Текст книги "Увещание к подвигам добродетели. Сборник бесед святого отца нашего Иоанна Златоустого духовно-нравственного содержания"

Беседа 85
О презрении богатства и о перенесении лишения его[86]86
  20 Бес. на Пос. к Евр.


[Закрыть]

Будем презирать деньги и славу. освободившийся от этих страстей свободнее всех людей и богатее самого облеченного в багряницу. Не видишь ли, сколько бывает зла из-за денег? Не говорю, сколько от любостяжания, а сколько от пристрастия к деньгам? Так, например, кто-нибудь потерял деньги, – и вот он живет жизнью, которая несноснее самой смерти. О чем, человек, скорбишь ты? О чем плачешь? О том ли, что Бог освободил тебя от лишней заботы? О том ли, что ты не сидишь больше в страхе и трепете? Если кто-нибудь привяжет тебя к сокровищу и прикажет сидеть там постоянно и бодрствовать над чужим имуществом, то ты сетуешь и негодуешь; но когда ты сам привязал себя к нему несноснейшими узами, то почему скорбишь, быв, освобожден от такого рабства? Подлинно, эти горести и эти радости – следствие предрассудка. Мы должны хранить имущество так, как будто оно у нас чужое. Теперь к женам обращаю речь свою. Когда у какой-либо жены есть одежда, истканная из золота; то она часто вытрясает ее, завертывает в полотно, тщательно сохраняет, дрожит над нею и не пользуется ею. Можно подумать, что она умерла, или овдовела, или, если не случилось ничего такого, боится, чтобы, износив ее, от частого употребления, не лишиться ее; если другой не лишает, то она сама лишает себя по скупости? Но не отдала ли она подруге? Это еще неизвестно; но если и отдала, то и та пользуется ею точно также. Если бы кто-нибудь осмотрел дома, то нашел бы, что самые дорогие одежды и самые превосходнейшие вещи берегутся так, как будто бы они были живыми властителями. Жена не употребляет их часто, но боится и дрожит, предохраняет их от моли и других источивающих платье насекомых, обкладывает большую часть их миром и ароматами и не всех удостаивает взглянуть на них, но только сама с мужем часто раскладывает их тщательно.

Не справедливо ли, скажи мне, Павел назвал любостяжание идолослужением? Какую честь язычники оказывают идолам, такую же эти люди – одеждам и золотым вещам. Доколе мы будем заниматься грязью? Доколе будем прилепляться к глине и кирпичам? Как иудеи работали царю египетскому, так мы работаем диаволу, и получаем удары бичами гораздо тягчайшие. Не прими этих слов за преувеличение; чем душа выше тела, тем тяжелее раны, которые мы наносим себе каждый день своими заботами, соединенными со страхом и трепетом. Но если мы захотим раскаяться, если мы захотим возвести очи к Богу; то Он пошлет нам не Моисея и Аарона, но слово свое и сердечное сокрушение. Оно, пришедши, освободит наши души от горького рабства, изведет нас из Египта, из этих бесполезных и напрасных хлопот, из этого рабства, не доставляющего никакой пользы. Те по крайней мере вышли с золотыми вещами, в вознаграждение за труды; а мы не получаем ничего, – и если бы только ничего! Но теперь мы получаем не золотые вещи, а египетские бедствия, – грехи, казни и мучения. Научимся же находить свою пользу, научимся терпеть потери; это достойно христианина. Будем презирать золотые одежды; будем презирать деньги, чтобы не потерять из виду своего спасения; будем презирать деньги, чтобы не потерять из виду своей души. Она понесет наказание, она потерпит мучение: все прочее остается здесь, а она отходит туда. Для чего же, скажи мне, для чего же ты мучишь сам себя, и не чувствуешь? Говорю это любостяжательным. Нужно сказать и тем, которые терпят от любостяжания: переносите мужественно обиды от любостяжательных; они губят себя самих, а не вас; у вас они отнимают имущество, а себя лишают Божия благоволения и помощи. А кто лишился благоволения Божия, тот, хотя бы владел всем богатством вселенной, беднее всех; равно как беднейший из всех, но имеющий это благоволение, богатее всех. господь, говорит Псалмопевец, пасет мя и ничтоже мя лишит (Пс. 22, 1). Скажи мне: если бы ты имела мужа великого и дивного, который бы любил тебя и заботился о тебе, и притом если бы ты знала, что он будет жив всегда и ты не умрешь прежде него, и предоставил бы он тебе все свое имущество, так что ты пользовалась бы им, как своим; то захотела ли бы ты приобретать что-нибудь? И даже, если бы ты лишилась всего, не считала ли бы ты себя богатой? О чем же ты теперь скорбишь? О том ли, что не имеешь богатства? Но знай, что у тебя отнят повод ко грехам. О том ли, что лишилась имущества?

