Текст книги "Хэлвегард. История одного королевства"

Двое других мужчин Мие были внове. Примерно одного возраста и телосложения с Бьёрном, они выглядели строже, но от этого почему-то, как показалось девушке, слабее её друга, однако старались добрать ощущение мощи своей внешностью: подбритые виски, удлинённые бороды, заплетённые в косу, и множественные шрамы. Один из них хотел улыбнуться красивой девушке, но получил такой уничижительный взгляд от Бьёрна, что опустил глаза в стол, забыв и думать о знакомстве.

За обедом бойцы рассказали, что ходы отступления из заточения Моди готовы. Они расшатали прибитые доски на задней части дома и остались незамеченными, благодаря завыванию ветра (тут Дэгрун расплылась в улыбке довольной кошки). Только вот кузню придётся спалить всю до основания, потому как вместо двоих охранников вокруг обозначенной избы стоит шестеро, и скорее всего боя не избежать. Кроме того, сложность была в узнавании Бьёрна – он не имел права засветиться, иначе вход в деревню ему будет заказан, Тристан уж точно постарается.

– Нам мало подымить, нужен переполох в поселении, чтобы совсем всё плохо, – выдал мужчина итог.

Миа, похоже, только сейчас начала осознавать всю опасность затеи. Смертельную опасность для каждого из них. Но Дэгрун держалась очень смело, даже высокомерно, и это вселяло некую надежду. Друзья Бьёрна мирно ели, не проронив ни слова.

Наконец, после окончания обеда, Мие выдали большую лепёшку с розмарином, которую следовало передать Моди вместе с посланием. Стало ужасно страшно идти к заключённому и становиться предателем.

– Ты не обязана, если не хочешь, – понял её эмоции Бьёрн. – Это идея Дэгрун – втянуть тебя в историю, ты можешь отказаться. Мы вытащим его и так, но лучше, конечно, чтобы он был в курсе того, что происходит.

– Я справлюсь, – кивнула Миа.

Четверо воинов вышли из избы травницы и отправились в три разных стороны. Миа двинулась прямо по грунтовой дороге, идущей мимо заднего двора кузни, посреди которой где-то там располагался дом Фреи с невольником внутри. На входе её встретила пара рослых бьярнваров, досмотрела презент и обезоружила. После чего пропустила внутрь.

Моди сидел на кровати с книгой. Запертый, но несломленный, он поразился гостье, да и сам поразил её своей волевой осанкой и готовностью нести ответственность перед деревней. Миа не совсем поняла настроя парня, о какой такой ответственности он вещал, но допрашивать не стала, потому как на выходе стоял охранный «медведь» Тристана, слушающий каждое слово. Ребята поболтали о знакомых и еде, обсудили небогатую обстановку дома Фреи и затихли, не зная, что ещё сказать.

– Этой весной к тебе лисы не лезут, – спросила посетительница, и друг удивился.

– Какие тут лисы, Миа? Они по весне уходят ближе к замку, там пищи больше. Что с нас взять-то?

Девушка направилась к столу, где лежала лепёшка от его матери, и, разломив её пополам, протянула одну часть Моди. Вся эта конструкция из тел прикрыла их лица от охранника, и Миа успела шепнуть парню лишь одно слово: «погреб», прежде чем продолжила обычный разговор:

– Я не разбираюсь в животных, – беспечно протянула она, нажёвывая булку. – Обычно по весне они бегают где-то тут, у вас на заднем дворе, тащат что-то. Потом сам не знаешь, что куда пропадает, верно? Ты не слышал, сегодня так ветер завывал?

Моди понял, что он ничего не понял. Но это не отбило у него желание понять. Он смотрел очень внимательно на ставшую вдруг серьёзной Мию, потом на булку, и снова в глаза девушке.

– Дэгрун предупредила, завтра снова может быть непогода, ветер странный, будто сказать что хочет, – продолжила принцесса, стараясь держать непринужденный тон. – Она говорит, завтра утром жди беды, не иначе. Но я знаю, что она не всегда бывает в себе. Какие беды могут быть у нас тут, кроме лисиц да псов, а, Моди?

