Текст книги "Экономика города: учебное пособие"

Пользуясь постоянной нуждой феодала в деньгах, горожане откупались от него, обещая ему вносить определенную сумма ежегодных налогов, которые фиксировались на много лет вперед. Взамен этого города получали самоуправление и в своей внутренней жизни становились независимыми от самого феодала и его уполномоченных. Так, в Страсбурге в начале XIII в. горожане добились того, что руководителями городского управления стали назначаться не только министериалы, но и «именитые, честные, достойные, мудрые и надежные» горожане.

В XVI–XVII вв. городская промышленность и торговля начинают перерастать рамки, сложившиеся в Средние века в городских формах хозяйства и средневекового городского строя с его цеховыми ограничениями и олигархическим правлением. Наиболее значительные города, экономика которых базировалась во многом уже на новой, капиталистической организации производства и торговли, развиваются в это время в Нидерландах, Англии, Франции.

С развитием капитализма города начинают занимать новое положение в обществе, производстве и во всей общественной жизни. В городах сосредоточиваются важнейшие средства производства, характерные для капитализма, основные классы капиталистического общества – буржуазия и промышленный пролетариат.

Бурный рост городов и городского населения, являющийся следствием дальнейшего углубления общественного разделения труда при капитализме и связанный с общим прогрессивным процессом концентрации производства, с возникновением капиталистической промышленности, новых видов транспорта (железнодорожного), привел к промышленному перевороту и стал неотъемлемой составной частью индустриализации.

В период безудержного накопления купцы и промышленники лишь маленькую толику тратили на себя, в частности в Глазго не строили богатых особняков. Однако во времена Адама Смита эпоха рыцарей накопления отходила в прошлое. Накоплению уже не мешало то, что богачи без ущерба для своих предприятий могли строить особняки. Его величество капитал начинал свое победное шествие, и город Глазго стал его экономической лабораторией.

Шотландский экономист и философ Адам Смит (1723–1790), чье экономическое учение оказало большое влияние на развитие политической экономии, писал и об «экономике» города. Эти исследования пространно цитировал в своем труде «Начала политической экономии и податного положения» английский экономист Давид Рикардо (1772–1823), назвав 14-ю главу своей книги «Налоги на дома».

Адам Смит писал: «Рента с домов распадается на две части, из которых одна может быть вполне правильно названа ’’рентой со строений“, а другая обыкновенно называется ’поземельной рентой“». Разделяя эти понятия, Адам Смит считал, что рента со строений представляет процент или прибыль на капитал, затраченный на постройку дома. Чтобы уравнять условия конкуренции строительного дела с другими отраслями промышленности, необходимо, чтобы рента со строений была достаточно велика, во-первых, для возмещения процентов, которые были бы получены предпринимателем с капитала, если бы тот отдал его взаймы под хорошее обеспечение, и, во-вторых, для содержания и ремонта дома или – что сводится к тому же – для погашения в течение определенного периода капитала, который был затрачен на постройку дома… Если предприниматель, пишет Смит, в строительном деле получает более значительную прибыль в сравнении с ссудным процентом, то усиленный приток капитала из других отраслей промышленности скоро вернет его прибыль к прежнему уровню. Если же он получает менее значительную прибыль в сравнении с ссудным процентом, то отлив капитала из строительного дела в другие отрасли промышленности, в свою очередь, вызовет увеличение прибыли. Что же касается той части всего дохода, получаемого с дома, которая – как бы она ни была велика – остается за вычетом достаточной прибыли, то она входит в поземельную ренту. Там, где собственник земли и собственник здания – различные лица, эта часть в большинстве случаев уплачивается первому.

Для деревенских строений, пишет Адам Смит, находящихся на далеком расстоянии от крупных городов, в местностях, где много свободной земли, эта поземельная рента представляет ничтожную величину или составляет немногим больше того, что приносила бы земля под строениями, если бы она поступала на обработку.

Для деревенских дач, расположенных поблизости какого-нибудь крупного города, эта рента значительно выше, и за какие-нибудь особенные удобства или красивое месторасположение приходится платить очень высокую плату.

Выше всего поземельная рента бывает в столице, в особенности в тех ее кварталах, где существует самый сильный спрос на дома, причем безразлично, какие причины вызывает этот спрос: потребности торговли и промышленности, потребности в увеселениях и удовольствиях или прихоть моды и тщеславие.

