Текст книги "Лабиринт (сборник)"

Их отношения напоминали аристократии Рима связь Антония и Клеопатры. На фоне Иудейской войны, на фоне жестоких сражений и потерь, полыхали человеческие страсти, вскипала кровь… Любовь и война были совсем рядом… Этому роману не суждено было стать счастливым, но в историю он вошел навечно, сохранив имена влюблённых и загадочную ауру тех далёких событий.

«Казалось – дух Клеопатры вместе с духом Юлия Цезаря, жертвы её роковой любви, витали в те дни над Римом, не собираясь оставлять в покое ни взбудораженных римлян, ни без пяти минут императора Тита Флавия…»

Титу и Беренике суждено было встретиться в самый разгар иудейской войны, когда Иудея была разорвана в клочья и обескровлена внутренними конфликтам и антиримскими выступлениями.

Как же все это было? Постараемся реконструировать события, которым суждено было случиться здесь, на этой Земле две тысячи лет назад. Трудно поверить, что это возможно. Но остались дневники, летописи, артефакты, исторические труды… Ничто не исчезает бесследно. Итак, наше путешествие во Времени началось. Включаем воображение…

* * *

Имперский снобизм Рима уже давно раздражал жителей Иудеи своим высокомерием, надменной пафосностью, грубой откровенностью нравов и нежеланием понять другую культуру с её древними законами, стоическим религиозным фанатизмом и странными для Запада мистическими ценностями, уходящими в глубь веков. Колониальный уклад перестал устраивать молодёжь с её пассионарными порывами и жаждой свободы от прессинга Римской метрополии. Религиозные поселения посылали проклятия ненавистным язычникам и втайне ждали перемен. В воздухе пахло грозой. Народные бунты сотрясали страну. Лилась кровь. Но Римская империя была в апогее своего величия и могла позволить себе контролировать всё Средиземноморье.

Римский император Нерон направил для подавления мятежа крупные силы во главе с опытным полководцем Веспасианом, одержавшим до того ряд блестящих побед в Германии и Британии. В Иудею прибыл Веспасиан вместе со своим старшим сыном Титом.

Тит был молод, хорош собой, бесстрашен и умён. Вся жизнь Тита с юности проходила в суровых военных походах, а душа оставалась холодной и пустой без любви. Времени на романтику у него не было. Он был дважды неудачно женат и одинок. Его первая жена умерла, а со второй он развёлся. Вокруг него клубились злые сплетни и слухи об увлечениях наложниками и евнухами, но истинной правды никто не знал. Он был для всех закрыт, непонятен и недоступен. Человек-скала: твёрдый, как гранит, отважный и жестокий, как зимний день в непогоду. Достойная опора и гордость отца.

Для лучшего полководца Рима Веспасиана укрощение Иудеи стало вопросом чести и военной доблести. Веспасиан никогда не подводил своего Императора. Он умел служить и выполнять приказы. А для молодого, амбициозного Тита Победа была желанным символом Власти, самоутверждением, символом приближения к Олимпу. Это был его звёздный час и нельзя было его пропустить.

И вот, теперь Тит стоял перед своими легионами на хамсинном, чужом ветру, под метеоритным дождём Иудеи: горящие глаза сверкали энергией яростного порыва, чеканный профиль угрожающе устремлён вперёд, сильные пальцы сжимают острый меч у самого сердца… Его слова в тишине звучали четко и грозно, в каждом слове – призыв, сила, страсть.

– Великие Римские солдаты!!! – эхо усиливало и без того громкий голос Тита.

– Иудеями руководят смелость и отвага – последствия отчаяния, которые их успехом поддерживаются, но при малейшей неудаче всегда гаснут… Нас же, великих римлян, ведут храбрость, дисциплина и тот благородный пыл, который в счастье обнаруживает мощную силу, и даже при неудачах проявляет крайнюю устойчивость. Кто из храбрых не знает, что души, разлученные с телом мечом в строю, внедряются в чистейший эфир между звезд, откуда они светят потомкам, как добрые духи, покровительствующие героям…? Римляне, вы боретесь за более высокие блага, чем иудеи! Ибо иудеи сражаются за свободу и отчизну, а вы – назначены свыше стать властителями мира!!! Вперёд и только вперёд!!!

