конец, олицетворяемый многими учеными с Нулем, то есть с пустотой.

Однако в одной из таких вселенных (а может быть, и во многих) появились расы, не готовые скончаться вместе с собственной космической родиной. Они нашли способ «скользить» по континиуму, переходить сквозь порталы из одной вселенной в другую. Но, поскольку все вселенные являлись смертными, им пришлось пройти по этому пути еще дальше – стать наследниками Создателя и усовершенствовать его ущербное, хотя и величественное творение.

Открыв секреты Нуля, эти расы оказались способны творить собственные вселенные – не виртуальные, а настоящие, из материи, энергии, из времени и пространства! Так появились первые Искусственные Континиумы, или Множественности – части будущего Искусственного Мироздания, состоящие из биллионов вселенных каждая.

Поскольку настоящее имя тех рас, что ныряли в Нуль и выныривали с другой его стороны в параллельных или искусственных вселенных, было неизвестно, хроники ГИС называли их Множественниками – по цели, которую те ставили перед собой. Множественники считали, что задачей равнодушной Природы или Абсолютного Бога является создание множественности, то есть реализации максимального количества возможных вселенных.

Не все миры могут возникнуть «естественно» – эта мысль очевидна. Например, для бессмертных и вечных миров требуется «искусственная» подпитка – источники энергии, способные компенсировать энтропию, и источники материи, позволяющие создавать новые галактики, вместо пожранных «дырами».

Игра «божества», создающего новый мир, подобна выбросу кубиков при игре в кости: основные параметры заданы, однако как лягут кости – так и пойдет. И сколько ни выбрасывай из руки горсть костей, они никогда не лягут в форме имени или слова – таков закон вероятности. И значит это лишь одно: не все миры могут быть созданы Природой, но могут быть созданы разумными обитателями уже созданных ей вселенных.

Множественники подняли дело Господа Бога и продолжили его труд – они творили вселенные и миры, непохожие на те, что создавались им, но, конечно, несли в себе печать предыдущих Творений.

Творения эти располагались за гранью естественных вселенных во всех смыслах – они не соединялись с ними пространством и создавались в другом, не связанном с ними времени. И только тоненькая нить какого-нибудь единственного портала могла соединить меж собой одну из умерших вселенных где-нибудь из середины ее истории и альтернативное мироздание, сотворенное Множественником с помощью своих фантастических технологий.

Одним из таких Творений стала Корпорация Нуля.

По своему собственному счету времени Корпорация Нулевого Синтеза была создана легендарным Учредителем, получившим впоследствии имя Аннубиса – Бога Смерти. Какое отношение Аннубис имел к расам Множественников и к мифологии оригинального, а не корпоративного человечества, ГИС умалчивает (судя по многим факторам – не самое прямое), но одно очевидно – он являлся человеком.

Аннубис сотворил первое пространство и запустил в нем первое время. Там он разместил свой первый Индустриальный Центр и выпустил первого Бога-робота. А далее – понеслось!

Каждый нуль-робот раз в секунду создает черную дыру, ныряет в нее и создает параллельное пространство-время за пределами «старого» космоса.

В ту же секунду он заполняет созданное пространство галактиками и скоплениями в количестве, определенном программой, – триллионы огромных объектов мгновенно. Он наполняет свой мир материей и энергией, зажигает звезды, а на планеты высеивает кубики льда с аминокислотами – зерна жизни для будущих народов.

В ту же секунду он запускает время и прокручивает его с чудовищным ускорением. На мириадах планет возникает жизнь, на миллионах – появляются цивилизации, человек открывает огонь и берет скребок для обработки шкур и разделки дичи.

Тогда нуль-робот «включает» время своего мира в общее время Корпорации и тут же (секунда закончилась) делится и прыгает вновь!

Таким образом с момента сотворения первого мира Искусственного Мироздания каждую секунду из долгого миллиарда лет Искусственное Мироздание растет. Каждую секунду увеличивается в два раза!