Давид Рикардо отмечал, что налог на дома можно рассматривать как дополнительную ренту, уплачиваемую нанимателем. Поэтому он имеет тенденцию уменьшать спрос на дома, доставляющие одинаковую ренту, не уменьшая в то же время их предложения. Следовательно, рента понижается, и часть налога поэтому будет косвенно уплачена земледельцем. Если налог не особенно велик, если сама страна находится в неподвижном состоянии или прогрессирует, то у нанимателя нет никаких оснований довольствоваться домами худшего разряда. Но если налог высок или какие-нибудь обстоятельства уменьшают спрос на дома, то доход землевладельца падает, так как наниматель отчасти вознаградит себя за налог уменьшением ренты. Однако трудно сказать, в каких размерах эта часть налога, сберегаемая нанимателем путем уменьшения ренты, распределится между рентой со строений и поземельной рентой. Вероятно, что в первом случае уменьшение коснулось бы и той и другой, но так как дома, хотя и медленно, постепенно разрушаются и постройка их прекратилась бы до тех пор, пока прибыль предпринимателя не достигла бы прежнего уровня, то после известного промежутка времени рента со строений вернулась бы к своей естественной цене.

В ту эпоху, когда жил Давид Рикардо, профессии экономиста фактически еще не существовало. В трудах Рикардо нет формул и уравнений. Однако способ его мышления и манера изложения близки к способу математических доказательств, о чем, кстати, говорил в 1838 г. пионер математических методов в экономике француз Курно. Учение Рикардо не только достояние истории. В XXI в. некоторые его стороны сохраняют значение на современном этапе развития экономической науки, несмотря на то, что мир сильно изменился.

В последней трети XVIII в. и первой четверти XIX в. с ростом промышленности и развитием средств транспорта резко увеличивается доля городского населения экономически развитых стан. Особенно быстро росли крупные и крупнейшие города (табл. 1.1).

Таблица 1.1

Рост населения некоторых крупных городов Западной Европы, Северной и Южной Америки в течение XIX столетия, тыс. человек

Если к началу XIX столетия в Западной Европе имелось только 19 крупных городов с населением более 100 тыс. жителей в каждом, то к началу XX столетия насчитывалось уже 149 крупных городов. При этом население столиц таких промышленных центров, как Гамбург, Манчестер, Глазго, увеличилось по меньшей мере в 4–5 раз. Для города характерны повышенная плотность заселения и компактность застройки (часто многоэтажной). В Великобритании городское население составляло уже в середине XIX в. 50 %, а в начале XX в. – 78 % всего населения страны, в Германии в начале 80-х гг. XIX в. – 41 %, в начале XX в. – 54,3 %. В США, где городское население в начале XIX в. не превышало 4 %, в начале 80-х гг. XIX в. оно составило 28,6 %, в начале XX в. – 40 %, в начале 20-х годов – свыше 50 %, в 60-х гг. – свыше 70 % (ввиду различий критериев для выделения городов эти цифры носят условный характер). В результате на долю крупных промышленных городов приходился все больший процент городского населения.

Со второй половины XIX в. наблюдается ускорение темпов урбанизации (процесс развития городов). Если в XVI в. для городов Европы характерна численность населения от 2 до 20 тыс. человек, то в течение XX в. число городов-миллионников возросло в 10 раз.

Одновременно с ростом старых городов развивающаяся индустрия диктовала необходимость возникновения новых промышленных центров. Так, на базе добывающей или обрабатывающей промышленности в Бирмингемском каменноугольном бассейне, в Саарской и Рурской областях во второй половине XIX в. промышленные города почти слились один с другим, а средняя плотность населения поднялась до 200 человек на 1 км². Кроме того, получили развитие населенные пункты, возникшие возле железных и шоссейных дорог, а также портовые города.

Интенсивный рост городов в этот период явился результатом быстрого развития производительных сил, которым ознаменовался начальный период капитализма. В «Манифесте Коммунистической партии» Маркс и Энгельс писали: «Буржуазия менее чем за сто лет своего классового господства создала более многочисленные и более грандиозные производительные силы, чем все предшествовавшие поколения, вместе взятые»[26]26
  Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 4. С. 429.


[Закрыть].

