Текст книги "Ледяной трон"

Глава 7

– Если артефакт не врет, то портал выкинул нас в двух днях пешего перехода от нужного места, – изрек хмурый Тан, водя над картой амулетом. – Нам нужно двигаться на юг, в сторону гор. Слева обойдем болото, хотя это и добавит лишние полдня, но зато сможем посетить одно из селений. А от него до нужной точки несколько часов хода. Вперед.

Приграничье… Кругом, куда хватало взгляда, промозглая земля, покрытая вечнозеленой подушкой мха. Редкие кустарники уныло тянули лысые ветви к солнцу, надеясь впитать в себя хотя бы частичку тепла. Холод. Не такой, как на моей родине, а из-за повышенной сырости пробирающий до костей и нагоняющий тоску. Не знаю, откуда пошло название Приграничье, но я бы назвала это место Пустошью.

Единственным ярким пятном были горы. Сплошная непрерывная гряда, за остроконечные макушки которой цеплялись то ли пушистые шапки снега, то ли клубящиеся облака. В этом забытом богами месте время текло совсем иначе. Здешний народ не видел ужасов войны, что шла сейчас на границе между Севером и Востоком. Им было все равно, на чьей стороне окажется победа. Они вели свою войну квадр за квадром. Войну за выживание в этом суровом крае. Приграничники верили в других богов и подчинялись своим законам, далеким от кодекса чести аристократов. Воры, убийцы, наемники, изгнанники… Здесь собрались отбросы общества, отвоевав себе кусочек пусть и суровой, но все же жизнеспособной земли, которая подарила им дом.

В старых преданиях рассказывалось, что, когда освоение этой территории только началось, многие беженцы исчезали бесследно. Многочисленные болота с удовольствием принимали в свои холодные объятия незадачливых путников и самоуверенных глупцов. Тех, кто сумел пройти топь, поджидали твари, рожденные темной магией изгнанников. Каждый день здесь был испытанием, и выживали лишь самые отчаянные и свирепые. Такими же были и их законы.

За воровство у своих карали отсечением рук, зато тех, кто совершал набеги на соседей, уважали. Своих женщин ценили и берегли, но при этом с удовольствием воровали девушек из дальних деревень, превращая их в шлюх. Таковы были старые законы Приграничья. Со временем они стали мягче, но не везде. Когда в потомках первых переселенцев просыпалась горячая кровь и они пытались повторить «славное прошлое» своих предков, выбираясь за пределы Приграничья, их зачищали воины из личной гвардии короля. Этого было достаточно, чтобы не позволить заразе расплодиться и распространиться на Снежные земли.

Страшное и суровое место, в котором приходилось быть в постоянном напряжении. Казалось, что из болотных трясин на меня смотрят жадные глаза сотни чудовищ, готовых в любой момент выскочить из укрытия и наброситься со спины. Сам воздух был тяжелее, противнее, словно пропитанный ядовитыми испарениями, которые постепенно проникали в организм и дурманили сознание. Везде мне мерещилась опасность, от которой хотелось позорно сбежать, но приходилось молча следовать за южанкой, замыкая наш небольшой отряд.

Приноровившись к размашистому шагу Ларена, мы с Мирайей молча следовали вперед до тех пор, пока нас внезапно не атаковали… Маленькие кусачие мошки налетели роем, норовя вцепиться в каждый непокрытый участок кожи. Они оставляли вздувшиеся и жутко зудящие отметины. Первый раз столкнувшись с ними, я растерялась, за что и была покусана. Зато во второй заморозила их еще на подлете, превратив крупицы жидкости в организме в кусочки льда.

«Нервничаешь?» – раздался в голове участливый голос, от которого я испуганно дернулась.

– Да, – тихо ответила я и покосилась на Мирайю.

«Не сто́ит. Я не чувствую никого живого».

– Это-то меня и настораживает, – честно призналась я и через несколько ударов сердца все же осмелилась задать вопрос: – Айя, скажи, ты знаешь, почему король отправил на это задание именно нас?

«Знаю, – лукаво улыбнулась южанка. – Он решил спрятать свою самую большую ценность подальше от дворца и его интриганов».

– Это из-за покушений? Но я думал, тебе ничего не угрожает.

«А я говорю не про себя!»

– Значит… Что ж, этого следовало ожидать. Для короля я действительно большая ценность. Мой дар – мое проклятие.

