Текст книги "Азбука спасения. Том 38"

Человек удивляется также тому, сколь превосходна та слава, и как возвышен образ существования в том веке; и как ничтожна настоящая жизнь в сравнении с тем, что уготовано творению в новой жизни; и как, ради того, чтобы людям не лишиться этого блаженства по причине полученной ими от Бога свободы, когда они злоупотребили ею, Он по Своему милосердию изобрел второй дар, который есть покаяние, чтобы через него получали они обновление каждый день и им были оправдываемы на всякий миг. Причем Он установил покаяние вне времен и ограничений, оно не вызывает усталости, которая была бы сверх человеческой силы, напротив, оно происходит в разуме, воле и совести, а также в сердце страждущем и сокрушенном, так чтобы всякому легко было получить пользу от него – быстро и в любой момент.

Не по какому-либо принуждению, и не против воли своей, и не без покаяния наследуют они ту будущую славу, но угодно было премудрости Его, чтобы по своей свободной воле избирали они благое и таким образом имели доступ к Нему. Все это – для того, чтобы они думали, что по праву получили это, хотя это всецело от благодати, и что это принадлежит им. Ибо и в этом препятствии, которое поставлено на пути, есть некая тайна премудрости Его – чтобы они были под его властью, насколько возможно. И хотя я говорю это по-человечески, все же допустимо говорить такое и тому подобное, впрочем, не так, чтобы Ему был неизвестен конец пути каждого из нас. Но причина того, что оно поставлено на пути и то, почему необходим был дар покаяния, если мы хотим быть подняты до Его мышления и Его предвидения, и что от того или другого из них должно родиться – все это сокрыто от знания всех людей.

Ибо не могу я сказать также того, что какой-то опыт заимствовал Он от них и что окончательное воздаяние, которое Он совершит, будет основано на этом опыте: это не Его образ действий – чтобы от твари заимствовать начало Своих мыслей, которые безначальны, ибо бытиями являются все Его мысли, как и Он сам есть Бытие. И в отношении знания исхода Его действий я утверждаю: столь возвышено Естество сие, что нельзя говорить, будто в Нем есть «помыслы», или «мысли», или что оно мыслимо, умопостигаемо или созерцаемо. Что же касается реальностей будущего века, то Он знает, как определить волю Свою по отношению к каждой из них таким образом, чтобы это соответствовало тварям, и не нуждается Он в чем-либо вне Себя для познания, впрочем, термины «вне» и «внутри» неприменимы к Нему.

И никакие возбуждения, движения или изменения не касаются естества Того, Кто, по Своей естественной и неизреченной благости, пришел к сотворению мира. И не мы были причиной того, что Он замыслил для нас такое благодеяние; и не была какими-либо противодействиями с нашей стороны возмущена гладь мирного океана естества Его. Эта блаженное Естество высоко, возвышено и славно, оно совершенно и полно в знании Его, полно в любви Его. Нет в Нем временного «когда», и Он вечен во всем, что принадлежит Ему и свойственно Ему.

Он – Тот, Кто живет во свете естества Своего, Тот, Кто захотел приблизить тварь к облаку вечной славы Своей, Кто дал венец Своей бесконечности твари, которую Он создал, Кто пренебрег честью Своей власти и, по Своему снисхождению, позаботился о том, что касается нас, Кто излил вечность царства Своего на полноту творения Своего – Бытие, Господь, возвышенный превыше всякой привходящей идеи, воля Которого является первоисточником естеств; и из Него, как из источника, проистекают миры, твари и естества, бесчисленные и неограниченные.

И чудные естества ангельские, словесные и умные, из ничего внезапно сотворил Он: бесчисленные высшие миры, неограниченные силы, легионы светлых серафимов, страшных и быстрых, дивных и сильных, наделенных силой и исполняющих волю всесильного Промысла, простых духов, светоносных и бестелесных, говорящих без уст, видящих без очей, слышащих без ушей, летающих без крыльев, действующих без рук, осуществляющих все функции членов без самих членов. Они не устают и не изнемогают, они быстры в движениях, незамедлительны в действии, страшны для взгляда; чудно служение их, богаты они в откровениях, возвышенны в созерцаниях; они всматриваются в место невидимой Шехины; сущности славные и святые, в девятичинных порядках устроенные Премудростью, Которая сотворила все; звука их славословий не может вынести слух облеченных в плоть: И поколебались верхи врат Святилища от звука их славословий, – говорит пророк. Они огненны в движениях, остры умом, восхитительны в знании, уподобляясь Богу, насколько это возможно.

