Текст книги "Солнышко моё"

***

Эрл всё брёл и брёл в одну сторону, туда, где на ночь пряталось Солнце. Он надеялся до наступления темноты найти ту нору или пещеру, где отдыхает Светило. И тоже заночевать там, чтобы не чувствовать себя изгнанным и одиноким. «Вдвоём с Солнцем будет не так страшно», – Подумал Эрл. События сегодняшнего дня его оглушили, он был наблюдателен и любопытен, но пока ещё не был готов противостоять племени. Он ещё не избавился от древнего стадного инстинкта и одиночество пугало его, пугало так, что страх парализовал его разум, и он просто методично шагал в одну сторону. Шёл, не замечая ни птиц, ни мелких зверьков, снующих под ногами, ни постоянно меняющегося пейзажа.

Солнце начало опускаться за горизонт, и усталый Эрл вяло подумал – «Далеко ещё до Его дома. Придётся сегодня переночевать здесь.» Он опустился на мягкую траву и только теперь заметил, что в его родной, знакомой степи стали то там, то тут появляться стайки деревьев и кустарников. Эрл никогда ещё за свою недолгую жизнь не заходил под крону дерева и поэтому решил расположиться на ночлег вдалеке от пролесков. Выбрав пригорочек поудобней, свернулся калачиком и снова огляделся. Небо оставалось всё тем же, оно нисколько не изменилось и это его немного успокоило. В наступившей темноте вспыхнули знакомые звёзды и на границе степи и деревьев замелькали порхающие огоньки. «Защитные огоньки Верховного» – догадался Эрл. «Значит и здесь есть Люди-Кошки. Надо бы стороной обходить их владения.» – Промелькнула мысль у юного изгнанника и он тут же уснул, словно его внезапно покинули остатки сил.

5 глава

Город преображался и хорошел. Лето словно встряхнуло всех – и молоденьких девушек, и людей среднего возраста, и аллеи, и новые здания, которые с наступлением тепла полезли вверх, как грибы после дождя. Всё расцветало и, наполняясь солнечным светом, становилось моложе, краше, ярче. Город словно умылся живой водой – так разяще была разница между нынешним его обликом и тем серым, грязным городишком, каким он был ещё совсем недавно, ранней весной. Разноцветные шатры уличных кафе навевали прохожим праздное настроение, зазывали забыть о проблемах и посидеть в теньке с прохладным напитком. Ввиду раннего времени в таких заведениях было немноголюдно и тихо. Это к вечеру потихоньку начнёт собираться народ и ещё немного погодя свободных мест совсем не останется ни в одном кафе. Будет греметь музыка, да так, что соседа по столику не станет слышно. Начнут отплясывать пьяненькие девицы, выставив вперёд бюст и орудуя им как ледоколом, будут ломиться навстречу любому более-менее порядочному мужичку. Сметая всё со своего пути, лишь бы не упустить добычу. Хотя бы на один вечер. Только бы сразить наповал объект мужского племени, а если таковой ещё и пивом угостит – то охота удалась и можно уверенно поставить ещё одну галочку в свой послужной список.

Илья не любил проводить вечера в подобных заведениях. Он посещал гораздо более продвинутые местечки, где его все знают и он знает всех. Где никто, ни к кому откровенно с наскока не пристаёт, не трясётся, неумело изображая танец живота, и не лезет с разборками за соседний столик. Там, где все эмоции тоньше, мягче и изысканней. Где всегда состояние ленивой интриги. Там, где даже гремящий клубняк, отдающийся каждым ударом в твоих потрохах и сотрясающий все внутренние органы в такт бешеного ритма, не может переломить релаксирующее сознание. Где, вопреки грохоту, посетители расслабленно и тягуче, словно на зажёванной плёнке, общаются друг с другом. И даже если ты выбираешь себе пассию только на одну ночь, ты всё равно обязан красиво и медленно пофлиртовать, поиграть глазками и лишь потом что-нибудь нежно и вяло промурлыкать.

