Текст книги "Иллюзия идеальной жизни. Как перестать бежать за навязанной мечтой и стать по-настоящему счастливым"

Собака умерла, и я не хочу ничего

ПРИМЕЧАНИЕ К ИСТОРИИ ПАЦИЕНТА

Молодая женщина тридцати лет, не замужем. Выражает и демонстрирует сожаление и глубокое беспокойство из-за потери своей любимой собаки.

Ему за шестьдесят. Выглядит он очень моложаво. У него подтянутая фигура, хотя видно, что у человека есть склонность к полноте. В формировании его внешнего вида видна рука профессионала. Он небольшого роста, коренаст. Имеет правильные черты лица, на руках маникюр, золотые часы на запястье и кольцо на пальце, но не обручальное.

Рядом с ним женщина того же возраста, но максимально не подходящая ему по внешнему виду. Она тоже небольшого роста, крашеные волосы, но уже с пробивающейся сединой, одета из ближайшего масс-маркета. Моды нет, но есть аккуратность и экономия времени. Лицо без единого грамма косметики покрыто морщинками. Но исходит от нее необычайное тепло. Она заглядывается на мужчину, как только он начинает говорить, ловя каждое его слово. Насколько же они разные!

По доносившимся до меня обрывкам фраз я поняла, что обсуждали они свою дочь, которая совершенно невозмутимо сидела в кресле рядом. Ее тоже необходимо описать. Она чуть выше их ростом, но совсем ненамного. Но у нее проблемы с весом: ожирение третьей или четвертой степени. Волосы сальные, очень неаккуратно собраны в пучок, руки имеют абсолютно неухоженный вид. Одета она в черные лосины-треники с немного вытянутыми коленями, объемную безразмерную майку-парашют выцветшего черного цвета с грязным пятном на груди.

Я пригласила их пройти в кабинет. Родители подали своей девочке руки и уже привычным для себя движением подняли ее с кресла, помогая ей встать. Она стала демонстративно покряхтывать, касаясь своего лба, мол, у нее очень кружится голова. Потом она стала максимально громко дышать, производя нечленораздельные звуки. По реакции родителей стало понятно, что она уже достаточно давно пытается привлечь таким образом к себе внимание, что они уже изрядно «наигрались» и пресытились ее спектаклем. На лице отца отчетливо прослеживались чувство стыда и разочарование от этой ситуации. Мать внимательно следила за реакцией отца и через некоторое время сочувствующее выражение лица поменяла на абсолютно спокойное.

В кабинете они расположились, хорошо демонстрируя свой образ жизни. Отец даже не стал садиться, он хотел только убежать, скрыться. Он дико от этого устал. Стало понятным еще в коридоре, что они вместе не проживают.

– Я пойду, как вы поговорите, позвоните мне, я вас заберу и отвезу домой. Доктор, я рассчитаюсь за них сам на ресепшене.

После этого он вышел из кабинета, всячески демонстрируя, что не хочет больше в эту ситуацию погружаться. Но материальную ответственность готов нести.

– Рассказывай, доченька, сама, как папа тебе сказал. Все-все говори доктору. Папа сказал, что доктор хороший и он тебе поможет.

Это мне напомнило разговор мамы с маленькой девочкой, которую она уговаривает сделать что-либо, обещая купить мороженое. Но, извините, я вижу перед собой тридцатилетнее нетто сто тридцать килограммов, и эти слова обращены к ней.

Так, маму пора отправлять в коридор, иначе это великовозрастное дитятко продолжит свою игру при маме и никакого продуктивного разговора из этого не получится. Мама с большим удовольствием удалилась в коридор. Заметно было, что она ждала этого и совсем не хотела участвовать в разговоре.

– Итак, что случилось, что доставляет вам столько страданий? Вы готовы об этом поговорить?

Она подняла на меня свои глаза, кстати, очень красивые, миндалевидной формы и глубокого зеленого цвета, как листва в жаркий майский день, и из них хлынули слезы. Она не сразу смогла говорить, хотя пыталась сквозь причитания и надрывный плач вести свое повествование.

– Моя собака умерла. Я не смогла ее спасти.