Таковы малые крохи начала деятельного размышления, которое мысленно происходит, об этом божественном Естестве. Поклоняем и славен Он в естестве Своем, благ во всех Своих проявлениях, сострадателен, любвеобилен и мягок, силен, могущественен и мудр; Он всезнающ и всесилен; Он все вмещает в пределах Своего знания; Он держит в Своей руке все творение; Он близок ко всякому и в то же время неизреченно отдален от всякого; Он везде и нигде; Он вмещает все и на всяком месте остается внутри Себя; творение, столь великое, столь богатое всем и многоразличное, подчинено Его мановению. Ни одно из тварных естеств и ничто в творении не возникает, не движется, не колеблется и не действует без Его повеления.

Почему оставили мы этот Источник жизни и Океан знания, и блуждаем по земле в делах наших и попечениях наших, так что ночью и днем брошены мы в схватки, состязания и борения с помыслами, страстями, их воспоминаниями и возбуждениями, тогда как у нас всегда есть средство без борьбы иссушить все это, обратившись к Господу? Невыносима для нас сила этих борений: как бы ни умудрились мы в распознании прилогов помыслов, все равно будем побеждаемы и поражаемы ими. Никогда этих борений не избежим мы, ибо окончание одного борения заставляет вступить в другое. И если мы даже преуспеем в этом служении, будучи бодры и бдительны, все равно от ржавчины страстей и нечистоты помыслов, даже если иногда и побеждаем их, мы никогда до конца не очистимся. Пренебрежем ненадолго этим помышлением и этим блужданием долу, братья мои, и признаем, что немощны мы пред лицом этих помыслов и демонов; прибегнем к Господу и взойдем немного ввысь – туда, где иссыхают помыслы и исчезают движения, где угасают воспоминания и отмирают страсти, где естество наше проясняется и изменяется, когда оказывается в ином веке.

Удивлюсь я, если найдется человек, в котором не воскипает восторг по отношению к этому Естеству и который при этом утверждает, что знает, что такое любовь Божия. Если любви Божией вкусить вожделеешь ты, брат мой, о свойствах Его, о благодеяниях Его и о святом естестве Его думай, размышляй и вспоминай, и пусть ум твой блуждает в этом на всякий миг жизни твоей, и из этого осознаешь ты, как воспламенились любовью все части души твоей, как ниспадает на сердце твое горящее пламя, и возрастает в тебе стремление к Богу, и от любви к Богу приходишь ты в совершенную любовь к людям. При помощи этих и подобных бесед, брат мой, человек сам собою возвышается из области земных предметов и пленяется любовью Божией: он подобен тому, кто забывает свое собственное естество, ибо ничто мирское не отвлекает его и не приходит ему на ум. Но иной мир ощущает он и уверен, и знает, что есть еще что-то за пределами плоти и крови.

Ибо добродетель взращивает всякий человек, но добродетельную мысль и достославные собеседования с Богом весьма немногие, как, оказывается, приобретают благодаря просветленности помыслов своих и благодати Христовой. Когда в каком-либо человеке мысль эта становится добродетельной и вращает он в разуме те достославные предметы, которые превыше мира и которые в Боге, и когда он пленяется ими, если освободится разум его от этого и снова в воспоминании своем окажется в миру с этими человеческими делами, то странником по отношению к миру сему видит себя такой человек: к видению мира, к его болтовне и ко всем событиям, которые обычно происходят в нем. Многие ведь считают такие и подобные вещи праздномыслием. Они подобны человеку, который охвачен горячкой, и когда напоминают ему о сладкой пище и изысканно приготовленных блюдах, из-за плохого самочувствия он противится и огорчается. Не сама пища бывает причиной этого, но его самочувствие, которое болезненно, исполнено страданий и беспокойства, причиняемого желчью, и хочется ему чего-либо кислого или соленого. Кто обладает безмолвием и собеседованием знания, тот легко и быстро достигнет любви Божией, а посредством любви к Богу приблизится он и к совершенной любви к людям. Никогда человек, не удостоившись прежде усладительной и опьяняющей любви к Богу, не бывает способен приблизиться к просветленной любви к людям.

