Текст книги "Мирная профессия"

– Мама, он не мой!

– Не кричи на мать. Я не виновата, что ты до сих пор не сумела его заинтересовать. Ха, подумаешь, женщины вокруг него, толпы! Ну и что? Или у тебя комплекс неполноценности разыгрался?

– Честно? Скорее комплекс превосходства. Чтобы я, Лена Лазарева за мужиком в очереди маялась? Да никогда в жизни! Нет, если он такой идиот, что не умеет меня оценить, пусть ему будет хуже.

– Ему, может и хуже, но тебе от этого не веселее, – вздохнула Галина Андреевна. – А жаль, пара из вас получилась бы красивая. Ладно, в целом я ситуацию поняла. Пошли спать, что ли?

Лена позвонила Леше Щурову рано утром, чтобы перехватить его дома, до того, как он уйдет на работу. Честно прослушала семь длинных гудков и уже собиралась положить трубку, когда что-то звонко щелкнуло и заспанный хриплый голос невнятно пробормотал ей в ухо:

– Слушаю.

Поскольку не было никой возможности определить, кому принадлежит этот голос, непонятно было даже мужской он, или женский, Лена решила проявить максимально возможную вежливость.

– Здравствуйте. Извините, пожалуйста, за ранний звонок, но мне очень нужен Щуров Алексей… – она собиралась обратиться по полной форме, но в последний момент сообразила, что понятия не имеет, какое у Лешки отчество.

– Щу-у-роу? – смачный зевок смазал последний слог. – А кому это он так срочно понадобился?

– Мне, Лешенька, – Лена наконец узнала приятеля. – Это Лазарева.

– Ленка, ты что ли? С ума сошла, звонишь ни свет ни заря?

– Я боялась, что ты на работу уйдешь – ищи тебя потом, – кротко объяснила Лена. – Леша, мне твоя помощь нужна.

– Помощь? – Лешка явно не относился к «жаворонкам» и с утра соображал достаточно туго.

– Точнее, особо ценный совет.

– Совет. Угу. А знаешь, во что тебе это обойдется?

– Подозреваю, что в одну хорошую кормежку, – хихикнула она. – По крайне мере, в институте ты вечно голодный ходил.

– Я и сейчас вечно голодный, так что расценки ты правильно помнишь. Ладно, выкладывай, в чем проблема?

– Проблема, Лешенька в том, что вчера на моего шефа накатили неизвестные бандиты, с предложением продать кое-какую секретную информацию. Он, естественно, отказался. Тогда они пригрозили, что все равно эту информацию получат: не по хорошему, так по плохому. А мы, сам понимаешь, люди мирные, ни одного Рэмбо в штате нет. В милицию идти, по большому счету, не с чем – два телефонных разговора без свидетелей, да порезанные покрышки у машины. Кто там будет с нами возиться? Вот если бы ты свел нас с человеком, который в таких делах понимает, да попросил бы его разобраться… сможешь?

– Человека-то найти? Это зависит… – энтузиазма в его голосе резко убавилось. – Ленка, а что за такая сильно секретная информация у твоего шефа? Чем вы, вообще, занимаетесь?

– Бухгалтерия всякая. В основном, банковские системы, но и для мелких фирмочек пакет программ составить не брезгуем.

– А-а, – Леша сразу повеселел, – это ладно. Это я знаю с кем тебя свести.

– Что значит: «это ладно», – неожиданно для самой себя обиделась она. – А ты думал, чем мы занимаемся? Торговлей филиппинскими проститутками? Наркотиками? Или подозревал, что мы по тихой оружие террористам толкаем?

– Не пыли, Ленка, ни в чем я никого не подозревал и не собираюсь. Просто слышал от ребят, что сейчас раскручивается одно нехорошее дельце… но вас это, слава богу, не касается. В общем, не отвлекай меня от мыслительного процесса. Есть говорю, подходящий парень. Только имей в виду, он пожрать тоже не дурак.

– Мне сделать вид, что я удивилась?

– Можешь не трудиться, – милостиво разрешил Лешка. – Значит, действовать будем так: завтра вечером я к тебе этого парня приведу…

– Лешенька, а сегодня нельзя? – перебила Лена.

