Текст книги "Вечно молодые"

Глава 11

Иду спокойно!

Ничего не произойдет, они со мной ничего не смогут сделать!

Я повторяю эти фразы как мантру для себя и пытаюсь дышать медленнее, чтобы смягчить удары сердца о ребра, потому что адреналин разлился во мне буйным коктейлем и ищет выход через мою грудную клетку.

Как только Игоря отпустят, я просто разнесу ублюдков. Они не успеют ничего почувствовать… ничего понять или пытаться препятствовать.

Я – есть воздух и знаю тысячи способов как заставить их умереть.

Двенадцать парней, которым слегка за двадцать. Три тройки, у остальных длинные рукава, я не вижу их стихий. Ненавижу нападать в слепую, хотя свои тоже постоянно стараюсь скрыть. Успокаивает лишь тот факт, что мы никогда не встречали у них четверок, но как показывают последние события – все бывает в первый раз. Замедляю шаг, мне необходимо время подготовиться, собрать волю в кулак… в конце концов, не каждый день я собираюсь сознательно убивать впервые.

До Теодора – пара километров, при быстром беге – 6 минут, если переноситься, не больше двух. Но если они будут атаковать меня одновременно, мои шансы близки к нулю. Да, я одна из сильнейших, но я не уверена, что смогу их сдержать даже в течение этого времени.

Сирены быстры, но пули быстрее.

Я усмехаюсь мысли, зерно которой поселил во мне темный.

Остается где-то около пятидесяти шагов, и я все еще не понимаю, почему они потребовали меня, но начинаю находить занятным то, что происходит. Дурная привычка – докапываться до самой сути так что любопытство, когда-нибудь меня погубит.

Я иду по дороге посреди нашего леса, который простирается до их территории от входа Теодора. Они потребовали, чтобы я передвигалась по ней. Никуда не спешу, в любом случае понадобятся силы и тратить их на то, чтобы быстрее столкнуться с тем, что пугает, мне впервые в этой жизни не хочется. Там, где они меня ждут, среди деревьев образовывается небольшая поляна. Еще далековато, но, если я уже успела рассмотреть, сколько у кого татуировок, значит, ситуация примерно ясна. Но только сейчас я обращаю внимание на то, что Игорь стоит на коленях, с приставленным к голове пистолетом посреди всего этого фарса. Я вглядываюсь в того, кто держит его на мушке… пару шагов, и я смогу различать его черты лица…

Мое сердце опускается в пятки и сразу же подкатывает к горлу тошнотой и всплеском ужаса, когда воздух обвивается вокруг моего запястья, шепча о том, кто там стоит. Я хватаю себя в руки, чтобы мои татуировки не разыгрались светомузыкой по всему лесу, и чтобы прекратить его поток. Не дать ему снова рассказать, насколько моя стихия в восторге от него.

Темный, который помогал Олли. Парень, который каким-то образом облегчал мою боль за долю секунды прикосновением. Тот самый, который не пустил мне пулю в лоб, хотя теперь я знаю, что он не только мог это сделать, но и хотел!

Именно в его правой руке находится оружие, которое угрожает Игорю, больше никто не осмелился целиться в того, кто унаследует власть.

Он смыкает пальцы на пистолете покрепче, и, черт бы меня побрал, мне знакомо это движение, и оно вызывает мою панику на поверхность нашей вечеринки. Теперь становится ясно, почему выбор пал на меня. Не столько из-за Игоря. А просто потому, что я ему знакома и он знал, что пойду не за принцем Теодора, а за тем, кого…

Дыхание начинает сбиваться, хотя прекрасно понимаю, что ни к чему хорошему моя нарастающая паника привести не сможет. Близкая опасность делает волосы короче. На этот раз я останавливаю их на уровне лопаток, и они сплетаются в тугой низкий пучок. Привычка. Длинные волосы – не преимущество, когда кто-то тебя атакует. И вообще, в моем случае телесный контакт – не преимущество. Когда ты весишь раза в полтора меньше своего противника, почти ничего не может стать твоим преимуществом.

30 шагов.

