Текст книги "Лугару"

Глава 23

Библиотека мединститута была ей знакома до слез. Сколько часов она провела в этих тихих стенах, под сводами высоких потолков… Тишина, спокойствие, уверенность в знаниях, скрытых за толстыми переплетами томов… Когда-то Зина испытывала настоящий трепет, появляясь на пороге.

И сейчас у нее защемило сердце – с теплотой, словно вернулась в родной дом. Она медленно поднялась по мраморным ступенькам лестницы, сглатывая горький комок в горле.

К ее огромному удивлению, старенькая библиотекарь вспомнила ее почти сразу.

– Зиночка, как я рада вас видеть! Неужели вы снова вернулись к нам?

– Нет, к сожалению, – вздохнула Зина.

– А почему? Из вас бы вышел прекрасный преподаватель! Вы так трепетно относитесь к книгам и так умно общаетесь с людьми. Почему же?

Почему? Ей вдруг захотелось сказать с горечью, но зато честно и прямо: потому, что прежняя Зиночка умерла! Нет больше Зиночки. Книжные страницы ей пухом… Не выживают в морге Зиночки, не выживают в тюремных застенках, расследуя череду страшных убийств… Но так ответить означало обидеть старушку. А потому Зина промямлила что-то, что работает в другом месте, очень загружена, вот и пришла почитать нужную информацию по работе.

Библиотекарша кивнула с пониманием. Улыбка стала грустной. Зине вдруг показалось, что она поняла все то, что Зина хотела сказать.

Нужные книги нашлись почти сразу. Учебная и научная литература по психиатрическим болезням не пользовалась большим спросом, ее читал только узкий круг специалистов. А потому все книги были в наличии.

Обложившись умными книжками, Зина погрузилась в чтение. Еще просматривая архив в морге, она вспомнила название психической болезни, которой, судя по всему, страдал убийца. Эта болезнь называлась ликантропия. И теперь она имела возможность прочитать о ней.

Ликантропия – это очень редкий психиатрический синдром, при котором больному кажется, что он превращается или может превратиться в волка.

Человек реально ощущает все степени «превращения», у него сильно повышается степень агрессивности. Это невероятно редкое заболевание, которое не исследовано наукой.

Заболеванию подвержены мужчины. Случаев в практике, чтобы ликантропией болела женщина, нет. Особенность этой болезни в том, что она не лечится. Чтобы снизить агрессивность и галлюцинации, применяют лечение нейролептиками и антипсихотиками. Эти же препараты применяются при шизофрении. Применение лекарств приводит к стиханию проявлений, но при рецидивах симптомы всегда возвращаются.

Ликантропия переводится с греческого как «человек-волк». Впервые это заболевание было описано во времена Древней Греции. Сведений о случаях ликантропии очень мало.

С 1850 года в архивах были найдены упоминания всего о 56 случаях проявления ликантропии. Этот синдром наукой не изучен. Научных исследований и обоснований нет.

Есть мнение, что заразиться можно при укусе ликантропа, возбудитель находится в слюне больного и поражает центральную нервную систему, проникая в кровоток. Человек, который заразился ликантропией, не может выздороветь. Он больше никогда не вернется к прежней жизни. Симптомы заболевания никогда не исчезнут. Поэтому есть мнение, что это заболевание передается по наследству. Девочки могут стать носителем вируса, но сами не заболеют. А вот сын женщины, которая является носительницей вируса, обязательно станет ликантропом. Если родится девочка – она тоже станет носительницей вируса. Вирус будет храниться в роду до тех пор, пока не родится мальчик.

Ликантропия – мужской вирус, поэтому есть мнение, что он как-то связан напрямую с мужскими половыми гормонами.

Опасность этого психического заболевания в том, что ликантропы становятся убийцами. Они убивают всегда. Если больные шизофренией, паранойей, эпилепсией, аутизмом не всегда опасны для окружающих, то ликантроп очень опасен, потому что он будет убивать. Ликантропов преследует страшная жажда человеческой крови, а повышенная скорость и сила делают их чрезвычайно опасными.

