Текст книги "Совершенный вид"

– Это ты, – выдохнул он едва слышно, и глаза его вдруг мягко замерцали, будто наполненные искорками золотистого пламени.

– Трис! – вновь нетерпеливо окликнула его невидимая спутница.

Он с неохотой поднялся на ноги – очень высокий и очень стройный – и, по-прежнему не отрывая от Дафны взгляда, медленно отступил в поглотившую его темноту. Девушка устало закрыла глаза, прислушиваясь к пульсирующей в теле боли; по ее и без того мокрому лицу струились ручейки воды, и она точно не знала, были ли то ее слезы – или просто капли дождя. Где-то в глубине ее сознания зародилась полная отчаяния мысль: нужно бежать, нужно помочь Найе – но следом тут же пришла следующая: поздно. Перед мысленным взором мелькали, сливаясь воедино, сумбурные образы: страшный рыжеволосый полукровка, обмякшая в его руках подруга, мерцающие золотом глаза незнакомца, которому она, Дафна, была обязана жизнью… Ей показалось, прошла вечность, прежде чем бесстрастный шелест дождя нарушил далекий звук полицейских сирен – такой непривычный и жуткий в мирной обители цивилизованных неольцев.

Вот только мира здесь больше не было.

***

Дафна полулежала, откинувшись на приподнятую спинку больничной кровати, и сквозь заполняющий палату предрассветный сумрак смотрела на брата. Если сама она унаследовала свою внешность от матери, то Гай был почти точной копией их отца – высокий, крепкий и широкоплечий, с глазами теплого чайного цвета и неизменно коротким ежиком темно-русых, слегка выгоревших на солнце волос. Он был старше ее на три года, но всегда казался ей взрослее благодаря своей серьезности и рассудительности. С самого детства он твердо знал, что однажды станет полицейским – и так оно, конечно, и вышло. Сильный, смелый, хладнокровный, он был просто создан для этой работы, пусть она по большей части и заключалась в обеспечении порядка на улицах города.

До сегодняшней ночи.

Обычно сдержанный в проявлении эмоций, сейчас Гай выглядел откровенно потрясенным – мало того, что в Антроповилле впервые за все время его существования произошло убийство – самое чудовищное из всех возможных преступлений – так еще и убитой оказалась его подруга детства, почти сестра. Да, трагические смерти случались в городе и раньше: в результате несчастных случаев, по неосторожности – он припомнил даже пару самоубийств – но чтобы вот так хладнокровно и умышленно лишить жизни человека… Что за монстр мог совершить подобное?

– Она была беременна, – тихо подала голос Дафна, глядя в большое окно, наполовину завешенное жалюзи. В больнице ей вкололи какое-то успокоительное, и она, наконец, перестала плакать – лишь поникшие плечи и измученное выражение лица говорили о том, что ей недавно пришлось пережить. Гай невольно сжал руки в кулаки при мысли, что мерзавец, убивший Найю, мог причинить вред и его сестре. Впрочем, он и причинил: со слов врача, у Дафны были сломаны два ребра и серьезно поврежден позвонок в поясничном отделе позвоночника. К счастью, благодаря «Панацее»², сейчас с ней все было в полном порядке – а вот Найе, увы, уже не сумеет помочь ни одно из лучших достижений современной медицины…

– Я не знал, – помрачнев еще больше, ответил Гай.

– Я сама узнала лишь вчера. Она… она не хотела этого ребенка. Просила меня… ну… найти способ как-нибудь помочь ей.

Гай внимательно посмотрел на сестру, желая убедиться, что понял ее правильно.

– Вы из-за этого поссорились?

– Да. Точнее, она вспылила и убежала из моей квартиры. Я пошла за ней, хотела вернуть ее, поговорить… Не успела.

– Ты не виновата, Ди.

– Знаю, но… от этого не легче.

– Ты уверена, что это был полукровка? – осторожно сменил он тему. Там, у моста, он не успел как следует расспросить сестру обо всех деталях случившегося – да и она была не в состоянии что-либо внятно рассказывать. Сейчас, получив первую медицинскую помощь и приличную дозу успокоительного, Дафна более-менее пришла в себя – и, как он надеялся, была готова ответить на некоторые, трудные для них обоих вопросы.