Но летом, во время ланча Илья любил сидеть в открытом кафе на свежем воздухе. Никто не мешал, не лез с пустыми разговорами. Можно спокойно попить кофейку, постепенно приводя себя в рабочее состояние. Утро было самым тяжёлым временем суток для Ильи. После иных ночей он чувствовал себя совершенно опустошённым и одиноким, словно холодная скала, и только где-то глубоко внутри, за грудиной, шевелилось что-то живое и щемящее. И от этого чувства становилось ещё больнее, ещё тяжелее поднимать глаза и встречаться с солнечным, жизнерадостным утром.

Илья пил второй большой кофе и курил сигарету за сигаретой. Он уже знал программу сегодняшнего дня. С заказами всё обстояло хорошо – всё делалось вовремя, в соответствии графику выполнения работ, оставалось и свободное время для творческих размышлений над новыми проектами. Но никогда не бывает всё слишком замечательно. Илье очень не хотелось встречаться с Владом, но это как раз и было неизбежно. Последнее время непосредственный начальник Ильи стал слишком придирчиво относиться к его работе. Вроде бы Владу всё нравилось, но он обязательно находил какую-нибудь мелочь, чтобы брезгливо морщась, нажать на «паузу» и сказать нежно-ехидным голоском – Илюша, что это?! Ты разучился работать?

Илья знал причину придирок босса, но именно поэтому ничего и не мог сделать.

Раздалась знакомая мелодия и Илья, взглянув на определитель, счастливо улыбнулся – Привет-привет! Катюха, ты уже в городе?

– Да! Кайфую в ванне. Соскучилась ужасно.

– Я тоже без тебя скучал. Слава богу, ты вернулась и всё в порядке. Что я только не навыдумывал за эти месяцы…

– Илюшка, ты самый лучший! Здорово, что хоть кто-то обо мне беспокоился. Я привезла тебе подарок. Отдохну чуток и найду тебя. Бай-бай!

Илья положил на столик телефон, потянулся сидя в пластмассовом кресле, и впервые за долгое время спокойно и с улыбкой посмотрел в лицо Солнышку. «Катька вернулась и всё встанет на свои места,» – подумал он счастливо и, отодвинув недопитый кофе, начал вставать из-за стола. В этот же момент мимо кафе промелькнуло видение и скрылось за углом. Илья резко вскочил, зацепился ногой за кресло, упал вместе с ним и, поднимаясь, крикнул на ходу бармену – Посмотрите за моими вещами. – Он тот час же выскочил из кафе и тоже свернул за угол. На немноголюдной улице не было никого, похожего на неё. Но ведь она только что проплыла мимо, он ясно это видел. А теперь её нет. «Может быть, она зашла в магазин?» – подумал Илья и бросился в ближайший магазинчик. Затем в другой, третий… Но везде ему встречалась одинаковая утренняя картина – скучающие продавцы и глупые манекены. Её не было.

Илья вышел из дверей очередного салона, ещё раз оглянулся и побрёл обратно в кафе. Александра. Это становилось навязчивой идеей. Уже не в первый раз она ему мерещится, но раньше он понимал, что это шутки разума. Сейчас всё было по-другому. Это точно была она, хоть и выглядела совершенно не так, как тогда в парке. Красивая, элегантная, молодая женщина с лёгкой походкой и уверенным взглядом. У Ильи снова защемило возле сердца, и он растерянно пробормотал – Куда же ты исчезла?

Он вернулся в кафе, забрал свои вещи, поблагодарил бармена и не торопясь пошёл в офис, решив для себя, что если им ещё суждено встретиться, то рано или поздно эта встреча непременно состоится. А если этого не случится… то и грузиться нечего – значит не судьба. И Илья с лёгким настроением направил свои мысли в другое русло. Он настроился на работу, на долгожданную встречу с Катериной и запретил себе думать об Александре. Он не привык жить мечтами. Он существовал здесь и сейчас. И не видел смысла в перемене своей жизненной позиции.

А это действительно была она. Напрасно Илья искал её по магазинам. Саша свернула в одну из многочисленных арок и зашла в кадровое агентство. До этого она уже побывала на государственной службе занятости, встала на учёт, посмотрела вакансии. Но такие смешные зарплаты её совершенно не устраивали, и она отправилась в частное агентство. Именно тогда её и увидел Илья. Увидел и потерял.