Стать Властелином Вселенной… Скольких эта идея влекла и манила, обманывала и уничтожала, наказывала и проклинала, сбрасывала в бездну и предавала забвению. Не избежали этого коварного проклятия Веспасиан и Тит. Но всё еще впереди – после их триумфальной Победы.

Римский военный потенциал был подобран Веспасианом с безукоризненной четкостью: три легиона, более двух десятков вспомогательных когорт, отдельные конные отряды, которые продвигались внутрь страны, уничтожая всё на своём пути. К ним присоединились войска союзных Риму царей: Агриппы II и Береники, Антиоха IV из Коммагены (королевство на горе Немрут, территория современной Турции), аравийского правителя и царя Эмесы (провинция Сирии—Соема). Под началом Веспасиана оказалась 60-тысячная (!!!) армия. Сосредоточивая в руках Веспасиана такие огромные силы, император Нерон исходил не только из необходимости подавления мятежа в важном регионе Римской Империи, но и из интересов борьбы за власть в самом Риме. Нерон не видел в Веспасиане опасного претендента на императорский престол: из-за его незнатного происхождения и негромкого имени. Несмотря на продолжавшуюся борьбу с галлами и кельтами, Рим сумел отправить для подавления опасного мятежа в Иудее, как считают исследователи, до половины всех своих войск.

Римлянам сопутствовала удача: они нашли в Иудее сильную опору в лице местных аристократических кругов, которые, ради сохранения своего богатства, классовых привилегий и господства над народом, готовы были пойти на любую, даже самую унизительную сделку с врагом. Элиты надеялись с помощью римского оружия подавить народные бунты и сохранить свое положение. Это и стало началом истории предательства.

Веспасиан не спешил с походом на столицу. Он последовательно захватил Тивериаду (Тверия), Тарихею (город на Южном берегу Тивериадского озера). Затем римская армия штурмом взяла считавшуюся неприступной крепость Гамалу (Голанская возвышенность) в Гавланитиде (древний еврейский город). Римский отряд разгромил повстанцев, собравшихся на горе Табор (Тавор). Последним очагом сопротивления в Галилее оставалась Гисхала (Гуш Халав), во главе обороны которой стоял Иоанн (один из руководителей зелотов).

Примечание: Зелоты – религиозное, радикальное движение фанатиков в Древней Иудее. Возведя политическую свободу Иудеи в степень религиозной доктрины, зелоты рассматривали примирение с римским владычеством, как тягчайший грех, ибо по их воззрению – «только Б-г является истинным владыкой народа Израиля и его страны».

Понимая бессмысленность сопротивления, Иоанн, при подходе римлян, ночью, вместе со своими воинами, оставил Гисхалу и бежал в Иерусалим. Восстание в Галилее было жестоко подавлено.

Неспособность иерусалимского руководства организовать оборону вызвала массовое недовольство населения Иудеи. Стекавшимся из разных мест страны в Иерусалим религиозным фанатикам-зелотам удалось взять верх в столице. Они устранили прежнее руководство, расправились с теми, кого подозревали в проримских настроениях. С фасада Иерусалимского Храма, отстроенного Иродом Великим, они сбили золотого орла, как побуждающего к идолопоклонству и намекающего на римское владычество. Зелоты ликвидировали привилегированное положение первосвященников. Междоусобицы в Иерусалиме вылились в настоящую гражданскую войну. Иерусалимская аристократия и первосвященники не смирились с утратой своих привилегий и подняли горожан против зелотов. В результате столкновения враждующих группировок погибли тысячи людей. По узким улочкам Иерусалима текли ручьи горячей, дымящейся человеческой крови. Чёрный Ангел Войны кружил над древним, непокорным городом. Зелоты и их союзники разгромили своих противников. Они казнили первосвященника Анана. По мнению Иосифа Флавия, характеризующего зелотов как жестоких фанатиков – «разбойников», смерть Анана явилась началом падения Иерусалима, так как мир с римлянами становился невозможным.