Ну так заведите новую! Шутка, я, конечно, так не сказала. Хотя, когда испытываешь грусть от потери любимого питомца, самое лучшее лекарство – завести нового.

– Мне очень жаль, что вы потеряли свою собаку. А как давно это произошло?

Она называет точную дату с указанием времени, вплоть до минут.

Я несколько удивлена, ведь прошло уже почти четыре месяца. Проживание потери – это непростой опыт, но у такого взрослого человека уже должны были сработать защитные механизмы. Неужели с ее стороны это манипуляция, направленная на то, чтобы получить любовь и внимание родителей? Но не похоже, чтобы она была брошенным ребенком. Значит, пойдем через собаку для того, чтобы узнать, чего она не может простить себе или своим близким.

– А Вы сможете рассказать о своем питомце поподробнее? Что с ним случилось?

Тут слезы ее высохли, и она с превеликим удовольствием начала свое повествование. Я для нее новый слушатель, видимо, люди из ее окружения уже пресытились этой информацией.

– Я хотела разводить собак и взяла себе своего Антошку, – я параллельно делаю пометку о том, что собака названа человеческим именем, может, некий Антон занимал в ее судьбе какое-то место, – он рос веселым и никогда не болел. Когда ему было пять лет, у него родились детки.

– Он же кобель?

– Ну да, я нашла ему невесту. Устроила им свадьбу, – собачья свадьба, как я это люблю.

В работе психотерапевта важна выдержка, для того чтобы не начать представлять, как псины подписывают брачный договор, берут ипотеку, лаются из-за мелочей по ремонту. Пес-муж выпивает по пятницам с друзьями в собачьем баре, клея местных сук, а псина-жена со временем приобретает сутулость и тянет деньги на операцию по коррекции сосков. Организуйте еще гомосексуальную собачью свадьбу, пожалуйста, мы поржем!

– Его жена жила у меня, а потом у них родились дети. Когда дети подросли, я себе оставила двоих щенков, а еще двоих вместе с его женой забрали ее хозяева. Потом выяснилось, что собак этой породы продать практически невозможно, и я поручила заботу о них своей маме. Не выкинешь же их, а продать я их не смогла. Мне же некогда ими заниматься, у меня Антон. С ним нужно гулять, потом он очень любит кататься на машине и ездить к моим друзьям. А затем мой отец устроил меня на работу, и мне перестало хватать времени быть с ним.

– А вы тогда работать не хотели? И на что, простите, жили, если бизнес по продаже щенков не сработал? Я понимаю, что уйма денег уходит на корм и прочие расходы.

– Так мать работала, и отец деньги дает. И у меня есть квартира, которую я сдаю.

– А квартира у вас откуда?

– Отец мне купил. Я ее вообще хорошо сдаю. Она большая и в центре.

– А живете вы где, если свою квартиру сдаете?

– Когда Антошка был жив, – пытается выдавить из себя слезу, – я жила с матерью. У нее огромная квартира, рядом лес. Отец никак не хотел, чтобы Антошка жил у него.

– Зачем хотели, чтобы Антошка жил с вашим папой?

– У него свой дом, он очень большой. Там свежий воздух, и проживают они в нем вдвоем всего.

– Папа и мама вместе не живут, но папа заботится о вас и помогает материально?

– Да, он всегда гулял. Я так думаю. Но мать его защищает всегда, хотя я ей давно сказала, чтобы она его отправила куда подальше. Он бы еще проситься назад стал. Его баба уж точно никого ему не родит.

– Вернемся к тому, где вы сейчас живете…

– У отца, и там его новая жена живет с ним. У меня там комната отдельная. Антошки вот только нет больше.

– А вы не работаете, ведь ездить не совсем удобно каждый день в город?

– Нет, конечно! Как я могу идти на работу? Я ушла с работы уже два года назад. Сразу, как Антошка заболел, я уволилась. А кто бы им занимался, еще и лечил его?

Резюме: собака по имени Антон долго болела. Потом умерла. Были ли собачьи похороны и присутствовала ли на них вдова, неизвестно, но вероятно, что так. Есть еще две собаки, живут у мамы. Отец содержит семью, в которой давно не живет, но которая собирается в его новом доме. Отец плохой и изменщик. Уровень страстей как в олдскульном сериале «Клон».