Целый день она отвечала на вопросы тестов, заполняла анкеты и носилась по всему городу с направлениями кадровиков. В агентстве её встретили приветливо, с обворожительной улыбкой пообещали ей – такой молодой и красивой – золотые горы, вселили надежду и вручили несколько адресов с вакансиями. Саня уверенно бросилась на поиски, но её решимость постепенно таяла вместе с зачёркнутыми адресами в направлениях на работу. В конце рабочего дня и последняя вакансия оказалась вычеркнутой.

Придя под вечер домой, Саша отключила телефоны и свалилась перед телевизором, который показывал очередную муть. Но Сашке было всё равно, что смотреть – лишь бы заглушить чувство подползающего отчаяния. Её пугала перспектива пополнения рядов безработных и она уже сожалела о том, что поддалась мечтам и уволилась с прежнего места работы. Она чувствовала себя виноватой перед сыновьями, перед собой, перед всем миром. В тот момент, когда Санечка была уже готова разреветься во весь голос, в её дверь сначала позвонили, а затем раздался громкий, требовательный стук. Пришлось вставать и медленно, шаркая тапками по полу, брести открывать дверь не прошеным гостям. На пороге стояла Марья – Что спряталась, да?! Не получается с работой?

– Угу.

– Ты мне не гукай, как филин! Напугала людей, так будь добра хотя бы разговаривай.

– Что тут сказать, – виновато пробормотала Саня. – Возраста много, образования мало.

– Ну, ты и ду-у-ура, подруга! Знаешь, как Ванька перепугался? А я? Света в квартире нет, телевизор работает, но телефоны, ни городской, ни мобильный не отвечают. Что мы, по-твоему, должны думать?! – грозно говоря всё это, Маша достала свой телефон и набрала номер – Ванюша, всё в порядке. Эта дурёха не устроилась в первый же день на работу и оплакивает свою несчастную жизнь. Перепугала всех и теперь довольная слёзы по роже размазывает.

Саня шмыгнула носом и улыбнулась, приятно, когда за тебя переживают друзья. – Машечка, спасибо, что пришла. Что бы я без вас делала?

– Я не знаю, что бы ты делала, но точно знаю, что ты сделаешь сейчас. Подтирай сопли и к нам. К Ивану приехал его старый знакомый, они вместе служили. Да ты его знаешь – Сергей.

– Москвич? Такой брутальный мужик, да? – Саша вспомнила огромного бородатого рукастого парня, совершенно не похожего на коренного жителя столицы. Пару лет назад они вместе отдыхали в Горном Алтае, и Сергей абсолютно органично вписывался в горы, костёр и палатку. Тогда Сергей был холостяком и немного ухаживал за Саней. Но, по правде говоря, она подозревала, что это был просто акт вежливости.

– Я не хочу, Маш, – просяще протянула Саня. – Ну, зачем я в вашей компании?

– Нет, ты совсем обнаглела! Может, поможешь хотя бы в знак благодарности? Разбавь компанию! Мне что, по-твоему, интересно слушать их армейские байки? В восемьдесят первый раз! Посидим пару часиков и баиньки.

– Да я хотела ещё газету по работе полистать…

– Всё! Не убежит твоя газета до утра. Собирайся!

И Саше не оставалось ничего другого, как поддаться на уговоры подруги и пойти в гости…

– Матушки мои! Королева Александра! – Сергей сграбастал её огромными ручищами и едва не раздавил в своих объятьях. – Для тебя время идёт вспять? Ты так похорошела! Наверно, Дима одумался и понял, что за сокровище его жена.

– С Димкой мы разводимся, – смеясь и вырываясь из железных рук, сказала Саша. – А за комплимент спасибо, спокойная жизнь всегда красит женщину. И я сейчас упиваюсь вновь обретённой свободой и любовью к себе самой.

– Ну, вот и обломись, Серёжа! Я только что хотел предложить руку и сердце, попрощаться с холостяцкой жизнью. А ты, оказывается, свободу полюбила. Но я не теряю надежды, – подмигнул Сергей и предложил свою согнутую руку – Держитесь за меня, Королева! Я провожу Вас к трону!

Все рассмеялись, и Сашка поняла, что сегодняшний вечер, как раз то, что ей нужно, чтобы уберечься от депрессии. Права Марья – утро вечера мудренее, поэтому, сегодня Саня просто расслабится и постарается получить удовольствие. От друзей, от лёгкого вина, от жизни. А завтра будет завтра.

