Текст книги "Косяки и косячки"

На стихи Владимира Смирнова

* * *

 
Стал мне чужд родимый департамент,
Где – как Пушкин – вынужден служить…
………………………………………..
… Мне отпустит Милая грехи,
Но! Прошу! – по голове не надо! —
Я же не смогу писать стихи!!!
 

Пушкин нашего времени

 
Из стихов причудливый орнамент
Смог Смирнову голову вскружить —
Ходит он в родимый департамент,
Где, как Пушкин, вынужден служить.
 
 
Утром, выйдя из московской «двушки»,
Он ступает твёрдо и легко —
В этот миг он, однозначно, Пушкин:
Ведь тетрадка с ручкой далеко,
 
 
Но приснится «чудное мгновенье»,
Схватит он тетрадь, а то – и две,
Милая ж в порыве вдохновенья
Хлопнет пару раз по голове!
 
 
Дай ей Бог терпенья и отваги:
Он во всём, как Пушкин, но беда —
Лишь перо потянется к бумаге,
Сходство исчезает навсегда.
 
 
Хлопнет дорогая по макушке,
И Смирнов с поэзией на «Вы» —
Мчится в департамент, точно Пушкин,
Выметая дурь из головы.
 

2012

* * *

 
Вы слышите: грохочут сапоги, —
Идёт-гудёт моя «Жена в законе».
………………………………
Пора! Пора! топиться в минеральных в Одах,
Да на закуску обожраться груш…
В конце концов, я «Муж» или не «Муж»?!
Вот в чём вопрос…
 

Муж в законе

 
В весенний день иль средь осенних луж
Поэт строчит и вопрошает снова:
«В конце концов, я Муж или не Муж?»
Такой вопрос врасплох застал Смирнова.
 
 
Ища ответ, он выбился из сил,
Глаголом жёг, перегибая палку,
Но на вопрос ответ не находил,
Потягивая молча минералку.
 
 
Он осознал, что он – реальный Муж —
Ответ пришёл, как солнце из-за тучи,
Когда объелся на закуску груш,
И пил не минералку, а покруче.
 
 
Услышал, как грохочут сапоги,
Когда стихи горланил на балконе —
То рюмку налила «На ход ноги»
И осушила вмиг «Жена в законе».
 

2012

* * *

 
… Доктор, ты тронуть меня не моги, не моги!
Врёшь, не возьмёшь…
…………………………………………………
… Бог не выдаст – уйду от Альцгеймера,
И Паркинсон не поймает меня!
 

Диагноз

 
Доктор, врёшь! Мне Альцгеймер не страшен,
Как поэта – меня не сломать.
Я талантом отменным украшен,
Паркинсону меня не поймать!
 
 
Я аршином себя не измерю
На российском бессмертном пути,
Паркинсона избегну, я верю!
Но от Кащенко мне не уйти…
 

2012

* * *

 
…Из простенькой оправы на столе
Взывал Чертёж неведомой фигуры
И кругом непомерной кубатуры
Зиял сквозь синусоиды зубов!
…………………………………………
Чертёжник Гамлет задрожал руками…
…………………………………………
Хлебнул чернил, забормотал невнятно…
 

Перечитывая Шекспира

 
Свои стихи пуская в оборот,
Шипя сквозь синусоиды зубов,
Поэт Смирнов шокировал народ
И был непредсказуем, свеж и нов.
 
 
И для поэта не было табу,
Когда бесстрашно покорял Парнас,
Чертёжник Гамлет задрожал в гробу,
Шекспир перевернулся, и не раз.
 
 
Смирнов опешил, рюмку пригубя,
Затем перо с бумагой уронил,
И лишь тогда сумел прийти в себя,
Когда изрядно похлебал чернил.
 
 
В себе Шекспира заново открыв,
С Шекспиром в синусоиде возрос,
И двести грамм чернил уговорив,
Нашёл ответ на Гамлета вопрос.
 

2012

* * *

 
Говорят: – За что ж он Славу так —
То по шее двинет, то – в пятак…
………………………………………….
В адском круге «кройки и шитья»!
У меня есть Слава для битья!
 

Поэт и Слава

 
Смирнов – поэт критичный, сложный,
И явно в творчестве силён.
Но в Славу долго, безнадёжно
И безответно он влюблён.
 