На это замечание Ходящая-в-огне отреагировала странным взглядом и весьма загадочной улыбкой, но я не стала у нее ничего уточнять, погрузившись в невеселые думы.

Трил Лаель был прав. Меня отправили к нему учиться магии и накоплению силы. Если мой план отмщения провалится, то уже в скором времени я отправлюсь на войну. Не знаю, буду ли готова к тому, чтобы столкнуться лицом к лицу с врагами и почувствовать на губах дыхание смерти. Я ненавидела войну, считая ее проявлением чужой жадности и властолюбия. Тысячи воинов, множество светлых умов гибли на поле брани, вместо того чтобы делать мир лучше. Однако я безропотно выполню свой долг, потому что люблю этот край. Люблю свою заснеженную морозную родину и не отдам ее вероломным ветряникам, желающим поработить мой народ.

В сложившихся обстоятельствах смерть монарха может повлечь новый виток военных действий. Либо стать причиной внутриусобной борьбы за трон. И то и другое может растянуться на несколько лет, и страдать от этого будут простые смертные. Голод, разруха… В нынешних и без того скверных условиях смерть короля приведет к бунту, а возможно, и к гражданской войне, но об этом я предпочитала не думать. Боялась струсить и отступить от своей цели, потерять то единственное, для чего я все еще существовала. Забыть о мести…

Я споткнулась и испуганно посмотрела на Мирайю, шагающую чуть впереди. Она ведь могла увидеть, собрать мои мысли по крупицам и понять. Однако южанка продолжала идти и как ни в чем не бывало разглядывать кажущиеся такими близкими, но в то же время недосягаемые горы. Там, за ними, был ее дом.

«Дом – это всего лишь слово. Но как только он наполнится близкими и родными людьми, то становится самым желанным местом на свете. Им может стать дворец, а может избушка, сквозь крышу которой видно звездное небо. Только с теми, кого мы любим, дом обретает не только смысл, но и душу. Он пробуждается и дарит самые важные в жизни чувства – покой и защищенность. Так что нет, маленькая трила, я не тоскую по месту, где родилась, ведь оно никогда не было мне настоящим домом».

– А где же тогда твой дом?

«Там, где мое сердце», – просто ответила Мирайя и снова погрузилась в себя.

Время до привала я обдумывала ее слова, раз за разом прокручивая их в голове. И все больше убеждалась в истинности этого высказывания. Дом не там, где мы спим и едим, а там, где нам есть с кем разделить эти незамысловатые ритуалы. Стоит ему опустеть, как он превращается в клетку, в которой заперт ты и твое одиночество.

На ночлег мы устроились у небольшой речушки, даже скорее ручейка, к которому нас вывел Тан. Пока он набирал воду, мы с Мирайей активировали выданные архимагом артефакты. Один из них, несколько раз мигнув, превратился в небольшой ящик, из которого мы достали палатки и теплые одеяла. С заходом солнца воздух ощутимо остыл. На разноцветном мхе появились кристаллы изморози, и я испугалась, как бы к утру мы не замерзли.

Для приготовления ужина Ларен использовал нагревательные камни, которые полетели в котелки с водой. После этого в тот, что поменьше, отправился ароматный травяной сбор, а во второй крупа. Пока каша готовилась, я нарезала хлеб с копченым мясом и с удовольствием придвинулась к живому огню, который Мирайя развела прямо на земле. Любопытно, что, несмотря на жар, исходящий от рыжих язычков пламени, и мерцающий танец прогретого воздуха, мох в центре костра не горел. Странная и непонятная нам, северянам, магия.

После того как с ужином было покончено, а руки приятно согревал ароматный напиток, я сквозь огонь посмотрела на южанку и неожиданно попросила:

– Расскажи, пожалуйста, о своем крае.

«Что именно тебя интересует?»

– Не знаю… Может, какая-нибудь легенда. А может – сказка.

– Врэмя моих сказок ещо нэ пришло. А вот прэдания дрэвности послушат стоит. Пуст он скажэт, – раздался неожиданно глубокий голос Айи.

Она говорила с сильным акцентом, коверкая некоторые слова до неузнаваемости, но все же… Я думала, что Мирайя немая.

– Нэ люблю говорит на вашэм языкэ. Лаэл всо врэмя смэятся.

– Какую именно историю ты хочешь послушать, ведьма? – спросил рыжий, даже не отрывая взгляда от танцующего пламени.

– Историю Тэнэй.