– Да. Верзила с вздыбленными рыжими волосами. – при воспоминании о жуткой внешности убийцы девушку передернуло. – В черном плаще, темных штанах. Очень высокий. Кажется, довольно молодой…

– Рыжий, – задумчиво повторил Гай. – Довольно редкий цвет волос среди полукровок, а?

– Должно быть, крашеный, – пожала та плечами.

– Наверняка. Это, конечно, нам мало что дает, но, возможно, результаты экспертизы что-нибудь покажут…

– Экспертизы?

– Да, мы отправили тело… Найи, – его голос едва заметно дрогнул, – в лабораторию для анализа ДНК преступника – если, конечно, они сумеют что-нибудь найти. Волосы, частицы кожи – что угодно, за что мы бы могли зацепиться. Своей лаборатории у нас нет – мы ведь никогда прежде ни с чем подобным дела не имели – поэтому обратились в ваш Центр. Этому вашему светилу науки, Штрому, можно доверять?

– Более чем, – кивнула Дафна. – Он – лучший генный инженер в городе и, к тому же, располагает прекрасно оборудованной лабораторией. Когда будут известны результаты?

– Пока не знаю. Он обещал сделать все по возможности быстро – тело еще нужно «просканировать» в «Панацее», чтобы составить максимально полное заключение о причине смерти…

– А что потом? Будете проверять всех гибридов в Антроповилле?

– Не знаю, Ди. Пока что начальство пытается выставить все как несчастный случай, чтобы избежать всеобщей паники, но… С ее родителями эта версия вряд ли сработает – они ведь увидят… тело. И я не уверен, что они станут молчать.

– Они уже знают?

– Да, я сам им позвонил. Хотел заехать, но был с тобой, тут, в больнице…

– Ох, Гай… – девушка протянула руку к брату, неуклюже примостившемуся на стуле у ее кровати, и тот бережно сжал ее ладонь в своей, большой и крепкой. Помолчав, он устало потер пальцами виски и спросил:

– Ты не знаешь, может, Найя недавно поругалась с парнем – из-за своей беременности, например? Она ведь с кем-то встречалась?

– Если и встречалась, то явно не с гибридом. Они ей никогда не нравились. Но точно не знаю… Мы редко общались в последнее время.

«А стоило бы чаще», – жестоко укорил ее голос совести.

– Понятно. Как думаешь, ты смогла бы узнать его при встрече? Ну… того рыжеволосого?

При мысли о самой этой возможности Дафну замутило.

– Не… не уверена. Было темно, и все произошло так быстро… Хотя этот жуткий взгляд я еще, наверное, долго буду видеть в ночных кошмарах, – она зябко поежилась и подтянула к груди легкое больничное покрывало – хотя в палате даже при работающем кондиционере было душновато.

– Не волнуйся, Ди. – взгляд Гая стал непривычно жестким. – Кем бы он ни был, он тебя больше не тронет – мы этого психа поймаем и запрем за решеткой до конца его дней.

– Думаешь, он действительно психически болен?

– А кто еще способен на такое? За время службы в полиции я видел, что творили люди, перебравшие алкоголя или обкурившиеся кьяша³ – случалось, они причиняли вред себе или своим близким, но чтобы попытаться убить кого-нибудь… Нет, Ди, человек – или гибрид – с нормальной психикой никогда бы не совершил подобного зверства. Впрочем, вряд ли это был человек…

– Почему?

– Потому, что тот, кто убил Найю, обладал очень большой физической силой. Слишком большой для человека. Извини, я не хотел бы вдаваться в детали и…

– Не нужно, – торопливо кивнула Дафна, явственно побледнев. В приглушенном электрическом свете, льющемся с потолка палаты, она выглядела по-настоящему больной – и такой несчастной, что у Гая в очередной раз сжалось сердце от жалости и гнева.

