Текст книги "Краски. Путь домой. Часть 5"

101

Пятничный вечер плавно входил в офис «Траст Инкорпорейтед», а Ким все тянула с разговором. Казалось бы, что может быть проще? Они с Лиз не чужие люди, напарница поймет. Но ощущение, что она в чем-то очень сильно подставляет подругу, не проходило. Тем не менее, с ее стороны вопрос был решен наверняка, а поэтому сообщить новость просто необходимо. Это ведь и ее дом тоже.

– Лиз, послушай, – начала она, и лиса повернулась к ней, удивленная серьезным тоном. – В эти выходные я съезжаю из твоего уютного дома. Прости.

– Что случилось? – Встрепенулась малышка. – Почему так внезапно? Ты не домой, надеюсь? А как же офис? Ох, а как же наша свадьба? Ты не придешь?

Ким залилась искренним смехом и притянула к себе в объятия исполнительного директора корпорации, которая стала уже родной для нее.

– Ничего не изменится, я никуда не собираюсь уезжать из города, – поспешила она заверить подругу. – Просто вчера Эд предложил съехаться, у него комната свободная в доме, оттуда ездить на работу удобнее, у него какие-то совместные планы.

– Кто?! – Протянула Лиз, округлив глаза. – Эд? Тот Эд, который… Жить вместе? Ким, я ничего не понимаю. Как можно жить с человеком под одной крышей, когда знаешь его всего две недели? У вас такой скорый роман?

Типичные вопросы для типичного человека. Ким усмехнулась и перевела взгляд на солнечный офис, где собрались в открытом пространстве самые близкие для нее люди на сегодняшний день. Ровное счастье охватило ее сердце, и на лице расползлась улыбка.

– Меньше двух недель, – уточнила она. – Нет, мы пока просто общаемся и работаем с… С пониманием жизни, что ли. Я не могу это объяснить. Он гармонизирует меня, в его присутствии все мои внутренности расслабляются.

– Постой, вы не встречаетесь? И ты собралась у него жить? Он тебе хоть нравится?

– Безусловно, нравится, – протянула женщина, пытаясь объясниться в чувствах хотя бы себе, – но не так, как обычно нравились все мужчины до него. Точнее, мне пока никто так не нравился, как он. В том смысле, что мне интересно и всегда его мало. Он какой-то удивительный, будто не с этой планеты, но при этом ужасно приземленный. Каждый его шаг в глубину обоснован необходимостью жизненного перемещения. Я не знаю, как это объяснить.

Лиз уставилась на подругу, как на сумасшедшую, и та рассмеялась. Возможно, услышь она от кого-нибудь подобные речи до того, как встретила Эда, она бы тоже сочла человека безумцем. Но изнутри сейчас все казалось совершенно логичным – люди собирались жить вместе, потому что им так хотелось. Что в этом такого? Ведь и Лиз жила с парнем, потому что однажды возникло обоюдное желание.

Но нет, тут ситуация была иная, и Ким это знала. Она опустила умиротворенный взгляд на подол своего нового платья, черного, с мелким цветочком, какое нравилось Эду и умиляло его, и смущенно улыбнулась.

– Ким, а он ни в какой секте не состоит? – С опасением произнесла Лиз.

– Разве что в секте китайской лапши, он ее безумно любит! – Рассмеялась ответчица. – Послушай, не переживай за меня. Я большая девочка. Просто чувствую, что мне – туда. Он ведь тоже не с луны свалился: звать к себе странную женщину жить вместе, если бы не серьезное отношение ко мне в каком бы то ни было смысле, верно?

– Вы хоть целовались? – Проблеяла лиса, ничего не понимая.

– Вчера чмокнул в щеку, когда проводил до дома, – сдалась Ким и зарделась.

Она вспомнила прикосновение его пухлых губ к щеке, так нежно прижавшихся, и мир посветлел. А в офисе вдруг стало гораздо жарче, словно Ким сидела рядом с радиатором, подобные которым висели у них в Миррормонте в каждом доме.