 
«Это было, когда улыбался
Только мертвый, спокойствию рад…»
 

(Анна Ахматова)

Тем временем римляне окружили Иерусалим плотным кольцом, из которого вырваться уже было невозможно. Блокада города – это давно придуманная модель массового, изощрённого убийства. Людей оставили умирать голодной, страшной смертью. Продовольствие закончилось довольно быстро, подвоза продуктов не было, город медленно умирал…

«Голод похищал у народа целые дома и семейства. Крыши были покрыты изможденными женщинами и детьми, а улицы – мертвыми стариками. Мальчики и юноши, болезненно раздутые, блуждали, как призраки, по площадям города и падали на землю там, где их застигала голодная смерть. Хоронить близких мертвецов ослабленные не имели больше сил, а более крепкие робели перед множеством трупов и неизвестностью, висевшей над их собственной жизнью. Многие умирали на трупах в ту минуту, когда они хотели их хоронить, многие еще сами доплетались до могил прежде, чем их настигала неумолимая смерть. Никто не плакал, никто не стенал над этим бедствием: голод умертвил всякую чувствительность. С высохшими глазами и широко раскрытыми ртами смотрели медленно угасавшие на тех, которые до них обрели вечный покой. Глубокая тишина, как страшная могильная ночь, надвинулась на Иерусалим. Голод добивал тех, кто не был убит в схватке братоубийственной войны – шансов на спасение не осталось ни у кого…» (Иосиф Флавий).

Историк и очевидец трагических событий Иосиф Флавий с ужасом и возмущением описывает иерусалимские хроники тех окаянных дней, когда в братоубийственной войне убивали друг друга обезумевшие жители Иудеи:

«Испытал ли ты, несчастнейший из городов, нечто подобное от римлян, которые вступали в тебя, для того чтобы тебя очистить от гнусных поступков твоих собственных детей? Ибо Божьим городом ты уже перестал быть и не мог больше быть после того, как ты сделался могилой твоих собственных граждан и когда ты храм превратил в кладбище для жертв, павших в междоусобной борьбе. Быть может, ты когда-нибудь опять возродишься….???»

До сих пор невозможно понять: почему жители древней Иудеи не смогли быть едиными в своей борьбе за Свободу? Почему не научились ненавидеть сильнее, чем страдать? Когда потеряли дар предвидения и забыли своего Б-га, который всегда вёл их по судьбе и спасал? Почему не смогли проявить высшую мудрость «во спасение» и согласиться на переговоры с Титом? Ведь Тит НЕ спешил поставить последнюю точку в этих событиях: он был готов к переговорам с восставшими иудеями, но говорить было не с кем. Увы… Злой Рок победил.

Ни древность Иерусалима, ни сказочное богатство его, ни распространенная по всей Земле известность, ни великая слава совершавшегося в нем богослужения, – не могли спасти город от падения. Исторический шанс благоразумия жители Иудеи потеряли навсегда. Спасением Жизни, как высшей ценности на Земле, на этот раз они легкомысленно пренебрегли.

* * *

9 июня 68 г. н. э. император Нерон внезапно покончил с собой при весьма странных обстоятельствах. Говорили об убийстве, но… не было улик. Были слухи о коварном заговоре Тита, но «победителей НЕ судят…» 1 июля 69 г. н. э. легионы провозгласили императором Веспасиана. Поручив командование римскими войсками в Иудее своему сыну Титу, император Веспасиан отправился в Рим. Последний акт трагедии приближался. Развернулась кровавая вакханалия подавления восстания иудеев.

* * *

Несчастная, изувеченная Иудея доживала последние дни, умирая в пламени пожаров. Люди гибли сотнями в огне войны. И в этой обреченности – на фоне страданий, исковерканных трупов и казнённых людей, – Береника бесстыдно бросилась в объятия молодого римского завоевателя Тита. Была ли в этом логика? Страсть? Расчет? Любовь? Кто сейчас ответит? Это случилось при первой их встрече, на пиру в честь очередной военной победы римлян. Тогда, на глазах у всех, крутые кудри принцессы касались русых кудрей Тита и руки сплетались в горячий узел, и губы тянулись к губам, жарким, как кипящая кровь…. Так запретная Любовь и Война были тайно обвенчаны на этой земле. Но перемирия это не принесло.

И когда задыхался в смертельной агонии Вечный Иерусалим, Береника и Тит стояли рядом, на открытой террасе Башни Ирода, и с высоты наблюдали, как исчезает в пламени сказочный город. Береника беззвучно рыдала… Босая, в черной одежде, стянутой тонким шнуром, поникнув стриженой головой в знак траура по поверженному городу. По её впалым, бледным щекам текли слёзы отчаяния и боли. Тонкие пальцы Береники сжимали пергаментный молитвенник пурпурного цвета и сердце билось в такт словам древней молитвы: «Шма Исраэль…». Но на этот раз Б-г её не услышал.