– Собачка болела. А можно уточнить чем?

– У нее был рак. Но ему не сразу поставили диагноз. Сколько же я его возила по разным клиникам! У него была опухоль в глазу, и сказали, что это нужно оперировать. А когда ему убрали ее, то оказалось, что это рак. Но это когда уже сделали операцию и время прошло, хорошо себя потом чувствовал, я сделала ему повязку на глаз, наняла сиделку ему. Мне было очень тяжело все время за ним следить. Потом он вроде поправился, и все было хорошо. А где-то через полгода он стал прихрамывать, и мать сказала, чтобы я везла его в больницу. Я его повезла, и выяснилось, что у него внутри какая-то шишка. Сделали МРТ, и я помню, как я позвонила отцу, чтобы он приехал в клинику. Отец приехал, и нам предложили усыпить Антошку, чтобы он не мучился! Я думала, что их всех просто убью. В общем, я его забрала и стала искать клинику, чтобы его вылечили. Я нашла ее в Германии, там вообще самая лучшая медицина, но отец не дал мне денег везти туда Антошку, – напоминаю, что это собачка, которой, по моим расчетам, лет девять, – я ему этого никогда не прощу! Сказал, что у него нет денег на это! Мог бы продать одну из своих машин или еще что-нибудь придумать.

Вот это поворот… Может, я жестока, но я думаю, что не стоит мучить и держать животное рядом с собой, когда его ждет радуга, по которой оно, как известно, попадет в рай, потому что все псы попадают в рай. Мне стало жаль эту бедную собаку, не имевшую возможности спокойно умереть, ведь следующим шагом ее заботливой и любящей хозяйки была ампутация ей обеих лап вместе с опухолью, потом обезболивающие и поддержание жизни почти три месяца. И только после всех этих мучений она тихо умерла ночью, пока ее хозяйка спала.

Следующим поводом для порции рыданий было то, что, по мнению хозяйки, обряд захоронения собаки был проведен недостаточно хорошо. Хотелось, чтобы его похоронили на его любимом месте для прогулок в общественном парке, но отец даже не стал думать, как это можно сделать. Мелочи вроде того, законно ли это вообще, ее не интересуют.

После этого повествования ей почему-то захотелось изобразить обморок. Замечательно, что я врач и, смотря на пациента, точно могу понять, есть ли у него предпосылки для обморока.

– Зачем вы хотите сейчас упасть в обморок?

От моего вопроса ее глаза широко открылись, и она уже совсем забыла об этой своей игре и желании обморока.

– Мне плохо. Вы понимаете это?

– Конечно, я вас понимаю. Можете обозначить на шкале от одного до десяти, насколько вам плохо? Если десять на этой шкале – это смерть.

– Ну я не знаю…

Смерти боится, даже думать не хочет. Вероятно, что с собой ничего не сделает, хотя родителей пугает своим суицидом. И это хорошая новость, для меня так уж точно.

Можно начать обвинять эту тридцатилетнюю женщину в эгоизме, несамостоятельности, в инфантилизме и много в чем еще.

Это классический пример «клаббери» взрослых по возрасту молодых людей, живущих за счет родителей. Когда-то давно ей стало страшно взрослеть и брать на себя ответственность.

Ей не присуща эмоциональная зрелость[38]38
  Взрослая позиция, когда человек перестает обвинять внешние обстоятельства или других людей в собственных неудачах. Эмоционально зрелым человек считается, когда полностью принимает ответственность за все, что с ним происходит, тем самым получая возможность управлять собой и своей жизнью.


[Закрыть], отсутствуют саморегуляция[39]39
  Саморегуляция – это способность организма поддерживать баланс психоэмоционального состояния. Она связана с образованием устойчивых функциональных комплексов в повторяющихся ситуациях и условиях повседневной жизни человека.


[Закрыть] и рационализация[40]40
  Рационализация – механизм психологической защиты, при котором в мышлении используется только та часть воспринимаемой информации, и делаются только те выводы, благодаря которым собственное поведение предстает как хорошо контролируемое и не противоречащее объективным обстоятельствам.