– Ты серьезно? – Не унималась Лиз, похоже, очень переживая за свою съемщицу жилья. – Вы даже не целовались! Куда ты переезжаешь? Попробуй пожить у него, я пока не буду сдавать дом. Ким, это безумие какое-то. Я отказываюсь понимать, как два человека собираются начать жить вместе, когда между ними нет отношений. Что вас притягивает тогда друг к другу?

Хорошие вопросы. И быть честной сейчас – в ее же интересах. Ким задумалась на несколько секунд, благодарная собеседнице за ее скептический интерес.

– Общность, – выдала, наконец, она. – Единый ритм сердца и жизни. Он как будто часть меня, я не смогу это объяснить, не проси. Нам мало быть вместе до определенного времени, после которого приходится расставаться. Хочется постоянно, каждый день. Даже ночью хочу ощущать, что он где-то там, в соседней комнате.

Звонок на офисный телефон разъединил девушек на время. Ким внимательно выслушала человека на том конце провода, записала его контакты, которые следовало передать завтра утром мистеру Трасту, и, довольная своей жизнью, повесила трубку. Лиз за все это время не двинулась с места, так и сидела, уставившись на странную рассказчицу, будто видела ее впервые в жизни.

– И что вы делаете при встрече? – Продолжила она допрос.

– Общаемся, рисуем схемы понимания, смеемся, – выдала первое, что пришло в голову, Ким. – Иногда просто молчим: я разглядываю его татуировки, а он – меня. Иногда гуляем по городу, он мне такие места показывал, о которых я даже не догадывалась. Ты знаешь, что недалеко от центра города есть лес, в котором можно заблудиться? А на склонах Твин-Пикс, оказывается, можно учиться азам скалолазания. А на океан очень забавно смотреть вниз головой. Там на пляже есть турники для спортсменов, если за них зацепиться ногами… Что? Почему ты на меня так смотришь?

– Тут два варианта: либо ты поехала крышей капитально, либо ты влюбилась по уши, – подвела итог квалифицированный специалист по умалишенным доктор Харви, и Ким снова улыбнулась, понимая скептицизм подруги. – Что происходит? Послушай себя, это мило, но настораживает.

– Можешь придумать себе любую отговорку, которая тебя устроит. Я ничего подобного не чувствовала никогда и ни с кем. Как будто попробовала на вкус саму жизнь, понимаешь? Полюбила тишину и темноту, поняла, что я есть свет. Что прошлое не важно, оно уже прошло. Лиз, оказывается не обязательно защищаться от жизни! Нужно ее просто увидеть! Просто понять, что ты есть жизнь! И тогда все сложится, как нужно.

Внимательная слушательница вдруг расслабилась. То ли поняла ее объяснения, то ли просто отпустила независящую от нее ситуацию.

– Я не знаю, что случилось с моей любимой Ким, но мне нравится твой захлеб эмоциями, – выдала, наконец, лиса. – Ты точно уверенна, что все будет хорошо? А то я могу дать вам пару месяцев освоиться.

– Нет, Лиз, ты и так слишком долго была добра ко мне, – мотнула головой авантюристка. – Вам с Грегори нужно вить свое гнездо, решать жилищный вопрос совместно, а значит, пора и мне сделать шаг навстречу любви, а не страху.

– Ты его любишь? – Прозвучал последний вопрос очень тихим несмелым голосом, будто подруга прикасалась к нежному бутону капризного цветка.

Ким внимательно взглянула на девушку и, улыбнувшись мягко и женственно, почти по-матерински, так же мягко кивнула, прикрыв веки от смущения.

Она это сделала. Тот самый важный шаг, изменяющий прошлое и настоящее одновременно, когда боишься потерять стабильность, шагнуть в темноту. Ким всегда предпочитала быть необузданной амазонкой, независимой и неуловимой, а тут решилась, да еще и толком не ориентируясь в будущем. Впрочем, предсказать будущее невозможно даже для себя самой, что уж говорить о паре?