Фиксирую волосы. Минус один мой минус. Сосредотачиваюсь на обстановке. Я вижу Его ухмылку, вижу глаза Игоря и то, как он зол на меня. Просто за то, что я пришла, противопоставив себя опасности. То есть буквально: ему можно быть самодуром, а мне – нет. И когда все закончится, меня тоже ждет взбучка за безответственное поведение, которое подставило меня под удар. Конечно же, его безответственное поведение не будет рассматриваться как аргумент. Я гоню прочь мысль об орущем Игоре, который крушит все вокруг себя. Это не важно! Важно – выбраться отсюда живыми.

Решаю, что главное, сделать так, чтобы пистолет не смотрел ему в висок. А дальше дело за малым – сирены будут на месте через минуту.

Или две.

Или три, если решат по дороге немного поспорить на тему того, кому достанется право расправиться со мной.

10 шагов.

Все напрягаются. Впечатление, что кто-то пустил ток прямо по воздуху, а в мой позвоночник вбили кол, а остальную поверхность спины залили свинцом, чтобы я не могла даже мысли допустить о том, чтобы испортить осанку. Я заставляю себя не опускать голову и смотреть прямо в Его зеленые глаза. А он все еще усмехается.

– Мне больше нравится, когда твои волосы треплет ветер… любимица Нота, – говорит он, не повышая голоса.

Не знаю, откуда он так ориентируется в мифах, но это не меняет общий настрой. Он спокойный, холодный, ровный, властный. Совсем не такой, каким я его помню, когда он помогал привести в себя Олли.

Обман! Всегда все приходит к вранью в этом мире.

Поэтому я фыркаю и показываю средний палец. Один из его мальчиков делает шаг ко мне с желанием дать мне за него сдачи, но Темный хватает его за плечо:

– Сэд… купол! У нас будет возможность с ней разобраться! А ты – протяни руки ко мне! – четко приказывает Он бархатным голосом.

– Зачем? – Я все еще шарю глазами по кругу и стараюсь, не смотря на Игоря, тихонечко считать. Они находятся немного впереди. Сзади стоят одиннадцать Его солдат. Как он вычислял, сколько ему нужно человек, чтобы справиться со мной, остается для меня загадкой.

– Милая, ты не в том положении, чтобы задавать вопросы. Вытяни их, или я прострелю ему башку, а ты и не заметишь, – притворно ласково говорит Он, – хотя нет… огромная лужа крови, с аппетитными кусками мозгов наверняка привлечет твое внимание. Мы все равно заберем тебя с собой, с его смертью или без…

– То есть, ты угрожаешь принцу Теодора лишь для того, чтобы получить сирену?

Я так и не узнала Его имени, но зато запомнила каждую черту лица. Высокий, я ему где-то по плечо, темные волосы падают на большие зеленые глаза. Гармоничные черты лица. Он – безоговорочно красив. Я опять ловлю себя на мысли, что если бы он был девушкой, я бы наверняка решила, что он сирена, но сирен мужского пола не бывает, так что… В нем есть сила, уверенность и напор! Он входит в ситуацию и просто подчиняет ее себе. Точно так, как это делаем мы.

Ненависть бурлит во мне.

Медленно поднимаю перед собой обе руки. Смотрю, как Игорь в ужасе наблюдает за моими движениями, и инстинктивно втягиваю голову в шею, как нашкодивший котенок.

– Сэм, не смей этого делать! – предупреждающе шипит он мне, но тон выдает, насколько ему страшно. Игорь никогда не был так напуган. Он мог быть взволнованным или в бешенстве, но не напуганным. У меня сосет под ложечкой от того, в какой яме мы с ним оказались по нашей глупости.

Поправка – моей глупости. Я упорно продолжаю отрицать его вину в происходящем.

Один из Темных хватает меня за руки. Я пытаюсь вырваться, подаюсь вперед, головой целюсь в его грудную клетку, солнечное сплетение. Какого черта я отвлеклась. Я вырываю одну руку и в парня, что меня схватил, ударяется волна воздуха. Он пролетает метров десять, ударяется о ближайшее дерево и сползает по нему. Я резко разворачиваюсь и упираюсь взглядом в Него, ожидая увидеть панику на лице. Хотя бы удивление. Хоть что-то! Но он просто орет, не отводя от меня взгляд:

– Я же говорил, держите девчонку, и не смейте применять магию.

