Текст книги "Лабиринт (сборник)"

Осень в Эйлате

Подводный мир Эйлата (фото автора)

Если вы настроены на Праздник, на новые впечатления и встречи, если можете уйти и отстраниться от всех забот повседневности, то не тратьте время на раздумья! Лучшего места просто нет и это, конечно, наш любимый, сверкающий на солнце, омытый морскими брызгами, окруженный россыпью прозрачных хрустальных гор, Рай на краю Земли – Эйлат.

Каждый год мы приезжаем сюда в осенние праздники, где израильская осень божественна и неповторима, где температура воздуха днём ещё +33 (!), где еще по ассоциации всплывает в памяти раскалённое Хемингуэевское слово "Фиеста", но морская вода уже бодрит и остужает, а вечерний ветерок с моря обдаёт божественной негой: ведь мы же в Раю.

Эйлат – это гибкая змейка прибрежной полосы на берегу Красного моря, с двух сторон окруженная древними грядами гор Иудейской пустыни. С одной стороны – горы Иордании и иорданский курорт Аккаба, в ночи горящий и переливающийся тысячами огней, а с другой стороны – горы уходят в бесконечную даль Египта, растворяясь в тумане. Там Синайская пустыня и совсем близко к нам, по ту сторону границы – египетский курорт Синай, на котором всегда было так много туристов. Но нет еще «мира под оливами», и сегодня безопасность диктует свой выбор и свои ограничения. Странно, но живя более 25-и лет почти рядом с одним из чудес света, я ни разу не была в египетской Долине Царей, не видела гигантских пирамид, которые так манят своей вселенской Тайной и неразгаданностью. Увы, так бывает.

В хорошую погоду, отплывая на яхте в открытое море, можно в бинокль увидеть в призрачной дали Саудовскую Аравию, рельефы гор, туманные силуэты сказочных восточных строений. Поверьте, это так впечатляет, когда вы находитесь на пересечении великих морских путей, в водах Красного моря, которое лежит между Аравийским полуостровом и Африкой в тектонической впадине глубиной свыше 3000 м.

Красное море – это внутреннее море Индийского океана, в него не впадает ни одна река, поэтому вода в нем кристально чистая. Кроме того, море в Эйлате, будучи внутренним, никогда не штормит, здесь никогда не бывает волн, это по сути огромный, бесконечный бассейн с зеркальной изумрудной поверхностью и солёной водой. Разноцветные коралловые рифы тянутся вдоль всего берега. Возле них – мириады рыб невообразимо ярких расцветок и причудливых форм. Любители дайвинга со всего мира приезжают сюда поплавать над коралловыми садами, сделать на память подводные снимки, ощутить головокружительный восторг погружения в водную стихию. А для тех, кто не рискнул еще приобщиться к клубу любителей этого экстремального вида спорта, я предлагаю экзотическую морскую прогулку под названием «TheYellow Submarine». Да-да, самая настоящая «Желтая подводная лодка» под звуки далёкой песни знаменитой ливерпульской четвёрки пройдёт с Вами удивительный подводный маршрут, мимо затопленного корабля времён английского мандата, мимо коралловых гирлянд и хищных диких рыб с гипнотическим оскалом убийц, мимо причудливых подводных растений и перламутровых раковин, мимо чужой и непонятной жизни, от которой веет чем-то первозданным и тревожно-опасным.

Погружаясь в водную пучину вы обнаружите интересную оптическую закономерность: на глубине 40–50 метров под водой мир на Ваших глазах будет превращаться из многоцветного в черно-белый. Вдруг, моё кольцо с большим бирюзовым камнем превратилось в серо-белое, одноцветное. Розовые босоножки и сумка тоже стали невыразительно-серыми. Все вокруг – с серыми лицами и в серой одежде. Короче – черно-белое кино под водой.

