Текст книги "И телом и душой"

10

Когда молодые люди наконец-то добрались до дома, уже рассвело. Небо сияло безмятежной голубизной. Пока они молча брели по росистой траве через сад, Селина внезапно поняла, что делать. В горле у нее разом пересохло: кошмарное средство, но непременно сработает, и тогда Пирз на ней ни за что не женится. Слишком сильно она его любит, чтобы загонять в ловушку ненавистного брака! А если она и впрямь забеременела? Сама она росла без отца, и тягостные воспоминания детства до сих пор отравляли ей жизнь, но Селина и помыслить не могла избавиться от ребенка Пирза!

Об этом еще будет время подумать. Сейчас главное, чтобы Пирз решительно вычеркнул ее из жизни…

Мэри открыла им дверь и всплеснула руками при виде мокрой насквозь одежды.

– Слава Богу, с вами все в порядке! Джералд уверял меня, что тревожиться не о чем, но я все равно с ума сходила.

– Мы попали в грозу, – объяснил Пирз тете, – и решили переждать в укрытии. По счастью, подвернулся зимний амбар Томпсона. Там и переночевали на сене, – поморщился он, выбирая сухие травинки из волос Селины.

– Давайте-ка я налью вам горячего чаю. У Селины вид совершенно измученный, – тут же засуетилась Мэри. – Я панически боюсь грома, – пожаловалась она девушке. – Бедный Джералд глаз не сомкнул прошлую ночь, потому что мне не спалось, так что, если вы не прочь понежиться в постели до полудня, полагаю, он возражать не станет.

Селина облегченно кивнула, радуясь предлогу уйти, и, не смея поднять глаза на Пирза, приняла у хозяйки из рук чашку с чаем. Пирз, мрачнее тучи, проводил ее до лестницы.

– Нам надо поговорить, – предупредил он. – Ты ведь не сможешь всякий раз убегать от меня, верно?

Я и не буду, мысленно дала зарок Селина. Главное – набраться храбрости перед решающим испытанием, а там он сам от нее откажется.

Вопреки ожиданиям, Селина заснула как убитая, едва коснувшись головою подушки. Разбудил ее скрип открываемой двери. Солнечный свет струился в окна, небеса отливали лазурной синевой, в воздухе веяло свежестью.

– Только не притворяйся, что спишь. Я же вижу: глаза открыты!

Возмущенно поджав губы, Селина уселась в постели и мысленно порадовалась, что, прежде чем улечься, успела-таки принять душ и натянуть фланелевую ночную сорочку. Меньше всего ожидала она увидеть Пирза на пороге собственной спальни! В строгом темном костюме и белой рубашке он выглядел на редкость импозантно, и сердце Селины беспомощно дрогнуло.

– В Нью-Йорке возникли непредвиденные осложнения, – коротко объявил Пирз. – И я вылетаю первым же самолетом. Но я не мог уехать, не повидавшись с тобой.

Вот она, долгожданная возможность исполнить задуманное! По спине Селины пробежал холодок в преддверии непоправимого.

– Сразу по возвращении я объявлю о нашей помолвке. Незачем откладывать свадьбу на неопределенный срок.

– Ты ведь еще не знаешь, есть ли необходимость, – глухо возразила Селина. Боже милосердный, Пирз предлагает ей рай, а она вынуждена отказаться! Но так нужно… ради любимого и ради себя самой!

– Мне все равно, забеременела ты или нет! – Пирз не сводил с нее сурового, неумолимого взгляда. – Я – твой первый мужчина, а это что-нибудь да значит. Ты не девочка-подросток, готовая поэкспериментировать с сексом! То, что ты пришла ко мне девственницей, доказывает, что ты не вовсе ко мне равнодушна!

– Но физическое влечение еще не основание для брака! – небрежно отозвалась Селина. Боже, как больно лгать…

Пирз так и впился в нее взглядом. Лицо его исказилось гримасой боли – во всяком случае так показалось бы стороннему наблюдателю. Однако Селина слишком хорошо изучила противника, чтобы допустить подобную мысль.