Я едко скалюсь и оглядываю толпу его псов, которые окружают меня, с видом, который обещает им тяжелые телесные увечья. Он прав. Как только кто-то из них применит ее, купол, изолирующий нас, упадет, и им конец.

Я делаю шаг в Его сторону, но на меня налетают двое парней одновременно. Я перестаю замечать какие-то подробности их внешности, но они все больше меня, грузнее. Зато я реально быстрее.

«Не давай им прикасаться к себе, Сэм» – вот что звучит на повторе, словно заезженная пластинка в моей голове. Они пытаются обездвижить меня, но одного выкидывает каменный столб из земли, и он приземляется в кроны деревьев, а второго я бью ногой в челюсть и пока он еще теряет равновесие, подсекаю ноги. Он падает на землю и получает контрольный удар в солнечное сплетение. Я начинаю перемещаться. Уворачиваюсь от двоих, проскальзываю под рукой еще одного, который пытается меня схватить. Я почти добралась до Игоря. Еще два шага и между нами не останется и…

Дуло пистолета направлено мне в лицо. Я замираю на носках в пяти сантиметрах от него, заставляю себя опуститься на пятки и выдыхаю весь до последней капли кислород из себя. Кровь стынет так, что по коже бежит мороз.

Один пистолет нацелен на Игоря, второй – на меня.

– Извини, милая, но такие правила игры. – Молчу, пока ни понимаю, что он пялится на мои приоткрытые губы, а затем тихо командует. – Вдыхай!

Я закрываю глаза.

Потому что истратила все свое везение, и тут у меня нет шанса.

Только шепчу в пол:

– Оставь его! Выстрели в меня, только оставь его в живых!

Поднимаю взгляд и вижу в его глазах такое недоумение, что…

Плечо пронзает боль, как будто мне его вывернули из сустава. Кто-то хватает за мои руки, фиксируя их вдоль тела, а потом охватывает весь корпус, прижимая их к туловищу. Темный отмирает и опускает второй пистолет. Ну, тот самый, который был направлен на меня. Я продолжаю пытаться барахтаться, хочу освободить руки, но по ходу меня схватил какой-то огромный мужик, мне кажется, у него даже руки особо не напрягаются, пока он меня держит и пытается унести.

Темный заворачивает у себя над рукой маленький смерч, чтобы я видела.

Магия.

Купол снят, нейтралитет остановлен и все летят в нашем направлении. Моему изумлению нет предела. Зачем! Нужно было пристрелить меня, пока мог. Уже дважды! В третий раз, я даже не дам ему прицелиться в меня.

Он должен соображать, что если я сейчас вырвусь, то сломаю ему позвоночник голыми руками.

Он наклоняется к Игорю и шепчет.

– Если ты не против, заберу твою девчонку. Я испытываю слабость к южному ветру.

Он толкает его вперед, и я наконец-то слышу выстрел.

Все замирают.

На секунду мы полностью останавливаемся. Я повисаю над землей в руках громилы.

Так всегда бывает, в этом мире, еще никто не привык к выстрелам. А потом мое внимание привлекает красное пятно, которое расползается на белой футболке Игоря. И это чувство, когда крик зарождается в горле и прокладывает путь через голосовые связки наружу. Но я не могу его услышать.

Я цепенею от страха.

Игорь падает на колени.

Раздается глухой щелчок.

На руках Он застегнул два серебряных браслета, не связанных между собой.

Мои татуировки погасли…

– Добро пожаловать в мир без стихий, милая. Подбирай ее и пошли, она больше не опасна, но сирены будут на месте меньше чем через минуту.