За думами о прекрасном проскочил остаток дня, и уикенд полноправно вошел в офис «Траст Инкорпорейтед». Сотрудники постепенно расходились, ушла и Лиз, поглядывая на свою товарку одновременно с радостью, подозрением и недоумением. Но секретарь так и сидела за стойкой, прикрываясь делами, ибо ехать домой не хотелось.

Сегодня они не увидятся, потому что Ким «должна собрать вещи». На самом деле, у Эда в магазине прием товара, а Влад попросил сегодня без сверхурочных, сославшись на день рождения отчима. Поэтому пара и договорилась о свободном вечере, который уже вызвал недовольство и разочарование у обоих. Было бы гораздо продуктивнее, если бы Ким помогла ему с моточастями, а вечером они бы перевезли ее три спортивные сумки с немногочисленным барахлом. Но леди было положено иметь много вещей, а мужчине – личное пространство на дела, поэтому влюбленные страдали в разлуке.

Ни к одному из мужчин в своей жизни Ким не ощущала этого тянущего чувства тоски, физической нехватки, как кислорода, оставаясь автономной с любым, даже самым преданным ухажером. Особенно с преданным, брр. Сердце в груди ожило лишь с ним, раскрылось, освободилось от многолетних оков, и удивилось, зачем нужна была жизнь без любви все это время. И теперь требовало быть рядом любую свободную минуту, не желая терпеть и мгновения врозь.

Ким с тяжелым вздохом поднялась с кресла и прошлась по пустому офису. Домой так и не захотелось, но вдруг появилась одна шальная идея, подумай о которой она хоть минуту, никогда бы не дошла до исполнения, признанная разумом идиотской. Секретарь вернулась к стойке и схватила телефон, набрала нужный номер и приложила к уху, слушая длинные гудки.

– Алло! – Отозвалась трубка знакомым мужским голосом, грубоватым, чуть осипшим, но родным. – Алло, говорите! Ну же! Считаю до трех и кладу трубку.

– Привет, пап, – выдавила из себя Ким и замолкла от кома в горле.

С Юждином Холли она виделась последний раз в родном доме в Миррормонте еще до своего совершеннолетия. Отец спас ее от разъяренной матери, которая, к слову, никогда не переходила грань и не занималась рукоприкладством, и это стало точкой в их и без того шатком браке. Родной мужчина, извечно смердящий спиртными напитками, покинул город на радость оставшимся жителям, де «одним алкоголиком меньше».

– Знаю, ты сейчас думаешь, что это шутка или розыгрыш, – пробубнила Ким, нарушив начавшее напрягать молчание. – Я давно не звонила тебе.

– Кимберли! – Воскликнул он, словно вышел из пьяного анабиоза. – Черт тебя дери, ты сменила все телефоны и адреса! Где тебя носило столько лет?

– Да, много где. Как ты?

– К черту меня! Расскажи, как поживаешь ты? Замужем? Дети есть?

– Нет пока, я… – Ким собралась уже выдать целый список отговорок, почему у нее нет ни того, ни другого, но передумала. – Я скучала, пап.

В трубке повисла тишина, а потом раздались отдаленные старческие всхлипывания. Отец, похоже, не растерял своей открытости и чувствительности, либо снова надрался в стельку. Ким, слушая живые отблески неравнодушия от самого важного мужчины в ее жизни, не ощущая под ногами пола, уселась назад на офисный стул и прикрыла глаза. Вскоре всхлипы прекратились, и раздался его надломленный голос:

– Почему ты позвонила? Тебе что-то нужно?

– Извиниться, наверное, – предположила Ким, стараясь быть честной с самой собой. – Что пропала. Что злилась на тебя все эти годы. Прости.