[Закрыть]. Она пытается привлечь внимание своих родителей детскими способами реагирования. Внешность обманчива. За большим и грузным телом скрывается маленький беззащитный ребенок, который боится жить и ищет любви. Взрослой она была только в ситуации со своей погибшей собакой. Там она была самостоятельной и успешной, там она была взрослой, там только она принимала решения. Даже если ей говорили: «У тебя ничего не получится», ведь ее питомец прожил какое-то время, несмотря на приговор ветврачей и ближайшего окружения. Именно поэтому ей так больно от того, что он ушел. Не знаю почему, но в этой ситуации мне показалось уместным начать работу с эмоций. При чем тут они? Любовь к Антону у нее преданная, но больше в нее не входит никто, даже другие собаки, не говоря уже о людях. Так вот, трудности в оценке эмоций испытывают многие, но особенно люди, которые не могут пережить потерю и находятся в болезненном для психики состоянии. Итак, шкала довольно проста: 0 % – это «мне совсем не грустно», 25 % – «немного грустно», 50 % – «довольно грустно», 75 % – «очень грустно», 100 % – «самая сильная грусть, которую я испытывал и могу себе представить». Потом с этими эмоциями мы сопоставляли ее мысли, что без Антоши она не сможет жить, что она его не спасла, мысли о том, насколько сильно она злится на своих близких и отца, и все стало совсем не так страшно, как было на первый взгляд. Затем она училась принимать решения. Она составляла список преимуществ и недостатков всех возможных вариантов и альтернатив, затем совместно была разработана система оценивания, и потом она сделала свой выбор. Так появилась работа, на которой она, кстати, стала очень успешной. Потом она пошла на поведенческий «эксперимент» и стала жить самостоятельно в своей квартире, а потом забрала детей Антона (уже взрослых собак) к себе в квартиру. И «маленькая» девочка сумела стать взрослой женщиной. От меня она ушла в надежде и с желанием найти спутника жизни. И надеюсь, что она прекратила устраивать собачьи свадьбы. Серьезно, не нужно навязывать человеческие обряды животным. Когда они эволюционируют до нашего уровня, у них сложатся свои обряды и обычаи.

Выученная беспомощность

ПРИМЕЧАНИЕ К ИСТОРИИ ПАЦИЕНТА

Мужчина демонстрирует полное безразличие к жизни, общению, испытывает трудности во взаимоотношениях. Он был безучастен к разговору и всему происходящему в кабинете.

История этого пациента началась задолго до его обращения за помощью. С самого детства его мама старалась окружить его заботой и вниманием и с самого детства старалась максимально делать все за него. На момент обращения ему было двадцать семь лет, он был худощавого телосложения и очень гармонично сложен, если бы набрать немного мышечной массы для проявления некоторых очертаний, то его фигура была бы на зависть многим. Абсолютно правильные черты лица, просто точеный профиль, темные, слегка вьющиеся волосы, огромные карие глаза и пухлые, почти алого цвета губы.

На прием его привела мама, и это, судя по всему, было для них нормой. Мама – человек, который очень активно принимает участие в его жизни. Это стало понятно после некоторого прояснения ситуации. Мама говорила о том, что сына невозможно вытащить из дома, что он ничего не хочет, играет в компьютер, читает бесконечно какие-то книги и даже забывает поесть, поздно ложится спать. Он совсем не выходит из дома. Вытащить его из дома и уговорить прийти на прием к психотерапевту маме удалось только после обещания купить сыну новый компьютер.

Вот такие удивительные вещи иногда происходят в жизни: чтобы ты, двадцатисемилетний мужчина, вышел из дома и поговорил с какой-то теткой, тебе предлагают, как маленькому ребенку, подарочек – награду за твои действия. Спросите, как и где он учился? Школьную программу он осваивал на домашнем обучении. Институт пытался «победить» несколько раз: сначала это был факультет психологии, потом социологии, потом иностранного языка, а потом мама сдалась и подсчитала свои убытки. И он продолжил сидеть дома на радость своей маме. Ей всегда было страшно, что он пойдет на улицу гулять, попадет в плохую компанию, станет наркозависимым. И вот здесь ей пришла в голову «замечательная» идея создавать все условия сыну дома, чтобы ему совершенно не хотелось никуда идти. Компьютеры, приставки, книги, заказ всевозможной еды из любых доступных ресторанов – в общем, максимальная изоляция его от пагубного влияния улицы и, как следствие, от всей его жизни.