Но основной сюжет этого подводного "фильма – экскурсии" просто обескураживает. Наша подводная лодка объезжает давно затопленный, потерпевший бедствие где-то в 40-х годах прошлого века, корабль. Невольно вспоминаю кадры из кинофильма «Титаник». Разорванные и поросшие мхом части корабля… Перекошенная огромная палуба, заклинившиеся двери; непонятные, почерневшие от времени, изуродованные предметы – старомодный чайник, саквояж или комод?.. И огромные рыбы – хищники (акулы?) – безжалостные свидетели чужой беды, чужого крушения, зависли в этих тяжелых, темных водах.

Оставим всё, как есть. Ход Времени ни остановить, ни изменить нам не дано.

Вернёмся в наш прекрасный беззаботный уголок, где "праздник всегда с тобой", где всегда шумно, весело и тепло. Где на пляже всегда играет обжигающая латиноамериканская музыка или “ha – Музика Исраэлит” (прекрасный сплав восточной музыки и европейских современных ритмов), где танцующей походкой юные смуглые красотки разносят ледяное пиво, где нет проблем, где нет невзгод, где вам всегда рады и всегда вас искренне любят.

Конечно, есть в Эйлате еще столько интересных маршрутов – изумительно оформленный аттракцион «King City» и поездка на джипах по пустыне, каток и ледяное шоу, путешествие на верблюдах и экзотическое кофепитие в бедуинских шатрах… Долина Тимна и знаменитые Соломоновы столбы из древней притчи об алмазных копях царя Соломона (для искателей кладов), казино на ночном корабле в нейтральных водах для любителей риска и азарта… Потрясающие деликатесы из морских блюд в бесконечных ресторанчиках и кафе, вкуснейшие вина и сыры для настоящих гурманов и ароматный кофе для настоящих ценителей этого божественного напитка.

Любители морской кулинарной экзотики, не пропустите экскурсию в превосходный рыбный ресторан с поэтическим названием «Последнее убежище» («ha-мифлат ha-ахарон»). У этого ресторана интересная история.

Во время войны с Египтом (1967 год – «Шестидневная война») именно на этом месте проходила линия обороны Израильской Армии. Именно здесь получали первую помощь раненые солдаты. Эта полоса суши и была последней надеждой и укрытием тех, кто обескровленный, обессиленный, но не сдавшийся врагу, из последних сил держал оборону. А потом… Вы знаете это – враг был оттеснён, а на месте жесточайших боёв сегодня мирно и безмятежно расположился эйлатский городской пляж. Странное решение – без помпезных мемориалов и пионеров-горнистов. И только название ресторана – «Последнее убежище» (иногда переводят «Последний приют») напоминает о тех далёких и страшных днях. Но поднятый ввысь бело-голубой флаг победно приветствует нас на свободной Земле.

Сегодня здесь вкусно, сытно и беззаботно. Время уносит с собой столько чувств, эмоций, тайн. Но живы легенды, они вечны, как и сама история.

За несколько дней невозможно объять необъятное. И поэтому я просто на несколько предвечерних минут остановлю мгновение…

Выхожу на набережную, где в едва уловимой прохладе уже ощущается привкус осени и дождей, покупаю в сувенирном киоске яркие коралловые бусы, делаю несколько прощальных снимков на память, включаю зажигание и уезжаю из города-праздника, чтобы в пасхальные каникулы обязательно сюда вернуться.

(Эйлат, Израиль, 2013)

Венское Ожерелье

О поездке в Вену буду немногословной. Об этой блестящей европейской столице столько сказано, столько спето, столько снято фильмов и поставлено спектаклей. Обо всем можно прочитать в интернете, но каждый чувствует пульс города по-своему, у каждого свое восприятие и свой нерв ассоциаций.

Вена-2015 (фото автора)

Свои поверхностные заметки я назвала: «Венское Ожерелье», так как отдельные воспоминания, как цветные слайды, сами нанизываются на тонкую нить моего короткого (всего 8 дней) летнего маршрута. Пишу только о том, что оставило след, что поразило, заставило думать и врезалось, как заноза, в мозг, что волнует и не отпускает. Время летит быстро и то, чем еще вчера насыщенно и жадно жила, превращается в элегическую прогулку по волнам памяти моих недавних дней. И простите мой старомодный стиль. Вена настраивает на совсем другой ритм восприятия. Помните у Алексея Толстого о Европе 18-го года – «запах ванили и грусти…»? Так вот, ничего не изменилось. Для вечных городов понятие «Время» отсутствует.