Прийти от труда и борьбы с помыслами к просветленной любви к людям, и отсюда уже подняться к любви к Богу – такого в достичь в этой жизни, прежде исхода из мира, как бы кто ни боролся, невозможно. Посредством заповедей и рассудительности возможно человеку подчинить свои помыслы и очистить свою совесть по отношению к людям, и он даже может делать для них добрые дела. Но что он не сможет достичь просветленной любви к людям посредством борьбы, в этом я убежден: нет никого, кто достиг бы ее так, и никто не достигнет этой цели таким путем в настоящей жизни. Без вина не пьянеет человек, и не бьется радостно сердце его, а без опьянения в Боге никто не обретет естественным образом добродетель, которая не принадлежит ему, так чтобы она осталась в нем тихо и без принуждения. Бывает также, что кто-либо по естеству кроток и милосерден, всякого человека с легкостью любит, милосердствуя о всяком естестве – не только о людях, но также и о домашних животных, птицах, диких зверях и так далее: ведь есть же такие души! Но бывают времена, когда и они тоже смущены, если какие-то причины для беспокойства возникают у них из-за другого человека.

Но кто удостоился вкушения божественной любви, тот из-за сладости ее обычно забывает все – ведь от этого вкуса все видимые предметы кажутся презренными, душа его с радостью приближается к просветленной любви к людям, не делая различия между ними, он никогда не побеждается их слабостями и не смущается. Он подобен блаженным апостолам, которые среди всех зол, претерпеваемых от людей, были совершенно неспособны ненавидеть их или пресытиться любовью к ним. Это проявилось на деле, ибо после всего прочего они даже и смерть приняли ради их искупления. И это были люди, которые совсем недавно умоляли Христа послать огонь с неба, чтобы истребить самарян – потому лишь, что те не приняли их в свое селение! Но после того, как получили они дар и вкусили любви Божией, усовершились они даже в любви к злодеям: терпя всевозможные напасти ради искупления их, они никак не могли ненавидеть их.

Итак, ты видишь, что благодаря одним лишь заповедям не обретается совершенная любовь к людям. Не то, чтобы борения и служение должны были мы оставить и не приближаться к ним – я не говорю этого. Но, трудясь в них, соответственно времени и месту, мы должны уходить с открытого поля битвы и отдаваться безмолвию. И когда мы научимся даже там какому-либо частичному опытному познанию борьбы с помыслами, мы должны снова оставить это и вернуться на умственное поле битвы. В этих собеседованиях и в воспоминании о чудесном, должны мы постоянно пребывать умом своим благодаря постоянному молитвенному воспоминанию. Так будем мы изо дня в день преуспевать, радуясь душою и совершенствуясь в Боге.

Просветленное размышление о Боге есть завершение молитвы, или скорее, оно есть первоисточник молитв – потому что также и сама молитва заканчивается помышлением о Боге. Бывает, что из молитвы перенесен человек в изумленное размышление о Боге, а бывает, что из размышления о Боге рождается молитва. Все это – различные этапы на пути, по которому божественным образом бежит ум на поприще мира, так что каждый человек взирает на свой венец. Венец инока есть умственное наслаждение, которое во Христе, Спасителе нашем. Кто нашел его, тот получил уже в сем мире залог будущих благ.

О Христос, Источник жизни, удостой меня вкусить Тебя и да просветятся очи мои. О Милосердие и Сострадание, посланные миру, о Надежда твари, даруй мне вкусить наслаждение надежды Твоей; да буду я слеп для мира, но просвещен духом, и через любовь Твою да будет опьяненной жизнь моя, чтобы мне забыть мир и дела его. Да будем мы пленены Тобою в разуме нашем, когда собеседуем мы с великим Твоим сиянием. Не оставь нас быть плененными миром через вредоносные собеседования с ним. Но удостой нас, по воле Твоей, служить Тебе бодрственно и прославлять Тебя без смущения, в великом покое, на всякий час. Даруй нам, Господи, уста, полные хвалы Твоей, а также разум, переносящий страдания. Просвети сознание наше чистотой, очищающей мысли, дабы стали мы жертвой приятной и непорочной для Тебя в часы молитв наших. Пусть сокровенная сила Твоя живет в нас, дабы укрепились чувства души нашей, дабы песнь, полную изумления, таинственно возгласила душа наша. И с аллилуиами вышних ангелов да восхвалим мы на всякий миг силу Бытия Твоего. И, словно на небе, на сокровенных членах наших да понесем святыню Божества Твоего. И со всеми святыми Твоими да возблагодарим великое имя Твое и да послужим Ему без насыщения, о славный по естеству Своему Отец, Сын и Дух Святой, во веки веков. Аминь.

