Текст книги "Косяки и косячки"

Память

 
Помнит Комаровский день прошедший —
Было классно, весело, но всё ж —
Здравый он поэт, не сумасшедший,
Но воспоминанья вводят в дрожь!
 
 
Память растревожила пиита,
Лишь восстановил событий ход —
Помнит, что манила Маргарита,
Черти зазывали в хоровод…
 
 
Как плясал он с ними до упада,
Помнит чётко, как он с ними пил,
Помнит всё, но только – вот досада! —
Он свою фамилию забыл.
 
 
Похмелился, выпил – может, мало?
Видит: Маргарита тут как тут!
Сунулась в окно и подсказала,
Что его Булгаковым зовут!
 

2012

* * *

 
… Ну, надо же «ядрёна мать»!
Да мы ж ведь мастера ломать!
………………………………………
Но где ж такую мудрость взять,
Чтоб разобраться – что ломать,
А что хранить, гордясь собой?..
 

«Ядрёна мать»

 
Он гордится сам собою,
Знает: строить – не ломать.
От поклонниц нет отбоя —
Он поэт – «ядрёна мать»!
 
 
Сам построит, сам разрушит,
И геройствует опять —
Целый вал стихов обрушит,
Он поэт – «ядрёна мать»!
 
 
Наломает дров порою,
Да и как не наломать?
Он гордится сам собою,
Он поэт – «ядрёна мать»!
 
 
Срифмовал «ядрёна мать»,
Срифмовал «ядрёна вошь».
А в итоге стих опять
Получился всем хорош.
 
 
В жизни множество авралов,
Разберёт любой аврал!
Он – поэт средь генералов,
Средь поэтов – генерал!
 

2011

* * *

 
И теперь мы – река
С берегами и дном.
В ней твоя красота
И мозгов моих муть.
 

Муть мозгов

 
Я стихов не писал
Иль писал как-нибудь,
Но на помощь призвал
Я мозгов своих муть.
 
 
В круговерти такой
Завертелись дела,
И строка за строкой
Полилась, потекла.
 
 
Смог реально понять
Я поэзии суть,
А причиной опять —
Та ж мозгов моих муть.
 
 
Пью с друзьями сполна
И прощаю врагов,
А причина одна —
Муть всё тех же мозгов.
 

2012

* * *

 
Исчезла хмурость с лиц прохожих,
И стало больше дней погожих.
Не под фанеру, а живьём
Поёт ворона соловьём.
 

Генерал и вороны

 
Лишь миру солнце улыбнулось,
Пришёл весны водоворот.
В природе всё перевернулось,
И стало всё наоборот.
 
 
Кругом весенние приметы,
Жизнь, пробуждаясь, бьёт ключом.
А в бой идут одни поэты,
И словом рубят, как мечом.
 
 
Листвою принакрылась крона,
Предвидя солнечный аврал.
Запела соловьём ворона,
Сонеты пишет генерал.
 
 
Поправил китель и погоны
И слово мудрое изрёк —
Уселись на забор вороны,
Мгновенно взяв по козырёк.
 
 
И соловей, предвестник лета,
Всеобщему азарту внял,
Прокаркал соловей сонеты,
Что генерал насочинял.
 

2012

* * *

 
О могучее Чудо великое!
Не суди строго чадо взалкавшее.
Пусть не яркое, но не безликое,
Не нашедшее, всё же искавшее.
 

Чудо и Чадо

 
Где-то Чудо витает великое,
Где-то Чадо – явленье словесное —
Пусть не яркое, но не безликое,
Даже где-то кому-то известное.
 
 
Пусть на землю не с неба сошедшее,
Отыскавшее слово не новое,
Где-то резвое, где сумасшедшее,
Ну а в чём-то слегка бестолковое.
 
 
Чадо, в общем, явление праздное —
Не отнять неуёмного норова,
Чадо с Чудом – явления разные,
Но и Чуду без Чада нездорово.
 
 
В общем, Чадо взрослеет уверенно,
Превращаясь в поэта московского,
Знать, чудес натворит неумеренно
От лица самого Комаровского!
 