– Ладно, постараюсь сегодня, – согласился он. – Но не обещаю, сама понимаешь. Слушай, Ленка, а у тебя в этом деле интерес чисто профессиональный или немножко личный тоже?

– Как тебе сказать? Если наша фирма увязнет в скандале и разорится, то я без работы останусь. Это какой интерес, профессиональный или личный?

– Это профессиональный. Вот если бы тебя волновало, останется ли в целости шкура твоего шефа, это был бы уже интерес сугубо личный.

– Ох, Лешка, ну ясно, что его шкура меня тоже волнует! Живой человек все-таки.

– Ладно, я все понял, – коротко хохотнул Лешка. – Записывай мой рабочий телефон, позвонишь после двенадцати. Постараюсь тебя порадовать.

Как это он не догадался вчера спросить у Лены номер домашнего телефона? Давно бы уже ей позвонил! А теперь сиди, как дурак, и жди начала рабочего дня. Анатолий посмотрел на часы: восемь сорок пять. Даже легкий поворот головы отозвался ноющей болью во всем теле. Медленно, очень медленно двигаясь, он достал из стоящей около левой руки миски с неаппетитного вида бурой жижей, мокнущую там льняную салфетку, осторожно отжал, положил на лицо и снова расслабился. Ничего не скажешь, отметелили его вчера качественно. Причем, сделавшие это, явно не были озабочены соблюдением хотя бы минимальных правил честной игры. Долбанули сзади по маковке, а потом уже пинали бесчувственное тело в полное свое шакалье удовольствие. Сволочи. И то, что он хоть одному успел врезать, скорее случайность. Ну и ладно, пусть случайность, а все равно приятно.

Вот только голова болит очень. Анатолий осторожно коснулся здоровенной, величиной с голубиное яйцо, не меньше, шишки, и поморщился. Хорошо еще, что сотрясения мозга нет. Зато синяк на левой скуле такой качественный – в любой фильм ужасов возьмут без кинопроб на роль самого главного монстра. Ленка на него, такого красавчика, только посмотрит и удерет сразу. Хотя, кто их, женщин знает? Говорят, у них чувство жалости часто переходит в любовь.

Тьфу, ты! Нет, видно без сотрясения не обошлось, раз такая ерунда в голову лезет. Вот чего ему сейчас не хватало, для полного счастья, так это романа на рабочем месте, да еще с собственной подчиненной! Ленка хорошая девчонка, но и только. И если он думает сейчас о ней, то исключительно потому… да черт, побери, и не о самой Лене он думает, а о том, получится у нее найти мента, который его выслушает или нет.

Анатолий приподнял край салфетки и снова покосился на часы: девять часов ноль одна минута. Порядок, Татьяна наверняка на месте. Может и Лена уже пришла? Он снял трубку, набрал номер офиса.

– Фирма «Электрон-сервис», – тут же ответила секретарша. – Добрый день.

– Здравствуй, Татьяна, это Саранцев. Посмотри, пожалуйста, Лазарева на месте?

– Да, она заходила, вас спрашивала.

– Очень хорошо. Позови ее, пожалуйста.

– Одну минуточку…

Легкий шорох – трубка аккуратно легла на стол; скрип – Татьяна отодвинула стул; неторопливое, мерное цоканье каблучков – секретарша отправилась в комнату программистов. Несколько секунд тишины и совсем другой, дробный стук – Ленка явно бежит. Схватила трубку и тут же ее запыхавшийся голос:

– Алло, Толя! Ты где?

– Пока дома, – он так ясно представлял себе Лену, словно собственными глазами видел, как она оперлась правой рукой на стол (вообще-то у Лазаревой была привычка присаживаться на стол во время разговора по телефону, но Татьяна, естественно, такого безобразия ей не позволяла), а левой прижимает к уху трубку. – Рассказывай, какие у тебя успехи?

– Я дозвонилась до Лешки, объяснила ему ситуацию, без подробностей, разумеется. Он обещал помочь. Сказал, что знает человека, который нам нужен и отыщет его сегодня. После двенадцати я ему позвоню и, если все в порядке, сразу договорюсь о встрече. Ты как считаешь, им сюда придти или лучше поговорить где-то на нейтральной территории?

