Текст книги "Леночка, или Анна Каренина наших дней"

Глава 13 Семейная тайна

И вот они остались вдвоем с мамой. Первое время Леночке казалось, что папа уехал в командировку и обязательно вернется, но время шло, а папы все не было. Справили девять дней, затем сорок дней. В июне Лена получила диплом об окончании института, отдала документы в гимназию, где была принята на должность учителя истории. Так получилось, что ей дали классное руководство в 11 выпускном классе, где ученики были всего лишь на 5—6 лет моложе учительницы. Несмотря на престижность гимназии в их городе, кадры стали редеть и утекать из школы, в основном по причине мизерных зарплат, которые тоже вовремя не выплачивали. Но Лена выполнила свое обещание перед ОГО и АЭС, после получения диплома вернуться в родную школу, но уже в качестве учителя.

Как-то после сорокадневных поминок по папе, сидя вдвоем с дочерью за вечерним чаем, мама обронила:

– Как тебе племянник Ольги Семеновны? – На что Лена не смогла вразумительно ответить, так как совершенно не могла его вспомнить.

– Никак, я его совсем не запомнила. —

Мама погрустнела и потупив взор произнесла:

– Пора тебе, Лена быть повнимательней к противоположному полу. —

Лена встала, чтобы уйти к себе в комнату. Она не хотела развивать эту тему. Мама отвернулась и Лене стало жаль ее, она подошла и обняла маму за плечи. После смерти папы мама была какая-то потерянная, даже говорить тише стала. Она уже не старалась доминировать и диктовать свою волю Леночке.

– Я просто хочу, чтобы ты устроила свою жизнь, вышла замуж, хочу внуков. – И обе молча подумали: – Папа никогда не погуляет на свадьбе дочери, никогда не увидит своих внуков. Как жестоко и несправедливо, ведь ему было всего лишь сорок семь лет. —

Для Леночки одна мысль о том, что выйдя замуж за племянника, она получит в придачу и его тетку Ольгу Семеновну, ввергала в ужас. И за что она ее так недолюбливала? Ясно только одно – неприязнь была взаимной, хоть и происхождение этой неприязни было непонятно обеим.

Леночке не хватало общения с папой, его надежного плеча, его грустного молчания перед мамой. Лена все чаще вспоминала, как мама была порой чересчур холодна и даже сурова с папой.

– Как хорошо, что у меня папин характер и, вообще, я на папу похожа, – все чаще думала Леночка. – Мама всегда критиковала меня, а папа брал все близко к сердцу, старался прикрыть меня. Бедный папочка, он так много работал, чтобы принести в дом сверх того, что платили в музее, он так переживал, когда в семье не хватало денег. Сейчас денежные вопросы легли на плечи мамы, пришлось продать бабушкино наследство – кольца с изумрудом и рубином. Их купила директорша магазина, которую рекомендовала Ольга Семеновна. Опять эта Ольга Семеновна! Она взяла их под свою опеку, хотя я ее об этом не просила, но мама… Мама последнее время лепит из Ольги Семеновны лучшего друга семьи, что сразу почувствовала сама Ольга Семеновна и потихоньку стала просачиваться и все больше и больше заполнять собой их жизненное пространство. – Все чаще, приходя домой, Лена заставала у них дома эту Ольгу Семеновну и всегда, когда Лена оказывалась рядом, проходя мимо мамы и Ольги Семеновны, они умолкали и дожидались когда Леночка удалится.

Как-то в один из таких приходов Ольги Семеновны, как только та покинула их дом, Леночка подошла к матери и напрямую заявила ей:

– Если вы с Ольгой Семеновной строите планы в отношении меня и ее племянника, то я сразу заявляю, что никогда не выйду за него, даже если и останусь в старых девах. —

– Но ты даже не помнишь его, – взмолилась мама, – на мой взгляд, он очень приятный молодой человек, он помог нам с папой тогда. —

– Спасибо ему большое, но на этом все. – отрезала Леночка. После похорон папы она стала с мамой более решительна и уверена в себе. Мама сдалась и больше не заводила разговоры о племяннике Ольги Семеновны, да и сама Ольга Семеновна стала как-то реже бывать у них.