– Теней? Неожиданный выбор, но для этих мест действительно подходящий… Ничто в этом мире не возникает из ниоткуда и не исчезает в никуда. Каждый наш шаг, каждое действие имеют последствия, которые возвращаются в троекратном размере. За зло платят злом, за добро же… Всегда по-разному. Главное, суметь понять, какой же именно дар достался тебе в ответ на оказанную услугу.

История эта произошла много лет назад, когда Приграничье только осваивалось беглецами. Маленькие поселения возникали стихийно. Люди и нелюди жались друг к другу в попытке найти защиту и спастись от того, что скрывается в тумане с заходом солнца. Однажды в одну из деревень забрел седой старец. Он долго путешествовал по миру, собирая знания, и вот судьба завела его в этот суровый край. Жили здесь не так чтобы совсем худо, однако лишний рот за столом никому был не нужен. Да и опасались жители чужаков – не знали, чего от них ждать. Куда бы ни постучал старик, везде ему отказывали, посылая в соседнюю избу. До самого вечера бродил странник, пока ему не отворила дверь молодая девушка Мила. Пожалев путника, она пустила его на ночлег, разделив с ним свой скромный ужин.

– Где же твои родители? – скрипучим голосом спросил старец, грея руки у печи.

– Умерли, дедушка.

– И что же ты, одна живешь?

– С младшей сестрой, – тихо ответила хозяйка, отводя глаза.

– А почему же она не ужинала с нами?

– Болеет, – еще тише отозвалась девушка, украдкой стирая с лица слезы.

Нахмурившись, старец поднялся со скамьи и прошел в соседнюю комнату, где и лежала сестра Милы. Совсем еще ребенок, лет десяти на вид. Она смотрела в потолок пустыми глазами, не реагируя на тихие оклики старика.

– Что с ней случилось, доченька? – спросил гость, вернувшись к печи.

– Мы живем одни, дедушка. Нас некому защитить… – всхлипнула Мила и закрыла лицо руками.

За время своих странствий старец повидал всякое, но так и не научился проходить мимо детских слез. Всю жизнь он изучал различные виды магии и стал довольно сильным магом, и если на его пути вставала детская беда – он не проходил мимо.

Выслушав рассказ Милы, он решил помочь девочкам и подарить им защитника. В полночь, в тот миг, когда свет полной луны был особенно ярким, он вошел в комнату к младшей сестренке и поймал ее тень. Маленькое испуганное существо трепетало в сухих руках старца, но вырваться так и не смогло. Маг принялся зачитывать древнее заклинание, дарующее потусторонним сущностям силу.

Как только последнее слово сорвалось с потрескавшихся губ, тень начала расти в размерах, постепенно заполняя собой помещение и поглощая свет. Только два алых глаза смотрели из самой тьмы, довольно щурясь.

На следующий день, распрощавшись с гостеприимной хозяйкой, маг покинул деревеньку, прекрасно зная, что уже ближайшей ночью обидчики сестер понесут наказание. Так и случилось…

Как только ночной покров укутал землю, тень подчинила себе тело маленькой хозяйки и двинулась на улицу, скользя от одного дома к другому. С любопытством заглядывая в окна, она примечала своих жертв, но мягкой поступью двигалась дальше – к дому старосты. Именно его сын стал причиной девичьего горя.

Приблизившись к кровати, девочка с длинными черными волосами и алыми глазами нежно скользнула ледяной ладошкой по лицу насильника, заставляя того нервно дернуться и открыть глаза. Мягко улыбнувшись, она подалась вперед и поцеловала жертву в уголок губ. Забравшись на кровать, она устроилась на животе удивленного парня. Новый поцелуй, теперь уже в подбородок, а затем – в шею. Негодяй и не увидел, что улыбка превратилась в оскал, обнажая несколько рядов маленьких острых зубов.

Впившись в податливую кожу, тень разорвала плоть, добралась до сонной артерии и с упоением наблюдала предсмертные конвульсии жертвы. Вокруг кровати плотным коконом клубилась тьма, поглощая все звуки. Теплая кровь текла по губам и подбородку одержимого подростка, наполняя воздух дурманящим запахом мести. Когда парень затих, глядя в потолок широко открытыми глазами, девочка-тень скользнула на пол и с довольной улыбкой запечатлела на посиневших губах кровавый поцелуй.