Проводившаяся в начале XIX в. реконструкция Парижа была тесно связана с «Планом комиссии художников», а в период Консульства началось его осуществление. Наполеон, объявивший себя в 1804 г. императором, грезил величественной архитектурой древних египтян, греков и римлян. «В промежутке между двумя войнами он прокладывал каналы и дороги, субсидировал театры, обогащал академии, побуждал к открытиям, закладывал грандиозные памятники», – говорил о Наполеоне Виктор Гюго [27]27
  Гюго В. Речь при вступлении во Французскую академию, 2 июня 1841 года // Виктор Гюго. Соч. в 15 т. М.: Гослитиздат, 1956. Т. 15. С. 11.


[Закрыть]. Воплощением императорских грез явился величественный проект постройки на высотах Шамо наполеоновского Версаля – целого города дворцов, достойных древнеримских времен. Сам Наполеон писал в 1811 г., что этот проект был создан не ради настоятельной нужды, но ради желания поразить весь мир и превзойти красоту, роскошь и в особенности величие двора и памятников времен Людовика XIV.

Естественно, что такой грандиозный замысел должен был поглотить огромные средства. Наполеон не скупился, хотя и строго оценивал стоимость каждого проекта. Ассигнования на сооружения памятников, подчеркивающих блеск и славу императора, были обнародованы в 1813 г. и составляли за девять истекших лет следующие суммы: 62 млн за перестройку императорских дворцов – Лувра, Тюильри, Версаля, Фонтенбло и Компьена; 102 млн на постройку в Париже многочисленных памятников; 149 млн на постройку памятников в провинциях, не считая 5 млн, ассигнованных скульпторам, художникам, миниатюристам, и значительных субсидий по цивильному листу, утвержденному 28 флореаля 1812 г. решением сената. Позднее, в период правления Луи Бонапарта, была предпринята коренная реконструкция Парижа, которую возглавляли главный городской архитектор А. Альфан и префект департамента Сены барон Османн.

Огромные изменения в экономической жизни европейских городов произошли с появлением нового вида транспорта. В 1830 г. в Англии была открыта первая в мире железная дорога для пассажирского сообщения – Манчестер – Ливерпуль. С этого времени железные дороги прокладывались от города к городу, из страны в страну. Первоначально постройка железных дорог встретила сильное сопротивление со стороны людей, интересам которых угрожали новые средства сообщения: лиц, занимавшихся извозным промыслом, владельцев каналов и шоссейных дорог, земельных собственников, смотревших на проведение железных дорог как на ущемление своих территориальных прав. Так как концессии на железные дороги выдавались парламентом, в котором упомянутые интересы имели своих защитников, то получение акта парламента на сооружение железной дороги каждый раз стоило очень дорого и «парламентские издержки» стали в Англии одной из самых крупных статей расходов на сооружение железных дорог, часто доходившей до 8000 фунтов стерлингов на 1 английскую милю.

В конце 1840-х гг. во Франции имелось около 3 тыс. км железнодорожного полотна, а к концу 1860-х – уже 17,6 тыс. Строительство железных дорог, требовавшее больших капиталовложений, стимулировалось тем, что держателям железнодорожных акций была гарантирована прибыль в размере 4 %, даже если бы потребовались казенные субсидии, всякого рода дотации. Новые средства сообщения сделали перевозки вчетверо быстрее и вчетверо дешевле.

Постепенно землевладельцы осознали, сто железная дорога принесет им выгоду. Тем более что железнодорожные компании платили за земельные участки непомерно высокие цены. Стоимость земель, лежащих вблизи железных дорог, значительно увеличивалась – здесь росла торговля, легче было транспортировать продукты, а все это способствовало развитию сельского хозяйства.

С развитием капитализма в городах сосредоточиваются важнейшие средства производства. Непрерывно изменялся облик городов, главным образом крупных. К началу XX в. – это сосредоточение производственных зданий, образующих сплошной индустриальный «пояс» на окраинах. По данным профессора И.А. Тиме, опубликованным в 1883–1885 гг., на английском вагоностроительном заводе, выпускавшем 2000 вагонов в год, работало около 1000 рабочих, на лондонском механическом заводе – 1200 рабочих, на заводе «Хэтеррингтон энд санс» в Манчестере – 900 рабочих.