– В офисе, однозначно, не стоит. Тем более, что я туда сегодня, похоже, и не попаду. Давай так, когда договоришься, встречайся с ними и вези ко мне домой… или нет, лучше сделаем по другому. У тебя сегодня выезды запланированы?

– Нет.

– Тогда приезжай сейчас ко мне, – Анатолий очень старался, чтобы голос звучал по-деловому безразлично, – и прихвати документацию по «Садко» и «Авангарду», из твоего личного архива.

Личный архив Лазаревой состоял из нескольких толстых картонных папок с белыми матерчатыми тесемками, в которых Лена хранила все бумаги, относящиеся к работе с клиентами: постановку задачи, тексты программ, описания и инструкции для пользователей, замечания по сопровождению – в общем тот комплект документов, который согласно должностной инструкции, после приема программы в эксплуатацию, каждый программист обязан был сдать в архив фирмы. Увы, ни Гена ни Виталя, на такой подвиг, как приведение в порядок документации не были способны в принципе, а Лена со своими папками расставаться не желала, утверждая, что они содержат информацию, которая ей постоянно необходима: «а в архиве пыльно и замок там постоянно заедает, и вообще, пусть лежат под рукой и отстаньте от меня!»

– Лен, ты что молчишь? – пауза, которую он сделал, чтобы она могла ответить: «хорошо, сейчас буду», явно затянулась.

– Ты уверен, что мне эти папки необходимо тащить? – неохотно сказала Лена. – Зачем они тебе вдруг понадобились?

«Разве непонятно? Затем, что это единственный благовидный предлог, который пришел мне в голову, чтобы зазвать тебя к себе. Не могу же я в самом деле сказать: „Ленка, мне плохо и больно, и я хочу тебя видеть. Приходи, побудешь мне родной матерью!“ А документы из архива привезти – самый подходящий вариант. Вроде и по делу… стоп, а ведь действительно по делу! Посмотреть документацию – это же очень правильная мысль!»

– Понимаешь, я все пытаюсь понять, почему именно на них эти подонки нацелились? У нас ведь больше десятка клиентов, а им подавай коды доступа именно в эти два. Логичнее было бы или выбрать один, побогаче, или уж потрошить все сразу. Значит чем-то «Авангард» и «Садко» от остальных отличаются!

– И ты считаешь, что просмотрев тексты программ найдешь десять различий в этой картинке? – энтузиазма в ее голосе не было и на тридцать копеек.

– Ну, – Анатолий немного смутился, – попробовать-то мы можем? – В этот момент ему в голову пришла крайне неприятная мысль и он добавил: – Да, Лена, ты не говори там никому про всю эту историю.

– Ты думаешь, что-то из наших все-таки причастен?

– Я не хочу так думать. Но я обязан это предусмотреть.

– Как все это… ладно, привезу я эти папки. Только я не знаю, где ты живешь.

– Выйдешь на улицу, сядешь на семьдесят пятую «газельку», – обрадовано затараторил Анатолий, – выходить на остановке «Школа». Там сразу увидишь девятиэтажку с синими балконами, дом номер семнадцать. Шестой подъезд, второй этаж, квартира двести восемьдесят пять.

– Подожди минуточку, я записываю, – остановила его Лена. – так, квартира двести восемьдесят пять. Кодовый замок на подъезде есть?

– Да. Семь, девять, два. Ты придешь?

– Куда ж я денусь, раз начальство приказывает… Добираться к тебе уж очень долго.

– Почему долго? – удивился Анатолий. – Минут пятнадцать, не больше.

– Какие пятнадцать! Сам сказал: садись на семьдесят пятую «газельку». Даже если они по машине в минуту идти будут, мне больше часа простоять придется.

Он засмеялся было, но смех тут же перешел в стон.

– Толя, ты что? – тут же встревожилась она. – У тебя все в порядке?

А вот на этот вопрос Анатолию отвечать совершенно не хотелось.

– Ты приезжай побыстрее, – попросил он и повесил трубку.

Когда Лена вернулась в комнату программистов, Татьяна была там. Она с интересом слушала, как Гена рассказывает Витале последние анекдоты про Билла Гейтса – смысл специфического программистского юмора она улавливала не всегда, но наблюдать за выразительной мимикой Дятлова было само по себе достаточным удовольствием.