Так пал первый обидчик…

Горе в одном доме принесло радость в другой. Девчушка с синими глазами и длинными черными волосами пришла в себя. Счастью Милы не было предела, она то и дело мысленно благодарила таинственного старца, который спас ее сестренку. Когда до их дома докатилась новость о случившейся у соседей беде, они лишь пожали плечами. Напала нежить? С кем не бывает. Надо было лучше защищать жилище, а сын старосты действительно заслуживал смерти…

Вот только она была не единственной.

Очередное утро отсчитывало смерть еще одного мужчины, и только дом сестер неизвестная напасть обходила стороной. Младшенькая с каждым днем выглядела все здоровее и веселее, а старшая задумчивее и испуганней. Охотники, что пытались выследить опасную тварь, каждый раз возвращались ни с чем. Местная знахарка только разводила руками, осеняя себя святым знаком. Страх разливался в воздухе, окутывая каждый дом, заставляя выживших жаться друг к другу в надежде уберечься от неведомой заразы. Дошло до того, что жители отстроили общий дом и стали ночевать в нем… Но просыпаясь поутру рядом с мертвым соседом с разорванным горлом, поняли тщетность своих стараний. От проклятия, что постигло их деревеньку, спасения не было.

Когда похоронили последнего взрослого мужчину, пришел черед женщин. А затем и детей… Жажда мести неожиданно превратилась в неконтролируемую жажду крови. Тени стало все равно, кого убивать. Главное, чтобы этот кто-то был живым, теплым, вкусным…

Слишком поздно деревенские поняли, кто именно был монстром. Слишком слабыми оказались, чтобы дать отпор. В живых осталась лишь Мила, которая так и не решилась остановить свою сестренку…

Что с ними стало потом – не знает никто. Некоторые поговаривают, что они столкнулись с магами и были уничтожены. Другие же уверяют, что сестры живы до сих пор и теперь вместе со странным старцем блуждают по миру, иногда забредая в удаленные деревни, где вершат свой страшный суд.

– Хорошая сказка на ночь, – пробормотала я, передернув плечами.

– Хороший раскащик, – довольно улыбнулась Мирайя, подмигнув мне. – Я спат.

Пожелав спокойной ночи, я проводила женщину задумчивым взглядом. Что-то странное было в ее поведении. Возможно, она чувствовала то же, что подсказывала и моя интуиция: надвигалось что-то нехорошее. Знать бы еще что.

– Как ты? – спросил Ларен, разгоняя повисшую тишину.

– Не надо, – тихо попросила я, понимая, к чему он клонит.

– Каймин… Не знаю, поверишь ты или нет, но мне жаль, что твоего брата подставили.

От неожиданности я вздрогнула и посмотрела на Тана, пытаясь прочитать по его лицу – врет ли он или говорит правду. Отчего-то я была уверена, что рыжий радовался моему горю и выжидал момента, чтобы ударить побольнее. И сейчас его признание выбило почву из-под ног. Мы никогда не были друзьями, совсем наоборот, и подобная откровенность настораживала.

– Почему ты так думаешь? – голос был каким-то глухим, словно не моим.

– Отец присутствовал при том покушении. Я несколько раз просил его рассказать подробности, и каждый раз они отличались.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Магия, Каймин. На всех свидетелей наложили заклинание, туманящее разум. Их показания были ложными.

– Но зачем? – Этот вопрос мучил меня больше всего. – Почему именно Наймин? Он никогда не лез в политику, полностью отдаваясь военному делу. На престол тоже не претендовал. Так почему именно мой брат?

– Не знаю, – с сожалением покачал головой Ларен. – Но хотел бы узнать…

– Зачем тебе это? Ты ведь всегда ненавидел нас.

– Знаешь, ненависть – слишком сильное слово, – усмехнулся разведчик, глядя на меня в упор. – Твоего брата я недолюбливал, но уважал. Он был благородным лайром, верным своему слову и делу. А вот тебя мне хочется прибить даже сейчас. У тебя ужасный характер.

– Кто бы говорил, – пробурчала я. – Знаешь, в последний раз у тебя почти получилось отправить меня к Лихар.

Вероятно, мне не стоило поднимать этот вопрос, но я должна была проверить. Необходимо было убедиться, что лекари душ не соврали, что друг, с которым я столько лет делила все тайны, на самом деле являлся лишь плодом моих фантазий. Кто, как не Ларен, мог подтвердить это. Ведь одна из последних встреч с Альдарином (если она, конечно, была), состоялась при участии Тана.