 
Он Славе делал предложенье,
И сердце ей глаголом жёг,
Но всё ж её расположенья
Смирнов завоевать не смог.
 
 
Покою Слава не давала,
Он к ней и этак, он и так,
Она ж терпенье потеряла,
Ответно дав ему в пятак.
 
 
О времена сейчас, о нравы!
В который раз уверюсь я —
Смирновы могут быть для Славы,
Но есть Смирновы для битья!
 

2012

* * *

 
Милая с размаху ручкой-плахой
Всё простила мне по голове.
Я же-не скулил, не ныл, не ахал.
Я – как Поп из сказки – обалдел!
………………………………………
Расползлись кругами гематомы
По официальному лицу…
 

Официальное лицо

 
Вдарила любимая с размаху
И, похоже, это не предел,
Но поэт не плакал и не ахал,
А – как Поп из сказки – обалдел.
 
 
Тут же написал стихов три тома —
Меньше не положено творцу.
Жаль, пришлись некстати гематомы
Столь официальному лицу.
 
 
За перо берётся то и дело —
Стали, знать, дела совсем плохи —
И неутомимо, обалдело
Пишет обалделые стихи.
 

2012

* * *

 
… Со всей Бразилии собравшись, Обезьянки
Визжат извечное бразильское: Налей!
………………………………………………..
… И всё же, тётушка, ну как же миллион?
Молчит и смотрит Утконосом на Ехидну.
А может быть – как на Ехидну Утконос?
………………………………………………..
Здесь «Беломор» предложат по-бразильски…
 

Извечное бразильское

 
Когда, мечтая по-толстовски,
Смирнов гулял среди полей,
Лелеял он – поэт московский —
Мечту бразильскую: «Налей!»
 
 
Как Гамлет, мается вопросом:
«Где взять?» – душа его гласит,
Как на Ехидну Утконосом
На тётку Чарли глаз косит.
 
 
И в окруженье обезьянок,
И тётке Чарли не в укор,
Поэт среди бразильских пьянок
Закурит русский «Беломор».
 
 
Не курит тётка – вот обидно! —
Но выпить вместе – без вопроса!
А выпьет – чистая Ехидна
В глазах поэта-Утконоса.
 

2012

* * *

 
Стал я в последнее время рассеянным:
В море я? В поле? А может, – заехал в тайгу?
То ли – в Японии, то ли – в Рассее я?
Криком кричу) а узнать не могу!
………………………………………………..
Но… это, видимо, всё же – Япония,
Ведь вместо дворников – кучки Ниньзят…
………………………………………………..
Стал я в последнее время рассеянным…
………………………………………………..
Пушкиным стать мне? А может – Есениным?
 

Поэт-космополит

 
Что-то Смирнов стал немного рассеянным,
Стих и сюжет, скажем прямо, не нов…
Стал бы он Пушкиным или Есениным,
Сколько ж ни пишет – выходит Смирнов.
 
 
Сколь ни старайся – в России ль, в Германии,
Или в Японии – выход один!
… Вот и понять невозможно заранее:
Нынче державы какой гражданин?
 
 
Ну а читатели, как полагается,
Строчки читают и пальцем грозят:
Ведь не стихи почему то слагаются,
А лишь стишатки, как кучка Ниньзят.
 

2012

На стихи Николая Соляника

* * *

 
Был бы рядом Петров-Водкин,
Угостил бы его пивом.
………………………………………………..
На фига мне любое кино?
Я в Третьяковку – к Лопухиной.
 

Третьяковка

 
В жизни суетной московской
Засияло лето.
В галерее Третьяковской
Собрались поэты,
 
 
Взяв с собою – что за диво? —
Кто коньяк, кто пряник,
То ли водку, то ли пиво
Прихватил Соляник.
 
 
Для писательского круга
Это не рутина,
Угощали все друг друга,
Глядя на картины.
 
 
На портреты в Третьяковской
Смотрят, не мигают.
«Выпей, брат Боровиковский!» —
Смело предлагают.
 
 
И по случаю такому
Весело, игриво
Предлагали и Крамскому
Выпить кружку пива.
 