Лена присела и вытянула из стопки папок на нижней полке, те две, которые затребовал Анатолий. Порылась в своей объемистой сумке из мягкой кожи, вытащила большой пластиковый пакет и сунула их туда. Тяжеловато получается, ну да что ж теперь. Пакет в руку, сумку на плечо…

– И тут юзер спрашивает у Гейтса… Эй, Ленка, ты куда собралась?

Виталя заржал, оценив комический эффект от столь неожиданного перехода, но Гена даже не взглянул на него. Лена слегка поморщилась – подозревать Гену, Виталю или Татьяну было нелепо и неприятно.

– Саранцеву документация нужна, – коротко ответила она и вышла из комнаты.

«Газелька» подошла почти сразу, так что у девятиэтажного дома с синими балконами она была не через пятнадцать минут а даже раньше. Прошла по двору, отсчитывая шестой подъезд, легко справилась с кодовым замком на двери, поднялась на второй этаж.

Вот, наконец, и квартира двести восемьдесят пять. Лена нажала на черную клавишу и услышала соловьиную трель, почти как настоящую. Дверь открылась сразу, словно хозяин ждал ее в прихожей. (Собственно, это так и было – Анатолий прекрасно понимал, что в своем теперешнем состоянии, быстро до двери не добежит, поэтому, рассчитав необходимое на дорогу время, занял позицию заранее.)

– Заходи!

Свет в коридоре Саранцев не стал включать сознательно: чем позже Лена разглядит, в каком он состоянии, тем лучше. Впрочем, она не обратила на это внимания – сбросила босоножки, прошла в комнату, огляделась:

– А у тебя довольно… – в этот момент Анатолий выполз из тени и она осеклась на полуслове. Уже хорошо: женщина с менее крепкими нервами, при виде такого красавчика, могла и заорать. И завизжать тоже имела право. А Ленка молодец – даже не ахнула. Только глаза расширились, да бессознательным движением прижала левую ладонь к горлу.

– Что, так плохо, – он попробовал усмехнуться и тут же пожалел об этом.

– Ты… – она сглотнула. – Господи, Толя, кто тебя так?

– Кое-какие догадки у меня есть, – он добрался до кресла и медленно, осторожно начал опускаться в него, опираясь на подлокотники, – но только догадки. Видишь ли, Леночка, представиться, как подобает порядочным людям, они не пожелали. – Он вытянул ноги, откинул голову назад и расслабился. – Уф-ф-ф.

– Но тебе же, наверное, лучше лечь?

– Нет, не лучше. За годы бурной юности, ты уж поверь, система приведения меня в порядок, отработана. И кресло, в данном случае, гораздо удобнее дивана. Ты не против, если я продолжу лечение?

– Да-да, конечно! – Лена уже взяла себя в руки, хотя выглядела еще немного испуганной. – Может, я могу помочь?

– Если честно, то я на это и рассчитывал. Видишь, салфетка плавает? Отожми ее слегка, чтобы вода не текла и положи мне на лицо.

– Сейчас, – она макнула палец в бурую жижу, понюхала и передернула плечами. – Б-р-р! Что за дрянь такая вонючая?

– Народное средство. Помнишь целебный бальзам матушки д`Артаньяна? Вот что-то вроде этого. Наш тренер изобрел, – не поворачивая головы, Анатолий краем глаза смотрел, как Лена отжимает салфетку, аккуратно расправляет ее…

– Ну да, ты же боксом занимался, – Лена осторожно опустила влажную ткань на его распухшую щеку. – Оказывается, бурая молодость имеет свои преимущества.

– Да уж, преимущества, – Анатолий поперхнулся от смеха и едва сдержал стон. – Лен, не смеши меня, а то больно очень.

– Какой уж тут смех, – судя по звуку, она придвинула стул и села рядом. – Ну что, теперь почитать тебе вслух?

– Увлекательную сказочку «жили-были два банка»? Давай.

– Тоже мне, сказочка. Это уже триллер настоящий, – зашуршали переворачиваемые листы бумаги. – Ладно, значит, жили-были два банка…

За следующие два часа удалось выяснить не так уж много. Да, оба банка были очень похожи. Открылись примерно в одно и то же время – с разницей в полгода, здания, в которых они располагались, находились на расстоянии двух кварталов, евроремонт делался одной и той же фирмой, структура, штатное расписание – все было почти одинаковым. И разумеется, программное обеспечение обоих банков обслуживалось фирмой «Электрон-сервис». С другой стороны, ничего удивительного в этом нет. Тогда банки открывали все, кому не лень, и пристроится все старались в центре города – серьезный клиент на окраину не потащится. То же и с ремонтом – те, кто сумели выжить в первые бурные годы, быстро поняли, что если хочешь получить качественный результат, дело надо иметь с солидной фирмой. Общая структура? А какой она еще может быть? Банковское дело – одно из самых консервативных и те, кто пытается оригинальничать, наживают себе массу сложностей.

– А считать объединяющим фактором то, что именно мы их обслуживаем… – Лена пожала плечами и завязав тесемки, убрала одну папку в пластиковый пакет. – Не знаю, по-моему это притянуто за уши, – вторая папка отправилась следом. – Работаем мы с ними по обычной схеме, программы стандартные, никакого мухлежа.

– И главное, тогда остается вопрос: почему именно эти два, а не все сразу? – невнятно согласился Анатолий из-под влажной салфетки.

– Ладно, раз документы нам ничего не дали, давай попробуем сплетни. Что мы вообще про эти банки знаем? Вот «Садко». Что ты про него можешь сказать?

– Нормальный банк. Дела идут хорошо, даже слишком хорошо: при таком-то директоре. Персонал вышколенный, форменная одежда, аккуратность, вежливость, улыбочки, как приклеенные.

– Ага, и при этом текучесть кадров восемьдесят процентов. С клиентами – мед и сахар, а между собой сплошные истерики, интриги, разборки. Виталя жаловался, что очень трудно работать: обстановка нервозная, из-за этого людей труднее обучать. Там народ думает не о том, как информацию усвоить, а как бы половчее ближнему в горло вцепиться. Причем, по отдельности, вроде люди, как люди, с каждым можно дело иметь, а как коллектив… – Анатолий, даже не видя, догадался, что Лена махнула рукой. – В общем, какой поп, такой и приход.

– Алиса баба вздорная, но очевидно, специалист хороший. В банковском деле, по крайне мере, разбирается, – зачем он решил заступиться за Рюмину, которую сам терпеть не мог, Анатолий сам не понял.

– Ты серьезно так считаешь? – Лена засмеялась. – Знаешь Толя, от кого другого, но от тебя я такой наивности не ожидала. У нее всего образования – бухгалтерские курсы при каком-то заочном институте.

– Может образование тут не главное? По крайне мере, денежных клиентов находить она умеет, с этим ты спорить не будешь.

– Не буду, потому что точно знаю, как это делается. У нее есть покровитель в областной администрации. И все, до каких только может дотянуться, денежные потоки, он пускает через «Садко». Помнишь, в прошлом году федеральное правительство ветеранам к 9 мая деньжат подкинуло? А компенсации репрессированным, какой банк крутит, угадай?

– Но это ведь не так много, наверное, – неуверенно возразил Анатолий, – сколько их, тех компенсаций?

– Во-первых, не так уж и мало, – наставительно сказала Лена. – А во-вторых, курочка по зернышку клюет, разве не слышал? Кроме того, «Садко» не привык останавливаться на достигнутом. Государственные сельхозкредиты по всей области, это тебе как?

– Это уже не зернышко, – вынужден был согласиться он, – это суммы солидные. Ленка, а откуда ты все это знаешь?

– Так я же не с начальством, я с трудовым народом общаюсь, а там все эти сплетни, как в котле кипят, – засмеялась Лена.

– Слушай, так может на «Садко» как раз из-за этого покровителя и накатывают?

– Тогда причем «Авангард»? У них никакого покровителя отродясь не было. То есть, покупали, конечно, кое-кого из администрации, но все по-честному, по обычному тарифу. Личных одолжений им никто и никогда не оказывал.

– «Авангард», «Авангард», – пробормотал Анатолий, – Колотится, Леднев, бьется, крутится, а без покровителя, ох как тяжело… Лена, смени салфетку, пожалуйста.