Уже за полночь Сергей проводил Сашу до её квартиры. Предложил угостить его чаем, получил категоричный отказ и, галантно извинившись, с шумом двинулся вниз по лестнице. Он тоже не любил пользоваться лифтом и так же, как Сашка всё ещё не мог повзрослеть.

***

Эрл уже несколько лун жил один. Он уходил всё дальше и дальше, но так и не дошёл до Дома Солнца. Он привык к одиночеству, научился не бояться кустарников, возмужал и стал увереннее и спокойнее относиться к окружающему миру. Приближался сезон ветров и дождей, по ночам стало заметно прохладней, а Эрл, надеясь до ненастья устроиться в Доме Солнца, не вырыл себе нору. Однажды ночью он никак не мог уснуть от пронизывающего холода. Его костерок постоянно затухал от резких порывов ветра и озябшими руками он не смог заново разжечь огня. Ночь, холод и ветер лишили Эрла остатков страха и погнали его всё глубже и глубже в подлесок. Но и там бушевала стихия и жиденькая молодая поросль не могла служить надёжной защитой от шквального ветра. Отчаявшись, Эрл побежал прямо к лесу, где огромные исполины стояли, даже не покачнувшись, и только в тёмной вышине дрожали кроны деревьев, и гудел ветер. Эрл прижался к первому же гигантскому стволу и замер, боясь пошевелиться. Он встал с подветренней стороны и опасливо огляделся вокруг. Всё было спокойно, только шум ветра и шелест веток нарушали тишину. Какое-то время Эрл напряжённо прислушивался к незнакомым звукам, но затем постепенно успокоился и, опустившись на землю, присел на огромный узловатый корень. Наверное, он сразу же уснул, потому что не услышал странного шороха и не увидел необычных порхающих существ. Лишь когда лёгкие крылышки задели его, он испуганно вскочил и открыл глаза. В то же мгновенье странные создания разлетелись искорками в разные стороны, а Эрл спросонья подумал, что это огоньки Верховного и испуганно вжался в ствол огромного дерева. Но когда, немного погодя, огоньки слетелись поближе, он с изумлением увидел, что это живые существа. Размером чуть больше его ладони, фигурки походили на брэдлогов, только очень худенькие, с длинными ручками-ножками и совсем без шерсти. Зато светящиеся холодным лунным светом и с тоненькими прозрачными крылышками. Эрл не чувствовал опасности и протянул огромную волосатую лапу-руку вперёд. Тотчас же на неё опустились несколько человечков.

– Кто вы? – едва смог выговорить Эрл. Он давно уже ни с кем не общался и его собственный голос показался ему чужим и непривычным.

– Мы эльфы, – словно колокольчик тихо прозвенел в ночи.

– А мы думали, что вы…

– … Защитные Огоньки Верховного, – снова раздался перезвон колокольчиков и Эрл понял, что так эльфы смеются.

– Откуда вы знаете про огоньки?

– Мы всё знаем, потому что мы везде.

И маленькие, волшебные человечки начали свой рассказ о себе, о мире, о Людях-Кошках и о том, как они наблюдали за странным, одиноким брэдлогом. Заметив, что ночной холод терзает скитальца, эльфы позвали его за собой и привели к другому, ещё более огромному дереву, показав на большую нору в его стволе. Эрл забрался туда и обнаружил на дне своего нового дома кучу опавшей листвы, в которую он тотчас же зарылся по плечи и быстро согрелся. Эрл уснул только с восходом Солнца, когда эльфы закончили рассказывать свои сказки и словно растаяли под лучами проснувшегося Светила.