Но ты приобрела благоволение Божие. Как, скажешь, приобрела? Апостол сказал: почто не паче обидими есте (1 Кор. 6, 7); и еще: о всем благодарите (1 Сол. 5, 18); и Христос сказал: блажени нищии духом (Мф. 5, 3). Подумай, какого сподобишься ты благоволения Божия, если покажешь это на деле. От нас требуется только одно – за все благодарить Бога, и мы будем иметь все в изобилии. Например, ты потерял тысячу литр золота? Тотчас благодари Бога, и в этом обращении к Нему и благодарности ты уже приобретаешь сто тысяч. За что, скажи мне, ты ублажаешь Иова: за то ли, что он имел столько верблюдов, стад и рабочего скота, или за изреченные им слова: Господь даде,

Господь отъят (Иов. 1, 21)? И диавол вредит нам не для того, чтобы только отнять у нас имущество, – он знает, что оно ничто, – но чтобы чрез это заставить нас сказать что-нибудь богохульное. Так и блаженного Иова он хотел сделать не только бедным, но и богохульником. Когда он лишил его всего, то, смотри, что говорит ему чрез жену: рцы глагол некий ко Господу, и умри (Иов. 2, 9). Но, лукавый, ты уже лишил его всего! Не того, говорит, я домогался; того, для чего я все делал, я еще не достиг; я старался лишить его помощи Божией; для того и имущества лишил его; вот чего я хочу, а то ничего не значит; если этого не будет, то он не только не потерпит никакого вреда, но еще получит пользу.

Видишь ли, что и злой дух знает, какой вред бывает от такого нетерпения? Для того он и Иову строил козни чрез жену. Послушайте мужья, которые имеете жен, привязанных к богатству и вынуждающих вас богохульствовать: помните Иова. Впрочем посмотрим на великую кротость его и на то, как он заградил, уста жене. Вскую, говорит, яко едина от безумных жен возглаголала еси (Иов. 2, 10). Подлинно, тлят обычаи благи беседы злы (1 Кор. 15, 33). Они и всегда тлят, но особенно во время несчастий; тогда предлагающие дурные советы бывают сильны. Ибо, если душа и сама по себе склонна к нетерпению, то не гораздо ли более тогда, когда есть еще советник? Не готова ли она тогда броситься даже в пропасть? Жена – великое благо, но и великое зло. И смотри, каким образом диавол старался подкопать эту крепкую стену. Так как лишение имущества не преодолело его и все потери не произвели ничего важного, но сам враг был обличен, что напрасно он говорил: аще не в лице тя благословит (Иов. 1, 11): то он вооружает против него жену. Видишь ли, чего он домогался? Но нисколько не помогла ему и эта хитрость. Так и мы, если будем переносить все с благодарностью, то получим тоже, (что и Иов); а если не получим, то нас ожидает большая награда. Так было с этим адамантовым мужем. Когда он мужественно перенес все, тогда Бог дал ему и богатство; когда он доказал диаволу, что не из-за этого он служит Богу, тогда Бог дал ему и это. Так поступает Бог: когда видит, что мы не привязываемся к благам житейским, тогда и дает их нам; когда видит, что мы предпочитаем им блага духовные, тогда и дает нам и блага вещественные; впрочем, не прежде дает их, дабы мы не забыли о духовных. Таким образом, Он, щадя нас, не дает нам благ вещественных, дабы хотя против воли отклонить нас от них. Нет, скажешь, напротив, когда я получу их, тогда удовлетворюсь и тем более стану благодарить Бога. Лжешь ты, человек; тогда особенно ты и будешь лениться. Почему же, скажешь, Он многим дает? Но откуда видно, что Он дает? Кто же, скажешь, дает другой? Собственное их любостяжание, грабительство. А почему Он попускает это? Потому же, почему попускает убийство, воровство, насилие. А что, скажешь, думать о тех, которые получают наследство от родителей, несмотря на то, что они сами исполнены бесчисленных пороков? Как Бог попускает им пользоваться богатством? Так же, как Он попускает ворам, убийцам и другим злодеям. Ныне время не суда, а благоустроения жизни. Как я прежде говорил, так и теперь скажу:

они подвергнутся большему наказанию, если, наслаждаясь всеми благами, не сделаются от того лучшими.

Не все будут наказаны одинаково; но оставшиеся злыми, несмотря на благодеяния, будут мучиться больше; а жившие в бедности – меньше. Что это справедливо, о том послушай, как говорит Давид: и дах ти, говорит, все имущество господина твоего (2 Цар. 12, 8). Итак, когда ты увидишь, что молодой человек без трудов получил отцовское наследство и остался злым; то будь уверен, что ему готовится наказание сильнейшее и мучение жесточайшее. Посему будем подражать не такому человеку, но тому, кто наследовал добродетель, кто приобрел духовное богатство; горе, говорит Псалмопевец, надеющимся на богатство свое (Пс. 48, 7); и еще: блажени боящиися Господа (Пс. 127, 1). В числе которых, скажи мне, хочешь быть ты? Конечно, в числе ублажаемых. Подражай же им, а не тем, дабы и тебе получить уготованные им блага, которых да сподобимся все мы, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, вместе со святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Беседа 86
О молитве[87]87
  2 Бес. об Анне. Хр. чт. 1849 г.


[Закрыть]

Все мы молимся, но не все пред Богом. У кого в то время, как тело лежит на земле и уста бессмысленно произносят слова, душа блуждает везде – дома и на площади: такой может ли сказать о себе, что молится пред Богом? Пред Господом молится тот, кто вполне собрал душу свою и не имеет ничего общего с землей, но переселился на самое небо и изгнал из души всякий человеческий помысл, как сделала Анна, о которой говорит Писание: И бысть егда умножи молящися пред Господом, Илий же жрец смотряше на уста ея (1 Цар. 1, 12). Здесь писатель показывает в этой жене две добродетели – постоянство в молитве и бдительность души: первое (постоянство в молитве) словом: умножи, последнюю (бдительность души) прибавлением: пред Господом. Ибо она, всю себя собрав и напрягши ум, призывала Бога скорбной душой. Как же говорит (Писание), что она еще умножи молитву, тогда как молитва ее была краткая? Ибо она не распространялась в словах и недолго продолжала молитву, но сказала немногие и простые слова:

Адонаи Господи Елои Саваоф, аще призирая призри-ши на смирение рабы твоея, и помянеши мя, и даси рабе твоей семя мужеско, то дам не пред Тобою в дар до дне смерти его: и вина и пиянственнаго не испиет, и железо не взыдет на главу его (ст. 11). Какое тут множество слов? Что же писатель выразил словом: умножи? То, что она постоянно повторяла одно и то же, и не переставала в течение долгого времени произносить одни и те же слова. Так молиться повелел и Христос в Евангелии: сказав ученикам своим, чтобы они не молились и не говорили лишнего, как язычники. Он показал нам и меру молитвы, внушая, что молящийся может быть услышан (Богом), не за множество слов, но за бдительность души (Мф. гл. 6). Но, скажет кто-нибудь, если должно молиться немного, то почему Он сказал им притчу, внушающую, что должно молиться непрестанно, – притчу о том, что была одна вдовица, которая частым приходом своим и непрестанным повторением просьбы преклонила на милость жестокого и бесчеловечного судию, не имевшего ни страха Божия, ни стыда человеческого (Лк. 18, 3 и сл.)? Почему и Павел увещевает, говоря: в молитве пребывающе (Рым. 12, 12), и опять: непрестанно молитеся (1 Сол. 5, 18)? А говорить недолго и молиться непрестанно – это противоречит одно другому. Нисколько не противоречит; напротив, одно с другим весьма согласно. И Христос и Павел заповедали творить краткие, но частые молитвы, с небольшими промежутками. Если ты будешь распространяться в словах, то нередко станешь делать это без внимания, и дашь диаволу большую свободу подойти к тебе, низложить и отвлечь мысль твою от того, что говорить. Но если будешь творить молитвы частые, таким учащением (молитв) занимая всякое время, легко можешь быть бдительным и самые молитвы станешь творить с полным вниманием.

Это самое делала и Анна: не распространялась в словах, но часто и многократно приходила к Богу. Когда же священник заградил ей уста (ибо таков смысл слов: смотряше на уста ея, токмо устне ея двизастеся, а глас ея не слышашеся (ст. 13), она принуждена была и покориться священнику и прекратить молитву. Итак, загражден был у нее голос, но не заграждено дерзновение, напротив тем сильнее вопияло внутри сердце. Это особенно и есть молитва, когда вопли раздаются изнутри; так-то особенно и свойственно душе страждущей выражать молитву, – не напряжением голоса, но горячностью сердца! Так молился и Моисей. Он ничего не говорил, а Бог сказал ему: что вопиеши ко Мне (Исх. 14, 15)? Люди слышат только этот (внешний) голос, но Бог, прежде этого голоса, слышит вопль внутренний. Поэтому можно быть услышанным, не говоря ни слова: можно, и ходя на площади, молиться мысленно с великим усердием; и сидя с друзьями и делая, чтобы то ни было, можно призывать Бога с великим воплем, т. е. воплем внутренним, неслышным ни для кого из присутствующих. То самое сделала тогда и эта жена. Глас ея не слышашеся, говорит Писание, а Бог услышал ее. Таков был внутренний ее вопль!..

Обратим внимание и на время, когда она творила молитву. И воставши Анна, говорит Писание, по ядении их в Силоме и по питии, и ста пред Господем (1 Цар. 1, 8). Видишь, то самое время, которое все употребляют на отдых, она посвятила молитве, после стола устремилась на молитву, пролила источники слез, показала ум трезвенный и бодрый, и после стола помолилась так прилежно, что получила дар сверхъестественный, разрешила неплодство и исправила немощную природу. Итак, вот что мы приобрели от жены этой: научились молиться и после пиршества. Кто приготовился к этому, тот никогда не впадет в невоздержание и пьянство, никогда не расторгнется от объядения, но, ожиданием молитвы, как бы уздою, удерживая свои помыслы, будет в надлежащей мере употреблять все предлагаемое, и как душу, так и тело исполнит великого благословения. Ибо стол, начинающийся и оканчивающийся молитвой, никогда не оскудеет, но, обильнее всякого источника, принесет нам все блага. Не будем же пренебрегать столь великой пользой. Странно, что слуги наши, получив от нас что-нибудь со стола, благодарят нас и отходят с добрым словом, – а мы, наслаждаясь столь великими благами, не воздаем Богу и такой чести, и притом тогда, как чрез это можем достигнуть великой безопасности. Ибо, где молитва и благодарение, туда приходит благодать Святого Духа, оттуда прогоняются демоны и все вражеские силы отступают и обращаются в бегство. Кто намеревается после стола идти на молитву, тот и во время стола не осмеливается сказать что-либо неприличное, а если и скажет, тотчас раскаивается. И так должно, и при начале и при конце стола, благодарить Бога, в особенности потому, как я выше сказал, что, если мы войдем в этот навык, то не легко впадаем в пьянство. Но, если когда и встанешь из-за стола хмельный и опьянелый, и тогда не оставишь своей привычки: но, и с тяжелой головой, и шатаясь и падая, будешь молиться и не изменишь своему обычаю. Если сегодня ты так молился, то завтра исправишь погрешность, сделанную накануне.

