Текст книги "Королевская кровь. Расколотый мир"

– Решим, Ситников, – откликнулся ректор.

– Спасибо, Александр Данилович. Возможно, если я буду рядом, я смогу о ней больше видеть. Я и так буду вам помогать, но, если возможно… я достаточно силен как боевой маг для своего возраста, не буду мешать. И могу любую клятву о неразглашении принести.

Тандаджи слушал его все с тем же невозмутимым выражением лица. Ситников замолк и в упор посмотрел на него.

– Что вы решите, господин полковник? – очень четко поинтересовался он.

Тидусс, чуть сощурившись, задумался.

– Я не возражаю, Майло, – подал голос Байдек. – Аргументы убедительные, благонадежность студента гарантирует Александр Данилович, а о возможности отслеживать состояние Алины мы даже мечтать не могли. Думаю, Василина тоже будет «за».

– Что же, – проговорил Тандаджи. – У вас есть вечер на сборы, господин Ситников. С завтрашнего дня вы сотрудник Зеленого крыла. И помните, что до возвращения ее высочества уйти от нас вам уже не удастся.

– Я и не уйду, – буркнул Ситников и с облегчением потер лоб широкой ладонью.

Ему еще пришлось встретиться с ее величеством Василиной – та приняла семикурсника с такой ласковой радостью, что он от тяжеловесного смущения стал совсем немногословным, но четко и последовательно рассказал о том, что видел. Королева тревожилась, королева вздыхала и, прощаясь, попросила докладывать даже о самых незначительных видениях.

Матвей, уставший и голодный, выйдя за ворота дворца, позвонил Поляне и предупредил, что, скорее всего, надолго пропадет по важному делу, но всего рассказать не может. Телефон аж дымился от дружеского любопытства, но настаивать Дмитро не стал, лишь пожелал удачи.

А затем Ситников снова ушел в Тафию – благо для него, как личного гостя Владыки Четерии, переход через телепорт был бесплатным, – и праздничный вечер Поворота года провел с семьей. Матери он не стал врать, просто сказал, что на некоторое время должен оставить учебу из-за секретной работы, но обязательно вернется и доучится и что ректор университета в курсе и дал свое одобрение.

Утром Матвей вернулся в Иоаннесбург. Получил в кастелянной Зеленого крыла форму (найти нужный размер оказалось очень нелегко), сдал все необходимые замеры и анализы на персональную идентификацию, подписал магдоговор – и штатный маг отправил его на монастырские земли.

Глава 9

31 января по времени Туры, Нижний мир

Алина

Когда лорд Тротт нашел ее, Алинка поверила, что злоключения закончились. Вот сейчас профессор, который все может (как-то же он пришел сюда, за ней!), щелкнет пальцами – и они оба окажутся на Туре. И больше никаких лесов, никаких чудовищ и людей, что хотят ее убить. Как тут не расплакаться?

– Богуславская, – через ее всхлипывания пробился привычно суховатый тон Тротта, – не время рыдать. Неподалеку враги. Нужно уходить, иначе нас обоих убьют. Соберитесь. Вы способны быстро двигаться?

– Да, профессор, – дрожащим голосом ответила она, вытирая лицо жестким рукавом сорочки. После стольких дней голышом прикосновение ткани к телу ощущалось странно. Алина еще раз потерла глаза и пообещала: – Я сделаю все как скажете. Вы объясните, где мы и что со мной происходит?

– Все вопросы потом, – уже раздраженно прервал профессор. – Сначала нужно уйти в безопасное место. Ни слова, Алина, пока мы не дойдем.

Принцесса, торопясь, шагала по хлюпающему после дождя мху вслед за инляндцем, не обращая внимания на ноющие от бега мышцы. Тротт периодически останавливался, прислушивался, крутил головой, втягивал носом воздух – и мог резко уйти в сторону, по большой дуге обходя только ему ведомое препятствие, или, полуобернувшись, прижать палец ко рту – и Алинка затаивала дыхание, замирала и потом так же послушно продолжала движение. И даже когда сверху слышался гул стрекоз или раздавались далекие голоса людей, и профессор, дергая принцессу за руку, заставлял прижиматься к какому-нибудь стволу, пережидая, пока чудовищные насекомые улетят, или срывался в тихий быстрый бег, она все равно ощущала уверенное спокойствие.

