Текст книги "Вечно молодые"

Глава 14

Открыв глаза, я уперлась взглядом в цепочку, лежащую поверх грязной футболки, поблескивая в сумеречном свете. Не тонкая и не похожа на ошейник, серебряная, и на ней болталось широкое кольцо, испещрённое непонятными надписями. Кто – то перебирал мои волосы и заботливо прижимал меня к себе. Нежно, не делая больно.

Нежно? Ладно, может я очнулась в параллельной вселенной? Я снова закрыла глаза, прислушиваясь к своим ощущениям. Теперь пальцы переместились и мягко массировали место на предплечье, где ранее был замечен след от хватки Темного. Собственно, как и не осталось сомнений в том, что это делал он, тихонечко напевая себе под нос, чем окончательно путал мои итак перепутанные мысли.

От него пахло лесом. Это я почувствовала за пару секунд до того, как шлепнулась в обморок. Дальше в памяти лихорадочно начали всплывать образы того, что спровоцировало мое отключение, в очень быстрой перемотке: его пальцы на моей ключице, мой зафиксированный подбородок, страх… Я дернулась и уперлась в его грудную клетку, пытаясь оттолкнуться. Он дал мне немного отстраниться от себя, но не переставал поддерживать за спину.

– Отпусти меня, отпусти меня, отпусти!!!! – молотила в его грудь руками. Он словил обе мои одной своей, и прижал к себе, поглощая меня глазами.

– Сэм, я не хотел.

Я замерла. И насторожилась. Не то от того, что не знала, что он знает, как меня зовут, не то от самого звука своего имени, которое он до этого не использовал… ни разу… не то от смысла слов.

– Я не думал, что могу тебя так сильно напугать. – Я все еще не двигалась, переваривая его слова. Он тяжело вздохнул. – Я бы не… я не хотел… – он нервно закатил глаза. – Я – не сумасшедший урод! Никогда не думал, что сирены такие чувствительные.

Я тихо шепчу себе под нос, не поднимая глаз:

– Я никогда не думала, что я могу быть такой бесполезной.

Теперь была его очередь замирать от моего голоса. Он хотел что-то возразить, даже набрал в легкие воздуха ради этого, но передумал и просто покачал головой.

– Встать можешь?

– Наверное.

Он помог мне подняться, вновь проведя пальцами по синякам на моей руке.

– Мне очень жаль…

– Не стоит!

Мы были все еще очень грязными, кое-где на нем грязь стала подсыхать, твердея серой коркой. В палатку продолжал барабанить дождь, и я не заметила, как стемнело. Возможно, потому что находилась по ту сторону сознания неизвестно сколько. Единственным источником света был фонарь, подвешенный к потолку. Он осмотрел себя, потом его взгляд перешел на меня, но вовремя остановился, вспомнив, наверное, что я уже была в состоянии истерики сегодня.

– Нам не мешало бы помыться.

Я кивнула, прекрасно понимая, что мы в какой-то глуши без средств…

– Снимай обувь.

Послушно вылезаю из ботинок. Я оставила попытки бежать, как только поднялась на ноги. Сил не оставалось даже на то, чтобы твердо передвигаться. Он это чувствовал и ловил мои движения, как будто, если я решу опять грохнуться в обморок, он не даст мне упасть.

– Ты сможешь устоять на ногах самостоятельно пару минут?

Я одарила его убийственным взглядом, который означал, что если он не засунет свою заботу куда-то… Он тяжело вздохнул и вышел из палатки, поманив меня за собой рукой, я аккуратно двинулась за ним.

Как только я сделала шаг наружу, дождь усилился прямо над моей головой. Ну да, он же вода… Я даже позволила себе улыбнуться. Капли были теплыми, и это дарило отдаленное ощущение комфорта. Три секунды, и я была мокрой до нитки. Где-то в моей голове проносилось, что запасной пары белья с собой у меня не было, но сейчас важнее было смыть себя хоть часть грязи. Я оттерла свои волосы, руки ноги, открытые участки тела.

Когда я закончила, вода прекратилась вообще, даже дождь лил где-то вокруг, но не на меня.