Эмиль Золя так описывает один из заводов того времени: «Теперь завод занимал несколько гектаров; он насчитывал тысячу рабочих. Высокие синеватые шиферные крыши обширных цехов с двустворчатыми окнами поднимались над старыми, почерневшими черепицами ранних, гораздо более скромных строений…»

Сходство города с человеческим муравейником или колониями птиц заставляет специалистов признать применимость к нему принципа Олли в общем виде. Принцип агрегации В. Олли (1937 г.) в экологии – это закон, согласно которому скопление особей усиливает конкуренцию между ними за пищевые ресурсы и жилое пространство, но приводит к повышенной способности группы к выживанию.

Рост городов происходит под воздействием многих факторов, таких как промышленное производство (рабочие должны жить рядом с предприятием), интенсификация сельского хозяйства, развитие ремесла и торговли, появление транспорта (с середины XIX в. стало возможным иметь доступ к дальним людским, сырьевым ресурсам деревни).

Между тем в крупных городах пустует немало благоустроенных домов; из-за высокой квартирной платы они недоступны нуждающимся в жилище низкооплачиваемым категориям трудящихся. Несмотря на то, что в некоторых европейских странах (Англия, Франция и др.) государство осуществляет регулирование квартирной платы, делает попытки строительства дешевых жилищ, практического эффекта это строительство не дало, так как было незначительным и, кроме того, государство старалось не ущемлять интересов домовладельцев.

С вступлением капитализма в монополистическую стадию произошли большие изменения в экономике, демографии, техническом оснащении городов. Таких высоких темпов развития производительных сил, какие наблюдались перед Первой мировой войной, еще не было на протяжении всей истории капиталистической формации. Развивались новые отрасли промышленности, сооружались крупные заводы – металлургические, тяжелого машиностроения, военные, возникали новые виды сооружений – химические заводы, электростанции, использующие энергию воды, и др.

Один из крупнейших американских архитекторов XX в. Фрэнк Ллойд Райт сказал об американском философе XIX в. Генри Торо, что история американской архитектуры была бы неполной без мудрых мыслей Торо. Действительно, Торо писал: «Я считал, что повышаю стоимость земли тем, что поселился на ней»[28]28
  Торо Г.Д. Уолден, или Жизнь в лесу. М.: Наука, 1979.


[Закрыть].

Быстрый рост городов привел к тому, что к началу XX в. крупнейшие города – Лондон, Париж, Берлин, Нью-Йорк и другие города-гиганты исчерпали свои земельные ресурсы в городской черте и оказались плотно застроенными. Вопрос о размещении в них как новых промышленных предприятий, так и жилых домов мог быть решен только за счет окраин или поблизости расположенных небольших городов и поселков, где находились наиболее дешевые земли.

Размер квартирной платы, как и цены на все прочие товары, в период свободной конкуренции устанавливались в зависимости от спроса и предложения. В сфере купли и продажи территорий для застройки царила анархия. С быстрым ростом городов сокращалось число участков для жилищного и промышленного строительства, спрос на городские участки резко возрастал. Как следствие, повышались цены на городские земли, которые становились объектом надежных и выгодных капиталовложений. Этим широко пользовались спекулянты незастроенными земельными участками в городах Европы и Америки. Так, стоимость городских земель Берлина всего за три десятилетия – с 1870 до 1900 г. возросла в 4 раза, а стоимость земель в Чикаго к началу XX в. – более чем в 8 раз по сравнению с серединой XIX в.

Если спекуляция землей приносила предпринимателям колоссальные прибыли, то вкладывать средства в жилищное строительство, тем более строительство дешевых домов, считалось нерентабельным и рискованным, так как прибыль поступала постепенно, в виде составной части квартирной платы.

Жилищное строительство в основном оставалось в руках домохозяев и домовладельцев, которые опирались на ранее изданные законы, стоявшие на страже недвижимого имущества. Их экономические позиции были все еще прочными. Напротив, роль государства или городских управлений в жилищном строительстве была ограниченной.

В 1851 г. на Всемирной выставке в Лондоне были представлены модели дешевых жилищ для рабочих, выполненные под покровительством принца Альберта и получившие название «жилищной реформы принцев».