Собор Святого Стефана (Stephanplatz)

В самом сердце Старого города мрачно и гордо возвышается самая раритетная достопримечательность Вены – католический Собор Святого Стефана – национальный символ Австрии и символ Вены. Сегодня Собор является самым значительным готическим архитектурным сооружением Австрии. Войти в холодное, таинственное пространство Собора – как говорят австрийцы – это приобщиться к божественному.

Сокровища Собора впечатляют воображение – алтари, сверкающие золотом, боковые часовни, украшенные изысканной инкрустацией, ценные реликвии, украшенные золотом и драгоценными камнями, ковчеги, литургические тексты и книги, а также богатейшие одеяния, шитые золотом и серебром.

Собор Святого Стефана (фото автора)

Катакомбы, на которых стоит Собор – огромный могильник, где похоронены 11 тысяч человек(!) и несколько поколений Габсбургов. Множество известных личностей нашли в Соборе Святого Стефана свое последнее пристанище. Император Фридрих III похоронен в черном мраморном саркофаге. Одна только крышка надгробного памятника весит восемь тонн. В собственной часовне нашел свое последнее пристанище принц Евгений Савойский. В катакомбах Собора Святого Стефана среди прочих известных личностей погребен габсбургский герцог Рудольф IV, «учредитель», заложивший в 1359 году фундамент готической новостройки Собора. Кроме того, в катакомбах – могилы венских кардиналов и архиепископов. Массово хоронить в катакомбах под храмом и его окрестностями начали лишь в 1732 году после эпидемии бубонной чумы, когда Карл VI запретил погребение умерших на традиционных кладбищах внутри городских стен. А в 1783 году по указу Иосифа II был закрыт и подземный некрополь.

С Собором Святого Стефана связано много мистических мрачных легенд и тайн. По одной из легенд Собор сообщил гениальному композитору страшную весть…. Однажды Бетховен увидел, как птицы взлетают с колокольни Собора Святого Стефана, но не услышал звона… – он понял, что потерял слух.

Вокруг Собора разлита зловещая аура потустороннего, гнетущее ощущение кладбищенской тишины и вечности. В Соборе всегда сырой полумрак, зыбко и тускло горят поминальные свечи, все монументально и отрешенно. Внешние стены Собора покрыты серым пеплом веков – никакой красивости и лакировки, история слишком строга для позерства. Известняк, из которого сделаны стены собора, содержит большое количество железа и со временем окисляется. Собор разрушается, а сам камень приобретает черный цвет. Увы, старению подверженны не только люди.

Но в грациозном кружеве вечернего силуэта Собора Святого Стефана я, вдруг, четко увидела, как сон, как напоминание – «Искупительный храм Святого Семейства» Гауди в Барселоне. Все в природе повторяется, как назидание нам, что нет ничего неповторимого и уникального на этой седой Земле. Все уже было.

Венская чумная колонна (чумной столб)

Фрагмент памятника Венской чумной колонны (фото автора)

Пройдем еще один квартал от площади Святого Стефана, расстанемся с мрачным миром средневековых теней. Выйдем на светлую элегантную улицу Грабен, где сверкают зеркальные витрины дорогих бутиков, где самые изысканные кафе и самый вкусный венский кофе… где всегда шумно и людно. Но доминанту этой архитектурной композиции вы заметите сразу – самый знаменитый и важный в Вене исторический скульптурный памятник – Венская чумная колонна (чумной столб).

В 1679 году в Вене бушевала страшная эпидемия чумы.

Ни одна из войн не уносила столько человеческих жизней, как эпидемия чумы. Пришедшая из Азии Черная смерть в Европе унесла треть населения. Впервые эпидемия бубонной чумы пришла в Западную Европу в 1346–1348 году, тогда умерло на земном шаре более 25 миллионов человек. И эпидемия еще не раз возвращалась.

Чума не выбирала между богатыми и бедными, между дворянами и крестьянами. Короли, герцоги, графы, бароны, простой люд становились жертвами Черной Смерти. Перед ней все были равны.