Верзила закидывает меня на плечо, я вижу, что он реально огромный и у него русые коротко-стриженные волосы. Мы довольно быстро начинаем двигаться в сторону более густой части леса, сойдя с дороги. Вижу, как Игорь падает лицом на землю. Вижу зеркальное красное пятно на его спине. И тут, наконец, понимаю весь ужас, начинаю кричать, брыкаюсь, царапаюсь и пытаюсь выкрутиться, но он крепко прижимает к себе одной рукой мои ноги, а второй корпус к плечу, не давая мне и шанса. Вдали появились огни, наверно это Олли или Мел. Но они не идут дальше… он им оставил раненного или возможно мертвого Игоря, он важнее меня, даже если я самая сильная на свете. Без меня мир проживет, без правителя – нет. Последнюю мысль я гоню прочь. И снова пытаюсь вырваться. В итоге, получается освободить руку и ударить парня в ключицу.

Он снимает меня с плеча, и я получаю отвесную пощечину. Голова разворачивается от удара, и я вскрикиваю, автоматически прикладывая ладонь к щеке. Чувствую, как она наполняется жаром, хочу ударить в ответ, но он перехватывает мою руку, заламывает за спину и смеется.

Он смеется надо мной! Я его не пугаю!

В этот момент рядом из ниоткуда возникает Тот-чье-имя-я-до-сих-пор-не-знаю-потому-что-я-полнейшая-идиотка… Аккуратно щелкает по руке парня и встает между нами. Это меня на секунду выводит из колеи. Он кладет руку на мое плечо и поднимает, бегло задерживая взгляд на моей щеке. Губы недовольно сжимаются, и он шипит на парня:

– Эй, поаккуратнее с моей, – нажим идет именно на это слово, – сиреной. Не нужно ее портить раньше времени.

Я не реагирую, даже когда он подходит очень близко, наверняка собираясь как-то прокомментировать происходящее, он осматривает меня на предмет других повреждений и хочет дотронуться до моей щеки, но я делаю шаг назад и отстраняюсь. Он поднимает обе руки в жесте, который предполагает, что он должен сдаться:

– Ок, милая, я все понимаю. Хочешь синяк на скуле как доказательство своей беспомощности…

– Я тебе не милая!

Теперь он идет рядом со мной, положив руку на мою поясницу и подталкивая в нужном темпе и направлении, злобно сверкая глазами на того парня, который меня ударил.

– Я уже говорил, но повторюсь: очень даже милая, когда не контролируешь ситуацию.

– Тогда тебе понравится то, когда я зла!

– Когда ты злишься, ты чертовски…, – я открываю рот и пялюсь на него, угрожая четвертовать и он проглатывает прилагательное, – в остальное время ты – мила. Если все-таки решишь, что отметина на твоем прекрасном личике не нужна, – он опускается к моему уху и шепчет, – только попроси, и я облегчу твою боль.

Решаю, что молчать – отличный выбор в этой ситуации.

Нас ждут несколько странного вида автомобилей на воздушной подушке (логично, так как нас разделяет река), на два-три человека. Их окрас подстраивается под горизонт (вот почему я не обратила на них внимание раньше). За руль садиться Сэд, который меня нес, рядом какой-то парень запихивает плохо сопротивляющуюся меня, замыкает путь отхода Он. Я зажата посредине между ними.

– Мы будем ехать очень быстро, милая, я волнуюсь за твою безопасность, вдруг ты решишь, что выпрыгнуть и разбиться – это идеальный конец для твоей истории.

И опять эта легкая торжествующая улыбка, и продолжает так, чтобы слышала только я:

– Распусти волосы, они были неземными тогда…

– Отвали! – вжимаюсь в верзилу, лишь бы быть подальше от него. Тут почти нет места. Мне даже дышать нечем в его присутствии. Когда понимаю, что делаю, резко пытаюсь отодвинуться. Места слишком мало, и мне попросту некуда деваться. В какой-то момент у меня пробегает мысль о том, чтобы попробовать просто выбить лобовое стекло.

Они оба хохочут. Я нахожу способ и будто бы нечаянно даю Ему плечом в челюсть. Мотор заведен, и мы стартуем, поэтому только я слышу, как он слегка скулит, и вижу его глаза. Я хочу сделать ему физически больно.

Но в них нет злобы, ненависти или злого умысла. В них есть игра. Для него это всего лишь игра.

Мое отчаяние доходит до предела.

Быстро набираем скорость, и я начинаю думать, что хорошо, что в лесу есть дорога, иначе, мы бы точно поцеловали своей машинкой одно из деревьев.