Как же хорошо ничего не бояться и не решать. Как хорошо, когда есть тот, кто все сделает правильно.

Они шли несколько часов, двигаясь так, что заходящее светило оставалось справа. Лорд Тротт с коротким «только несколько глотков» на ходу передавал принцессе флягу с водой или протягивал сухарь со странным, похожим на кукурузный привкусом, и Алина упоенно грызла его, давясь слюной. Впереди мелькнула полоса серого моря, профессор ускорился, напряженный, зло поглядывающий по сторонам, – но выйти к морю они не успели. Сбоку хрустнула ветка – и Тротт мгновенно повел рукой, накрывая их обоих каким-то странным щитом, похожим на мутное стекло.

И вовремя. Алинка вздрогнула и зажмурилась от страха – о щит чиркнуло несколько арбалетных стрел, и купол задрожал от ударов. Тротт очень спокойно, вполголоса, медленно, как идиотке, проговорил:

– Не двигаться, не бежать никуда. Стой на месте. Скажи «да», если поняла.

– Да, – прошептала Алинка, отчаянно кивая и снова открывая глаза.

Лорд Макс на нее не смотрел – он поворачивался вокруг своей оси, чуть согнув ноги, а в руках его уплотнялись два полупрозрачных кривых клинка. Из-за деревьев выходили люди, много вооруженных людей. Десятка полтора, не меньше. Раздался гул – на песок у берега приземлились две огромные стрекозы, которые тут же принялись перебирать передними лапами, словно умываясь. С них на землю спрыгнуло еще несколько воинов.

И вдруг началось движение. Двое нападающих раскрутили что-то над головами, бросили – и полетели в сторону щита раскрываемые сети. Профессор на глазах изумленной принцессы метнулся вперед, в сторону – сети за его спиной опадали разрезанными лохмотьями. Купол остался над Алиной. Снова засвистели стрелы. Стреляли только в Тротта, но не попадали – и он вернулся под дрожащий щит, предупреждающе взглянул на застывшую Алинку, тяжело и шумно перевел дыхание. По виску его бежала капля пота; он снова рванулся вперед, к надвигающейся на них «стрекозе» – запрыгнул сверху, пропорол серые жилистые крылья, снес голову сидящему верхом человеку, пырнул в живот другого – и стрекоза, потеряв управление, с ревом кинулась на кровь, разрывая трупы чудовищными челюстями.

Снова Тротт на мгновение под щитом, и снова короткий тяжелый вздох и мокрые виски. Крылья его подрагивали, кровь на клинках таяла дымком, люди вокруг кричали на непонятном языке, ревела стрекоза. Вторая, почуяв запах крови, дергалась вперед, но ее, похоже, удерживал оставшийся на загривке всадник. Алина, не в состоянии закрыть глаза, смотрела прямо перед собой, на кровавое пиршество. Щит дрожал от ударов стрел. Один из врагов, похоже, главный, крикнул что-то непонятное, махнул рукой – и все нападающие бросились к щиту. Стрекоза с берега поднялась в воздух.

Лорд Тротт выпрыгнул из-под щита до того, как туда добрались враги. Он двигался очень быстро, скупо, убивая и калеча, уклоняясь от ударов мечей, от стрел, от летящих сетей. Несколько человек все же достигли щита и с явными ругательствами пытались его вскрыть. От ударов тяжелых булав и шипастых дубин купол прогибался, мерцал, и Алина, сжавшись, обхватив себя руками, дрожала и молилась, чтобы защита продержалась и чтобы лорд Макс не погиб.

Сверху затрещали ветки, на щит начали падать огромные листья. Алинка подняла голову и завизжала – прямо на нее пикировала огромная стрекоза. Тротт обернулся – по его плечу чиркнули мечом, но он с шипением ударил нападающего крылом, наискосок полоснул клинком. Стрекоза налетела на щит… тот прогнулся, лопнул, и чудовище приземлилось прямо перед Алинкой. Принцесса с визгом метнулась назад – ее сразу схватил за волосы один из нападающих, жутко вонючий, сжал за шею так, что она запищала, дергая руками. А лорд Тротт под градом стрел – вокруг него засветился очень тонкий и маленький щит, – расправив крылья, прыгнул вплотную к принцессе, неуловимо ткнул клинком куда-то над ее головой. Сзади раздался хрип, на нее брызнуло горячей кровью, залило волосы, попало на лицо, губы. Алинку согнуло – ее вырвало желчью. Спазмы продолжались, и она никак не могла разогнуться и слышала только хрипы, стоны и рев стрекоз.