Всхлипы в трубке возобновились, и, спустя несколько прерывистых вдохов, перешли в тихие беспомощные рыдания. Мужчина хрипло дышал, стараясь восстановить равновесие в сердце, и дочь прекрасно понимала, насколько сложно ему это давалось.

– Что ты сейчас со мной делаешь, Кимми? – Просипел отец, на грани нервного истощения. – Ты в своем уме? Мне седьмой десяток…

– То же самое, что и с собой, наверное, – пробасила женщина, шмыгнув носом; она помолчала немного в трубку, лелея в сердце лишь одно желание – обнять постаревшего предка прямо сейчас. – Как ты? Справляешься?

– Как то справляюсь, – безынтересно отмахнулся отец. – Я, честно говоря, вообще не понял, куда улетело столько лет, как в бреду.

Ким поджала губы. Ей никогда не нравилась «милая» особенность родителя – пить горючие жидкости так, словно это была родниковая вода. Залпом. В непомерном количестве. Ким ненавидела выпивку со времен своего детства, принимая любые изъяны этого мира, кроме непомерной дружбы с зеленым змием. До чего мерзко было услышать от отца беззастенчивое признание, что он так и не справился со своей зависимостью.

– Ты не завязал… – С разочарованием протянула она, не понимая, как дальше строить разговор со своим наверняка поддатым отцом.

– С выпивкой? – Раздался из трубки удивленный голос Юджина Холли. – Завязал, едва уехал из Миррормонта! Вообще не понимаю, как люди пьют, даже пиво не усваивается. Просто тут как-то каждый день похож на предыдущий. Дом, работа.

Раздался глубокий прерывистый вздох, и Ким не сразу поняла, что он вырвался из ее горла. Облегчение разлилось по сердцу, а из глаз вдруг потекли мирные горячие слезы. Они застилали взор, размывая очертания офиса, и щекотали кожу на щеках, которую позвонившая тут же обтирала сухими горячими ладонями.

– Не пытался найти себе девушку? – Решила дочь сменить тему разговора, пока ее всплеск эмоций не выявился.

– Девушку? – Прыснул со смеха предок. – Кому нужен полувековой старикан из глубинки с мышлением подростка и требованиями политика?

– Это мамины слова, ты не такой.

– Откуда тебе знать? Прости, не хочу тебя сюда впутывать. Это наши с ней дрязги, и бог бы с ними.

– Куда впутывать? – Не выдержала женщина. – В нашу семью?

– Нет никакой семьи, Ким, – обреченно выдал отец.

Ей вдруг стало безмерно жаль этих людей, которые звались ее родными. Измученные, поломанные жизнью судьбы. И сама Ким ничуть не лучше, разведенная, бездетная, незамужняя более. Стоило немалых усилий, чтобы принять это в себе.

– Вот именно, – горько усмехнулась дочь. – И в это «нет никакой семьи» я и впутана. Уже. Понимаешь? И звоню тебе, а не маме. Потому что многое поняла.

– И что же ты поняла? – Осторожно уточнил предок.

– Что мне тебя не хватало все эти годы, – решила быть честной Ким. – Что никто из нас ни в чем не виноват, просто так сложилось. Что соскучилась и хочу тебя увидеть.

Последнее вылетело случайно в порыве нежности к отцу. Ким даже не представляла, насколько сильно она хочет изыскивать возможности для поездки в Сиэтл в сложившихся обстоятельствах, но этого и не потребовалось.

– Ты в Миррормонте? – Спросил собеседник, переварив ее доводы.

– Нет, пап, я в Сан-Франциско, – сообщила непоседливая путешественница. – Ужасно устала от того городишки.

– Уже лучше, тогда более реально, – крякнул мужчина довольно. – А я в Сакраменто. Ужасно устал от холода и дождей.