Однажды маме стало страшно, что он нигде не работает, в жизни никак не устроился, как же он сможет самостоятельно жить после ее смерти? Эта мысль и стала поводом прийти ко мне на прием.

Когда человеку ограничивают выбор, в голове может поселиться мысль, что ситуацию невозможно исправить. Можно сопротивляться, но, когда все попытки встречают негативизм близких и приводят к еще бо́льшим запретам, со временем человек начинает занимать позицию жертвы обстоятельств, в этом случае – жертвы психоэмоционального состояния своей мамы. Человек становится замкнутым, эмоционально неустойчивым, легко возбудимым, его притязания со временем стираются и притупляются. В нем растут равнодушие и пассивность.

Опасность этой ситуации в том, что дефицит наблюдается в трех плоскостях:

– в мотивационной плоскости: когда действовать не нужно, все и так за тебя сделают;

– в эмоциональной: на фоне подавленных эмоций, пессимистичности, сниженной самооценки может развиться депрессивное состояние;

– в когнитивной: нет желания обучаться чему-то новому, а потом нежелание становится неспособностью.

В результате терапии молодой человек научился принимать решения, смог выйти из своей скорлупы и поднять свой уровень притязаний. Он научился общаться с мамой, а она с ним. Он избавился от чувства вины и много чего еще научился делать, в том числе самостоятельно принимать решения в своей жизни.

Девочка-кошка

ПРИМЕЧАНИЕ К ИСТОРИИ ПАЦИЕНТА

Девушка двадцати трех лет в костюме кошки, демонстрирует полное равнодушие и безучастность. Позже проявляет интерес и активно включается в беседу, определив свой запрос самостоятельно. Сожалеет о том, что не знает, чем ей заниматься в жизни, хотя имеет музыкальное образование.

Семь тридцать, доброго утра мне. Самый голодный пушистый зверек уже зовет на кухню. Привычным движением нажимаю кнопку на кофемашине, потом пакет еды для кошки и душ. Непривычно тихо и без спешки пить кофе под урчание кошки. О, я сейчас могу жить, как моя кошка. Сразу перед глазами всплывает картина, очень ярко, будто это было вчера.

На пороге моего кабинета стоит девочка, и она явно подросток, или уже не подросток, вместе с мамой, и вроде бы что тут особенного, если бы не одно «но». На лице у нее наложен грим кошки. Если вы думаете, что это был Хэллоуин, то глубоко ошибаетесь. Обычная среда обычного мая. Вглядываюсь, и помимо усов и нарисованной милой мордочки вижу на голове волосы ярко-синего цвета, ободок с ушками кошачьими и глаза, с ними тоже точно что-то не так. Приглядываюсь: это линзы ярко-изумрудного цвета. «Интересно, а хвостик есть?» – думаю я. Чего только не увидишь и с чем только не столкнешься у себя на приеме. Люблю свою работу, ведь она никогда не дает расслабиться и всегда чем-то удивляет тебя и заставляет учиться.

Смотрю на маму и понимаю, что такой прикид ее дочери для нее обычное дело.

– Доченька, кисонька моя, ты куда будешь садиться? – Не произнеся ни слова, девушка-кошка показала рукой с невероятно длинными ногтями-когтями и еле уловимым кивком, куда она сядет. Написать, что мне было неинтересно, – точно неправда. Не каждый день в кабинет приходят девушки-кошки со своими мамами. Я была в предвкушении их рассказа. Конечно, совсем не хотелось, чтобы у девушки была психиатрия. Но мое внутреннее чутье подсказывало, что здесь что-то другое.

– Будем знакомиться? – честно, с кошками я еще не знакомилась, но чего только не освоишь.

– Да, меня зовут Маргарита Павловна, – это имя с отчеством несут такой посыл или просто случайное совпадение? (Я вспоминаю о фильме «Покровские ворота», там был персонаж – взрослая женщина, которая взяла «шефство» над своим бывшим мужем, всячески препятствуя ему в проживании собственной жизни.) – А это моя девочка, ее зовут Фаина.