В одном из учебников Зина нашла интересный пример, как убийца-ликантроп описывал свое состояние:

«Когда я расстроен, я чувствую, как будто превращаюсь в кого-то другого. У меня цепенеют пальцы, словно булавки и иглы воткнуты мне в ладонь, я теряю контроль над собой. Я чувствую, что превращаюсь в волка. Я смотрю на себя в зеркало и вижу процесс превращения. Мое лицо теперь не мое, оно совершенно преображается. Я пристально всматриваюсь, мои зрачки расширяются, и я ощущаю, как будто у меня вырастает шерсть по всему телу, а зубы становятся длиннее. Они готовы впиться в чье-то горло. Я должен вырваться на волю и вонзить их, чтобы почувствовать горячую человеческую кровь».

Этот убийца убил – вернее растерзал почти десять человек. Он вгрызался в горло жертвы. Когда его наконец поймали, то у него сразу диагностировали классический случай ликантропии. Интересно было то, что в учебнике был представлен снимок его зубов – на фото зубы выглядели не как человеческие, а как волчьи. Это означало, что ликантроп ощущал не только изменения в психике, но и менялся на физическом уровне. Его тело претерпевало изменения, зубы становились зубами животного. Объяснить этот факт наука не могла.

Больной ликантропией всегда ведет себя соответственно с повадками животного. Ликантроп рычит, часто передвигается на четырех конечностях, кусается, ест сырое мясо с кровью. Может спать на голой земле или на полу в комнате вместо кровати. Отказывается носить одежду, особенно обувь, потому что у него распухают ноги, ступни и пальцы. Подражает всем повадкам волка. Очень агрессивен. Но после приступа вновь поднимается на две ноги и возвращается к манере поведения обычного человека. А вот зубы ликантропа не меняются. В теле человека они остаются прежними.

Поэтому ликантроп сторонится людей, старается никогда не улыбаться, меньше разговаривать и не есть в присутствии других людей.

Так как ликантропия была описана во многих клинических источниках, то медицина признает факт существования оборотней-ликантропов.

Психическая болезнь обросла множеством мистических легенд. Но все легенды имеют под собой достоверные факты. К примеру, три возможности стать оборотнем: магия – проклятие, укус другого ликантропа или наследство.

Проклятие медицина не рассматривает. Укус действительно является способом заражения. Но в случае укуса синдромы проявляются через месяц, отсюда и взялся мистический 31 день.

А вот ликантропия, полученная по наследству, является очень тяжелым случаем. Полученная по наследству болезнь проявляется не сразу. Долгие годы человек может спокойно жить и даже не подозревать, что он ликантроп.

Но стоит случиться какому-то экстраординарному событию, выходящему за общие рамки, и ликантропия проявляется во всей красе.

Происходит это всегда внезапно. Приступ может вызвать солнечное затмение, чувство смертельной опасности, жуткий страх, невыносимая боль. Тогда человек вдруг «превращается» в волка – изменяется его физическая сила, появляется невероятная сила, мощь. И он нападает на окружающих.

Интересно то, что ликантропы не подвержены старению. Их раны заживают буквально на глазах. И у них очень низкий порог болевой чувствительности. Удар, который причинил бы другому человеку невыносимую боль, ликантроп может даже не почувствовать.

Но ликантропы не бессмертны. Их можно убить, как и всякое живое существо. Главное правило в таком убийстве – вызвать кислородное голодание мозга. Только это может убить ликантропа. Больной ликантропией никогда не может умереть от болевого шока.

То, что ликантропы боятся серебра, и их можно убить только серебряной пулей – просто легенда. Они прекрасно переносят и серебро, и чеснок.

Но даже в обычном облике больного есть некоторые симптомы, по которым можно отличить ликантропа. У них слабое зрение, бледная кожа и полное отсутствие слюны и слез. Больной ликантропией не может плакать. У них всегда повышенная жажда – они пьют воды больше, чем все обычные люди. Кроме того, они испытывают боль в нижних конечностях, из-за чего ходят хромая, и тягу к кладбищам и луне – ликантропы очень любят ходить на кладбище по ночам.