Он материализовался рядом со мной, такой же мокрый и относительно чистый. Футболка обтягивала его торс, вызывая желания попробовать на ощупь мышцы груди. Это были самые ужасные и абсурдные мысли на свете, которые могли посетить мою голову. Пожалуй, спишу это на то, что я слишком часто ударялась ею за последние сутки. Он подтолкнул меня внутрь палатки. В секции, в которой мы спали, стоять в полный рост я не могла, пришлось опуститься на колени. Вдогонку он бросил свою чистую футболку. Она очень изящно угодила мне в лицо, хотя мною и была предпринята попытка предотвратить это. Я скомкала ее в руках и перевела взгляд с кусочка ткани на него.

– Тебе лучше переодеться во что-то сухое… – вдогонку полетели чистые боксеры.

Выражение моего лица можно было описать одни словом «Что за…?». Он смотрел на меня безапелляционным взглядом, от которого сводило затылок. Я замялась, взвешивая за и против. В итоге, сделав вдох, сказала:

– Отвернись.

Он послушно развернулся, пока я стаскивала свое белье из-под платья, натягивая его, затем тоже повернулась спиной к входу, села на колени и стянула с себя платье. Оно было мокрым и холодным, это просто подарок наконец-то от него избавиться.

Я собралась натягивать футболку, когда почувствовала прикосновение к своей спине на уровне лопаток и замерла, прижав ее к груди.

Придурок.

Он вел пальцами по моему позвоночнику там, где обычно я проявляла татуировку, когда мне было страшно. Я бы все отдала за то, чтобы переломать каждую фалангу на его костлявых…

– Что означают эти слова, они не четкие, – он прошептал это, как будто нас кто-то мог услышать в этом Богом забытом месте.

На мне было спортивное белье, черные шорты и черный лиф, но прямо сейчас они валялись рядом, в куче с мокрым платьем, а его рука достигла ямок на пояснице. И я покрылась гусиной кожей. Я надеялась, что он подумает, что это из-за холода, а не от его пальцев, и выдавила из себя:

– Не надо!!!

В тот же момент прикосновение прекратилось, я натянула футболку и резко развернулась к нему. Он стоял за пределами нашего «спального отделения» и смотрел на меня.

– Я, конечно, не надеялась, что ты просто отвернешься, но это было…

– Что за татуировка? Почему она проявлялась, хотя на тебе браслеты?

Я рассеяно запустила руки в волосы, борясь с раздражением.

– То есть ты хочешь сказать, что татуировка – это причина, по которой тебе понравилось прикасаться к моей голой коже?

Он уставился на меня. И вальяжно изрек:

– Твоя голая кожа – это нечто. – Усмехнулся сам себе и продолжил. – Так же, как и волосы, которые ты сейчас заплетешь. – Но я не шелохнулась. Главное – смогла перевести тему, а он не заметил.

– У тебя тяжело складываются отношения с девушками? Зачем тебе я?

– Во всех, знаешь ли, что-то не то… даже не знаю, как тебе объяснить…

Он сел на спальники с краю, я автоматически подобрала ноги, чтобы создать иллюзию, что он не так близок ко мне. Натянула футболку на голые колени. Черт! Черт! Черт!

А затем состроила грустное лицо и заглянула к нему в глаза:

– Может, ты просто снимешь с меня эту хрень, и мы разойдемся?

В нем не дрогнул ни один мускул.

– Извини, милая, но нет… – он улыбнулся.

Я закатила глаза.

– Хватит паясничать – я тебе не милая и не поведусь на это! – он резко стал серьезным и зашипел на меня.

– Ок, тогда скажу проще: если ты заботишь сахарного, то без тебя он сойдет с ума, если конечно он выжил, знаешь, я же хорошо стреляю и…

Я была слишком близко к нему, чтобы удержаться.

Да и по правде, ничто не могло мне помешать, когда моя ладонь с хлопком ударилась в его щеку так, что его точеное лицо развернулось на сорок пять градусов от меня.

Это его злит! Глаза превращаются в щелки, и он впивается ими в меня. Я знаю, что в моих видно, как это делает больно. Он потирает место, на которое пришелся удар, медленно произнося:

– Тебе нравится бить мужчин?

– Мне нравится делать больно в ответ.

– Тебе повезло, что меня учили не бить девочек.

