Текст книги "Если ты позовешь…"

Она присягала на верность королю и потому обязана подчиняться его приказам. Но сейчас вдруг отчетливо поняла, что расскажет о тайне маркиза Лекавалье, только если поймет, что его действия действительно причиняют вред Франции и ее народу. А не только королю как человеку.

Но маркизу Лекавалье уже не суждено было узнать об этих мыслях Сандрин. До конца вечера муж так больше и не приблизился к ней.

И только когда десерт был подан и съеден, и гости засобирались домой, молодожены оказались рядом, чтобы соблюсти приличия и проводить присутствующих.

Пока гости говорили прощальные слова, Сандрин придумывала, как бы потактичнее узнать у Анри его планы на то время, когда гости покинут дом. Не показав своей заинтересованности. Ведь как только он подумает, что она уже во власти его чар, тотчас же охладеет к ней. Обычное мужское поведение. Но ей нужно как можно скорее склонить его на свою сторону, и брачная ночь подходит для этого как нельзя лучше.

Вспомнив все уловки, которым ее учили в школе, Сандрин, как только за последним гостем закрылась дверь, нахмурила брови, приложила руку к голове и произнесла:

– Я очень устала сегодня… думаю, лучшим выходом будет как можно скорее оказаться в комнате и прилечь.

Фраза могла означать какое угодно развитие событий и оставляла выбор за лицом, которому предназначалась.

Выражение лица мужа озадачило ее: оно было радостным, как будто его освободили от какой-то ненавистной ему обязанности. Анри быстро отпустил руку, которой обнимал ее за талию и довольным голосом произнес:

– Конечно, день был трудным, и вам следует отдохнуть. Я позову Арлет, она поможет вам. Увидимся утром.

Сказав это, он быстро зашагал прочь из комнаты.

Сидя в кабинете, после того как гости все гости покинули дом, Этьен с Анри пытались определить, нужно ли поторапливаться в реализации их плана, или пока можно все оставить как есть.

Они пришли сюда после того, как разъехались все гости, а Сандрин поднялась к себе. Анри нашел Этьена, который, как только оставил Анри в комнате с Викторайн, отправился прогуляться по саду.

Нашелся друг там же, что немало удивило Анри – несколько часов провести в саду, не будучи большим любителем флоры – непростое испытание. Он решил непременно узнать у Этьена, что же подвигло его пойти на это, но позднее. Сейчас его больше беспокоила его жена.

Этьен, который жаждал услышать подробности разговора с Викторайн Ансело, и больше всего то, что она опять придумала для того, чтобы заполучить маркиза Лекавалье в свои сети, был немало удивлен услышанным от Анри.

– Ты хочешь сказать, что Сандрин Вилье подослали следить за тобой? – Этьен отказывался в это верить.

– Все возможно, как бы ни хотелось думать об обратном. Разговор с настоятельницей я слышал. А если принять во внимание слова Викторайн Ансел о, то все приобретает определенный смысл. Как и то, что происходило до этого.

– Я заметил, что она слишком умна для обычной девушки. И так спокойна, и полна собственного достоинства.

– Намекаешь на то, что она не бросается мне на шею, пытаясь заполучить богатого мужа, как это делали остальные?

– И это тоже. Понимаю, эта девушка нравится тебе, и ты не хочешь думать ни о чем плохом. Но подумай, Анри, если она действительно училась в этой школе, значит, специально обучена сводить мужчин с ума, и ты просто попался на ее уловки. Ты устоишь, оставшись с ней наедине? Не разболтаешь секреты? Мы близки к реализации нашего плана, а в стране слишком неспокойно, чтобы ставить на кон свою жизнь, поддавшись простому влечению к женщине.

– Она не помешает нашим планам, поверь мне, Этьен. После свадьбы я не собираюсь проводить с ней время или рассказывать что-то. Она ничего не узнает.

– Я никак не возьму в толк. Ты что, не собираешься посетить ее сегодня ночью? Как такое вообще возможно? Тебе же безумно нравится Сандрин Вилье!

– Да, нравится. Но еще больше мне хочется, чтобы у нас с тобой все удалось. И я не дам этой девушке разрушить все, что так долго создавалось.

– И потому не хочешь оставаться с ней наедине, – протянул Этьен.

– Да, это так. Я понимаю, это вызовет подозрения. Но я буду осторожен. В конце концов, я могу и охладеть к ней. Я же мужчина. Пусть все думают, что меня сейчас увлекает другая женщина. Сандрин же моя жена, и к ней я могу прийти, когда пожелаю. А сейчас хочу насладиться другой.