Святитель Василий Великий

О знании и незнании того, что до нас касается

О знании и незнании того, что до нас касается. (Мф.15:15—18): Петр же, отвечая, сказал Ему: изъясни нам притчу сию. Иисус сказал: неужели и вы еще не разумеете? еще ли не понимаете, что всё, входящее в уста, проходит в чрево и извергается вон? а исходящее из уст – из сердца исходит – сие оскверняет человека. (13,19): всякому, слушающему слово о Царствии и не разумеющему, приходит лукавый и похищает посеянное в сердце его – вот кого означает посеянное при дороге. И вскоре потом (23): Посеянное же на доброй земле означает слышащего слово и разумеющего, который и бывает плодоносен, так что иной приносит плод во сто крат, иной в шестьдесят, а иной в тридцать. (Мрк.7:14): И, призвав весь народ, говорил им: слушайте Меня все и разумейте. (Еф.5:15—17): смотрите, поступайте осторожно, не как неразумные, но как мудрые, дорожа временем, потому что дни лукавы. Итак, не будьте нерассудительны, но познавайте, что есть воля Божия.

Не должно любопытствовать о не касающемся до нас. (Ин.13:27,28): И после сего куска вошел в него сатана. Тогда Иисус сказал ему: что делаешь, делай скорее. Но никто из возлежавших не понял, к чему Он это сказал ему. (Деян.1:6,7): они, сойдясь, спрашивали Его, говоря: не в сие ли время, Господи, восстановляешь Ты царство Израилю? Он же сказал им: не ваше дело знать времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти.

Имеющим тщание о благоугождении Богу свойственно и других спрашивать о чем должно. (Мф.13:36): И, приступив к Нему, ученики Его сказали: изъясни нам притчу о плевелах на поле. (19:16): И вот, некто, подойдя, сказал Ему: Учитель благий! что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную? (Лк.3:7): приходившему креститься от него народу говорил: порождения ехиднины! кто внушил вам бежать от будущего гнева?. И несколько позже (10): И спрашивал его народ: что же нам делать? Подобно этому спрашивали мытари, подобно и воины. (Деян.2:37): Услышав это, они умилились сердцем и сказали Петру и прочим Апостолам: что нам делать, мужи братия?

Вопрошаемому должно заботиться о том, чтобы дать дельный ответ. (Лк.10:25—28): И вот, один законник встал и, искушая Его, сказал: Учитель! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную? Он же сказал ему: в законе что написано? как читаешь? Он сказал в ответ: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя. Иисус сказал ему: правильно ты отвечал; так поступай, и будешь жить. (Кол.4:6): Слово ваше (да будет) всегда с благодатию, приправлено солью, дабы вы знали, как отвечать каждому.

Большое осуждение ожидает знающих, но не делающих. Впрочем, не безопасно грешить и по неведению. (Лк.12:47—48): Раб же тот, который знал волю господина своего, и не был готов, и не делал по воле его, бит будет много; а который не знал, и сделал достойное наказания, бит будет меньше.

Изумление пред великими предметами не уменьшается, когда открыт способ, каким произошло что-нибудь необычайное. А если и не открыт, то простота веры да будет крепче доказательств от ума.

Преподобный Максим Исповедник

Знание по естеству есть добро, подобно тому и здравие

Но многим более пользы принесло противное. Ибо для злых знание бывает не на добро, хотя оно по естеству, как сказано, добро. Подобно не на добро бывает для них и здравие, и богатство, и радость, ибо не на полезное себе они употребляют их; для таковых полезнее противное сему, а следовательно, и это (т. е. противное) не зло в собственном смысле, хотя и кажется злом.

Знание, не обуздываемое Божественным страхом, производит надмение, внушая надмившемуся из-за него почитать собственным то, что даровано. Деятельность же, вместе с Божественною любовью множащаяся, не получая знания выше того, что следует делать, делает делателя смиренномудрым.

