Текст книги "Последний пазл"

Часть вторая

1

Англия

Прошло уже два дня после отъезда Сесили, и пока что Норман был собой доволен. Он выполнил обещание – разобрал сарай, и ненужный хлам оттуда лежал теперь грудой на заднем дворе. Сарай стал выглядеть образцово, чего нельзя было сказать о заднем дворе, но эту проблему можно было решить если не сегодня, то завтра. Лапша с говядиной тоже более-менее удалась. Все вышло, конечно, не так просто, как выглядело у мистера Оливера – оказалось нелегко подготовить все ингредиенты сразу, – но в целом Норман остался горд собой. Сесили удивится, когда вернется и обнаружит, что он не только выжил без ее привычной кормежки, а даже расцвел. Он нисколько не возражал против кухонного труда, но такое уж разделение труда сложилось у них за долгие годы; теперь в него вполне можно было внести изменения. Он не противился переменам и даже приветствовал их, учитывая то, что в это время происходило, как он считал, на Кефалонии. Норман предчувствовал немалые перемены в их жизни.

Он заварил чай и взял к чаю целых три печенья с ванильным кремом, благо некому было их сосчитать и одернуть лакомку. Наслаждаясь тем и другим на лужайке, он планировал свои дальнейшие действия в рамках операции «Сарай». Однако ограничиться только этими мыслями было трудно. Норман гадал: где Сесили сейчас, как у нее дела? Он не сомневался, что его супруга со всем справится. Других таких умелых женщин, как она, Норман не знал. Но даже ее завидное душевное равновесие могли поколебать новости последних нескольких дней. Он жалел, что ему не хватило решительности настоять на том, чтобы отправиться в Грецию вместе с ней; он знал, впрочем, что его настойчивость ни к чему не привела бы. Через ЭТО Сесили должна была пройти сама. Его место было здесь, дома, его долгом было оборонять крепость до ее возвращения, а потом помочь ей собрать разлетевшиеся черепки. Он, правда, надеялся, что до этого не дойдет. Только эта надежда его и поддерживала.

Звякнула задвижка на боковой калитке, появилась Лили с прикрученным к бедру младенцем.

– Доброе утро, папа! – прочирикала она и тут же ахнула. – Что ты натворил с сараем?

– Я же говорил: затеял уборку, пока ваша мать в отъезде.

– Думаю, тебе придется потрудиться изо всех сил, – сказала Лили, разглядывая, склонив набок голову, кучу хлама. – Тебе помочь?

– Нет, благодарю, – натянуто ответил Норман. – С виду хаос хаосом, но, уверяю тебя, даже в этом безумии присутствует особый порядок. Я точно знаю, что где лежит и что когда делать.

Это было правдой лишь отчасти, и, судя по улыбке Лили, она знала это не хуже отца; но она не стала спорить и села к нему за столик, устроив сынишку у себя на коленях так, чтобы он мог наблюдать за происходящим. Он забарабанил по столу пухлыми ручонками – пришлось Лили схватить его за пальчики, чтобы усмирить.

– Мы были на музыкальном занятии, – объяснила Лили. – Дай, думаю, загляну к тебе на обратном пути.

– Не маловат ли он для этого? – спросил Норман, любуясь внучонком, засунувшим в рот кулак; непонятно, как он при этом не задыхался. – Или у нас в семье народился новый музыкальный гений?

Лили бросила на отца укоризненный взгляд. Ей никогда не нравилось семейное подтрунивание друг над другом, даже в шутку.

– Хьюго действительно хорошо играет на скрипке, не смей дразнить из-за этого Флисс. Она принимает это слишком близко к сердцу.

Нормана подмывало возразить, что Фелисити рискует горько разочароваться, излишне – по крайней мере, так ему подсказывал собственный музыкальный слух – расхваливая талант Хьюго, но он счел за благо прикусить язык.

– Этим вечером мы встречаемся с сестрами, – напомнила ему Лили. – Как всегда, в третью среду месяца. Можешь присоединиться, если хочешь, – спохватилась она. – В программе всего лишь карри.

– Очень мило с твоей стороны, Лили, но сегодня вечером я записываю телепрограмму для вашей матери. – Ставить программы на запись он так и не научился. – А еще я хочу опробовать новый рецепт.

– Как знаешь, – сказала Лили. – Наверное, будет даже лучше, если ты не придешь. Мне надо пошептаться с Джулией. Чует мое сердце, она что-то затевает втайне от меня.

– Это на тебя не похоже. Я думал, ты проникаешь телепатическим способом во все ее мысли. Недаром вы близнецы! – Теперь он подтрунивал над ней, но она не реагировала.

– В этот раз не смогла, – призналась она. – Но знаю: что-то назревает.

– А что Фелисити? – спросил Норман. Старшая дочь волновала его сильнее всего. Со стороны та выглядела женщиной, держащей под полным контролем абсолютно все в своей жизни, но он знал, что это видимость, на поддержание которой уходит слишком много ее сил. Чем выше залезешь на дерево, тем больнее расшибешься, если тебя сбросит порывом ветра. Наглядный пример – ее возня с малышом Хьюго. Было бы лучше, если бы она могла направить слепящий луч своего внимания не на него одного, но, увы, появления у Хьюго братьев и сестер ждать не приходилось.

А уж ее муженек…

– Ричард по-прежнему работает в Лондоне? – спросил он. Вопрос был с подтекстом, но Лили притворилась, что ничего не заметила.