Похоже, парень догадался. Его взгляд вспыхнул секундным пониманием ситуации и снова нарочно погас, зыркнув на охраняемую дверь.

– Поживём – увидим, – так же спокойно ответил парнишка, хотя щёки его зажглись вполне различимым румянцем.

Её услышали. Девушка улыбнулась лучезарно и расслабилась.

– Пойду, скоро темнеть будет, – сообщила она другу. – Береги себя, Моди. Увидимся ещё скоро, точно увидимся!

Она не удержалась и обняла мальчишку, внутренне благословив на хороший исход. После чего вышла из избы и, надев назад своё оружие, двинулась восвояси. Слева в лесу хрустнула ветка, и девушка интуитивно кинула взор в белёсую чащу: там, в глубине леса едва различимо среди поваленных деревьев и голых кустов мелькнула чья-то тень. Обернувшись на охрану, облепившую дом Фреи (тем и дела не было до отдаляющейся девушки), Миа сложила из пальцев знак, что всё прошло хорошо. В ответ ей махнули рукавицей, и движение исчезло, словно ничего и не было.

Осталось самое главное – не умереть от страха, когда завтра придётся поджигать место своей работы.

По традиции перед важным днём, Миа снова не спала всю ночь. Осознав, что сна ей не светит, воительница ушла на глубину озера и проболталась там до самого утра, тренируя одновременно и восстановление духом в воде, и присутствие сознания в теле, в продолжение игр в проруби. Перед рассветом Дэгрун, которая, по всей видимости, тоже не спала, плеснула себе кружку холодного аквавита, которым запила какие-то травы, и вышла из избы. В силу того, что девушку не звали и не будили, она сделала вид, что спит, и это устроило обеих.

Однако, едва оставшись одна, она села на кровати, ощущая тревожный трепет в сердце. Стараясь не удариться в панику, Миа решила разобраться, почему её так трясёт, и обнаружила огромное количество страхов за исход мероприятия. Чтобы с ними справиться, она принялась искать свою цель во всей этой ситуации. Зачем она позволила втянуть себя и Бьёрна в эту историю? Не играли ли они в игру повитухи, ставшей вдруг непомерно амбициозной во всей этой истории?

Цель нарисовалась сразу. Моди не убивал Хакона, а потому и на смертную казнь ему не нужно. Однажды этот парень помог Мие вспомнить, как держать меч, пусть же он останется жив во всех этих политических играх, пришло время отдать ему должное. Как сказала бы её наставница, соблюсти баланс. Тремор тут же исчез.

Уже через полчаса вид за окном изменился. Снова поднялся ветер, гнущий деревья к земле, рвущий крыши домов и воющий под крыльцом. Девушка не смогла запихать в себя и крошки хлеба, пока наблюдала результат работы знахарки. Страшно представить, что может натворить человек с такими способностями, если дать ему всеобъемлющую волю и полное отсутствие совести.

В стекло, выходящее на лес, прилетел камешек. Пора.

Покрепче затянув меховую парку, чтобы её не сорвало ветром, Миа двинулась в кузню. Изнутри пыталась вырваться паника, но девушка убедила себя, что просто идёт в мастерскую к Герде разузнать, есть ли ещё работа. Получилось.

На улице бушевал ураган, не иначе. Получив порцию колючего игольчатого ветра в лицо, Миа буквально выкрикнула изнутри: «хватит!», надеясь, что Дэгрун услышит, в каком бы состоянии сознания она не была. Ветер не утих, зато девушка почувствовала, что дождь буквально больше не трогает её. Воздух выл вокруг тонкой фигурки, но удары осадков прекратились, словно та теперь была под некой непостижимой умом защитой. Очевидно, травница услышала её просьбу.

Довольно быстро Миа преодолела свой путь, оказавшийся чистым и безлюдным, что неудивительно.

Кузня оказалась пуста, то, что нужно для следующего шага. Девушка прислушалась к тихому помещению – лишь треск поленьев в печи был ей каким-либо звуком. Она на цыпочках прошла через зал к их с Гердой каморке и нашла там подругу спящей. Пусть. Она её разбудит, когда придёт время убегать из дымящего здания.