 
Получилось всё при этом
Весело и ловко.
… Как нужна порой поэтам
Эта Третьяковка!
 

2012

* * *

 
Не кури, Соляник, не кури!
Табачищем горло не дери!
………………………………………………..
Не дури, Соляник, не дури
У случайной девичьей двери…
………………………………………………..
Врут, как прежде, все календари.
Закури, Соляник, закури!
 

Воспоминания

 
В ранний час младенческой зари
Время пролетало оголтело.
«Не кури, Соляник, не кури!» —
Мама говорила то и дело.
 
 
Вспоминал поэт про детский сад,
Вспомнил воспитательниц и нянек,
Как с любой девчонкой наугад
Флиртовал кокетливый Соляник.
 
 
А пошёл Соляник в первый класс —
Там учителя его узнали:
Лишь его увидев, всякий раз
«Ты не пей, Соляник!» – умоляли.
 
 
Пролистав назад календари,
Вспомнил годы университета:
Умолял куратор: «Не дури!»
Но призыв остался без ответа.
 
 
Вдаль ушли былые времена…
Там куда ни кинь – одни запреты!
… Молча выпил чарочку до дна,
Докурил восьмую сигарету…
 

2012

* * *

 
В огороде – петрушка,
А в душе – дырокол,
Никакой я не русский,
И совсем не хохол.
…………………………
И немного – индус.
Чем-то даже – испанец…
…………………………
Ноги просятся в танец…
 

Прикол

 
Нам лира в творчестве нужна —
Творим без муз и нянек.
… А в огороде – бузина,
А в Киеве – Соляник.
 
 
Он не хохол наверняка,
Но все отметить рады —
Он лихо спляшет «Гопака»,
«Семь-сорок» и «Ламбаду».
 
 
Пусть в жизни вечный дырокол —
Не шоколад, не пряник,
Зато в стихах – всегда прикол,
А в Киеве – Соляник!
 

2012

* * *

 
В переулках глухих кварталов
Я тебе о любви картавил,
Несусветную нёс дребедень.
Ах, зачем так цвела сирень?
 

Сирень

 
Как только сирень начинает цвести,
Как только весной прибавляется день,
Поэт начинает внезапно нести
Нелепую чушь, чепуху, дребедень.
 
 
Когда зеленеет на ветках листва,
В сиреневой дымке теряется сад,
Язык, заплетаясь, картавит слова,
Всем дамам клянётся в любви невпопад.
 
 
Стихи несуразны, мозги набекрень,
Он чушь продолжает невнятно нести,
Пожалуй, неплохо, что всё же сирень
Не может без срока цвести и цвести.
 

2012

* * *

 
А любимый Ваш портрет
Размордастил о паркет…
Впрочем, всё это фигня…
Вы не любите меня.
 
 
Вспомнил только вот сейчас:
Не закрыл, простите, газ.
 

Вы не любите меня

 
Я вчера проснулся рано —
Помню чётко, как сейчас:
Я сорвал на кухне краны,
Не закрыл, простите, газ.
 
 
А затем поехал к тёте —
Бил посуду и окно,
Дебоширил на работе
И у друга заодно.
 
 
Я всегда такой отважный,
Всюду лезу напролом —
Разорвал портрет бумажный
Я в гостиной за стеклом.
 
 
Может, правы Вы отчасти —
Завернул такой сюжет —
Я портрет Ваш размордастил —
Если только бы портрет!
 
 
Выпил лишку – ну и что же? —
Я вчера средь бела дня.
И не понял: отчего же
Вы не любите меня?
 

2012

* * *

 
Буду учиться жить без ста грамм.
Буду ходить в Переделкинский Храм
…………………………
Только куда же мне без ста грамм?
Да и не ждёт Переделкинский Храм.
 

Остепенился

 
Прожить без ста заветных грамм
Поэт в душе стремился —
Шёл по утрам в ближайший Храм,
Но толку не добился.
 
 
А вскоре начал понимать,
Что надо жить по чести —
Не сто заветных принимать,
А минимум – по двести.
 

2012

* * *

 
Посидим у речки Сетунь,
Скажешь, воблу теребя:
– Рифма просится «не сетуй».
Слишком просто для тебя.
…………………………
Я отвечу: – Эх, дружище,
А не твой ли тут портрет?!
У тебя стихов на тыщу…
Доставай скорей портвейн.
 