– Зато тебя учили целиться в них из пистолета.

– Думай хоть иногда о последствиях того, что ты творишь. В тебе силы по сравнению с остальными, буквально… любой может раздавить тебя как жука.

Я не знала, что мной двигало, но я ударила его еще раз.

– Достаточно, чтобы ты почувствовал?

Он глубоко вздохнул, в попытке не выйти из себя окончательно. Пальцы сжались в кулаки, татуировки замерцали голубым и сразу же погасли.

– Мы с тобой провели меньше дня в одиночестве, ты уже третий раза пытаешься на меня напасть и ожидаешь, что по какой-то неясной мне причине, я не буду после этого давать тебе сдачи.

– Может потому, что в глубине души ты понимаешь, что заслужил это?

– А может потому, что я не хочу тебя портить раньше времени?

– А может, ты просто ждешь, пока я расслаблюсь, чтобы взять максимум?

– А может… черт, у тебя абсолютно больные мысли в голове! – Он отвернулся, пытаясь скрыть свою искреннюю улыбку. – Что в ней творится? – С этими словами он постучал костяшками по моему лбу. Я не могла этого вынести. Тыльной стороной ладони я убрала его руку, а другой рукой отвесила еще одну пощечину.

Это был перебор.

Он был в бешенстве.

– Сколько можно? – его голос больше походил на рык. – Я тоже могу выйти из себя, я же не железный!

Он толкнул меня, резко рванув в мою сторону, и пригвоздил к полу. Его руки стояли над моими плечами, и попытка улизнуть сразу же была пресечена.

– Ты же понимаешь, что я один в палатке с полуголой девчонкой, которая в моем вкусе. На мили от нас никого, а если кто-то и есть, то им будет все равно на вопли маленькой сирены. К тому же, ты всегда так пялишься на меня, что я думаю, ты будешь не сильно против.

После этих слов он перекинул свою ногу, полностью блокируя движение, нависая надо мной.

– Я думал, что некоторое время назад, мы уже прошли этот урок, и ты больше не будешь себя так вести. Но ты продолжаешь меня провоцировать на то, чтобы сделать тебе больно. Ты же не хочешь, чтобы я сделал тебе больно? – Я замотала головой. – Вот и умница, что нужно сказать?

– Да пошел ты? – я имитирую улыбку.

– Неплохая попытка, но нет! У тебя есть еще одна.

– Или что?

– У меня есть куча вариантов, большинство из которых включают в себя снятие с тебя одежды.

– Я усвоила урок и больше так не буду! – пролепетала я в панике.

– Вот и славно! – Он перекинул вторую ногу и распластался на спальнике полностью. И хотя мое дыхание перехватило, я тут же расслабилась. – Залезай под спальник и прекрати меня толкать на необдуманные действия. Я не хочу о чем-то потом жалеть.

Как будто он думал, что я поверю в это.

Он забрал мое мокрое платье и вышел в коридор палатки. Я сделала, как он попросил. Залезла под верхний спальник. Он застегну палатку (я была уверена, что закрепил ее волшебной веревочкой). Еще что-то поискал в своих вещах, переоделся и вернулся через пару минут в сухих джинсах, футболке, теплой кофте, теплых носках и, держа в руках два бутерброда, один из которых он протянул мне.

– Он с ветчиной.

– Спасибо, – после чего мы ели их в тишине. У него вырабатывалась дурацкая привычка – смотреть, как я ем. Меня это ужасно смущало, потому что, как по мне, ничего ужаснее быть не могло.

Он остался лежать на спальнике. Ложное ощущение наличия личного пространства для меня.

– Не бойся, принцесса, я специально тепло оделся, чтобы не мешать тебе, спасибо, что заметила и оценила.

Я больше не сказала ему ни слова в основном потому, что уже наполовину провалилась в сон.

Глава 15

Я проснулась первая, как всегда сгрудив одеяло-спальник в кучу вокруг себя, выстроив с его помощью стену между нами во сне. Я много кручусь в обычные дни, не говоря о таких приключениях.

Мне хотелось спать еще. Впечатление было, что я вообще не смыкала глаз.