Из обрывков разговор на радиоволне я смогла понять, что они гонят, чтобы быстрее попасть на свою территорию, а там уже остановиться и с утра продолжить путь. Думаю о том, что с тех пор, как я вышла из Теодора, прошло всего каких-то минут сорок, а я успела вляпаться по уши.

Игорь!

Пытаюсь отогнать мысль о том, что его, возможно, уже нет. Еще раз и еще раз прокручиваю у себя в голове события этих минут и корю за то, что каким-то образом дала слабину. Я слишком волновалась за Игоря, чтобы трезво оценивать ситуацию. И слишком была ослеплена своей силой, чтобы догадаться, как уязвима, когда он у них.

«Ты не осознаешь степень опасность ситуации, в которой находишься».

Ладно, я признаю, что он давал мне подсказки, на которые я не обратила внимания.

Сама виновата!

Минут через десять под мирный рев мотора меня начинает укачивать. То, как идет машина, похоже на небольшую лодку в море, а с морем у меня не сложились отношения – всегда тошнит. Но заснуть сейчас – значит потерять окончательный контроль над ситуацией. Тут тепло, в целом удобно и бороться со сном становится все труднее. Когда я в очередной раз пытаюсь разлепить глаза, я чувствую Его дыхание над своим ухом и тихий шепот:

– Спи сладко, я не дам никому тебя тронуть…

Глава 12

Очнулась от того, что темный трепал меня за плечо. Я лежала, распластавшись поперек сидения, и, открыв глаза, уперлась взглядом в нависавшее надо мной лицо с изумрудными глазами, которые мгновенно сощурились:

– Просыпайся, я не могу оставить тебя спать одну в машине.

Мир вокруг все еще слегка плясал, когда я приняла вертикальное положение. Долго пыталась сообразить, где я, крутила головой по сторонам. Громилы рядом не было, да и Он уже вылез из машины. Судя по цифрам на приборной панели, спала не больше часа, значит, мы не могли отъехать далеко. Он еще раз недовольно поджимает губы и теребит за плечо, требуя моего внимания:

– Давай, принцесса, шевелись, я хочу есть и спать так же, как и ты.

Так же, как и я, ага, как же…

Соскальзываю с сидения на землю, и он мгновенно оборачивает свои пальцы вокруг моего плеча, плотно удерживая за локоть, как будто бы я смогла далеко от него убежать.

Да я ноги еле передвигала!

Мы остановились посреди поляны в глубине леса, и можно было с прискорбием отметить, что это их территория.

Его люди сновали туда-сюда, раскладывая палатки, разжигая костер, настраивая сигнализацию на случай, если сирены слетят с катушек в поисках своей, а Он двинулся к дереву на окраине поляны быстрым шагом, таща за собой меня. Брести в темноте, натыкаясь на корни и камни – то еще удовольствие. Он не давал мне пропахать лицом по земле, но можно было догадаться, что за это моя кожа поплатится кольцом из фиолетовых отметин вокруг руки. Щека еще немного ныла от удара, но, по крайней мере, я не чувствовала такого жара, как час назад.

Искренне надеялась, что он не прикасался ко мне, пока я спала, хотя это чертовски походило на эффект от его рук на том дурацком приеме.

Один из темных, оскалившись в мою сторону, отошел с нашего пути, открывая, что под большим деревом был разложен теплый спальный мешок и даже подушка. Невиданная роскошь для бездушного вроде него.

– Вот, принцесса, сегодня это твои покои, располагайся и надейся, что дождя не будет. Хотя, кто знает? Я же – вода.

Наверное, в этот момент и пришло осознание, что он меня безумно бесит! До белого каления. Начиная от своего вида, глупенькой, самоуверенной ухмылочки до того, что он делает. Но выбора особо не было. Я даже с поляны вырваться не смогла бы… пока что.

Я хорошо умела ждать и не упускать возможность. Это – моя суперсила.

Надавив на плечо, он грубо усадил меня на мешок и присел рядышком. У него в руках появилась какая-то серебряная нить.

– Сними ботинки!