2012

* * *

 
… Начиная с детсада
Я по счёту плачу.
………………………..
Как бескрылая птица,
Как корова на льду.
………………………..
В жизни всё лотерея,
Только мне не везёт.
Эх, зайду-ка в кафе я,
Может, кто-то нальёт…
 

Корова на льду

 
Жизнь предвижу иную —
Дни бегут напролёт.
Лишь в кафе загляну я —
Тут же кто-то нальёт!
 
 
В чём же счастья основа?
Я ответ не найду —
Я всего лишь корова
На изменчивом льду.
 
 
Жизнь плутовкой суровой
Поумерила прыть,
Но негоже коровой
Генералу прослыть!
 
 
Пью в кафе ненароком
Я у всех на виду —
Генералом, пророком —
Не коровой на льду!
 

2013

На стихи Павла Косякова

* * *

 
… Оставленье забот и квартир
Обретете себя и пространства.
……………………………………..
Сквозь столичный стекая зазор,
На большую выходишь дорогу.
 

Поэт с Большой дороги

 
Если строчек по-прежнему нет,
И не ждать вдохновенья в подмогу
На дорогу выходит поэт,
На Большую выходит дорогу.
 
 
Сам с собою ведя разговор,
Не блеща ни строкой, ни дарами,
Прихвативши и нож, и топор,
Рифму рубит поэт топорами.
 
 
Он оставит квартиру жене,
Хоть поэты порой небогаты.
По дороге помчит, где одне
Вёрсты мимо летят полосаты.
 
 
Путь кремнистый когда-то лежал,
Где-то Лермонтов шёл в одиночку,
Косяков с топором пробежал,
Обрубая и рифму, и строчку.
 
 
Литераторы! Без дураков,
Уносите и строчки, и ноги!
… Знамо, бродит поэт Косяков
По Большой, извините, дороге.
 

2011

* * *

 
… Мне не с ними, мне дальше – в страну сквозняков,
На поруки ветров, непогодой гонимых.
Заведу себе лодку, собаку, блокнот,
Чтобы плыть, говорить и писать без причины.
…………………………………………………….
Я срублю себе дому таёжной реки…
 

Хорошо бы собаку купить

 
Он, как Бунин, в сердцах покупает собаку,
В одиночестве мчится в страну сквозняков,
Он с пером и блокнотом стремится в атаку,
Нет, не Бунин, а скромный поэт Косяков.
 
 
Заведёт себе лодку к собаке в придачу,
Будет плыть, говорить, пыл не в силах унять,
А в итоге примчит на таёжную дачу
И начнёт без причины стихи сочинять.
 
 
Средь плывущих вдоль рек стихотворных фрегатов
Лайнер Бунина крошит гряду ледников —
Нобель ждёт и открытий, и лауреатов,
Но, увы, прозябает в тайге Косяков.
 

2011

* * *

 
… Живу от утра до утра,
Живу от выдоха до вдоха,
Пока стекает с топора
Приговорённая эпоха.
 

Стихи и топоры

 
В России не было сто лет
Поэта резвого такого —
Тут появляется атлет —
В нём все узнали Косякова.
 
 
Поэт почти не утихал —
Обидно было за державу —
Когда он топором махал
В сердцах налево и направо.
 
 
Труба зовёт: «Пора, пора!»
В поэте умиротворенье,
Пока стекают с топора
Топорные стихотворенья.
 

2012

На стихи Льва Котюкова

Б.А. Слуцкому

 
… Борис Абрамыч, дорогой,
Прости, что я– не Аев Абрамыч,
Прости за то, что я – другой…
Прости меня за гениальность…
 

Бщё неведомый избранник

 
Что он – не Байрон, он – другой, —
Поверим в это, как в реальность.
Борис Абрамыч дорогой
Простит его за гениальность.
 
 
Простит – и не ходи к гадалке —
Простит, за то, что он мастит;
Что он не Лев Абрамыч – жалко!
Его за это Бог простит…
 

2011

* * *

 
… Светятся железные пути,
Цокают железными колёсами.
 