Попыталась расправить спальник и забраться в него поглубже, но своей возней разбудила его. Резко вскочив, больно схватил меня за руку. Его взгляд сразу сфокусировался на моих глазах, впитывая информацию. Поэтому у него не было страха, что я сбегу… И шага не успела бы к выходу ступить, а он бы уже переломал мне все кости. Он потянулся, чтобы укрыть меня, не отводя глаз:

– Тут прохладно, если хочешь – поспи еще.

– Да нет… ты мне больно делаешь! Отпусти руку, я никуда не побегу… – это подействовала на него, как сигнал к действию. Он разжал пальцы, наблюдая за тем, как я растираю изувеченное запястье.

– Не хотел.

Я выбросила руку перед собой, молча говоря о том, чтобы не утруждался. Он свел брови и мрачно изрек:

– Если ты не хочешь спать, тогда поднимай свою задницу, нам пора собираться.

Он выполз из нашей «спальни» и вернулся с моей одеждой. Все сухое и в принципе не грязное, если сравнивать со вчерашним вечером. Ну, по крайней мере, я могла одеть это, не испытав отвращения, а просто продолжая мечтать о горячем душе.

– Я не буду смотреть, – я изогнула бровь. – Лучше просто выйду. – Я все еще сверлю его глазами. – Вообще выйду!

Понимаю ли я, что играю с огнем – определенно, но, если я буду ему полностью подчиняться, он может почувствовать переизбыток власти. На всякий случай, я решила переодеваться лицом к входу, чтобы сделать вид, что контролирую ситуацию. Затем влезла в ботинки. И собиралась выходить, кода провела руками по волосам. Они были в ужасном состоянии и естественно длинные, я задумалась, делая их короче, завивая… любимая прическа Игоря – удлиненное каре. Я закрыла глаза, представляя, что Игорь стоит передо мной целый и невредимый. А когда открыла, темный стоял в проеме. Он одел на себя еще одну черную футболку, будто хотел подчеркнуть свое происхождение. Неужели, он реально думал, что я могу об этом забыть?

– Что подумают люди, если я им расскажу, что спал с тобой в одной постели?

– Подумают, что я шлюха, но не переживай – моей репутации это не повредит. Можешь записать в один ряд с убийцей и цирковым уродцем.

Это вызвало у него горестную ухмылку. Я почему-то решила, что ни одна живая душа не узнает подробностей нашего общения.

– Пойдем, я угощу тебя кофе.

– Не громкое ли слово – угощу?

– Думаю, в самый раз.

Он откинул передо мной ткань и провел на плед рядом с костром.

Я еще немного прихрамывала, хотя нога болела не так сильно, как вчера.

Наблюдала, как он выносил свою дорожную сумку, как складывал палатку, запихивал вместе с ней наши спальники, пока я пила отвратную растворимую гадость. Чувствовала себя очень уставшей, как будто не спала вовсе. Поэтому за первой кружкой я тут же налила вторую. В перерыве между ними он любезно, связав меня своей неразрывной цепью, отпустил в туалет.

Он закончил в тот момент, когда я допивала вторую кружку кофе, и присел рядом, налив себе того же.

– И что теперь? – я обнимала мизерные остатки в своей кружке, в попытке оттянуть неизбежное.

– Мы поедем ко мне, и я познакомлю тебя с родителями, после чего можем официально оставаться вдвоем на ночь.

– А если серьезно?

– Мы теперь в одной упряжке, сирена, осознаешь ты это или нет. Все зависит от того, как будет вести сахарный, если он выжил.

Я закатила глаза и сжала левую руку так сильно, что от моих коротких ногтей остались следы на ладонях. Я не говорила, а рычала каждое слово:

– Зачем ты так? Обязательно каждый раз показывать, в какой заднице я очутилась благодаря своим ошибкам? Обязательно так небрежно говорить о человеке, которого ты скорее всего прикончил?

– Ошибкам? Милая, ты тут, просто потому что я…

– Я тут, потому что приняла ряд неверных решений. Это всего лишь обстоятельство. Ты – катализатор моей глупости! Хочешь, чтобы я дала еще один повод, чтобы прикоснуться ко мне?

– А если и так? – Меня раздражал его спокойный голос, то, что он получал удовольствие, доставая меня.