– Многие супружеские пары позавидовали бы и этому!

– И ты на мне женишься, несмотря на все твои черные подозрения? А ведь ты был абсолютно прав, не доверяя мне! – Как равнодушие и сдержанно звучит ее голос! Селина от души удивлялась своим актерским данным. – Хочешь знать правду? Ну так узнай же! – Губы ее насмешливо изогнулись в полном соответствии с ролью, глаза лихорадочно блеснули. – Да, я хотела заманить тебя в постель, Пирз… а знаешь почему? Да чтобы посостязаться с матерью, проверить, смогу ли я окрутить тебя с той же легкостью, как некогда – она! Знаешь, кто я, Пирз? – Молодая женщина демонически расхохоталась. Хорошо бы только он не догадался, как этот вымученный смех раздирает горло…

Ничуть не изменившись в лице, Пирз застыл неподвижно, и лишь глаза его, потемневшие до иссиня-черного оттенка, выдавали душевное волнение. Селине отчаянно захотелось прекратить эту пытку, но как можно? Она – дочь своей матери, и рано или поздно Пирз об этом вспомнит и возненавидит ее. Она не выйдет замуж за любимого, утаив от него правду, а Пирз на ней ни за что не женится, зная о ее происхождении. Она лишь самую малость искажает факты, кое-что преувеличивает, а кое-что замалчивает… например, то, что полюбила его глубоко и навсегда!

– Что ты несешь? – резко осведомился он, и тишина разлетелась на тысячу осколков. – Прекрати ломать комедию и скажи толком!

– Хорошо же… – бесстрастно отозвалась она. – Я – внебрачная дочь сэра Джералда, дитя той женщины, что научила тебя остерегаться прекрасного пола. Я – твоя кузина.

В наступившей гробовой тишине отчетливо прозвучал не то вздох, не то всхлип. На пороге стояла Мэри – смертельно бледная, прижав руки к груди. С запоздалым раскаянием Селина поняла, что та слышала каждое ее слово.

– Такси ждет, Пирз, – глухо проговорила Мэри и вышла, притворив за собою дверь.

Пирз взглянул на Селину, и та гордо вскинула голову, ожидая приговора.

– Ты по-прежнему хочешь на мне жениться? Даже теперь, когда узнал правду?

– Зачем ты нанялась на эту должность?

Теперь все зависело от ее ответа. Сцепив руки под одеялом, Селина равнодушно пожала плечами.

– Почему бы нет? Согласись, что сэр Джералд мне должен, и немало… учитывая проценты, набежавшие за столько лет!

– Тебе нужны были деньги… или месть… или и то и другое? – Пирз стремительно пересек комнату и склонился над Селиной. Голос его звучал хрипло, в черных зрачках вспыхивали злые искры. – Так ты еще не поняла, что в финансовом плане я куда богаче дяди? Мой отец обладал немалым состоянием, а я унаследовал все до последнего пенни… Ты поставила не на ту карту, дорогая! Став моей женой, ты бы в золоте купалась. Только подумать, что я…

– Да?

– Неважно.

Пирз направился к двери и, задержавшись на пороге, оглянулся на Селину. Лицо его было белее мела. Самолюбие задето, только и всего, внушала себе молодая женщина. Пирз ее не любит… Этот пепельно-серый оттенок кожи, эти запавшие глаза означают лишь, что гордость его уязвлена не на шутку, и глупо думать иначе!

– А если ты все-таки забеременела?

Последнее испытание! Селина вдохнула глубже, набираясь мужества, заставила себя снова безразлично пожать плечами и, не глядя Пирзу в глаза, холодно пообещала:

– Примеру матери я не последую.

– То есть сделаешь аборт? – В голосе Пирза прозвучала неподдельная мука – или это у нее воображение разыгралось?

– А в чем дело? Боишься, что заставлю тебя платить?

Пирз захлопнул дверь и снова вернулся к кровати. Весь его облик излучал холодную ярость. Селина почувствовала, что дрожит.