На природе

 
Жил поэт благоговейно,
Сочинял по мере сил.
«Рифму подбери к портвейну», —
Кто-то всуе попросил.
 
 
Помрачнел Соляник вроде —
Дело было поутру:
«Рифму нынче на природе
Я другую подберу».
 
 
По теченью не плыву я,
А портвейн вогнал в тоску,
Рифму яркую, живую
Подбираю к коньяку.
 
 
Срифмовал отменно, чётко.
Выпил, воблу теребя.
«А под воблу лучше б водку»
Он добавил про себя.
 

2012

* * *

 
А на Тверской дают кальмаров.
Слышь, Тамара.
А это – Райкина дом.
Взгляни, Том.
 

Мы с Тамарой

 
Наш поэт, когда в ударе,
Пишет только о Тамаре.
Дописал девятый том…
Слышь, Том?
 
 
Привередливо, как в школе,
Про Тамару пишет Коля,
Знать, она – в окошке свет,
Глянь, поэт!
 
 
Да, видать другие темы
Портят нервную систему.
Про Тамар писать доколь?
Слышь, Коль?
 

2012

* * *

 
Я – степная равнина
И упрямый Гольфстрим.
Я грустней армянина
И суровей, чем Рим.
Холодней, чем Рейкьявик,
Горячее, чем Крит.
День мне завтрашний явит
То ли рюмку иль флирт.
 

Преображение

 
Если нынче не встречу
Ни Наташу, ни Нину,
А Тамара далече —
Я грустней армянина.
 
 
Друг прошествовал мимо,
Выпить нету настроя —
Я суровее Рима,
Я воинственней Трои.
 
 
Есть на выпивку виды,
Стол, как надо, накрыт —
Я теплее Мадрида,
Горячее, чем Крит.
 
 
Время ж мчится быстрее,
Если ласкова Нина,
Я мудрее еврея,
Веселее грузина.
 

2012

* * *

 
Я был нормальным русским грешником,
Уж если пил, то, значит, пил.
………………………………………..
Я жил по-всякому, по-разному —
То Дон Кихот, то чародей.
И не бубните мне напраслину:
Я не напрасен каждый день.
 

Русский грешник

 
Стрелять по галкам и скворечникам
Стремился в детстве босоногом,
Он был невзрослым русским грешником,
Но с той поры возрос во многом.
 
 
Он не менял мировоззрения —
Как русский пил во цвете лет,
Как грешник пил до одурения
И балагурил как поэт.
 
 
А нынче вспомнил про скворечник,
Про множество других идей.
Давно не русский и не грешник —
То Дон Кихот, то Чародей.
 

2012

* * *

 
Я породнён с дорогой,
Мне вечер странствий мил
И вздроги недотроги,
И шалости Людмил.
………………………….
Невестится Россия,
И я её жених…
 

Соляник и Людмила

 
Я от вас скрывать не стану —
Я поэму сочинил,
И от имени Руслана
Поздравляю всех Людмил.
 
 
Разбудил Москву, не скрою —
Сетунь, Кремль и Тёплый Стан —
То Дубровский я порою,
А порою – царь Салтан.
 
 
Есть поэты у России,
Но иной удел у них.
Чем Соляник не Мессия?
Чем России не жених?
 
 
Видно, у судьбы-старушки
Далеко идущий план:
У России новый Пушкин,
Он – Людмилам всем – Руслан.
 

2012

* * *

 
Мне в Элладу, проще – в Грецию
К разным всяким там богиням.
Нерастраченному сердцу
Всё равно ли где погибнуть?
 

Богиня

 
Все постоянно едут, мчатся
Куда им надо и не надо.
Куда ж поэту-то податься?
Пожалуй, в Грецию – в Элладу!
 
 
В России что-то скучно стало —
Полгода холод, снег и иней…
А в Греции чудес немало —
Там всяки-разные богини!
 
 
Поэт грустил, скучал доныне,
Чтоб избежать всегдашней скуки,
Мечтал, как в Греции богиня
Ему протягивает руки.
 