– Этого не будет! – Я отвернулась, резко встала и зашагала к машине так быстро и уверено, насколько позволяла моя нога, попутно собирая волосы в пучок и чертыхаясь, – Давай, поехали!

– Ты реально думаешь, что наказываешь меня тем, что прячешь волосы?

– Это была любимая прическа моего сахарного! – Я сопроводила свой ответ неприличным жестом с выкинутым вверх средним пальцем.

– Таких как ты очень не хватает в моем мире… – но я уже оказалась внутри авто и хлопнула дверью, чтобы не слышать его вопли.

Через пару секунд он сел на место водителя, громко хлопнув в ответ.

– Ты так спешишь разобраться в этом, не боишься, что можешь столкнуться с чем-то непосильным?

Я пялилась прямо перед собой, скрестив руки на груди, и надеялась, что в моих ушах появятся беруши. Он не собирался сдаваться:

– То есть теперь ты со мной не разговариваешь? Тебе нельзя говорить правду, ты не выдерживаешь!

Молчи, молчи, молчи, Сэм! Он хочет, чтобы ты реагировала! Он хочет, чтобы ты говорила с ним!

Я вдыхаю через нос – выдыхаю ртом. Считаю до десяти. Его тут нет, а если и есть, то это ничего не значит! Ничто ничего не значит, кроме того, чтобы удержать себя в руках. Через пару минут ярость, наконец, стала спадать, и мой тюремщик отступил.

Он завел мотор и вырулил на лесную дорогу. Я сидела молча, пытаясь не думать о том, что меня ждет, а из него информация лилась рекой.

– Ехать несколько часов, скорее всего, нас ждут. Сразу советую, опасайся моего младшего брата. Нет смысла его описываться, ты сразу найдешь сходства между нами. И он ненавидит подобных тебе, так что это проблема.

– Парни всегда считают, что девчонки – проблемные.

– Не в том смысле, милая!

– Да не милая я тебе!

Он только усмехается. И мы едем молча еще какое-то время, и только я принимаю решение о том, что смогу поспать, как его голос окружил меня вновь:

– И еще одно: снимай свои украшения!

Я уставилась на его протянутую ко мне ладонь в полном недоумении.

– Прости, что?

– Золото! Мы не терпим его в наших стенах, так что давай! Серьги и кольца. – Я все еще пялюсь на его протянутую руку. – Ну же, сирена, не заставляй меня проходить стандартный круг угроз, который включает в себя сексуальное насилие.

Я спокойно сняла серьги, маленькие, подаренные Олли. И кольцо, которое носили все сирены на безымянном пальце. Каждая сама себе выбирала, но с обязательной гравировкой «вечно молодые» на внутренней стороне. У меня было классическое с черным бриллиантом в несколько карат. Он на секунду задержал свой взгляд на нем:

– У тебя хороший вкус!

После этого мои побрякушки полетели в открытое окно.

Я сжала кулак в попытке не покрыть его матом и прошипела:

– Спасибо! Всегда мечтала, чтобы кто-то вроде тебя это оценил.

– И вот это тоже! – он показал на мой левый безымянный палец, где красовалась тоненькая полоска золота с пятью светлыми фианитами.

– Ооооо, нет! Нет, нет, нет и еще раз нет! – я прижала руку к груди, предполагая, что он может отрезать мне палец вместе с ним. – Я его тебе не отдам!

– Ты же понимаешь, что я просто его возьму, даже не отбирая у тебя ни одной фаланги…

– Ты не получишь это!

Он сжал руль так сильно, что костяшки пальцев побелели. Я опять испытывала его терпение. Но в этот раз по-другому не могла.

– Это всего лишь побрякушка! Сахарный купит тебе еще много таких! Оно не стоит того, чтобы я делал тебе больно! Дай сюда!

Он дернул меня за руку, и я не осознанно среагировала, как истинное животное, укусив его ладонь.

Пространство салона заполнилось отборной бранью, пока он сворачивал на обочину и тормозил. Как только машина встала, я пулей вылетела из кабины, сама не понимая, куда собираюсь от него удрать. Мне просто жизненно необходимо было хотя бы попытаться!

Через несколько шагов я врезалась лбом в его грудь и инстинктивно отступила на несколько шагов. Он рычал, приближаясь ближе:

– Это всего лишь кольцо! Я найду тебе замену из серебра или титана. Просто отдай мне его!