– Ну, а тот, второй полукровка, что вытащил тебя из воды? Сможешь его описать? – мягко поинтересовался он, чувствуя себя виноватым за то, что продолжает терзать сестру расспросами.

Дафна на мгновение прикрыла веки, мысленно возвращаясь к песчаному берегу пруда и склонившемуся над ней насквозь мокрому незнакомцу. Она видела его лицо так ясно, словно все еще находилась там – и ее вновь остро кольнуло ощущение, что они с ним уже где-то встречались.

– Молодой – вряд ли старше меня. Каштановые волосы до плеч, янтарные глаза, красивое лицо, – ответила она медленно. – В общем, вполне обычная для гибридов внешность. Только вот…

– Только вот что?

– Это странно, но… мне он почему-то показался знакомым. И он, глядя на меня, сказал: «Это ты!», будто… ну, будто тоже узнал меня. Но я бы вспомнила его, если бы видела раньше, я уверена…

– Может, и вспомнишь, когда немного придешь в себя. Что-то еще?

– Трис. Его зовут Трис. По крайней мере, так его звала его спутница.

– Трис… Хм. Ну, это уже кое-что.

Поднявшись на ноги, Гай одернул на себе темно-зеленую форму полицейского, после чего склонился к сестре и неловко поцеловал ее в лоб – нежность, которую он, сдержанный по натуре, нечасто демонстрировал.

– Мне пора. Постарайся отдохнуть. Я, как немного освобожусь, заеду к тебе домой и покормлю Фьюри.

– Спасибо, Гай. Когда мне можно будет отсюда уйти?

– Доктор сказал, сегодня днем, если его устроит твое состояние. В принципе, ты и сейчас совершенно здорова – но он рекомендовал еще немного побыть тут, под его присмотром. И я с ним совершенно согласен, – строго добавил он.

– Мне все равно не в чем уйти, – невесело усмехнулась Дафна. – Моя одежда насквозь мокрая и грязная.

– Я завезу тебе что-нибудь попозже, ладно?

– Ладно. Спасибо.

– Да, и после того, как тебя выпишут домой, тебе придется как-нибудь заехать к нам в участок и дать письменные показания, хорошо? Когда будешь в состоянии, конечно.

– Хорошо, заеду. И, Гай… – окликнула она брата, уже стоящего в дверях. – Не говори, пожалуйста, маме и папе, что я в больнице. Незачем им волноваться – все равно со мной уже все в порядке и скоро я буду дома.

Гай кивнул, и, прежде чем выйти из палаты, с искренней болью в голосе произнес:

– Мне очень жаль, Ди.

– Мне тоже, – едва слышно откликнулась она. – Мне тоже.

Когда дверь за ее братом с тихим шорохом закрылась, девушка устало откинулась на подушку и, вытянув руку, нащупала выключатель на стене у своей кровати. Электрический свет погас, и единственным источником света в палате остался серый прямоугольник окна, за которым занимался новый дождливый рассвет. Рассвет без Найи.

Дафна зажмурилась, пытаясь сдержать слезы, что жгли ей глаза, невзирая на действие успокоительного. Память с жестокой услужливостью принялась подкидывать ей милые, горькие воспоминания, связанные с подругой: вот две маленькие девочки, взявшись за руки, впервые идут вместе в школу; вот одна из них плачет, разбив любимую мамину вазу, а вторая (конечно, Найя) храбро берет вину на себя; вот они, парочка нескладных подростков, хихикая, шепотом обмениваются своими первыми романтическими секретами… Позже, повзрослев, они пойдут учиться на разные факультеты в Университет, заведут новых знакомых, уедут из родительских домов; Дафна выйдет замуж, потеряет мужа и надолго впадет в депрессию, а Найя, многие годы влюбленная в ее неприступного старшего брата, будет каждые пару недель менять любовников и без конца ссориться с родителями, не желающими принять дочь такой, какая она есть…

Жизнь естественными образом развела их, таких разных и внешне, и внутренне – и вот Найи не стало, и ей, Дафне, больше не придется с легким чувством вины напоминать себе перезвонить подруге, встречи с которой после смерти Адриана становились все реже и реже.