Беседа 87
Наставление женам[88]88
  61 Бес. на Ев. Иоан. Бог.


[Закрыть]

Господь повелевает нам убегать торжищ, шума и смятений, чтобы молиться в тишине – в своей клети. Ибо пребывание в уединении и удалении от сообщества злых людей приносит нам великую пользу. И корабль, неподверженный буре, плывет благополучно: так и душа, не занятая общественными делами, находится в пристани. Поэтому-то женам следовало бы быть любомудрее мужей, так как они по большей части привязаны к занятиям домашним. От того именно и Иаков был не лукав, что жил дома и был свободен от внешних тревог; ибо не без причины Писание заметило о нем: живый в дому (Быт. 25, 27). Но и в доме, скажешь, много беспокойства. Это от того, что ты сама того хочешь и сама себя окружаешь множеством забот. Муж, обращаясь на торжищах и в судилищах, очевидно, обуревается внешними хлопотами, как бы некоторыми волнами; а жена, сидя дома, как бы в некоем училище любомудрия, и сосредоточив в себе свои мысли, имеет возможность заниматься и молитвой, и чтением, и другими делами любомудрия. И как живущие в пустынях не имеют никого, кто бы беспокоил их, так и жена, находясь всегда дома, постоянно может наслаждаться тишиной. Если ж иногда представится ей необходимость и выйти из дома, то и тогда нет для нее повода к беспокойству. В самом деле, женщине нужно бывает выходить из дома или для того, чтобы придти сюда (в церковь), или когда надобно омыть тело в бане; затем большую часть времени она сидит дома. Поэтому она может и сама любомудрствовать, и, принимая растревоженного мужа, утишать и успокаивать его, разгонять излишние и тяжелые его мысли и, таким образом, снова отпускать его из дома уже без тех неприятностей, какие он принес с собой с торжища, но с добрым расположением, которые приобрел дома. Подлинно, жена благочестивая и разумная, скорее всего, может образовать мужа и настроить его душу по своему желанию. Ибо ни друзей, ни учителей, ни начальников не послушает он так, как свою супругу, когда она увещевает и дает советы. Это увещание доставляет ему и некоторое удовольствие, потому что он очень любит эту советницу. И я мог бы указать на многих суровых и неукротимых мужей, которые смягчены таким образом. Ибо жена участвует с мужем и в трапезе, и в ложе, и в рождении детей, и в делах явных и тайных, во входах и выходах, и в весьма многом другом; она во всем ему предана и соединена с ним так, как тело соединено с головой. И если она будет разумна и рачительна, то всех других превзойдет и победит в попечении о своем супруге.

Поэтому убеждаю вас, жены: считайте это обязанностью и давайте мужьям надлежащие советы. Женщина имеет великую силу, как для добродетели, так и для порока. Она погубила Авессалома; она погубила Амнона; она намеревалась погубить Иова: но она же избавила Навала от смерти; она спасла целый народ. Так, Деввора и Иудифь выказали доблести мужей-военачальников. Таковы же были и многие другие жены. Поэтому и Павел говорит: что бо веси жено, аще мужа спасеши (1 Кор. 7, 16)? И мы знаем, что в те времена Персида, Мариам и Прискилла приняли на себя подвиги апостольские. Этим-то женам и вы должны ревностно подражать, и не словами только, но и делами наставлять своего супруга. Как же мы можем учить его делами? Ты научишь его, когда он увидит, что ты не злонравна, не роскошна, не любишь украшений, не требуешь излишних денежных доходов, но довольствуешься тем, что есть; потому что в этом случае он непременно послушает и твоих советов. Если же ты на словах будешь любомудрствовать, а на деле станешь поступать напротив: то он обвинит тебя в великом пустословии. А когда вместе со словами ты представишь ему наставление и делами: тогда он и похвалит тебя, и скорее послушает. Так будет, например, когда ты не станешь искать ни золота, ни жемчуга, ни драгоценных одежд, – но вместо этого, будешь искать скромности, целомудрия, любезности, и, поступая так сама, будешь требовать того же и от него. Если же надобно что-нибудь делать для угождения мужу, то нужно душу украшать, а не тело наряжать и погублять. Не столько золото, которым ты украшаешься, сделает тебя любезной и приятной для него, сколько целомудрие и ласковость к нему, и готовность умереть за своего супруга.