Но обида за папу не давала Леночке покоя и как-то к слову, во время вечернего разговора с мамой, Леночка упрекнула ее в холодности и даже нелюбви к папе.

– Что ты знаешь о жизни, о любви, чтобы указывать мне, как любить. – глаза мамы полыхнули гневным огнем. – Ты, которая даже понятия не имеет ни о семейной жизни, ни о сложностях взаимоотношений мужа и жены. Я с папой была холодна и не любила его? Так зачем я поехала в Вологжанск выхаживать его больную мать, оставила в Москве все открывающиеся для себя перспективы: аспирантуру, работу на кафедре, жизнь в Москве, наконец! Зачем? Если бы я не любила папу, то никогда не сделала подобного. Он всегда был для меня самым лучшим, самым умным, самым красивым. А я тоже, знаешь, была не дурна собой и у меня были воздыхатели и претенденты на руку и сердце, а я все бросила и уехала с ним. Восемь лет я была сиделкой у его матери, нет, он, конечно, помогал во всем, но есть такие вещи, которые не может делать мужчина, даже если он и родной сын. Это делала я! Я мыла, подмывала, обрабатывала пролежни, которые были в последнее время ее неподвижности, а еще нужно было работать, готовиться к урокам, приходить в школу, проверять тетради. А когда родилась ты, мы с папой менялись ночами. Одну ночь – он с тобой, другую – я. А днем еще большая круговерть. Как я тогда выдержала, сама поражаюсь. Молодость силы давала и любовь. Да, именно любовь к папе! Просто я другая, я выросла в строгости, в суровое послевоенное время, когда выживание было главным для всех. Строгость и дисциплина – вот на чем тогда все держалось.

– Тогда почему папа был другим? – позволила задать себе вопрос Леночка. – Папа был чутким, нежным, ласковым и не только ко мне, но и к тебе тоже… Он же твой ровесник, так же как и ты учился в школе, жил в те же суровые послевоенные годы! —

Мама как-то горько посмотрела на Леночку и глубоко вздохнув, перевела взгляд в окно кухни, будто пыталась там что-то увидеть. – Лена, Лена… Ну, да ладно, скажу, чтобы другие не сказали. У папы есть ребенок от другой женщины. – Возникла мертвая пауза, которой казалось не будет конца. Мама встала из-за стола, подошла к окну и стояла, повернувшись к Леночке спиной. Лена сидела замерев и не дыша, будто с небес на нее посыпались камни и прибили ее к месту.

Первая прервала молчание мама:

– Да, вот такие «сюрпризы» нам иногда подкидывает жизнь… и от тех людей, от которых ничего подобного не ожидаешь. Поэтому и молчал, поэтому и выглядел виноватым. —

Лена, наконец, вышла из ступора:

– Мама, а может это какая-то ошибка, сплетня… ты же знаешь, что всегда были люди, с которыми даже наш папа конфликтовал – завистники и лжеученые, с которыми он вступал в полемику и клал их на лопатки. Может это неправда, мама? Ты уверена? – Лена встала, ей хотелось видеть лицо матери, отвернувшейся к окну.

Мама повернулась к ней и глядя на нее сказала:

– Нет, это правда, сам папа мне и сказал. —

– А кто эта женщина? И кто у меня брат или сестра? Ты встречалась, разговаривала с ней? —

Мама мрачно ответила: – Нет, не встречалась и не видела ее никогда, знаю только, что она была на стажировке у папы в музее. Работала какое-то время у него после института. Их дочери сейчас лет десять. – с этими словами мама повернулась и ушла в свою комнату, из которой так и не вышла до следующего утра.

Утром они молча завтракали. Лена, потрясенная этой новостью, всю ночь не спала. Ей нужно понять всю сложность и драму их семьи, особенно теперь, когда нет папы и она не может поговорить с ним и принять откровения лично от него.