– Тяжело – не то слово, – Лена послушно прополоскала салфетку в миске и, свежеотжатую, вернула на место. – Сейчас у них вообще – край. Дали одной фирмешке кредиты, под гарантии правительства области, много дали, под хороший процент. А фирмешка возьми и лопни.

– Так ведь под гарантии правительства давали? Или там теперь отказываются?

– Нет, почему, они ни от чего не отказываются. Только ведь с правительства, кроме этих самых гарантий, и взять больше нечего. Они теперь разводят руками, удивляются: «надо же, какой недобросовестный партнер попался, мы и не ждали, что нас так подставят…» Обещают Ледневу всяческое содействие в общем и в целом, а денег не дают. Так что в «Авангарде» сейчас активы, только что не на нуле.

– Ленка, но тогда вообще бред получается! Зачем кому-то коды доступа банка, в котором и денег-то нет?

– А может бандитам неизвестно о временных трудностях «Авангарда»? Леднев же свои проблемы не афиширует.

– Логично, – Анатолий хотел кивнуть, но вовремя вспомнил, что лучше пока воздерживаться от резких движений. – Я вот, тоже понятия не имел. Развели его, как лоха последнего, зачем ему такая слава? Черт побери, ну чем же именно эти два банка налетчикам приглянулись?

В пять минут первого Лена позвонила Щурову.

– Ленка! Нашел я тебе человека! – Леша орал так, что Анатолию было прекрасно слышно каждое слово. – Подъезжай сейчас ко мне, вместе со своим шефом…

– Так не получится, Леша, – перебила его Лена. – Шеф у меня временно невыездной. Его вчера вечером в подъезде лихие люди встретили.

– А, значит теперь и факт преступного деяния налицо, – немного неуместно обрадовался Леша. Отвернувшись от трубки, он провел с кем-то короткие переговоры, и снова заорал: – Ладно, Ленка! Мы как раз сейчас можем сорваться на часок! Куда ехать?

– «Газелька» номер семьдесят…

– Какие газели, Лазарева? Мы на машине! Диктуй адрес! Ага… ага… Знаю я эти места! Нормально, через пятнадцать минут будем! Ставь чайник!

Положив, наконец, трубку, Лена немного смущенно посмотрела на Анатолия (под конец разговора он снял салфетку и с нескрываемым интересом прислушивался к воплям Лешки) и спросила:

– У тебя есть что-нибудь к чаю? А то Щуров обязательно потребует…

– Да, конечно. Там в буфете, на верхней полке, и вафли есть, и конфеты, и печенье. Ты займешься?

– А что, у меня есть выбор? – усмехнулась она, выходя из комнаты.

– Боюсь, что нет. А я пока Борису позвоню, пусть подъедет. Он ведь тоже лицо заинтересованное.

Шагнув в кухню, Лена ахнула и замерла. Она, разумеется, никогда не задумывалась над тем, как собственно, выглядит кухня в квартире Саранцева. А если бы задумалась… ну, гарнитур там, наверное должен быть: не слишком модерновый, но со встроенной плитой и раковиной. В раковине, возможно, грязные тарелки. Как, вообще, может выглядеть кухня холостого мужчины? Но вот чего там встретить не ожидаешь – так это старинного резного буфета. И все-таки, именно это мебельное чудо царило здесь. Да была и плита, и кухонный стол у окна, и раковина, и даже сковорода со следами яичницы в этой раковине, но все это казалось лишь невыразительным фоном, нужным только для того, чтобы подчеркнуть величественную красоту буфета. Слегка пузатенький (никакой вульгарной прямолинейности – только мягкие, плавные обводы кривых), на гнутых темных ножках, щедро украшенный вырезанными виноградными гроздьями, розами и просто загогулинами, с наборными стеклянными витражами, вставленными в дверцы верхней части – он производил на неподготовленного человека ошеломляющее впечатление.

– Толя, откуда у тебя эта прелесть? – крикнула Лена, ведя пальцем по одной, особо замысловатой загогулине.

– Какая именно прелесть? – не понял Анатолий. – Что ты там нашла?