По непонятно каким законам, но явно не физическим, в офисе стало на порядок светлее. Словно зажглись резервные лампочки, осветившие все вокруг радостными лучами, и Ким не сразу поняла, что источник этого волшебного света – она сама. Сердце вдруг, пропустив пару ударов, бросилось галопом, а на лице расплылась довольная наивная улыбка, которую некогда женщина в себе презирала, считая детской.

– Ты серьезно? Как тебе это удалось? – Воскликнула она.

– Когда отрезан от корней и кроны, легче перекатываться по миру, – усмехнулся отец. – Что делаешь в следующие выходные? Буду рад тебе.

– Пока не было планов. А что если я приеду не одна?

– Хахаль? Кто он? Впрочем, какая разница, если он тебе по нраву. Приезжайте, устроим барбекю во дворе.

Ким рассмеялась искренне и звонко.

– Ты как всегда, пап: задаешь вопросы, а потом понимаешь неважность ответов на них, – развеселилась женщина ребяческим тоном, но тут же расплылась в нежной улыбке, вспомнив о своем «хахале». – Я поговорю с ним. У Эда свой магазин, если получится оставить его на помощника… Если же нет, то я приеду одна, обещаю!

– Эд, – пожевал папа имя, пытаясь распробовать. – Ладно, договорились. Я рад, что ты позвонила, дочь! Ты уже большая, наверное.

– Очень, – согласилась Ким. – Скоро увидишь сам.

Зажженная какой-то удивительной позитивной энергией, она собрала свои вещи и вышла из офиса вон. Ее раскинувшиеся за спиной крылья не влезали больше в четыре стены какого бы то ни было помещения, и освобожденная красавица выпорхнула из внутреннего двора здания на свободу, подставляя лицо яркому солнцу.

Мир пел звучные серенады в ее сердце, кружил естество, наполняя счастьем каждую клеточку. Ким уже даже успела порадоваться, что сегодня они с Эдом не увидятся, пора было начинать продуцировать энергию света самой. Учиться это делать, по крайней мере.

Преодолев три квартала в сторону Иннер Парксайд, Ким вдруг поняла, что забыла надеть солнечные очки. Более того, она не нуждалась в них больше. Совсем. Свет перестал слепить ее внутренних демонов, и женщина в свою очередь прекратила щуриться и болеть от раскаленных лучей светила. Теперь она могла ими наслаждаться в полной мере, радуясь естественному сиянию улиц, витрин и домов. Интересно, каково будет море без этих преломляющих зрение стекол? Поборов в себе желание отправиться к океану немедленно, Ким, расплывшись на солнышке в довольной ухмылке, двинулась дальше к дому, чтобы сделать то, чего от нее ждали – собрать вещи для скорейшего переезда.

Но тут спохватилась. Осталось еще одно безумство на сегодня. Ким открыла телефонную книжку на своем аппарате и выбрала номер офисного «лучшего друга». Улыбаясь во весь рот, она отправила сообщение Тедди Макалистеру с одним единственным словом: «нашла». И подготовилась, что этот уикенд, обещавший пройти в праздновании свадеб двух их сотрудниц, и следующая неделя в «Траст Инкорпорейтед» будут полны расспросов и сплетен.

102

– Боже, как же все это сложно! – Возмутилась Алекса, обессилено откидывая очередной каталог. – Неужели все так мучаются перед свадьбой?

– Только перфекционисты, – улыбнулся Дениэл, понимая, что они снова уходят ни с чем.

Очередная поездка в дизайнерское бюро для оформления территории дома на свадьбу закончилась провалом. Это оказалось гораздо сложнее, чем просто расставить скамьи и повесить цветочные гирлянды. У Алексы уже в глазах рябило от многообразия вариантов, но вот уже четвертая команда специалистов не смогла уловить настрой притязательной заказчицы.

Недавние торжества Селесты и Ив, которые пара посетила в прошлый уикенд, казались такими легкими и воздушными, что даже в голову не шло, как это все может быть сложно изнутри. Слишком много нюансов, слишком большой выбор.