– Ты не стоишь нескольких лет моей жизни, – зло бросил он. – Иначе, поверь, я бы с превеликой охотой свернул тебе шею!

И исчез, не успела Селина и слова молвить. По лестнице прогрохотали шаги, гулко хлопнула входная дверь, и гул двигателя машины затих в отдалении.

Вот и все. Она исполнила свой долг. Наверное, следовало вздохнуть с облегчением, но Селина ощущала лишь гнетущую пустоту… Ни боли, ничего. Боль придет позже.

Она попыталась встать, но руки дрожали, а ноги подкашивались. Дверь спальни открылась, и в душе Селины пробудилась безумная надежда… Но это вернулась Мэри. При виде пожилой женщины Селина ощутила болезненный укол совести. Менее всего ей хотелось ранить чувства хозяйки дома…

– Мне следует уехать? – Селина старалась говорить спокойно, не впадая в истерику.

– Да с какой стати? – Мэри пересекла комнату и присела на край постели. Мудрые карие глаза лучились теплом. – Милая девочка, ты представляешь, что это значит для Джералда?

– Он исполнил свой долг, – робко отозвалась Селина, не смея верить тому, что прочла на лице Мэри. – Я лишь напоминание о том, что он предпочел бы забыть!

– Можно ли забыть собственного ребенка? Да будь Джералд на такое способен, разве я любила бы его так сильно, разве сражалась бы за него, используя все доступные мне средства, и даже детей? О да, – подтвердила Мэри, не отводя взгляда. – Я воевала за него не на жизнь, а на смерть, и победа далась мне непросто… Даже рассказать не могу, сколько горя мы из-за тебя пережили… Джералд – поскольку не мог окружить тебя любовью и заботой, как остальных дочерей. Я – поскольку знала, что, удержав при себе Джералда, отняла у тебя отца – необыкновенного, изумительного отца, как подтвердит любая из моих дочек!

– И вы… вы не испытываете ко мне ненависти? – поразилась Селина.

– Ненавидеть тебя? О, моя дорогая…

Селина не помнила, кто в последний раз обнимал ее так заботливо и нежно… Родная мать не баловала дочурку ласками. И теперь, несмотря на возраст, Селина не сдержала слез. Мэри осторожно убрала у нее со лба влажную прядь и легонько встряхнула за плечи.

– Ах ты, глупая, глупая девочка, – пожурила она. – Почему не призналась сразу, кто ты такая? Милая, Джералд будет так счастлив! Дождаться не могу, чтобы его обрадовать! Он так упорно пытался отыскать тебя… Видишь ли, в самом начале Джералд пообещал твоей матери, что не станет вмешиваться в твою жизнь. Нельзя, чтобы ребенок разрывался между двумя родителями, которые не могут быть вместе! А потом след затерялся…

– А я думала, он меня не любит… Всю жизнь в это верила… Считала, что отец от меня отказался…

– Ничего подобного! Джералд отмечает твой день рождения… вспоминает про тебя каждое Рождество… Вспоминает с тоской и горюет о том, что потерял тебя!

– А Пирз меня ненавидит… – невольно вырвалось у Селины.

В глазах Мэри отразилось неподдельное сочувствие.

– У Пирза нелегкий характер.

– Он ненавидел мою мать за то, что она сделала с ним и с вами…

– Но ты не отвечаешь за проступки матери, милая девочка, – тихо возразила Мэри. – Оставайся здесь и отдыхай, а я сообщу добрые вести Джер… твоему отцу. – Миссис Гарви встала, ободряюще улыбнулась Селине и тихо добавила: – Ни о чем не тревожься… Поверь, в целом свете нет уголка, где тебе обрадовались бы больше, чем в “Хомингзе”. А до чего славно заполучить еще одну дочку! Должно быть, я – законченная эгоистка, но мне так не хватает общества моих девочек.

События развивались столь стремительно, что у Селины просто дух захватывало. Мэри была готова ласкать и баловать ее словно собственное дитя! Селине ужасно этого хотелось, но вправе ли она остаться в “Хомингзе” после того, что наговорила Пирзу? Ведь это и его семья!