Приступ происходит следующим образом. Внешность человека, больного ликантропией, начинает изменяться очень быстро. В начале приступа больной испытывает легкий озноб, постепенно переходящий в лихорадку. Повышается температура тела. Возникает сильнейшая головная боль и неутомимая жажда – сколько ни пьет, напиться никак не может.

Дыхание становится затрудненным. Проступает испарина. Руки удлиняются и заметно опухают. Кожные покровы на лице и конечностях расплываются и грубеют. Пальцы на ногах сильно искривляются, становясь похожими на когти.

Меняется сознание: появляется страх перед закрытыми помещениями. Ликантроп старается выбраться из дома на улицу и все время находиться на открытом пространстве.

Появляется тошнота, начинаются спазмы желудка, сильное жжение в грудной клетке. Речь становится невнятной, из горла вырывается гортанное бормотание. Ликантроп освобождается от одежды – она тоже вызывает боль, как и обувь.

Кожные покровы темнеют, покрываются матовой шерстью, на голове и лице вырастает грубая шерсть.

Просыпается жажда крови. И, не в силах ее преодолеть, ликантроп начинает искать жертву. Подошвы ног твердеют настолько, что он может бегать даже по острым камням, не причиняя своей коже ни малейшего вреда.

Ликантроп нападает на первого попавшегося человека, острыми зубами прокусывает артерию в области шеи. Затем разрывает горло. Потом теряет силы, падает на землю и спит до утра.

На рассвете он опять становится человеком. Превращение происходит очень быстро. Скорость опасного превращения не позволяет принять специальных мер. Ликантроп всегда убийца. Нет случая, чтобы произошел приступ, и ликантроп не пролил кровь. Этим и опасно это заболевание, это состояние.

Значит, именно это и пытался выделить в секретной лаборатории Евгений – вирус ликантропии, этого жуткого заболевания, который пока не удалось найти никому на земле. И вряд ли его найдут, ведь, когда ловят ликантропа, его сразу судят за убийства. Часто приговаривают к смертной казни или к вечному заточению в застенках. Его никто не исследует и не изучает. Просто убивают, не пытаясь понять.

Зина задумалась. Мелькающие картинки в ее сознании менялись почти со скоростью света, сменяя одну другой. Захлопнув книгу, уставившись в пространство, она воссоздавала картины недавнего прошлого. Постепенно все стало на свои места. Она вернула книги, поблагодарила библиотекаршу и, полная решимости, вышла из библиотеки.

Было около трех часов дня. Идти предстояло недалеко – ноги сами несли ее на улицу Пастера. Судя по часам, Виктора Барга в это время дома быть не должно.

План Зины был прост. Она намеревалась влезть в квартиру Виктора по пожарной лестнице и еще раз все осмотреть.

В этот день удача сопутствовала ей. Окно ванной Виктора выходило во двор. Сколько она помнила из своего присутствия в квартире, это окно почти всегда было открыто. Рядом с ним проходила пожарная лестница.

Риск был большой – кто-то из соседей мог увидеть Зину и вызвать милицию. Но другого выхода у нее не было. Она не сомневалась ни капли, что Виктор Барг связан с убийствами, что он скрывает какую-то жуткую тайну, и потому должна была получить ответы на свои вопросы. Любой ценой.

Наверное, ее хранила какая-то особая сила, потому что пролет пожарной лестницы она преодолела с такой скоростью, которой сама не ждала от себя.

Вот и окно. Всунув руку в щель, Зина отодвинула щеколду и спрыгнула на каменный пол.

Замерла. В квартире не раздавалось ни звука. Не слышалось и звонков в дверь – впрочем, вряд ли милиция приехала бы так быстро. Поэтому оставалось действовать.

В этой квартире Зина по-прежнему сразу же ощутила какой-то чудовищный, липкий страх. Все ее тело покрыла ледяная испарина, словно изморозь выступила на коже.