 
Богине поцелует руку —
Оценит пусть его манеры.
Примчал в Элладу – вот так штука!
Пред ним Милосская Венера!
 
 
Поэт выходит к ней навстречу —
Она ж внушительного роста,
А вместо рук – одни лишь плечи…
Вот так с богинями непросто!
 

2012

На стихи Александра Фишмана

* * *

 
Как сфинкс, понятный только мумиям,
Причудлив и необъясним,
Я не страдаю слабоумием,
А мудро наслаждаюсь им.
 

Наслаждение

 
Имея яркую харизму
Судьбою жёсткою гоним,
Я не страдал алкоголизмом,
А мудро наслаждался им.
 
 
Я предаюсь порой раздумьям,
Причудлив и необъясним,
Я не страдаю слабоумьем,
А мудро наслаждаюсь им.
 
 
Бывает, в жизненном затишье,
Мечтами светлыми томим,
Я не страдаю слабостишьем,
А просто наслаждаюсь им.
 

2011

* * *

 
… Кто сказал – в лесу безгрибье?
Тут грибов – стада и стаи.
…………………………………
То нежны они, то злобны,
То радушны, то сердиты,
То до ужаса съедобны,
То геройски ядовиты.
 

Грибной приговор

 
Ярким будучи поэтом,
По велению судьбы
В день осенний или летом
Собирал поэт грибы.
 
 
О грибах писать, к примеру,
Наш мыслитель норовит:
Этот гриб красив без меры,
Тот – безмерно ядовит.
 
 
… Долго слушали грибочки,
Подступив со всех сторон,
Обсудив поэта строчки,
Заявили, будто он —
 
 
Для кого-то неудобный,
Безусловно, плодовит,
Остроумно-бесподобный,
Но безмерно ядовит!
 

2011

* * *

 
Хочу отдаться творчеству всецело
И бронзой прозвенеть в дыму веков.
Есть вариант: в буфете ЦэДээЛа
Нажраться как Хавроний Свинюков.
………………………………………….
Не Гамлет я, чтоб думать об ответе.
Я поднял тост за вечную весну.
Я в ЦДЛе. Я лежу в буфете,
Порезанный уже на ветчину.
 

Быть или не быть?

 
Хочу отдаться творчеству всецело,
Я – Александр Фишман, я таков!
Для этого в буфете ЦэДээЛа
Напьюсь я как Хавроний Свинюков.
 
 
И Гамлет будет думать об ответе,
И Фишман пригласит его в буфет,
И оба в вышеназванном буфете
На «быть или не быть» дадут ответ.
 
 
И нету вдохновению предела:
Поэму сочинит, и не одну,
Для этого в буфете ЦэДээЛа
Пожертвует себя на ветчину!
 

2011

* * *

 
Пить надо водку непрестанно,
Без перерыва на обед,
Глотать безумные стаканы —
Мысль изречённая есть бред.
………………………………………….
Пить надо водку – нектар росный,
Она – призванье и судьба.
Вода ж напиток смертоносный:
Всё в дырку смоет – и труба!
 

Пить или не пить?

 
Чтоб стих не показался бредом,
Чтоб не писать бездумно бред,
Пей алкоголь перед обедом,
А лучше – прямо на обед!
 
 
Не забывай, поэт, о браге!
Она с закуской тут как тут!
Перо потянется к бумаге,
Стихи свободно потекут!
 
 
А если строчки вышли криво,
Да и с сюжетом – ерунда,
Стихи аналогично пиву,
В трубу прольются навсегда!
 

2011

* * *

 
Земля ведь круглая повсюду,
И не сойти с неё никак.
Она принадлежит простому люду
И каждому находит свой косяк!
 

Свой косяк

 
Земля кругла. Рассудку вопреки
Вокруг оси вращается во мгле,
Но круглыми бывают дураки
На круглой обитаемой земле.
 
 
В поэзии ж бывают новички —
Сойти с земли пытаются во мрак,
Но на земле земные косячки
Им строят вечный жизненный косяк.
 
 
И косяки земные велики,
Что Фишману встречались на пути,
А круглые земные дураки
Ему мешают к истине прийти.
 