– Может, закажем свадьбу «под ключ»? – Предложил жених, заведомо догадываясь, каков будет ответ. – Сейчас много таких предложений.

– Ни за что! – Мотнула хорошенькой головкой невеста. – Они наверняка налепят несуразицы! Разве можно мешать розы с тюльпанами?

Дениэл лишь снова улыбнулся в ответ, отметив про себя изумительное сходство девушки с ее мамой. Если бы он не был уверен, что Алекса абсолютно счастлива в своей роли, то мог подумать, что она боится выходить замуж. На самом же деле невесту тревожило совсем не торжество, а собственное состояние здоровья, которое вроде бы и не вызывало нареканий, но все же беспокоило. После мимолетных «красок» на прогулке с Индирой они перестали посещать Алексу так явно и часто, прячась внутри, как когда-то давно. Только теперь она знала об их наличии в своем мире, и переживала, что зверь может вырваться из клетки в самый неподходящий момент. Никакие уговоры, что жених всю свадьбу будет рядом, не помогали.

И Дениэл отпустил ситуацию на самотек. В конце концов, Алекса имела право на свои эмоции, бравшие верх над восемнадцатилетней представительницей клана Траст не в первый раз. К слову, он свои восемнадцать лет вообще начал с тюремной камеры.

Пара двигалась от студии декора к парковке, на которой среди прочих машин остался их верный «Купер». Множество людей неслось на работу, обтекая их со всех сторон. Директор транспортного цеха и сам спешил на службу, вот только завезет свою возлюбленную в поместье. Алекса шла впереди него по узкому тротуару, огибая встречное движение пешеходов, и оборачивалась к Дениэлу время от времени, чтобы поделиться мыслями и рассуждениями.

– Мне понравилась свадьба Стива и Веллари в оранжевых тонах с лилиями повсюду.

– Был очень резкий запах, – не согласился Дениэл.

– Да, ты прав. Может быть, орхидеи, как у Ив? Нет, – сама себе ответила Алекса, обернувшись, – не ощущаю себя такой уж нежной, если честно. Тогда может герберы? Вспомни себя на моем дне рождении?

Она хихикнула, шагая в полразворота, чтобы оценивать реакцию спутника.

– Мне главное, чтобы невеста была в духе, – улыбнулся ей Дениэл.

– Я разве могу быть не в духе? Это же свадьба! Самый счастливый день в…

Алекса не договорила. Не уделяя должного внимания дороге, она врезалась в девушку с высоким картонным стаканом в руках, и тот взорвался между их телами фонтаном оранжевых капель. Апельсиновый сок начал расползаться по ее белоснежной футболке рыжими пятнами с удивительными радужными разводами. Девушки стали извиняться друг перед другом за невнимательность, но тут столкнулись взглядами, и Алекса замерла. Круглые карие глаза встречной шатенки поплыли вниз внешними уголками, а мир вокруг нее вздрогнул и расслоился множеством контуров.

Дыхание замерло, сердце бросилось к горлу от счастья! Она нашла их! Нашла «краски»! Алекса хотела повернуться к Дениэлу, чтобы поделиться новостью, но вовремя вспомнила, что этого делать категорически нельзя. Не успела она подумать о нем, как насыщенность цветов начала тускнеть, а контуры собираться в единые объекты. Алекса отбросила все мысли и снова сконцентрировалась на встречной особе с пустым стаканом, зависнув взглядом в ее глазах: девушка замедлилась и извинилась глубоким басом, открывая неровный рот с желтыми неоновыми зубами. Контуры предметов снова стали расслаиваться, а мир – набираться насыщенности. Алекса бросила назад себя жест «не приближаться», стараясь не отдавать себе отчета, зачем это делает, и, сосредоточившись, снова пошла вперед, ошалело разглядывая дивный мир вокруг.