В конце концов не выдержали ноги – принцесса осела на землю, расширенными глазами наблюдая за тем, как лорд Тротт, загнав клинок куда-то в загривок второй стрекозе, отчего та завертелась, заверещала и начала биться в судорогах, отмахнулся от последнего из противников – тот упал на колени, держась за рассеченное лицо. Сквозь его пальцы толчками шла кровь, и он страшно, нечеловечески выл.

А Тротт подошел вплотную, оставив за спиной подергивающуюся стрекозу, и коротким ударом проткнул раненому грудь.

И лишь после этого остановился.

Алина услышала чье-то загнанное дыхание и только через несколько секунд поняла, что это она задыхается. Вокруг все было черным от крови, и ее снова замутило, перед глазами заплясали яркие пятна. А незнакомый убийца с внешностью профессора по матмоделям, сам покрытый кровью с ног до головы, внимательно посмотрел на нее зелеными ядовитыми глазами, подошел, поднял и, обхватив за талию, потащил дальше, вдоль берега.

Алина запиналась, висела на нем, как кукла с негнущимися ногами, вздрагивала. В голове не было ни единой мысли. Смотреть на инляндца было страшно – все лицо у него было покрыто бурыми крапинками.

– Не время для истерики, Богуславская, – процедил Тротт сбоку, – двигайтесь!

Когда Алинка в очередной раз запуталась в ногах и чуть не упала, он выругался, остановился, всмотрелся в ее лицо. Она ничего не соображала, ощущая, как закатываются глаза. Желудок все еще был сведен судорогой.

– Так мы никуда не уйдем, – пробормотал профессор. – Потерпите, Богуславская.

Тротт потащил ее к морю, красноватому от заходящего солнца, завел по пояс и безжалостно нажал на затылок, окуная лицом в воду. И так несколько раз, до тех пор пока она не начинала задыхаться и бить по поверхности моря ладонями. Крылья ее трепыхались под сорочкой. Инстинкт выживания перебил шок, и Алина уже хотела крикнуть «не надо»! – когда он остановился, снова посмотрел на ее лицо, обтер от воды рукой и опять очень четко проговорил:

– Легче?

Она быстро закивала, облизываясь. Вода горчила.

– Мы здесь как на ладони, Алина, – резко объяснил он. – Нужно уйти как можно дальше. Потерпите. Мы и так наследили, да и в засаду попали классически. Но есть надежда, что о нас не сообщили другим отрядам и убитых не сразу найдут.

Она снова кивнула. Говорить все еще не получалось.

Они шли до поздней ночи: лорд Макс, покрытый не только чужой, но и своей кровью – на его теле было множество мелких порезов, – остановился, только когда Алинка, уже не в состоянии терпеть, сорванным шепотом попросилась в туалет. Оглянулся – и она тоже посмотрела назад. Очень далеко по берегу моря двигались крошечные огоньки факелов.

– Это там, откуда мы ушли, – тихо сказал Тротт. – Сейчас начнется прилив, и наши следы смоет море. Мы достаточно оторвались, никто не помешает. Подождите немного, я проверю, чтобы никакой хищной живности рядом не было.

Он двинулся в темный лес, а Алинка осталась одна на берегу. Дул прохладный ветер, остужая разгоряченное тело, волосы и одежда были липкими от чужой крови, да и вся она, кажется, пропиталась этим тошнотворным запахом.

Профессор вернулся минут через десять.

– Все в порядке, – бросил он. – Идите.

Когда она вернулась из лесочка, Тротт, сидя на поваленном стволе, жадно глотал воду из фляги. Протянул ей:

– Садитесь, пейте, и будем учиться возвращаться на Туру.

Наверное, в этот момент она уже знала, что ничего не получится. Нет, объяснял он очень доступно: нужно закрыть глаза, выровнять дыхание, расслабиться, вспомнить что-то яркое из своей жизни наверху и захотеть вернуться. И она старалась, пробовала раз за разом, и честно выполняла все команды, и повторяла ритмику дыхания, и пыталась уйти в транс.