Не в силах сдержать волнения, Селина встала, приняла душ, оделась. Что скажет отец, когда Мэри сообщит ему правду? А если в отличие от жены он отнюдь не склонен ее принять? На душе у нее становилось все тревожнее, все тяжелее. Но вот возвратилась Мэри.

– Джералд зовет тебя, – сказала она просто, но улыбнулась ободряюще и ласково…

Селина толкнула дверь кабинета и неуверенно переступила порог. Сэр Джералд порывисто поднялся с кресла и раскрыл ей объятия. Прошло несколько минут, прежде чем оба снова обрели дар речи, и первые же слова отца согрели ее исстрадавшееся сердце.

– Милая моя Селина, именно тебя я предпочел бы видеть своей утраченной дочкой, если бы мог выбирать! Между нами с самого начала протянулась незримая ниточка. А ведь мне следовало догадаться раньше, – усмехнулся сэр Джералд. – Великолепно подготовка… Диплом с отличием… Да ты вся в меня!

– Пирз меня заподозрил… Решил, будто я что-то скрываю, – глухо пожаловалась она.

– Да, он говорил что-то в этом роде. А Мэри сказала, что вы сегодня поссорились. Ты его любишь, да, девочка?

– Да, – смущенно пролепетала она. – Но со стороны Пирза это лишь физическое влечение, не более… Да и оно, надо думать, иссякло, – удрученно призналась Селина. – Теперь он меня возненавидел. Я ему сказала, что нанялась к тебе в помощницы, чтобы вытянуть кругленькую сумму, отомстить за прошлое… Но это неправда!

– Милая дочка, хоть мне-то не объясняй азбучные истины! А если бы Пирз не сходил с ума от любви к тебе, то и он бы все понял!

– Пирз меня не любит!

– Да? Тогда почему сей проницательный, дальновидный адвокат позволил обвести себя вокруг пальца, в то время как даже несмышленый практикант разглядел бы, что ложь шита белыми нитками? Селина, я знаю своего племянника!

Пирз любит ее? Не может быть! Эта мысль не выходила у Селины из головы на протяжении последующих нескольких дней, пока великую новость сообщали всем прочим представителям семейства Гарви. Три сестры отнеслись к новообретенной родственнице так дружелюбно, что Селина растрогалась до слез. Мэри дождаться не могла, чтобы она обосновалась в “Хомингзе” насовсем, и уже строила планы втроем поехать на море, как только сэр Джералд поправится.

За три дня до возвращения Пирза из Нью-Йорка в “Хомингз” приехала Далей. После всего, что случилось, встреча с матерью возлюбленного повергала Селину в панический ужас, но тревожилась она напрасно. Поздоровавшись с хозяйкой дома, Далей порывисто обняла племянницу.

– Дорогая, я так рада, что утраченной дочкой Джералда оказалась именно ты… То-то Пирз удивится!

– Он уже знает, – тихо проговорила Селина, заново переживая боль последней ссоры.

Далей задумчиво оглядела Селину, но не сказала ни слова. А после обеда объявила во всеуслышание:

– Мы с Селиной прогуляемся по саду – одни. Нам давно пора познакомиться поближе!

Отказаться Селина не могла. Стоял тихий летний вечер. В воздухе веяло прохладой.

– Просто выразить не могу, как все мы рады: наконец-то ты нашлась! Для Джералда встреча с дочкой лучше всяких бальзамов. Все эти годы чувство вины не давало ему покоя!

– Собственно говоря, винить следует мать, – тихо отозвалась Селина. – А я осуждала отца. Думала, он от меня отрекся. А потом и себя возненавидела. Считала, что все вы от меня отвернетесь!

– Селина, как можно? Мы все от тебя без ума!

– И даже Пирз? – горько усмехнулась Селина. И тотчас же прокляла свой глупый язык. Зачем, ну зачем эти жалобы?

– Пирз в особенности, – многозначительно подтвердила Далей. – Он тебя любит, Селина.