В этот момент девушка-кошка явно сменила свое безучастие и отстраненность на позицию нападения. Буквально покрикивая на свою мать, она заявила:

– Сколько тебе говорить, что никакая я не Фаина? Неужели так сложно запомнить, что меня зовут Фелиция?

Потом от меня стандартный набор фраз и предложений, подразумевающий знакомство, рассказ о моих методах и прочее.

– Итак, что вас беспокоит? О чем бы вы хотели поговорить?

– Понимаете, – разговор продолжает мама, а Фелиция со скучающим выражением лица рассматривает свои ноги и играет со своим хвостом, который все же был приколот к ее джинсам, – мою девочку никто не понимает, она очень талантливая. Мы ходим и ездим на прослушивания, но нас не берут никуда.

– Простите, но я не продюсер и совершенно не компетентна в музыкальных направлениях.

– Я знаю, просто вы уверенность людям даете, – вот оно как! Даю! Пришли так, а я достаю коробочку, а на ней написано: «Уверенность, счастье, любовь», – а у моей девочки настроение последнее время совсем неважное, она грустит и говорит, что больше ни на какие прослушивания не пойдет, – еще «хорошее настроение и радость» – коробки добавляются.

– Вам нужно, чтобы у Фелиции появилась уверенность и ей снова захотелось ходить на прослушивания?

– Да, именно так.

– А можно мне спросить у вашей дочери, чего она хочет? – Мама была несколько удивлена моим вопросом, ведь только она знает, что хочет ее девочка.

– Фелиция, скажи, пожалуйста, ты хочешь быть певицей? Это твоя мечта? – изумрудные глаза смотрят на меня, и они пустые, совсем нет в них эмоций и жизни.

– А можно мне с Вами поговорить один на один? – Далее тон голоса меняется: – Мама, выйди, – и ее мама покорно, взяв свою сумочку, пошла в коридор.

– Я не знаю, что я хочу. Мне уже двадцать три, я окончила музыкальную школу, училище музыкальное по классу вокала, но все это не мое, что ли. Чем я могу заниматься, я не знаю. Все эти дети, которым можно преподавать и получать неплохие деньги, были бы мне, как мама говорит, совершенно неинтересны: они глупые, ленивые и непослушные. Я в их возрасте такой точно не была.

– А как давно вы увлеклись аниме и взяли себе это имя? – Тут она оживилась и охотно продолжила разговор.

– Как только увидела этого персонажа, я сразу загорелась, ведь у нас даже имена похожи. Раньше еще мне очень Сейлормун нравилась, но потом я поняла, что я больше похожа на Фелицию. У нее не было друзей, она любила смотреть телевизор, выступать на сцене, хотела стать музыкальной звездой, и потом у нее дом престарелых, так у меня он дома уже есть.

– Вы говорите, что она пошла работать или организовала дом для людей в возрасте и там им помогает, и вы мне только что рассказали, что вы с ней похожи, но не знаете, чем заниматься. Может, по примеру своего кумира пойти помогать людям, нуждающимся в помощи и вашем участии? – Вижу, что этот вопрос ее заинтересовал и даже во взгляде что-то поменялось, уже есть за что зацепиться и с чего начать работать с кидалтами (людьми, сохраняющими подростковые пристрастия, начиная от компьютерных игр, аниме и фэнтези до образа жизни без обязательств и ответственности). Начиная работать, приходится немного окунуться в жизнь их любимых персонажей для того, чтобы понять, что там так привлекает и где этот персонаж успешен, чтобы была возможность мотивировать пациента для выхода наружу, а потом уже искать его собственное «я». Это всегда долгая и кропотливая работа, да еще и, безусловно, в таких историях огромное влияние оказывают родители и их поведение и отношение к своему «ребенку-котенку», «ребенку-Супермену».

Итак, мама. Начинаем с нее. Можно сколько угодно пытаться социализировать ее дочь, но если не создать ей условия для этого, то не будет стимула, зачем, ведь и так все хорошо.