 
Где-то за нездешней тишиной
Отцветают белые акации…
Женщины, обманутые мной,
Штабелями полегли у станции.
 

Исповедь путешественника

 
Люблю далёкие края,
Люблю по станциям скитаться я,
Но сам не свой бываю я —
Лишь замаячит где-то станция.
 
 
Уже который год подряд
Неутомимо-ненормальные
За мною женщины следят,
Заполнив здания вокзальные.
 
 
Заметив в поезде меня,
Толпою с гиканьем и свистами
За поездом средь бела дня
Бегут поклонницы неистово.
 
 
Путь преграждают, став стеной,
Составу, мчащему полями,
И падают передо мной —
Всё штабелями, штабелями.
 

2011

* * *

 
Я думал, жизнь меня засушит,
А жизнь упорно мочит, мочит.
И бездна пожирает души,
И всё темней на солнце ночи.
И нет безумью оправданья,
И нет прощения победам,
Как после первого свиданья,
Как пред свиданием последним.
 

Жизненные уроки

 
Я думал, жизнь меня научит,
А жизнь учить, увы, не хочет:
Не вразумляет, только мучит,
И непрестанно мочит, мочит.
 
 
Мои надежды все обрушит,
И лишь никчемное пророчит.
Я думал, жизнь меня засушит,
А жизнь упорно мочит, мочит.
 
 
Не жду от жизни оправданья
Стихам и стихотворным бредням.
Хотел я первое свиданье
Назвать свиданием последним.
 
 
Внимать возлюбленной нет мочи:
Несёт такое – вянут уши.
А жизнь упорно мочит, мочит,
И бесконечно сушит, сушит…
 

2011

* * *

 
Целовались… Ломали сирень за углом без печали…
На веранде взахлёб пили стынущий чай.
Задыхаясь от счастья, куда-то бежали,
Раздавив двадцать пять Муравьёв невзначай.
 

Издержки любви

 
Задыхаясь от счастья, куда-то бежали,
Раздавив Муравьёв, муравьят, муравьих.
Комары, закружив, от испуга дрожали —
Ведь такая судьба ожидала и их…
 
 
Разбежались во тьме по утрам тараканы,
Разлетелись и мухи – лови – не лови.
Не бывает, пожалуй, любви без изъяна,
Без издержек и жертв не бывает любви.
 

2011

* * *

 
Во мне небесная роса
Преобразится в кровь Господню.
Я выхожу на голоса
Из дня грядущего – в сегодня.
 

Пророчество

 
Во мне небесная роса,
И дышит слово неземное.
Иду и слышу голоса,
И голоса спешат за мною.
 
 
Они преследуют меня,
Они летят из поднебесья.
Я восстаю, как из огня,
И неземные слышу песни.
 
 
Иду – лирический поэт —
Передо мною вся Россия!
А голоса летят во след
И мне во след кричат: «Мессия!»
 

2011

* * *

 
Сжигал я душу алкоголем,
Потом глаголом душу жёг…
И дым клубился по-над полем,
И догорал с иглою стог.
…………………………………
И вот ищу под стылым пеплом
Иглу Судьбы себе на страх.
 

Стога и глаголы

 
Стихов немало сочинил,
Пока иглу искал в стогу.
Устал и выбился из сил —
Искать я больше не могу.
 
 
Так надоел мне этот стог,
Что стал я сам себе не рад,
И я в сердцах его поджёг,
Рифмуя строчки невпопад.
 
 
Искать иглу в стогу доколь?
Ищу себя в стихах опять…
Куда уж лучше алкоголь
Порою на душу принять!
 
 
Стог догорел. Дымок над ним.
Я восстаю среди огня.
Глядь – шестикрылый серафим
С укором смотрит на меня.
 
 
Он говорил такую речь
И вразумлял меня, как мог:
«Сердца глаголом надо жечь,
А не сжигать впустую стог!»
 

2011

* * *

 
Я сам себя давно не жду!..
И в золотых потёмках сада,
Вздыхая тяжко, не иду
Туда, куда являться надо.
 

Явление Льва народу

 
Себя не вижу за версту
Да и в упор себя не вижу
Сам до себя не дорасту
И возрастанья не предвижу
 
 
К себе никак я не приду
И не приеду может статься,
Я сам себя давно не жду
И не могу себя дождаться.
 
 
Себя любя и не любя,
Я прихожу на остановку,
И в вечных поисках себя
Я прибываю в Третьяковку.
 
 
Картину рассмотрев едва,
Прочёл названье слово в слово:
«Явление народу Льва» —
Льва, без вопросов, Котюкова.
 

2011

* * *

 
Я в годы юные споткнулся,
И по дороге из пивной —
Ушёл в безвестность, но вернулся, —
Вернулся полностью живой.
………………………………………
Я победил свою безвестность>
Но вот известность – всё никак…
 

Известность

 
Я часто в жизни спотыкался,
Но лишь благодаря пивной
В живых всё время оставался,
В лучах у славы лишь одной.
 
 
Я не скрываю: я – за честность,
Но раз в пивной, средь бела дня
Я повстречал свою известность —
С тех пор преследует меня.
 
 
Она меня сживёт со света,
И день, и ночь идёт за мной!
Одна надежда у поэта —
Укрыться где-нибудь в пивной!
 

2011

* * *

 
Жизнь улыбается хмуро,
Время смеётся хитро.
Дама по имени Дура
Вышла одна из метро.
 

Дама по имени Дура

 
Жизнь издевается втуне,
Искоса смотрит хитро,
Счастье поэт накануне
Долго искал у метро.
 
 
Жизнь непокорна, упряма,
И не прожить без утрат:
… Вдруг замаячила Дама —
Он познакомиться рад.
 
 
Дама с хорошей фигурой
Стала его зазывать:
«Если без отчества – Дурой
Можно меня называть».
 
 
Празднует литература,
И торжествует поэт —
Дама по имени Дура
Обогатила сюжет.
 
 
Радость поэта венчает —
Он уже больше не хмур.
Может, еще повстречает
Парочку этаких Дур.
 

2011

* * *

 
Стихотворец – слуга неприличности,
У тебя ничего не отнять!
Посчитать постарайся до тысячи, —
До того, как стишки сочинять.
 

Физики и лирики

 
Одинаковы в глупой типичности,
Без усталости всюду снуют
Стихотворцы – рабы неприличности —
И негодные книжки суют.
 
 
В примитивной погрязли тематике,
Их сюжет и язык бестолков,
Но основам простой математики
Их обучит поэт Котюков!
 
 
Пусть пути нелегки и запутаны —
Котюков же в науке – герой!
Пифагоры, Эйнштейны и Ньютоны
Из поэтов выходят порой!
 
 
Сколько их по планете шатается,
Перешедших границы веков,
Что со счёта порою сбивается
Обучивший их Лев Котюков!
 

2011

* * *

 
Тупо всмотрюсь в придорожную тёмную лужу,
Тупо вгляжусь в отраженье чужого лица…
Как возлюбить до конца свою вечную душу?
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
И остаётся угрюмо себя ненавидеть,
И остаётся угрюмо любить не себя.
 

Безответная любовь

 
Я тупо смотрю в придорожную лужу
Не спорю, что явно обласкан судьбой,
Но вдруг неосознанно я обнаружу,
Что я недолюблен самим же собой!
 
 
Я в лужицу тупо смотреть продолжаю,
В стихах, да и в прозе я явно мастак.
Себе говорю: «Я себя обожаю!»
И сам возражаю, что это не так…
 
 
Собой недолюблен, выходит, и всё же
Угрюмо смиряюсь, других полюбя.
Но как же себя ненавижу, о Боже!
За то, что упорно люблю не себя!
 

2011

* * *

 
И пил один сутра вино>
Но водку пил всегда с народом…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Иду с опаской по земле,
А было море по колено.
Иду с народом в русской мгле,
Как из египетского плена.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Когда-то, может, никогда
Все станут тем ещё народом.
 

Тот ещё народ

 
Поэт с народом заодно,
Поэта путь давно предсказан —
Один ты можешь пить вино,
С народом водку пить обязан.
 
 
Проблему «быть или не быть»
Поэт обыгрывает смачно.
Коньяк с друзьями можно пить,
С народом – водку однозначно!
 
 
Стихи читает на «ура!»
И правду-истину вещает.
С народом водку пить с утра
Ему никто не запрещает.
 
 
Поэт не тонет, не горит,
Ему и море по колено,
И выйдет, изучив иврит,
Он из египетского плена.
 
 
Поэт – не то, что всякий сброд —
Его не подведёт порода.
Поэты – тот ещё народ,
Все – из того ещё народа!
 

2012

На стихи Михаила Мартышкина

* * *

 
… Мужайся, Иоанн Креститель!
Хватают, тащат за сюртук.
……………………………………….
Ну да – они его убили.
Но перед тем без лишних слов
Убийцы извлекли мобильник
У Иоанна из штанов.
 

Пророк Мартышкин

 
Любитель каверзной интрижки,
Создатель замков на песке,
Помог творить поэт Мартышкин
Коллегам – Марку и Луке.
 
 
Мартышкин – творчества ценитель —
Точней, творец и аксакал.
Но всё же Иоанн Креститель
Ему, похоже, помогал.
 
 
Креститель Иоанн мужался,
Он плакал, голову склонял,
Когда поэт упал, отжался,
Сюжет библейский сочинял.
 
 
… Ударил по зубам напильник
Любому смыслу вопреки.
… Мартышкин отобрал мобильник
У Иоанна и Луки.
 
 
С тех пор про Библию точает
Он в эс-эм-эс-ках сотни строк.
… Лишь молча головой качает
Их прочитав, Илья Пророк.
 
 
И пусть Мартышкин ухитрился
Извлечь мобильник из кармана,
Считать себя поторопился
Фигурой, равной Иоанну.
 

2012

* * *

 
Ах, обида их не уменьшилась:
Злобой праведною горя,
Изловили меня манекенщицы
И лупили меня почём зря!
Голова вся бинтами обмотана,
Пребываю всё время в тоске…
 

Поклонник женщин

 
Накупил дорогие вещицы,
Ненаглядным подругам даря.
Изловили меня продавщицы
И лупили меня почём зря.
 
 
Избегая назойливой прессы,
Груз стихов пронеся налегке,
Изловили меня поэтессы
И лупили меня по башке.
 
 
Складной рифмой и строчкою чёткой
Я поэмы наполнил сполна.
… С кулаками и сковородкой
Меня встретила дома жена.
 
 
… Шёл я, прошлое с будущим путая,
Не мечтая уже ни о ком.
… Изловили любовницы лютые!
И ударили пыльным мешком.
 
 
Голова вся бинтами обмотана,
В синяках я, и косточки в ряд.
Где же истина? «Истина вот она! —
Мне коллеги в сердцах говорят, —
 
 
Ты красив, и фигура атлета,
Складно пишешь, и ладно сложён,
Но, когда сочиняешь сонеты,
Ты не путай любовниц и жён.
 
 
Ты – поэт и политик известный,
Выпускающий яркие книжки,
Только будешь побит повсеместно,
Многих женщин поклонник, Мартышкин!»
 

2012

Ирине Марковой

 
А законов эволюции не было и нет,
Как и науки о происхождении человека…
Современная преподавательница несёт в университет
Дремучие воззрения тринадцатого века.
…………………………………………………..
…И прочий древнееврейский бред
Лишённого здравого смысла текста.
 

Дремучая преподавательница

 
Но сколько можно по кругу ходить?
Она же ходит, интриг искательница,
Не может Мартышкину угодить
Дремучая преподавательница.
 
 
То эволюцию не признаёт,
То строчкою, то пародией мучая,
Покоя поэту она не даёт —
Преподавательница дремучая.
 
 
Мартышкину равных на свете нет —
Вобрал все достоинства человека! —
Она же несёт в университет
Воззренья глухого лохматого века.
 
 
О том, что история есть предмет,
Знает один лишь поэт Мартышкин,
Она же свой древнееврейский бред
Взяла из Ветхозаветной книжки.
 
 
Когда бы он Новый Завет создал
Чёткой строкою и слогом чистым,
Тогда бы Мартышкин миру предстал
Самым талантливым Евангелистом!
 

2012

* * *

 
А вот нынешние поэты, даже имеющие награды и звания,
И самые из них талантливые даже,
Описывают лишь собственные пустяковые переживания
И сельские, из XVIII-го века, пейзажи.
………………………………………………………..
То ли все эти творцы осторожны слишком,
То ли в процессе творчества на ерунду подсели…
Исключение являют собой Михаил Мартышкин
И, конечно, Всеволод Емелин.
 

Поэты-исключения

 
Умеют поэты, и умные даже,
Творящие для и про человека,
Описывать только тупые пейзажи
И сельские дни позапрошлого века.
 
 
А раньше, бывало, писали о птичках,
Про Родину нашу писали и пели,
А в нынешнем веке «поэты» в кавычках
На всякую ересь и глупость подсели.
 
 
Творили поэты, печатались книжки,
И растеряли всё то, что имели…
Но есть исключенья – хотя бы Мартышкин,
Ну, может быть, Пушкин и точно – Емелин.
 

2012

На стихи Бориса Михина

Южные «хотелки»

 
Лунища просто озверела,
Орёт по финиковым пальмам…
…………………………………..
Цикады – южные свирели —
Кричат: «Не надо! Нам оставь их.
…………………………………….
И если образно, то рылий
Свой взгляд вперяют в звёздный трафик.
Почто там спутники хамеют…
 

Поэтические «Мечталки»

 
Лунища просто озверела —
Неслась по небу – нету сладу,
Рвались звездищи то и дело
Устроить путнику засаду.
 
 
Цикады просто охамели —
Влетали в летище, не лето!
И только крыльями гремели,
Пугая бедного поэта.
 
 
И сонмища светил небесных
Поэта Михина терзали,
Узнав, что он – поэт известный,
На тёмном небе исчезали,
 
 
Боясь в сиянии поэта
Утратить ход вещей привычных:
Готовы звёзды кануть в лету —
Пусть бьётся с солнцем, горемычный.
 

2012

* * *

 
… Выть стараюсь учтив,
Себя подавая как аперитив.
Весна кукарекала.
 

Времена года

 
Весна кукарекала, оттепель хрюкала,
Лето сурово молчало,
Осень поэта стихами баюкала,
Зимняя вьюга мычала.
 
 
Блея бараном, баранки и бублики
Осень вплетала в мотивы,
Ну а поэт подавал себя публике
В роли аперитива.
 
 
Громко чирикая музыкой чёткою,
Оттарабанило лето,
Преподнеся с коньяком или с водкою
Вирши Бориса поэта.
 
 
Чем кукарекать с весной непутёвою
Аперитивом в нагрузку,
Михин старается строчкою новою
Крякнуть с вином на закуску.
 

2012

* * *

 
Я застыл выжидательно,
Ты уходишь стремительно,
Каждый думал он – в дательном,
Оказавшись в винительном…
……………………………
Изучили мы правило.
Оказалось несложное.
 

Поэт и падежи

 
Возрастая стремительно,
Шёл тропою нехоженой.
Он мечтал о творительном,
Так поэту положено —
 
 
Послужить умозрительным
Словесам нерастраченным,
Чтоб прослыть именительным,
Именитым и значимым.
 
 
Только критик внушительный
Произнёс невозможное:
Приговор был винительный —
Видно, правило сложное…
 

2012

* * *

 
Я «задонкихотился» с собою>
С мельницами правд
И «дульсиней»,
«Оборотней-старцев»,
Слов-свиней…
Вызываю вновь «себя-ковбоя!».
 

«Задонкихотился»

 
По-ковбойски заломивши шапку,
Твёрдо веря в то, что он – ковбой,
Взял поэт стихи свои в охапку
И «задонкихотился» с собой.
 
 
От такой внезапной канители
Мигом закружилась голова,
… Свиньи вдруг гурьбою налетели,
Глядь – а то не свиньи, а слова.
 
 
Творческие множились наброски,
И стихи, что в воздухе висят,
Вдруг преобразились в отголоски
Слов-свиней и строчек-поросят!
 
 
Плыл поэт орлом по небосклону,
И, себе отвесив комплимент,
Стадо слов-свиней пригнал к загону
И «раздонкихотился» в момент!
 

2012

* * *

 
… Жди.
День обанкротив
До полной хмари,
Сейчас устрою
Конец апреля.
И, весь в сиропе,
Напустомелю
Мечты горою.
………………….
На кухне сладко.
За кухней – сыро.
А сердце падко
На сны-проныры.
 

Поэт-проныра

 
В апреле ясно, тепло и сыро,
Весна травою луга застелет,
А накануне поэт-проныра
Стихов охапку напустомелит.
 
 
Весна и лето гуляют в паре,
Уж скоро плод на ветвях поспеет.
… День обанкротив до полной хмари,
Поэт-проныра везде успеет.
 
 
Уж скоро осень на землю рухнет,
И дождь стеною дворы застелет.
… Ну а поэт у себя на кухне
Всё пустомелит и пустомелит.
 

2012

* * *

 
Пью хорошенько,
Трезвею только
От ночи южной.
Лимонной долькой
Вон месяц кружит.
Застыли скалы
Орехом грецким…
 

Памятка поэта-путешественника

 
Пьют хорошенько порой туристы —
Кто грамм по двести, кто грамм по триста!
Когда ты пить начинаешь только —
Растает месяц лимонной долькой,
 
 
А звёзды млечной дорожкой узкой
Бегут конфетками на закуску.
Когда ты выпил, но выпил мало,
То хоть нечётко, но видно скалы.
 
 
А если, скажем, ты пьян мертвецки,
То скалы треснут орехом грецким.
Луна улыбнётся жёлтой репкой,
Поэт поймёт – он орешек крепкий.
 
 
И даже такому, как Михин Боря
Вдруг по колено предстанет море.
А коль добавить сто грамм к тому же,
То море станет почти что лужей!
 

2012

* * *

 
Иногда неудача
Подползёт яркой змейкой:
Мы расстались без сдачи,
Разойдясь до копейки…
 

Расставание

 
Нам встречи были не шуры-муры,
А чувства крупные, как купюры.
Мы не спешили считать затраты —
Не отходили от банкомата.
Но отвернулась от нас удача —
Расстались попросту и без сдачи.
 

2012

* * *

 
… Стихи похожи на консервы,
Соленья слёз, любовный джем,
Осенний сок и гнев блажен…
 

Поэт и консервы

 
Поэт, похожий на консервы,
Глядит на мир сквозь сотню призм,
Читателю потреплет нервы,
В стихах скрывая ботулизм.
 
 
Любовный джем бросает в дрожь,
Консервы в баночном прикиде.
О, как поэт с героем схож
В законсервированном виде!
 
 
Соленье слёз глаголом жжёт,
Пленяет сладость сухофрукта,
Но как порой читатель ждёт
Вкус натурального продукта!
 

2012

* * *

 
Наглоталась жизнь токсинов,
Вся в осенних метастазах.
Лечит Бах нас клавесином —
Нет убить бы фугой сразу.
 

Музыкальная терапия

 
Ничего не помогает,
Грусть идёт волной упругой,
Бах аккордом напрягает
И грозит при этом фугой.
 
 
Жизнь струёю полосатой
Ускоряет ход неловкий,
И Бетховен бьёт сонатой,
А не гладит по головке!
 
 
А поэт терзает слово,
А когда терпенье лопнет,
Бах посмотрит вдруг сурово —
Молча фугою прихлопнет.
 

2012

* * *

 
Утро цвета кофе с молоком
С точки зрения дурного кофе
Понимается как – жизнь мельком.
Рядом дырка в сыре костромском,
Поразительно полна на строфы.