– Как сложна жизнь, мама права, ничегошеньки я не знаю. Всю жизнь под родительским крылышком. И все же они не расстались, сохранили семью… ради меня? А может папа полюбил эту женщину, может он хотел жить с ней и с его младшей дочерью… Как странно, еще вчера я и не знала, что я не единственная, что у меня есть сестра, которой десять лет. Удивительно, но я рада, мне кажется я уже люблю свою сестренку и я старше ее на целых двенадцать лет! —

С тех пор Леночка постоянно думала о той, неизвестной стороне папиной жизни. У нее не было чувства обиды на него, она ни разу не заметила в нем хоть малейшего холодка или раздражения по отношению к себе, ни разу. Лет до восемнадцати, он ежевечерне, после стука в дверь заходил к ней в комнату, чтобы пожелать спокойной ночи и поцеловать ее. Это было обязательным, без этого Леночка не могла заснуть, лишь когда он приезжал из командировок поздно ночью, она сквозь сон ощущала его прикосновение и поцелуй, и улыбалась во сне. Леночке ужасно захотелось узнать где сейчас папина вторая семья, захотелось встретиться с ними, познакомиться с сестрой. И она нарушила табу, спросив напрямую у мамы адрес или телефон, или что-то еще, чтобы ей найти их.

Мама сурово посмотрела, сжала губы и замолчала надолго. Лена тоже молчала. Они молчали около месяца, лишь по необходимости обмениваясь короткими фразами. И только в конце июля, в начале августа, перед самым выходом Леночки на работу в школу, мама подошла и положила на край стола листок бумаги, на котором был адрес: деревня Устиновка, улица Первомайская, дом 28 Мартынова Любовь Антоновна, учительница деревенской школы.

Лена молча взяла листок и сердце ее сжалось, она посмотрела в след выходящей из кухни мамы, перевела взгляд на бумажку с адресом… ясно было одно, она обязательно съездит в эту деревню, чтобы найти и поговорить с этой женщиной, Любовью Антоновной и увидеть свою сестру.

Глава 14 Сестра

Наступил тот день, когда Леночка решилась съездить в деревню. Был прекрасный день начала августа. Добиралась Леночка довольно долго, на двух автобусах, которых она подолгу дожидалась. Выйдя из тряского автобуса, она пошла по дороге, ведущей в деревню. Было жарко, Леночкины белые босоножки и блузка покрылись дорожной пылью, хотелось пить. Она попросила воды у хозяйки ближайшего дома, который был на ее пути. У нее же и спросила, где дом Любови Антоновны Мартыновой.

– Учительницы? – уточнила женщина, как будто в деревне была еще одна Любовь Антоновна Мартынова.

– Да, – ответила Леночка. Женщина начала объяснять, показывая жестами как лучше пройти к дому, но тут она замолчала и окликнула девочку, проходящую мимо.

– Иринка! К маме твоей гостья, проводи к себе ее. —

Леночка оглянулась и увидела светловолосую девочку лет десяти с пронзительным взглядом светлых глаз, обращенных на Леночку.

– Это она, моя сестра, как похожа на папу и на меня. – Леночка улыбнулась девочке и они зашагали по деревенской улице, где в кустах под тенью деревьев лежали куры, козы свободно разгуливая, пощипывали траву. В садах зрели груши, яблоки, сливы. У заборов наливались золотом «Золотые шары» – предвестники осени. Солнце по-летнему припекало и обещало, что август не подведет и лето продолжится.

И вот они у небольшого деревенского дома, обитого досками, сложенными «паркетом елочкой». Дом был выкрашен зеленой краской. Во дворе кроме собаки около будки не видно никакой живности. Сад и небольшой огород ухожены, на грядках наливаются тугие кабачки, зеленеют перья лука, из земли торчат ажурные хвостики моркови. Видно, что хозяева трудятся здесь постоянно и с любовью к земле.

Они прошли через незапертую калитку к дому. Девочка первой вошла на террасу, а Лена осталась около крыльца, до нее донеслось из глубины дома:

– Мама, к тебе пришли. – Через минуту Леночка увидела перед собой молодую женщину, лет тридцати-тридцати двух на вид, в летнем платье без рукавов и в косынке, прикрывающей ее волосы.