Я уставилась на него, не шевелясь. В моем мозгу вообще не соотносилась логичность происходящего и чем дальше, тем больше прокрадывалась мысль, что он меня чем-то накачал, потому что шевелить мозгами я могла в крайне замедленном темпе. Он чертыхнулся и сам сорвал один из них. Это было неприятно и унизительно, но не больно. Затем обернул нить вокруг моей щиколотки и когда прижал конец – нить срослась, и теперь я уставилась на нее. На вид – слишком тонкая, чтобы меня удержать, и мое лицо озарила усмешка.

Он резко достал из-за пояса пистолет и выстрелил рядом со мной, попав точно в цепочку. И вот я уже с диким визгом пячусь по земле от него. Мое сердце билось в десять раз быстрее и казалось, что адреналин вот-вот разорвет на части. Мы боялись оружия. Смертельно боялись. Нам вбивали в головы, что, если рядом что-то огнестрельное – тебе не выжить.

Судя по тому, как он ухмыляется, когда я визжу от страха, я еще милее, нежели, когда просто теряю контроль над происходящим.

– Придурок, – шиплю я, – доказывать свою власть не обязательно! Мне некуда деться отсюда!

– Смотри, – он поднес место, в которое попал, к моим глазам. Цепочка была абсолютно целой и невредимой. Я сделала глубокий вдох, пытаясь не поддаваться панике. – Так что, оставь надежду о том, чтобы сбежать. Ее смогу разорвать только я. Располагайся. Может тебе чего достанется из еды, если останется, а так день-другой поголодаешь, может я тебе понравлюсь больше.

С последними словами он приблизился ко мне, впечатав в дерево затылком. Я пыталась не отвести взгляд и вложить в него максимум отвращения, которое испытывала. Его глаза усмехались, вглядываясь в мои, и были так близки, что я чувствовала теплоту его дыхания на своих губах. В итоге, через несколько секунд он отстранился и пошел ближе к остальным.

Но на полпути, резко развернувшись, вновь двинулся ко мне, снимая с себя свитер.

– Возьми!

– Что?

Перемены в его настроении сбивали меня с толку.

Он шагнул ближе и накинул мне его на плечи, расправил как старший брат и завязал на шее рукава.

Могу только представить, какое выражение лица у меня в этот момент было.

– Почему ты одета слегка не по погоде?

– Чтобы удрать от сирен, они должны были быть уверенными, что я никуда не собираюсь.

– То есть, тебя не толкали в купол за ним?

Я молчу, коря себя за тот ответ, что уже дала, и Он вновь оставляет меня одну на цепи.

Теперь уже окончательно.

Не уверена, что Он мог, а главное хотел контролировать своих парней. Поджав ноги под себя и опираясь на дерево спиной, я закрыла глаза, это единственное положение, которое позволяло мне сделать короткое платье. Я опять себя поругала за то, что посчитала ситуацию слишком легкой.

И очень опрометчиво кинулась в нее с головой.

И себя чувствовала слишком сильной.

И проиграла по всем статьям.

Когда открыла глаза, уловила, что все пялятся на меня. Как будто я уродец в цирке. Ну да, по ходу для них я была уродцем. Я провела рукой по цепочке и все-таки попробовала ее разорвать. Ничего. Абсолютно ничего. Он был прав: главная задача была – запечатать меня. Без стихий я не опасна. Они еще меня боялись, но скоро окончательно поймут, что этого можно не делать, и что тогда? Мне не очень хотелось думать о том, что может произойти тогда.

От костра потянулся запах жареного мяса. Я ела в последний раз… полтора дня назад. После того как узнала, что Игорь у них, не смогла запихнуть в себя ни куска. В этот момент мой живот предательски заурчал. Маловероятно, что они решат меня покормить, поэтому проще всего попытаться поспать. Подползла к спальнику и сняла второй ботинок на ощупь, не отрывая глаз от горизонта. Темный пропал, исчез в одной из палаток, а остальные тихо разговаривали и вроде бы даже не выпивали. Это внушало надежду и под тихий гул голосов, измотанная, я быстро отключилась.

Проснулась посреди ночи.