В этот раз здесь стояла мертвая тишина. Только было слышно, как пробили часы в гостиной. Эти размеренные удары словно отбивали какой-то отчаянный ритм.

Зина зашла в кухню – ничего подозрительного. В раковине было полно грязной посуды. На плите – кастрюля с компотом. На столе – тарелка с остатками недоеденной курицы. Ничего такого, что могло бы показаться странным, броситься в глаза.

Она медленно пошла по коридору. И вдруг застыла. Дверь запертой комнаты была приоткрыта! Это было самой настоящей удачей! Зина распахнула ее… Первое, что она почувствовала, был страшный запах. Затем в воздух поднялись жирные навозные мухи. На полу в луже крови лежала огромная собака – та самая, которую показывал ей Виктор. Шея ее была разорвана.

Преодолевая тошноту, Зина подошла ближе. Характер повреждений на шее собаки не вызывал у нее никаких сомнений. Судя по запаху, она была мертва уже несколько часов, да и кровь уже начала густеть.

Больше ничего особенного в комнате не было, исчез даже ювелирный станок с пробирками для реактивов.

Стараясь больше не приближаться к убитой собаке, Зина выскользнула в спальню Виктора. Рядом с окном стоял письменный стол. Он всегда был пустой, но только не в этот раз. На столе лежала кожаная красная папка с золотым тиснением «Совершенно секретно».

Крестовская взяла папку, раскрыла ее. Первый лист был озаглавлен «План по спецоперации „Лугару“. Ответственный за операцию – Григорий Бершадов». Она принялась читать. Буквы заплясали перед ее глазами – она никогда не испытывала большего ужаса.

План был прост. Зина поняла его сразу, а поняв, содрогнулась. СССР очень хотел захватить Бессарабию. Поэтому 1-й отдел НКВД, разведка, и секретный отдел, отвечающий за лабораторию, интриговали именно в этом направлении. Именно в румынско-бессарабском направлении для деморализации войск, стоящих на границе с СССР, пытались запустить зараженных вирусом «Лугару» людей-оборотней, для того, чтобы вызвать панику.

Был создан секретный проект «Лугару» – попытка выделить вирус, синтезировать его в искусственной форме и, заразив определенное количество людей, выпустить их на границе. Жуткие убийства, нападения «оборотней» на мирных жителей, превращение солдат – все это давало отличный повод СССР вмешаться в то, что происходит на приграничной территории и даже ввести войска за пределы границы якобы «для защиты мирного населения».

План основывался на суевериях румын, которые прекрасно были наслышаны о страшных свойствах Трансильвании и особенно леса Хойя-Бачу, в котором, по легенде, жили оборотни. Этот лес считался самым мистическим местом Трансильвании, по количеству страшных легенд переплюнув даже замок знаменитого вампира графа Дракулы. И среди безграмотного мирного населения страшные легенды были очень распространены.

А между тем лес был совсем близко. Зина не могла не признать: план был гениальным! Настолько точно выверенным, основанным на суевериях, на исторических фактах. Григорий Бершадов работал блестяще. Она даже содрогнулась – что за страшный человек!

Внезапно внизу листка одного из документов ее внимание привлекла знакомая фамилия – И. Барг. Игорь Барг, брат Виктора. Он тоже был занят в этой спецоперации. Теперь ей все стало ясно.

Скорей всего, именно Игорь Барг и дал название операции. Бабушка Виктора и Игоря рассказывала им о клубе «Лугару» – о людях, которые хотели стать волками. На неокрепшие души подростков это произвело очень сильное впечатление. Тем более, что, по словам бабушки, именно Игорь больше интересовался лугару.

На Игоря это произвело такое впечатление, так глубоко запало в его душу, что именно он дал название спецоперации – «Лугару». А может, существовала и другая причина. И в последнее время Зина думала об этой причине все больше и больше.

Но, похоже, страшный план провалился? Странно было, что папка брошена просто так, на столе. Зину одолевали догадки разного рода, но поскольку в последнем документе шла речь о «поиске носителя вируса», это могло означать, что ответственные за операцию потеряли этого человека.