Не вышло.

В конце концов Алина просто закрыла лицо руками и бессильно склонилась вперед.

– Завтра попытаемся еще, – ровно сказал Тротт. – Сейчас поешьте. Мне нужно ополоснуться. Если хотите, можете зайти в море – здесь слишком соленая вода и крупных хищников у берегов не водится.

Он снова ткнул ей в руки флягу с водой, несколько сухарей, а сам отошел в сторону, начал раздеваться. Алина туда не смотрела, но по звукам слышала, что он вроде как пытался отстирать одежду, затем начал плескаться сам, что-то шипя сквозь зубы. Видимо, соль щипала раны.

Чистая вода и хлеб придали сил. Алинка пила медленно, хотя могла, наверное, выхлебать все. Но вряд ли у профессора есть другая фляга, а он наверняка тоже хочет пить. И жевала она автоматически – перед глазами то и дело вставала дневная кровавая расправа. Алина прекрасно понимала, что, не убей лорд Макс врагов, скорее всего, убили бы ее саму, – но как заставить себя забыть?

Снова вязко запахло кровью, подкатила тошнота. Алинка сглотнула, положила сухари и флягу на ствол и направилась к морю.

– Все в порядке? – Тротт, с обнаженным торсом, по пояс в воде, стоял и смотрел на нее: глаза принцессы уже переключились на ночное зрение, которое сделало профессора объемным и бесцветным. Крылья его бархатными пятнами касались воды, глаза светились ядовито-зеленым цветом.

– Да, – сипло откликнулась Алинка. – Мне просто тоже нужно помыться.

Сорочку она полоскала прямо на себе, терла, отвернувшись, тканью руки, лицо, шею. Опускалась в воду, пытаясь промыть волосы, но там оказался такой колтун, что все было бесполезно. Алина упрямо проминала его, полоскала – несмотря на то что от соленой воды щипало глаза и ранки от сухарей в уголках рта, а волосы становились только запутаннее и липли к рукам.

Профессор давно вышел из воды, оделся. В конце концов, устав сражаться за чистоту, вышла и Алинка. Кое-как отжала сорочку, села рядом с ним на ствол, выжимая волосы. Лорд Макс ел сухари, размеренно двигая челюстями и запивая водой.

Над ними по отдающим фиолетовым небесам друг за другом шли две ноздреватые луны, далеко впереди виднелось несколько красных пятен на облаках – где-то вдали извергались вулканы. Все незнакомое, чужое, только море шумело точь-в-точь как на Туре. Но пахло иначе, кислее и горше. Алина ежилась: мокрая сорочка холодила тело, ноги болели, а от волос все так же воняло кровью.

– Спасибо, что пришли за мной, – сказала она наконец. – Профессор… объясните, пожалуйста, кто мы такие? Где мы вообще?! Кто эти люди? – в ее голосе снова начали пробиваться истерические нотки.

– Вас выбросило в другой мир после того, как вы бесконтрольно попытались подпитаться от однокурсников, – ответил инляндец таким тоном, будто они сидят на пикнике и ничего странного не происходит. – Вы что-то помните с экзамена?

– Холод… и голод, – жалобно проговорила Алина. – Потоки энергии. И как вы пытались мне помочь. Профессор… что значит «подпитаться»?

Тон стал испуганным, и Тротт недовольно покосился на нее:

– Не вздумайте снова рыдать, Богуславская.

– Извините, – сказала она, шмыгая носом. Слезы текли сами собой. – Извините. Вы только не сердитесь… пожалуйста. Я не всегда такая, правда.

Инляндец непонятно-раздраженно хмыкнул.

– Прекратите. Я вас не съем. Хватит, Алина! Не тратьте силы. Слезы здесь – непозволительная роскошь.

Она вытерла лицо рукавом мокрой сорочки и замерла. И Тротт ровно объяснил:

– Подпитаться – значит поглотить энергию других людей.

И пока она, забыв о слезах, переваривала, добавил:

– Этот мир называется Лортах, он связан с Турой системой периодических пространственных тоннелей. Вторые ипостаси людей, имеющих темную кровь на Туре, каким-то образом при созревании выкидывает сюда. Нас называют дар-тени. Я полагаю, что это связано с присутствием здесь нашего первопредка, Черного Жреца. Как он сюда попал – понятия не имею.

Он замолчал, снова отпил воды. Алинка напряженно думала.

– Вы хотите сказать, что я пью чужую энергию, как Эдик? И в моих предках, возможно, есть кто-то темный? – от удивления она даже запах крови перестала замечать.

– Совершенно точно есть, – педантично поправил профессор. – Ваш отец, Алина.

Алинка вздохнула и пригорюнилась. Плохо, когда не самые радужные догадки о самой себе подтверждаются. Например, о том, что ты внебрачная дочь. На этом фоне даже чудовищное открытие, что ты такая же, как убивший маму демон, не так потрясает. И что лорд Тротт тоже… ой!

– Вы его знаете, лорд Тротт? – с ужасом спросила она. – Моего отца? Это что… вы?

Природник усмехнулся и потряс головой. И долго, слишком долго прожевывал очередной сухарь.

– Упаси боги, – сказал он в конце концов. – Не я. Но ваш отец был моим другом. Он погиб семнадцать лет назад. Его звали Михей Севастьянов, и он был одним из мощнейших магов столетия. Вы наверняка читали о нем.

– Я читала, – подтвердила Алина и замолчала. – Вы мне расскажете про него?

– Потом, Богуславская, – Тротт тяжело поднялся, посмотрел на нее сверху вниз. – Нужно отдохнуть. Иначе, если завтра не получится уйти на Туру, потеряем преимущество во времени. Раньяры будут облетать берег, поэтому идти придется по лесу. Хотите еще пить?

Она сглотнула:

– Да. А нам останется на завтра?

– Я еще найду, – Тротт протянул флягу, и от его уверенности Алина как-то успокоилась. – Пейте. И пойдем спать.

Он выбрал убежище, похожее на то, что использовала она сама, – яму, устланную мхом, под расколовшимся пополам огромным стволом папоротника. Там, под древесными «створками», похожими на раскрытую ракушку, профессор сложил свой мешок, оружие, растянулся на мху и закрыл глаза. Алина, почти замерзшая во влажной сорочке, примостилась рядом.

– Не выходите без меня, – предупредил Тротт. – Если не сможете терпеть, будите.

– Хорошо, – смущенно буркнула принцесса и отвернулась.

Он почти сразу уснул, а она слушала звуки леса, ворочалась, пыталась под сорочкой укутаться крыльями. Ее снова мутило, снова начался озноб. В конце концов Тротт рядом что-то сонно и недовольно пробормотал-проругался на чужом языке, стащил с себя куртку и укрыл ее.

Куртка тоже была влажной, но более плотной, тяжелой и согретой чужим теплом, и Алина, повозившись еще немного и подтянув ноги к груди, тихонько прижалась спиной к боку профессора и все-таки заснула.

Утром пятая принцесса дома Рудлог проснулась от плотного аромата жареного мяса и чуть не захлебнулась слюной. Заворочалась, поджимая ноги и плотнее кутаясь в еще чуть сыроватую кожаную куртку. Половина головы болела так, будто по ней били, и горло, которое сжимал вчерашний мужик, саднило. Да и все тело ломило. И неудивительно. Удивительно, что она еще способна чувствовать, хотеть есть и переживать.

Алинка, потрогав волосы, которые намертво сбились в липкую паклю, закуталась в куртку и выползла из-под «створок» папоротника на поляну. Небо было стального светлого цвета, чуть затянутое облаками; с моря пахло свежестью.

Лорд Тротт сидел, скрестив ноги, у едва заметного и почти не дымящего костерка. Крылья его были расслабленно распущены. Над огнем запекалось несколько туш, подозрительно похожих на освежеванных крысозубов. Профессор повернул голову на шорох, увидел ее, поднялся, подошел.

– Как чувствуете себя?

– Лучше, чем вчера, – Алинка постаралась, чтобы голос прозвучал бодро, но получилось жалобно. Снова подергала себя за волосы. – Спасибо за куртку.

– Вы так крутились, что куртка – меньшая жертва, – суховато ответил Тротт. – Не дергайтесь, я только посмотрю. Поднимите подбородок.

Он осмотрел ей шею, провел рукой – кожу чуть закололо, и сразу стало легче дышать. Опустился на корточки, проверил заживающий старый порез на ноге, тоже коснулся пальцами. Защипало, порез на глазах стал затягиваться.