Когда Гордиан Рэкс, впервые выйдя из клонической колбы, осознал свою жизнь в новой удивительной рукотворной вселенной, он был просто шокирован. Воспоминания, оставшиеся в его голове, подсказывали, что родился он в захолустном мирке, не имеющем ни выхода в космос, ни связи с другими мирами. До «рождения» в теле клона Гор был достаточно религиозен, подвержен обычным человеческим суевериям и страхам. Величественность картины, при которой Миры создаются роботами – в огромных количествах каждую секунду, а также масштабность этой титанической «штамповки» поразили его до глубины души.

Воистину Корпорация называлась верно – «Нулевой Синтез», промышленное предприятие для сотворения универсумов из пустоты, огромных вселенных на фабричном потоке. Гигантский станок сотворения новых вселенных, Бог-Машина…

Или – Бог с машиной?

Удивительным было еще кое-что: все вселенные Корпорации, созданные нуль-роботами, отличались друг от друга. Да, общий принцип оставался единым – звезды получали подпитку от энергостанций и никогда не должны были потухнуть, отработанная материя утилизировалась в Нуль, новые ресурсы синтезировались из Нуля, искусственные вселенные оставались вечными! Однако размеры пространства, размещение в нем галактик, конфигурация звездных систем и планет внутри них – все обыгрывалось ГИС – неким объединенным машинным разумом Корпорации – и варьировалось от вселенной к вселенной. Так что, несмотря на скорость «размножения», в Корпорации не имелось ни одной абсолютно похожей планеты!

Тем не менее штамповка есть штамповка. Все вселенные Корпорации, число которых, учитывая скорость и срок, в течение которого она размножалась в бесчисленных пространствах и временах, уже невозможно было даже написать от руки на большом листе бумаги, все же походили одна на другую, если не конфигурацией планет и рисунком рельефа, то, по крайней мере, шарообразной формой.

Гораздо большее разнообразие можно было наблюдать в личных мирах демиургов: частное владение есть частное владение, оно подразумевает большее количество фантазии и инициативы.

Квадратные солнца, плоские планеты, планеты в форме пирамид или колец невозможны с точки зрения естественной физики! Однако с точки зрения высокооплачиваемого инженера из Департамента космической архитектуры – более чем возможны!

Акционеры Корпорации могли позволить себе все. Даже пространство и время творилось для них под заказ Архитектурным департаментом Корпорации. Частные миры демиургов назывались кластерами, то есть ячейками, ибо не являлись частью созданных Корпорацией супергалактик, а размещались в собственных замкнутых пространствах и временах, соединенных с «основными» мирозданиями Корпорации только порталами и транспортными лифтами.

Кластеры демиургов существенно различались один от другого, ведь именно в вычурности планет и изысканности их формы по большей части отражалась теперь индивидуальность бессмертных и скучающих полубогов.

Гор слышал о разных кластерах. Некоторые из них вмещали одну планету, а некоторые – сотни. Планеты имелись и в форме цилиндра, и форме гексаэдра – о многих из них Гор только слышал, но на многих лично бывал. Собственный его мир, Тринадцатимирье, считался относительно небольшим, однако вмещал тринадцать планетарных тел и целых два солнца.

Десять миров из тринадцати Гордиан Рэкс сотворил шарообразными по старой привычке к «естественной форме», а три – в форме огромных колец. Планеты были заполнены парками и дворцами, а проживали в частной вселенной только слуги, рабы и наложницы, приобретаемые им миллионами единиц.

Каждый демиург являлся прежде всего акционером, бизнесменом и богачом. И только потом творцом звезд, планет и полубогом. Однако божественный статус зажравшихся богатеев был не просто словами или видом лести: «божественность» демиургов являлась бесспорной без всяких преувеличений.

Конечно, по большому счету все это было баловством, но баловством ужасным, жутким в своей надчеловечности. Бессмертные, вечные, неубиваемые, способные творить для себя миры и распоряжаться миллионами жизней своих слуг и рабов, в том числе возрождать их и давать новые тела по своему усмотрению, они многократно покрывали своим могуществом жалкую власть языческих пантеонов древних. Не раз и не два Гор наблюдал, как пресыщенные демиурги устраивают в своих замкнутых кластерах травлю людей собаками или охоту на танках, массовые оргии с наложницами и зверями, побоища гладиаторов и нечеловеческие пытки рабов. Сам он старался избегать подобных развлечений, однако скука, этот ужасный порок божества, медленно разъедала его человеческую сердцевину, толкая… к чему?