Это по преимуществу пленяет мужей. То украшение (внешнее) не приятно мужу, потому что приводит в стесненное положение его имение и требует больших издержек и забот; а это, о котором сказано выше, привяжет мужа к жене. Ибо ласковость, дружба и любовь ни забот не приносят, ни издержек не требуют, но доставляют все противоположное. Притом тот наряд от привычки делается приторным; а украшение души цветет каждый день и возжигает сильнейший пламень любви. Итак, если хочешь нравиться мужу, украшай душу целомудрием, благочестием, попечением о доме. Эта красота и более пленяет, и никогда не прекращается. Ни старость не разрушает этой красоты, ни болезнь не уничтожает. Красоту телесную и время продолжительное разрушает, и болезнь истребляет, и губит многое другое; а что украшает душу, то выше всего этого. Кроме того, та красота и зависть возбуждает, и ревность возжигает; а эта чиста от такой болезни и свободна от всякого тщеславия. Таким образом, и в доме все будет идти лучше, и доходы будут изобильнее, когда золото не будет лежать вокруг твоего тела, не будет связывать твоих рук, но будет употребляться на необходимые нужды, как, например: на содержание слуг, на необходимое попечение о детях и на другие действительные потребности. Но если ты будешь поступать не так, – если тело будет украшено золотом, а необходимые нужды будут со всех сторон пред глазами и стеснять сердце: то какая тебе прибыль? Какая польза? Печаль сердца не позволяет замечать того, чем обыкновенно пленяются глаза. Ведь вы знаете, что если бы кто увидел женщину, даже лучше всех украшенную, он не может находить в том удовольствия, когда у него душа болезнует. Ибо кто хочет находить удовольствие, тому наперед нужно быть веселым и иметь расположение к радости. Между тем, если золото все растрачено на украшение женина тела, а в доме обитает скудость, то для супруга нет (в том) никакого удовольствия. Итак, если желаете нравиться мужьям, приводите их в приятное расположение духа; а приведете их в это расположение, когда отвергнете наряды и украшения. Все это, по-видимому, имеет для него некоторую приятность во время брачного торжества; но впоследствии, с течением времени, теряет свою цену. Если от привычки мы не очень удивляемся небу, которое так прекрасно, и солнцу, которое так блистательно, что ты не можешь сравнить с ним ни одного тела: то каким образом будет всегда дивиться украшенному телу?

Это говорю я, желая, чтобы вы украшались красотой истинной, которую заповедал Павел: не златом, или бисерми, или ризами многоценными, но, еже подобает женам, обещавающимся благочестию, делы благими (1 Тим. 2, 9–10). Или ты хочешь нравиться лицам посторонним и от них получать похвалы? Но это желание отнюдь не жены целомудренной. Впрочем, если хочешь, то и они будут очень любить тебя и хвалить за целомудрие. В самом деле, ту (любящую наряды) не похвалит ни один скромный и порядочный человек; похвалят разве люди распутные и сладострастные, или, лучше сказать, и они не похвалят, а напротив, станут говорить о ней худо, когда заметят, что ее бесстыдство возбуждает в них вожделение. А эту (не любящую украшаться) и те, и другие, и все похвалят, так как не только не получают от нее никакого вреда, а напротив, получают еще наставление в любомудрии. И от людей ей будет великая похвала, и от Бога великая награда. Итак, будем ревновать об этой красоте, чтобы и здесь пожить в безопасности, и достигнуть будущих благ, которых да сподобимся все мы по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава во веки веков.

Аминь.