Не уверена, что именно, но мне кажется, меня разбудил запах, который исходил от свитера темного, оставшегося на мне как теплая прослойка между твердой землей и позвоночником

Он пах ветром… но был водой. Ноты мха и влажного леса… пространства и одиночества… смешались с окружающими звуками и запахами и проникли в меня.

Костер догорал, возле него сидел часовой, медленно разгребая угли. Все остальные, кроме меня, спали по палаткам, я насчитала 7 штук. Рядом с моей головой стояла тарелка с жареным мясом, кашей и хлебом. Еда еще не до конца остыла и пахла восхитительно. Мой живот ответил запаху громким требованием, чтобы все это оказалось в нем. Я села, не вылезая из спальника, и приготовилась удовлетворить его потребность, так как в таком согласии в происходящем мы с ним не были уже давно.

Только в этот момент заметила, как тот, кого оставили сторожить, смотрит на меня в упор. Кажется, это ему я врезала ногой по лицу, и, судя по его взгляду, он не забыл об этом. Ну и по огромному кровоподтеку, который превратил одну его щеку в фиолетовое месиво. Как будто он ждал, что будет, когда я поем. Инстинкт подсказывал мне, отказаться от этой идеи. С голоду я не умру еще дней так двадцать, а вот от яда или еще чего-нибудь вполне могу в течение часа окочуриться.

Я медленно отставила миску на место не тронутую.

Парень хищно улыбнулся.

Я не ответила, так и продолжала пялиться.

Встал и пошел ко мне.

Я смотрела в его глаза, но при лунном свете не могла разобрать их цвет или какие-то другие черты лица.

Он был тенью.

По позвоночнику пробежал холодок от того, что произойдет что-то плохое. Волоски на затылке встали дыбом. На всякий случай я провела руками по волосам и убедилась, что они все еще в пучке.

– А ты совсем не страшная сейчас. – Он говорил гортанным хищным шепотом. Я чувствовала, как углублялось мое дыхание. Плохо было одно – за пару месяцев я научила себя не боятся ничего. А сейчас эта способность мне бы пригодилась как никогда.

«Обычная» – загорелось предупреждением в моей голове.

Я готовилась к тому, что максимум, который я смогу сейчас выдать, это убежать от него, и то, на расстояние натянутой цепи.

– Боишься меня? – осталось всего несколько шагов, – Ты же часто делала больно другим…

Ну, ему я, конечно, сделала больно, но считаю, вполне заслужено и это была самооборона. Я хотела отвести взгляд, чтобы понять, какая длина моей цепи, куда я могу спрятаться, но он, словно собака, я боялась, что он сможет учуять мой страх. И заметила его намерение на долю секунды раньше, но мне не хватило скорости. Он сбросил плащ и ринулся ко мне. Коренастый, сильный, выше меня, как почти все мужчины в этом мире. И всего две татуировки: огонь и земля. Какая-то дурацкая двойка сейчас разорвет меня на части.

Отлично. Он сделал мой день!

Схватив меня за горло, поднимая над землей, он шипел:

– Ну что, Рапунцель, распусти свои косы.

– У вас у всех нездоровая тяга к детским сказкам? – прохрипела я в ответ. Он в свою очередь сдавил мое горло еще больше. Нужно было соображать быстрее, еще пару секунд, и он перекроет воздух. Попытка вырваться не была успешной, он второй рукой ударил меня в районе солнечного сплетения, вышибая весь дух. Хорошо, что никто с ним этот удар никогда не отрабатывал, и попал он скорее по ребрам. От боли мне удалось взвизгнуть, но вокруг никто не пошевелился. Я собралась с последними силами и таки смогла нанести ему удар между ног. Он завыл, удар получился достаточно сильным, чтобы у меня было несколько секунд форы. Как только он меня отпустил, я сползла по стволу, хватая воздух.

Кричать было бесполезно, либо он дал всем снотворное, либо, что гораздо более вероятно, все ждали, пока он меня прикончит. Я подпрыгнула и смогла уцепиться за нижнюю ветку, она была слишком тонкая, чтобы выдержать его, если полезет за мной, и дерево могло упасть на палатки, если он решит его поджечь. Я начала забираться дальше, сдирая голые ноги и руки, но мысленно благодаря Олли за то, что она заставляла меня ежедневно подтягиваться по несколько десятков раз. Тогда я не понимала, какую фору это может дать мне в ситуации, подобной этой. Сейчас же посылала цунами благодарных мыслей.