Лена протянула свою руку:

– Здравствуйте, Любовь Антоновна. Я Лена Крылевская. —

Женщина внимательно посмотрела ей в лицо, пожала протянутую Леночкой руку и пригласила войти в дом. Это была довольно большая, видимо угловая, комната с множеством небольших окошек на две стороны, окна одной стороны выходили на деревенскую улицу, другой в сад, где прямо перед окнами росли груши и яблоки, на ветках которых зрели и наливались тяжелые плоды. Лена присела на край стула около окна, выходящего в сад. Любовь Антоновна ненадолго вышла из комнаты и вернулась, неся перед собой большую супницу с половником, прикрытым крышкой, она поставила супницу на стол, покрытый скатертью.

– Сейчас мы и пообедаем. – сообщила Любовь Антоновна. – Вы устали с дороги, проголодались, пойдемте я провожу Вас к рукомойнику. – Она указала Леночке где висит рукомойник в саду, затем подошла к ней, неся чистое полотенце. Леночка с наслаждением умылась прохладной водой в тени груши и обтерла лицо тонким льняным полотенцем, на котором было что-то вышито крестиком. Лена поднесла полотенце поближе, чтобы рассмотреть рисунок.

– Это Ирочка вышивает и дарит, она любит рисовать, сама делает эскизы, а затем вышивает. Леночка оглянулась вокруг, заметив в уголке сада гамак, натянутый между деревьями. На столике около гамака лежала толстая книга. Подошла Ирочка, она слышала, как они говорили о ее вышивке на полотенце.

– Ты мне покажешь свои рисунки и вышивки? – поинтересовалась Леночка, с улыбкой глядя на Ирочку. Девочка смущенно улыбнулась и опустив глаза, сказала тихо:

– Да. —

– Господи, вылитый папа! – сердце Леночки сжалось от вспыхнувшей любви к этой девочке. – Так же как он тихо говорит, так же опускает глаза. – Леночке захотелось обнять и расцеловать Ирочку, захотелось дать ей хоть немного любви, ведь все эти годы папа так много делал для Леночки, а Ирочка жила здесь с мамой вдали от него.

Вдруг с крыльца дома раздался голос Любови Антоновны:

– Прошу всех к столу! – И Ирочка с Леной пошли вместе в дом.

На столе, покрытым скатертью, стояла большая белая супница из которой вкусно пахло супом. На тарелке лежал лук и зелень с собственных грядок. Лена с Ирой сели за стол и Любовь Антоновна налила им в тарелки картофельного супа. На второе была отварная курица, уже остывшая и покрывшаяся затвердевшей корочкой. Лена знала, что так же делала и ее мама. Если курицу при варке вовремя достать из бульона и положить остывать на блюдо, то она будет особенно вкусна с подсохшей корочкой посыпанной солью. Тут главное не переварить курицу, чтобы она не развалилась на куски. Мама тоже подавала курицу отдельно, особенно в наступившие тяжелые времена, когда в магазинах пусто, а на рынке очень дорого.

– Вкусно! – сказала Леночка, пробуя куриную ножку. У деревенских кур вкус особый и запах аппетитный.

– Да, гуляют себе на свободе, по травке, – ответила Любовь Антоновна. – у меня двенадцать куриц с петухом, в конце огорода вольер для выгула Николай Константинович сделал своими руками, – пояснила она и как-то сразу наступила тишина за столом.

Потом Лена хотела помочь помыть посуду, но как оказалось, это была Ирочкина обязанность по дому, которую она делала легко и привычно в тазике с горчичным порошком. Она быстро помыла, затем ополоснула в чистой воде и разложила перевернутые тарелки на кухонном полотенце. Лена смотрела на ее уверенные и привычные хлопоты, делала Ирочка все легко и быстро. Подоспел чайник, его свисток оповестил всех, что пора пить чай. Леночка вспомнила, что привезла с собой коробку конфет и достав ее из своей сумки, положила на стол.

– Вы что будете? – спросила Любовь Антоновна у Иры и Лены, – Чай или компот из погреба? – Лена попросила компот, было жарко пить чай, а Ирочка тихо ответила: – Чай. —

Любовь Антоновна налила из огромной эмалированной кастрюли компот себе и Леночке. Леночка с удовольствием отпила из большого бокала, компот был холодный, чувствовался вкус черной смородины и малины, любимых ягод Лены. А чашку с чаем Любовь поставила перед Ирочкой, та взяла одну конфету в золотистой фольге и больше не брала. Леночка вспомнила и свои поездки в Крым, и дни рождения с большими тортами, и чувство виноватой нежности переполнило ее душу.