– Он сам вам сказал? – Молодая женщина не смела поднять глаз, уверенная, что тетя ошибается.

– Дорогая, я его мать, – усмехнулась Далей. – Я сама все отлично вижу.

– Боюсь, вы ошибаетесь, – возразила Селина. – Может, Пирза и влечет ко мне, но полюбить меня он никогда не сможет… особенно теперь…

– Почему бы тебе не спросить у него самого? – Селина вспыхнула. То, что предлагает Дачей, просто невозможно! Но что, если тетя права и Пирз ее любит? Придумала тоже! – растравляла себя молодая женщина. Он никогда ничего подобного не говорил! “Так ведь и ты ему ничего подобного не говорила”, – напомнил внутренний голос.

– Спроси у него, – настаивала Дачей. – Или ответ не настолько для тебя важен, чтобы потрудиться выяснить правду? – Селина всхлипнула, и Далей продолжила, но уже мягче: – Конечно, не мне говорить, но иногда ради счастья стоит рискнуть!

– Если Пирз и впрямь меня любит, почему он не…

– Почему не признался? По словам Мэри, перед самым его отъездом в Нью-Йорк вы поссорились. Пирз очень самолюбив, милая, и, если уж вбил в голову, что ты к нему равнодушна, вряд ли станет распространяться о своих чувствах.

– Пирз меня презирает. Презирает и ненавидит так же, как мою мать. Я знаю… я видела его лицо в тот момент, когда призналась ему, кто я такая.

Ощущая боль племянницы как свою собственную, Далей вздохнула и тихо возразила:

– Милая, а ты не задумывалась о том, что Пирз любит и уважает твоего отца? Лично я считаю, что любой ребенок – самоценная личность, а вовсе не слепок своих родителей. Но если ты настаиваешь, что Пирз видит в тебе лишь дочь твоей матери, вспомни, что ты еще и дочь твоего отца и похожа на него куда больше, надо заметить. Мужайся, Селина, – доверительно добавила Далей. – Лучше раз и навсегда выяснить правду, чем изводить себя догадками. Тебе ли это не знать!

Ах, если бы не обидные слова, что она наговорила любимому перед отъездом! А ведь Пирз поверил… Селина тяжело вздохнула и молча зашагала вслед за тетей назад, к дому.

Больше никто не заводил разговоров на эту тему, но молодая женщина думала о Пирзе днем и ночью. Утром того дня, когда адвокат прилетал из Нью-Йорка, Селина неприкаянно, бродила по саду, тоскуя и мучаясь, мечтая взглянуть на любимого еще хоть раз и страшась новой ссоры. Как Пирз отреагирует на “прибавление семейства”? Не обидится ли, узнав, что все обитатели “Хомингза” приняли ее с распростертыми объятиями? Может, если съездить к нему и пообещать не вторгаться в семейный круг против его воли…

Селина сознавала, что просто-напросто ищет предлога для того, чтобы увидеться с Пирзом. Но как можно взять да и заявиться к нему с вопросом, разделяет ли он ее чувства? Чем больше она об этом думала, тем больше пугалась последствий. Пирз никогда ни словом не обмолвился о любви…

Селина уже собиралась вернуться в дом, когда ее отыскала Далей.

– Вот тебе мой ключ от квартиры Пирза, – заговорщицки подмигнула тетя, – а вот адрес. Сын прилетает вечером. Я сделала все, что в моих силах, Селина… Остальное зависит от тебя.

В конце концов потребность увидеться с любимым пересилила страх. Приняв душ и переодевшись в простое хлопчатобумажное платье с жакетом, Селина вызвала такси.

Джералд слегка удивился, когда она ни с того ни с сего объявила, что уезжает в Лондон и вернется скорее всего поздно. Мэри посетовала, что новообретенная дочь пропустит ланч, но Далей одобрительно улыбнулась и многозначительно пожелала ей удачи.

