Текст книги "Сварожий круг"

Золотое перо России

За праздничным обедом в кафе «Пушкин» чествовали Константина Кудрявцева, получившего за свой новый роман национальную премию «Золотое перо России».

– Я не сомневаюсь, это только начало! – увлеченно жестикулирует издатель Кудрявцева, сластолюбивый и надменный с подчиненными Герман Галахов. Его толстые мясистые губы с самодовольством выплевывают слова, в то время как сам обладатель старательно оценивает по пятибалльной шкале волнительность бюста своей новой секретарши. Худосочная блондинка Леночка пытается не краснеть, запивая неловкость дорогим «Реми Мартин» и закусывая пирожными. Жена Костика Светочка, прячет усмешку за бокалом и искоса поглядывает на мужа. «Как они все любят власть, – думает она. – Трагическая борьба за место под солнцем… А потом они будут писать мемуары о дерзком вызове судьбе, где наплетут с три короба и оправдают любые поступки, прикрыв их флером из романтики и драмы, тогда как истина гораздо непригляднее и проще…»

– Чтобы мы без вас делали, Герман! – вслух говорит Светлана. – Только вы с вашим умом и проницательностью смогли оценить талант Кости. Я преклоняюсь перед человеком, взвалившим на себя столько нелегкое бремя, заниматься культурой в наше время – истинный подвиг.

– Что вы, Светочка, – отвечает Герман. – Если уж кому и ставить памятник, так это вам. Быть женой писателя – тяжкий крест. Вы даете ему свободу творческую, свободу духовную и физическую, и именно благодаря вам Костя может писать.

– Вы оба, – улыбается Константин, – мои добрые гении. Мне повезло в жизни, как никому другому и по праву эта награда принадлежит нам всем. – Он чувствует, что лицевые мускулы поддерживают выражение дружеского оскала, и позволяет себе отвлечься от беседы.

Мысли уносят его к Оксане. «Как смела эта финтифлюшка меня бросить? – задает он себе уже в который раз вопрос. – Чтобы меня бросила баба? В то время как со мной готова пойти любая! Невозможно! Недопустимо! Это надо переиграть! Ее должен бросить я, а ее дело заливаться слезами и ползать у меня в ногах! Почему в последнее время он вспоминает Ксанин нежный смех, руки, обвивающие его за шею, сладкие черешневые губы?.. Остальные бабы кажутся ему бледными копиями, ярко раскрашенными марионетками, овладеть которыми так же интересно, как переспать с дешевой привокзальной шлюхой. Вздор! Наваждение! Но… именно в Ксане ощущалось что-то стихийное, дерзкое, первобытное, пахнущее весенней грозой и опьяняющее. Надо ей позвонить, – решил Костик. – Переиграю! И будь, что будет!

Раскланявшись с Германом, Костик взял Светлану под руку. Они вышли на улицу. Легкий летний ветер приятно обдувал лицо.

– О чем задумался? – поинтересовалась Светлана.

– Да так… о новом романе, – соврал Костик.

– Это хорошо. Я как раз думала уехать в Пятигорск. Оказывается, сейчас это очень модно, и там собирается весьма приличная тусовка. Если засядешь писать, то как раз покой и тишина тебе будут гарантированы.

– Пожалуй. Ты молодец, милая! Все понимаешь. – Костик замолчал, и они медленно пошли по Тверскому бульвару.

«Какие же они разные, – подумал Костик. – Одна – загадочная, одухотворенная, утонченная до мистической зыбкости, и вместе с тем темпераментная, теплая, живая; другая – спокойно расчетливая, холодная, безразличная и предсказуемая… Кажется, у меня есть одна идея, которая может сработать… Завтра и попробуем… Гениально и просто, как всегда! Ты супер, Кудрявцев!» – похвалил он себя.

Зина заглядывала к Оксане уже два раза, не решаясь будить ее. «Пусть поспит. В таком состоянии сон целителен, – думала она, тихо открывая дверь в третий раз и на цыпочках заходя в коридор. – Правда уже третий час… Может сварить кофе?»

Зина прошла на кухню и ахнула. На уровне окна бился в стекло огромный транспарант: «Оксана, прости! Я люблю тебя!». Женщина проворно подбежала к окну, но за полотнищем не было видно, что творится во дворе. Тогда она решительно растворила дверь в комнату и позвала:

– Оксан! Просыпайся!

– Который час? – слабым голосом спросила та.