Он оправился и начал осыпать меня ругательствами, уже не боясь того, что будет услышанным.

– А ну слезай, маленькая дрянь, я тебя достану все равно.

Я показала ему средний палец и крепче вцепилась в ствол ногами и руками. Наверно он налюбовался моим нижним бельем, пока я поднималась. Но я не собиралась добровольно слазить с дерева.

Он ходил под ним как волк, периодически в его руке возникал огонь, но он понимал, что будет, если он подожжет одно дерево без воды в досягаемости. Наконец, его тупую голову осенило, что я на привязи, благодаря его хозяину.

– Попалась!

С этими словами он дернул за цепь. У меня было впечатление, что он готов оторвать мне ногу. Я заорала от боли:

– Да чтоб тебя! Придурок!

– Я говорю, сползай, эта штука скорее отсечет тебе лодыжку, чем ты выберешься.

Я еще плотнее ухватилась за дерево, лучше я оставлю свою кожу на нем, чем отпущу руки. На глаза наворачивались слезы. То, что он проделал только что с моей ногой, было чертовски больно, и я не сомневалась, что эта магическая веревка сможет сделать с моей ногой именно то, что он обещал.

Беспомощность, как констатация моего положения.

Он дернул еще раз, и показалось, что в моей лодыжке что-то треснуло, боль ползла по ноге, как лавина, накрывая последние остатки сознания, и паника, которая была под контролем до последнего, получила возможность распространиться по всему моему телу и сознанию. Стиснув зубы, чтобы не визжать, доставляя всем удовольствие, я уперлась лбом в дерево, сдерживая всхлипы.

Мне конец! Мне конец! Мне конец!

Еще одна попытка меня сдернуть с дерева заставила меня разжать руки и с визгом опрокинуться вниз. Каким-то чудом я успела зацепиться за ветвь, на которой сидела, руками. Они и так были уже изодраны, пока я забиралась, а теперь, подняв голову наверх, я оценила тоненькие алые дорожки, сбегающие по моим запястьям.

Никогда в жизни не было так страшно! Никогда я не была такой непригодной ни для чего.

– Да ты просто монстр какой-то, – я опустила голову и увидела, как он наматывает на руку цепь, для финального рывка. – Маленький безобидный монстр, который не может ничего сделать.

Его сальная улыбка показала полную картину ситуации.

Все просто – это мои последние секунды.

В этот момент он дернул еще раз.

Боль пронзила лодыжку, и я не удержалась, полетев с визгом вниз спиной. Сидела я не очень высоко, метра четыре, но, в любом случае, удар о землю выбил из моих легких весь воздух. Боль расползалась по телу, словно трещины на стекле. Я боялась шевелиться и почти теряла сознания от нее, будучи уверенной, что он сейчас придет меня добивать. Напрягалась, готовясь к очередному удару или пуле. Предпочитала последнее. Надежно и, если не захочет издеваться, почти безболезненно.

Но он не пришел.

Я слышала голос, который пытается что-то кому-то объяснить. Звуки ударов. Даже различила вспышку огня, и как надо мной пролетела волна воды. В голове пульсировала боль, меня затягивало в водоворот невнятных звуков и картинок. Когда очнулась в следующий раз, надо мной склонился Тот-самый-темный и хлестал по щекам.

– Ты жива? – в его глазах читалось беспокойство. Сильное беспокойство в красивых зеленых глазах цвета весеннего луга. Такое беспокойство, которое граничит с желанием разорвать все вокруг. Я очень хорошо знаю такой вид беспокойства – он свойственен Игорю.

И возможно, даже хотела бы ответить, что да, но из меня вырвались какие-то хрипы. Он выругался и перевернул меня на живот у себя на коленях. Наверняка, я стала счастливой обладательницей бесстыдно задранного платья, но он ощупывал и оглядывал мою спину. При его попытках прощупать мой позвоночник, я пыталась выразить недовольство. Это было безумно больно и поэтому я напрягалась. Он раздраженно зашипел: