Текст книги "Краски. Путь домой. Часть 5"

92

– Эд, где у нас мотоперчатки? – Донесся из подсобки голос его помощника, и бородатый мужчина за кассой смиренно прикрыл глаза, сохраняя равновесие.

Влад работал у него уже третий месяц и до сих пор не мог запомнить базовые стеллажи с экипировкой и запчастями. Парнишка он был неплохой, честный, шустрый, вот только внимательности ему не хватало. И мира в семье. Влад не жаловался на родителей, но почти каждый день приходил на службу напуганным и запыхавшимся, распыляя по подсобкам дикий страх старшего. Эду требовалось полдня, чтобы стабилизировать мальца, объяснить, что тут все хорошо, и никто за ним не гонится, и каждое утро повторять этот трюк для равновесия психики работника. Сложнее всего было после выходных юноши: тогда Эд и вовсе был вынужден проводить с парнем профилактические беседы. Но выгнать не мог, полагая, что мотомагазин – его последняя надежда на волевой рывок из-под опеки строгих предков.

Были дни, когда помощник приходил вполне счастливым и собранным, рассказывая, что отчим улетел в командировку на несколько суток. В такие дни и работа ладилась, и доверить парню можно было больше, например, закрыть магазин перед уходом.

– Прошу прощения, – улыбнулся в русую бороду Эд стоявшему перед кассой мужчине в кожаной «косухе» с бахромой по рукавам и скользнул, насколько это можно было сделать с его плотным телосложением, в подсобку.

Внутри в полутьме стоял растерявшийся Влад, потирающий свой юношеский подбородок в жидких светлых волосках. Владелец магазина взял пацана под руку и повел в дальний угол небольшого помещения, где в шкафчике на стене разместились перчатки, развешанные по размерам и брендам.

– Нужно будет подарить тебе план здания, – хмыкнул в бороду начальник и, взъерошив помощнику волосы, вышел назад к клиенту.

Сам Эд не видел своих предков уже лет семь. Когда матушка отошла в мир иной по болезни, отец переехал куда-то глубоко на север, звонил иногда, чтобы сообщить, что жив, и все хорошо, но приезжать настрого запрещал. Да и магазин занимал все его свободное время: не так-то просто взять и вырваться на недельку куда-то в сторону Канадских границ. Благо, что в двадцать первом веке существует относительно бесперебойная мобильная связь.

Торговля шла неплохо. Дохода хватало, чтобы обеспечивать себя полностью всем необходимым, выплачивать займ за тихий домик невдалеке от места работы, и даже, возможно, когда-нибудь, содержать небольшую семью, скажем, с одним ребенком. А пока он пытался стать мобильным, чтобы изредка отвлекаться от торговли хотя бы для поисков пассии, поэтому нанял помощника.

– Эд, а в каком ящике болты для пластика? – Раздался снова знакомый голос с другого конца магазина, где Влад пытался консультировать какого-то посетителя.

– Прошу простить, – произнес Эд стоявшей возле кассы брутальной девице с ярко-салатной гривой и направился к стеллажу с крепежами.

Действительно, не мешало бы составить парнишке список, где что лежит, иначе они будут до скончания века ходить друг за другом в поисках товара. Эд свято верил, что это работа самого Влада, но тот, похоже, настолько жестко потерялся по жизни, что до такого гениального решения пока не додумался.

Стук двери возвестил об очередных посетителях, но возле кассы его ждала мадам с неоновой стрижкой, и владелец магазина даже не обернулся на гостей, пока те его не окликнули.

– Нам нужен Эд Хендерсон, – раздался за его спиной очень звонкий и чуть вибрирующий женский голос.

– Он всем постоянно нужен, – усмехнулся бородач, не снижая темпа.

Обычно с такими заявлениями и нахальством являлись либо курьеры из налоговой инспекции, либо почтовые служащие, словом, работники государственной системы, которой ты становишься обязан, едва решаешь открыть свой бизнес. Девица с дикой прической нетерпеливо протянула ему противоскользящие наклейки на бак и заглушки на ниппели с зелеными черепами. Вероятно, это ее «Кавасаки» рычал на парковке десять минут назад, судя по салатному цвету волос. Мужчина принял ее покупки и, пробивая на кассе штрих-коды, покосился на посетителей, которым был нужен он, кто же еще?

Две ослепительно ярких брюнетки, одна очень молоденькая, наивная и смущенная, изучающая витрины своими странными лисьими глазами, золотистыми, словно светящимися изнутри, а вторая старше – резкая, напряженная и напуганная зеленоглазая бестия, экономными движениями рассекающая пространство. Боец, не иначе.

– Эд, а где у нас подшлемники?

Не усмехнуться было нельзя. Напряжение набирало обороты, а еще даже полдень не наступил. Мужчина потер бороду, наблюдая за двумя брюнетками, которые тихонько спорили между собой, ворваться ли в его пространство настойчиво и вероломно, или встать в общую очередь. В итоге встали, умницы-девочки.

– Средний шкаф, нижняя дверь справа, – крикнул владелец запчастей, хотя раньше к крику прибегал лишь в крайних случаях.

– Средний, средний шкаф… – Донеслось бормотание Влада у дверей шкафчика, соседствующего с нужным.

Покупатели двигались стройным рядом, очередь уменьшалась. За двумя странными девицами никто пока не вставал, но довольно много посетителей бродило по залу, и каждый из них заставлял его помощника сдавать экзамен по ориентированию.

Наконец, две девушки в офисных пиджаках с довольно качественным макияжем и аккуратной укладкой приблизились к кассе, когда снова раздался знакомы голос.

– Эд, я не могу найти грипсы, ведь первый шкаф, верно? – Надломлено спросил Влад и скорчил виноватую мину.

– Верно, внизу, – кивнул он помощнику и, наконец, обратил внимание на девушек.

– Новичок что-ли? – Бросила Эду старшая гостья и усмехнулась очень недобро, но тот лишь приподнял бровь.

– Что вам нужно? – Поинтересовался мужчина довольно холодно.

– Добрый день, мистер Хендерсон, меня зовут Лиз Харви, я звонила Вам сегодня утром, – пропела молодая девица, немного смущаясь, и он вспомнил.

Несколько дней назад на связь с ним вышла девушка по имени Алекса и попросила консультации по наличию техники. Странная она, та малышка, но Эд к ней привык всего за два ее посещения салона. Очень открытая, добрая, светлая, невероятно преданная всему, что считает важным, и искренняя. Он запомнил ее под кодовым словом «Ямаха», потому что до конца не был уверен, оседлает ли она прыткого мустанга тем майским днем. Но она оседлала, такая хрупкая, и такая отважная.

Эта Лиз Харви была от нее. Подруга, как представила ее «Ямаха», должна оформить документы на покупку мотоцикла для ее отца, у той есть генеральная доверенность, но это подарок и сюрприз. Только что это за рыцарь в юбке рядом с ней? Телохранитель?

Благо очередь у кассы рассосалась. Эд выбрался из своего закутка и повел девушек к небольшому столу в углу помещения у окна. Там обычно оформлялись все бумажки.

– Влад, подмени меня на кассе, если это потребуется, – пробасил он помощнику и сел рядом с девицами на свободный стул. – Итак, Вам, мисс Харви, предстоит заполнить несколько форм и бланков. Этот, этот и этот, все в трех экземплярах – вам, мне и в нужные инстанции. После них приступим к договору. Копии паспорта и прав с собой?

– Но у меня нет прав, – растерялась девушка.

– Не Ваши, хозяина техники.

Девушки переглянулись, а за спиной снова раздался голос.

– Эд, у меня кассовая лента застряла.

– Прошу прощения, заполняйте бумаги, я вернусь, – ответил он как можно спокойнее и направился к кассе.

Тремя легкими движениями он в сотый раз показал Владу, как справляться с капризной техникой, и пообещал себе в ближайшее время сменить этот адский агрегат, постоянно жующий бумагу. Парень кивнул и сник.

– Я сегодня совсем плох, да? – Прошептал он на грани слез.

– Я сегодня тоже плох, не бери на себя. День тяжелый, все в порядке, – улыбнулся ему начальник и вернулся в зал.

Там его перехватили еще пара пробегавших мимо покупателей, прежде чем Эд смог вернуться назад к оформлявшим бумаги красоткам.

– Итак, все получилось? – Поинтересовался он у мисс Харви, искренне стараясь быть вежливым, хотя его испепеляли ненавистью яркие глаза ее спутницы.

Не собираясь прятаться от лучей ее негатива, не касающихся его лично, но направленных сейчас на него, Эд уставился в упор на амазонку и попытался улыбнуться.

– Я не знаю Вашего имени.

– Ким Холли, – выдала зеленоглазая мегера.

– Эд, – раздался сдавленный голос у него за спиной, – я потерял полку со средством для обработки кожи.

Он только и успел, что улыбнуться гостьям, прежде чем та, что назвала себя Ким Холли, огрела четвертующей репликой и так убитого собственной неполноценностью помощника:

– Эй, а почему бы тебе не составить список товаров, где что лежит, парень?

Это было уже слишком. В его доме, по коврам, да в рабочих ботинках?!

– Эй, а почему бы тебе не обзавестись своими сотрудниками, прежде чем орать на моих? – Осек ее Эд и двинулся за пареньком, который на ватных ногах уже продвигался к двери магазина. – Влад, не бери на свой счет, она не твой начальник.

Помощник остановился возле выхода почти при смерти, когда его догнали сильные татуированные руки бородача. Они развернули его бледное веснушчатое лицо с воспаленным взглядом к могучему владельцу магазина, и Эд попросил его вернуться к кассе, настолько мягко, насколько смог в сложившейся ситуации. Сам же резко развернулся к столику с девицами, где его уже поджидала зеленоглазая стерва.

– Что за бардак у вас тут, приятель? Мы уже целый час пытаемся оформить весьма недешевую сделку, а ты будто против такого поворота событий!

– Мисс Харви, мы Вас оставим, – пробасил Эд и зыркнул на ее спутницу нетерпящим отказа взглядом. – Выйдем.

– Ты что будешь драться с девушкой? – Надменно протянула та.

– Это в твоих интересах, иди за мной, – выдал он и двинулся, не оборачиваясь, по коридору подсобки к заднему двору, бросая на ходу: – Влад, ты за старшего, я ненадолго.

Тугой прохладный воздух ударил ему в лицо, мгновенно освежив разум. Так-то лучше. Он остановился возле дверей черного хода и втянул носом запах осеннего Сан-Франциско, отдававший горчинкой недалекого моря. Сзади него послышались шаги посетительницы. Смелая чертовка! Он пропустил женщину на улицу и, закрыв за ними дверь, поджал ее широкой спиной, после чего принялся считывать бунтарку очень осторожно, но настойчиво. Ким Холли постояла с минуту под внимательным взглядом его серых глаз, и усмехнулась.

– Ты позвал меня выйти, чтобы пялиться?

– Я позвал тебя выйти, чтобы ты высказалась, не теряя лицо на людях, – мрачно заметил Эд. – Чего ты боишься?

– Почему ты решил, что я чего-то боюсь?

Далекий шум машин совсем не мешал их разговору, но женщина почему-то говорила громче, чем того требовали обстоятельства, будто опасалась, что ее не услышат.

– Так вызывающе ведут себя очень напуганные люди, – негромко сообщил он.

– Кто ты такой, чтобы указывать мне, как себя вести? – Вспыхнула амазонка.

Вот это уже лучше: отрицание – первый путь к конструктивному диалогу. Эд вздохнул, успокаиваясь окончательно и позволяя странной гостье испытывать ее эмоции в полной мере.

– Я владелец того места, куда ты врываешься со своими правилами, – объяснил он спокойным тоном. – Если ты считаешь, что можешь вот так вызвать любого громилу на бой, и тебя не тронут, ты ошибаешься. Большой город – опасное место для таких выкрутасов. Что тебе не понравилось? Зачем разводить цирк в моем магазине?

– Мы слишком долго ждем, – подумав, выдала ответчица, растеряв вдруг половину своей спеси.

Теперь, когда верные зрители остались за дверью, она успокоилась и даже немного устыдилась своего поведения. Но, разумеется, никогда в этом не признается.

– Вы ждете столько, сколько требуется для оформления. Если бы вы не были знакомыми Алексы, я бы сейчас же отменил сделку, потому как не работаю больше на войну и политику.

– Что ты несешь, какая война? – Скрипнула Ким, но тут осеклась, и взгляд ее смягчился. – Ты знаешь Алексу?

– Знаю, – кивнул он. – Потрясающая девчушка с космосом в глазах.

– С целой вселенной!

– И не одной…

Они уставились друг на друга понимающим взглядом, словно только что разгадали вместе какую-то ужасно сложную головоломку. Эд слегка усмехнулся в бороду, когда понял, что его собеседница ненамного старше оставшейся в магазине мисс Харви.

– Страх и злость добавляют тебе возраста, не сердись больше, это вредно для здоровья, – заявил он вполне себе дружелюбно. – И не бойся меня, я тебя не обижу.

– Я знаю! – Фыркнула Ким, но мужчина пресек ее смешливый тон.

– Если бы знала, не махала бы шпагой. Ты вся пропитана страхом, взгляни! Тебе комфортно жить в этом?

– Неплохо, – пробубнила она тихо.

– Тогда почему ты несчастна? – Дожимал Эд. – Потому что люди к тебе тянутся за защитой, а, получив ее, расходятся, не желая жить в войне?

Слова попадали ей прямо в сердце, растворялись в крови, заливая светом израненную душу. Перед его глазами происходили глобальные изменения, огромная скорость которых говорила о высокой психической силе стоявшей перед ним личности.

– Кто ты такой? – Повторилась она, но тембр ее становился все менее уверенным.

– Хозяин магазина, в который ты вломилась и пришибла моего работника, – повторился Эд. – Я безопасен, видишь? К чему скандалы?

Легкий ветер развевал ее невероятно длинные волосы и путался в его густой бороде, достававшей почти до горловины футболки. Лазурь неба поглядывала на них из окошка между домами, баюкая его сердце природной гармонией. Как же прекрасен мир, когда мир в душе.

Ким молчала. Он буквально ощущал химию, происходившую в ее теле из эмоций, чувств и внутренних несогласий. Она нахмурилась и поднесла ладонь к глазам, якобы прогоняя волосы, но на самом деле – Эд был в этом уверен – едва сдерживая накатившие вдруг слезы.

– Почувствуй меня, – продолжал он обезоруживать бравого солдата, – закрой глаза и дай мне руки.

Она покорно прикрыла веки, но рук не дала. И, сдается ему, сделала это лишь для того, чтобы не расплакаться окончательно. Эд терпеливо ждал, хотя сердце уже просилось бежать на подмогу своему разбитому вдребезги помощнику. Но почему-то он решил, что разговор с незнакомкой не менее важен, как бы она не арканилась.

– Что ты чувствуешь от меня? – Спросил он тихо. – Забудь мой внешний вид, просто чувствуй.

Пока она пыталась обрести почву под ногами и сложить в слова все то, что толпилось в ее голове, Эд решился изучить странную воинственную женщину. Длинные темные волосы, полные чувственные губы, довольно большой рот, жилистая шея и острые скулы. Короткий маникюр на сильных тонких пальцах. Юбка-карандаш чуть ниже колена, легкий пиджак без ворота, майка с блестящими черепами и черные кеды с люверсами и заклепками. Интересное смешение стилей.

– Спокойствие, – произнесла, наконец, она чуть дрожащим голосом, – заботу, уверенность. И безопасность.

Она распахнула глаза и уставилась изумленным взглядом на него, но теперь в ней все изменилось, словно она вырвалась из своего порочного круга. Эд молча улыбнулся.

– Но выглядишь ты, как те безумные байкеры, от которых мама просила держаться подальше, – сдавленно выдала она, решив быть честной.

– Я даже мотоцикл не вожу, и не собираюсь, если честно. Опасный транспорт, нужно этим болеть! – Усмехнулся продавец мототоваров, поймав на себе удивленный взгляд собеседницы. – У меня синий микроавтобус, слева от магазина на парковке. Но не нужно его портить, сводя счеты.

Усмехнулась и Ким. Свежий воздух и уединение очистили ее воспаленную психику от ненужного мусора, и теперь они оба глазели в конец проулка, где то и дело проносились машины по главной дороге, лишь бы не смотреть друг другу в глаза.

– Кто ты? – Предприняла она последнюю попытку.

– Просто человек, – пожал он плечами. – Если хочешь, вечером покажу еще кое-что? Погода хорошая для этого.

– Хочу, – выдала она, сама изумившись своему ответу, и Эд кивнул.

– А сейчас мне нужно вернуться, Владу сегодня тяжело, у него в семье все очень плохо. Хороший паренек, но потерянный немного. Прям, как ты.

Он окинул ее прощальным взглядом и вошёл внутрь, победив еще одного врага терпением и принятием. Неужели люди так глупы, что считают своим главным оружием – гнев и ярость? Похоже, мир совсем разучился думать.

Он спешным шагом ворвался в салон магазина и был премного удивлен, застав мисс Харви у стойки с кипой заполненных документов, помогающей Владу составлять список товаров и мест по залу. Помимо них между витрин бродила пара человек. Толкучка рассеялась, словно и не было сегодняшнего взрывного утра.

– Шлемы по размерам, – диктовал паренек добродушной покупательнице новой техники, – большой серый стеллаж, обе створки.

Мисс Харви писала довольно бегло, но изумительно аккуратно, и, завидев возвращающегося продавца, улыбнулась ему и пододвинула к кассе стопку бумажек.

– Мы все оформили, Эд, – поспешил его заверить Влад, – мисс Харви поделилась со мной некоторыми секретами организации.

Эд благодарно поклонился девушке и принял стопку бумаг.

– Ваша Ким жива, – усмехнулся он. – Ей нужно время на поиски себя, но в целом все на пользу.

– Что Вы с ней сделали? – Испугалась покупательница.

– Просто поговорил, – отмахнулся Эд. – Благодарю, что посетили мой магазин. Алексе привет!

Доставку они будут оговаривать с «Ямахой» лично, документы приложат к мотоциклу. Но мисс Харви явно терялась, каким путем ей последовать на выход – тем, которым она вошла, или тем, за которым скрылась ее подруга. Она собралась уже двинуться к столику для ожидания, когда дверь черного хода отворилась, и в нее вошла очень плавная и расслабленная Ким Холли.

93

Едва за незнакомцем закрылась дверь, Ким разбила дикая дрожь. Ласковая сентябрьская погода с ее легким ветерком начала вдруг вызывать озноб и шершавую гусиную кожу, поднявшую все до единого волоски на теле, что оказалось очень неприятно. Теперь она поняла, для чего ее вывел из здания этот бородатый тип. Не бить, однозначно. Хотя изначально она и не на драку шла, а из интереса, что он задумал. Представляла, как тот будет орать, отчитывать ее, а она насмехаться над очередным идиотом и чувствовать себя королевой в мире неуравновешенных мальчиков, на коих она уже насмотрелась за свою жизнь.

Но тут все пошло не по плану. Этот тип и голоса на нее не повысил, даже, как показалось Ким, пытался позаботиться о ее удобстве и безопасности. И теперь, когда все ее тени разом повылезали из своих убежищ, чтобы посмотреть на диковинного человека, абсолютно уникального в ее жизни, она представления не имела, что делать дальше.

Захотелось уйти. Вон там проезжая часть, выйти на нее, поймать такси до офиса и рассказать там внимательным слушателям свою версию событий, чтобы еще глубже закопать драконов в душе. Но внутри осталась Лиз. Да и душа не хотела назад этих злобных тварей.

Ким вдохнула пару раз и прижалась спиной к стене, прикрыв глаза. Голова кружилась, но хотя бы улеглись слезы и тошнота. В последний раз она ощущала себя так далеко в юношестве, когда папа единственный раз защитил ее от истерики мамы на почве потери его работы. Та, бывало, срывала на дочери злость, копившуюся к ее отцу, нечасто, но время от времени. К тому моменту девушка уже знала об этой особенности родительницы и была равнодушна к ее словам и претензиям, но в ссору вмешался отец и запретил вымещать на ней эмоции.

Это был последний разговор родителей в браке. Мама довольно быстро остыла, предки закрылись на кухне и долго что-то обсуждали, а поутру отец собрал часть своих вещей и уехал в Сиэтл. Вскоре они развелись. Мирно, без скандалов и битв.

Ким тогда было семнадцать. Она ничего не поняла из того, что случилось, и сердилась на маму, что та так просто развалила семью. Развелась из-за ерунды, лишила ее отца. Только потом, когда дочь прошла все муки ада, в том числе побег из дома и съем какой-то обшарпанной комнаты на окраине Миррормонта, люди стали поговаривать, что Габриэль Холли все правильно сделала, «отмучилась» и «освободилась». Все то, о чем говорила Лиз совсем недавно, не желая произносить это страшное слово «замуж».

Каким-то нелепым образом все сложилось в единую картину ее семнадцати лет с легкой татуированной руки этого типа, раскрывшего настежь запертое. И сейчас бы разозлиться на него и послать ко всем чертям, но Ким не хотела этого. Более того, если он своими неординарными речами сможет вывести ее из состояния непринятия мужского пола, то, может быть и стоит с ним встретиться пару раз для профилактики чистой от мусора головы? Похоже, к ней возвращался разум. Женщина оторвалась от стены и сделала пару неуверенных шагов к двери, пошатываясь.

Ее встретили темные стены коридора с вычурной графикой мотоциклов и колес, амортизаторов и гаечных ключей. Все это навалилось на Ким какофонией металлического лязга, будто картинки могли звучать. Вспомнилось, как отец, все время сидевший в гараже, подальше от скучной до зевоты матери, учил ее крутить гайки и обслуживать свой детский велосипед. Стало вдруг невыносимо.

Опираясь на стену, она дошла до светлого помещения с витринами и едва узнала то место, куда они наведались с Лиз поутру. Тут же она увидела стоявшую возле прилавка с кассой подругу, но не смогла даже улыбнуться ей, до того тошно было внутри.

– Ким, что стряслось? – Бросилась к ней озабоченная малышка. – Ты кошмарно выглядишь!

– Знаю, – прохрипела она в ответ. – Идем отсюда.

Неопытный юнец болтался за кассой, поглядывая на девушек смущенно. Бородач подбирал какому-то мужчине в экипировке новый шлем. Он махнул девушкам рукой на прощание, особо не отвлекаясь от покупателя, и те вышли вон на солнечную улицу.

– Ким, дорогая моя, что он с тобой сделал? – Причитала рядом с ней подруга.

– Кто, отец? – Не поняла она. – Ничего, просто дал развод матери без склок и битвы за семью.

– Что? О чем ты? Я о мистере Хендерсоне! Вас не было довольно долго. Мы с Владом успели разобрать его промахи и дважды починить кассу, там что-то с бумагой.

Ким молчала. Она вообще не понимала, как оказалась в этом месте, будто во сне. Утром Лиз позвала ее помочь с документами, потому что голова невесты оказалась полностью забита кольцом, помолвкой и Грегом Томпсоном. И она поехала. А дальше вот этот… Как его назвал Эд? Цирк? Какое точное определение от типа, который дальше железа ничего не соображает. Но изнутри рвался наружу детский страх, больше похожий на уверенность, что соображает он очень даже неплохо, еще и в тех вещах, в которых Ким себя всю жизнь считала экспертом. Кто он, черт его дери, такой?

– Ким? – Позвала ее сотрудница.

Женщина включилась на долю секунды и заметила Лиз на проезжей части рядом с желтобоким такси. Разум не желал сейчас сковываться жестяной банкой, но им необходимо было вернуться в офис как можно раньше, чтобы мистер Траст не догадался об их авантюре. А это значит, что Лиз права.

Нехотя она направилась к открытой двери автомобиля и плюхнулась на заднее сидение. Ладони и ступни дрожали какой-то мелкой вибрацией, словно по ним проходил ток. Голова потихоньку светлела. Но тело так и продолжало знобить, правда, уже с меньшей силой, чем на заднем дворе здания.

– Что там произошло? – Спросила встревоженная Лиз, стараясь сдерживать тревогу за подругу. – Что он сделал?

– Ничего, мы просто разговаривали, – доложила бесцветным голосом та, которая до этого, как ей казалось, существовала под лозунгом «упиваться жизнью во что бы то ни стало», но оказалось, что ничего в ней не смыслила.

– Он тебя обидел? Накричал? Сделал больно?

Ким взглянула на обеспокоенную девушку внимательно, очень полюбовно, и отрицательно покачала головой.

За оком такси мелькали привычные за год жизни каменные джунгли Сан-Франциско: бесконечные подъемы и спуски дорог, множество трамваев, парков и мостов. Но Ким, казалось, не замечала их больше. Что-то изменилось в ней, перещелкнуло, заставило усомниться в их ценности. Все потеряло суть, сакральный смысл. Понимание, для чего все это нужно, ушло начисто, и тот материальный оргазм, которым мисс Холли упивалась последние десять лет, вдруг уступил место осенней хандре.

Вскоре такси остановилось возле арки в знакомый двор, который теперь тоже был чужим и лишенным всякого смысла. Девушки выбрались наружу, молча миновали парковку, рамку металлоискателя и вход в офис. Ким очень медленно добрела до офисного кресла и, плюхнувшись в него, опустила голову в ладони, зарывшись пальцами себе в волосы.

– Наконец-то вы вернулись, телефон разрывается! – Подлетела к ним где-то там очень далеко звонкая Селеста Родригес, оставленная приглядывать за аппаратом.

– Спасибо, Селли, – тихо проговорила Лиз, принимая звенящую трубку. – «Траст Инкорпорейтед», добрый день.

Голоса отдалялись, оставляя Ким одну в и без того одиноком состоянии, отзывавшемся теперь каменным эхом от ее пустого сердца. Все смешалось – дом, Фриско, работа… Стало безразлично, чем закончится день. Дикая апатия навалилась на нее тяжелой плитой, и Ким ощутила все это ужасно знакомым. Она уже чувствовала нечто подобное во времена своего совершеннолетия, словно сейчас продолжила с той точки, когда все встало на паузу. Люди ходили вокруг стойки, что-то бормотали. Лиз пресекла вопросы и шутки Тэдди Макалистера.

– Эй, мне можно, я же ее лучший друг! – Хохотнул тот, но отстал.

Мистер Траст приехал к полудню и поинтересовался, что стряслось.

– У нее голова болит, – выгородила подругу Лиз.

Тот предложил отпустить Ким домой, но она даже пошевелиться не смогла на этом чертовом офисном стуле, так и сидела, вцепившись в собственные волосы, хотя пальцы уже одеревенели. Как и спина.

Желая хоть как-то выйти из стопора, она отвалилась на спинку кресла и прикрыла глаза. Что с ней происходит? Кто она такая?

– Вот он – верный вопрос! – Пробормотала Ким ошарашено. – Не важно, кто он. Важно, кто я!

Воспоминания полились рекой, обнажая ее скрытые доселе эмоции. Первая склока с учителями в школе. Первая ссора с матерью. Первый мальчик, который ей понравился, жестокий и равнодушный к ней. Первый секс, совсем в другом возрасте и с другим мальчиком, конечно же. Первый синяк на лице, когда к ним с Вики пытался подкатить в баре какой-то тип, но общаться с ним желания не было. Первая брачная ночь и полное разочарование в браке. Первая ночь в участке и знакомство с Дереком Райтом.

Все эти моменты в ее жизни объединяло лишь одно. Острое желание защиты, которую сегодня ей дал незнакомый человек. Просто так, без обратного обмена временем, деньгами или телом, как раньше предлагали другие.

– Он меня защитил, – проговорила слабым голосом Ким, не открывая глаз.

Она знала, что Лиз где-то рядом, она услышит.

– Я рада, что ты говоришь, дорогая, – донеслось до ее ушей, а тело вдруг сжали в объятиях тонкие девичьи ручки. – Думала, мы тебя потеряли! Что случилось?

– Этот человек, – снова начала она попытку сложить чувства в слова, – он странный. Сломал мою оборону. И чем? Знаешь чем? Заботой.

Голос ее был вялый, язык едва шевелился. Ким осмотрелась вокруг себя и радостью обнаружила, что мир не остановился. Только ее личный мир встал на паузу однажды, но сегодня снова пополз вперед, расшатывая ее заржавевшие нервы.

– Он тебе понравился? – Хихикнула Лиз, отстраняясь от подруги.

Та распахнула глаза и уставилась на нее.

– Нет! Ты в своем уме, он меня старше вдвое!

– Вовсе нет, всего на пять лет, – рассмеялась плутовка. – Мы сегодня заполняли документы с Владом, мистеру Хендерсону тридцать пять, он еще молодой. Просто он другой. Да?

Ответа у нее не было. Какой он? Голова выдавала одно слово – надежный. И дальше чистый лист, даже лица толком не запомнилось.

– Пока, девочки, не засиживайтесь! – Бросил им проходивший мимо Винни, тянувший за собой свою невесту, и та чирикнула нежным голоском: – До завтра!

За ними двинулись остальные сотрудники.

– Куда они все? Который час? – Изумилась Ким и обернулась на часы за спиной.

Тело отозвалось резкой болью затекших мышц, а разум – изумлением. Пять вечера! Куда делся день, не понятно.

– Я тоже пойду, Грег ждет меня, – смущенно пробормотала Лиз.

– Конечно, спасибо тебе! Я здесь все закрою, – заверила начальницу Ким и снова откинулась на спинку кресла, задумчивая.

Офис опустел. Она привстала над стойкой и заглянула в стеклянный кабинет, тоже оказавшийся пустым. Странно, Ким могла поклясться, что слышала сегодня голос мистера Траста. День как в бреду.

Она собрала себя со стула, подняла с пола сумочку и вышла вон.

Солнечное небо подарило ей невыносимо яркие блики, ударившие в глаза. Ким остановилась недалеко от арки здания и принялась рыться в сумочке в поисках солнечных очков, когда рядом с ней остановился автомобиль, посвистывая колодками.

– Забирайся, – донеслось до ее ушей.

Оторвавшись от своего занятия, отчаянно щурясь на солнце, Ким ошалело уставилась на борт темно-синего микроавтобуса, преградившего пол улицы.

– Как ты меня нашел? – Вопросила она.

– Вы сегодня заполнили уйму документов со всей вашей подноготной, чему ты удивляешься? – Усмехнулся Эд, поправляя на носу солнечные очки в тонкой металлической оправе. – Просто приехал по адресу вашего места работы, это не так сложно, если знаешь город.