Дениэл довольно быстро понял, что к чему, и пошел следом. Когда девушка прошла мимо пути на парковку, где покоился их надежный автомобиль, он немного притормозил, взвешивая свои действия. Стоило ли вывести Алексу из ее состояния прямо сейчас и отправиться, как и планировалось, в цех, или нужно довести ее идею до конца? Мужчина потер бороду, оценивая пешеходный переход, за которым раскинулась стоянка, и удаляющуюся от него в толпе хрупкую фигурку, а потом, глубоко вздохнув, потопал за ней скорым шагом, чтобы не потерять из вида.

Сотни людей, которые шли ей навстречу, были такими же, как на ее картинах: с грустными красноватыми глазами, светящейся кожей и зубами. Алекса, как зачарованная, разглядывала их, немного странных и пугающих, но родных. Они были ее светящейся семьей, ее силой и мужеством, ее слабостью и ужасом, всем, что хоть как-то трогало ее сердце яркими эмоциями. Кто-то светился сильнее, кто-то меньше, но абсолютно все человечество было ей родным, являясь единым целым – энергией Творца.

Позже она начала замечать и здания, которые тоже пошли странными расслоениями: окно будто обвели четырьмя лишними яркими контурами, деревья под порывом ветра зашумели нереально насыщенной листвой, а светофор на перекресте ослепил девушку взрывом зеленых искр. Каким же красивым был мир!

И тут она ощутила пульсацию. Сначала девушка подумала, что это ее тело. Она опустила взгляд на руки, которые тоже были нереально яркими и слегка вибрировали, но источником оказались не они. Источник был… Там! Алекса резко развернулась и пошла в обратную сторону.

Дениэл едва успел отвернуть взгляд от ее маневра, чтобы не включить преждевременно. Он пропустил девушку назад, свято надеясь, что она движется к парковке, и пошел за ней следом. Почти сразу он понял, что мечте не дано сбыться. Алекса свернула на менее оживленную улицу в противоположном от «Купера» направлении и пошла неуверенным, но непреклонным шагом.

Вскоре поток людей начал редеть. Горожане расселись по офисам, машины встали по парковкам, и движение на улицах улеглось. Дениэл посмотрел на часы – одиннадцать утра. Уже второй час они гуляли по городу. Лорейн отменила его сегодняшнюю встречу, удивившись, ведь он искал контакта с «Клиф Логистик» с начала существования конторы! Дениэл и сам посетовал на судьбу, что из всех дней года Алекса и мистер Вебер, директор компании, выбрали для своих маневров один и тот же день, но, видимо, такова судьба.

Иногда девушка пыталась выйти на дорогу, тогда он догонял ее и осторожно подталкивал обратно на бордюр. Алекса вертела головой очень медленно и плавно, брела по мостовой, разглядывая знакомые ландшафты с раскрытым ртом, да, и в целом вела себя, как человек, находящийся не в себе. Один бог знал, что она видела. Вот она попыталась понюхать фонарный столб, потом сняла обувь и пошла босиком по тротуару, глядя под ноги, но вскоре снова обулась. Дениэл старался не отвлекать ее, он молча шел за ней на приличном расстоянии, чтобы не столкнуться взглядом, доверял любимой и контролировал ситуацию. Не это ли подарок от вселенной на грядущую свадьбу?

Алекса внимательно рассматривала стены и заборы, каждую трещинку, каждую частицу. Казалось, от ее намерения предметы могут приближаться до видимых микронов и отдаляться до галактических глубин. Она присела на корточки и погладила пальцем мостовую. Та переливалась всеми оттенками космоса – от мерцающего пурпурного до искристо-алого, каждая грань ее неровностей ослепительно сверкала на солнце мириадами звезд. Невероятная красота!