«А я была уверена, что у нас в запасе – чертова куча лет», – подумала она, чувствуя, как на ее тело наваливается тяжелая, болезненная дремота. Звук дождя за окном приблизился, зазвучал громче, заполнив, казалось, всю комнату, весь окружающий мир – и, наконец, милосердно заглушил ее мысли.

***

«Люди – чудовища».

Именно эта мысль то и дело закрадывалась Трису в голову, пока он часами сидел за компьютером Кейры, изучая историю человечества. Да, нынешние неольцы всячески подчеркивали свое отличие от предков-землян, но и на новой планете человек оставался человеком – существом, несущем в себе неодолимую тягу к разрушению. Ее можно было игнорировать, отрицать и подавлять, создавая внешне идеальное, высоко цивилизованное общество, но рано или поздно, думал Трис, она вновь вырвется на волю. Войны, насилие, жестокость шли рука об руку с человеческой расой с самого момента ее зарождения – люди убивали друг друга, словно следуя некой заложенной в них программе самоуничтожения, попутно губя и свою родную планету. Последнее им, увы, в конце концов удалось, и вот немногие уцелевшие добрались до Неолы – щедрого, прекрасного, чистого мира, каким некогда была и Земля. И что станет с этим миром, спрашивал себя он, когда города людей распространятся по планете, тесня первозданные леса и их обитателей? Не окажется ли так, что Неолу постигнет участь Земли, а дейнаров – печальная судьба человеческих народов, некогда покоренных, изолированных и истребленных своими же собратьями?

– Их прошлое, конечно, ужасно, – согласилась Кейра, когда Трис поделился с ней своими впечатлениями о том, что узнал за день. – Но теперешние неольцы совсем не такие, какими были земляне. Да, среди них полно заносчивых ксенофобов, считающих нас, гибридов, низшими существами – примитивнее в их глазах, разве что, дейнары – но в целом они вполне безобидны. И здесь, на Неоле, для людей все действительно может сложиться иначе. У дейнаров изначально было куда больше шансов развиться в миролюбивую, гармоничную расу: перед ними не стояла проблема голода, выживания в суровых природных условиях, борьбы за пригодную для жизни территорию. Неола ведь – рай для любого живого существа: тепло круглый год, хищников почти нет, еда валится на голову с каждого дерева. Это, конечно, не оправдывает человеческую жестокость – но кто знает, какими бы стали дейнары там, на Земле…

– Мне кажется, с людьми просто что-то…не так, – задумчиво признался Трис. – Какое нормальное разумное существо станет намеренно мучить и убивать себе подобных? Истреблять животных, разрушать свой мир? Как бы ни были тяжелы условия жизни людей, они вполне могли обойтись без насилия и жестокости. В них словно заложен какой-то… дефект. Смертельный инстинкт.

– Если и так, то он себя никак не проявляет вот уже четвертую сотню лет, – заметила девушка. – И, будем надеяться, никогда и не проявит. Земли больше нет, и все, что люди захватили с собой оттуда, так это лучшие достижения своей цивилизации, благодаря которым был создан – и существует – Антроповилль. Что-то же когда-то заставило наших предков-дейнаров покинуть свой народ и присоединиться к ним?

И Трис был вынужден с ней согласиться. Каким бы порочным и кровожадным ни было по своей сути человечество, его способность любить, его жажда творить и изобретать, его любознательность и стремление к новому и непознанному восхищали. Земляне создали множество удивительных по своей красоте и величию произведений искусства и добились невероятных высот в ряде наук; благодаря их опыту, знаниям и достижениям процветал сейчас город их потомков. Пусть и за высокой стеной, прячущей его от внешнего, до конца еще не изведанного, мира.