Во время бегства из города от «черной смерти» в 1679 году император Леопольд I обещал возвести колонну милости по окончании эпидемии чумы. В тот же самый год была освящена временная деревянная колонна работы Иоганна Фрювирта, которая была изготовлена в виде Святой Троицы на коринфской колонне и девяти фигур ангелов (представляющих девять ангельских хоров). И только в 1693 году колонна, изготовленная из мрамора, в своем окончательном варианте была торжественно открыта. Несмотря на долгий срок строительства, изменения планов и количество участвующих скульпторов, памятник производит и сейчас сильное впечатление. Он изменился – от простой и консервативной молитвенной колонны до зрелой барочной инсценировки, в которой красочно переданы события того времени.

Колонна представлена сложной иконографической композицией, основной идеей которой была победа через смирение и молитву императора против чумы. Чума в виде страшной, безобразной ведьмы повержена крестом Девы Марии и мечом Ангела – хранителя города.

Традиция устанавливать памятники жертвам чумы была широко распространена в странах Западной Европы. Особенно много их сохранилось на территории бывшей Австро-Венгерской империи. Возводились они сразу после окончания эпидемии по заказу уцелевших граждан или жителей городов, которых страшная напасть обошла стороной. Обычно эти памятники называют «чумными колоннами» или «чумными столбами». Сохранившиеся монументы, как правило, представляют собой мраморные скульптурные группы святых, окружающих центральную колонну (столб). За избавление от чумы принято было благодарить Пресвятую Троицу, Деву Марию, а также святых – Вацлава, Войтеха, Людмилу, Яна Непомуцкого и Прокопа. Выполнены эти памятники в стиле барокко и датируются концом XVII – началом XVIII вв.

Но что особенно интересно – чума, которая «выкосила» треть Европы, каким-то странным образом создала у оставшихся в живых стойкий иммунитет на генном уровне. Произошел «естественный отбор», выжили самые жизнеспособные, их потомки получили в поколениях «естественную прививку» от страшной болезни и человечество, окрепшее от потрясений, продолжило свой вечный путь.

Есть в Вене одна таверна. Таверна эта знаменита тем, что именно здесь уличный музыкант Августин сочинил свою знаменитую мелодию, обессмертившую его имя, ту самую, которая: «Ах, мой милый Августин…» Это случилось во время великой эпидемии чумы. Августин сидел в таверне, пьянствовал по-черному, прощаясь с жизнью, ну и попутно пел свою песенку. Августин пьянствовал, а на улицах Вены бушевала чума. И вот, очнувшись от очередной дозы спиртного, Августин с удивлением обнаружил, что до сих пор не то что не умер, но даже и не заболел. И тогда он понял, что провидение дало ему в руки средство от чумы. Правда, он не был уверен, что помогло ему справиться с чумой – то ли беспробудное пьянство, то ли сочиненная им песенка. Поэтому он поделился с венцами обоими своими открытиями. Благодарное население Вены тут же принялось пьянствовать и распевать: «Ах, мой милый Августин…» И чума в ужасе отступила…

Кстати, когда произошла планетарная катастрофа на Чернобыльской АС в 1986-м, то многие специалисты считали, что пол-Украины накроет черное радиоактивное облако и все погибнут от радиации. Тогда тоже в украинских городах пили красное вино в больших количествах и говорили, что именно алкоголь выводит из организма стронций. Все тогда были взбудораженны и чуть пьяны, но выжили… – «Ах, мой милый Августин…»

* * *

Оставим на улицах и площадях Вены ее тайны и страсти, которые растворились в Вечности. Восхитимся беспечно и красиво нашим беззаботным летним днем!

Прогулка по Вене кружит нам голову в вихре прекрасной архитектурной симфонии. В этом городе столько музыки, столько вкуса, утонченности, аристократизма!