Я попятилась к машине. Пряча руку за спиной!

Темный запустил руки в свои волосы, задрав голову к небу.

– Господи, ты можешь быть еще более проблемной? Если бы я знал…

– То что? Пристрелил меня на месте? Тогда в лесу?

В ответ мне он тупо завыл от злости.

– Сирена, я в последний раз прошу по-хорошему – отдай мне его.

Я неистово мотаю головой, зажимая руку между собой и внедорожником.

Он делает глубокий вдох и в следующий момент уже выкручивает мое запястье!

– Не трогай его! Убери от меня свои лапы… не трогай меня! Ты мерзкий… – я чувствую, как его пальцы скользят по моим, и ужас потери заполняет голову липким туманом. – У меня больше ничего не осталось! – я срываюсь в рыдания, и он с ужасом в глазах делает шаг назад, пока я скатываюсь по двери на траву и продолжаю всхлипывать, прижимая руки ко рту. – Больше ничего нет… Ты и так забрал у меня все, чем я дорожу!

Он наблюдает за моим форменным психозом молча. Раньше я думала, что его глаза не могут так широко открываться, но по ходу, это еще одна грань темной душонки.

Парни никогда не знают, что делать с девушкой в слезах.

– Сирена… – он опускается напротив меня. Одним глазом замечаю, что у него растерянно поджаты губы. Темный не может решить, что со мной делать. – Можешь выйти из истерики и объяснить спокойно? Я его у тебя не отнимаю… – он показывает мне обе руки, которые больше не пытаюсь скрутить меня в узел. – Пока, по крайней мере, не дослушаю.

Я вынырнула из позы улитки, в которую свернулась на траве, подогнув ноги к себе. Он все еще сидел напротив, не пытаясь дотронуться!

– У тебя есть все! – всхлип. – Твоя жизнь, воспоминания, друзья, семья, ты помнишь, как просыпался каждый божий день в течение своих двадцати… – я раскинула руки вокруг себя и запнулась.

– Четырех…

– Своих двадцати четырех лет. А у меня есть пару месяцев и плохо очерченная судьба, которая ведет меня прямиком в ад. Я проснулась тут и мне сказали – давай, защищай, можешь прикончить парочку темных, никто особо не расстроится. Ты – самая сильная, не бойся смерти! – с каждым моим словом его челюсть сжималась все крепче и на скулах проступали желваки. – Я даже не знаю, сколько мне лет! Все говорят, что где-то от двадцати до двадцати пяти. Но я же не дерево, если меня разрезать, там не найти колец, которые это подскажут. Я перешла в этот мир с этим украшением на пальце. А еще в платье светло-фиолетового цвета, вьющимися волосами и гребанной татушкой, которая со мной иногда. Это все, что у меня есть!

Он закусил нижнюю губу, пока я, всхлипывая, глотала слезы.

– Ты могла сразу сказать про это, и мы бы не дошли до психоза.

– Как? Тебе плевать на все это! Если бы было по-другому, ты мог просто не приставать с ним.

– Не мог. Ты не пройдешь к нам, если на тебе будет золото…

– Тогда можешь раскинуть мозгами на тему того, чем ты будешь отрезать мне палец!

Он закрыл лицо руками, что-то бормоча в них. И когда убрал их – ничего кроме жалости в глазах ко мне я не увидела.

– Давай так: мы спрячем это кольцо тут, а когда все закончится, я тебе его верну.

– Ты врешь!

– Поверь, у меня нет никакого желания отрезать тебе палец. Мне нравятся твои костлявые ручки!

– Они не костлявые!

– И твой вид в панике – очень мотивирующий! – его ладонь протянута ко мне. – Отдай мне его, не бойся! Оно снова будет твоим через некоторое время! – он сверлил меня глазами. – Пожалуйста…

Он похож на змея искусителя, чувствую себя Евой. Мое доверие – это яблоко. Если я решусь откусить кусок – мне конец. Но, по правде, мне тоже нравятся мои костлявые ручки, а без пальца будет уже не то.

Нехотя протягиваю ему золотой кружочек.

– Умница, а теперь садись в машину!