Возможно, Кейра была права, и люди действительно заслужили второй шанс…

За те дни, что Трис жил в квартире девушки, он успел прочитать и просмотреть множество материалов о Земле, Неоле и Антроповилле, пытаясь составить представление о мире, которого практически не помнил. Мир этот казался ему во многом незнакомым и непонятным – но Трис не терял надежды наткнуться на зацепку, которая пробудила бы его память и помогла выяснить, кто он такой. Возможно, обратись он за помощью к людям, они сумели бы установить его личность, вернуть ему утраченные воспоминания – но его останавливало острое чувство опасности, возникающее каждый раз, когда он об этом думал. Он не мог объяснить, откуда взялось это убеждение, но знал наверняка, что некто – очевидно, человек – желал его смерти – и был причиной его ранения, побега из какого-то зловещего места и, скорее всего, потери памяти. И человек этот все еще рыскал где-то поблизости, желая довести начатое до конца. А с ним – и таинственные «другие», темное сознание которых иногда касалось сознания Триса, словно холодные жадные щупальца.

– И все это – из-за твоих способностей? – спросила Кейра в один из их разговоров. – Но почему?

– Не знаю. – пожал он плечами. – Возможно, они видят во мне угрозу. Возможно, я опасен, сам не зная об этом. Или причинил им вред. Я ведь ничего о себе не помню…

– Ты не опасен, – с уверенностью, удивившей ее саму, заявила девушка. – И, кажется, ты сам говорил, что от этих твоих незнакомцев исходит какое-то зло. А, значит, опасны они.

– Или я просто сумасшедший, витающий в своих галлюцинациях, – фыркнул он.

– Одаренный сумасшедший, – поддакнула Кейра, и они оба рассмеялись.

– На самом деле, это поразительно, – задумчиво продолжила она, все еще продолжая улыбаться. – Люди постоянно шушукаются о каких-то «сверхъестественных» способностях полукровок, но в реальности все, что в них есть особенного – это их сила и долголетие. И вот я встречаю тебя… Перемещающего предметы одним усилием мысли. Видящего странные сны и чувствующего других на расстоянии. Черт, да мне порой кажется, что ты копаешься у меня в голове!

– Не копаюсь, – поспешно заверил ее он, слегка смутившись. – Кроме того, я уже говорил, что это совсем не похоже на прямое чтение мыслей, как ты себе это представляешь: скорее, я иногда улавливаю некоторые образы и чувства, исходящие от чужого сознания. И происходит это далеко не все время и даже не намеренно…

– Моего сознания, хочешь сказать? Я ведь – единственная, с кем ты общаешься последнюю неделю, – напомнила она с усмешкой.

– Ну… я в основном имел в виду тех, кто меня ищет. И… я просто это знаю. Знаю, как примерно работают мои способности, хотя и не помню, откуда.

– Ладно, ладно, я поняла. Как бы то ни было, твои способности уникальны – и для людей, и для гибридов. Дейнары, конечно, другое дело: говорят, среди них изредка рождаются такие… «одаренные». Правда, об их способностях мало что известно – наши ученые не особо о них распространяются. Я знаю лишь, что в нас, потомках людей и дейнаров, эти способности прежде никогда не проявлялись.

«Мы с тобой связаны. В тебе живет частица меня…» – внезапно вспомнил Трис слова Элео из своего сна, так похожего на странную, зыбкую явь. Возможно, она имела в виду его необычные способности, которыми некогда обладала и сама? Она вполне могла была одним из этих «одаренных» дейнаров, о которых говорит Кейра… Но тогда кто такой он, Трис? И те, «другие»?

Черт, если бы он хоть что-то помнил!

Кейра не теряла надежды установить его личность – но все ее попытки пока что терпели неудачу. Она подносила ладонь Триса к биометрическому сканеру в своем компьютере, но тот отказывался его идентифицировать, заявляя, что такого пользователя в системе не зарегистрировано. Проверяла, не заявил ли кто об исчезновении родственника – но ни в газетах, ни на телевидении подобных объявлений не появлялось. Возникало ощущение, что до того момента, когда Кейра нашла его сидящим под деревом в ночном парке, Триса просто не существовало.

Существо вне системы, без памяти и прошлого – вот кем он был.

– Мне бы хотелось выйти на улицу, – сказал он на седьмой вечер своего пребывания у Кейры. – Пройтись, посмотреть город. Вдруг я увижу что-то знакомое?