Четыре часа спустя Селина уже горько жалела о своей опрометчивости. Она без труда отыскала квартиру Пирза, с замирающим сердцем открыла дверь и вошла. В просторной гостиной царил безупречный порядок. Отделанная в кремово – коричневых тонах, эта типично мужская комната вполне соответствовала характеру владельца. Не желая вести себя в чужих владениях как дома, Селина там и обосновалась, приготовившись терпеливо ждать.

Но вскоре, изнывая от нетерпения и страха, молодая женщина отправилась в кухню и заварила себе кофе. Пирзу полагалось приехать полчаса назад. Нервы Селины и без того были натянуты до предела, долгое ожидание вряд ли пойдет ей на пользу!

Разумеется, рейсы иногда задерживаются. Ни– чего необычного в этом нет. Но что, если Пирз вернется не один? Или отправится куда-то еще? Зачем, ох, зачем она приехала? Наливая кофе, Селина с трудом удержала чашку в дрожащей руке.

Она вернулась с чашкой в гостиную и услышала, как в замке поворачивается ключ. В груди у нее стеснилось, по спине пробежал холодок. Не в силах сдвинуться с места, молодая женщина беспомощно глядела прямо перед собой.

Дверь резко распахнулась, и Пирз переступил порог гостиной. Селина непроизвольно отметила, что вид у него совершенно измученный: щеки ввалились, глаза запали, черты лица заострились. При виде нежданной гостьи в синих глазах вспыхнула целая гамма чувств, но в следующее мгновение лицо снова превратилось в бесстрастную маску.

– Ну-ну! – протянул Пирз, бросая на диван портфель. – Кого я вижу! Ты, никак, передумала и хочешь, чтобы я заплатил за аборт?

Отличное начало для разговора! За время разлуки Селина сумела убедить себя, что ссора их не так уж и серьезна. А теперь осознала свою ошибку. Не следовало ей приезжать! Пирз не любит ее, все это досужие домыслы. Он ее ненавидит, презирает, терпеть не может…

– Нет, – еле слышно пролепетала Селина.

– Тогда какого черта ты тут делаешь?

– Я… – В горле у нее пересохло, и она нервно облизнула верхнюю губу. – Я приехала сказать тебе, что моя… твоя… что семья хочет принять меня в свой круг… – Боже, она ведь совсем не об этом собиралась вести речь! Что с ней происходит?

– О да. Мэри мне уже позвонила. Триумфальное возвращение утраченной дочери! – съязвил Пирз. – А дяде уже сообщили, во сколько ему эта радость обойдется? Какую цену ты назначаешь за свои привязанности, а, Селина?

– Никакой цены нет… Я прошу лишь ответной любви… – Голос Селины беспомощно дрогнул, но Пирз словно не заметил этого.

– Какая, однако, смена настроения! – зло прокомментировал он. – Любовь? Что я слышу? Ты так холодна и озлоблена, так носишься со своими обидами, что вообще никого любить не способна!

– Неправда! – порывисто возразила Селина, возмущенная несправедливостью упрека.

– Разве? – Пирз встал напротив нее, и сердце молодой женщины заныло от жалости: в уголках его губ пролегли глубокие морщины, под глазами – темные тени. И эта вечная презрительная гримаса…

И вдруг Селине отчаянно захотелось стереть это издевательское выражение с его лица.

– Я люблю отца, – тихо сказала она. – Я люблю Мэри… и… и… я люблю тебя, Пирз.

В комнате воцарилась гробовая тишина: слышно было, как гудит в кухне холодильник. Боже, как она отважилась на такое! Но брать свои слова назад было уже поздно!

– Что ты сказала?

Нервничая и смущаясь, Селина глядела на Пирза, словно утратив дар речи.

– И как давно ты обнаружила в себе так называемую любовь? – холодно осведомился он. – В тот день, когда я улетал в Нью-Йорк, о любви и речи не шло!

– Я старалась для твоего же блага, – обреченно проговорила она. Руки беспомощно упали вдоль тела. Не следовало сюда приезжать, это ясно. – Я знала, как ты презираешь мою мать… Но тебя влекло ко мне, ты был готов жениться на мне, когда узнал… что ты – мой первый мужчина. Но могла ли я допустить этот брак, понимая, что придется рассказать тебе правду и что ты возненавидишь меня за это?.. Если ты сам когда-либо любил, ты меня поймешь!