– Да неужели? – насмешливо хмыкнул рыжий. – Если бы я знал, что ты от страха становишься таким бешеным, ни за что бы не подошел! Я ведь просто поговорить хотел!

– Именно для этого ты заволок меня за угол и двинул в челюсть.

– Не сдержался, каюсь. Но и ты меня неплохо отделал. Не думал, что в таком хлюпике столько сил.

– Я тоже не думал… – вздохнула я, пытаясь унять боль, разливающуюся в груди.

Его никогда не было…

Кажется, Тан говорил что-то еще, но я его уже не слушала. Меня знобило, и осталось только одно желание – принять порошок. Поэтому, когда рыжий скрылся в нашей палатке, напоследок одарив меня странным взглядом, я вздохнула с облегчением.

Руки тряслись, так что расстегнуть пуговицы получалось с трудом. Даже заветную баночку с трубочкой вытащить удалось только с третьего раза. Зато насыпала порошок я очень аккуратно, стараясь не проронить ни крупинки. Поднеся трубочку к носу, чтобы сделать такой желанный вдох, натолкнулась на пристальный взгляд карих глаз.

В вялых языках догорающего пламени она была похожа на темную ведьму, про которых частенько рассказывали старые предания. Рыжие локоны сейчас приобрели красный, даже кровавый оттенок, превращая миловидное лицо в страшную маску. Вздрогнув, я несколько раз моргнула, пытаясь прогнать наваждение, но отчего-то не выходило.

«Я не буду отговаривать тебя, девочка, – раздался голос в голове. – Но стоит ли оно того? Ты ведь знаешь, что бывает с магами от этого порошка?»

– Знаю, – прошептала я, переводя взгляд на огонь.

«Тогда зачем?»

– Тебе не понять.

«Как знать. У каждого из нас своя судьба, свои испытания. Некоторые проходят их, другие же ломаются. Я думала, ты сильнее…»

– Раньше я тоже так думал, – усмехнулась я и все-таки сделала такой желанный вдох, – но оказался совсем не готов к проказам судьбы. Не надо судить меня, Айя. Я сам себе судья и палач.

«Ты ребенок, Кай. Глупый маленький ребенок, – покачала головой южанка и протянула мне руку. – Пойдем. Поспишь в моей палатке».

– Но что подумает Тан?

«Он большой мальчик и сам догадается, зачем взрослая женщина потащила в свою палатку юнца».

Спорить дальше не было ни сил, ни желания. Дрожь постепенно утихала, как и боль, а голова становилась легкая-легкая. Все проблемы отошли на второй план, оставляя после себя далекое эхо переживаний. Сейчас мне было плевать на все и всех. Хотелось только лечь и уплыть в царство духа Сна, где рядом были все, кого я любила.

Следующий день отличался от предыдущего лишь пронизывающим ветром, налетевшим с севера, да задумчивыми взглядами рыжего разведчика, которые откровенно раздражали. Мне вообще было тяжело находиться с ним рядом. Приходилось все время контролировать свои действия и слова, чтобы не нарваться на конфликт, следом за которым обязательно последовала бы драка. Нет, я была не против, но не здесь и не сейчас. Пусть на первый взгляд задание казалось простым, но интуиция меня еще никогда не подводила. А она с каждым шагом кричала все громче и пронзительнее: впереди нас ждали неприятности.

Весь день мы шли вдоль болота, с которого то и дело налетали мерзкие мушки либо наползал туман. Этот серебристо-серый морок жил своей жизнью, независимо от времени суток и погодных условий. Он погружал все вокруг в невесомую хмарь тягучего воздуха, приглушая все звуки. Потом отступал, но неизменно возвращался вновь, покрывая вещи белесыми каплями, оставляющими на одежде маслянистые пятна. В один момент мне это надоело, и я призвала родную стихию, чтобы рассеять мокрую взвесь, окружавшую нас со всех сторон. Каково же было мое удивление, когда вода не откликнулась. То, что нас окружало, не поддавалось моему влиянию. И дело было не в недавнем истощении, это я точно знала, оттого острее реагировала на окружающие звуки. Когда со стороны болота раздавался плеск, я вздрагивала и крепче сжимала рукоять меча. Мирайя, видя мое напряжение, пыталась успокоить, уверяя, что опасность нам не грозит, но… Ни разу не сказала, что там, в тумане, никого нет. Я одновременно и боялась и желала увидеть то, что скрывали болота Приграничья.