Под грохот собственного сердца девушка вытащила щипцами из печи небольшой уголёк и бросила на пол в надежде, что тот разгорится. Не тут-то было, он лишь мерцал во мраке комнаты, даже не думая заниматься. И ладно, бог с ним. Миа оставила в покое затухающий кусочек жара и переключилась на печь. Что бы такого в неё положить, чтобы начало дымить? В кузнецкой печи такие температуры, что огонь сжирает всё без остатка.

Окинув взглядом комнату, Миа нашла несколько необработанных медвежьих шкур, сваленных в углу за стойкой. То, что нужно. Взяв одну из них, она скрутила её покрепче и пихнула в свод печи. Шерсть сразу же вспыхнула, и по комнате поплыл характерный запах жжёного рога, от которого запершило в горле. Стараясь кашлять тихо, поджигательница наблюдала, как шкура начала приглушать огонь и тлеть, источая зловоние и едкий серый дым. Прекрасно. Осталось лишь закрыть задвижку печи, и можно бежать наверх в поисках Скьельда.

Помещение стало скоро наполняться копотью и гарью, достаточно удушливой и плотной, чтобы у Мии закружилась голова. Но ей ещё нужно было сыграть свою роль до конца и поднять переполох в деревне. Для пущей достоверности Миа раскрыла входную дверь и довольно громко хлопнула ею.

– Что тут у вас происходит? – крикнула девушка, надсадно кашляя, и для этого ей не пришлось притворяться. – Скьельд! Горим!

Она взбежала на второй этаж и нашла там владельца кузни в не очень добром здравии, видимо, перебрал вчера спиртного. Но что стряслось? Скьельд ведь не пьёт! На новость о пожаре мужчина мигом пришёл в себя и стал носиться по второму этажу.

– Миа, живо разбуди Хьярти! – крикнул он, а сам принялся распахивать окна.

Девушка сквозь дымовую завесу кинулась к соседней двери, а владелец мастерской уже кричал на всю округу в раскрытое окно. Однако ветер снаружи завывал так, что даже Миа не слышала его слов, не говоря уже о ком-то ещё, сидевшем дома у печки в такую непогоду.

Хьярти, встрёпанный и перепуганный, выскочил из кровати в одних кальсонах и принялся махать полотенцем, чтобы разогнать дым. Глупее ничего не придумать.

Но тут случилось нечто непредвиденное. Когда Миа уже была готова спускаться на первый этаж, вспыхнула лестница не иначе как от того самого злосчастного уголька, который, по всей видимости, отлетел второпях к куче берёсты. С перепугу девушка осела на пол, отсечённая от выхода стеной огня. Паника живо взяла её за горло, перекрыв не только голос, но и кислород.

– Не спи, не спи! – встряхнул её подбежавший сзади Хьярти и стал поднимать девушку на ноги. – Нельзя спать, угоришь.

Парень кинул покрывало на огонь и успел протолкнуть Мию по лестнице вниз, когда занялось и оно. Вскрикнув, он забрался назад на второй этаж, а девушка оказалась внизу в беспросветном чёрном дыму. Нужно выбраться из кузни.

На ощупь она пробралась к закрытой двери и распахнула её. Поток воздуха пошёл сквозняком на второй этаж, очищая задымлённое помещение, но при этом распаляя пожар на лестнице. Огонь уже начал облизывать деревянный потолок и лестничные стойки, которые вот-вот грозили обрушиться. Миа в ужасе зажала рот рукой, чтобы не закричать.

Собственно, почему это?

Она раскрыла рот и заорала, что есть сил на всю улицу:

– Пожар! Пожар в кузне!

Окна кафе и таверн на той стороне улицы тут же облепились зеваками, некоторые горожане выбегали наружу. Ветер выл в пространстве между домами, залетал в кузню и разжигал огонь ещё сильнее. И тут Миа вспомнила.

– Герда! – воскликнула она испуганно, и холод пробежал по её позвоночнику.

Девушка бросилась в их каморку, всю заполненную дымом, и попыталась расшевелить спящую подругу, но тщетно. Видимо, та уже надышалась во сне дыма и не реагировала на её действия. Нет, этого не может быть! Слёзы покатились крупными каплями по чёрным от копоти щекам принцессы. С главного входа раздавались чьи-то крики, огонь уже охватил всё помещение на первом этаже, с треском обвалилась лестница.