Спустя время в зенит поднялось ленное солнце. Оно облизывало плавными лучами стены зданий и хрустальные высотки, подогревало шуршащий в листьях пальм ветер и румянило щеки небольших сувенирных магазинчиков под алыми козырьками. Вместо офисных зданий пошли уютные кафе и рестораны с внешними крытыми верандами, оборудованные столиками. Малочисленные посетители смотрели на мир добрыми грустными глазами, плавно поднимали к рваным ртам белоснежные чашечки с дымящимся синим варевом. Алекса радовалась людям. Казалось, она росла с ними много лет, сотни, если не тысячи! Множество воплощений. Она знала каждого.

Вдруг она замерла, уставившись благоговейно на светящийся высотный торт из множества мерцающих звездочек. Красивее него ничего в жизни она не видела! Трехъярусный, переливающийся разноцветными потоками, словно фонтан, включающий в себя красочные реки жизни. Казалось, он был живым организмом, изменяющимся, едва Алекса приблизилась к нему. На каждом ярусе торта оказались разноцветные цветы, посаженные в светящуюся почву. Фейерверк ее эмоций оказался лишь крупной городской клумбой на площади. Алекса приблизилась к ней и стала рассматривать листья цветов, поражаясь детализации картинки. Каждая жилка на листе переливалась сияющим потоком! Девушка заворожено наблюдала, как по венам растений бежит и пульсирует голубоватая кровь. Время остановилось на этой клумбе: вечность казалась секундой, а секунда – вечностью.

Но тут снова почувствовалась пульсация, зовущая ее дальше. Алекса поднялась с теплого асфальта и… Что это такое тяжелое в руке? Ей показалось, что она зацепилась за клумбу, и теперь ее часть тащится за ней, утяжеляя, заземляя, мешая полету. Зачем ей клумба? Она выпустила ее из рук и пошла дальше, радуясь такому простому решению.

Дениэл, шедший сзади, поднял ее рюкзачок с личными вещами с мостовой, продолжая путь за любимой. Та шла зигзагами, упоенно разглядывая скучные серые стены города, обнимая столбы и беззастенчиво пялясь в глаза встречным прохожим. Случайно в его голове всплыли слова Алисии Пэрриш, от которых его передернуло: «Вы допускаете мысль, что она может забыть все свои тринадцать лет с момента первого провала?» Поборов желание вывести ее из этого состояния прямо сейчас, Дениэл принял решение доверять вселенной без страха. Он снова стал наблюдать за Алексой, которая теперь нашла еще одну клумбу. Он закатил глаза в исступлении: на первую она потратила почти час! Кто же расставил их в городе в таком недопустимом количестве?

Алекса с трудом сдерживала восторженные вопли. Под голубоватыми листьями цветов пульсировала оранжевая земля. Неужели было время, когда она боялась этого мира и блокировала воспоминания? Неужели ей не хотелось это разглядывать? Сейчас она с упоением впитывала каждую частичку своего уникального видения, будто собиралась рисовать его по памяти. Она просто обязана рассказать о нем Дениэлу!

Кому?

Ее стало утягивать обратно, краски потускнели. Нет! Она нашла за столиком открытого кафе мужчину и рванула к нему, сосредоточившись на его грустных красноватых глазах. Он поднял на нее взгляд и улыбнулся рваным ртом с голубыми светящимися зубами. Мужчина спросил у нее что-то медленным басом, разевая голубую рану широко и вычурно, но девушке уже было не интересно. Она добилась нужного эффекта: «краски» вернулись, пульсация усилилась, и Алекса пошла на пульс.

Солнце, сделав круг по небу, плавно двинулось к противоположному горизонту. Дениэл, оценив циферблат часов и сверив их местоположение, сообразил, что, скорее всего, они не успеют в поместье до включения сигнализации. Они шли с раннего утра, но не преодолели и трети пути к дому. Чем бы ни обернулось дальнейшее приключение, следовало отважиться на сообщение мистеру Трасту. Ему потребуется вся его находчивость и очарование, чтобы сделать невероятное, пока было время: отключить сигнализацию и оставить ворота открытыми на ночь. Алекса шла домой.