Многие семьи попадают в эту ловушку в отношении воспитания, когда ребенок становится игрушкой в руках взрослых. Любовь как специфический вид собственности. Малыш становится любимым рабом. Его с самого раннего детства лишают возможности любого проявления самостоятельности, за него все стараются сделать и от всего освободить.

Парадокс, но, углубляясь в детство, понимаешь, что даже возрастных кризисов[41]41
  Возрастные кризисы (греч. krisis – решение, поворотный пункт) – особые, относительно непродолжительные по времени периоды перехода в возрастном развитии к новому качественно специфическому этапу, характеризующиеся резкими психологическими изменениями.


[Закрыть] у этого ребенка не было. Но, с другой стороны, если подумать, понятно почему. Бунтовать-то ему не нужно, ему внушают с самого раннего детства, что он неповторим. Его детство тянется до тех пор, пока «тянут» родители. И зачем тогда куда-то стремиться и что-то делать, если только подумал, а тебе это уже принесли, приготовили, подарили. Поэтому и происходит отрыв от реалий жизни.

Для Маргариты Павловны ее дочь стала «сокровищем» сразу после рождения. Мужа она тоже достаточно быстро приучила к мысли, что они живут и работают ради своей девочки. Из ее рассказа я поняла, что он человек тихий, и покладистый, и всегда старается с ней соглашаться. В общем, вся их жизнь построена вокруг их дочери. У этого явления даже есть модное название – гиперпротекция[42]42
  Гиперпротекция (от греч. Yper сверх +лат. Protecto – охранять, защищать, покровительствовать) – чрезмерная забота о детях. Близкий по значению термин гиперопека. Иногда эти понятия употребляются взаимозаменяемо что вряд ли оправданно.


[Закрыть], или гиперопека[43]43
  Гиперопека – излишняя забота одного или обоих родителей о ребенке, при которой в отношениях «ребенок-родитель» детям предоставляется минимум самостоятельности и личного психологического пространства, а родительский контроль осуществляется даже в тех случаях, когда он не нужен.


[Закрыть], то есть «сверхопека». Такие родители рассуждают о том, что «жизнь научит сама, когда придет время», «еще успеет во всем этом погрязнуть». Погрязнуть, если что, это о том, что нужно научиться самостоятельности и уметь быть независимой.

Родителям неинтересно или они запретили себе жить и чувствовать радость от собственной жизни. Нерастраченная любовь, которая есть внутри, изливается не на себя или друг на друга, а только на свое чадо. В ответ на любые замечания в сторону их ребенка находятся оправдания.

Результат этой гиперпротекции – «девушка-кошка» двадцати трех лет.

Вот и повод задуматься, не делаете ли вы несчастным своего ребенка – несамостоятельным, боящимся жизни – человеком, которому страшно показать свое настоящее лицо, – своей любовью?

Как вы думаете, почему любимой кошкой хорошо быть? Правильно: делать ничего не нужно или тебе не дают ничего делать. Вот и девочке-кошке ничего делать было не нужно все за нее решали, и жизнь ей выбрали, и она приняла их игру. Стала тем, кем они ее видели, пусть не желая этого совсем. Я думаю, что мало кому захочется сказать в обществе, что его дочь кошечка, верно? Работа с Фелицией началась с того, что она поменяла свои убеждения, будто совсем не знает, чем хочет заниматься, потом избавилась от убеждений в том, что у нее не получится со всем этим справиться, ведь ей правда страшно жить. Она из-за своего страха и пряталась под маску кошки, надевала свой хвост, а с кошки какой спрос? Ее нужно любить и ласкать, а она, если хочет, то будет мурчать, а нет, так шипеть, что она и делала периодически в отношении своих родителей. К терапии присоединились и они им пришлось учиться доверять дочери и принимать ее выбор, отпускать ее в кино и на дискотеки, на работу в дом престарелых. Короче, когда я вспомнила эту историю, кошкой мне точно расхотелось быть. И опять же, сколько я смогу лежать? Кошки спят по двенадцать часов в сутки, а некоторые по двадцать два часа. Короче, моя кошка из своей тринадцатилетней жизни проспала десять лет! Перспектива так себе. «Спящая красавица» – насчет красавицы спорно, но вот что соня, это точно!