Текст книги "Хайшенвей. Миллионка"

Лизавета поняла, что обмануть хунхузов не удалось. Фокус с окровавленной рубашкой не удался. От страха у женщины закружилась голова и запульсировал больной зуб. Оставив записку на столе, Лиза медленно повернулась и пошла назад, к бабке Настасье.

На середине дороги ее настиг голос дочери

– Мама, с тобой все в порядке? Я зову, зову тебя, а ты не откликаешься?

– Ты где? – растерянно спросила Лиза, – уже на Эгершельде? А слышно так, будто ты рядом.

– Мама, мама, очнись! Я же тут, в комнате стою, за твоей спиной! А ты ничего не видишь и не слышишь!

– Ты здесь? – удивилась и рассердилась Лиза. – Ты… Ты, в своём уме? Ты, почему вернулась? Я что тебе велела? Как ты посмела ослушаться меня?!!!

– Но мама! Ты же ничего не знаешь! Выслушай меня!

– И слушать ничего не стану! Уходи побыстрей!

– Мама, куда ты меня гонишь? Мне нельзя в катакомбы. Хунхузы приходили не одни, а со своим слухачом!

– с кем?

– С человеком, который может перехватывать мысли. Он постоянно живёт в катакомбах, на поверхность выходит очень редко. Он слабее меня. Я просто не ожидала, что кто-то умеет читать мысли, так же, как и я! Много узнать он не успел, я закрылась от него. Но того, что он узнал, достаточно, чтобы понять, что карта у тебя. Теперь им уже не нужен Герман, им нужна ты. Нет, я неправильно сказала. Им нужна карта.

– Прости меня, Леночка! Нужно было закрыть дверь перед носом этого Германа!

– Мамочка, не плачь! Я сильнее этого слухача, потому что больше бываю на поверхности, чем под землёй, и поэтому мы с тобой обязательно что-нибудь придумаем, чтобы перехитрить хунхузов.

– Эх, детка, детка! Ты не знаешь этих людей! Они ни перед чем не остановятся. Если они готовы убить любого соплеменника, то что им две русские. Вот, полюбуйся на то, что они написали!

– Я не буду это читать. Мама, неужели ты не знаешь, что если я возьму эту бумажку в руки, то мне уже никогда не спрятаться от них. Они найдут меня везде!

– Ну откуда мне знать? Я дальше левого коридора никуда и не ходила. Там в подземелье, так жутко и холодно. А ещё какие-то голоса все время кричат!

– Никто там не кричит. Это подземелье тебя звало. И ничего страшного там нет. Там можно находиться сутками, и никто не причинит тебе вреда. Наоборот, если встанет у тебя на пути лихой человек, ты об этом узнаешь заранее и успеешь спрятаться или как-то по-другому избежать встречи с ним.

– Как… по-другому?

– Мама, это длинный разговор. Пойдём отсюда. Нам уже не жить здесь.

– А куда же мы пойдём?

– Туда, где нас не найдут.

– Ты знаешь такое место? – обрадовалась женщина

– Думаю, что знаю!

– Думаешь… Ну что же, пойдём, я хоть с бабкой Настей попрощаюсь.

– Мама, нам надо уходить прямо сейчас. Так мы сохраним жизнь бабке и Герману.

– Но как же… Она же будет волноваться. Она старая уже, хворая!

– Поволнуется и перестанет. Зато жива останется. Завтра дашь о себе весточку!

– Суровая ты бываешь, доча! Ну что же, веди меня! Нет, подожди, я расскажу тебе про карту! Эта карта такая, что столько уже людей пострадало, а конца края и не предвидится!

– Мама, давай обо всем поговорим потом. Мне нужно сосредоточиться. Мне нужно услышать мысли одного человека и никак не получается. Все время кто-то вклинивается в мозг и просит о помощи!

– Мы с тобой дочка сегодня нарасхват! Ой, подожди. Что ты сказала? Мысли какого это человека тебе надо услышать? Не мужчины ли? Ты смотри у меня! Дослушаешься. А я и не знала, что ты можешь слышать ещё чьи-то мысли кроме моих.

– Мама, не говори чепухи. Какой ещё мужчина? Это парень. Он на четыре года меня всего старше. Тише, мама. Хунхузы идут!

– Батюшки! Что же будет-то? Убьют нас, и никто не поможет. Остаётся только караул кричать. Полиция придёт и…

– Вот-вот, покричи! На твой крик и прибегут. Но только не полиция, а хунхузы.

– А что же делать?

– Встать вот сюда и помолчать. А если можно и не думать!

– Как это не думать? Я так не могу, у меня все время мысли вер…

– Хорошо, мама, – устало прошептала Лена, – думай сколько тебе угодно, только не кричи! Я попытаюсь закрыть твой мозг от слухача. Ему давно уже надо вернуться под землю, а хунхузы не отпускают его. Вот он и ослабел.

– Леночка, скажи, что там происходит? Почему ты молчишь?

– Мама, мне так тяжело! Не отвлекай меня!

– Но доченька, почему… Я слышу звон пожарного колокола! Это…

– Мама, они подожгли нашу квартиру. Огонь занялся моментально, горит весь дом!

– Господи, что же я наделала! Если бы меня не оказалось дома в тот момент, когда он стучал в дверь! Если бы я не пустила его! Если бы выдала…

– Мама, перестань! Ты же сама мне говорила много раз, что от судьбы не уйдёшь!

– Но я же не это имела в виду. Где же мы будем жить?

– Мама, нам главное спастись сейчас, а потом посмотрим.

– Леночка, что ты говоришь? Сейчас только февраль, мы не можем ночевать на улице. Мы замёрзнем до утра. Я же выскочила в том, в чем была! Только тулупчик успела накинуть.

– Мама, все будет хорошо! Только нужно лишь… Все!

– Что все?

– Слухач потерял сознание. Мы можем идти куда пожелаем. Он не скоро придёт в себя. Даже если они вернут его назад в подземелье.

А они не вернут. Он единственная ниточка к нам. То есть, это они думают, что он единственная ниточка. В подземелье много таких, как он, но никто из них не дастся в руки хунхузам. Я предупредила.

– Лена, ты бредишь!

– Нет. Я говорю правду. И я чувствую себя хорошо. Пойдём, мама, потихоньку, а то ты замёрзнешь!

– Ты хочешь сказать, что таких, как ты, много?

– Но мамочка, что же здесь особенного? Любой, кто пробудет в подземелье больше суток, становиться таким. Мы знаем где можно ходить, а где нельзя. Несколько дней назад в подземелье появился чужак. Он был не один. Но самое главное, что он прошёл тем путём, куда нам запрещено ходить.

– Кем запрещено?

– Не знаю. Мама ты задаёшь мне странные вопросы! Будто мы поменялись, ты теперь ребёнок, а я взрослая! Зачем мне знать! Запрещено и все!

– А этому, чужаку, значит кто-то разрешил?

– Я так понимаю, он ни у кого ничего не спрашивал. Он заблудился, хотя с ним был опытный проводник. Так вот, он заблудился, пошёл туда, куда нам запрещено. И перед ним открылся новый коридор.

– Елена, я устала. Куда ты меня ведёшь?

– К тётке Нине.

– Что? Ты же не хотела к ней!

– И сейчас не хочу. Но выхода нет. Ее ненависть прикроет нас, если слухач придёт в себя.

– Ну, а как же Эгершельдовские? Они бы нас с распростёртыми объятиями! Они тебя так любят!

– Любовь не сможет прикрыть нас, а ненависть сможет. К тому же, несмотря ни на что, тётка Нинка побаивается меня!

– А если она не пустит нас?

– Не посмеет. Ты только молчи. Я сама все расскажу ей.

– Елена, как ты можешь? Я же твоя мать! Что же ты меня, за дурочку принимаешь?

– Конечно же нет, мамочка. Это же для твоего блага. Ты будешь меньше с ней разговаривать, меньше и расстраиваться.

– Ох, Елена, крутишь ты что-то! Ну ладно, делай, как считаешь нужным. Нам бы только эту ночь переночевать, а завтра подадимся на Посьетскую.

– Нет, мамочка. Мы теперь с тобой погорельцы и будем жить у тёти Нины столько, сколько будет нужно. Мы не должны уходить с Миллионки. Здесь, рядом с подземельем, я сильная, а там-нет.

– Все, Елена, я окончательно отказываюсь понимать тебя. Делай все, что считаешь нужным.

Что уж такое говорила Елена тётушке своей, Нине, неизвестно, а только присмиревшая Нина без возражений разрешила остаться погорельцам на столько, на сколько они пожелают сами. Вовремя ужина Лизавета порывалась несколько раз вступить в разговор, который неспешно вели между собой Елена и Нина, но стоило ей только открыть рот, как она натыкалась на предостерегающий взгляд дочери. В какой-то момент женщина не выдержала и хотела подняться и уйти домой. Но тут же вспомнила, что дома у неё нет, и сникла. На вопрос Нины, почему Елизавета все время молчит, откликнулась дочь. Она сказала, что мама слишком потрясена сегодняшними событиями.

Спать погорельцев положили в самой лучшей комнате. И только когда вся большая семья тёти Нины уснула, Лиза смогла кое-что рассказать дочери про карту. История эта имела длинные корни. И тянулась уже около тридцати лет. Началось все с того, что поймали хунхузов, промышлявших пиратством. Некоторое время назад хунхузы ограбили три шаланды со своими соотечественниками. После этого манз связали и утопили. На допросе один из хунхузов признался, что у пиратов есть тайное место – база. Находится эта база прямо под носом у властей, на полуострове Песчаный. Однако, когда прибыли военные, отряд русских ничего и никого не нашёл.

Вторая база была на острове Попова, в бухте Алексеева. Там была смотровая вышка пиратов. На острове Попова так же был мыс Проходной, а в нем были расщелины, которые назывались Дворцом царя Драконов. Дворец-это было то место, где пираты казнили пленников, а тела бросали в жертву Морскому дракону.

Чуть позже хунхузы опять дали о себе знать. Пираты перехватили судно, вёзшее 80 тысяч серебром. Деньги были предназначены для строительства Владивостокской крепости. Деньги исчезли. Начались поиски хунхузов. Российские моряки прошли через перевал и вышли в бухту Алексеевскую. Они связали перепившихся пиратов, но денег не нашли. Поиски временно прекратили. Но разговоры о кладе бередили умы обывателей. Был отдан негласный приказ: поиски прекратить, но посторонних на остров не пускать. Однако произошло вот что: остров выкупил купец Менар, обыскал его сверху до низу, но серебра не нашёл.

Клад был спрятан пиратами где-то в кекуре – вершине прибрежной скалы. Чтобы спрятать клад, вершину пробуравили и в неё опустили серебро. После этого отверстие были заделано так, что найти эту скалу мог теперь только посвящённый. Остров был большой, где эта скала, никто не знал. Через некоторое время на одной из пиратских шаланд нашли сумку с картой. Сумку отправили в Сучан. Хунхузы догнали отряд и вновь захватили карту. Власти срочно отрядили отряд русских моряков. Банду поймали, но карты у них не было. Один из тех, кто нашёл сумку в шаланде, говорил, что на карте был нарисован какой-то остров. Но что это за остров и где он находился, солдат не мог указать. Он не умел читать. Солдат был ранен хунхузами, его отправили в госпиталь. Следы его потерялись.

Через десять лет карта всплыла на острове Русском во время облавы на хунхузов, но потом следы ее снова потерялись. Позже стало известно, что сумку с картой присвоил один из казаков, участвовавших в нападении на бандитов. История с картой опять начала бередить умы и не давала людям покоя. Один из тех, кому история с картой не давала покоя, Герман Шкуркин – армейский офицер. Заинтересовавшись историей карты, он отправился по ее следам, и его поиски вывели на казака. Но к этому времени у казака уже не было сумки с документами. Он продал ее за триста рублей. Иностранец, бывший проездом во Владивостоке, купил сумку с картой в качестве сувенира.

Дальше история изобиловала белыми пятнами. Кто был тот иностранец, как его звали, как он распорядился картой, никто этого не знал. А только карта всплыла совсем недавно.

Женщина сделала паузу и вздохнула.

– А у кого же оказалась карта, спросишь ты? Впрочем, вижу по глазам, что ты уже знаешь ответ. У спасённого нами Германа Шкуркина. Я уже говорила, что Герман в прошлом был армейским офицером, и где-то его пути пересеклись с твоим отцом. Как карта оказалась у Германа, я не совсем поняла, под конец рассказа, язык у него стал заплетаться и вскоре он заснул. Вот и вся история. А вот и карта. Хочешь, мы попытаемся в ней разобраться? Лена! Лена! Заснула, а я здесь разливаюсь соловьём! Ну что же, спокойной ночи, моя серьёзная девочка!

Утро выдалось тоскливым и туманным. Таким же тоскливым было настроение Елизаветы. Лена рано утром ушла, по каким-то своим, девчоночьим делам, пообещав матери объяснить все по возвращении. Нина, позвавшая Лизу к завтраку, молчала и лишь хмуро косилась в ее сторону. В довершение всего в дом вломился пьяный муж Нины, которого не было вчера при «трогательном» воссоединении семьи. Возвращаясь в гостевую комнату, Лиза услышала за своей спиной недовольный вопрос Андрея, мужа Нины «Ну и как надолго она у нас останется?». И неразборчивый шёпот Нины, объясняющий что-то про хунхузов, погром на квартире у Елизаветы и, наконец, про пожар. Рассказ, похоже, не тронул Андрея, потому что разговор закончился матом и громким стуком захлопнувшейся входной двери. Лена не возвращалась. День тянулся долго и тоскливо. Наконец Лиза услышала долгожданный голос дочери:

– Мама, ты как тут?

Лиза не успела ответить, а Елена уже радостно воскликнула.

– Мы свободны!

– От чего?

– От хунхузов мама! Им нас больше не найти!

– И кто же им помешает? Ты, что ли?

– Мама, что с тобой? Ты обиделась, что я ушла, тебя не предупредив? Но так было надо, мамочка!

– Тут, без тебя, приходил Андрей. Пьяный в доску и злой на весь свет. Чуть не убил Нинку, когда увидел меня, и узнал, что мы намереваемся остаться здесь надолго.

– Вот и я говорю, не грусти мамочка, все кончилось! Я сегодня же провожу тебя на Посьетскую.

– А ты?

– А мне ещё нужно пожить здесь. У меня не все дела сделаны. Да ты не бойся! Меня никто здесь не обидит!

– Ой, доча! Твоими устами бы да мёд пить! Неладное ты задумала! Видела я сегодня Андрея. Боязно мне тебя оставлять тут!

– Мамочка, ты не бойся! Это ненадолго! Дня через три я вернусь к тебе! А как настанет лето, выкопаем мы клад хунхузов, построим себе дом на Светланской и заживём…

– Какая же ты ещё оказывается маленькая и глупая! Мечтательница! Столько людей погибло, пытаясь найти этот клад, а ты раз и все! И не думай! У моей двоюродной сестры есть маленький сарайчик, я думаю, она не будет против, если мы там обоснуемся, огородик посадим, а летом, глядишь, вернётся твой отец и…

– Ну и кто из нас мечтательница? Мечты о возвращении отца ещё сказочнее, чем мечты о кладе!

– Да, ты, наверное, права! А что ты имела в виду, когда сказала, что мы свободны?

– Я отдала хунхузам карту!

– Что???

– Да не пугайся ты так! Карта у них, но они ни за что не найдут на ней место, где спрятан клад.

– Елена, как ты могла?

– Мама, ты сначала выслушай меня, а потом ругай! Я проснулась посреди ночи с одной мыслью: что делать дальше? Всю ночь до утра я перерисовывала карту, но у меня ничего не получилось! Ну, не умею я рисовать! И тут я вспомнила Сяй Линь, вот у кого талант! Ей даже медаль в прошлом году хотели дать за победу в… Но, впрочем, это не важно. Все равно медаль эту она не получила. А ещё мама Лин учит ее рисовать иероглифы, чтобы она умела писать и читать по-китайски. А это очень трудно. Поверь мне, я как-то пыталась…

– Елена, не морочь мне голову и отдай карту!

– Ну дослушай меня до конца! Уже немножко осталось! Ты не поверишь, но у Сяй Линь даже оказался кусочек старого пергамента, похожий на тот, на котором нарисована настоящая карта. Ну, ты понимаешь, к чему я веду?

– Нет. И понимать не хочу! Елена, как ты могла…

– Да, поддельную я карту отдала, – закричала девочка, – поддельную!

– Как, поддельную? А если они догадаются?

– Мама, тебе не кажется, что за дверью кто-то есть? Ты не слышишь? Мне кажется, что там…

– Я понимаю только одно, нам нужно собираться и уходить в сторону Эгершельда.

– Мама, в дверь кто-то стучит! Открывать?

– Странно, до сих пор без стука входили, а тут вдруг… Открывай, конечно, мы же не дома и не можем…

В комнату, неестественно улыбаясь, вошла Нина.

– А вы что, куда-то уходите? Прогуляться решили?

– Нет. Я ухожу к Матрене, на Эгершельд, – спокойно сказала Лиза. – А вот Елена хочет ещё остаться погостить. Она проводит меня до Эгершельда и вернётся.

– Да куда же вы на ночь то глядя. Уж переночуйте ещё, а завтра с утреца и пойдёте!

– Какая ночь, тётя Нина, – засмеялась Лена, – сейчас только три часа дня. Но ты не волнуйся! Я провожу маму и вернусь засветло.

– Да как-то… – замялась Нина, – Андрей просил, чтобы вы не уходили, пока он не поговорит с вами. Разговор у него к вам. Подождите чуток!

– Но мы уже совсем собрались идти. Может в другой раз?

– Нет. Подождите Андрея.

Нина вышла из комнаты и закрыла дверь за собой. Следом за этим послышался щелчок ключа в замочной скважине.

– Ну вот, этого ещё не хватало! Мы заперты! – расстроилась Лиза.

– Не грусти мама. Я что-нибудь придумаю! Ого, – сказала Лена, выглядывая в окно, -второй этаж! Не то что бы очень высоко, но как-то не хочется прыгать. Была бы под окном хотя бы просто земля, а там же вонючая куча!

– Что же мы будем делать, доченька?

– Не хотела я раскрываться раньше времени, но придётся! Только ты сядь на кровать, чтобы не мешать мне!

– Что ты задумала? А?

– Сейчас, сама все узнаешь! А, впрочем, уже поздно. Я слишком долго думала! Слышишь голоса? Это наш родственничек, Андрей, вернулся. Сейчас начнётся!

– Что… начнётся?

– Увидишь.

Дверь открылась. В комнату зашёл Андрей. На его лице играла такая же неестественная улыбка, как раньше у его жены Нины.

Он начал без предисловий.

– Давай сюда карту. И не вздумай шуточки шутить, я быстро тебя успокою.

– Какую карту, дядя Андрей? – улыбаясь, спросила Лена. – У меня нет никакой карты.

– Ты… Корюшка мелкая, не ври! Мой сын под дверью все слышал! Он у меня малец сообразительный! Весь в меня. Пока Нинка соображала, что да как, он уже ко мне в пивнуху сбегал и все рассказал.

– Что рассказал? – спокойно спросила Лена.

– Ты… меня не зли! Кто вы теперь со своей мамкой есть? Погорельцы! А значит никто! Вас и искать то никто не кинется, если что! Поэтому, лучше не зли меня, а отдай карту по-хорошему! А то…

– А то что будет? – спросила Лена. – Обыскивать нас будете?

– Ты вша мелкая, помолчи! Я с твоей матерью хочу поговорить! Лизавета, ты же понимаешь, что вам лучше отдать карту! Вели своей чистоплюйке отдать карту и живите здесь сколько хотите! Мы все равно скоро переедем. После того, как откопаем клад. А кстати, где он зарыт? Хороший у меня пацан, но нетерпеливый. Нет бы ещё несколько минут под дверью послушать! Ан, нет, сорвался и побежал! Так, где клад зарыт?

– Лена, отдай ему карту, – устало распорядилась Лиза, – и пойдём отсюда!

– Но мама, у меня действительно нет карты с собой!

– А где она? – в два голоса спросили Лиза и Андрей

– У Сяй-Линь, я взяла у неё поддельную карту, а оригинал на всякий случай оставила у неё. И если бы этот сообразительный малец дослушал под дверью все до конца, то…

– Ты все врёшь, вобла сушёная! Сколько раз я говорил Нинке, что от вас, задавак, никакого толку! Давай сюда карту без разговоров.

– Карты нет.

– Нинка, – дико заорал Андрей, – иди сюда, будешь этих приживалок обыскивать! Не отдают они карту.

– А может, ее действительно нет. – Отводя взгляд от родственниц, сказала Нина. – Может, Петька что-то напутал?

– Ничего я не напутал! – вылез вперёд Петька, мальчишка с лицом крысёнка. – Так и сказывали, отроют клад и будут жить в хоромах царских, на Светланской!

– Но, но! А ну-ка, не сметь мне здесь сомневаться! – рявкнул Андрей -Мальчишка у меня правильный! Слава богу, в мою породу пошёл, а не в твою, чистоплюйскую!

– Но… – попыталась возразить Нина.

– Никаких, но! Обыскивай, давай!

– Ты тогда выйди, как же они при тебе?

– Ничего, я отвернусь. А то эта малявка хитрющая, тебя, дуру доверчивую, враз вокруг пальца обведёт!

– Нет, – Нина решила проявить настойчивость. – Я не буду обыскивать их при тебе! Это уже слишком!

– Не будешь, говоришь, – вкрадчиво прошипел Андрей, – давно ремня моего солдатского не пробовала? Или тебя просто так, без околичностей, придушить?

– Делай, что хочешь, – проговорила Нина чуть дрогнувшим голосом, – но при тебе обыскивать не буду! Это все-таки дочь и жена моего родного брата!

– Ишь ты, вспомнила она про брата! Ты ещё вспомни, как я тебя голоштанную замуж брал! Ни ложки с собой в приданое не принесла! Разговорилась она! Не буду, не буду!

– Ты думай, как хочешь, а я… – Нина не договорила, упрямо поджав губы.

– Ну, будь, по-твоему. Только смотри у меня в оба! Чтоб не остаться на бобах!

Андрей вышел, хлопнув дверью. Нина подошла к двери, поплотнее притворила ее и, не поворачиваясь к родственницам, сказала:

– Давайте уже карту и уходите. Он, когда напьётся, буйный и жадный до женского тела. Я за Ленку боюсь!

– Но тётя Нина, у меня, правда, нет карты. Мы сейчас разденемся, а ты поищи, если не веришь!

– Не надо раздеваться, – все так же, не поворачиваясь, сказала Нина, – я тебе верю. Но лучше бы эта карта у тебя была. Что же делать, пойду звать Андрея.

– Я все знаю, – хмуро зыркнул на жену Андрей, снова заходя в комнату, – Петька уже передал. Прибил бы тебя, да мочи нет как выпить хочется. Сделаем так: Лизку запру собственноручно, а Ленка пусть идёт за картой. Как карту принесёт, так сразу Лизку и выпущу. Эй ты, малявка, как принесёшь карту, пошлёшь за мной Петьку. Да побыстрей там! Я, когда выпивший, страсть какой лютый! Вон, Нинка знает! Знаешь, Нинка? – толкнув жену так, что она отлетела к окну, засмеялся Андрей. – Так что не медли, племяшечка дорогая! Неси своему дядюшке карту!

– Мама, ты подождёшь меня немножко? Я быстро!

– Иди, Лена. Не волнуйся за меня. Только побыстрее принеси эту проклятую карту!

– Для кого проклятая, а кому… Заживу на широкую ногу, магазин рядом с «Кунстом» отгрохаю. Сам губернатор будет мне в ножки кланяться! Ну, чего мешкаешь? Надевай свой драный тулуп и марш отсюда! Я дверь закрою, да Петьку под дверью поставлю, заместо часового. Знаю я ваши бабские хитрости.

Лена выбежала на улицу. После затхлой атмосферы тёткиного дома здесь дышалось особенно сладко. Сделав три вдоха, Лена кинулась, было, в направлении катакомб, но потом, догадавшись, что за ней, вероятно, будут следить, прошла ещё несколько шагов в нужном направлении, и плавно повернула в противоположную сторону. Ее догадка оказалась правильной. Резко обернувшись, она увидела, что за ней идёт, не особенно-то и прячась, дочь Андрея и Нины. Угрюмое лицо двоюродной сестры тут же приняло вызывающее выражение, как только девочка обнаружили, что разоблачена. Ровным шагом, не приближаясь к сестре, но и не отдаляясь от неё, Лена шла минут пять, а потом сделала рывок в сторону проходного двора, где и столкнулась от неожиданности с Гришей, мальчиком, защитившим ее однажды от сбрендившей пьяной проститутки.

– Здравствуй, Гриша! Гриша, глянь, там за углом девчонка в цветастом платке стоит, или уже ушла? Гриша, да что с тобой? Гриша!

– Здравствуй, Лена! У меня беда, поэтому не задерживай меня. Я иду в… полицию.

– Уж сразу и в полицию? А другого выхода нет?

– Если бы ты только знала, что произошло!

– Вот ты и скажи мне, только сначала выгляни наружу.

– Да нет там никаких девчонок. Ни в платках, ни без платков.

– Это хорошо. А что с тобой случилось?

– Лена, я не буду тебе ничего говорить. Все равно ты мне ничем не сможешь помочь, а просто так тебе рассказывать, у меня нет времени.

– Ну, как знаешь. А что у тебя с локтём?

– Упал, когда догонял японца.

– А зачем ты его догонял?

– Он украл мою сестрёнку. И скрылся в катакомбах. Ну, довольна? Все-таки разговорила меня! А теперь до свидания, я тороплюсь!

– Подожди Гриша, я попробую тебе помочь!

– Лена, ты хорошая девчонка, но сейчас говоришь глупости. Мне никто не сможет помочь, кроме полиции.

– Это ты говоришь глупости. Полиция в катакомбы не полезет. Они там ничего не знают, а я знаю катакомбы, как свои… Ну не пять пальцев, а четыре!

– Лена, у меня нет времени на пустые разговоры.

– Ну, подожди ещё минутку! Каким входом воспользовался японец?

– Возле Семёновского ковша.

– Я хорошо знаю этот вход. Рядом с тем местом, где мы сейчас стоим, есть ещё один вход. Тоннели из этих двух входов пересекаются в нескольких местах. Если мы не мешкая, спустимся в этот вход, я попытаюсь узнать что-нибудь о твоём японце, а если повезёт, то проследить за ним.

– Лена, что тебе до моих проблем? Ты же шла по своим делам, ну и иди дальше!

– Так случилось, что мне тоже нужно спуститься в это подземелье. А я боюсь. Ты же не оставишь меня в беде?

– Ну, я не знаю… Если только…

– Гриша, я тебе обещаю, если у нас ничего не получиться, то я вместе с тобой пойду в полицию.

– Ну, хорошо. А фонарь у тебя есть?

– И фонарь и верёвка.

– Ну, тогда пошли.

– Слушай, ты сказала, что попытаешься узнать что-нибудь о похитителе, а как ты собираешься это сделать?

– Там, в катакомбах, много моих друзей. И они обязательно нам с тобой помогут. Давай руку. Здесь не такой крутой спуск, как в тех катакомбах, здесь есть даже что-то вроде ступенек, но все же надо быть осторожным.

– Я только сейчас понял. Ты обманула меня? Почему ты сказала, что боишься, если ориентируешься в этом подземелье, как у себя дома?

– Но я действительно боюсь. Но боюсь не людей, которые здесь находятся. Я боюсь крыс. И если я потеряю сознание от страха, кто поможет мне прийти в себя? Если я останусь лежать в обмороке, крысы могут отгрызть мне нос… Гриш, что с тобой?

– Мне что-то стало душно. И закружилась голова. Но ты не обращай внимания. Рассказывай дальше.

– А я уже все сказала. Ой, погоди, я знаю, где сейчас японец с твоей сестрой!

– Откуда? Ведь рядом с нами никто не появлялся!

– Недалеко от нас, в новом тоннеле, большая группа людей. Один из них, наиболее опытный, Павел, кажется, – Лена к чему-то прислушалась, – да, его зовут Павел, пятнадцать минут назад он видел человека, который пробежал мимо их группы. В руках у человека было что-то объёмное и тяжёлое. Человек дышал тяжело. Павел не успел разглядеть лицо этого человека и то что он нёс, но зато парень запомнил направление, в котором бежал мужчина.

– Это он! Бежим!

– Гриша, остановись! Нам его не догнать. Ты, видимо, невнимательно слушал меня. Этот человек пробежал мимо группы, которая находится в двадцати минутах ходьбы отсюда, пятнадцать минут назад!

– Но, Лена, что-то же надо делать?

– Все сделают без тебя. Я же сказала, что у меня здесь много друзей!

– И что же, мы так и будем здесь стоять?

– Нет, зачем же, мы можем подняться на поверхность и подождать там или…

– Что, или?

– Не знаю, понравиться ли тебе второй вариант, но я тебе все-таки скажу про него. Как я уже говорила, в двадцати минутах отсюда находится группа, которая открыла новый тоннель. Если ты не против, мы с тобой пойдём туда и подождём результат там. Ну что, ты согласен? Или помочь тебе подняться на поверхность?

– Я согласен, пойдём к твоим друзьям.

– Вот и хорошо. А по дороге к тоннелю, мне нужно вынуть кое-что из тайника.

– А эти. … Твои друзья… Они не будут против, если ты приведёшь меня с собой?

– Они не совсем мои друзья…

– Как это? Ты же говорила…

– Ты опять меня не понял! Все, кто сейчас находятся здесь, внутри, связаны одной невидимой цепью. Мы можем не знать друг друга в лицо, но стоит прислушаться и сразу становиться понятно, знаешь ты этого человека или нет. Друг он тебе или лютый враг.

– Я начинаю что-то понимать, но… Но самое главное, чтобы эти твои друзья, которых, как ты говоришь, не знаешь в лицо… Самое главное, чтобы они помогли забрать мою сестрёнку у японца.

– Погоди минутку. Гриша, я хочу тебя попросить об одной вещи. Только не подумай, что я тебе не доверяю…

– О чем ты?

– Гриша. Сейчас мне нужно достать из тайника одну бумажку. От этой бумажки зависит жизнь многих людей. Я не хочу, чтобы ты видел, где находится тайник.

– Да я же и так ничего не вижу. Я, как слепой, который идёт за своим поводырём.

– Хорошо, Гриша, но ты все-таки отвернись!

– Эх, ты, девчонка! Я тебе рассказал сокровенное! А ты так со мной…

– Гриша, ты не понимаешь! Может случиться так, что незнание сохранит твою жизнь. Твою и твоих близких. Не обижайся, Гриша! Ну, вот и все! Мы можем идти дальше.

– Куда?

– Павел говорит, что идти осталось совсем немного. Сейчас мы повернём к новому тоннелю. Представляешь, его открыли только позавчера. А до этого он стоял закрытый. Может даже… Сто лет! А может и больше!

– Я слышу голоса!

– Это они! Гриша, там что-то произошло! Пойдём быстрее!

– Ой, как светло. Они что, костёр зажгли?

– Нет, это что-то другое! Костер не даёт такой свет. И на свет фонарика это тоже не похоже!

– Сколько здесь людей!

– Их не так уж много! Это тебе после полной темноты кажется, что их много. Павел мне сказал, что их четыре человека. Он, какая-то девочка, и два японца.

– Японцы? Пусти меня! Я сейчас…

– Это не те японцы. Это мальчик и его дядя. Дядя – учёный, археолог.

– Я вижу только двоих.

– Их трое. Девочка в обмороке. А ещё один… Он внизу.

– Что? Разве можно спуститься ещё ниже?

– Давай спросим у Павла. А то, таким образом, я скоро разучусь говорить по – человечески! Здравствуй, Павел! Я Елена, а это Гриша. У него похитили сестру!

– Здравствуйте! А мы тут… Извините, там что-то с Токагавой произошло! Гриша, если можешь, помоги нам удержать эту верёвку.

– Токагава, что происходит? – прокричал вниз Кенрю.

– Я не знаю. Прошлый раз я легко поднял книгу, а сегодня не могу этого сделать.

– Не свети мне в лицо своей ненормальной рукой, а то я ослепну! Говори дальше!

– Что, дальше? В какой-то момент рука, прикреплённая к книге… Помнишь, я тебе говорил об этой руке?

– Да, помню, помню! Рассказывай дальше!

– Эта рука схватила меня за запястье! Я попытался ее стряхнуть, а она повисела, повисела, а потом отвалилась и рассыпалась в прах. А я начал тянуть книгу за цепь. Но книга вдруг стала ужасно тяжёлой! Поэтому, помогайте мне!

– Сейчас, попробуем! – вклинился в разговор Павел. – Тут ещё двое ребят пришли. Вместе мы, наверное, справимся!

– А кто там, наверху?

– Парень и девчонка.

– Пусть помогает только парень. Девочке нельзя… Получается! Помогите мне ещё чуть-чуть! Ура! Пошло!

– Что? Что там происходит?

– Спускайтесь сюда! Книга исполняла роль крышки люка! И теперь этот люк открыт. Спускайтесь сюда, не бойтесь!

– Все?

– Да! Здесь, в земле, вернее, ниже того уровня, где я стою, какой-то город! Дядя, ты уже здесь? Наклонись, посмотри, ты видишь то же, что вижу я? Город! Сколько же веков он здесь стоит?

– Много, Токагава! – восторженно ответил Кенрю, вглядевшись в неведомый город. – Судя по всему, это таинственный город Чжень. Тайная столица Чжурженьского государства. Его ищут уже много столетий, а он здесь, под ногами у людей.

– Я знаю эту девочку, – вдруг закричала наверху Лена, – ее зовут Си. Она живёт в соседнем доме. Вернее, жила, теперь в их квартире живёт Васька-морфинист, он только неделю назад переехал из Докторской слободы. Это врач, который…

– Врач? Вот о ком говорил Колька! – встрепенулся Гриша и чуть не выронил верёвку, – он просто адрес перепутал! А я на него…, впрочем, чем моей сестрёнке может помочь сейчас врач? Сначала надо вырвать ее из рук этого…

– Ну, чего же вы ждёте, – перебил его Токагава, – неужели вам неинтересно узнать, что там внизу! И кончайте уже тянуть верёвку! Вы меня на половинки разрежете!