– Герда, просыпайся же! – плакала Миа, стараясь поднять женщину, но та была слишком тяжела для неё. – Нет, нет, нет!

Не забывать о цели. Цель одна – чтобы все выжили.

Захлопнув дверь в каморку, она отсекла адово пекло от их комнаты и ринулась к окну. То было забито наглухо и не поддавалось никаким действиям. Тогда Миа схватила первую попавшуюся шкуру покрепче и, накрывшись ею, ударила локтем по раме. Треск осыпающегося стекла был ей ответом на удар, и девушка принялась прошибать лаз на свежий воздух.

Чёрный дым клубился под дверью рыхлыми языками, а ручка на двери раскалилась. Ещё секунда, и дверь тоже проглотит огонь.

Миа рванула к кровати и потащила Герду к окну изо всех сил. Женщина поддавалась с трудом. Дыхание срывалось, в горле першило. Она схватила что-то тяжёлое со стола, оказавшееся накладкой для формовки кожи, и вынесла остатки стекла на окне, после чего высунулась на воздух.

– Помогите! – прокричала принцесса, но звук вырвался жалко и беспомощно. – Пожалуйста, кто-нибудь!

Задний двор был чист на посетителей. Тогда Миа буквально на секунду рванула на дно озера духом, а сама использовала передышку для более глубинного крика, утробного, на грани выживания.

Дверь вспыхнула. Мгновенно занялась кровать и подушка Герды, огонь пополз по постели к окну, ведомый сквозняком. Девушка заметила вдалеке дом Фреи, возле которого стояла охрана. Бойцы переглядывались, не решаясь оставить пост, но, видимо, душераздирающий вопль девушки дошёл до них. Однако они медлили.

За окном задувала одна стихия, но внутри бушевала другая. Подгоняемые друг другом, они на пару сметали всё на своём пути, сжирали, уничтожали, отрезали любые возможности к спасению.

И тут Миа поняла, что рассчитывать не на кого. Она переиграла свою роль, назад пути нет, из-за неё гибнут люди. Это её ответственность, её задача. Но что у неё есть, кроме меча?

Мысль пришла совершенно спонтанно. Девушка рванула духом на дно озера, а сама пожелала перенести всю ту воду, что обтекает её подо льдом, сюда, в пожар. Боги, это полный абсурд! Какой только бред не придёт в голову погибающему человеку!

Вдруг мимо неё полетели знакомые голубые искорки со дна озера, и девушка поняла, что она всё же отделилась от тела. Миа всеми силами попыталась вернуться назад в кузню, но картинка не менялась: огромные потоки воды проходили мимо её светящихся рук, подсвечивая пространство. Вдруг сзади раздались какие-то звуки, и девушка резко обернулась. В окно пытались пробраться четверо бьярнваров, что стояли на страже Моди через улицу, но, столкнувшись взглядом с девушкой, замерли, напуганные.

– Пожалуйста, помогите, – проговорила она слабо и осела на мокрый пол кузни, не справившись с эмоциями и охватившим вдруг головокружением. – Пожар…

Крупные капли воды приземлялись с потолка комнаты на залитый обгоревший кое-где пол, на мокрую в угольных лужах кровать, и на саму воительницу, лицо которой облепили сырые волосы. Ещё два шага ползком по затопленному полу к чёрной сырой бездне главного зала, и Миа потеряла сознание.

Комната избы совсем по-летнему заливалась ярким солнечным светом, кое-где кружевным от шелестящей за окном молодой редкой листвы. Снаружи горланили птахи, радуясь погожему дню. Миа раскрыла глаза, толком не понимая, где она находится. Странное ощущение нереальности посетило её, словно она ожидала проснуться дома в замке с мамой и папой. Память постепенно восстановила хронологию событий до самого пожара, и девушка вскочила с кровати, готовая на очередной подвиг. Тело повело вбок, и принцесса уселась назад на постель, ослабленная и разбитая.

– А, проснулась, – крякнула вошедшая в дом Дэгрун, завидев бледное темноволосое насекомое на кровати. – Помнишь что?