Почти каждый дом – уникальный архитектурный памятник, почти на каждом шагу – величественные дворцы. Нарядные конные экипажи из 19-го века, мраморные императоры гордо сидящие в седле, красивейшие кафе и рестораны в стиле роскошного "Елисеевского", величественные соборы и синь Дуная, Венская Опера, изумрудный венский лес и «Волшебная Флейта» Моцарта…, и еще, и еще. Разве можно устоять перед этим великолепием?

А какие элегантные дамы, как аккуратно, как достойно выглядят мужчины в модных пиджаках даже в летнюю жару. Столичность Вены сочетается с ее традиционным этикетом и в этом редкая, уходящая прелесть этого древнего европейского города. Традиции в Вене тщательно берегут и охраняют. В них столько милого смысла, забытой куртуазности, недоговоренности. Так и хочется сказать: «Век 19-й среди нас…».

Кафе «Демель»

На каждом шагу в Вене кондитерские и кофейни, красиво оформленные, дразнящие тончайшим ароматом шоколада, ванили, корицы, рома, взбитых сливок и еще чего-то неуловимого и очень вкусного. Вкус Вены – это изысканные десерты высокой венской кухни. Но среди огромного разнообразия вкуснейших, качественных кондитерских изделий надо выделить три общепризнанных Бренда, без которых нам не понять венский характер и венский шик. Итак, это – Торт «Захер» (нем. Sachertorte), Сеть кондитерских «Аида», Традиционный венский штрудель (нем. Strudel).

«Захер»

Туристов в кафе «Захер» отеля Sacher не меньше, чем в Соборе Св. Стефана. Ведь здесь вкушают шоколадный фетиш столицы – торт «Захер». Бисквитный корж с нежной абрикосовой начинкой, залитый сверху слоем шоколада. Долгое время «Захер» вкушали только Габсбурги и приближенные к ним аристократы. Но потом торт пошел в народ. И стал визитной карточкой Вены. Многие считают, что «Захер-торт» – самый вкусный торт на свете. И едут в Вену, идут в кафе «Захер» исключительно ради него. Толпы туристов стоят у входа в кафе отеля «Захер», чтобы попробовать эталон торта и приобщиться к этой красивой шоколадной истории.

«Захер» (нем. Sachertorte) – шоколадный торт, изобретение австрийского кондитера Франца Захера. Торт является типичным десертом венской кухни и, вместе с тем, одним из самых популярных тортов в мире.

А все начиналось, как всегда, прозаично и случайно. В 1832 году министр иностранных дел Меттерних приказал своему повару создать для него и его высокопоставленных гостей необычный десерт. Однако, шеф-повар был болен, поэтому задание пришлось выполнять 16-летнему Францу Захеру (1816–1907), обучавшемуся кондитерскому мастерству на придворной кухне. Хотя торт понравился гостям, его оставили без должного внимания. Но время шло. Франц Захер не изменил своему призванию кондитера, много учился и стал высококлассным Мастером. Его старший сын Эдуард получил образование в авторитетной венской кондитерской «Демель». Эдуард Захер несколько изменил рецепт торта, сделал его более сложным. С 1876 года торт стал продаваться эксклюзивно только в основанном Эдуардом отеле «Захер». С тех пор торт является одним из наиболее популярных десертов венской кухни. Рецепт торта "Захер" до сих пор держится в строжайшем секрете. Почти в каждой венской кондитерской можно найти копию торта «Захер», но оригинал один и он неповторим!

Знак Оригинала торта «Захер» (Original Sacher-Torte) с круглой шоколадной медалью сохранили до наших дней только за тортами, которые изготовляет один единственный в Вене изготовитель – отель «Захер».