И почему папка находилась у Виктора? Ответ на этот вопрос был однозначным и страшным. И от него нельзя было отделаться так просто, как от папки, которую, закрыв, Зина бросила обратно на стол.

– Боже мой! Что ты делаешь здесь? – Голос, раздавшийся за ее спиной, заставил ее подскочить на месте. Крестовская была так увлечена содержимым папки, так поглощена своими мыслями, что не слышала ничего.

На пороге стоял Виктор Барг – бледный, встревоженный. Волосы его были всклокочены, а руки… в крови.

– Не подходи! – закричала Зина, отступая к стене. – Не смей ко мне приближаться!

– Это не то, что ты думаешь, – как-то устало проговорил Барг.

– Где он? – прямо спросила она.

– Ты знаешь? – выдохнул Виктор, локтем вытирая со лба пот.

– Знаю. Зачем ты прячешь убийцу? – наступала Крестовская.

– Чтобы насолить брату, – Виктор медленно двинулся в комнату, Зина при этом продолжала пятиться от него.

– Зачем? – удивилась она. – Ты же вроде любишь его!

– Любил, – кивнул Виктор. – Любил. Очень. До тех пор, пока он не поступил так со мной. Я попал в зависимость от него, когда моя жена покончила с собой. Она не оставила предсмертной записки, а мы в последние годы жили как кошка с собакой, все время ругались, и это показали соседи. Меня арестовали, понимаешь, арестовали за убийство жены. В тюрьме пытали, все признание выбивали. А потом вмешался брат. Он заставил Бориса Рафаиловича сделать фальшивое заключение.

– Фальшивое? – не поверила Зина.

– Да. Я правда убил свою жену. Я не хотел, просто так вышло. Иногда люди совершают и такие поступки… Игорь подменил протоколы вскрытия – забрал себе настоящий, а в дело подсунул фальшивый, который сфабриковал Кац. Он стал меня шантажировать, ведь убийство не имеет срока давности. Игорь пытался заставить меня работать на него. И я работал. Я был марионеткой в его руках. Это было ужасно… А потом, совершенно случайно, в лагере НКВД оказался человек, который… был болен. Ну, ты сама знаешь. Это Игорь задумал проект и дал ему название. И все шло хорошо, пока заключенный не сбежал из лагеря. Впрочем, НКВД повезло – у них в руках остался солдат. Он был заражен. Укушен…

– Лугару, – подсказала Зина.

– Да, лугару, – кивнул Виктор. – Он стал превращаться. И тогда Игорь решил меня использовать по полной программе.

– Я понимаю, – она смотрела на него в упор. – Игорь действительно использовал тебя. Потому и лежит на твоем столе эта папка. А в комнате – труп растерзанной собаки. Кстати, чья это собака?

– Соседа, – Виктор потупил глаза.

– Я это знала. Да, Игорь использовал тебя по полной программе – тем, что ты прятал лугару в своей квартире.

– Это не так, – горько вздохнул Виктор.

– Только вот сейчас ты мне не сказал самого главного. А ведь я знала это с самого начала.

– Ты о чем? – В голосе Виктора послышалось удивление.

– Лугару – это твой брат. Игорь Барг.

Глава 24

– Нет! – В глазах Виктора появилось отчаяние. – Нет, ты все не так понимаешь! Это не так!

Он сделал к ней пару шагов, инстинктивно Зина отпрянула назад. Солнечный луч, упавший из окна, осветил кровавые следы на руках Виктора, сделав их особо яркими и четкими.

– Почему на твоих руках кровь? – прошептала она.

– Собака… Я трогал ее. Пытался посмотреть, может, жива еще, – Виктор продолжал приближаться. В глазах его по-прежнему было отчаяние.

– Не подходи! – Зина вжалась в стену.

– Ты ошибаешься. Это не Игорь. Все не так.

– Тогда ты? Может, ты точно такой же, как твой брат? – закричала она.