2013

На стихи Андрея Щербака-Жукова

* * *

 
Земную жизнь за середину перейдя,
Я оказался в поле сиротливом.
Ни солнца нет, ни снега, ни дождя…
Вергилий был, но убежал за пивом.
 

Гении

 
Шербак творит – всё время начеку —
Он не жалеет творческих усилий.
Вергилий мог помочь бы Щербаку,
Но снова глушит пиво тот Вергилий.
 
 
Писал Щербак и несколько иссяк —
Он к Пушкину желает обратиться.
Теряет время попросту Щербак —
Ведь гений сам не прочь опохмелиться.
 
 
Свой негатив не в силах превозмочь,
Пусть ничего Щербак не скажет впредь им.
Коль не желают гении помочь,
Он сам примчится к ним и будет третьим.
 

2012

* * *

 
Широка страна моя родная;
Так люблю тебя я, что по телу дрожь!
Я другой такой, как ты, не знаю,
Но и ты, как я, второго не найдёшь…
 

Родина

 
Конечно это не пустяк —
Писать тома стихов и прозы.
Один у Родины Шербак —
Один, как во поле берёза.
 
 
Пути поэта нелегки,
Поверить этому несложно:
Придут другие Щербаки
Когда-нибудь, вполне возможно.
 
 
Сегодняшний расклад таков,
Но, если всё же верить слухам —
То будет много Щербаков,
И Родина воспрянет духом!
 

2012

* * *

 
В метро пассажиры боятся заразы,
Повязки на мордах мелькают повсюду
А я иду с синяком под глазом,
И что мне вся ваша простуда!
 

Лекарство от простуды

 
Щербаком соперник сразу
Был повержен наповал —
Это так Щербак заразу
Кулаками выбивал!
 

2012

* * *

 
Вот вышло солнце —
Словно на нити —
Снова на небо,
Словом – жара…
И я, как солнце,
Снова в зените…
 

Поэт и солнце

 
Поэт, как солнце, и мыслит мудро.
Стихи нахлынули, как жара.
Едва глаза открывает утром —
Осознаёт: в небеса пора!
 
 
Звезда кричит: «Щербака уймите!»
Его по жизни влечёт зенит.
Схватив стихов золотые нити,
Он прямо к солнцу в сердцах летит.
 
 
Давно известны проделки эти:
Едва светило опять поманит,
Щербак забудет про всё на свете —
Глядишь, вторым Маяковским станет!
 

2012

Бодунная песня

 
Как-то утром с бодуна
Повстречал я колдуна…
………………………….
Тут, брат, практика нужна —
Похмелил я колдуна.
 

Колдунная песня

 
Как-то утром после пьянки
Протрезветь не мог никак —
Шёл куда-то спозаранку
Разгулявшийся Щербак.
 
 
Как обычно, с бодуна
Повстречал он колдуна.
 
 
Тут колдун, узнав поэта,
Начал ёрзать и юлить,
И решил поэт при этом
Колдуна опохмелить.
 
 
С колдуном поэт напился —
Наши тяжкие грехи! —
С той поры приноровился
С бодуна писать стихи!
 

2012

* * *

 
Я шёл, терзаемый похмельем,
Точнее пробовал идти,
Я был влеком конкретной целью,
Ничто не видя на пути.
Похмельный, он не то, что пьяный —
В своём страдании велик,
И лик святого Себастьяна
Его напоминает лик.
 

Лик Щербака

 
Поэт влеком конкретной целью,
Знать, потому-то и велик!
Будь пьяный он иль будь с похмелья,
Но чист и трезв иконный лик.
 
 
Понаписал о чём-то спьяну,
И вмиг – отрадно и легко!
И ясно – лику Себастьяна
До Щербака-то далеко!
 
 
Когда идёшь к конкретной цели,
Понятно даже под хмельком —
Любые лики Рафаэля
Ничто в сравненье с Щербаком!
 

2012

Плач Крокодила

 
… Кто знал, что будет крокодилом?
Кто знал, что станет страшным львом?
Что будет жить, зарывшись илом,
Иль с дерева смотреть кругом?
 
 
Или, как слон, трубить в саванне?
Как носорог, пугать народ?
 

Плач поэта

 
Кого-то, может быть, смутило,
Что, выпив чарочку до дна,
В себе увидел крокодила
Иль носорога, иль слона.
 