Когда серебристо-серые хлопья в очередной раз отступили, оставив редкие рваные клочки, впереди показалась деревня. Весьма большая (домов на пятьдесят, не меньше), но подозрительно тихая. Но это вполне могло объясняться сгустившимися сумерками. Почти все, кто жил в этих местах, зависели от расположения Интара. Они вставали с рассветом, чтобы успеть переделать все дела до заката, а затем укрыться в своих каморках от созданий ночи, пронзающих темноту будоражащими кровь звуками.

В выборе ночлега мы с Мирайей вновь доверились рыжему, оставив ему общение с местными. Но прежде чем ступить в деревню, активировали артефакты, скрывающие нас под личинами приграничников.

Первый дом, в который постучался Ларен, встретил тишиной и темными провалами окон. От следующего нас погнал грозный мужской голос, обещавший насадить на вилы. Нахмурившись, Тан долгое время разглядывал длинную улицу, а потом решительно направился к самому крайнему дому.

Подойдя к калитке, я окинула заинтересованным взглядом огород за хлипким плетнем, отмечая весьма любопытные травки. Ларен занес руку, чтобы постучать, но не успел. С тихим скрипом несмазанных петель дверь отворилась, являя нам очень-очень старую женщину. Худая, даже какая-то высохшая, она держала маленькую свечку и подслеповато щурилась, рассматривая незваных гостей.

– Доброй ночи, матушка, – произнес Ларен на общем языке, слегка растягивая гласные буквы.

– Доброй, – голос старушки был тихим, едва различимым.

– Впустишь путников на ночлег?

– Впущу, только пусть сначала покажутся.

Подойдя ближе, так чтобы попасть под скудные блики света, мы с Мирайей поздоровались и замерли, позволяя себя рассмотреть.

– Проходите, – решила женщина и шагнула назад, пропуская нас.

Внутри оказалось весьма чисто и уютно. Большую часть маленькой горницы занимала пышущая жаром печь. Прямо над ней, под потолком, висели связки трав и мешочки, наверняка также наполненные сборами. На самой печи, свернувшись клубком, спал большой серый кот. При нашем появлении он лениво приоткрыл один желтый глаз, осмотрел гостей и, зевнув напоследок, прикрыл морду пушистым хвостом. Улыбнувшись, я перевела взгляд на хозяйку и успела заметить вздох облегчения.

– Мы пришли с миром, – как можно убедительнее произнесла я.

– Вижу, – кивнула она и посмотрела на кота. – Плохих людей он бы не пустил.

Я подивилась такой уверенности в способностях кота, но нам это играло только на руку. Нужно было готовиться к ночлегу.

– Матушка, позволишь немного похозяйничать? – спросил Тан, доставая из своей сумки мешок с крупой и вяленое мясо, завернутое в промасленную бумагу.

– Горшок и специи можешь взять в подшестке, а за маслом придется идти на улицу.

– Спасибо, – улыбнулся Ларен и принялся за готовку.

Нас с Айей бабушка отправила на чердак, чтобы мы подготовили спальное место. Наверху тоже были травы, и от этого воздух казался пропитанным ароматом лета. А тепло, исходящее от дымоотвода, только усиливало это впечатление. После промозглого тумана, который преследовал нас весь день, я невероятно обрадовалась хорошо просушенным лежакам.

Расстелив выделенные хозяйкой простыни на мешках, набитых соломой, и бросив рядом свои вещи, мы спустились обратно и устроились на скамейке у окна.

– Каким ветром вас занесло в нашу деревеньку?

– Попутным, матушка, – белозубо улыбнулся Ларен, который сейчас выглядел черным и бородатым. – Мы немного сбились с пути из-за проклятого болотного тумана.

– А куда шли?

– В Камышовку, к родственникам на свадьбу.

– А твои спутники?

– Анна, – кивок в сторону Айи, которая смерила Тана насмешливым взглядом, – моя жена. А Костик – младший брат.

– Сколько же тебе лет, мальчик? Такой маленький, щупленький.

– Он немного отсталый, матушка. Горе всего моего семейства, – театрально вздохнул Ларен, еще и головой не забыв печально покачать.

Вот же ткур! Главное, поглядывает на меня хитро, явно ожидая ответного шага. Но мне отчего-то было не до подтруниваний лайра. Я отчаянно вслушивалась в ночную тишину, которая навалилась неожиданно, стоило солнцу скрыться за пиками далеких гор. И чем больше я ее слушала, тем сильнее становилось не по себе. Странная деревня. Нехорошее место…