Экспериментальные дома для рабочих строились в конце XIX в. при поощрении принца Вильгельма Прусского. Это было предельное удешевление жилого фонда до такой степени, чтобы в этих строениях еще хоть как-то можно было жить.

После пресловутой «реформы принцев» отдельные предприниматели также делали попытки строительства дешевых рабочих жилищ и целых поселков. Рабочие поселки строили в Англии, Франции, Германии. Заинтересованность военно-промышленных фирм накануне войны в дешевой рабочей силе способствовала привлечению постоянного контингента рабочих. С этой целью, например, «пушечный король» Франции Шнейдер построил за счет своей фирмы 1119 новых жилищ. Жилищное строительство в городах Рурской области проводил и концерн Круппа. В Англии проблему дешевого рабочего жилья пытался решить Ллойд-Джордж, проводивший под давлением лейбористской партии либеральные реформы.

Проблемы строительства дешевых жилищ обсуждались на многочисленных международных конгрессах. При этом выявились два различных подхода к этой проблеме.

Первый заключался в искусственном создании экономической заинтересованности частных застройщиков путем установления льгот, открытия кредита и снижения стоимости строительства при одновременном ограничении возможности бесконтрольного выжимания прибыли из построек.

Второй подход состоял в замене частного предпринимательства общественным на кооперативных началах, с тем чтобы составить конкуренцию крупным спекулянтам земельной собственностью и застройкой.

Обе идеи в какой-то мере были претворены в жизнь. Первая нашла отражение в том, что еще в 1890 г. в Англии был опубликован закон о строительстве дешевых рабочих жилищ; во Франции законами 1899, 1906, 1908 и 1912 гг. предоставлялись льготы застройщикам дешевых домов для рабочих, а также предусматривалась финансовая помощь со стороны муниципалитетов. В Германии с конца XIX в. поощрялось строительство многоквартирных домов-казарм для рабочих. О воплощении второй идеи свидетельствует тот факт, что, например, в Англии в 1908 г. было 196 обществ, объединившихся в Товарищество кооперативных арендаторов, насчитывающих 7 тыс. членов. Широкое распространение имело строительство на общественных началах в Германии, где в 1912 г. 1173 общества объединяли 225 672 члена. Во Франции было 488 обществ строительства дешевых жилищ, а также 132 общественных учреждения по строительству дешевых жилищ и 94 общества кредита недвижимости. Тем не менее ни одно из этих направлений не повлияло существенно на предвоенное жилищное строительство.

Важное место в истории экономики города занимает градостроительный закон 1909 г., который суммировал систему европейских законодательных актов, введенных в действие более чем за полвека. Экономической основой закона были установление порядка оценки земли, принятие мер против спекуляции земельными участками, безвозмездное получение у частных землевладельцев территорий под проезды. Городам разрешалось выпускать займы сроком на 80 лет для реализации проблем планировки. Казалось, этот закон подводил надежную экономическую и правовую платформу под жилищное строительство. И действительно, уже через полтора-два года велись работы по составлению генеральных планов 40 городов, в том числе таких крупных, как Бирмингем и Манчестер.

Огромные разрушения оставила после себя Первая мировая война. Только во Франции полностью или частично было разрушено 703 тыс. жилых домов. Целые районы были превращены в пустыни. В Бельгии было разрушено 80 тыс. домов, в Эльзасе и Лотарингии – 20 995. Перед правительствами многих европейских стран встала первоочередная задача восстановления городов. Еще во время войны было подсчитано, что жилищные нужды Англии составляют 1 млн жилищ (или квартир). Во Франции в 1920 г. министр «освобожденных областей» Лушер считал необходимым построить 500 тыс. (называли и вдвое большую цифру) квартир или небольших домов, рассчитанных на одну семью. В Германии требовалось построить 1400 тыс. жилищ.

Массовое жилищное строительство было организовано в разных странах по-разному. Финансирование строительства так называемых дешевых квартир для рабочих в Англии, Дании, Швеции, Нидерландах взяли на себя в основном муниципальные власти, в других странах – кооперированные объединения и союзы, строившие на средства пайщиков, государственных субсидий и банковских кредитов. Муниципалитеты и кооперативные объединения застройщиков приняли на себя не только финансирование, но и многие организационно-технические задачи – определение жилищных потребностей населения, стоимости строительства, контроль за расходованием средств и ходом строительства, создание комплексных строительных организаций, выполняющих различные виды работ.