– Идея неплохая, – подумав, неохотно кивнула она. – Но что, если ты наткнешься на тех, кто тебя ищет? Ты ведь сам говорил, что они бродят где-то поблизости – и тоже могут тебя чувствовать…

– Ну, на людях они мне вреда не причинят, правда? А если и попытаются – что ж, ситуация хоть как-то прояснится. Не могу же я вечно прятаться у тебя и бояться сам не знаю кого…

– Хорошо, – согласилась Кейра. – Но я пойду с тобой; у меня сегодня как раз выходной. И не спорь – тебе все равно понадобится сопровождающий. Еще только заблудиться тебе не хватало.

Но Трис и не собирался возражать. Кейра была права: в этом огромном, незнакомом, шумном городе, где он никого не помнил и ничего не знал, компания друга (а он за эти дни стал считать ее своим другом) будет совсем не лишней. И пусть он рисковал столкнуться на улицах города со своими преследователями, его это не пугало – наоборот, в глубине души он хотел этой встречи. Единственное, что вызывало его беспокойство – безопасность Кейры. Впрочем, он был уверен в том, что враги (кем бы они ни были) не станут нападать на него открыто – а если и нападут, то он сумеет дать им отпор. Как-то же должны были ему пригодиться его способности?..

Погруженный в эти размышления, он переоделся в одежду, специально купленную для него Кейрой – легкие темно-серые брюки и белую футболку, поверх которых набросил длинный черный дождевик с глубоким капюшоном – и сунул ноги в высокие непромокаемые ботинки. Футболка была слегка тесновата в плечах, но остальное подошло идеально – и, рассматривая свое отражение в большом зеркале у входной двери, Трис вновь испытал чувство самой искренней благодарности к Кейре. Он был очень многим ей обязан – и надеялся, что она никогда не пожалеет о том, что решила помочь ему. Сама она в ответ на все его неуклюжие попытки выразить ей свою признательность лишь отмахивалась, повторяя, что ей доставляет удовольствие заботиться о нем – и он знал, что это правда. Чтобы понять это, не требовалось даже прибегать к телепатическим способностям.

– Выглядишь, как обычный житель Антроповилля, – одобрительно заметила Кейра за его спиной.

Сама она напоминала сгусток пламени в своем обтягивающем красном комбинезоне из слегка мерцающего материала, яркостью с которым могли соперничать лишь ее волосы, сейчас небрежно уложенные набок. В одной руке она держала небольшую черную сумочку в тон своим лаковым туфлям на массивной подошве-платформе, в другой – короткий прозрачный дождевик, радужно переливающийся на свету.

– Думаю, о тебе того же не скажешь, – с улыбкой ответил Трис, заставив девушку весело фыркнуть.

– «Кейран» на дейнарском означает «огонь», – сообщила она ему. – Родителям показалось, что это имя мне подходит.

– Что ж, они были правы.

– Сочту за комплимент, – Кейра усмехнулась и, приблизившись, непринужденно взяла его под руку. – Ну, что, ты готов выйти в город?

– Не уверен. – Трис вздохнул и решительно добавил: – Но других вариантов у меня нет.

Когда они вышли на улицу, снаружи уже царили дождливые сумерки – но повсюду было светло, почти как днем. Огни нескончаемых витрин, окон, фонарей, вывесок, голографической рекламы и фар проносящихся мимо автомобилей расплывчато сияли и переливались, отражаясь на мокром асфальте тротуаров. Вокруг сновали прохожие, подобно Кейре и Трису, прячущие лица под капюшонами дождевиков; слышалась музыка, смех, голоса – а с укрытых навесами террас многочисленных ресторанчиков долетали уютные ароматы свежесваренного кофе, шоколада и выпечки.

Кейра шла не спеша, давая своему спутнику хорошенько осмотреться и немного привыкнуть к окружающей суете. В ту ночь, когда девушка привела его к себе домой, улицы были куда менее оживленными – да и ему было не до разглядывания окрестностей. Украдкой покосившись на лицо Триса, Кейра не смогла сдержать улыбки: он выглядел, точно ребенок, впервые попавший в огромный парк аттракционов.