Тит стоял молча, он словно окаменел… У него не было ни радости победителя, ни жалости к поверженному врагу. Он еще не осознал всю глобальность случившегося. Он еще не боялся кары богов. В этот желанный миг торжества и триумфа он почему-то ощутил пугающую пустоту, усталость… И впервые за долгие дни тяжелого похода его не радовала близость этой обворожительной женщины, к ослепительным ногам которой еще вчера был готов бросить все свои доблестные завоевания и баснословные богатства. А ночь всё сгущалась, смешивая все краски и чувства… Ночь падения прекрасной цветущей Земли Иудеи, ночь грубой имперской победы и ночь откровенной человеческой беспомощности перед Судьбой.

А потом, вопреки всякой логике, в пряной бесконечности ночи, в сполохах горящего от пожара неба, Тит и Береника пили за Победу кипящее вино, настоенное на лепестках роз, и погибали от страсти в океане любви, где не было ни надменного Рима, ни сожженного Храма, ни друзей, ни врагов… Никого!!! Не было прошлого, и не было будущего: было мгновение Вечности только для них одних на всей Земле.

В эту жаркую иерусалимскую ночь, опьянённый любовью Тит подарил Беренике перстень в знак их обручения, усыпанный бриллиантами со сложной монограммой из сапфировых символов. На монограмме был выгравирован римский герб в виде сверкающего орла с раскрытыми для полёта крыльями в обрамлении золотого лаврового венка, на котором сияла загадочная аббревиатура: «S.P.Q.R». Точное значение этой аббревиатуры до сих пор НЕ разгадал никто. Увы, знания иногда теряются во Времени. По мнению ученых-историков, эта аббревиатура имела архаическое происхождение даже во времена Древнего Рима. Возможно, она означала – «Власть и Могущество во вверенной повелителю стране»? Эти латинские буквы «S.P.Q.R» изображались на штандартах римских легионов, как символы Римской Империи. Современная предположительная версия расшифровки:

«Senatus Populusque Quiritium Romanus» – «Сенат и граждане Рима».

– Ты будешь моею навсегда… Моей женой… Моей звездой… Моей любимой… – шептали горячие губы Тита, молили его потеплевшие от нежности глаза.

Беренику бил озноб… Ей было страшно, и было сладостно…. Она и верила, и не верила Титу. И это уже не было главным в их романе. Она впервые ЛЮБИЛА, и в этом была счастлива, как никогда. Этот огромный, сильный, жестокий и бесстрашный мужчина, с чеканным профилем повелителя и бицепсами гладиатора, теперь был весь в её власти. Их любовь, как тайный обряд на языческой тризне, как колдовское зелье, кружила голову, отнимала разум. А в тяжелом воздухе их иерусалимских покоев пахло бедой и гарью. О чем мечтала принцесса Береника, глядя из окна на мёртвый город? Возможно, в туманной дали на горизонте завтрашнего дня Береника видела холодный, незнакомый и блистательный Рим, алмазный венец императрицы и высокий золотой трон с римским гербом и загадочной гравировкой "S.P.Q.R"? Выдержит ли она???

Существует легенда, что перстень этот не исчез. И обладает огромной магической силой. У собирателей древностей он известен во всём мире и носит название: «Перстень Береники». Он помогает своему обладателю обрести неограниченную власть над своим избранником, но расплата при этом жестока и необратима. Этот перстень ПРИТЯГИВАЕТ и УБИВАЕТ. Он давно кочует по частным коллекциям, стоит баснословных денег, и все его обладатели в конечном итоге стремились избавиться от него или погибали при странных обстоятельствах. Но всегда находились те, кого он снова манил своей тайной и безумной силой необъяснимого притяжения.