Преподобный Марк Подвижник

Иное есть знание дел (деятельное благоразумие), и иное – познание истины

Сколько солнце превосходнее луны, столько последнее полезнее первого.

Знание дел (деятельное благоразумие) прибывает по мере исполнения заповедей, а познание истины – по мере надежды на Христа.

Знание без дел по нему еще не твердо, хотя бы было и истинно. Всему утверждением служит дело.

Часто от нерадения о деле, омрачается и знание (относительно его). Ибо, какие делания совсем оставлены в небрежении, о тех и памятования мало-помалу исчезнут.

Писание для того внушает нам познавать Бога разумом, чтоб право служить Ему делами.

Не говори: я не знаю должного и потому невиновен, если не делаю оного. Ибо если бы ты делал то добро, которое знаешь, тогда последовательно открылось бы тебе и все прочее, будучи постигаемо одно посредством другого, подобно тому, как узнаются односемейные. Не полезно тебе прежде исполнения первого (ведомого) знать второе (чего не знаешь). Ибо разум кичит по причине бездействия (недостатка дел), а любы созидает, поелику вся терпит (1Кор.8:1, 13:7).

Преподобный Иустин (Попович)

(Гносеология святого Исаака Сирина)

Тайна познания

Оздоровление, очищение человеческих органов познания совершается богочеловеческим методом – сотрудничеством благодати Божией и воли человека. На долгом пути самоочищения и самооздоровления и само познание становится все чище и все здоровее. На всех ступенях своего развития познание зависит от онтологической структуры и этического состояния органов познания. Очищенные и оздоровленные упражнением евангельских добродетелей, органы познания обладают святостью и чистотой. А чистое сердце и чистый ум дают чистое познание. Обращенные к Богу, очищенные и оздоровленные органы познания дают чистое и здравое богопознание, а обращенные к твари, они дают чистое и здравое знание о твари.

По учению святого Исаака Сирина, существует два рода знания: знание, которое предшествует вере, и знание, которое рождается от веры. Знание, которое предшествует вере, является знанием естественным, природным, а то, которое рождается от веры, является знанием духовным. Естественное знание состоит в различении добра и зла, а знание духовное – это ощущение сокровенного, способность ощущать то, что сокрыто, видеть невидимое. Истинная вера – вера по слуху, ее дополняет, укрепляет, доказывает другая вера, вера по созерцанию, вера по видению. Освобождение от естественного, природного знания является условием обретения духовного знания. Это осуществляется верой, ибо в подвиге веры человека осеняет некая «неведомая сила», делающая человека способным к духовному познанию. А ежели человек запутается в сетях естественного познания, из него ему выбраться труднее, чем из железных оков, и жизнь его – на острие меча.

Когда человек пойдет путем веры, он должен оставить старые методы познания и не возвращаться к ним, ибо вера имеет методы свои. Тогда естественное, физическое знание перестает существовать, а духовное настает, ибо естественное знание – «противно вере. Во всех своих действах вера есть нарушение законов познания, познания не духовного», а естественного. Главное отличие этого естественного познания состоит в том, что оно основывается на исследовании и на своих методах исследования. А это есть признак сомнения в истине. Вера же требует чистого и простого способа мышления, который далек от всякого лукавства и метода исследования. Они противоположны друг другу. Дом веры – это младенчествуюшая мысль и простое сердце. Ибо сказано: Прославьте Бога в простоте сердца своего (Кол.3:22), а также: Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное (Мф.18:3). А естественное познание противится и простоте сердца, и простоте мысли. Это знание действует и распространяется только в пределах естества. Вера же распространяется выше естества.

Насколько человек отдается методам естественного познания, настолько его охватывает страх, от которого он не может освободиться. Если же он все-таки идет за верой, вскоре становится свободным и самостоятельным и, как сын Божий, свободно использует все. Если человек полюбит веру, он, как Бог, использует любую природную тварь, – поскольку вере дана власть, чтобы она, как Бог, создавала новую тварь, ибо сказано: захотят – и все явится пред тобою (Иов.13:23). А часто вера может производить все из ничего. Знание же не может ничего делать без вещества. Оно не имеет власти над естеством, а вера имеет. Многие верой входили в пламя, усмиряли силу огня и неповрежденными проходили посреди пламени, и ходили по морю, яко по суху. Однако это все сверхъестественно и противоположно методам природного знания, и показывает, что оно тщетно во всех своих методах и законах. Вера шагает над естеством. А эти методы естественного познания властвовали над миром более пяти тысяч лет, и человек не мог никак поднять голову от земли и познать силу Творца, пока не воссияла вера наша и не освободила нас от мрака земного делания и рассеянности ума. Кто имеет веру, не теряет ничего. И когда ничего не имеет, он все равно властвует над всем, как написано: И все, чего не попросите… с верою, получите (Мф.21:22), а также: Господь близко. Не беспокойтесь ни о чем (Флп.4:5,6).

Для веры не существует природных законов. Святой Исаак это отчетливо выделяет: все возможно для того, кто верует (Мк.9:23), так как для Бога нет невозможного. Знание запрещает своим ученикам приближаться к тому, что чуждо естеству, что выше естества. Знание, о котором говорит святой Исаак, в философии появляется под названием гносеологического сенсуализма, критицизма и монизма. Они все три признают силу, реальность, важность, критерий и объем познания только в границах видимой природы, насколько те соответствуют границам чувств человеческих органов познания. Переходить границы естества и заходить в область сверхъестественного сторон, упомянутых гносеологических направлений, считают неестественным, нелогичным или невозможным, а то даже и запрещенным. Человек опосредованно и непосредственно сведен к чувствам, не смеет никуда вне их.

Но и это естественное знание, по учению святого Исаака Сирина, не должно отвергаться и порицаться. Однако вера выше его. Оно порицается постольку, поскольку использует разные методы, идущие против веры. Когда это знание соединится с верой, когда облечется в ее пламенные мысли и обретет крылья бесстрастия, тогда, используя иные методы, вознесется от земного в область своего Творца, в над-природу. Это знание совершенствуется верой и обретает силу, чтобы подняться ввысь, чтобы ощутить то, что над всеми ощущениями, и чтобы увидеть тот свет, который непостижим для ума и знания тварных существ. Знание – это ступень, с которой человек поднимается на высоту веры и когда ее достигнет, не нуждается в знании. Ибо сказано: …Мы отчасти знаем…, когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится (1Кор.13:9,10). Вера, значит, и сейчас как бы ставит перед нашими глазами истину совершенства, и верой мы познаем то, что непонятно, а не исследованием и силой познания. Дела правды: пост, милостыня, бдение, чистота тела, любовь к ближнему, смиренноумие сердца, прощение грехов, помышления о небесных благах, исследование тайн Священного Писания, рассуждение ума о наиболее совершенных делах и иные добродетели – это ступени, с помощью которых душа выходит на самую большую высоту веры.

Имеется три духовных средства, с помощью которых знание восходит и нисходит и в которых оно движется и меняется. Это тело, душа и дух. Хотя знание по своей природе едино, все-таки оно от отношения к названным трем средствам утончается и меняет способы и действия своих мыслей. Знание – это дар Божий природе разумных существ, данный им в начале, при творении, и оно по природе своей простое и неделимое, – как солнечный луч, но по действию своему (действует через тело, душу и дух) оно меняется и разделяется. На первой ступени знание следует за плотским вожделением, беспокоится о богатстве, тщеславии, нарядах, телесном отдыхе, логической мудрости, которая открывает искусство и науки и остальное, чем увенчивается тело в этом видимом мире. И во всем указанном это знание становится противным вере. И называется оно голым знанием, так как исключает какую бы то ни было заботу о Божественном и по причине своей телесности вносит в разум неразумное бессилие, и все его попечения сводятся к миру сему. Оно напыщенное и горделивое, ибо каждое благое дело приписывает себе, а не Богу.

Сказанное апостолом: Знание надмевает (1Кор.8:1), сказано о том знании, которое не проникнуто верой и надеждой на Бога, а не об истинном знании. Истинное, духовное знание в смиренности совершенствует души тех, кто его обрел, как усовершенствовало оно Моисея, Давида, Исайю, Петра, Павла и остальных святых, удостоившихся, по мере человеческой природы, своего совершенного знания. У святых этих знание всегда погружено в необычные созерцания, в божественные откровения, в возвышенное рассмотрение духовных вещей, в неизреченные тайны; и на души свои они смотрят как на прах и пепел. А телесное знание – то, которое христиане порицают, считают его противным не только вере, но и любому действию добродетели.

Нетрудно заметить, что на этой первой ступени познания, о которой говорит святой Исаак, находится почти вся европейская философия, начиная с наивного реализма и до эклектического панлогизма, и вся наука, начиная с демокритовского атомизма и до энштейновского релятивизма. С первой ступени познания человек переходит на вторую, когда начинает и телом, и душой возделывать добродетели: пост, молитву, милостыню, чтение Священного Писания, добродетельную жизнь, борьбу со страстями и остальное. И все благие дела, все дивные настроения души на этой, второй, ступени познания осуществляет и творит Дух Святой в действии этого познания. Он показывает сердцу пути, ведущие к вере. Но и это познание является телесным и составным.

Третья ступень познания – это ступень совершенства. Когда познание возвысится над земным и над заботой о делах земных и начнет испытывать свои внутренние и невидимые мысли и презирать то, от чего возникает лукавство страсти, и возвысит себя, и последует вере в заботе о будущей жизни и исследовании сокровенных тайн, тогда сама вера абсорбирует это познание и вновь его рождает, и оно станет духом полностью. Тогда оно может на крыльях взлетать в сферы бестелесных существ, касаться глубины неосязаемого моря, размышляя о божественной и чудесной власти в природе духовных и плотских существ, и исследует духовные тайны, которые понимаются умом простым и тонким. Тогда внутренние чувства пробуждаются к духовной деятельности, по порядку, который существует в той жизни бессмертности и нетленности. Ибо еще здесь, как в тайне, познание получило духовное воскресение как истинное свидетельство об обновлении всего. Таковы, по святому Исааку, три способа познания, с которыми связано все существование человека в теле, в душе, в духе. С момента, когда человек начнет отличать зло от добра, и пока не уйдет из мира сего, познание его души осуществляется с помощью этих трех способов.

Первая ступень познания расхолаживает душу для дел на пути Божием. Вторая – возгревает душу для движения к тому, что на ступени веры. А третья есть отдых от делания. Здесь ум наслаждается тайнами будущей жизни. Но поскольку природа не может окончательно возвыситься над состоянием оцепенения и над вялостью тела, и усовершенствоваться в духовном познании, то и это познание не в состоянии послужить полному совершенству и быть в мире оцепенения, но полностью оставить природу тела. Но пока человек живет в теле, он переходит от одного познания в другое. При этом ему помогает благодать, а мешают демоны, ибо в сем несовершенном мире нет совершенной свободы. Любая деятельность познания состоит в подвиге и непрерывном упражнении, а деятельность веры не делами исполняется, а наполняется духовными мыслями в чисто духовном делании, и оно – над чувствами.

Ибо вера тоньше знания, так же как знание тоньше чувственных вещей. Все святые, удостоившиеся найти такую жизнь, силой веры пребывают в наслаждении сверхъестественной жизнью. Эта вера рождается в душе от света благодати, которая свидетельством ума поддерживает сердце, чтобы не колебалось в надежде, в надежде, которая далека от всякой самонадеянности. И эта вера имеет духовные очи, которые видят тайны, сокрытые в душе, видят сокрытое божественное богатство, которое сокрыто от очей сынов тела, а открывается оно Духом Святым, который получают последователи Христовы (Ин.14:15,17). Дух Святой – это сила, которая обитает в Христовом человеке и которая и душу, и тело его охраняет, защищает от зла. Эту силу невидимо ощущает очами веры ум светлый и духовный. Ее святые познают опытом.

Чтобы как можно лучше разъяснить тайну познания, святой Исаак дает новые характеристики знания и веры. Знание, которое относится к видимому и чувственному, называется естественным; знание же, которое относится к духовному и бесплотному, называется духовным, ибо оно воспринимает ощущение духом, а не чувствами; а знание, которое становится божественной силой, называется сверхъестественным, и оно не может познаваться, так как оно выше знания. И такое созерцание душа получает не от вещества, которое вне ее, как это происходит в первых двух случаях познания, а неожиданно является как дар, невещественным образом, внутри ее самой, ибо, по словам Христа: Царство Небесное внутри вас есть (Лк.17:21), и невозможно ожидать, что оно придет в определенной видимой форме. Первое знание – это последствие непрерывного изучения и внимательного исследования; второе – результат добродетельной жизни и разумной веры, а третье получается единственно верой, ибо ею отстраняется знание и дела прекращаются, и применение чувств становится излишним.