– Герда, – всхлипнула Миа. – Скьельд и Хьярти. Что с ними?

– Ещё спроси, что с Моди, – усмехнулась старуха. – Все выжили, я надеюсь. Моди сбежал, не без нашей помощи, конечно же, и по его следам почти сразу выставили отряд бьярнваров. Тристан был в ярости на сожжении тела Хакона, обещал найти убийцу и всех причастных к побегу, если таковые имеются.

Преступница сжалась, осознав, что эта угроза касается и её тоже.

– А Бьёрн?

– А что Бьёрн? Тоже жив, наверное. Вернётся, расскажет. Если вернётся.

– То есть, как, если вернётся? – возмутилась Миа, а на глазах навернулись слёзы.

– Ты странная маленькая девочка! – с некоторым нетерпением воскликнула Дэгрун, всплеснув руками. – Неужели ты до сих пор думаешь, что вокруг сказка со счастливым концом? Где твой отец? Он тоже когда-то казался непобедимым.

Циничность знахарки мигом осушили влагу на щеках. Миа проглотила ком в горле, осознав, что перед ней не та женщина, которой можно открыть сердце. Чем дальше девушка заходила в своих поисках и пониманиях, тем больше ей казалась, что Дэгрун совершенно не поддерживает её целей и убеждений. Но кроме неё у Мии никого не было! Ни одного сообщника, кто бы знал о ней больше целительницы.

– На вот выпей, – протянула ей бабка стакан с жидкостью, пахнущей зверобоем и ромашкой, и Миа послушно сделала глоток.

Сладковато, вероятно, от добавленного мёда. Тёплый настой довольно скоро привёл её в порядок, принцесса отважилась встать на ноги и подойти к зеркалу над умывальником. Из окна в иной мир на неё глядела девушка, едва ли ей знакомая. Резкие черты лица, бледная кожа, гораздо более бескровная, нежели благородная белизна королей, чёрные брови и распущенные волосы до самой талии. Утяжелялось это всё водопадом непрожитых чувств, и Миа поняла, что ей срочно нужно в своё место силы.

– Восстановишься, – угадала её мысли бабка. – Где ты, кстати, была всё это время? За окном уже почти лето, скоро ваши «Круги».

– Сколько я проспала? – встрепенулась воительница.

– Почти две недели. Похоже, ты тоже стала «медведем».

Миа ахнула поражённо. Но она не помнила ничего из этого сна! Если раньше она болталась где-то в глубине озера, то тут – полная пустота. Она вообще пришла в себя с мыслью, что ей приснилась жизнь у бьярнваров, словно какой-то опыт завершился и тут же затёрся в памяти.

Вид за окном исключал возможность, что бабка может лгать. Действительно, от снега не осталось и следа. Возможно, где-то в глубине леса он ещё и лежал небольшими плешками, но в поселении земля была полностью черна, и даже кое-где уже стала покрываться тонкими травинками первой зелени. Кусты и деревья же, будучи более приближёнными к солнечному небу, и вовсе распустили полупрозрачные, будто из карамели, салатные листочки.

Год жизни Мии в поседении бьярнваров подошёл к концу. Словно дикий неудержимый сон на грани выживания, он вытряхнул принцессу из привычного и заставил учиться жизни, обесценил весь её предыдущий опыт и показал иную реальность, простую, без королевских излишеств и почестей. Впрочем, и дал он ей немало, ведь именно тут она почувствовала себя впервые по-настоящему живой.

Шли дни, слабость после продолжительного сна начала постепенно отходить, позволяя девушке ненадолго выглядывать на солнечную улицу. Она уже могла пройтись до поленницы за дровами (правда больше двух поленьев поднять не могла) и вернуться назад без головокружения и вялости, а это уже достижение!

Когда по деревне разнёсся слух, что Миа пришла в себя, к ней заглянула в гости Анника. Обычно Дэгрун не принимала посетителей без конкретного дела и последующей оплаты, но тут пришлось считаться с личной жизнью молодой особы, раз уж приютила её у себя. Старуха поняла, что визитёрша надолго, и сбежала куда-то, не отчитавшись, чему Миа была только рада.