– Я расскажу тебе, если ты захочешь слушать. Да, ты права. Я прятал его здесь. В этой квартире. Ты хоть понимала, как ты рисковала, пытаясь пролезть сюда? Твое счастье, что там была собака… Стоило тебе попасть в квартиру на полчаса раньше, и на месте собаки была бы ты!

– Значит, ты все время прятал у себя это чудовище? То есть он убивал, а ты его прятал?

– Все не так, как ты думаешь! Да, я сделал это назло брату. Но он не убийца. Вернее, совсем не такой убийца, как ты себе это представляешь.

– Почему же лугару не убил тебя?

– Я знаю, как сделать, чтобы уменьшить его агрессивность. Надо всего лишь…

Страшный рык – звериный, отчаянный, на холодных, металлических нотах, прервал его слова. Слыша этот страшный звук так близко и прекрасно осознавая степень опасности, Зина почувствовала, как шевелятся волосы на ее голове. В этом звуке не было ничего человеческого. Ничего, кроме отчаянной звериной жестокости, той свирепости, которой никак нельзя противостоять.

– Не двигайся… – прошептал Виктор, замерев, – стой на месте… где стоишь. Главное – не шевелись. Он идет сюда.

Тело Зины трепетало от мелкой, противной дрожи, как осенний листок на промозглом ветру. Рык раздался снова – в этот раз чуть ближе. Местами он срывался на самый настоящий волчий вой. В это было невозможно поверить – свирепый волчий вой в современной городской квартире! Но тем не менее этот звук смерти раздавался совсем рядом.

Зина прекрасно понимала, что эти звуки издает психически больной человек, что все это – просто психическая болезнь, но, тем не менее, это внушало ей отвращение, вселяло настоящую панику. Теперь она понимала, как должны чувствовать себя люди, ничего не знающие о такой болезни, при звуках воя, который издает ликантроп.

Вой оборвался на тонкой ноте. По полу, приближаясь к двери, застучали когти.

– Главное не шевелись, не трогайся с места. Упаси тебя Бог пройтись по комнате! – быстро скомандовал Виктор.

Затем он бросился к письменному столу. Открыл нижний ящик, достал металлическую коробку, заполненную шприцами с темно-красной, почти багровой жидкостью, взял один и бросился прочь из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.

Крестовская не двигалась, она продолжала стоять у стены, дрожа, как осиновый лист. В коридоре началась какая-то возня, снова раздался рык, но в этот раз больше напоминал вой большой собаки. Затем все смолкло.

Через некоторое время в комнату вернулся Виктор, швырнул на стол пустой шприц.

– Я сделал ему укол, – устало произнес он. – Теперь он будет спать некоторое время. Это единственный способ его успокоить.

– Что ты колешь? Что за лекарство в шприце?

– Это не лекарство, – Виктор покачал головой, – народное средство. Удивительно, но оно помогает. Инъекции кровью инфицированного, того, кто заражен, кровью, в которой уже есть этот вирус. Видишь, эта кровь не сворачивается от времени. Если уколоть лугару кровью зараженного человека, то на время можно его нейтрализовать. Он не будет убивать, не будет агрессивным.

– Неужели это действует? – поразилась Зина. – Откуда ты взял этот способ?

– Он сам подсказал, – вздохнул Виктор. – В 9-м отделе изучали этот вирус. И вот он узнал такой способ. Он мне не сказал точно, откуда.

– Чья же это кровь?

– Ты уверена, что хочешь это знать?

– Хочу, – Зина сдвинулась с места и почти без сил села на край кровати, ноги просто отказывались ее держать.

– Его собственная, – мрачно сказал Виктор. Он помолчал. – Тогда, наверное, надо рассказать тебе все с самого начала, – Барг сел напротив нее на стул. В его лице не было ни кровинки.

– Говори.