В мире кино бытует легенда, что на одном из закрытых лондонских аукционов этот перстень увидел Ричард Бартон. Раритетный перстень сразу покорил воображение великого актёра, и он решил купить его для своей возлюбленной Лиз Тейлор. Шел 1962-ой год, заканчивались съемки эпохального фильма «Клеопатра», атмосфера на съемочной площадке дышала романтикой античности. Этот перстень с тайными символами и знаками был будто посылом из того далёкого древнего мира теней, где когда-то могущественный Рим покорял земли, народы и страны, где будущий император Тит, на обломках Иудеи, был так счастлив с принцессой Береникой. Перстень обжигал воображение Ричарда Бартона, он готов был выложить огромную сумму. Но Лиз, увидев изумительный перстень, отшатнулась… Её лицо стало мгновенно мрачным, фиалковые глаза потемнели… И она произнесла только одно слово: «Нет!» Истинную причину этого странного неприятия Лиз так никогда и не рассказала Бартону. А ведь она так любила бриллианты! Остаётся только строить предположения и версии. Возможно, она интуитивно почувствовала тайное предупреждение из какого-то сакрального, параллельного мира? Если это возможно. Если верить в мистику.

Всю ночь горел распятый римлянами город. Победители буквально сровняли Иерусалим с землей. Огонь полыхал не только в Храме: Тит приказал поджечь и захваченные жилые районы города. Пожар сопровождался массовой резней населения. Вдоль дорог стояли кресты с умиравшими на них в муках повстанцами. Тысячи людей были проданы в рабство и сосланы на рудники. Но в Иудее еще не сдались последние очаги сопротивления, покинутые своими правителями города-крепости: Иродион (древняя крепость вблизи поселка Текоа), Махерон (древняя иудейская крепость, находилась в одном из самых уединенных оазисов, к востоку от Мёртвого моря), Масада (древняя крепость в Иудее у южной границы Мёртвого моря). Они продолжали оставаться у восставших зелотов, и для их захвата был отправлен специальный императорский легат. Но всё уже было предрешено.

* * *

Иудея была растоптана и повержена. Иерусалимский Храм превратился в пепел. В каких снах явится теперь иудеям их волшебный, восхитительный Храм? Покрытый со всех сторон тяжелыми золотыми листами, сияющий на утреннем солнце ярким огненным блеском, ослепительным для глаз, как солнечные лучи. Прибывающим в Иерусалим Храм издали казался покрытым снегом, ибо там, где он не был позолочен, он был ослепительно бел, как замечательный иерусалимский камень. Красивейшие камни: карнеол, сардониксы, топазы, сапфиры, смарагд, карбункул, яспис, агат, аметист, янтарь, оникс, берилл и хризолит, – загадочно мерцали в убранстве Храма. На каждом из этих камней стояло одно из имён колен народа Израиля. Всё здесь восхищало и возвышало прихожан. В каких снах потомки из будущего увидят этот несуществующий Храм? Он явится во снах, как тень смерти, как привидение, как напоминание несовершенства человечества перед божественной Красотой и Святостью. А в мёртвом городе было пустынно и страшно. И только фрагмент укрепления Западной Стены Храма чудом остался нетронутым на этом пепелище, чтобы впитать в себя горькие слёзы всех, кто оплакивал Храм, – за все века и тысячелетия.

Интересно: Судьба предопределила для разрушения Второго Храма тот же месяц и день, в который некогда Первый Храм был сожжен вавилонянами. От первоначального возведения Храма царем Соломоном до разрушения Второго Храма – прошло тысяча сто тридцать лет, семь месяцев, и пятнадцать дней. История имеет обыкновение иногда мистическим образом повторяться.

У каждого поражения, как и у каждой победы, есть своя цена, свои оправдания и свои аргументы. В который раз в истории войн за преступное поражение Иудеи расплатился народ и расплатился сполна: тысячелетними гонениями, кровавыми наветами, изгнанием, преследованиями, казнями, погромами, чужбиной и Холокостом.

Элиты молчали. В самый решающий момент они не смогли объединиться и позорно склонили головы перед Силой. Они с ужасом смотрели на приближение бури, но не решились ничего предпринять. И в этой фатальной ошибке проявились их слабость, эгоизм, жадность, высокомерие, сибаритство, политическая недальновидность, служение чужим богам и преклонение перед чужой культурой. Этот сложный, противоречивый негативный сплав и привёл древнюю Иудею к последней черте. И, как всегда, за ПРЕДАТЕЛЬСТВО никто не ответил. И некого было прощать, и не у кого было просить прощения.