Текст книги "Краски. Путь домой. Часть 5"

64

Июль в Сан-Франциско подходил к концу. Ничем не примечательная летняя погода радовала жителей завидной стабильностью, то окутывая город легкими облаками, то подсвечивая улицы яркими лучами, отбрасывающими контрастные тени на стены домов. Дождя не предвиделось, равно, как и холодов, которые время от времени могли посещать капризный мегаполис из лета в лето.

Алекса развалилась на огромной кровати, закинув руки под голову. Середина недели не отличалась особо от выходных, она уже привыкла к тому, что погода баловала ее статичностью – хоть что-то в этой жизни. Пасмурное небо не наградило их комнату утренними радужными пятнами на стенах, а это значило, что как нельзя кстати сегодня будет поездка на мотоцикле, когда солнце не слепит и не припекает к защите.

Дениэл уехал на работу очень рано, прихватив с собой Джозефа, а Дороти отправилась куда-то на такси, пришедшему к воротам поместья вскоре после отъезда мужчин. Отец сел за руль своей любимой «БМВ» и покинул дом под восхищенным взглядом дочери, гордившейся новоявленным водителем. Где-то там за стеной остались мама, дедушка и двое братьев, складывающие единую энергосиситему, в которой Алексе не было места. Ее часть дома опустела.

Кроме железного коня и Университета у нее ничего не осталось. Выставка нашла свое помещение и теперь ожидала окончания ремонта в нем. План места Алекса отправила Стиву в тот же день, не желая тянуть с этим вопросом. Мама была полностью увлечена близнецами, а отец – корпорацией и мамой. Индира отсрочила выпуск зимней коллекции, погрязнув в своей влюбленности. Лиз жила со своим мужчиной очень дружно и счастливо, и Грегори, не имея сверхурочной работы, придумывал им на свободное время какие-то поездки и сюрпризы. Ким же занялась обустройством личной жизни, пошла на курсы дизайна и всерьез подумывала сменить свой гардероб. Алекса снова осталась совсем одна, как тогда после взрыва.

Дениэл был бесконечно занят на работе, хотя и пытался честно освобождать вечер на общее времяпровождение. Раньше, когда его графиком заведовал отец, пара только и ждала свободы, когда можно будет встретиться в гараже или отправиться на мотопрогулку по городу. Теперь же мотоцикл Дениэлу запретили, гараж пустовал и покрывался пылью, а общую спальню девушка делила с любимым лишь ночью, когда он уставший заваливался рядом с ней и засыпал. Даже общие ужины, когда они случались, были наполнены бряканьем вилок о тарелки вместо доброй беседы.

Это ей мимолетно напоминало маму до того, как та слетала отдохнуть на Филиппины. Родительница так же ушла в анабиоз, прежде чем полностью измениться, окончательно и бесповоротно. Алекса помнила и о том, что мама вела себя, мягко говоря, странно и несправедливо со своими домашними, поэтому часто задумывалась над тем, что же она делает не так по отношению к Дениэлу, раз отдаляет его от себя. Мужчина стал задумчивым рядом с ней, все чаще зависал в своих мыслях, назначал встречи и сам же на них не приходил, а порой и вовсе не снимал трубки.

Да, она понимала, что ставить на ноги свою фирму – дело не из легких. Она все свое детство наблюдала, как отец, имея корпорацию за спиной, уделял ей, словно ненасытной любовнице, массу внимания даже в выходные, но тут дело было не только в работе. Дениэл что-то скрывал от нее. Он часто прятал взгляд в вещах и тарелках и на любые вопросы отвечал неизменным: «да» и «все в порядке». Казалось, не желая нагружать ее своими цеховыми проблемами, он закрылся совсем, целиком, полностью.

Хотя, может, Алекса и надумывала, это было бы на нее очень похоже. Подозревая за собой подобное, девушка вспомнила, что самый лучший способ справиться с головой – найти себе занятие. И она, потерев раскидистый малиновый шрам на ноге, принялась собирать по комнате вещи для химчистки – несколько тряпиц, пара джинсов, юбка и костюм Дениэла. Тщательно проверяя карманы вещей, дабы не отдать в службу быта лишнего, она наткнулась на небольшую пластмассовую коробочку в кармане его брюк, которую интуитивно раскрыла. И звучно выдохнула, увидев внутри потрясающее кольцо.

Она в изумлении прикрыла рукой рот, и, держа раскрытую коробочку, села на постель, пораженная. Очень дорогое и величественное, оно предназначалось любимой женщине на помолвку, и никак иначе. Огромный прозрачный камень искрился в свете лампочек миллионом звезд, переливался радугой и сообщал, что вскоре у кого-то жизнь изменится кардинальным образом. Неужели Дениэл решил сделать ей предложение? Но тогда не следовало открывать эту коробку!

Судорожно захлопнув крышку упаковки, она понесла находку в ящик его тумбы, куда всегда складывала все личные вещи мужчины, и наткнулась там на знакомую потертую бархатную старушку. Она все так же одиноко лежала на пакете из клиники в компании ключей от уже почившей «Хонды», словно владелец личных вещей начисто забыл о них. Руки потянулись к старинной коробочке, но замерли на полпути. Нет, она и так увидела сегодня слишком многое.

Алекса положила вторую коробку рядом с первой и закрыла ящик.

Обхватив тряпки обеими руками, девушка понесла их к кладовке на первом этаже, куда Дороти просила складывать одежду для химчистки. Но по дороге к привычной двери учуяла странный незнакомый запах: цветы вперемешку с бергамотом. Обнюхав всю одежду, она нашла его источник – пиджак Дениэла. Сердце екнуло в груди, и горячая волна догадки разлилась по телу. Алекса остановилась в лестничном пролете и уронила все вещи на пол, тщательно осматривая костюм любимого на предмет… Она сама не знала чего! Брюки немного лоснились на бедрах и имели пару грязных капель на штанинах, ничего зазорного, химчистка все исправит. Пиджак вторил нижней части костюма: чуть испачканные локти, не более. Никакой помады, туши для ресниц, которая могла быть и машинным маслом, или чего-либо подобного, что так боялась найти Алекса.

И вот она уже хотела собрать вещи с пола, когда заметила на темно-сером фоне рукава пиджака яркую белую нить. Словно леска, она была гладкая и тонкая, слегка поблескивающая в тусклом свете коридора. Девушка напрягла взор и подняла на уровень глаз странную вещь, намотала ее на пальцы и легко порвала с характерным, знакомым ей с детства, треском. Женский волос. Сама имея целую копну таких, только темных, Алекса прекрасно знала структуру подобных интимных частей женского туалета, поэтому даже сомневаться не стала в своем диагнозе. Она оценила две части волоса в своих руках – абсолютно белые, будто полностью обесцвеченные, если такового возможно было достичь с помощью химических средств.

Мышцы верхней губы напряглись, оголяя зубы. Девушка резко встала на ноги и с поднимающимся гневом сгребла тряпье с пола. Откуда у Дениэла подружка-блондинка, если он целыми днями работает в мужском коллективе? И как эта странная особа затесалась в его жизнь, если в ней не хватает времени даже на то, чтобы съездить куда-то со своей девушкой?

«Это на нее не хватает, – догадалась Алекса, имея в виду, конечно же, себя. – А на кого-то другого хватает, было бы желание.»

С силой зашвырнув вещи в кладовую, она бегом поднялась в спальню и уже пару минут спустя кубарем скатилась с лестницы в мотокостюме. К черту эти подпольные игры! К черту собственные мысли, которые творят чудеса с ее психикой! К черту этот анабиоз, в котором она чувствует себя замершей, поставленной на паузу в ожидании чуда! К черту все! Зря она стала рыться по карманам, открывать коробки и нюхать пиджаки.

Точными экономными движениями мотоциклистка облачилась в экипировку и взобралась на своего единственного верного друга, который при должном уходе не подведет никогда, даже в самые кошмарные дни ее жизни. Почувствовав уверенные руки владелицы, конь кашлянул и удовлетворенно заурчал двигателем, любовно обволакивая ее слух привычным звуком. Алекса вытянула «Ямаху» из парковочного места задним ходом и, включив передачу, сбежала от своих бед подальше, оставив между серых бетонных стен гаража лишь сизое облако выхлопных газов.

65

– Не очень-то и хотелось! – Рявкнула в трубку Лиз и, швырнув офисный телефон вглубь секретарской стойки, уселась на стул, скрутив на груди руки в узел.

Весь офис замер, уставившись на разъяренную девицу, казалось, даже пылинки перестали летать в косых лучах солнца. И снова, как по команде, жизнь продолжилась, потому что неуважительно так долго пялиться на исполнительного директора корпорации.

Ким тоже окинула ее заинтересованным взглядом, но от вопросов воздержалась, за что подруга была ей очень благодарна. Еще не хватало, чтобы секретарь учил личного помощника, как ему следует разговаривать по телефону! Впрочем, Ким была бы права, что бы она ни сказала. Лиз перегнула палку.

Такую сердитую на весь мир ее и окликнула сияющая Селеста Родригес, подошедшая летящим шагом счастливицы к их столу.

– Привет, большая начальница! У меня для вас с Грегом кое-что есть! Придете?

Заведующая архивом протянула Лиз премилый конвертик с голубями на перламутровом фоне. Как удар под дых, пришелся этот невинный сюрприз. Ей можно было даже не заглядывать внутрь, она и так знала, что это. Но Лиз интересовали даты, поэтому она приняла приглашение на свадьбу и нашла их.

Похоже, в середине сентября будет целых два торжества.

– Спасибо, Селеста, мы придем! – Заставила себя произнести Лиз, натянув улыбку, и положила приглашение на еще одно подобное от Ив и Винни, которое покоилось в углу ее рабочего стола.

Невеста премило улыбнулась и, вручив идентичный конверт Ким, удалилась на свое рабочее место. Лиз хотелось плакать! Абсолютно все женились и несли им приглашения, но не она! Ее могло разорвать от переживаний, поэтому лиса еще раз зыркнула на приятельницу и, убедившись, что той нет дела до всплесков ее эмоций, возопила:

– Ну, спроси уже у меня, что стряслось? Я же чувствую, ты хочешь!

В ответ на грозный выпад начальницы Ким расхохоталась. Злобная фурия расслабилась и тоже улыбнулась, потому что невозможно было находиться серьезной рядом со смеющейся Ким. В добром настроении она распространяла вокруг себя такую ауру счастья и беспечности, что от одного взгляда в ее яркие зеленые глаза становилось легко и хорошо.

Как же здорово, наверное, быть такой уверенной в себе и не сомневающейся в своих действиях! Впрочем, Лиз прекрасно знала о проблемах подруги, имя которым было «он идиот» в адрес любого ухажера. Цена, которую платила Ким, будучи полностью организованной и самодостаточной, заключалась в том, что она никак не могла выбрать себе пассию, откровенно скучая в обществе любого мужчины, которых она находила на сайте знакомств, всякий раз обещая не искать там больше. Неизвестно, что хуже – быть счастливой с самой собой и ожидать четко определенного типа, который войдет в твою жизнь, как фотография в нестандартную рамку, или нервничать и трястись каждый день от собственной неполноценности, но при этом с радостью возвращаться домой в уютное гнездышко, где ждет любимый человек, пусть и сорок раз неидеальный.

– Рассказывай уже, что стряслось, – потребовала мисс Холли, отсмеявшись.

Лиз почувствовала себя маленькой девочкой под этим наполненным жизненной энергией взглядом. Захотелось поджать губки в обиде и молчать, чтобы из нее тянули информацию клещами, тем самым, делая ее еще более ценной. Но Лиз понимала, что от этого будет выглядеть еще глупее, поэтому, превознемогая себя, выдала:

– Грег не делает мне предложение.

Улыбку Ким смыло с лица, и женщина, отложив все вещи из рук, обратила все свое внимание на насупившегося воробья возле себя.

– Насколько глобальна эта проблема для тебя? – Решила уточнить она, прежде чем давать неуместные советы.

Несчастная девушка зависла взглядом на двух конвертах с приглашениями и попыталась оценить степень глобальности своих переживаний. С одной стороны, она вовсе не собиралась замуж, ее и так устраивали теплые и заботливые отношения внутри их маленького домика в Иннер Парксайд. Но с другой же – все женились, выходили замуж, планировали свадьбы, несли приглашения, выбирали платья и готовились к новой жизни. И Грегори ведь собирался, иначе к чему все эти игры?

Лиз честно попыталась забыть те моменты, когда она думала, что ее мужчина созрел для свадьбы, и поняла, что далось ей это легко. Вряд ли что-то изменится в их совместной жизни, если лиса отбросит бредовые догадки и вернется в исходную позицию относительно Грегори Томпсона. В конце концов, они и встречались-то меньше года, куда торопиться? Лиз тяжело вздохнула и сникла под бременем осознания.

– Не сильно, но мне показалось, он хотел, – произнесла она, наконец. – Он брал мои кольца, постоянно прятал телефон, когда я подходила ближе, я даже пару раз слышала, как он произносил слово «предложение»! А теперь только ходит задумчивый, вздыхает и чешет затылок. Как думаешь, он передумал его делать?

– Я думаю, ты слишком много думаешь за него, – вынесла вердикт Ким. – Поехали в выходные в торговый центр, обновим гардероб.

– Ким, ты несерьезная! – Вспыхнула Лиз, звучно выдохнув.

Как бы ей хотелось, чтобы все события мира были предсказуемыми и ожидаемыми и приходили точно в свой срок. От последующей тирады лису оторвал мобильный, оповестивший ее о пришедшем сообщении от тетушки Касси.

«Всему свое время, не переживай», – гласило оно, и Лиз улыбнулась.

Как же приятно, что о тебе думает родной человек время от времени! Племянница уже даже привыкла, что все ее естество находится под надзором и защитой, причем, не снаружи, а изнутри, будто все ее мысли и эмоции уже считаны и разгаданы. Как же это важно было для Лиз, словно в телепатии и заключалась для нее семья.

– Серьезность еще никого не сделала счастливей, – между тем сообщила святую истину Ким. – Ну, так что, поедешь?

– Поеду! Заодно выберем подарок для Дениэла, у него день рождения в следующую среду, нас будут ждать.

На этом и закончился ее июль, полный переживаний и неурядиц. Ким с Кассандрой вычистили из нее остатки сомнений в собственном счастье, и маленькая лисица позволила себе полностью растаять в счастье и любви.

Выходные в торговом центре лишь укрепили ее веру в позитивный исход любого вопроса. Оказалось, помогать подруге выбирать одежду – процесс не менее увлекательный, чем если бы Лиз выбирала ее для себя. К слову сказать, она и свой гардероб пополнила некоторыми обновками, радуясь компании доброй спутницы.

Единственное, о чем сокрушалась Лиз, что с ними не поехала Алекса, сославшись на гостей в субботу и романтический ужин в воскресенье. Но радость за подругу, что у той все налаживается в личной и семейной жизни, пересилили в конце концов тоску по ней, и Лиз расслабилась, позволяя себе наслаждаться тем, что уже присутствовало в ее мире.

В том числе и в отношениях с Грегори. Мужчина, отказавшийся от шоппинга в женской компании, встретил ее дома распростертыми объятиями. Он накормил свою даму сердца простым ужином и потребовал устроить дефиле покупок, последнюю из которых снял собственноручно, целуя каждый дюйм ее тела.

Тая от его ласк, Лиз подумала мимолетом, что у них и так все хорошо. Как же прекрасно, что девушка ошиблась, и Грегори не собирается предлагать ей выйти за него замуж, потому что она совершенно не представляет, что там дальше делать за этим «замужем». Радуясь своему статусу, она расслабилась в его руках, лишаясь последней детали гардероба.

66

Тонкие лучи озорного субботнего солнца плясали в золотистых прожилках зеленых зрачков племянника. Мелани не сводила влюбленных глаз с Нила, расположившегося рядом с отцом за их обеденным столом, молчаливого и равнодушного до семейной встречи. Парень сидел задумчивый и ковырял вилкой в салате, время от времени поглядывая на собравшихся в гостиной людей, и почти сразу возвращался назад к нетронутой еде, не зацепившись интересом ни за одну из тем обсуждения.