– Буфет, – она вернулась в комнату, встала так, чтобы он мог ее видеть не поворачивая головы.

– А-а. Это бабушкино приданное. Я у матери выпросил, когда сюда перебирался. Он, конечно, не модный и места много занимает, но я с детства к этой деревяшке привык. На самом деле, он очень удобный: полно всяких мелких ящичков. И если честно, буфет мне всегда нравился – знаешь, эдакое сентиментальное сельское барокко.

– Да он просто чудо! Какая жалость, что у моей бабушки ничего такого в приданном не было, – Лена посмотрела на него и немного неловко засмеялась: – Ладно, не пугайся. Я, конечно, влюбилась в него, но не настолько, чтобы явиться под покровом ночи и вытащить твое сокровище через форточку. Скажи лучше, где у тебя чайник?

– На подоконнике стоит, электрический.

Она снова скрылась на кухне, и Анатолий прикрыл глаза. Сколько женщин побывало у него в квартире за те несколько лет, что он здесь живет? И почти все они заходили, как минимум, заглядывали, на кухню. А сколько из тех, кто видел буфет, взвизгивали вот так восторженно: «какая прелесть!»? Да ни одна! Обзывали уродством, предлагали выкинуть в окно, позвать старьевщика… а одна утверждала, что это настоящий рассадник клопов и тараканов. Дура. Господи, что же это за человек такой уникальный, Ленка Лазарева? Как это Борис говорил: «не бывает таких женщин, чтобы и внешность, и характер, и мозги!» Ах, да, Борис. Надо ему тоже позвонить, чтобы приехал. И Анатолий потянулся к телефону.

Лена, тем временем, хозяйничала на кухне. Пока закипала вода в чайнике, она нашла в буфете все необходимое. Впрочем, искать было несложно – внутри этот мебельный шедевр был разделен на множество очень удобных секций и отделений с полочками. Так что оставалось только открыть дверцу со стеклянным витражом, протянуть руку и взять: с одной полки большую синего стекла вазу с печеньем и вафлями; а потом такую же стеклянную, но поменьше, розовую – с конфетами; с другой – коробочку с пакетиками чая «Липтон» и квадратную банку растворимого кофе с незнакомой наклейкой – не привычный «Нескафе», а что-то покруче. Она из чистого любопытства открыла крышку, понюхала. Ничего особенного, с настоящим, молотым, все равно не сравнить. Большие чашки, украшенные аляповатыми розочками (к качеству посуды Саранцев был явно равнодушен), дожидались своей очереди за другой дверцей, а ложки мирно лежали в одном из узких выдвижных ящичков.

Подумав немного, Лена решила, что одним печеньем от Щурова, пожалуй, не отделаешься и решила заглянуть в холодильник. О, прекрасно! Масло есть и колбаса. Еще кусочек сыра завалялся в уголке, но что-то он сомнительно выглядит. Ничего, для бутербродов и масла с колбасой достаточно. А хлеб? Ага, вот он, хлебница все на том же распрекрасном буфете стоит и в ней едва начатый батон и половинка черного. Но пожалуй, прежде чем приступать к уничтожению запасов, надо спросить у хозяина разрешения. Наверняка, он не будет против, так что это всего лишь дань вежливости, соблюдение приличий.

– Толя, у тебя тут хлеб есть и колбаса, можно я бутербродов наделаю?

– Конечно, – тут же откликнулся он. – Ты поищи, там еще сыра кусок где-то должен быть.

– Нет уж. Твоим сыром только врагов угощать, – Лена уже вовсю работала ножом. – А нам от этих ребят помощь нужна.

Естественно, когда соловьиная трель возвестила о приходе гостей, она же сбегала, открыла дверь. Правда, вместо ожидаемого Щурова с его приятелем-специалистом, явился Борис Петрович. Если он и удивился, увидев Лену, то вида не подал. Поздоровался, как ни в чем не бывало и прошел в комнату. А вот внешний вид Анатолия его потряс.

– Толя, – голос Бориса внезапно сел. – Толя, что же это?

– Процесс, как видишь, пошел, – поскольку Лена не вернулась на кухню, а устроилась на диване, Анатолию захотелось немного поиграть в героя. – В общем, довольно естественный вариант развития событий. Вспомни, мы это обсуждали.