– Я очень хочу всю жизнь помогать этой девочке, своей неожиданной младшей сестренке. Обязательно надо спросить когда у нее день рождения, – размышляла Леночка, глядя на Иру. Попросив разрешения пойти погулять, Ира побежала на улицу. Когда они с Леной остались вдвоем, Любовь Антоновна тихо сказала:

– Она еще не знает про папу, что он умер. Ждет его, хоть и не спрашивает. Она знает, что он обязательно придет к ней на день рождения. —

– А когда у нее день рождения? – спросила Лена.

– 15 сентября – Любовь Антоновна погрустнела и Леночке показалось, что у нее слезы блеснули в глазах.

– А можно я к вам приеду поздравить Ирочку? – спросила Леночка, осторожно заглядывая в глаза Любови Антоновне.

– Конечно! – обрадовалась Любовь Антоновна, – и еще, – сказала она, глядя в глаза Леночке, – давай на ты… и по имени меня называй, ведь у нас с тобой разница всего лишь десять лет. —

– Да… – многозначительно произнесла Леночка. Любовь продолжала: – Я все время думаю, как сказать Ирочке, что папы больше нет. Она уже взрослая девочка и многое может понять… Как рассказать ей все… Когда она была маленькой, я говорила, что ее папа ученый, уезжает в длительные экспедиции, поэтому подолгу не бывает у нас… —

– Может я попробую поговорить с ней? Если вы.., ты – поправилась Леночка, – если ты не против, я все же старшая сестра и тоже учительница, как и ты.-

– Да, Николай Константинович мне рассказывал о тебе, Лена, о твоей жизни, учебе. А у меня никогда не было семьи, я в детдоме росла, родители рано умерли от какой-то эпидемии. После детдома, поступила в областной педвуз им. Крупской. Жила в общежитии в Подмосковье, а по выходным приезжала в Москву, гуляла, ходила по музеям, выставкам и вот распределили к вам, в Вологжанск. А в музей я попала и познакомилась с Николаем Константиновичем, проходя стажировку. Я тоже изучаю историю русского севера, а лучше Николая Константиновича специалиста по изучению истории этого края нет. Ну, а затем… – Любовь опустила глаза, – я полюбила его. Он стал для меня единственным родным человеком на всем свете. Он помогал, объяснял. Он как-то по-доброму относился ко всем сотрудникам, не только ко мне одной… Затем, когда я забеременела, мы с ним вдвоем решили, что наша жизнь сложится так, какой она и была все эти десять лет. Он остается в семье, ну, а я с дочкой буду лишь изредка встречаться с ним. Он ничего не обещал, не скрывал. Я даже не хотела принимать от него помощь, но он настоял и всегда подчеркивал, что это деньги, заработанные им сверх его зарплаты и что ему в радость, что-то сделать приятное для нас с Ирочкой. Я сама привыкла рассчитывать только на собственные силы, но он хотел доставить радость для Ирочки. И не обязательно деньгами, но и по хозяйству помогал нам, что-то в доме отремонтировать. Этот дом с участком нам колхоз выделил. Николай Константинович помог с ремонтом, сам красил, да и в огороде грядки вскапывал, я ведь в этой деревне пришлая, без корней, но прижилась и люди к нам с дочкой хорошо относятся. Поначалу после Москвы было непривычно, но быстро научилась, нас ведь в детдоме всему учили, даже дрова колоть и печку растапливать. А еще шить. —

Тут Леночка заметила в углу комнаты раскрытую швейную машинку, старую с ножным приводом «Зингер», которая уже успела стать раритетом. – Вот Ирочке, да и себе шью. Зимой школа, а летом сад-огород и шью потихоньку. – кивнула Люба. Леночке стало как-то стыдно, она неумеха ни шить, ни готовить как следует не умеет, а дрова колоть побоялась бы, что непременно угодит себе по ногам, она была в этом уверена.