– Я немного восстановился, – объяснил он, поднимаясь. – Потом тоже научитесь регенерировать. Идите, умойтесь, родник там, – Тротт махнул в сторону рукой, – поедим и снова попробуем вернуться на Туру.

Веселый родничок с кисловатой вкусной водой выбивался прямо из мхов. Алинка напилась, умылась и снова попыталась промыть волосы, но те слиплись намертво. Подумала и, стащив сорочку, горстями стала обмывать тело.

На одежде бурыми разводами виднелась кровь, и надевала обратно Алина ее с тяжелым чувством омерзения. От этой крови ее тошнило больше, чем от зажаренного крысозуба.

После принцесса аккуратно грызла тушку, стараясь не смотреть на пустые глазницы и торчащие крысиные резцы, но много есть не стала, побоялась, что станет плохо. Вместо этого попросила еще сухарей.

– Берите, – профессор протянул ей мешок. – Если через полчаса не начнет тошнить, можно еще мяса. Чем вы вообще питались здесь?

– Грибами, – сообщила Алина, сосредоточенно вгрызаясь в сухой кусок хлеба. – Ягодами. В основном.

– Очень рисковали, – Тротт с почти насмешившей ее аккуратностью вытер руки о какую-то холстину. – Здесь много ядовитых.

– Нас же не берет яд, профессор, – невнятно объяснила она. – Это свойство нашей крови.

– Богуславская, думайте головой, пожалуйста, – тон его снова стал похож на тот, которым он отчитывал студентов, – это свойство вашей крови на Туре. Здесь другой мир, а сила крови ослабевает без поддержки божественного источника. Так что будьте осторожнее. Готовы пробовать вернуться?

– Да! – Алинка поспешно проглотила остаток сухаря. – Пожалуйста, профессор! Только… скажите, а что будет с моей второй ипостасью? Ей… мне… ну как же это сказать! Ей страшно здесь. Мы можем вернуться как единая сущность?

– Она останется здесь, – суховато проговорил Тротт. – Мой дар-тени отвезет ее в безопасное место. Относительно безопасное.

Алина вздохнула.

– А что будет, если меня… ее здесь убьют? Я тоже умру?

– Я не знаю, Богуславская, – кривя губы, ответил инляндец. – К сожалению, не знаю. По логике – да, но я не слышал о систематических внезапных смертях у темных на Туре. А здесь дар-тени погибают достаточно часто.

Тротт коротко и доступно повторил последовательность действий для возвращения на Туру. И принцесса, как и требовалось, снова и снова расслаблялась, закрывала глаза и пробовала. Очень упрямо, стараясь к концу не заплакать.

– Хватит, – проговорил профессор после очередной попытки. – Не знаю, в чем причина, Алина. Возможно, вы столько впитали энергии университета, что вас здесь зафиксировало. И вернуться обычным путем не получится.

– А есть необычный? – дрогнувшим от надежды голосом спросила принцесса.

– Я надеюсь, что есть, – почти мягко ответил инляндец. – Точнее, я предполагаю, что есть тот, кто может помочь. Доедайте мясо, Богуславская. Уже можно. И почему вы все время теребите волосы? Это нервное?

Пятая Рудлог замерла и поняла, что действительно опять раздраженно дергает себя за скатавшиеся пряди.

– Жутко воняет кровью, профессор, – неловко объяснила она. – И не промыть, и прочесать нечем. Это после вчерашнего…

Ее снова замутило.

– Этот запах… – голос стал сдавленным.

Тротт, сощурившись, посмотрел на нее. Встал, снял с пояса нож.

– Наклоните голову, – сказал он. – Все равно нужно обрезать. Иначе завшивеете.

Алинка сидела, склонив голову вперед, а лорд Макс методично обрезал склеившиеся пряди почти по самый затылок. Волосы, похожие на светлую, пропитанную грязью и кровью паклю, падали на землю, нож резал легко, и голова становилась легкой-легкой.

Наконец профессор остановился.

– Посмотрите на меня.

Алинка подняла голову – и инляндец, на мгновение задержав взгляд на ее лице, склонился очень близко и аккуратно убрал ножом оставшиеся у лица пряди, скользнул пальцами по волосам, словно проверяя, нет ли еще длинных. И тут же поднялся, собрал отстриженные пряди и пошел к костру. Оттуда запахло паленым.