Последние слова, исполненные муки и боли, прозвучали еле слышно. Если Пирз не может полюбить ее, пусть хотя бы простит. Его презрения она не вынесет!

Селина заставила себя поднять глаза, поразилась бледности Пирза, инстинктивно потянулась к нему, полагая, что тому плохо. Пирз резко отшатнулся, и Селина вспыхнула до корней волос.

– Боже мой, – выдохнул он наконец. – Это правда? Ты в самом деле веришь, что для меня имеет значение, кто твои родители?

Боже, что за жестокие слова! Разумеется, ему дела нет до ее происхождения и до нее самой тоже… И вдруг она оказалась в его объятиях. Пирз привлек ее к своей груди, спрятал лицо в густых волосах.

– Селина, Селина, разве ты до сих пор не поняла: я так люблю тебя, что все остальное не имеет значения… просто не имеет! – повторил он, обнимая ладонями ее лицо, заставляя смотреть себе в глаза. – Маленькая дурочка, зачем ты так мучила нас обоих?

Жаркий поцелуй воскресил ее к жизни. Руки молодой женщины лихорадочно скользнули под пиджак, затеребили тонкий шелк рубашки, губы приоткрылись. Но Пирз слегка отстранился.

– Я люблю тебя, – тихо сказал он. – Так люблю, что забываю обо всем на свете. Когда узнал, что стал твоим первым мужчиной, я решил, что ты ко мне не вовсе равнодушна. Лишь бы удалось удержать тебя рядом, заставить полюбить всей душой… Я убеждал себя, что смогу…

– Но ты твердил, что не доверяешь мне…

– А какой мужчина доверяет женщине, сумевшей лишить его разума? – хмуро осведомился Пирз. – Да ты и вела себя крайне подозрительно. Слишком хорошо подготовлена для должности столь пустячной… И еще то, что ты не кинулась мне на шею, едва я поманил… – Пирз улыбнулся. – Правда, я тщеславен? При первом же поцелуе ты отпрянула от меня так, что я понял: прикоснуться к тебе – единственный способ вызвать хоть какой-нибудь отклик… А ведь гнев и возмущение лучше, чем равнодушие! Ты бросила мне вызов, но своих сил я не рассчитал. Я злился на себя и на тебя тоже… Инстинкт подсказывал: ты что-то скрываешь. Нужно было выяснить правду, но, когда ты смотрела на меня так жалостно и трогательно, мне хотелось лишь одного: заключить тебя в объятия.

– Но ты сдерживался?

– Да. Просто внушил себе, что ты – хорошая актриса. Боролся с любовью… как любой мужчина. Я говорил: бессмысленно любить женщину, которой не доверяешь и которая никогда не откликнется на твою любовь!

– Я любила, но не смела открыться… Я боялась, ты возненавидишь меня из-за матери!

– Забудь про мать, – коротко приказал Пирз. – Я знаю, в прошлом тебе пришлось много страдать, но не надо казнить себя за чужие грехи! Ты ни в чем не повинна… Ты – жертва, если угодно.

– Но ты так на меня разозлился, когда я призналась…

– Ты не церемонилась в словах, – вздохнул Пирз. – А я посчитал, что ты просто воспользовалась мною, чтобы подобраться к Джералду. Потом, когда речь зашла об аборте…

– Я ни за что бы не стала…

Думаешь, я не знаю? – прошептал Пирз ей на ухо. – Ребенком ты много пережила, и восполнить детские утраты я не могу, но обещаю: в будущем тебе никогда не придется плакать!

– Цитадель наконец-то рухнула, – улыбнулась она.

– И на удивление скоро. Если я когда-то и думал, что стоит провести с тобою ночь и наваждение развеется, то последние несколько дней доказали мне, какой я непроходимый глупец. Каждую ночь я видел во сне, как сжимаю тебя в объятиях… Тело мое рвалось к тебе… Я проклинал себя тысячу раз за то, что не сдержался и наговорил тебе гадостей… Ты ведь никуда не уедешь, Селина?