Я послушно залезла, наблюдая, как он проворно забирается на дерево и оставляет мое кольцо где-то там.

Оставшуюся дорогу мы проехали молча, только я лихорадочно вытирала слезы, которые все никак не хотели заканчиваться. Если его это как-то и напрягало, то он решил не показывать виду.

– Просто постарайся находиться все время в досягаемости со мной и все. – Его слова – это белый шум. Бла-бла-бла.

Я сосредотачиваюсь на том, что у меня начинает болеть голова от усталости. Я проснулась буквально час назад, после хорошего десятичасового сна, но как будто даже не смыкала глаза.

Мы подъехали к огромной скале, и он заглушил мотор. Это было началом горного хребта, но именно в этом месте скала была отвесная, как будто ее надрезали. Она был такой высокой, что, задрав голову, я не увидела ее конца.

– Выходи. Он подтолкнул меня в сторону двери.

Что мне оставалось делать? Я соскользнула с сидения наружу.

– Не прячь руки, пусть люди видят, что ты запечатана. Твои браслеты…

– Да я помню… ты слишком нервный для местного. – Он взял меня за плечо опять и повел. – Может, отпустишь? Я никуда не денусь. Тут, знаешь ли, просто некуда.

Вокруг нас реально было пшеничное поле и скала. Все. Более странного пейзажа я себе представить не могла.

– Нет, пока я так близко у нас есть шанс на то, что все закончится быстро и безболезненно, – он подумал и добавил, – особенно для тебя.

Я подняла одну бровь?

– Ты что-то мне не договариваешь, темный!

– Для твоего же блага, сирена!

Он дотронулся до скалы, и из ниоткуда образовалась резная дверь в два моих роста, а его рука была аккуратно на ручке. Я попятилась от неожиданности, но он крепко меня схватил.

– Вот, напуганной ты выигрываешь нам парочку очков. – Стиснув зубы, подавляла вновь возникшее желание треснуть ему.

А затем дверь со скрипом отворилась, и мы вошли на их территорию.

Огромный замок из белого камня надвигался на меня. Скала была оптической иллюзией, защитой от таких, как я.

– Ни хрена себе…

Он только усмехнулся моему шепоту, пока я, задрав голову, рассматривала его дом. У нас не было даже записей о том, чего мне ждать, поэтому да, это производило на меня впечатление.

К входу вела величественная, но не длинная лестница. Она расходилась полукругом, давая возможность зайти в любой из пяти входов, расположенных за террасой, но мы направились к центральному. Он шел быстрыми шагами, но не настолько, чтобы я не успевала, подстраиваясь под мой темп. Я видела, как вокруг нас начинали появляться люди. Все они были одеты в цвета стихий. Тоже мне, консерваторы нашлись!

На нижнем крыльце, к которому мы поднимались, тоже начал скапливаться народ.

Из толпы отделилась фигура. Мальчишка. Он был прав, они были удивительно похожи, но угадывалась разница в возрасте и то, что она была минимальной…

– Ммм, как мило – это твой братишка? – я попыталась съязвить. Но в ответ услышала злобное шипение себе на ухо:

– Заткнись хотя бы на пару минут. – Он был слишком заряжен беспокойством, и это было недобрым знаком.

Те же зеленые глаза того же холодного оттенка. В них плескалось море злости! Если бы взглядом можно было резать сталь, он был бы мастером. Его волосы были коротко подстрижены и направлены вверх, одетый в синюю футболку и джинсы, он был реально отражением старшего брата.

Очень злобным и плохо уравновешенным отражением.

Естественно, тоже вода. Их генетические коды практически идентичные. Словив взгляд темного, младший улыбнулся и протянул руку:

– Привет, мы уже было подумали, что она от тебя сбежала, – мой темный пожал протянутую руку, но пальцы все еще смыкались вокруг моего плеча. Челюсть плотно сжата, а сам он сосредоточен до предела. Я чувствовала, как бегаю глазами, пытаюсь изучить обстановку, но без стихии я проигрывала даже их 13-летнему мальчику. Темный должен гордиться тем, как я выглядела: маленькая, озлобленная, смотрящая исподлобья.

Напуганная.