К тому, чтобы стать Аяксом или Тэдди Октавианом? О нет! Двухгодичное пребывание в шкуре щуплого мальчика-серва, турнир консидориев и война восставших рабов отрезвили его как поток ледяной воды. Феерическая ущербность знакомой Гору системы внезапно стала для него очевидной. Искусственное Мироздание нуждалось в коренном исправлении, и не было ли карой Истинного Бога то, что проклятый наследник Множественников исчез, а на развалинах его власти разгорелась война между его бывшими жрецами?

Гор вздохнул. Как бы там ни было, он, Гордиан, Тшеди, демиург Тринадцатимирья, уже сошел с дистанции. Мундир полковника сервских мушкетеров и самое грозное местное оружие – пороховой гладкоствольный мушкет с дальностью выстрела едва ли двести метров вряд ли помогут ему в войне за Искусственный Космос. Победить бы в нынешней своей войне – местной.

Да просто выжить и… отыскать свою девушку.

Лисия!

При мысли о ней ход размышлений резко пресекся, а сознание вновь захлестнул гнев.

«Проклятые ублюдки!» – подумал Гордиан, вспомнив только что убитого им распорядителя отеля. Люди – такие же сервы, как он, за которых он сражался и проливал свою кровь вместе с другими товарищами по мундиру – вместе с огромным Брандом, могучим Дакером, хитроумным Криссом и преданным Никием, эти вот люди оказались способны воспользоваться подаренной свободой, чтобы сдавать в наем девок, зарабатывать деньги, насилием и страхом подавляя таких же, как они сами, бесправных наложниц!

Что и говорить, с приходом свободы мир Эшвена погрузился в хаос.

Дела у армии восставших, несмотря на блистательные виктории последних месяцев, в этом смысле шли не слишком уж хорошо. Невероятный Парад Свободы, причиной которого стала способность Тора массированно расстегивать койны, охватил своими крыльями уже весь огромный Эшвенский континент, однако хладнокровный и независимый наблюдатель со стороны легко бы заметил, как сквозь вуаль всеобщей радости и буквального опьянения свободой, богатством и безнаказанностью на землях сервов вызревает плесень.

Помимо чрезмерной жестокости по отношению к свободным жителям Эшвена, которую снятие ошейников принесло в освобожденные марки, помимо упадка нравов, повального пьянства и насилия среди освобожденных сервов, сюда пришла бессистемность.

Перебив бывших хозяев, а также большинство виликов – профессиональных управляющих, возглавлявших старую иерархию в сельских поместьях, школах и городских мануфактурах, сервы освобожденных земель лишились организующего стержня, без которого любое общество, и общество рабов в том числе, превращается в толпу.

Никто ничего ни делал, никто никого не слушал, все только грабили склады и запасы, пьянствовали, насиловали и убивали. Рихмендер как-то назвал это стадом, но и Сабин и Трэйт, да и сам Гордиан прекрасно видели, что перед ними не стадо, а «стая», точнее тысячи стай по тысяче хищников в каждой.

Марки формально признали власть Бронвенского Совета виликов и важность его армии, но на деле ему никто не подчинялся. Каждое поместье, каждый город, каждая школа и мануфактура жили сами по себе, занимаясь грабежом и прожирая накопленные годами запасы. Эмиссары Совета проехали по городам, призывая свободных сервов вступать в армию, избирать мэров, бургомистров и судей, прекратить грабежи и начать наконец учитывать запасы.

Эмиссарам дали от ворот поворот, причем не везде вежливо. Повторный призыв окончился тем же. В этих условиях помочь могло лишь одно – расширение армии и введение на новых территориях прямого и жесткого правления Совета. Но власть его должна быть легальной, а потому двадцатого Фармутина Бронвенский Совет собрался в столице Боссона на свое последнее заседание, провозгласил созыв Всеэшвенской учредительной Ассамблеи и, собрав манатки, покатил в Бургос, чтобы отныне называться не Бронвенским, а Бургосским Советом.