– Брат бахвалился спецоперацией, которая была задумана, когда из лагеря сбежал заключенный. Солдаты настигли его в деревне. Часть из них он успел покусать, нескольких – разорвать. Тех, кто был укушен, но жив, отделили от остальных. Они стали превращаться буквально на глазах. И тогда был составлен этот спецплан – «Лугару». Единственной неприятностью было то, что носитель вируса, тот человек, который сбежал из лагеря, ушел от погони. Но брат не сомневался, что в окрестностях деревни его поймают со дня на день. Тогда… – Виктор печально вздохнул, опустив глаза.

– Тогда ты решил насолить брату и поймать его первым, – решилась помочь Зина.

– Верно. Я был марионеткой в его руках. У меня не было ни собственной воли, ни желаний. Он использовал меня. Да, я совершил ужасный поступок. Но у меня были основания так поступить. Конечно, это меня не оправдывает, сам понимаю, но… Но я не убийца. Я давно раскаялся в том, что сделал. Короче – я отправился в окрестности деревни. И я его нашел. Лугару очень умны. Чтобы уйти от погони, он переоделся в форму офицера НКВД, которую снял с трупа в ночь побега, и сделал вид, что тоже участвует в погоне, ведет розыски. Никто бы его не узнал – выглядел и действовал он очень убедительно. Но я его вычислил. И я предложил ему помощь. Он согласился. Другого выхода у него не было. Я забрал его к себе домой.

– Забрал к себе домой, зная, что это за существо? – Зина смотрела на Виктора во все глаза. – Ты хоть понимал, что это убийца, и он загрызет тебя первым?

– Прежде, чем поехать ко мне, он сказал, что есть способ, как можно снять агрессивность. Инъекции с кровью лугару.

– И как вы добыли кровь? – нахмурилась она.

– Я же тебе сказал – кровь его собственная. Он попросил меня купить шприцы, побольше, и набрал свою собственную кровь. Он так делает время от времени, поэтому есть периоды, когда он абсолютно безопасен.

– Но были периоды, когда он не мог себя контролировать, – Зине вдруг показалось, что она читает его рассказ как по раскрытой книге.

– Да. Это было ужасно… – Виктор отвел глаза. – Но ему не нравилось убивать…

– Первый труп, который появился в морге с прокушенной шеей, – это кто?

– Лугару постоянно пытались поймать, устраивали засады. Это солдат, который участвовал в погоне, в одной из последних. Не тогда, когда Лугару сбежал из лагеря, а значительно позже.

– Подожди… – Зина стала догадываться, – значит, ты увидел в морге НКВДшников, все понял и решил сблизиться со мной, чтобы следить за этой ситуацией?

– Да, – глухо ответил Виктор. – Прости меня.

– И домой ты пригласил меня не просто так, познакомил с родственниками не потому, что имел на меня серьезные виды, а только для того, чтобы я узнала правду?

– Да, – снова подтвердил Виктор, стараясь не смотреть ей в глаза.

Зина догадывалась о чем-то подобном, говорила себе, что не должна строить иллюзий и ничего не ждать от их отношений… Но все равно боль, которую причинила ей эта правда, была ужасна. Ей казалось, что по-живому ее режут острым ножом.

Она вскочила с кровати, заметалась по комнате, пытаясь этими простыми физическими действиями отвести от себя эту беду. Но беда не уходила, наоборот, разрасталась все больше и больше, черным облаком глухого отчаяния заслоняя целый мир.

– Прости меня, – снова заговорил Виктор, но Зина уже не слушала его.

– Я не должен был поступать так подло, – продолжал он, – но у меня было оправдание – я действительно потом влюбился в тебя.

– Замолчи! – она сжала виски ладонями. – Замолчи немедленно! Не смей! Ни слова! Больше не говори мне ни слова! Никакой любви! Кончено.

– Пожалуйста, я попытаюсь объяснить…

– Ох, заткнись! Если до сих пор я тебя слушаю, то только потому, что я по уши встряла в эту историю. И я хочу слышать только то, что касается лугару. Обо всем остальном – ни слова. Иначе ты глубоко пожалеешь.

– Хорошо, – Виктор сглотнул горький комок в горле.

– Итак, – Зина попыталась восстановить дыхание, – итак, ты привел его к себе домой. Взял шприцы с кровью. Что дальше?