Я сидела в нарядном, прохладном зале отеля «Захер», пила терпкий кофе с ромом и никак не могла понять… Почему у этого торта такая магическая судьба? Ведь наш любимый еще с советских времен «Пражский» – тоже вариант «Захера», только нежнее и «шоколаднее». Да и в израильской «Ароме» вам подадут «Браунис» из черного шоколада с грецкими орехами, он тоже похож на «Захер», как брат– близнец, только почти без сахара и без пафосного шика. Какое же великое дело – умелый маркетинг! И как давно им умеют играть. C 1876-го…

«AIDA»

Сеть прелестных кондитерских «Аида» переносит вас в сладкое детство, где все в розовом, карамельно-ягодном, воздушном… Официантки со сверкающими подносами летают по узким лабиринтам зала, они все одеты в одинаковые атласные розовые платья, словно куклы Барби: в балетках, в волосах венки из цветов… – ну, очень мило! Изобилие пирожных не обманывает своей красивостью ваш вкус. Очень много фруктово-ягодных: легких, элегантных пирожных, которые еще долго оставляют на губах ягодное послевкусие. Очень много крохотных пирожных-на «зубок», как на кукольном чаепитии. Где вы, мои подружки, из любимых детских сказок – Белоснежка, Синеглазка, Мальвина, Алиса…??? Я приглашаю вас! Отзовитесь…

Венский штрудель

И все же, народным королем всех кондитерских Вены я бы назвала легчайший, необыкновенно вкусный и изысканный, пахнущий ванилью и доброй стариной, семейным чаепитием и любовью – яблочный венский штрудель. Вам подадут его в любой кафешке, в любом районе Вены, в любом буфете, и всегда – будет вкус отменный, поднимающий настроение и вызывающий полный релакс чувств. «Жизнь удалась…», подумаете вы – и как мало для этого надо. Просто надо знать рецепт этой традиционной австрийской выпечки – тончайшее тесто, хрустящая корочка и ароматная нежная яблочная начинка. И никуда не спешим… Пусть весь мир подождет.

Ну, а если вы ищете утонченное Ретро – атмосферу начала прошлого века, меланхоличного тапера за роялем, полупрозрачный фарфор, безупречное обслуживание и европейский стиль…. То обязательно посетите кафе «Централь» или кафе «Демель».

В кафе «Централь» пил кофе «по-венски» Лев Троцкий. Зигмунд Фрейд писал там свои трактаты по психоанализу. Петер Альтенберг (известный австрийский писатель) писал там свои «картинки настроений», которые затем вошли в его декадентские сборники. Ему так полюбилось заведение, что даже свою корреспонденцию он получал здесь, и на вопрос – где можно его найти, всегда отвечал: «Кафе Централь, Вена». Его фигура из папье-маше навсегда заняла свое почетное место в зале кафе. И даже коричневый фюрер в годы своей романтической юности захаживал в «Кафе Централь» и рисовал совсем не страшные, наивные картины малого формата и ни у кого не вызывал страх. Все еще было впереди.

Совсем другая история у знаменитого Кафе «Демель», основанного известной династией венских кондитеров. Только представьте – она начинается с середины XIX века! Местоположение кафе ни разу не менялось, а интерьер и меню сохранили атмосферу тех далеких времен. Как и раньше, конфеты и мармелад здесь делают вручную, продавщицы одеты в старинную форму, а официанты расхаживают в смокингах. Обязательно войдите в этот изысканный мир старины и вкуса, элегантности и красоты. Приятного вам сладкого праздника!

* * *

«Австрийская Мона Лиза»

Для Австрии художник Густав Климт (1862–1918) – все равно, что Пикассо для Испании или Ван Гог для Нидерландов. Самой известной его работой считается «Портрет Адели Блох-Бауэр». Эту картину называют еще «Золотая Адель» или «Австрийская Мона Лиза». Она – вершина «золотого периода» Климта.

Увы, посещая в июле 2015-го года знаменитую галерею в Бельведере, я уже знала, что непростительно опоздала. Никогда нельзя откладывать свою мечту на потом! «Австрийская Мона Лиза» Густава Климта навсегда распрощалась с Веной. Она навсегда поселилась в Нью-Йорке.

В феврале 2006 года более четырех тысяч австрийцев и гостей Вены пришли в Бельведер, чтобы последний раз увидеть загадочную «Золотую Женщину» кисти великого Климта. Австрия пережила культурный шок.

Невозможно представить Бельведер без австрийской «Моны Лизы». До сих пор репродукция «Золотой Адели» украшает обложку путеводителя по Бельведеру. В полупустом зале Климта висят этюды к великой картине. Они мне показались мрачными и печальными. А трагическая история середины прошлого века витает рядом в полумраке зала… Будто оплакивая потерю прекрасной, сверкающей золотом картины молодой женщины, которая умерла в далеком 1925-м, так и не узнав всех испытаний и потерь грядущих событий.