– В пригородах поспокойнее, – сказала она, поморщившись от звука промчавшегося где-то над ними поезда. – Чем ближе к центру, тем больше толкучки и шума. И это мы еще только в Дей-Тауне; по ту сторону парка еще веселее.

Трис кивнул, во все глаза рассматривая огибающих их прохожих – в основном, гибридов, населяющих этот район Антроповилля. Многие были одеты в прозрачно-радужные дождевики, как Кейра, и он мог видеть их лица, так похожие на его собственное. Те же большие янтарные глаза с раскосым разрезом, резко очерченные скулы, чуть приплюснутые носы, покрытая шерстью кожа и густые, преимущественно длинные волосы всех оттенков каштанового. И все же было в нем что-то, едва уловимо отличающее его от других «полукровок»: то ли более тонкие и правильные черты лица, то ли почти незаметная поросль шерсти на теле. Он, скорее, больше походил на людей – хотя последние с этим вряд ли бы согласились.

«Очевидно, один из моих родителей был человеком – или в жилах обоих текло больше человеческой, нежели дейнарской крови», – подумал Трис, и как же это было странно – представлять семью, которую не помнишь, и гадать, а существует ли она вообще. Ведь, будь у него какие-нибудь близкие родственники, они бы уже начали его искать… Если, конечно, они с ним поддерживали нормальные отношения.

Около часа они с Кейрой бродили по улицам Дей-Тауна; девушка рассказывала ему о городе, а Трис зачарованно таращился на дома, кафе, бары, магазины и торговые центры, гигантские рекламные экраны, исторгающие на прохожих непрерывные потоки света и звука, голографических танцовщиц, зазывно кружащихся на тротуарах у входов в ночные клубы под моросящим дождем…. Все вокруг было непривычным, странным и захватывающим одновременно – и, увы, никак не отзывалось в его молчащей памяти.

– Никого поблизости не чувствуешь? – спросила его Кейра, когда они, немного подустав, присели за столик небольшой закусочной, где взяли себе по чашке кофе с бутербродами.

Трис отрицательно качнул головой, устремив взгляд на залитую водой стеклянную стену. На город уже опустилась темнота, но ни она, ни дождь не были помехой для прохожих, покинувших свои жилища в поисках субботних развлечений. Если где-то там, в толпе, и рыскали странные существа вроде него, до сих пор они ничем не выдавали своего присутствия.

– Вспомнил что-нибудь? – поколебавшись, осторожно продолжила девушка. – Хоть что-нибудь показалось тебе знакомым?

– Пока что нет, – мягко ответил он, не желая ее расстраивать – и пытаясь не поддаться унынию сам.

– Ну, тогда сейчас допьем кофе и прогуляемся через парк на ту сторону – возможно, там нам улыбнется удача, – нарочито бодрым голосом предложила она.

Трис согласно улыбнулся в ответ, не особенно, впрочем, веря в успех затеянного: ему уже начинало казаться, что память, которой он по неведомой причине лишился, вряд ли когда-нибудь к нему вернется. И мысль эта приносила всепоглощающее, полное холодной космической пустоты одиночество, с которым невозможно было сжиться…

Подкрепившись, они вновь вышли под дождь и, перейдя дорогу, углубились в парк – место, где началась история Триса. Здесь, в окружении величавых зеленых исполинов, он неожиданно почувствовал себя куда спокойнее и комфортнее, чем среди ярко освещенных, полных суеты и шума, улиц. Вокруг шелестела вода, аллеи влажно мерцали в неярком свете фонарей, рассеивающем сгустившуюся темноту, и чем дальше вглубь парка уходили Трис с Кейрой, тем реже на их пути попадались припозднившиеся посетители.

– Как красиво, – невольно заметил Трис, полной грудью вдыхая пьянящий, напоенный древесной свежестью воздух. – Настоящий лес!

– В Лесу еще красивее, – хмыкнув, ответила девушка. – По крайней мере, в Приграничье; все, что дальше, мы видим только по телевизору.