– Да, но я не думал… я не думал, что это будет выглядеть так, – полное лицо Бориса сморщилось, словно он собирался заплакать. – Толя, может отдадим им эти дискеты?

Анатолий несколько секунд смотрел на него, потом спросил жестко:

– А дальше что делать будем?

Борис отвел глаза.

– Не знаю. Придумаем что-нибудь. Что, на банках свет клином сошелся, других задач себе не найдем? – помолчал немного и, не дождавшись ответа, заговорил горячо и сбивчиво: – Толя, я же из-за тебя… раз они так… ну ты пойми, я в этой ситуацию получаюсь каким-то… мне-то ничто не угрожает!

– Да не дергайся ты, Борька. По крайне мере, – Анатолий сумел изобразить что-то вроде иронической усмешки, – безвременная гибель от рук бандитов мне не грозит: я им живой нужен.

– А инвалидность, по-твоему, лучше?

– Да ладно, хватит меня пугать. Сейчас придет специалист и быстренько разрулит все наши проблемы.

– Ты так в этом уверен?

– Честно? Нет. Но очень хочется, чтобы все так и было. Пришел бы дяденька-волшебник, взмахнул палочкой…

Звонкая соловьиная трель прервала его. Лена спрыгнула с дивана:

– О, вот и волшебник пришел!

Волшебник – длинный худой парень в практичных джинсах и клетчатой рубашке, по сравнению со Щуровым, показался каким-то вялым. Скользнул за спинами Лены и Леши, ни к кому конкретно не обращаясь, обронил тихое: «здравствуйте», опустился на диван и замер расслабленно, словно большая мягкая игрушка. Щуров, в отличие от него, вошел в комнату бодрым шагом делового человека, приобняв Лену за плечи и громко одобряя ее внешний вид. Энергично потряс руку, поднявшемуся ему навстречу, Борису, потянулся было и к Анатолию тоже, но посмотрел на его синяки и ограничился дружелюбным кивком.

– Судя по виду, это как раз твой шеф и есть, – он не спрашивал, просто поделился с Леной своими выводами.

– Потрясающая проницательность, господин Холмс. Ведущий программист, Анатолий Саранцев и директор фирмы, Борис… – она слегка замялась, не добавить ли отчество, но Борис сделал короткий, нетерпеливый жест, дескать, пусть так, по имени, все нормально, – Крюков. А это, – Лена развела руками, – Леша Щуров! – не то представила, не то извинилась за его манеры.

– Он самый, – дурашливо раскланялся Лешка. – Только ты ошиблась, Леночка, я сегодня доктор Ватсон, а Шерлоком Холмсом у нас Костя. Между прочим, без всяких шуток, самый настоящий частный детектив, с лицензией!

Все посмотрели на Костю, который слабо шевельнулся на диване и выдавил что-то вроде улыбки и пробормотал:

– Вы бы сели…

– Разумное предложение, – кивнул Леша и спросил у Лены: – Тут устроимся, или на кухню пойдем?

– Я здесь в гостях, – строго ответила она, – так что не наглей. Чай, кофе и бутерброды.

Щуров посмотрел с упреком на нее, потом, почему-то, на Бориса и вздохнул:

– Ладно, ради бутербродов на кухню забиваться смысла нет. Тебе помочь?

– Помоги, – Лена двинулась было в сторону кухни, но остановилась и посмотрела на единственный в комнате, письменный стол. Компьютер, стопки распечаток, коробки дискет, папки какие-то, документы россыпью… – Толя, а твой стол можно расчистить?

– Не в этой жизни, – коротко хохотнул неожиданно развеселившийся Борис.

– Лучше взять пару табуретов и большие подносы, – мягко подсказал Анатолий. – У меня есть такие, пластмассовые, в нижней секции буфета справа.

– Понятно, – Лена скрылась на кухне.

– Обалдеть, – Лешка, последовавший за ней, с искренним изумлением смотрел, как она изучает содержимое нижней секции буфета. – Ты что действительно здесь только в гостях? И у тебя ничего с этим твоим шефом нет?

– Отстань, – она обнаружила, наконец, три белых пластмассовых подноса и вытащила их.