Алинка ощупала голову – волосы торчали клочками, падали на лоб, не закрывая глаз. Но запаха крови она больше не чувствовала.

– Спасибо, – сказала она тихо.

– Не за что, – буркнул Тротт. – Доедайте, Богуславская. У нас впереди очень долгий путь.

Максимилиан Тротт

Пока принцесса послушно жевала мясо, Макс затушил костер, закрыл его снятым до разжигания пластом земли со мхом, присыпал ошметками папоротниковых листьев – и не определишь, что здесь что-то было. Богуславская то ли от сытости, то ли от отдыха порозовела и сейчас с любопытством олененка крутила головой, наблюдая за Троттом и рассматривая лес. Глаза ее еще были настороженными, под ними залегли тени, но лицо то и дело оживлялось, когда она на чем-то задерживала внимание. Истощена, руки тонкие, подрагивают от прошлого напряжения, губы бледные, воспаленные, а не потеряла интереса к миру.

Инляндец направился к роднику – наполнить флягу, ополоснуться самому после соленой воды и охоты на крысозубов с утра. Снял сорочку и, пока обливался, услышал мягкое шлепанье по мху. Обернулся, недоуменно поднял брови. Принцесса, сжав в руке обглоданную тушку и застенчиво прижавшись к стволу папоротника, у корней которого начинался родник, разглядывала Тротта с жадностью щенка, увидевшего косточку. Не лицо – плечи и грудь.

Крылья его непроизвольно шевельнулись, и лицо пятой Рудлог просветлело, она приложила ладонь к собственному плечу, попыталась прощупать что-то на себе. Поймала его взгляд, смущенно дернулась назад.

– Я почти почувствовал себя драконом, – суховато сказал Тротт. Она медленно заливалась краской. – Я вам потом покажу, чем отличается наше мышечное и костное строение от человеческого. Мне тоже было любопытно. Захороните эти несчастные останки под корнями, будьте добры, и подождите меня там, где я вас оставил.

Вернувшегося на поляну профессора встретил кристальной чистоты взгляд зеленых девичьих глаз. Но она все же не удержалась – пока он надевал сорочку, старательно делала вид, что глядит в другую сторону, и косилась на грудные мышцы, плечи. Удовлетворенно хмыкала и задумчиво шевелила крыльями.

Макс пристегнул к поясу короткий лук (тетиву пришлось перетягивать, прошлую попортила соленая вода), собрал выструганные стрелы. На его «пора идти» принцесса вскочила с радостной готовностью. Некоторое время даже спокойно шла следом по пахнущему зеленью и сырой землей лесу, пока он не оглянулся и не увидел, что она, чуть приотстав, быстро собирает ягоды с низенького куста.

– Богуславская, – позвал он, и подопечная, виновато глянув на него, подхватилась и подбежала ближе. – Вперед не забегать, в стороны не уходить. Идти за мной или рядом. Вы меня поняли?

– Простите, профессор, – несчастным голосом откликнулась она. – Очень тянет на кисленькое после мяса. Хотите ягод?

Тротт с раздражением посмотрел на испачканную соком ладонь с горстью ягод, и принцесса поспешно сунула их в рот.

– Как вы здесь выжили с такой беспечностью? – процедил он, пока спутница шумно жевала, запихав в рот слишком много ягод.

– Плохо. Мне было очень плохо и страшно, лорд Тротт, – дрогнувшим голосом призналась пятая Рудлог, заморгала часто и отвернулась – и у него снова возникло ощущение, что он ребенка обижает.

– Алина, – терпеливо проговорил Макс, снова начиная движение. – На самом деле не всякий взрослый человек продержался бы здесь столько, сколько вышло у вас.

Она посмотрела на него с удивлением, робко улыбнулась. Губы ее были в ягодном соке. Кислом соке.

– Вы меня похвалили, профессор?

Он остался невозмутим.

– Я отметил очевидный факт, Богуславская.

Она все еще недоверчиво улыбалась, шагая чуть позади, потом вздохнула.

– Мне просто повезло, так ведь?