– Дальше меня попытались ограбить. Двое воров. Узнали, что я работаю на дому. Они воровали из пробирки золото, драгоценные металлы. Там еще сплав с платиной был. И он напал на них. На обоих. Меня не было дома. Он убил их. Вернувшись домой, я застал страшную картину…

– Что ты сделал?

– Один труп выбросил прямо на улице, ночью, а второй мы вывезли в Лузановку и спрятали среди старых рыбачьих лодок.

– Как вывезли? Это же не ближний свет!

– Он достал машину.

– Почему на первом трупе солдата были следы кислот?

– Потому, что некоторое время я прятал его здесь, в квартире. В пробирках были реактивы. Когда на лугару находил приступ бешенства, он начинал бесноваться. Разбивал пробирки, переворачивал стол. Кислоты попали на труп, прожгли кожу. Потом, после убийства тех двух воров, я убрал из дома реактивы и рабочий станок, от греха подальше.

– Что произошло с Евгением Замлынским, ты знаешь?

– Это тот врач, который изучал вирус?

– Он. Евгений покончил с собой.

– Лугару говорил об этом. Что НКВДшники довели до самоубийства врача, который изучал вирусы и мог бы даже ему помочь. Все было просто. В руках чекистов осталось двое или трое солдат, укушенных во время первой погони в деревне. Они и стали источниками вируса. Тот врач понимал весь ужас этого заражения. Он пытался прекратить, выйти из проекта. Не хотел больше заниматься этим, понимая, что пострадает очень много людей. Тогда…

– Нет… – Зина почувствовала, как от ее лица отхлынула вся кровь и затряслись руки, – нет… Какой ужас. Они устроили ему ловушку, да? Сделали так, чтобы Евгений заразился?

– Да. Его заперли вместе с носителем в кабинете, с одним из тех солдат. И он укусил этого врача.

– Евгений покончил с собой потому, что был укушен. Чтобы не превратиться в чудовище. Боже мой…

Она вдруг вспомнила, что не смогла осмотреть полностью тело Евгения. Она не видела его грудь, а там вполне могли быть следы от укуса. Очень страшная причина для самоубийства – другого выхода у Евгения действительно не было.

– Но эти люди… Солдаты… инфицированные вирусом… Они по-прежнему остаются в руках НКВД? Значит, спецоперация в силе?

– Нет, – Виктор покачал головой, – непонятно по какой причине, но эту операцию свернули. Поэтому папка оказалась дома у меня. Был получен приказ сверху. Солдат расстреляли.

– Я догадываюсь почему. Наверное, потому, что не был найден носитель вируса.

– Нет, – Виктор снова отвел глаза в сторону, – это связано с полной ликвидацией 9-го отдела.

– Что ты сказал? – Зина была поражена настолько, что даже села – практически снова рухнула на кровать.

– Было решено ликвидировать 9-й отдел полностью, – повторил Виктор, – а всех сотрудников, работающих и официально, и в секретном штате, расстрелять.

И он рассказал ей следующее. Впрочем, Зина и сама уже догадывалась о чем-то подобном.

С упрочением власти Сталина все больше менялась внешняя и внутренняя политика Советского государства. 7 июня 1937 года Глеб Бокий, глава 9-го отдела, был вызван к наркому внутренних дел Николаю Ежову. Новый шеф потребовал от него компрометирующие материалы на некоторых членов ЦК и высокопоставленных коммунистов.

Такие материалы у Бокия действительно были. Он собирал их с 1921 года по личному распоряжению Ленина. Документ, в котором велись подобные записи, был озаглавлен Бокием как «Черная книга». Ежов в категорической форме потребовал передать в его распоряжение «Черную книгу», заявив, что это «приказ товарища Сталина».

Бокий вспылил, ответив роковой фразой: «А что мне Сталин? Меня на это место Ленин поставил!» Эти слова стоили ему очень дорого – домой он уже не вернулся, его арестовали прямо в кабинете Ежова.