Точно так же, словно копируя манеры двоюродного брата, сидела рядом с Оливером Алекса. Иногда она окидывала бесцветным взглядом гостей, явно занятая своими мыслями, изредка зависала им в лицах обедающих, но, натыкаясь на вопросительный взгляд матери, всякий раз отрицательно мотала головой и опускала взор назад в тарелку.

Что-то аукалось в памяти Мелани от вида этих двоих, может быть, что-то детское и болезненное, но стоило женщине переключить свое внимание на близнецов, внимательно изучающих Аниту, полугодовалую внучку Эммы, как тут же хандру сметало счастливым ветром, дувшим прямо из влюбленного сердца. Разве можно быть угрюмой, когда три беззубых улыбки рассыпают звонкий смех и удовлетворенное гуление по комнате?

Их совместный день начался с радостной встречи отца со старшей дочерью. Две пары изумленных глаз смотрели друг на друга очень долго, пока папа не прошептал: «Эмма!», выбив из паузы их обоих. Растерянная много лет назад семья соединилась в радостных объятиях на глазах удивленных детей и супругов. Оливер тепло поприветствовал Алистера, Нил хило улыбнулся Алексе, а Маргарет с Дином многозначительно переглянулись. Младенцы и вовсе не понимали общего восхищения, граничащего с болезненным ударом в солнечное сплетение.

Прошло довольно много времени, прежде чем семья Портер смогла говорить, преодолев оцепенение. Отец, завалив Эмму странными вопросами, не требующими ответов, сначала осторожно, потом смелее, а в конце и вовсе безотрывно трогал свою дочь за плечи и руки, гладил спину, прикасался к лицу, словно не мог поверить в ее реальность. Старшая сестра Мелани вторила своему предку, обомлевшая и растерянная. Казалось, их миры будут сращиваться вечно! Но тут Эмма ускорила процесс.

– Как же мама отважилась на такой отчаянный шаг? – Задала она каверзный вопрос, поставивший отца в тупик.

Родитель застенчиво отвернулся от пытливых взглядов, явно смущающийся в обществе своего разведенного положения.

– Мы наведались к ним в гости, спустя восемь лет молчания, и навели там шороху, – печально усмехнулся Оливер. – Алекса с Дениэлом приехали на мотоцикле, и это стало последней каплей терпения Офелии. Где он, кстати?

Супруг впился вопросительным взглядом в одинокую девушку, но та лишь неопределенно развела руками, словно пытаясь сказать: «мне не отчитываются». Глядя на нее, Мелани на секунду почувствовала за дочь болезненный укол в сердце, но не стала вмешиваться, пообещав себе однажды доверить Алексе ее личную жизнь. Оливер в точности повторил эмоции жены, нахмурившись на мгновение, но тут же с сожалением поджал губы и переключился на другие темы дня.

Вскоре все уселись за стол. Тогда-то Мелани и заметила, что младшее поколение не очень радуется жизни. Тормошить Алексу при гостях ей не хотелось, а вот допросить племянника было очень интересно! Что может терзать его детское сердце? Впрочем, Эмма говорила, их дети одного возраста, а что ее дочь тревожили вполне недетские задачи, Мелани знала. Поэтому, стараясь не умалять переживаний юного гостя, она принялась за деликатный допрос.

– Нил, а ты чем занимаешься в свободное время? Алекса вот прекрасно рисует! Ты не пробовал себя в каком-нибудь творчестве?

Парень покачал встрепанной шевелюрой, не отрывая взгляда от стола.

– Он расстроился, что я запретила ему позвать Беллу с нами сегодня, – нарочито громко прошептала Эмма, для вида прикрывая рот рукой. – Очень уж он хотел показать тебе ее.

– Изабелла Робертсон? – Вздернул брови отец, сидевший во главе их стола. – Это та самая женщина, которая очаровала Нила в школьные годы?

При упоминании общей знакомой племянник впервые оживился. Его глаза вспыхнули искрами счастья от имени подруги матери, а рот, вокруг которого уже начала образовываться жидкая щетина, усердно сбриваемая ее владельцем, раскрылся в удивленный овальчик. Парень подался к деду всем корпусом, впитывая каждое слово, но Джонатан не замечал особенностей юнца и продолжал поносить Беллу.