Так в чем же тайна этой бессмертной картины? И кто виноват в том, что «Австрийская Мона Лиза» уже не живет в своей родной Вене?

Адель Блох-Бауэр (Густав Климт 1907)

Страсти по Адели

Кто Она – эта загадочная «Золотая Адель»?

Дочь генерального директора Венского банковского союза Морица Бауэра. Девочка из аристократической буржуазной семьи. Адель Бауэр в 1899 году, будучи восемнадцатилетней красоткой, вышла замуж за почтенного Фердинанда Блоха и взяла фамилию Блох-Бауэр. Супруги принадлежали к избранному слою крупной еврейской буржуазии периода Fin de siecle (конец века). В салоне Фердинанда и Адели Блох-Бауэр собиралась вся интеллектуальная элита Вены – художники, писатели, политики, как, например – Карл Реннер и Юлиус Тандлер. Среди художников, которые бывали в доме Блох-Бауэров, был и Густав Климт.

С 1899 года у Климта и Адель возникли романтические отношения. Этот страстный, нашумевший роман длился много лет – экзотическая, чувственная красота Адели пленила сердце художника навсегда. Адель Блох-Бауэр четырежды становилась моделью для самых известных картин Густава Климта. В 1901 г. Климт написал картину «Юдифь I» (Галерея Бельведер, Вена). Позировала Адель Блох-Бауэр. И хотя этот факт нигде не афишировался, все знали, что Юдифь – это Адель. Художник постоянно рисовал этюды с ее изображением, любуясь ее цветом кожи, загадочной полуулыбкой, томным взглядом прищуренных глаз… – она была его Музой и главной моделью всех его женских портретов. Мария Альтман, племянница и наследница Адели Блох-Бауэр, описывала свою тётку так: «Страдающая, постоянно страдающая головной болью, курящая, как паровоз, ужасно нежная и непонятная, тёмная… и томная…Одухотворенное лицо, влекущая, самодовольная и элегантная…» Ну чем не Женщина-Вамп?

Через восемь лет Густав Климт нарисовал картину «Юдифь II» – воплощение архетипа роковой женщины в представлении Мастера. Его Юдифь – не библейская героиня (иудейская вдова, спасшая свой родной город от нашествия ассирийцев), а скорее жительница Вены, его современница, о чем свидетельствуют её томный взгляд, модное, дорогое ожерелье на гибкой шее. Согласно публикациям Берты Цукеркандль, Климт создавал тип «женщины-вамп» ещё задолго до того, как олицетворявшие этот тип Грета Гарбо и Марлен Дитрих появились на киноэкране.

C портретов вас «изучает» роскошная Женщина – гордая и свободная, загадочная и чарующая, роковая, испорченная и капризная… Она оценивает себя значительно выше вас… Помните об этом, мужчины!

Картины Климта нельзя рассматривать отдельно от золотых роскошных рам.

Первый вариант рамы к «Юдифи II» был выполнен братом художника, ювелиром Георгом Климтом, случайно. Орнамент на картине был перенесён также и на раму в весьма популярной тогда манере, предложенной «прерафаэлитами». Интересная деталь: все картины раннего Климта рождались на свет под влиянием их будущего обрамления. То есть, сначала брат художника приносил ему раму, а потом уже создавалась картина, которая, как казалось Климту, должна была соответствовать раме. Странный подход, не правда ли?