– Андрей, – темный сделал паузу, как будто я должна была запомнить, как зовут его брата, – как видишь, со мной все в порядке, а она запечатана и не опасна, – он сделал акцент на последнее слово, и его рука усилила хватку на мне, на тот случай, если кто-то решит попытаться отобрать меня. Парень, игнорируя слова брата, продолжал жечь меня глазами, и ему было абсолютно все равно, опасна я или нет.

Я отвернулась из-за близости, уткнувшись носом в плечо темного. Чем тут же заработала его тяжелый вздох, говорящий о том, что я оступилась. Я отпрянула, но было уже поздно. Змеиные глазки его брата налились интересом:

– Ты только посмотри, маленькая сирена умеет смущаться. Ты что с ней там делал? – он громко засмеялся, и за ним это подхватила стая придурков-шестерок, которые, небось, всегда следовали за ним. Я ощетинилась и кинула взгляд на него.

– Она тебе доверяет!

Пальцы темного буквально вплавились в мою кожу… Я мысленно поставила галку напротив еще одной отметки его рук.

Андрей сделал пару шагов на нас и зашептал так, чтобы больше никому не было слышно.

– Отдай мне ее!

От этих слов стало совсем тошно, и глаза, наверное, напоминали блюдца. Я хотела сама вцепиться в руку темного, лишь бы он меня увел отсюда живой.

– Андрей, почему я должен это сделать? Не ты ее привел, а я, значит, она – моя!

Холодный властный голос, точно такой мне приказал два дня назад вытянуть руки перед собой! Я хотела возразить, но он посмотрел на меня таким взглядом, что все слова застряли, не родившись во мне.

И еще кое-что.

Он боялся, что может потерять контроль.

Слегка потянув за руку, он передвинул меня за свою спину. Я могла побежать, но с таким количеством народу смысла не было. Я только дала бы повод на себя напасть.

– Ты ее уже защищаешь, они убивают наших людей, а ты…

– Нет, я просто не даю тебе ее… – его голос был абсолютно спокойным, в отличие от голоса брата, он попал в точку. Маленький говнюк хотел со мной поиграться, он закипал от злости, что я вне досягаемости. Я почувствовала резкую боль в плече в тот момент, как только Темный отпустил мою руку, предварительно полностью скрыв меня за собой. Парень не очень высокий, дернул меня за нее так сильно, что я по инерции пошла в его сторону на несколько шагов. Он хищно улыбался, таща меня подальше от Темного.

Я закричала.

Парня тут же снесло волной воздуха вниз по лестнице. В любом случае, Темный отвлекся, и на него кинулась толпа последователей братца. А я оказалась в пузыре с водой в паре метров над землей.

Я, конечно, умела плавать, но не без доступа воздуха. Колыхалась, пытаясь не начать дышать от паники. Полностью дезориентирована, даже не понимала каков размер моего аквариума, истерически махала руками, в попытке нащупать стену. Мне нужна точка опоры, чтобы оттолкнутся и начать бороться.

Вода все искажала. Не было видно, что происходит за пределами моей ловушки. Пульс стучал в висках, сигнализируя о том, что воздуха катастрофически не хватает. Я нащупала твердую поверхность и ударила по ней со всей силой, на которую способна. Один удар, второй, третий… было впечатление, что я пытаюсь молотить по бронированному стеклу.

– Не любишь воду!

Мерзкий, искаженный водой, смех Андрея звенел в ушах.

Я хлебнула воды, после чего начала кашлять, что влекло за собой проникновения новых порций в мои лёгкие… Передо мной открывалась заманчивая перспектива утонуть.

Грудь наливалась каменной тяжестью…

Пузырь неожиданно лопнул, и я полетела вниз, распластавшись звездой на полу, выкашливая свои легкие наружу и, не успев перевести дух, оказалась висящей в воздухе. С рукой Андрея вокруг моей трахеи… Единственное, что я заметила краем глаза, это то, что Темный обрушивал огромную волну воды на тех, кто пытался сдержать его. Он был чертовски зол, чертовски силен и еще что-то чертовски, что я не могла сформулировать в силу того, что пыталась исцарапать руки его братца до костей, пока они все плотнее сходились на моем горле. Я продолжала задыхаться от остатков воды во мне.