– Это опасная сердцеедка! Коварная и беспринципная!

– Брось, пап, ты с ней не виделся больше двадцати лет! Нил был, откровенно говоря, трусоват, а Белла любит смелых, настойчивых и уверенных в себе кавалеров! – Не согласилась первая дочь, но старший представитель семьи Портер и бровью не повел, отчего Эмма закатила глаза к потолку, совсем, как мать. – Откуда такие жесткие убеждения о бедной одинокой женщине?

– Она сгубила твоего брата! – С болью в голосе возопил родитель. – Нил к ней тянулся всей душой, а она!..

Весь стол замер, наблюдая за семейной драмой. Даже Алекса, казалось, увлеклась историей рода, позабыв на секунду собственные переживания.

– А она жила своей жизнью и не смотрела ему в рот, – язвительно проскрежетала Эмма, защищая подругу. – Пап, это глупо. Белла ни в чем не виновата, правда. Он даже ни разу не пригласил ее на свидание, не могла же она это делать сама!

– Если бы эта вертихвостка остановилась на секунду, то обязательно бы увидела его лучшие качества! – Не сдавался отец.

– Эмма права, мистер Портер, – вмешался Оливер, тщательно выдерживая мягкий тон. – Никто ни в чем не виноват. Нил сделал свой выбор. Сам.

Над столом повисло молчание. И только живой взгляд Нила Хоггартса метался от одного спикера к другому, буквально вымаливая еще хоть слово. Однако разговор о болезненном событии угас, но не интерес парня к истории. Его круглые зеленые глаза для видимости уставились в салат, однако огонь в них рассказывал гораздо больше о внутреннем мире парня, чем его рот.

Насмотревшись вдоволь на милейшие повадки молодого человека, Мелани переключила внимание на старшую дочь сестры. Невысокая коренастая Маргарет умиротворенно поглядывала на лежавших в шезлонгах младенцев и с удовольствием поглощала обед. Ее крупный нос и пухлые губы не оставляли вопроса, на кого больше из родителей она похожа, и Мелани улыбнулась с пониманием, что именно имела в виду сестра, благодаря Алистера за черты лица дочери. Невольно Мелани взглянула на свою семью и умилилась тому же: пронзительные карие глаза Оливера и его высокий умный лоб навсегда отрезали от Алексы ассоциации с Офелией. И пусть последняя не была таким уж плохим человеком, но видеть ее лишний раз, особенно в собственных детях, не очень хотелось.

Супруг Маргарет, Дин, отличался таким же благим нравом. Его доброе кареглазое лицо, обрамленное волнистыми каштановыми волосами, излучало тепло и принятие к родственникам жены, несмотря на шквал странных эмоций, в которых время от времени они завязали.

Окинув взглядом всех собравшихся, Мелани ощутила острую нехватку некоторых персон. Папа скучал по жене и сыну, а Алекса – по Дениэлу. И она понимала тоску каждого из них, сочувствовала и сопереживала. Действительно, сейчас бы очень хотелось лицезреть всю семью в сборе. Мелани мысленно отодвинула дочь от Оливера и посалила туда их непревзойденного бойца за жизнь. Раздвинула отца с Алистером и усадила туда маму. Та очень гармонично встала в общую картинку мира, совсем не отзываясь в сердце тем, что о ней думали все собравшиеся за столом. Брат уселся со второй стороны от отца. И семья вроде бы стала целостной, но нет, что-то еще выбивало ее из общей собранности. Или кто-то. Но кто?

Сердце опытной в социальных отношениях женщины зацепилось за тонкую болезненную струну, тянущуюся из сердца племянника. И тут Мелани все поняла. Она мягко улыбнулась страдающему влюбленному и по-матерински обняла за плечи. Парень оторвался от тарелки, и две пары зеленых глаз встретились в понимании ситуации. Нил глазел на нее изумленно несколько секунд, пока страх, что его раскололи, не мелькнул на юном лице, но Мелани не испытывала к открытию ничего предосудительного, поэтому лишь кивнула ему в слабых попытках поддержать. И парень, почувствовав в деле сообщника, улыбнулся ей, впервые за весь сегодняшний день.