Картины о Юдифи были созданы под влиянием византийского искусства, которое Климт изучал во время поездки в Равенну. В раннехристианской базилике Сан-Витале в Равенне (Италия) художник был потрясён византийскими мозаиками VI столетия. Образ Царицы Феодоры, святой византийской императрицы, чьё имя переводится как «божий дар», просто загипнотизировал Густава Климта. Лик на древней равеннской стене – крупные серьги, корона, полустёртое платье, огибающий фигуру туманный нимб… А ещё – большие прозрачные глаза, смотрящие в упор – и мимо тебя. Это потом, в портрете знаменитой Адель мы прочтём загадочный, божественный образ царицы из VI столетия. Задуманный контраст между объёмной пластичностью тонко выписанного и мягко окрашенного лица и двухмерной поверхностью орнамента – отличительная черта картин Климта. Этот художественный приём специалисты назвали «эффектом фотомонтажа», и он усиливает очарование картин Густава Климта. На мой взгляд, художник предвосхитил своё время. Его картины, вышедшие из классики, немного китчевые и манерные, явно тяготеют к современному коммерческому искусству – и любовь к дорогим украшениям, и переизбыток золота, и условность изображения чувств… Но при этом картины Климта волшебны! От его картин невозможно отвести взгляд, они завораживают…

В 1909 году была закончена картина «Юдифь II». На этом полотне сияет красавица Адель во всём своём великолепии. Без сомнения, Климт нашёл в образе Юдифи обобщающий символ правосудия, которое Женщина вершит над мужчиной, искупающим смертью свою вину перед ней.

«Юдифь II» украшает Галерею современного искусства в Венеции. «В картине «Юдифь II», как пишет Жиль Нере, Климт явно скорее писал "смертельный оргазм" роковой женщины, чем портрет добродетельной еврейской дамы». Юдифь Климта вызвала раздражение у еврейской религиозной буржуазии. Климт нарушил религиозные запреты, откровенно показав свою героиню в состоянии чувственного исступления. Комментаторы полагали, что Климт, должно быть, ошибся, утверждая, что эта чувственная женщина с полуприкрытыми глазами и приоткрытыми для любви губами была благочестивой еврейской героиней – Юдифью. Народ был уверен, что Климт перепутал библейские легенды, имея в виду Саломею, роковую, развратную женщину библейских времен, приёмную дочь царя Ирода, которая пленила многих художников и мыслителей – от Гюстава Моро до Оскара Уайльда. И картину «Юдифь II» из самых лучших побуждений галерейщики постоянно называли (ошибочно!) в каталогах и журналах – «Саломеей». Остаётся неизвестным, приписывал ли Климт своей Юдифи черты Саломеи? Возможно, он плохо знал библейские истории? Но каковы бы ни были его намерения, в результате получилось самое красноречивое изображение утончённой эротики в живописи начала XX века.

Его друг Альфред Басс писал в дневнике: «Когда я увидел «Саломею» Густава – я понял, что все женщины, которых я знал до сих пор, были ненастоящими. Когда я увидел его «Поцелуй» – понял, что не любил никогда по-настоящему. Когда я увидел эскиз к «Юдифи» – осознал самое страшное, что и не жил я вовсе, а если и жил, то ненастоящей жизнью».

* * *

В 1907 году Климт представил на всеобщее обозрение свою самую главную картину жизни – «Золотую Адель». На портрете Адель изображена в возрасте 26-и лет. Эта картина известна также как «Австрийская Мона Лиза». Она считается шедевром Густава Климта, одним из самых значительных полотен австрийского югендстиля.

Все особенности, отличающие «золотой период» Климта, в этой картине: сочетание реализма в изображении лица и рук с абстрактными декорациями, плавное перетекание одного в другое и обратно, экзотическая символика, заполняющая одеяние героини и окружающий фон, неуловимо пряная, чувственная атмосфера. Говорят, что свои странные портреты Климт писал с обнажённых моделей, а уже потом закрывал тела плоскими орнаментальными одеждами. Возможно, и так. Отличительная черта картин Густава Климта – недосказанность, тайна, магнетизм и рафинированная, салонная аристократичность. Можно не сомневаться – его картины вечны! А судьба его Прекрасной Дамы, увы, печальна и трагична. Адель Блох-Бауэр умерла молодой и красивой 24 января 1925 года. В завещании она просила своего мужа после его смерти передать два её портрета и четыре пейзажа кисти Густава Климта Австрийской государственной галерее. При оглашении завещания её муж согласился выполнить волю покойной, но обещание нарушил, хотя и не был в этом виноват.