Анника внимательно оглядела подругу и нашла её «слабенькой и бедненькой». Миа хотела возразить, что она воин, но только тут поняла, что на ней нет ни корсета, ни пояса с оружием. Так себе она воин.

Кроме того, посетительница сообщила о завтрашнем начале тренировок перед «Весенними Кругами», на которых Миа пообещала быть, во что бы то ни стало.

– Это очень глупая затея, Миа, ты едва на ногах стоишь! – возмутилась Анника.

– Потому что у меня меча нет, – усмехнулась та в ответ. – С мечом всё будет гораздо лучше, вот увидишь.

Кончено, в эту минуту она была не лишена доли бахвальства, но ради цели готова была работать более усердно, чем без оной. Бьёрн оказался прав, цель определяет путь, усилия и средства.

– А где он, кстати? – решила Миа как бы между делом спросить у подруги новости.

– Я Бьёрна не видела с тех пор, как он вернулся от ормарров зимой. После этого Айварс оставил походы, и я больше не интересовалась полевыми, – сообщила гостья, и её собеседница заметно расстроилась. – Ради любви человек способен на многое, Миа, спроси у Бьёрна, хочет ли он быть с тобой!

– Мы даже не обсуждали этот вопрос, – буркнула принцесса.

Где, интересно, носился этот неугомонный колльбьёрн? Она едва не сгорела заживо в кузне, непонятно, как выбралась, проспала две недели, ещё две – восстанавливается под домашним надзором Дэгрун, а он даже не поинтересовался, как всё прошло! Странно это всё. Неужели с ним стряслось что-то ужасное? Миа не верила, что Бьёрн может так легко забыть о ней.

– Мы думали, вы встречаетесь, – разглагольствовала тем временем Анника. – Вы так часто виделись, искали друг друга по поселению, пропали по нескольку дней на озере вместе. Уже даже слепые и глухие в курсе, что Бьёрн нашёл живую девушку. А вы, оказывается, даже не поговорили.

– Нет.

– А ты бы хотела быть с ним?

– Я не знаю, Анника, – вдруг вспылила Миа, встревожившись своими выводами не на шутку. – Пока больше всего я бы хотела, чтобы он остался жив.

Проводив подругу, девушка не смогла больше обрести мир в душе. Погрузившись немного на дно озера и поднабравшись сил, она собралась впервые покинуть избу и навестить Герду. Последняя картинка с ней, которую Миа отыскала в своей памяти, была как раз из горевшего здания и сопровождалась полным бессилием перед стихией. Она оделась в привычный наряд, повесила на пояс ножны с непомерно тяжёлым мечом и двинулась к сгоревшей кузне в надежде, что её подруга там.

Миа брела по деревне медленно, то и дело опираясь на всевозможное заборы и перила, здороваясь с радостными ей селянами, рассказывая о своём самочувствии и слушая разномастные истории. Оказывается, за то время, пока поджигательница была без сознания, здание кузни успели восстановить почти полностью. Герда, Скьельд и Хьярти пребывают в добром здравии, как и говорила Дэгрун, а Бьёрна никто не видел уже очень давно. Последний факт ей сообщили как минимум пятеро жителей, можно было даже не спрашивать.

На подходе к кузне стали видны изменения. Окно в комнате Герды зияло белизной свежего дерева, дверь сменилась на новую, ещё поблёскивающую кое-где остекленевшей смолой, а внутри, хоть немного и пахло гарью, красовалась свежая деревянная отделка.

Едва Миа ступила в недра постройки, её тут же заметили стоявший за стойкой Скьельд и работающие молотами Карл с Хьярти. Наградив краснеющую от безмерного стыда девушку громким титулом «Спасительница Кузни», они усадили ослабшую гостью на стул и принялись сыпать историями.

К концу разговоров Миа поняла, что никто толком не понял, по какой причине случился пожар, более того, никто не представлял, как он прекратился. Огонь вспыхнул буквально на пустом месте и был потушен ворвавшимся в раскрытые окна дождем.

– Как будто стихии нас невзлюбили! – выдал смущенно Скьельд. – Но мы ничего плохого не делали, всего-то пропустили с Гердой по паре стаканчиков вина.