В третий раз промчались его эмиссары по городам и поместьям Артоны, Арана и Артоша, призывая делегатов от рабских общин на сие великое собрание. Делегаты самоизбрались, набрали со складов деньжат и винишка, заседлали лошадей и покатили на Ассамблею.

Гордиан был далек от всего этого. Волна революции и войны и так вознесла его, семнадцатилетнего юношу, на недосягаемую для его возраста высоту. Апостол Свободы, расстегивающий «хомуты», полковник мушкетеров, дерущийся в битвах, – Советы и Ассамблеи были не для него. При всех своих заслугах его тело все-таки оставалось телом подростка, и эмоции – эта неотъемлемая часть юношества – раздирали его сверкающими когтями, били в голову дурманящим кипятком. При одной мысли о своей потерянной девушке его сердце сжималось в стальной комок, в кусок льда, застывшего вокруг камня.

Уткнувшись в пустоту невидящим взором, Гор шел домой. От бургосских казарм его отделяла уже всего пара улиц.

Пройдя мимо часовых, он автоматически отдал честь, прошел к себе в комнату и, не раздеваясь, бухнулся на кровать, прямо в сапогах и с оружием. Сейчас, когда он остался один и посторонние взгляды не терзали спину, он больше не мог сдерживаться. К глазам подкатили предательские слезы, горло сжалось в удушливом спазме, а кулаки сжались.

Гор вскочил, подошел к зеркалу и посмотрел своему отражению в глаза. Отвернулся. Перед ним в отражающем полотне стоял юноша-полуподросток, ничем не напоминающий бессмертное божество, которым когда-то являлся. Щуплый, небольшого роста, с мягким, почти детским лицом. С кудряшками, непослушно свисающими на лоб.

Дьявол! Гор вспомнил свое лицо и тело из сравнительно недавнего прошлого: высокий мужчина с крепкими плечами и проседью в волосах. Такой бы не упустил свою женщину!

Но какого черта?! Он таким и остался! Внутри, за хрупкой внешностью скрывается тот, прежний, демиург и диадох, «Седанский палач», Гордиан Фехтовальщик.

«Взять себя в руки, – сказал он себе. – Не рыдать!»

Гор стиснул зубы, несколько раз глубоко вздохнул и прошелся по комнате. Постепенно сердце успокоилось, дыхание стало ровным, руки перестали предательски дрожать.

Да, рассуждал он, Лисия унижена, вновь лишена свободы, но, в конце концов, она жива, и это главное. Сейчас, когда весь континентальный Эшвен находится в руках Армии Свободы, для него, одного из безусловных лидеров восстания, не составит труда собрать специальный отряд, преодолеть эти несчастные триста пятьдесят километров и вернуть ее, чего бы это ни стоило.

С ним весь его стрелковый корпус, вся армия! Пусть это ничтожно мало для космической войны, но для данной его проблемы этого более чем достаточно! Если понадобится, он перевернет весь Харторикс, но отыщет свою девушку.

Все остальное – к черту! И Искусственный Космос и Аякс с Октавианом. Лисия – вот его цель!

В это мгновение в дверь постучали.

Гордиан, уже совершенно успокоившись, подошел к двери, открыл ее и посмотрел на визитера.

В коридоре стоял запыхавшийся вестовой и протягивал командиру белый квадратик конверта с письмом из штаба.

– Это что? – спросил Гор глухо, хотя прекрасно знал эти квадратные конверты. Просто хотелось поворчать.

– Письмо от Каро Сабина, сударь, – невозмутимо пояснил вестовой. – Сегодня вечером в здании Штаба королевской гвардии собирается Совет виликов по поводу завтрашней Ассамблеи. Совет собирается в полном составе с совещательным присутствием старших командиров армии. Вы – в числе приглашенных. Сбор ровно в пять. Не опоздайте, сударь.