– Почему? Неужели там действительно настолько опасно?

– Ну, «дикие земли» считаются территорией дейнаров – а чего от них ждать при встрече, неизвестно. Кроме того, всегда есть риск наткнуться на вириса или медведя… или еще кого. Да и что там делать антроповильцам? Сплошные дремучие дебри. Наши ученые, конечно, изучают Неолу – в основном, при помощи роботов – но остальным пока нет нужды забираться так далеко. На данный момент Антроповилль полностью удовлетворяет все наши потребности.

– Но… не понимаю… нельзя же десятками лет сидеть за стенами города, не испытывая желания увидеть мир, в котором живешь…

– У-у-у – смеясь, протянула Кейра, – тебе бы в исследователи с такими взглядами. Я и сама в детстве мечтала им стать, но с возрастом пыл как-то поутих. Дальше Приграничья все равно не побывать, а туда можно всегда слетать и в качестве туриста…

– А ты разве не хотела бы увидеть дейнаров? Они же… ну, наши прародители…

– Наверное, я, как и большинство, просто боюсь, – подумав, неохотно призналась она. – Люди чувствуют в дейнарах угрозу, но страх гибридов более глубинный, личный. Возможно, мы боимся того, что они нас оттолкнут. Отвергнут. Наши предки ведь, по сути, изгои, променявшие свое племя на жизнь с его врагом… Обратно хода нам нет.

– Этого ты не можешь знать наверняка, – мягко возразил Трис.

– Ну, да. Но, так или иначе, контакты с дейнарами исключены – по крайней мере, сейчас. Они ведь…

– Т-с-с-с! – вдруг прервал он подругу, крепко схватив ее за руку. На лице его при этом возникло такое напряженное и в то же время отстраненное выражение, что девушка невольно испугалась.

– Впереди, – выдохнул Трис, и глаза его замерцали уже знакомым ей золотистым огнем. – Он там. Совсем близко.

– О ком ты? – начала было Кейра, но он, выпустив ее руку, почти бегом устремился вперед. Девушка, недолго думая, бросилась следом, и через минуту аллея вывела их к небольшому пруду, берега которого соединял изящный каменный мостик с прозрачной крышей. Фонарей здесь было немного, но и их света хватило, чтобы рассмотреть стоящего на мосту верзилу – полукровку с неожиданно рыжими волосами, который, схватив за горло хрупкую длинноволосую девушку, держал ее над собой, точно невесомую куклу. В то самое мгновение, когда Трис с Кейрой вышли к мосту, с противоположного его конца к верзиле с отчаянным криком кинулась еще одна девушка – маленького роста, в расстегнутом дождевике, под которым ярко-зеленым пятном проглядывало короткое платье.

– Отпусти ее! – расслышал Трис ее полный ужаса и гнева крик, и в следующую секунду рыжеволосый, вскинув ей навстречу свободную руку, с чудовищной силой отшвырнул ее от себя. Девушка отлетела к перилам, перекувыркнулась через них и скрылась в простирающемся внизу мраке; Трис уже бежал к мосту, когда его слуха коснулся громкий плеск воды. За его спиной что-то закричала Кейра – кажется, грозилась вызвать полицию – и рыжеволосый на мгновение повернул к ним свое жуткое, искаженное гримасой злости лицо. Взгляд его звериных желтых глаз лишь мимолетно скользнул по Трису; недолго думая, он бросил безжизненное тело своей жертвы на землю и, развернувшись, с невероятной скоростью устремился к деревьям.

Трис не стал его преследовать, хотя соблазн был очень велик: вся его обострившаяся интуиция, внутреннее чувство, телепатический дар говорили о том, что рыжеволосый – один из тех «других», чье незримое присутствие он время от времени ощущал – и кто наверняка знал о Трисе больше, чем он сам. Но девушка, упавшая в воду, нуждалась в помощи, и спасти ее жизнь сейчас было несравнимо важнее. Второй, увы, помочь уже не сумел бы никто – Трис понял это, едва бросив короткий взгляд в сторону ее неподвижно лежащего тела.