При упоминании женщины та тут же показалась из своей каморки. Герда сперва возмутилась, что Миа делает в их гавани, ослабленная и не успевшая восстановиться, но потом радостно и благодарно обняла её очень крепко.

– Ты спасла мне жизнь, дорогая, – прошептала женщина.

– Если бы не Миа, мы бы и не проснулись во время пожара, – сообщил Скьельд. – Она всем нам спасла жизнь!

Конечно, только сначала чуть не убила.

Девушка покрылась отчетливым румянцем вины, не смея даже заикнуться о правде. Но та и не требовалась. Герда напоила гостью чаем и провела к себе в комнату, закрыв за их спинами дверь, тоже новую, конечно же.

Теперь в кожаной мастерской стояла другая кровать взамен сгоревшей, с красивыми коваными спинками, резными, явно из-под руки мастера.

– Скьельд сделал для меня, – проговорила она и почему-то смутилась.

– Как ты себя чувствуешь? Что произошло? Вы, ребята, очень изменились!

Миа валила подругу вопросами, но та отвечала очень неохотно. В итоге девушка с огромным трудом вытрясла из Герды историю.

Оказывается, вечер накануне пожара они провели вместе за столом, делясь сокровенным и наболевшим. Едва Хьярти отправился спать, его отец вспомнил, что именно в такую непогоду и пропала без вести его любимая жена, Агнес, когда сын ещё был ребенком. Так же выл ветер, а ледяной дождь не давал выйти на улицу. Агнес услышала на заднем дворе шум и отправилась проверить, больше её не видели в поселении. История как минимум странная, но иной информации у Скьельда не было.

Сама Герда обитала в каморке кузни уже пятый год и считала сожителей чуть ли не своей родной семьёй, однако то, что произошло потом, её очень сильно обескуражило. После того, как Скьельд рассказал свою печальную историю, он принялся расспрашивать собеседницу, что произошло с её сердцем. Женщина поделилась своим горем с братом по несчастью, они выпили немного, помянув ушедших возлюбленных, и…

– …и Скьельд меня поцеловал, – краснея, призналась Герда. – После этого он сказал, что хочет быть со мной, но я попросила его дать мне время на раздумья. Это уму непостижимо в нашем возрасте, Миа! Я думала, влюблённость – дело молодых.

– Вот ещё! – возмутилась гостья. – Вы тоже не старые, сколько тебе лет? Тридцать?

– Тридцать пять, – уточнила Герда. – Скьельд немногим старше мня, да и Хьярти мне уже как родной сын. Но вот в чем загвоздка. Сразу после нашего сближения произошёл странный, выходящий за все логические рамки пожар! Боги явно против нашего союза. И я теперь не знаю, как мне быть. Я игнорирую его вопрос уже очень долгое время, а он после трагедии, потерявший свою жену из-за такой же стихии, теперь и не спрашивает. Мне ужасно хочется поговорить с ним, но и страшно не менее.

Боже, они своими играми разбили назревающий союз двух суеверных влюблённых! Едва не встряхнув Герду за грудки от негодования, Миа выпалила:

– Стихия – бестолковая масса, снабжённая аквавитом и безнаказанностью! Ей совершенно нет никакого дела до ваших сердец, жизней и будущего, она просто вышибает из себя дурь, дует, куда вздумается, без разбора, и уж тем более без каких-то расчётов. И ты из-за этой глупой старухи вздумала отказаться от своей любви? Ни за что не поверю!

– Миа! – ахнула Герда. – Стихия – не глупая старуха, она сама матушка-природа.

– Не эта. Матушка природа та, которая кормит и заботится. О, не важно!

Девушка поднялась с кровати и, раскрыв дверь в зал кузни, позвала Скьельда. Тот смущенный заглянул внутрь комнатушки, но зайти не осмеливался, тогда Миа буквально втолкала его внутрь и усадила на кровать.

– Она тебя любит, – доложила девушка, и глаза обоих кузнецов вспыхнули изумлением. – Ты её, похоже, тоже. Не позволяйте всяким знакам, которые вы могли считать неверно, убивать эту любовь. Она дана Богами, а Боги – выше огня и ветра.