– Кроме книг ничего в жизни не знаю. А вот ведь, она какая бывает жизнь… десять лет назад Любовь была моей ровесницей с ребенком на руках от взрослого женатого мужчины. Уже прошла детдом и работала в школе. А глаза у нее счастливые, хоть и грустные, когда она говорит о папе. —

Леночке пора было собираться в обратный путь, она обещала, что обязательно приедет на день рождения Ирочки 15 сентября. А Любовь подготовит ее заранее, может сегодня или завтра она расскажет, что девушка, отобедавшая с ними – ее сестра Лена. Лучше матери никто не скажет и Леночка с легким сердцем попрощалась с Любой и отправилась в дорогу, идти нужно было 3—4 км к рейсовому автобусу, затем пересадка на Вологжанск. Прошагав около километра пути, Леночка услышала, что ее кто-то окликает. Она повернулась и увидела бегущую к ней Ирочку с букетом цветов. Ирочка подбежала и чуть замявшись, отдала Леночке букет садовых цветов, стебли которых были обернуты мокрой белой тканью и упакованы в полиэтиленовый пакет.

– Это Вам. – сказала Ирочка. Лена обняла ее и из глаз брызнули незваные слезы, которые она быстро вытерла ладонью.

– Спасибо, Ирочка. Я обязательно приеду к тебе на твой день рождения. – промолвила Леночка. – Что тебе подарить? —

– Ничего, вы только приезжайте. – Ирочка повернулась и побежала назад к дому. Лена немного постояла, глядя ей в след, а затем зашагала по дороге, петлявшей мимо незасеянных полей бывшего колхоза.

К счастью, автобус пришел быстро и Лена без труда доехала и уже вечером часов в девять была дома. Мама, посмотрев на букет, ничего не сказала. Лена налила в большую вазу воды, поставила в нее букет из сада Любы и Иры, она решила, что завтра отнесет эти цветы на могилу папы. На следующий день Леночка поехала на городское кладбище. Она молча постояла, глядя на его большой портрет, изготовленный в редакции газеты, с которой сотрудничал папа, навела порядок, убрав с захоронения остатки увядших цветов и углубив в песок банку полную воды, поставила в нее букет от Любы и Ирочки. На душе впервые стало светло и спокойно. Леночка мысленно разговаривала с папой о его семье, о дочке Ирочке, которую она успела полюбить на всю жизнь.

Впервые Лена возвращалась с кладбища с легким сердцем, ушла непроходящая тоска и боль по папе. Как будто ей и в самом деле удалось поговорить с ним и рассказать ему об Ирочке и Любе.

Лена задумалась, чтобы такое подарить Ирочке на день рождения… Вспомнила, что сестренка любит рисовать и вышивать. Пожалуй, она купит ей набор для рисования: краски, кисточки, бумагу и набор для вышивки. День рождения всего через месяц с небольшим, нужно все купить заранее. Скоро, а точнее в понедельник, ей нужно выйти на работу в школу. Опытные учителя выйдут на неделю-две позднее, а ее попросили выйти пораньше, помочь директору Александре Эдуардовне Стрельниковой или АЭС, как за глаза из поколения в поколение ее называют ученики, да и сами учителя.

А в школе всегда много дел и даже летом нужно решать вопросы, связанные с ремонтом, обеспечением учебниками. Лена – молодой специалист и ей еще многому надо научиться и у директора, и у завуча школы. А еще и денежный вопрос тоже немаловажен, несмотря на довольно низкую ставку молодого специалиста, деньги Леночке очень нужны, она решила помогать, по-возможности, Ирочке. Она видела, что Люба перешивала что-то из старого для дочери.

Придя домой, Лена пересмотрела весь свой гардероб и нашла пару кофточек, очень симпатичных, совсем почти новых, может они подойдут Ирочке, но тут же оставила эту затею. – Нет, только новое для Ирочки, я не хочу приучать ее к вещам с чужого плеча, зарождать в ней комплексы нищенки, как говорил нам в институте преподаватель психологии. Хотя она ее сестра, значит и плечо ее не чужое. Ладно, сейчас не хочу думать об этом, потом как-нибудь, посоветуюсь с Любой, – решила Леночка.