– Третий… Это неважно. Слушай, там… там такое! За окном!

– Наводнение? Пожар?

– Нет. Иди, сама посмотри. Там признание в любви висит…

– Что ты мелешь, Зин? Какое послание? – Оксана приподнялась на постели, потерла опухшее со сна лицо руками и нашарила босыми пятками тапки. Потом медленно встала и побрела на кухню. – Оп-па! – растерянно произнесла она и присела на табурет. – Зин, давай кофе попьем, а?

– Это от кого? – сгорая от любопытства, спросила Зина, водружая турку с водой на конфорку.

– Думаю, от Костика. – равнодушно решила Оксана. – Похоже на него.

– Что будешь делать?

– А что я должна делать?

– Ну, не знаю…

– И я не знаю. Сам объявится. Долго ждать не в его манере. – И действительно, стоило ей проговорить эту фразу, как тут же раздался звонок в дверь. – Смотри за кофе, я открою, – сказала Оксана.

За дверью и впрямь оказался Костик, обряженный в костюм испанского матадора и сжимавший в зубах багрово-красную розу. Он стоял на коленях и прижимал руки к груди в знак своей искренней и непреходящей любви.

– И зачем этот цирк? – поинтересовалась Оксана.

– Мня… – вытащив розу изо рта, он болезненно поморщился. Губа кровила от расцарапавшего ее шипа. – Больно, между прочим. Видишь, как я страдаю.

– С ума сойти. По-твоему я должна проникнуться и кинуться тебе в объятия?

– Было бы неплохо. Я на это рассчитывал.

– Я сегодня не в настроении. Попробуй повторить это в другой раз. – пробурчала девушка и захлопнула дверь.

– Я отсюда не уйду! – закричал Костик. – Буду стоять здесь на коленях, пока не откроешь! И еще, я истекаю кровью! Смилуйся! Кстати, если не откроешь, я еще начну петь песни!

– И тогда тебя заберут в милицию, посадят на пятнадцать суток, и я буду жить это время спокойно, – ответила Оксана, снова приоткрыв дверь. – Ладно, так и быть, проходи. Я все равно не одна, так что без глупостей.

Костик с опаской протиснулся в дверь. Наличие конкурента его не устраивало. «Вот, влип, – подумал он. – Не одна. А зачем пригласила?» – Он жадно разглядывал контуры ее тела, просвечивающие под прозрачным неглиже. Девушка спросонья так и ходила полуобнаженная.

– Зин, у нас гость. Сделай ему тоже кофе. Знакомьтесь, Константин – мой бывший любовник, Зина – моя нынешняя соседка и подруга.

– Константин.

– Зина.

– Очень приятно.

– Взаимно.

– Присаживайся, герой. Где костюмчик взял?

– Ксюш, я хотел поговорить… Серьезно…

– Говори…

– Это слишком личное.

– А может, я боюсь с тобой наедине оставаться?

– Слово чести, я…

– Костя, какая честь? О чем ты? Ты что-то перепутал… Это из другого романа…

– Оксан, выслушай меня. А потом решишь.

– Я не способна с утра на такие подвиги, и не проси.

– Тогда давай вечером. Посидим в ресторане, поговорим…

– Я подумаю…

– Я позвоню? Часиков в пять?

– Звони.

– Тогда до вечера?

– Посмотрим.

– Я рад снова тебя видеть… Надеюсь, ты простишь меня…

– Ах, да! Убери этот идиотский транспарант, он закрывает мне солнце и вид из окна.

– Будет сделано, моя королева. – Костик откланялся, поцеловав поочередно у дам ручки, и вышел в коридор.

Оксана даже не поднялась, чтобы проводить его. Хлопнула входная дверь.

– Ну, ты и сурова! – проговорила Зина.

– С ним иначе нельзя.

– Ой, я обещала позвонить Маришке, когда ты проснешься! – спохватилась Зина.

– Скажи ей, пусть приезжает. И Зин, я в полном порядке, не заморачивайся. Занимайся своими делами, ты же там с усыновлением бегаешь…

– Ага, хорошо. Бегаю. Скоро уже будет суд. Покажу фотографию Лизоньки. Пара формальностей, и мы будем вместе. Не знаю, кто этого больше ждет: я или она.

– Я тебе по-хорошему завидую. Иди-иди, не отвлекайся на меня. – Зина кивнула, и, видя, что соседка в относительно нормальном настроении, пошла домой.