Однако, несмотря на все эти прогрессивные мероприятия, планы жилищного строительства вследствие многочисленных затруднений и препятствий во всех странах не реализовались полностью. Если бы намеченные планы строительства были полностью осуществлены, то Англия получила бы второй Лондон с населением 4–5 млн человек, проживающих в 1 млн домов. Это обошлось бы в 250 млн фунтов стерлингов – сумма совершенно нереальная в то трудное для Англии время. Поэтому новое правительство Ллойд-Джорджа, приступив к своим обязанностям, немедленно пересмотрело программу жилищного строительства, урезав ее вдвое. Предоставленная министерством здравоохранения Англии доктором Аддисоном в апреле 1919 г. новая жилищная программа включала строительство 500 тыс. жилых домов на сумму в 130 млн фунтов стерлингов. В своей тронной речи король Георг V заявил о «необходимости решения жилищного вопроса как основы всего социального прогресса страны». Эта обширная строительная программа должна была быть осуществлена согласно закону 1919 г. всего за три года. Однако к февралю 1921 г. было заложено только 65,5 тыс. домов, т. е. почти 13 %, а полностью закончено лишь 11,5 тыс. домов, т. е. немногим более 2 %. Строительная программа оказалась нереализованной. Доктору Аддисону пришлось подать в отставку.

Одной из причин отставания строительства жилых домов была недостаточно быстрая разработка проектов. Например, Совет Лондонского графства лишь в 1919 и 1920 гг. разработал достаточное число проектов комплексов многоэтажных домов в центре и поселков индивидуальных жилых домов-коттеджей в пригородах.

Кризис производства, а также необходимость ежегодно выплачивать до 400 млн фунтов стерлингов в погашение военных долгов привели к тому, что преемник Аддисона сократил общегосударственную строительную программу еще в два раза по сравнению с 1919 г. Теперь эта программа предполагала строительство всего 215 тыс. домов. Но и на этот раз программа так и осталась бы невыполненной, если бы государству не удалось привлечь к строительству частный капитал.

Во Франции также не удалось достичь намеченных темпов строительства, чтобы покончить с жилищной проблемой. Спустя 10 лет после начала реализации строительного плана во Франции, по подсчетам известного французского экономиста Пьера Бурдэ, оказалось, что для достижения довоенного уровня обеспеченности жилыми домами необходимо в течение 15 лет ежегодно вводить в действие 200 тыс. жилищ. Осуществить это было невозможно.

Ситуацию, сложившуюся в Германии, ярко иллюстрирует строительство в Берлине, где муниципальное управление смогло построить только 7310 квартир вместо намеченных 206 392.

В период между 1924 и 1929 гг., который был периодом относительной стабилизации капитализма, экономика европейских стран достигла довоенного уровня, а в некоторых отраслях промышленности и в торговле даже превзошла его. К этому периоду относится ряд мер, предпринятых для ликвидации жилищного кризиса. Так, в Великобритании в 1924 г. был принят план Уэстли, позволивший в последующие годы построить 459 857 квартир. В Германии до 1925 г. ежегодно строилось 100 тыс. квартир, а два последующих пятилетия было решено увеличить годовые планы до 250 тыс. квартир, что позволило бы к середине 30-х годов иметь около 3 млн новых жилищ.

Своеобразно развивалось строительство во Франции, где за 15 послевоенных лет было построено только 240 тыс. квартир (меньше, чем строили в Германии за год). В то же время здесь больше, чем в других странах, строили зрелищных сооружений, санаториев, больничных городков, учебных заведений и других общественных зданий.

Естественно, что осуществление громадных строительных программ требовало колоссальных финансовых затрат и целой армии строительных рабочих. Ни тем, ни другим страны, пережившие войну, не обладали. Например, в Голландии в 1919–1921 гг. строительство домов по сравнению с довоенным уровнем подорожало на 250–270 %, но с 1922 г. цены начали падать, и в 1924 г. они были приблизительно на 150 % выше довоенного уровня. То же наблюдалось во Франции, Бельгии, Италии и в Скандинавских странах.

Важной причиной того, что в большей части европейских городов было невозможно строительство жилых домов в количестве, соответствующем потребностям, была высокая стоимость строительных материалов.