После своей гневной речи, будто Миа отстаивала не их право любить, но своё, она вышла из каморки и прикрыла дверь, оставив старших наедине. Хьярти с Карлом отвлеклись от работы и переглянулись.

– Думаешь, на этот раз поговорят? – спросил сын кузнеца.

– У них нет выбора, я сдала Герду с потрохами, – выдала Миа. – Возможно, из меня вышла плохая подруга, но женщины иногда бывают просто до противного скромные.

– А ты сказала Бьёрну, что любишь его? – вопросил Карл, усмехнувшись.

– Подожди, они ещё сами не поняли, что любят друг друга, – притормозил его Хьярти.

– Бьёрн – понял, – не согласился тот.

– Эй, хватит уже! Это моя личная жизнь, позвольте уж мне самой… – начала Миа, но тут всё поняла, запнувшись взглядом за насмешки на лицах парней, и глубоко вздохнула. – Вы правы. Чужие отношения строить гораздо проще, чем свои. Но здесь, мне видится, я всё сделала правильно.

Кузнечные подмастерья лишь пожали плечами и снова взялись за молоты. Работа сама себя не сделает. Миа же, не дожидаясь итогов из-за закрытой двери, отправилась восвояси, удивившись в очередной раз, как же хрупко это понятие – равновесие. Дэгрун, имея за собой колоссальную силу и яростно преследуя баланс и гармонию, похоже, совершенно не осознавала истинного значения этих слов.

Весна в Хэлвегард пришла рано. Странный аномально тёплый год подарил поселению бьярнваров листву на деревьях едва ли не на целый месяц раньше обычного. Жители, конечно же, не сетовали, увольте. Напротив, официально объявили зимовку пережитой и назначили подготовку к «Весенним Кругам мужества» раньше обычного.

Тренировки и восстановления в озере довольно быстро поставили Мию на ноги, словно павшему воину это и было нужно. Валькирия разметала всех новичков и молодых жителей деревни и угомонилась, ожидая теперь полевых для дальнейших тренировочных боев. Поэтому, когда она вошла в кузню, чтобы подать заявление на участие в «Кругах» её уже никто не отговаривал, ссылаясь якобы на недостаток сил.

– Как Скьельд? – шепнула Миа, пока Герда визировала её заявку.

Она постаралась это сделать тихо, потому как за её спиной стояли ещё пара желающих, а внутри кузни вообще толпился народ.

– Сделал предложение, – проговорила Герда, не отрываясь от бумаг, но расплывшись в широкой улыбке. – Женимся после «Кругов».

Тут уж Миа не удержалась и, проигнорировав любопытных за спиной, бросилась к подруге за стойку обниматься. Похоже, Анника будет в ближайшее время не единственной невестой.

Принцесса очень радовалась за своих подруг, но сама при этом умирала от беспокойства и неизвестности. Бьёрн так и не вернулся в поселение, а на фоне скорой весны вообще казалось, что они не виделись с мужчиной чуть ли не полгода.

Дэгрун её вообще ни разу не поддерживала.

– Куда он денется, твой Бьёрн? – ворчала старуха. – Слишком много чести для этого мальчишки, ты совсем забыла о нашей цели.

– Я, честно говоря, не знаю твоей цели, Дэгрун, а потому и ответить ничего не могу, – вежливо, но твёрдо сообщила девушка (видимо, косвенная попытка повитухи разбить союз Скьельда и Герды очень сильно возмутила её и напитала смелостью). – У нас есть договор, что я живу у тебя под прикрытием и рассказываю всё, что знаю. А как ты будешь дальше использовать информацию, мне неведомо.

– Мудра не по годам, – хмыкнула травница. – Но радует, что ты разговариваешь со мной на равных. Однажды тебе пригодится сила, воспитанная здесь.

К началу «Кругов», как и в прошлом году, открыли переправу через рукав озера и смонтировали арену с трибунами. На этот раз, точно зная, где планируется действо, Миа наблюдала за возведением воочию. Очень шумная и суетливая процедура, собравшая на поляне огромное количество «медведей» из обоих поселений – и как в прошлом году девушка не заметила её?