– Я обещала Мэри вернуться, – пролепетала молодая женщина, глядя в пол.

– Тогда я позвоню ей и скажу, чтобы не ждала тебя, ладно? – Пирз поцеловал ее в губы, и голова Селины пошла кругом от пьянящего наслаждения. Но вот он приподнял голову и лукаво улыбнулся.

– Что такое?

– Просто подумал, что дядя Джералд призовет меня к ответу за то, что я соблазнил его дочь. Вне всякого сомнения, он заставит меня завершить дело законным браком…

– А ты? – осведомилась Селина с наигранным гневом.

– А мне придется подчиниться, – кротко отозвался Пирз. – Знаешь, если бы я узнал правду раньше, я бы избавил себя от многих хлопот и треволнений! Чтобы заполучить тебя в жены, надо было всего лишь заманить тебя в постель, и Джералд силой погнал бы нас к алтарю! – с комичной серьезностью объявил молодой адвокат, и Селина не сдержала смеха.

– А соблазнить меня оказалось проще простого, да?

Пирз окинул любимую жадным взглядом, синие глаза потемнели.

– Отнюдь не просто, – хрипло отозвался он. – Но бесконечно приятно!

Когда Пирз снова сомкнул объятия, Селина мысленно поблагодарила Далей за совет…

– А если бы я не приехала, ты…

– Что я? – глухо осведомился он, проследив языком нежный изгиб ее уха.

– Ты бы ко мне вернулся?

– О да, когда страсть возобладала бы над гордостью! Я непременно вернулся бы, но, наверное, до конца жизни не избавился бы от тягостного недоверия… сомневался бы в твоих чувствах… А это – тяжкое бремя, сама знаешь! Как любой другой, я хочу не только любить, но и быть любимым, и, как любому другому, мне нужны доказательства…

Под его взглядом Селина таяла словно воск.

– Сколько сейчас времени в Нью-Йорке? – прошептала она.

– А что? – удивился Пирз.

– Просто думаю, не пора ли тебе в постель? Не хочу, чтобы ты страдал от смены часовых поясов! – с наигранной заботливостью проговорила она, трепеща от предвкушаемого наслаждения.

– Сейчас я страдаю отнюдь не от смены часовых поясов, – хрипло заверил он. – И исцеление – твои объятия! Так не будем откладывать.

Где-то спустя час зазвонил телефон, и Селина сонно отодвинулась на край кровати. Во сне Пирз казался моложе своих лет: волосы растрепаны, рот приоткрыт. Молодая женщина блаженно потянулась, вспоминая неистовый натиск любимого и собственный исступленный отклик. Но когда попыталась выскользнуть из постели, Пирз удержал ее за руку.

– Останься…

– Телефон звонит! – запротестовала она.

Обреченно вздохнув, Пирз откинул одеяло.

Закатные лучи проникали сквозь шторы и золотили его загорелую кожу. Селина могла бы часами любоваться на него… Не надевая халата, великолепный в своей наготе, Пирз вышел в гостиную и снял трубку.

– Да, мама, она здесь, – донеслось до Селины.

Молодая женщина спрыгнула с кровати и поспешила к нему. Одной рукою Пирз обнял ее за плечи, привлек светлокудрую голову к груди.

– Передай Мэри, чтобы готовилась к свадьбе! – И после паузы добавил: – С этим придется подождать, но обещаю сделать все, что в моих силах!

– Что она сказала? – полюбопытствовала Селина, когда Пирз повесил трубку.

– Да ничего такого… – В синих глазах плясали озорные огоньки. Пирз провел ладонью по ее бедру, груди, прильнул к губам с долгим, сладостным поцелуем. Размыкая объятия, он пояснил: – Мама просто напомнила, чтобы я не очень мешкал с внуками. А я пообещал… Ну, ты и сама слышала мои слова.