Известная в Германии и Голландии с начала века, во Франции с 1912 г., и возникшая в Англии в 1919 г. практика правительственных субсидий муниципалитетам и частным предпринимателям стала распространяться и в других странах. В Дании и Швеции, где стоимость строительства была также высокой, с 1917 по 1920 г. существовали специальные строительные субсидии.

В европейских странах ощущалась нехватка рабочих всех специальностей, в том числе строительных. В 1901 г. в Англии было 116 тыс. каменщиков, в 1914 г. – 74 тыс., в 1920 г. – всего 53 тыс.

Впервые в истории экономики города была сделана попытка поставить проектирование жилища на научную основу. Крупные строительные организации искали пути удешевления построек, добиваясь этого за счет централизованной заготовки материалов и конструктивных элементов зданий, применения стандартных жилых домов. Впервые появились утвержденные нормативы и требования, позволившие повысить уровень благоустройства квартир (например, обязательным стало наличие водопровода и канализации).

Вторая мировая война (1939–1945) проходила на территории 40 государств, в ней участвовало 61 государство, в которых проживало 80 % населения земного шара. Военные расходы и убытки составили 4 трлн дол., материальные затраты поглотили 70 % национального дохода воевавших государств. По числу человеческих жертв Вторая мировая война превзошла первую более чем 5 раз, а по экономическим потерям – в 48 раз. Неизмеримо сильнее пострадали населенные пункты, и особенно города. Франция потеряла на территории 89 департаментов 2124 тыс. зданий, из которых 462 тыс. оказались совершенно разрушенными; было потеряно 291 тыс. жилых домов. В Англии во время войны пострадало 37 % всего жилого фонда, а 202 тыс. жилищ были уничтожены полностью.

Первые общегосударственные строительные программы Франции, ФРГ и Италии также включали обширные планы развития домостроения.

Реализация этих планов требовала одновременного решения многих экономических вопросов. За годы войны резко снизилась платежеспособность частных застройщиков. Поэтому на рубеже 1940—1950-х гг. в европейских странах усиливается роль государства, в частности в организации и финансировании массового жилищного строительства, развитии строительной индустрии. Однако ассигнованные суммы можно было эффективно использовать только при более высоком уровне техники.

И вот тут-то появляются сборные железобетонные конструкции, изобретенные во Франции еще в конце XIX в., но только после Второй мировой войны нашедшие здесь более широкое применение, чем в других странах.

Появились не только отдельные дома, но и первые комплексы домов из сборного железобетона: 4 тыс. индустриальных домов в Луэ, 2500 квартир в Форбаке, 153 квартиры в Сен-Жермене. А к 1966 г. из сборного железобетона строилось 10 % всех жилых домов Франции. Теперь уже речь могла идти не о сокращении, а о расширении строительной программы. Если в 1955 г. программа предусматривала ежегодное строительство 240 тыс. квартир, то в следующие годы, согласно своему девятилетнему перспективному плану, строили уже по 330 тыс. квартир.

В период 1959–1970 гг. в пределах агломерации, взятой в «широких границах» Парижа, строилось в среднем от 80 до 100 тыс. квартир в год.

Несмотря на всемирную славу, которую приобрели французские конструкции из сборного железобетона, Англия еще долго держалась за свой традиционный строительный материал – кирпич. И все же англичанам удалось добиться высоких темпов строительства благодаря повышению уровня механизации строительных процессов при помощи экскаваторов, бульдозеров, кранов, конвейеров. Уже в середине 50-х годов в Англии строилось ежегодно 300 тыс. квартир, т. е. почти столько же, сколько и во Франции.

Париж был одним из главных городов Европы начиная со Средневековья, но серьезное развитие города произошло лишь во второй половине XIX столетия. Самый большой рост наблюдался в течение 40-летнего периода после 1850 г., когда население города удвоилось и составило более 2 млн человек; численность населения достигла своего пика в 1921 г. (2 906 500), после этого люди начали мигрировать подальше от города. С тех пор, поскольку дома в центре Парижа были заменены офисами, большинство прироста населения пришлось на предместья, где живет большая часть рабочего населения страны. Из общего количества (2 млн) жителей пригородной зоны приблизительно половина путешествует ежедневно из предместья до городского центра и половина путешествует из центральной части Парижа в предместья.