 
Смутило, может быть, кого-то,
Что он, однажды протрезвев,
В себе увидел бегемота,
Поняв, что он совсем не лев.
 
 
По жизни кто-то стал верблюдом,
Мечтая только об одном:
Плевать на всех и отовсюду,
А кто-то вовсе стал слоном.
 
 
Кто попугаем стал, по слухам,
Кто – мышкой или хомяком!
Ну а поэт – ни сном, ни духом —
Вдруг оказался Щербаком.
 

2012

На стихи Валерия Шувалова

* * *

 
Я сижу за своим неуклюжим столом
И, перо окуная в чернила,
Как школярне спеша размышляю о том,
Что меня в эти дни зацепило…
…………………………………………..
А душа моя там, чуть поодаль лежит…
 

Раздвоение личности

 
Серый дождь за окном барабанит по лужам,
Я сижу за столом, этот стол неуклюж.
Я и сам почему-то слегка неуклюжий,
И с душой нахожусь в раздвоенье, к тому ж.
 
 
Я пишу не спеша, как школяр или школьник,
И стихи, словно птицы, летят не спеша.
День роняет листву, и промок подоконник,
Ну а рядом со мной примостилась душа.
 
 
До ненастья ей нет ни малейшего дела —
Ей стихи не писать, рифмой душу не рвать,
И лежит бедолага отдельно от тела,
И друг друга никак не хотят признавать.
 

2012

* * *

 
Ночь безлунная – всё ближе.
На окошке дремлет кактус.
Но когда его я вижу,
То как будто улыбаюсь.
 
 
Хоть одёжка и простая,
Иглы острые – повсюду…
Ну и пусть, а я считаю:
Кактус – лучше, чем зануда!
 

Жена или кактус?

 
Говорят, поэт бывалый
Как-то вдруг от рук отбился,
Написал стихов немало,
Но пока что не женился.
 
 
А нужна ль жена поэту?
Может, как седло верблюду?
Вдруг окажется при этом
Иль транжирой, иль занудой.
 
 
Будет вынужден заначку
Доставать из шифоньера —
Лучше купит он собачку
Или кактус, для примера.
 
 
Кактус будет, без сомненья,
Делать жизнь его счастливей,
И, с женою по сравненью,
Он куда неприхотливей!
 
 
Он размолвок не приемлет,
Платьев дорогих не носит,
На окошке тихо дремлет
И зарплаты не попросит.
 
 
Наряжать его не надо —
Иглы острые повсюду —
Просто прелесть и отрада —
Лучше, чем жена-зануда!
 

2012

* * *

 
Кричит иль еле мямлит,
Поэт (причём любой!) —
Всегда немного Гамлет
И в споре сам с собой.
 

Немного Гамлет

 
Любой поэт порою
Наперекор судьбе
Готов признать героя
Иль Гамлета в себе.
 
 
Ромео вспомнить что ли?
Пусть и не те года, —
Поэты в этой роли
Бывают иногда.
 
 
А ревность то и дело
Нахлынет как река —
Поэт слегка Отелло,
А может – не слегка!
 
 
Иной ухватит лиру —
Такая благодать!
Глядишь, и до Шекспира
Ему рукой подать!
 

2012

* * *

 
Отчего-то невзначай
Стало очень грустно…
Заварил зелёный чай —
Только он невкусный…
…………………………….
Я б постригся наголо —
Но прохладно что-то…
 

Зелёный чай

 
В разговоре невзначай
Высказал когда-то:
«Не люблю зелёный чай
С детства я, ребята!»
 
 
И за что его любить?
Это же обидно!
Просто чай поэту пить
Как-то несолидно.
 
 
Что покрепче взял на днях —
И слегка напился,
И на свой, пожалуй, страх
Наголо обрился.
 
 
И такая канитель
Понеслась с лихвою —
Шёл в февральскую метель
С лысой головою.
 
 
Знать, от чая толку нет,
Если ты с элитой.
Пей, как должен пить поэт
С головою бритой!
 

2012

* * *

 
Весна приходит к нам в два акта:
Де-юре, а потом – де-факто.
Но снег, переходящий в слякоть,
Не повод, чтоб грустить и плакать.