– Верно, – согласился он. – Но сейчас, чтобы выжить, одного везения будет недостаточно. Послушайте меня внимательно. У вас нет обуви и в ближайшее время не предвидится, поэтому внимательно смотрите под ноги, чтобы не пораниться. Нам нельзя терять мобильность. Мы пойдем лесом – на берегу было бы проще, но нас там быстро обнаружат. В лесу много хищников. Громко не говорить, не визжать, не метаться. Смотрите по сторонам, наверх и следите за мной. Если я останавливаюсь – стойте. Если бегу – бегите. Понятно?

– Понятно, – проворчала принцесса и слизнула ягодный сок с губ, с ладони. – Я должна смотреть под ноги, на вас, по сторонам и наверх. Одновременно.

Тротт полуобернулся на ходу, и она сжалась, чуть не запнувшись.

– Я рад, что ваше душевное здравие восстановилось, – с сарказмом отметил он. И с раздражением добавил: – И прекратите меня бояться, Богуславская. Меня не надо бояться.

– Извините, – грустно сказала пятая Рудлог, подбираясь ближе и уже мирно шагая рядом. Светлые вихры на ее голове трепетали от ветерка. – Это привычка. На самом деле я почти не боюсь вас, профессор. Просто вы все время такой резкий и строгий. Будто я вас ужасно раздражаю. А иногда очень хороший. Только не язвите сейчас, ладно?

Он хмыкнул, ибо на язык просилось-таки нечто язвительное. А студентка продолжала, аккуратно ступая по мху, обходя широкие папоротники:

– И я совсем не знаю, как к вам относиться… Вы ведь расскажете, куда мы идем?

– Если вы дадите мне продолжить, – сухо сказал Макс, и принцесса обиженно поджала губы. – Для начала нужно дойти до поселения дар-тени, в котором находится мой дом.

– А… – начала пятая Рудлог и осеклась под его взглядом.

– Потом вопросы, – жестко оборвал Тротт. – Без вас я бы дошел за две недели, но с вашей скоростью, дай боги, если дойдем за три. А то и месяц. Поселение находится на противоположной стороне залива, вдоль которого мы идем. Там отдохнем пару дней, а после направимся дальше. В горы.

– А… – снова пискнула принцесса, посмотрела на Тротта и вздохнула. – Простите, профессор.

– Естественно, мы будем каждый день пытаться вернуть вашу половинку обратно. В данный момент на Туре мы с вами находимся на монастырских землях, поэтому не пугайтесь, если проснетесь в незнакомом месте. Ваши родственники в курсе.

Принцесса тяжело вздохнула и опустила глаза. Потерла их ладонями. Но ничего не сказала и плакать не стала.

– Если вернуть вас на Туру не получится, остается два выхода. Первый – обратиться к нашему Источнику. К богу.

– К Черному Жрецу? – Макса опять прервали, широко распахнув глаза. – Вы знаете, где он?

– Знаю. – Интересно, ее любопытство когда-нибудь дает сбой? – Надеюсь, сейчас он согласится помочь. Путь к долине, где он находится, еще длиннее, чем отсюда до поселения. Я не знаю, сколько это займет у нас. Главное – остаться в живых.

Богуславская снова открыла рот, посмотрела на него и с видимым трудом закрыла. Макс прислушался: показалось, что следом кто-то идет, повернулся – и правда, из-за дерева вышла молодая маленькая косуля с детенышем. Принцесса перехватила его взгляд, тоже посмотрела вправо и совсем по-детски, широко заулыбалась – и улыбка сделала ее, крайне непривычную с этой цепляющей внимание линией рта, диковатым разрезом глаз и тонкой шеей, очень похожей на себя прежнюю.

– Второй способ, – продолжил он, отвернувшись, – куда более опасный. Мне известно, что те, кто вас ищут здесь, ждут открытия порталов, через которые они могут попасть на Туру. Полагаю, что если мы пройдем через такой портал, то вернемся в свои тела. Полностью, то есть здесь, на Лортахе, наших дар-тени не останется. Но в этом случае есть огромная опасность сойти с ума. Одна надежда, что мы находимся на храмовых землях. И существует препятствие: нам никак не пройти через то количество войск, которое собралось в ожидании открытия порталов. В любом случае я обещал вернуть вас, и я вас верну. Только не мешайте мне, Алина. От вашего здравого смысла зависит ваша жизнь.