– Насколько я знаю, да, – ответила она как ни в чем не бывало. – В выходные он дома. Хотя бы так…

Малыш раскапризничался, его щечки раскраснелись, кулачок заблестел от слюней.

– Ну-ка, ну-ка, – потянулся к внуку Норман. – Поздоровайся с дедушкой.

Лили передала сына ему. Малыш был белокурым, как Лили, с голубыми глазищами и пухлым личиком. Норман принялся подбрасывать его на коленях, и он ненадолго перестал хныкать, но вскоре зашелся оглушительным криком.

– Извини, папа, – сказала Лили, забрала у него сынишку и стала легонько покачивать, прижав к груди. – У него зубки режутся. А на музыке он обкакался, такое никому не понравится. Сейчас ему лучше вздремнуть.

– Остальные в порядке? – осведомился Норман. – Как Марко?

Лили улыбнулась.

– Все хорошо, спасибо. Ну что, молодой человек, пойдем? Тебе пора домой. Я загляну к тебе завтра, – пообещала она отцу.

– Это лишнее, Лили. Я прекрасно справляюсь сам.

Лили откинула с лица длинные светлые пряди, чтобы сын в них не вцепился – он уже тянулся ручонками к маминым волосам.

– Знаю, но должна сама увидеть, как ты разобрался с сараем, к примеру. Мама разозлится, если застанет все в таком виде. – Оба покосились на гору хлама. – Тебе нужно это сиденье от качелей?

– Мне оно ни к чему, веревки совсем сгнили.

– Тогда я его заберу, хорошо? Марко привяжет новую веревку, будут у нас качели на дереве за домом.

По мнению Нормана, у дочери в саду и так хватало детских игрушек. С другой стороны, лишние качели никогда не повредят.

– Конечно, – согласился он. – Только проследи, чтобы Марко крепко привязал веревки. Ваша мать никогда мне не простит, если что-нибудь случится.

– Не волнуйся, – отозвалась Лили, вытягивая сиденье из кучи. – Спасибо. Ну, мы пошли. Звони, если что-нибудь понадобится, ладно?

– Конечно, Лили. Правда, я в полном порядке. Мы оглянуться не успеем, как ваша мать вернется.

– Ну, раз ты так уверен… – Лили чмокнула отца в макушку. – Скоро увидимся, папа.

С этим дочь ушла, унеся внука. Норман даже не успел напоить ее чаем – впрочем, она все равно отказалась бы. Его чай уже остыл, но он его допил и торопливо сжевал одно за другим все печенья, как будто кто-то мог его украсть. Позвонить Сесили? У него был номер телефона оздоровительного центра. Но если он ей понадобится, она позвонит сама. Правильнее было оставить ее в покое и дождаться, пока появятся новости. К тому же, решил он, глядя на свой хлам, у него было чем заняться.

2

Джулия пришла в ресторан первой. Метрдотель встретил ее с преувеличенным энтузиазмом, и она смутилась оттого, что не помнила его имени. Три сестры Найтингейл уже много лет встречались здесь каждый месяц, и теперь уже стыдно было признаваться в забывчивости. На его прочувствованное приветствие ей пришлось ответить всего лишь теплой улыбкой. Он обращался к каждой из них «мисс Найтингейл», не ошибаясь только в отношении Джулии, хотя Фелисити все еще пользовалась на работе своей девичьей фамилией по каким-то сложным, непонятным для Джулии причинам.

Безымянный метрдотель отвел ее на их постоянное место, за круглый столик в глубине ресторана, далеко от туалета и от окон – они не хотели, чтобы их видели с улицы. Они не были знаменитостями, но прожили в городке почти всю жизнь и были знакомы со многими, кто мог бы помешать им наслаждаться обществом друг друга.

Джулия села на стул, который давно облюбовала, метрдотель принял ее куртку.

– Что предпочитаете пить, пока ждете? – раздался через считаные секунды вопрос официанта. Здесь гордились стремительностью и качеством обслуживания.

Джулия уже открыла рот, чтобы заказать большой бокал мерло, но успела опомниться.

– Воду с тоником, пожалуйста. Побольше льда, с лимоном.

При необходимости она могла выдать свой напиток за джин. Она еще не решила, делиться ли своей новостью с сестрами. Пока стоило предусмотреть все возможные варианты.

Официант, принесший ей напиток, явно был не прочь поболтать, но она дала понять, что ей не до разговоров, уткнувшись в свой телефон. У нее не было настроения слушать рассказы о его семье.

– Благодарю, – бросила она, не поднимая глаз, когда он поставил перед ней стакан. Она чувствовала себя немного виноватой, но не настолько, чтобы поддержать разговор.

На экране телефона появилось сообщение:

Задерживаюсь, буду через десять минут.

Лили. Она опаздывала всюду и всегда. Казалось, вечное опоздание на десять минут было частью ее натуры. Они часто шутили, что не опоздала она единственный раз в жизни – когда родилась.

Фелисити отличалась пунктуальностью, но с сестрами не всегда ее придерживалась, ведь на них необязательно было производить впечатление. Сейчас Джулия уже слышала голос сестры: громкий, властный, он разносился по ресторану – она здоровалась с персоналом. Через несколько секунд Фелисити подошла к столику – как всегда, в тщательно подобранном наряде: костюм цвета розовой фуксии, кремовые туфли на высоких каблуках. Джулии не хотелось думать о цене этих вещей. С ценой ее видавшего виды наряда она точно не сравнится.