С их слов Эрл узнал, что Люди-Кошки далеко и не настолько они страшны, как считали брэдлоги. Но на всякий случай он закрывал вход в своё жилище ветками, дабы не притягивать посторонних взглядов и спокойно, в тепле пережить сезон ветров и дождей. Днём он занимался охотой и собиранием плодов, которые затем сушил и складывал в своей норе. Вечерами слушал рассказы эльфов. А ночью и в ненастную погоду отсыпался, готовясь продолжить путешествие к Дому Солнца. Он жил в тепле, был сыт и не одинок. Что ещё нужно? Можно было бы так жить и далее, но многомесячное путешествие выработало привычку к познанию мира, и эту жажду нельзя было утолить сидя на одном месте. Оставалось одно – дождаться сезона цветения и идти дальше. А пока что всё было по-прежнему, всё повторялось изо дня в день. Эрл надеялся спокойно, набравшись сил, дождаться прихода тепла и хоть до конца жизни идти туда, где спит Солнце…

6 глава

Катерина появилась в студии, словно огненный вихрь – стройна, красива и сногсшибательно молода. Копна волнистых ярко-рыжих волос заканчивалась почти наравне с короткой юбочкой и обрамляла по-детски припухлые щёчки, украшенные весёлыми веснушками. Полные алые губки и задорные блестящие карие глаза делали её облик одновременно и несколько распутным и наивно – озорным, как у милого ребёнка. Только близко пообщавшись с ней, становилось понятно, что она гораздо старше, чем выглядит на первый взгляд. Ей было уже двадцать три, но благодаря щедрости природы, подарившей ей столь очаровательное личико и стройную фигуру, она ещё долго могла бы без особых усилий выглядеть девочкой – подростком.

Только о-о-очень хорошо воспитанные люди могли удержаться и не оглянуться вслед Кате и Илье, когда они шли по улице, держась за руки. Эта пара выглядела чересчур красиво и в то же время нежно и трогательно. Где бы они ни появились, они неизбежно оказывались в центре внимания. И когда огненная стихия ворвалась в офис к Илье в разгар рабочего дня – всё вокруг сразу посерело, растаяло, растворилось, и осталась только она – Катерина.

– Привет всем! Илюша, птичка моя, наконец-то я дома! – Катя с разбегу оказалась в объятиях Ильи, повисла у него на шее и, когда он немного замедлил их совместное кружение по офису, нежно поцеловала его в кончик носа.

– Боже – боже! Как трепетна ваша встреча, подружки! – Влад сказал это нарочно грубо, громко и, театрально прикрыв рот ладошкой, испуганно заморгал глазами – Ой, я кажется, что-то не то случайно сболтнул.

Илья осторожно поставил Катюшу на пол и, посмотрев в глаза недавнему другу, вежливо поинтересовался – Владик, ты хочешь что-то сказать? Тогда не ёрничай, говори прямо.

Но Влад, словно не расслышав его слов, прошёл мимо Ильи и остановился перед Катериной. – Ты когда с ним целуешься, надеешься ещё на что-то, да? Или ты занимаешься самоистязанием? Нет, нет и нет! Молчи – я понял! Ты пытаешься легализовать его положение в нашем несовершенном обществе. Я прав?

Катя шаловливо улыбнулась и, озорно блеснув карими глазками, снисходительно проговорила – Владик, мне тебя искренне жаль. Ты похож на старую, брошенную жену. – Она похлопала Влада по плечу, – Не переживай, дружище! Будет и на твоей улице праздник – грузовик с дембелями в канаве застрянет. Вот и погуляешь!

Влад зло сверкнул глазами, но промолчал, а окружающие старательно делали вид, что заняты работой. И толи ничего не поняли, толи, наоборот, поняли всё давным-давно, и теперь им это уже было совсем не интересно.

Катя взяла Илью за руку и потянула его к выходу. – Ну, вообщем-то, оставайтесь, хорошие мои, а Илюшу я у вас украду.

– Можешь не возвращать. – Влад надменно посмотрел им вслед и высокомерно добавил – Всего хорошего, Илю-ю-юша! Забудь сюда дорогу.

Илья обернулся и спокойно сказал – Прощай! Я давно уже собирался уйти, тебя было жаль.

И тут Влада прорвало. Его лицо исказилось гневом, дрожащие губы побелели и словно внезапно высохли. – Жаль?! Меня?! Себя жалей, кукла разовая! Учишь – учишь тебя, но в пластмассовой башке, как ничего не было, так и нет! Ещё на коленях приползёшь…

Но Илья уже не слышал его. Вытолкнув Катерину за порог, он громко хлопнул дверью и быстро пошёл к выходу, доставая на ходу из кармана сигареты. Остановившись на улице, он прикурил, глубоко затянулся и, резко выпустив дым, проговорил – Вот всё и закончилось.

– Да, закончилось. Ну и что? Я не пойму о чём ты переживаешь. О работе? Лучше найдёшь.

– Не сомневаюсь, у меня уже есть варианты.

– Тогда о чём? О бывшем друге?

– Вот именно. О бывшем. Друге. Страшно звучит.

Илья присел на ограждение и, опустив голову, задумался. Катя пристроилась рядом, словно воробышек на ветке. Несколько минут они сидели, молча, потом повернулись, посмотрели друг на друга и улыбнулись.

– Не грусти, Илюшенька. Всё когда-нибудь становится бывшим.

– Мы были вместе семь лет. Институт, работа.

– Ну и что? Я с тобой уже десять лет, забыл?

– Катька! – Илья обнял подругу и нежно поцеловал. – Ведь ты появилась ровно десять лет назад, в это же время. И я сразу в тебя влюбился.

– Да! Поэтому я и торопилась закончить в Японии все дела, что бы летом дома отпраздновать юбилей. Так что сегодня мы гуляем, а вечером я тебе кое-что подарю. Если бы не бабуля и не ты… не знаю, что со мной сейчас было бы. Давай отметим это, вспомним всё хорошее, случившееся с нами за это время.

Илья прижал Катю к себе и погладил по длинным, рыжим волосам. Шикарные волосы! А тогда… Бедная девочка… Но сколько же в ней света, если у неё есть силы вспоминать только хорошее и не проклинать прошлое…

…Катька не помнила своего отца. Да и не могла помнить. Знала только по рассказам матери, что он был заезжим шабашником, случайно застрявшим на три месяца в их маленьком, южном городке. И что она, Катька, была его точной копией. Мать, напившись, всегда его вспоминала. Причитала, что она была слишком молода, что бы что-нибудь соображать, а он был слишком красив, что бы ему можно было сопротивляться. И до одиннадцати лет Катя жила вдвоём с матерью. Иногда в их доме появлялись какие-то мужчины, но надолго они не задерживались, и Катька не обращала на них внимания.

Однажды мать привела молодого, здорового парня и велела дочери называть его папой. Катька и его поначалу пропустила мимо и никак не называла. Но вскоре он прочно вошёл в её жизнь. Да так прочно, что Катька помирать будет, и будет помнить его осоловелые глаза, крепкие волосатые руки и огромное тяжёлое тело, которое закрывало собой весь мир. В её жизни всё остановилось и перестало существовать. Остался только страх. Такой же липкий и вонючий, как его кожа. Он насиловал её почти два года. Маленькую, худенькую, рыжую девочку, которая боялась что-нибудь сказать вечно пьяной матери, ненавидела себя и которая мечтала лишь о том, что бы однажды он замучил бы её до смерти, и ей больше бы не пришлось стыдливо опускать глаза перед мамой.

Как-то поздно вечером мать толи ещё не уснула, толи уже проснулась, но она зашла в комнату дочери и увидела игры «папы» с «дочкой». Катя до сих пор не может без слёз вспоминать эту ночь. Верзила хохотал и, показывая на Катьку толстым пальцем, приговаривал – Ты вырастила настоящую блядь! Ей нет ещё и тринадцати, а она уже способна любого мужика охмурить. Я и не заметил, как оказался в её постели. Ха-ха-ха! Тебе бы, мамочка, у дочки этому мастерству поучиться!

Катя плакала, пытаясь объяснить, как всё было на самом деле, но мать не видела уже в ней свою дочь. Она видела перед собой соперницу, которая может увести у неё мужика. Дальше всё было словно во сне. Катя уже не могла отказываться и сопротивляться, она застыла в одной позе, едва прикрывшись простынкой, дрожа от стыда и кусая в кровь губы. Даже слёз не было. Звуки доносились до неё, как сквозь вату. Ей стало уже всё равно, что случится дальше. А мать всё кричала и кричала, брызгая пьяной слюной – Рыжая потаскуха! Такая же, как твой отец. Не успела даже опериться, а туда же! Своими рыжими космами мужиков с ума сводить, я тебе кудри – то повыдергаю!

И решив, что главное оружие дочери – её волосы, мать схватила ножницы и, повалив Катю на кровать, остригла ей половину головы.

Она долго ещё что-то кричала, швырялась огненными локонами, но Катя ничего не видела и не слышала. Девочка очнулась, когда уже совсем стемнело. Заглянула в комнату матери и увидела обычную картину – мамаша мирно посапывала, прижавшись к своему сожителю. Катя долго и как будто равнодушно смотрела на них. Потом она повернулась к зеркалу и увидела своё отражение – опухшая от слёз, с остриженной наполовину головой, несчастная, никому ненужная девочка. Она подняла с пола ножницы и доделала начатое матерью. На грязном, давно не мытом полу, выросла кучка весёлых золотых кудряшек. Девочка опустила глаза, и ей стало совсем не весело. Намылив голову, она взяла бритвенный станок своего мучителя и сбрила остатки волос.

Проведя ладошкой по круглой, гладкой голове, Катя заплакала и, присев на пол, собрала рыжие кудри. Она знала уже, что сделает дальше, но им она не оставит своё поруганное сокровище. Кое-как одевшись, она нашла в шкафу своё свидетельство о рождении, материну заначку, собрала кое-какие продукты и, накинув на плечи курточку, выскользнула из дома в ночь.

Бродя по тёмным дворам, она наткнулась на постиранное, вывешенное для просушки бельё. Катя сразу же поняла, что нужно делать. Она выбрала мальчиковую одежду своего размера, переоделась и на пустыре сожгла свою одежду вместе с золотыми локонами. – Всё! Катьки больше нет. Теперь будет Юра. И ни один мужик больше не посмотрит на меня.

До утра она погрелась возле небольшого костерка, а как только рассвело, села на первую же электричку, идущую в северном направлении. Она рассудила так – вряд ли южную девочку будут искать на севере. Да и люди там, говорят, добрые. Так и закончилась её несчастливая жизнь в маленьком приморском городке, куда летом все остальные приезжают за счастьем. И назад её уже никогда больше не тянуло.

Несколько месяцев она пробиралась всё дальше на северо-восток. Где-то застревала на пару недель, где-то едва успевала перепрыгнуть с одной электрички на другую. Сначала она просто хотела убежать подальше, а потом её увлекло это путешествие и ради его продолжения она была готова голодать, попрошайничать, собирать пустые бутылки и даже иногда попросту воровать. Но больше всего ей нравилось петь в пригородных поездах. Она называла такие выступления работой, и ей удавалось очень неплохо подражать отечественным поп – звёздам. Все, кто слышал её пение, удивлялись чистому и высокому голосу мальчика. Близких знакомств с другими беспризорниками она не заводила – боялась, что откроется её тайна. Да и ехали те в основном в обратном направлении – с севера на юг. Изредка, когда приходилось осесть ненадолго в каком-нибудь городе, появлялись коллеги по заработкам, но чаще встречались конкуренты, и Катерина предпочитала одиночество.

И вот, в результате своего путешествия, в середине лета она оказалась далеко от родных мест – в крупном сибирском городе, который очень понравился Катьке. Так понравился, что она решила задержаться здесь подольше.

Однажды, прогуливаясь по центральной улице, она встретила компанию весёлых подростков, одетых пёстро, ярко и выделявшихся из толпы своим поведением. Она подошла к ним, попросила денег на квас и за вечер подружилась со всеми. Особенно ей понравился Илья, высокий шатен с добрыми синими глазами. Её совсем не пугало, что он парень, ведь и она была для него мальчишкой. Ребята оказались танцорами и в тот вечер возвращались с очередного выступления. Когда же её новые знакомые узнали, что ей негде ночевать, они провели Катьку в свою студию и спрятали на ночь в гримёрке, пообещав выпустить её из заточения, как только придут на утреннюю репетицию. Но судьба решила вмешаться и сделать всё по – своему.

Рано утром, когда Катя ещё спала в углу, укрывшись старым занавесом, пришла пожилая женщина-вахтёр, подрабатывающая мытьём полов. В тот день её под утро одолела бессонница и чтобы не болтаться бесполезно из угла в угол по квартире, она пришла на работу гораздо раньше обычного. Она то и обнаружила в неположенном месте худенького, рыжего мальчика с перепуганным взором. Задав несколько вопросов, баба Валя убрала мусор, помыла пол, закрыла дверь и ушла. Катька тряслась в ожидании милиции, но сбежать не могла – на окнах чёрными узорами красовались решётки. Через час баба Валя вернулась и просто сказала – Идём.

Не зная, куда и зачем, Катька послушно пошла следом. Она могла бы запросто удрать по дороге, но что-то её удерживало. Уверенно шагая впереди, женщина вселяла в Катерину непривычное спокойствие, и Катя решила поддаться случаю и не сопротивляться. Скоро они подошли к обычной пятиэтажке, поднялись на второй этаж, баба Валя открыла дверь однокомнатной квартирки и так же просто сказала – Вот, Юрка, здесь я живу. Теперь и ты будешь жить здесь, хватит по улицам скитаться. Да и холодно скоро будет по ночам, чай не на юге живём.

Услышав про юг, Катя даже и не вспомнила, что там осталась её мать. Она оглядела небогатое жилище пенсионерки, и ей захотелось навсегда остаться здесь, чтобы отныне это был её новый дом. А баба Валя продолжала – Не воровать, не курить. Сначала в ванну. Только вот задвижки там нет, я ведь одна живу. Ну, коли мужик в доме появился, значит потом приладишь. А так, там всё есть. Заходи и мойся. Щётка зубная новая в упаковке, найдёшь.

Катька прикрыла дверь и с замиранием сердца стала разглядывать баночки и флаконы. Открывала их, наслаждаясь запахами. Эти склянки были словно из другого мира. Они казались ей самыми дорогими и лучшими в мире, так соскучилась она по мылу, шампуню, зубной пасте. Вода в ванну почти набралась, а Катька всё разглядывала нехитрую парфюмерию бабы Вали. Грязная одежда валялась в углу и Катерина, стоя обнажённой перед зеркалом, любовалась собой, накрасив губы розовой помадой. Вдруг внезапно распахнулась дверь и на пороге появилась баба Валя с полотенцем в руках – Чистое… Боже ж ты мой! Девка! Час от часу не легче.

Дверь закрылась, и Катерина нырнула в тёплую воду. Она блаженствовала пока вода не начала остывать. Потом помыла голову, ополоснулась под душем и надела халат, висящий рядом.

Баба Валя сидела на кухне – Иди завтракать, не знаю теперь, как и звать-то тебя.

– Катя, – девочка ответила спокойно, уверенно, но без наглости.

– Что же это за карнавал, Катя?

– Это, чтобы мужики не приставали.

– Верный ход. Ты мне нравишься, Катерина. Кушай, потом расскажешь, что случилось в твоей маленькой жизни. А там уже подумаем, что дальше делать.

Катя опустила глаза и робко сказала – Я хочу у вас остаться.

– Так и оставайся! Я тоже этого хочу.

И Катерина навсегда осталась в этой маленькой, однокомнатной квартире, сразу ставшей для неё тёплым, родным домом.

После завтрака баба Валя снова ушла на работу, а к вечеру вернулась со вчерашними знакомыми. – Вот ваш Юрка! Принимайте, коли нравится.

Небольшой шок быстро прошёл, друг Юрка в новом обличье всем очень понравился, и Катя смущённо оправдывалась перед друзьями. Девчонки пообещали поделиться с ней своим гардеробом, мальчишки вместо неё прикрутили задвижку и всё пошло своим чередом. Баба Валя представила всем Катю своей внучкой, устроила её в соседнюю школу, благо, что свидетельство о рождении сохранилось в длительном путешествии. С пропиской всё уладили без особых проблем, и даже медицинскую карту после долгих уговоров удалось завести новую. Ну, как же быть, если старая безвозвратно утеряна? Не жить же маленькому россиянину без медицинского обслуживания. Катя захотела заниматься танцами и баба Валя выхлопотала, чтобы её приняли в студию к друзьям, несмотря на то, что у неё не было хореографической подготовки. Катька втянулась в новую жизнь, старалась хорошо учиться, не пропускать репетиций и во всём помогать бабуле. Она с радостью смотрела, как вновь отрастают её огненные локоны, а баба Валя любовалась своей внучкой, – Какая же ты красивая, Катенька! Ухаживай за своими кудрями, не обстригай больше.