Ключи она аккуратно положила на столик у зеркала.

Отрешившись от всего, Оксана медленно смотрела в окно помертвевшими глазами, наблюдая, как исчезает Костин транспарант. В сжатых и приподнятых у переносицы бровях прорезалась тревожная складка. Она училась воспринимать себя новую: безразличную и равнодушную, словно восковая кукла. Глубоко внутри ее мятежная славянская душа сопротивлялась подобному обороту событий, кричала, что ее свободный жизнерадостный темперамент и склонность к жертвенной любви не смогут долго находиться в душном коконе нового образа. Но девушка старательно игнорировала эти крики – в аду нет места для любви. Коротенький сварожский сон закончился кошмаром. Так тому и быть. Она набрала знакомый номер.

– Мариш? Я в порядке. Ты вечером свободна? Давай сходим в клуб на дискотеку?

– Давай. Во сколько?

– Ммм… часам к десяти, я думаю. Меня вечером Костик в кабак пригласил. Пойду, развлекусь.

– Мне Зина уже рассказала… про транспарант и испанского матадора, – рассмеялась Маришка. – Ты, правда, можешь его видеть после всего, что случилось?

– Мне все равно. На людях он мне зла не причинит, а оставаться одной со своими мыслями тяжело… На худой конец сойдет и Костик.

– Угу. Давай тогда в десять на Пушке в центре зала.

– Буду. До вечера.

– Не забудь про дресс-код! Ты должна быть сногсшибательна!

– Не волнуйся…

Когда Оксана вошла в ресторан, многие провожали ее восхищенным взглядом. Короткое серое платье с открытой спиной так обрисовывало соблазнительную фигуру, что не один мужчина пожалел о находящейся при нем спутнице. Если бы был один, то… обязательно попытал счастья! Константин радостно приподнялся – у него не было уверенности в том, что она придет. И то, что он не обманулся в своих надеждах – очень хороший знак!

– Так что ты хотел поведать мне наедине? – сразу поинтересовалась Оксана, рассматривая меню.

– Я был не прав. Многое наговорил от глупости и злости… Ты снишься мне каждую ночь. Не могу писать, плохо сплю, срываюсь на людях… Давай попробуем сначала! Я буду нежен и никогда не причиню тебе боли.

– Поезд ушел… Кость, я ничего не чувствую… Неужели ты хочешь спать с марионеткой, безразличной к твоим чарам? – девушка с сожалением взглянула на собеседника. – Не хандри, это пройдет.

– Дай мне шанс!

– Как ты себе это представляешь?

– Мы будем встречаться, разговаривать, ходить на выставки и в кино…

– Зачем? Я собираюсь выйти замуж, родить ребенка… Люди часто не замечают как к ним подкрадываются старость и болезни… Потом окажется поздно…

– Пощади меня! – Костик поднялся, обогнул стол, опустился перед Оксаной на одно колено и протянул маленькую коробочку. В ней светилось и переливалось маленькими вкраплениями рубинов золотое сердечко.

– Так-так-так! – произнес вдруг чей-то голос. – И чем это ты здесь занимаешься, любезный муженек?

– Света? Ты как здесь? – Костик смешался.

– Я тут случайно. Между прочим, с подругой. А вот ты…я смотрю, время не теряешь. Какая красота. – Светлана протянула руку и взяла коробочку. – Мне ты давно украшений не дарил. Девушка, вам нравится?

– Возьмите себе. И украшение, и мужа. Мне чужого добра не нужно, не волнуйтесь. – Оксана встала. – Прощай, Костик. Вряд ли тебе стоит звонить мне снова. Я бы на твоем месте стерла мой номер. Предохраняет от искушений. – Гордо выпрямив спину, походкой манекенщицы она продефилировала к выходу. Швейцар подобострастно распахнул дверь.

Вечеринка в клубе оказалась в самом разгаре. Потные лоснящиеся тела танцоров выплескивали в танце бешеную сексуальную энергетику. Громкая ударная музыка подчиняла своему ритму, заставляя кружиться все быстрее и быстрее. Официанты еле успевали разносить освежающие коктейли, умело лавируя в толпе. Высокий плечистый парень с копной золотисто-каштановых волос нежно обнял Оксану за талию.

– Кто вы, прекрасная фея? Могу я пригласить вас на танец?

– Это быстрый танец…

– Тем лучше. – сильные руки прижали девушку к себе, и она ощутила его возбуждение.

Оксана почувствовала, что музыка вибрирует внизу живота, распространяя тепло и захватывая каждую клеточку тела. Это начинало походить на шаманские пляски. Блики цветомузыки кружили голову. Нежданный кавалер со стоном прильнул к ее губам. Горячий язык ворвался в рот, имитируя другое проникновение. И вдруг… наступила тишина… Вернее, вокруг Оксаны все так же продолжали бесноваться призрачные пьяные фигуры, лапавшие друг друга за разные части тел, подчиняясь бешеному ритму запредельных децибел звука, но она этого не слышала. Она словно прозрела. Ей стало противно от той грязной вакханалии, в которой она очутилась. Вырвавшись из рук партнера по танцу, Оксана нашла Маришку, оттащила ее за руку в сторону и прошептала:

– Мне плохо. Давай уйдем.

– Что с тобой? – всполошилась подруга.

– Тошнит.

– Так, бери сумку и быстренько на свежий воздух, – скомандовала Маришка и сочувственно спросила. – Траванулась?

– Наверное. – пожала плечами Оксана. – Я дико хочу домой.

– Ты часом не беременна?

– Да ты что? Нет… – она осеклась и с ужасом уставилась на подругу. – Постой. Я и забыла. Месячные так и не пришли… Я подумала – нервы.

– Так… Приехали… Тут недалеко круглосуточная аптека. Давай купим тест и проверим.

– Ты хоть знаешь от кого? – глаза Оксаны подсказали ответ. – Понятно. Значит, Иван. Зашибись.

– У Костика не может быть детей, он как-то проговорился…

– Ладно, не переживай. Сейчас мини-аборты делают за полчаса. Безопасно и не больно. В случае чего дам адресок.

– Давай сначала тест купим.

Дома Оксана сразу кинулась в туалет. Держа полоску в руке, она ждала, когда начнут проявляться полоски. Одна – слава Богу! Но нет. Тут же медленно стала проявляться и вторая. Она вышла, и не глядя на Маришку, сказала:

– Беременна.

– Не переживай, это все просто делается… – начала успокаивать подруга.

– Я не буду делать аборт.

– С ума сошла?

– Нет.

– Одна решила воспитывать?

– Многие сейчас одни воспитывают.

– А работа?

– Перейду на домашний график. Компьютер у меня есть. Переводы можно делать и дома. На кусок хлеба с маслом и памперсы заработаю.

– Что будешь делать дальше?

– Я в отпуске… Начну вести здоровый образ жизни: бегать, плавать, кушать фрукты и овощи, накуплю кучу литературы по воспитанию детей… Мариш, не волнуйся. Поезжай домой, тебе завтра на работу. Или хочешь, оставайся у меня? Поздно уже одной ходить, страшно…

– Я лучше домой. Спасибо. Не могу же я в таком виде на работу выйти! Наш шеф инфаркт заработает. – Маришка показала на свой яркий, почти не скрывающий тела топ и короткую юбку. – Созвонимся!

Старый друг лучше…

Василий вышел от Зины в растерянности. От неожиданности и обиды весь алкоголь выветрился, и Вася начал лихорадочно соображать, что же делать дальше. Дойдя до телефонной будки, он подумал, что надо позвонить напарнику Сашке, с которым они работали, вдруг удастся что-то узнать? Надо найти эту Людмилу. Когда длинные гудки сменились знакомым баритоном, он резко выдохнул от облегчения.

– Саш, это я, привет.

– Привет. Ты как?

– Хреново. Слушай, я хочу эту бабу найти, Людмилу. Уверен, что это она кольцо сперла. Могу я приехать? Надо народ поспрашивать. Может она говорила кому, где живет или про друзей каких-нибудь…

– Хозяев сейчас нет… Но ты понимаешь, что меня уволят, если узнают, что я тебя впустил? У нас же строго!

– Саш, вопрос жизни и смерти. Честно! Мне надо найти воровку.

– Ладно, приезжай. Только ненадолго.

– Я через час буду, Саш! Тачку ловлю и еду!

– Жду.

Сашка открыл ворота и сказал:

– Такси не отпускай, я тебе все узнал.

– Привет, Саш! Спасибо.

– Короче, пока ты ехал, я поспрашивал про Людку. Варька неожиданно вспомнила, что та ей как-то раз рассказывала про своего сбрендившего мужа, который устроил в Можайской области языческое поселение. Название какое-то дурацкое, то ли Рожь, то ли Дарожь, в общем, что-то с рожью связанное. Посмотри по карте, или там поспрашивай, даст бог, подскажут.

– Саш, я у тебя в долгу. А больше ничего?

– Да вроде бы нет. Варька сказала, что они раньше в Бирюлево жили, квартирку снимали, но потом Людка сюда переселилась, а муж в эту Рожь уехал. Да и адреса нет. Прописка же у нее временная была, да и то, наверняка, липовая. Как эту хабалку к нам взяли? Не понимаю.

– Я тоже…

– Может тебе денег одолжить? Ты не стесняйся, говори.

– Пока не надо. Спасибо.

– Тогда удачи, Вась. Звони. Расскажешь что и как.

В машине Вася набрал номер Петра. Пословица «Старый друг лучше новых двух» относилась именно к нему, причем не двух друзей стоил Петька, скорее целой сотни. Несмотря на то, что общались они в последнее время не так часто, именно к нему можно было прийти не только с радостью, но и в беде.

– Петь, привет.

– Васька, ты?

– Я. Слушай, поговорить надо. И тут еще такое дело: можно у тебя переночевать?

– Без проблем. Жду. Адрес помнишь?

– А то. Скоро буду.

Бессонная ночь давала себя знать, но Вася крепился. Рассеянно пригладив волосы, позвонил в дверь и тут же попал в крепкие объятья друга.

– Ну, привет, разбойник! Давненько ты у меня не был! Раздевайся, проходи. – Петр подвинул свою массивную тушу в сторону и пропустил гостя.

– Эк, ты раздобрел. – заметил Вася.

– Не без того. Все от хорошей жизни. Жена с Вовкой на даче, я одними «Дошираками» питаюсь да бутербродами. Тебя тем же кормить буду, не обессудь. Сготовить я разве что яичницу могу или еще пельмени сварить. – стул под Петей жалобно заскрипел. – Ты рассказывай, пока вода закипает. Мне тут Зина твоя звонила, плакалась. Я примерно знаю, как и что. Ты уж давай в подробностях.

– Короче. В двух словах. Алевтина, жена хозяина, застала мужа с Людкой, ихней экономкой и няней, в неприличной позе. Устроила скандал и выгнала девицу, а потом обнаружила пропажу дорогого кольца с бриллиантом. Новых сотрудников двое: я и эта фря. Меня тоже попросили удалиться под горячую руку. Хочу найти Людку и понять, она сперла кольцо или кто другой. Я сегодня ездил, разговаривал со своим бывшим напарником. Он сказал, что повариха Варька вспомнила, как Людка обмолвилась, что ее муж сбрендил, купил землю где-то в Можайской области и устроил там славянское поселение. Название они точно не помнят, но что-то похожее на Рожь или Дарожь.

– Угу. Давай поужинаем, потом в интернете посмотрим. Если не найдем, я потом ребятам позвоню, пусть по базе посмотрят. Ты мне скажи, что у вас с Зинкой?

– Ничего. Выгнала она меня.

– Она так переживала, чуть ли не плакала, когда мне звонила.

– Зина ребенка из детдома хочет взять. Сказала, что я ей пьяный мешаюсь.

– А зачем пил?

– Расстроился, что меня подозревают.

– Это не повод. Думаешь, выпимши, лучше соображается или легче становится? Вась, ты ж завязал!

– Да знаю я! Не сдержался. Сам себя уж изругал.

– Не переживай. Найдем мы твою бабу и кольцо, а Зинка тебя простит, она баба добрая. Ешь давай, остынет. В холодном виде эту лапшу жрать невозможно, такая гадость.

– Ты мне найди, где эта деревня! Я туда отправлюсь завтра с утра.

– И что? Будешь своей физиономией светить? Вась, ты ж в милиции работал! Она как тебя увидит, сразу спрячет кольцо, если оно у нее уже не заныкано где-нибудь. Короче, поеду туда я. Придумаю легенду какую-нибудь… Славянское поселение, говоришь? Скажу, журналист, буду статью писать про их верования и быт.

– Не смеши меня. Ты на себя в зеркало смотрел? Ты на журналиста похож, как я на оперную певицу.

– И то правда… Ага… Тогда скажу, что я новый русский, хочу дескать свадьбу заказать по древнему славянскому обряду, для экзотики… Любые бабки отвалю…

– Это лучше. Только цепь золотую надень и пару печаток на пальцы.

– У нас там что-то из конфиската в сейфе лежало, одолжу на полдня. – Петр, несмотря на грузность, достаточно быстро переместился за компьютер. – «Славянское поселение. Можайск», поехали… Так… селище вблизи города Звенигорода – не то. Упс! Вот оно! «Приглашает «Центр древнеславянской культуры» на праздник Ивана Купалы в славянское поселение Сварожь. Телефоны…». Оно?

– Оно!

– Понятненько. Тебе повезло, у меня машина на ходу. Завтра мотнемся за цацками, выпишем ордер на арест и сразу поедем. Ты меня потом в машине подождешь. Я тебе наберу, когда ее подловлю, и ты прискачешь. Понял?

– Спасибо, Петь.

– Не за что. Вижу, зеваешь. Ложись-ка спать. Я тебе в гостиной на диванчике постелю. Завтра разбужу.

Сейчас, глядя на Петра, Вася бы ни за что не сказал, что тот мент. Массивные золотые перстни на пальцах, цепь с палец толщиной на мощной бычьей шее, стильная рубашка с коротким рукавом и льняные брюки создавали образ преуспевающего дельца.

Припарковав машину, Петр в последний раз наставлял друга:

– Мне сказали, тут одна тропинка. Через лес, потом через два поля, а там село. Хочешь, искупайся пока, жаль полотенца не взяли, так обсохнешь, только телефон пусть поблизости будет. Я позвоню. Сам раньше времени туда не суйся. Понял?

– Понял.

– Я пошел. – махнув рукой, Петр осторожно перешел хлипенький мостик и через минуту скрылся в лесу.

Вася посидел в машине, поискал радиостанции, потом вышел, покурил, поглядел на часы и присел на пригорке. В голову лезли мысли о Зине. Простит ли она? Поверит ли, что Вася тут ни при чем? Как доказать, что он не виноват? Не просить же Петьку, чтобы вез эту девку к Зине? Если кольцо у нее, он должен посадить ее в камеру и завести дело. Васька захрустел пальцами. Ладно, главное, найти эту чертову безделушку, из-за которой столько проблем, а там видно будет.

Петр с любопытством оглядывал поселение. «Хорошо устроились, – подумал он. – Славно. Славно – славянское – интересно, что откуда произошло? Эх, жаль я в школе плохо учился!»

– Вы кого-то ищете? – спросила его миловидная девушка, держащая в руке корзинку, накрытую чистой тряпицей.

– Я… мне бы вашего главного… Хочу тут свадьбу сыграть!

– Свадьбу – это хорошо, – улыбнулась девушка. – Пойдемте, я вас провожу. Тут рядом. – подойдя к новому деревянному двухэтажному дому, она крикнула, – Иван! Катя! Есть кто дома?

– Проходи, Ярослава! – крикнули оттуда.

– Я не одна, гостя привела. Хочет у нас свадьбу справлять.

– Милости просим. – на крыльцо вышел молодой мужчина в нарядно вышитой рубахе. – Иван. Жрец Перуна.

– Петр.

– Заходи, Петр.

Ярослава легко повернулась и, взмахнув рукой, пошла прочь. Петр прошел в сени… Простая и уютная атмосфера тут же покорила его. Домотканые половички, резные обереги, большой массивный стол и две скамьи, пара табуретов…

– Хорошо тут у вас. Сам бы жил. – искренне поделился Петр.

– А что мешает?

– Работа.

– Каждый сам выбирает. – тактично произнес Иван.

– Значит, вы хотите свадьбу… На сколько человек?

– Ммм… на пятьдесят…

– Когда?

– Надо подумать. Вам на подготовку сколько надо?

– Ванечка… – сошедшая со второго этажа девушка остановилась в нерешительности.

– Здравствуйте, – поднялся Петр. – Я тут… насчет свадьбы… – его глаза цепко оглядывали девушку, сверяя описание внешности с данными Василия. Не она. Точно.

– Познакомьтесь, моя сестра Катя. Хозяюшка и рукодельница.

– Очень приятно. Петр. А вы все эти вещи сами вышиваете?

– Сама, – засмеялась Катя. – Нравится?

– Очень. Вот бы моей жене… будущей жене, – поправился он, – что-нибудь этакое…

– Можно. Давайте вы сначала с Иваном поговорите, а потом решим, что вашей невесте по душе может придтись.

– Катюш, налей-ка нам чаю. Ты, кажется, пироги испекла?

– Есть такое дело. Сейчас подам. И самовар готов.

– А Мила где?

– Наверху.

– Зови. Будем чай пить.

Петр насторожился. Мила – именно Людмилой называл Вася воровку. Когда Катя с Милой спустились, сомнений у Петра не осталось – она. К тому же на руке девицы сверкало и переливалось кольцо с бриллиантом. Такое и не захочешь – узнаешь, ручная работа, и камень заметный. Жаль. Иван с Катей очень понравились Петру, ему жаль было огорчать этих людей, но работа есть работа. Но надо знать точно.

– Здравствуйте, я Людмила, жена Ивана.

– Петр. Очень приятно. Извините, я позвоню, совсем забыл… – он вышел на крыльцо и набрал номер. Тихо, так чтобы не было слышно из дома, сказал. – Я нашел ее. Давай сюда. Дом с флюгером двухэтажный. Резные наличники. Подойдешь, позвони.

– У вас тут дома не сдаются на лето? Я б тут пожил… – спросил Петр, заходя обратно в дом.

– Нет. – Ответил Иван. – Мы тут сами живем. Это для нас образ жизни, а не бизнес. Экскурсии иногда привозим, на эти деньги строим дома, коровники, парники… У нас натуральное хозяйство, даже мебель сами сколачиваем.

– Катя, вы кудесница! Вашим пирогам позавидует шеф-повар самого крутого кабака, точно говорю! Лучше не едал. Если бы не скорая свадьба, непременно бы вас уговорил стать моей женой.

– Искренняя похвала всегда приятна, – усмехнулась Катя. – У меня тоже… жених есть… Так что не судьба.

Телефон завибрировал, и Петр поднес трубку к уху:

– Да. Да. Точно. Сейчас.

– Это мой шофер. Я забыл второй телефон в машине, а без него не хожу. – Петр подошел к двери, открыл ее и крикнул:

– Вась, заходи.

Когда Людмила увидела Василия, то страшно побелела, вскочив, опрокинула табурет и попыталась убежать наверх.

– Не стоит этого делать. Бесполезно. Прошу прощения за обман и маскарад. Майор Петр Разумов. Вы, – он посмотрел на Людмилу, – подозреваетесь в краже уникального кольца с бриллиантом из дома Арсентия и Алевтины Ливановых. Вам придется проехать со мной. Собирайтесь.

– Мила? В чем дело? – Иван удивленно переводил глаза с мужчин на жену и обратно.

– Ваша жена украла редкостное кольцо у своей хозяйки. На нее заведено дело. Объявлен розыск.

– Мила, это правда? Не молчи…

– Ах, Иван! Дураком родился, дураком помрешь!

– Милочка, но как же так? А твоя беременность? А Ваня? Ваша любовь? – заглядывала ей в глаза Катя.

– Ты тоже наивная дурочка, Катюша. Откуда вы такие взялись на мою голову? Какая любовь? Где ты ее видела? В дешевых мелодрамах и сопливых любовных романах? Да если б твой Валентин не уехал в Оскол, я б его давно охомутала и уже в Америке была! Мужики такие примитивные сущности, у них и инстинкт, и мозг в одном месте расположены, в штанах.

– Зачем же ты тогда Оксану отсюда вытурила? – вскрикнула Катя.

– Оксану? Катя, почему я не знаю, и ты мне ничего не рассказала, ты же видела, как я страдал, когда она не приехала! – вмешался Иван.

– Прости, – сестра потупилась. – Мила меня так умоляла… Грозила, что иначе утопится… Сказала, что мне ничего делать не придется, только промолчать… Я подумала, что негоже семью рушить и грех на душу за смертоубийство брать…

– Я и говорю, блаженные, – нервно расхохоталась Людмила. – Видели бы вы, как она отсюда выскочила! Журналисткой представилась, думала, поверю! А вытурила я ее, Катюшенька, чтобы под ногами не болталась. Мне идти было некуда. Если бы авантюра с Валентином провалилась, пришлось бы тут куковать. Гораздо лучше женой, чем приживалкой себя чувствовать. Ясно?

– Я давно знал, что ты змея, но чтобы настолько… – Иван покачал головой. – И чего ты добилась? Сядешь в тюрьму, вот и весь итог.

– Лучше в тюрьму. Видеть вас уже не могу! – выплюнула Людмила и отвернулась.

– Вот и поговорили… – печально сказал Иван. – Благодарю за откровенность. Теперь мне многое стало ясно. Разрушила свою судьбу, и мою по'ходя… Как теперь Оксану искать? Она же сюда не вернется… Ни фамилии, ни телефона, ни адреса… Дай тебе бог когда-нибудь понять, как ты не права, Мила.

– Уведите уже меня отсюда! – закричала Людмила и забарабанила кулаками по столу. – Немедленно!

– Одну минуточку, – проговорил Василий. – Иван, понимаю, что сейчас не самое лучшее время для просьб, но я прошу вас о помощи. Вы не могли бы помочь мне? Моя жена, Зина, думает, что это я взял кольцо. Пожалуйста, съездите со мной, расскажите, что это не так… А то пока она узнает, столько времени пройдет! А мне сейчас надо! Очень!

– Понимаю. Катюшенька, ничего, если ты одна побудешь?

– Езжай, Ваня. Может хоть кому-то эта история пользу принесет. Невинного человека обелить – дело благое.

В машине все пассажиры молчали. Говорить не хотелось. Людмила смотрела в окно и думала о том, как она облажалась. Скулы сводило от ненависти.

Петр уверенно вел машину, одновременно переговариваясь по телефону с подчиненными и отдавая приказы. Толковый стажер Пашка уже должен позвонить Ливановым и сообщить радостную весть, а заодно пригласить их на опознание. Опять куча бумажек, волокита, но ничего не поделаешь…

Иван сидит, тесно сжав губы, с плотно сдвинутыми бровями. В голове бьется только одна мысль: «Как найти в этом многомиллионном городе Оксану?» И никаких зацепок, разве, что она с подружкой приезжала, Маришкой… Но Тимофею та координат не оставила, так что этот вариант отпадает. Они работают переводчицами в каком-то бюро. Можно попробовать найти их. Но сколько в Москве бюро переводчиков? Сотни? Тысячи? И сколько потребуется времени на то, чтобы обойти их все?

Вася то хмурится, то счастливо улыбается… Теперь он докажет Зине, что не виноват, да и Ливановым тоже. Его восстановят на работе, а потом… он уже решил, что делать! Он пойдет в турагенство и закажет путевки на море! И сделает Зине сюрприз! А еще он закодируется, чтобы Зине было спокойно, и попросит ее выйти за него замуж. Он готов даже обвенчаться в церкви, если ей будет угодно! И пусть попробует его не простить! Она его тоже любит, Петька сам сказал – плакала, когда звонила!

Петр высадил Василия и Ивана у дома Зины и уехал. Мила даже не соизволила посмотреть на мужа напоследок, наоборот, – отвернулась. Ну и ладно. Скатертью дорога.

Глянув, друг на друга, мужчины двинулись к подъезду. Ступеньки… лифт… этаж… И рука Василия зависает над кнопкой звонка. Он нажимает ее раз, другой, третий… За дверью тишина…

– Приехали… – отчаянно шепчет Василий.

– Не волнуйся, можем подождать, – успокаивает Иван. – Пойдем во двор, на лавочку. Может она за хлебом вышла.

– Погоди, дай я соседке позвоню. Зина иногда у нее сидит. – Василий звонит в соседнюю дверь и напряженно ждет ответа.

– Кто? – спрашивает звонкий и удивительно знакомый Ивану голос.

– Вася… Зина не у вас?

Когда дверь открывается, Иван видит Оксану и немеет. Василий, ничего не понимая, топчется цыганским танцующим медведем на площадке и, вытянув шею, пытается рассмотреть в глубине коридора Зину. Там ли она? Те двое стоят молча и просто смотрят друг на друга, словно никого в мире больше не существует… Вася начинает догадываться, что что-то не так и протяжно вздыхая, просит:

– Оксан, я сейчас все расскажу. Мы войдем, а?

– Входите… – девушка пропускает гостей и медленно закрывает дверь. Ей страшно обернуться. Спина напряжена, словно тетива натянутого лука.

– Ксюша, к тебе пришли? – раздается голос Зины, и Василий как завороженный топает на этот голос.

– Это судьба… Я не знал, что ты тут живешь… Думал, как тебя искать… где…

– Зачем?

– Я люблю тебя…

– У тебя жена… в положении…

– Бывшая жена… Она не беременна… И похоже ее посадят в тюрьму… за кражу…

– Она сказала…

– Я знаю… Только сегодня узнал…