– И я вот никак не могу взять в толк, почему она не согласилась сразу? Ты ведь изначально был не против жениться на ней. Только она явно собиралась домой. А потом вдруг все так переменилось.

– Вот и я о том же. Думаю, когда она приехала сюда, у нее были совсем иные цели. Просто хотела спасти сестру. А потом вдруг засобиралась замуж.

– Думаешь, это директорша дала ей такое задание?

– Думаю, да. А до этого она прикидывала, как можно побыстрее уехать из моего дома. – И тут Анри улыбнулся. Его лицо просветлело. – Тогда все совсем не так плохо, Этьен.

– Что ты имеешь в виду?

– Я думал, что совсем не знаю Сандрин настоящую. Что она играла со мной с самого начала, как переступила порог моего дома. Но, как оказалось, это не так. Она была самой собой, когда приехала сюда. И изменилась только после приезда этой мегеры. Да так изменилась, что я чуть было не передумал жениться на ней!

– Передумал… Это здорово упростило бы нам жизнь! – Этьен покачал головой.

– Как сказать. Если бы я отказался от брака, это вызвало бы еще большие подозрения. И тогда король и его приспешники придумали бы что-то другое. А так мы знаем, что у него на уме. И это хорошо. Знаешь, что меня остановило от того, чтобы разорвать помолвку? Мне нравится Сандрин. Та, какая она есть на самом деле. Да, она изменилась на мгновение. Но потом, после венчания, когда мы ехали в карете, на несколько мгновений она опять стала сама собой. А это вселяет в меня надежду, что она не так уж бездумно верна королю.

– Ты думаешь, она глупа? Раз подчиняется этому человеку, несмотря на то, что он из себя представляет.

– Нет. И это означает, что она не станет совершать опрометчивых поступков. – Анри немного помолчал и добавил: – Да, и я попросил служанок следить за ней. Если Сандрин надумает встретиться с кем-то или послать письмо, я узнаю об этом первым.

– И у служанок не возникло подозрений, когда ты озвучил им эту просьбу?

– Ну, учитывая, что одна из них Вивьен – нет. – Анри усмехнулся и подумал, что только что понял, что стало причиной долгой прогулки Этьена по саду.

Подтвердив его подозрения, Этьен мечтательно улыбнулся и произнес:

– Ну, тогда все ясно. И когда же прозвучала эта просьба?

– Как только уехала настоятельница.

– Получается, ты еще тогда стал подозревать, Сандрин?

– Да, только по другой причине… – Анри немного помедлил, но все же решился сказать об этом другу. – Думал, Сандрин сбежит. Уж больно настойчив был тон той настоятельницы, когда она говорила о долге. И я подумал, что она просто говорит девушке, что лучшей партии, чем я, ей не сыскать. А у самой Сандрин есть кто-то еще на примете… Ну, раз она не согласилась сразу, и ее пришлось так долго убеждать.

– Тогда все складывается не так уж и плохо. Если твоя жена найдет на нас улики, мы узнаем об этом первыми и сумеем что-то предпринять.

– Да, это так. Только теперь наши горничные думают, что я патологически ревнив.

– С чего бы это?

– Просто, мне же нужно было как-то оправдать свою просьбу. Я начал что-то мямлить. Не ожидал, что мои служанки такие любопытные. Вот они сами и сделали такой вывод. Нужно было сразу дать им отпор, сказать, что это не их дело. Но я тогда побоялся ненужных слухов.

– Ничего, это не самое худшее. – Этьен ухмыльнулся. – Думаю, мне пора. Как бы там ни было, а правила диктуют оставлять молодоженов одних в первую брачную ночь.

Анри недовольно посмотрел на него, но ничего не сказал, даже когда за другом закрылась дверь.

Глава 8

Сандрин поднялась в свою комнату и сразу поняла, что она убрана для первой брачной ночи – кругом цветы, фрукты на прикроватной тумбочке и столике у окна.

Арлет поднялась практически следом и помогла ей принять ванну и переодеться во что-то бело-кремовое и невесомое, но на удивление почти не прозрачное. По лицу служанки было понятно – она думает, что Сандрин ждет бессонная ночь. Неужели маркиз Лекавалье не предупредил ее, что Сандрин необходимо приготовиться ко сну, а не к ночным развлечениям? Или это сама Сандрин все напутала и неверно истолковала слова и выражение лица Анри?

Немного поразмыслив, Сандрин поняла, что маркиз вряд ли бы стал рассказывать служанке о своих планах. Но, когда Арлет ушла, решила на всякий случай немного подождать, придет муж или нет. Ей бы очень этого хотелось, чтобы поговорить с ним. Но что-то подсказывало – ей суждено провести ночь в одиночестве.

Но, как оказалось, она была не совсем права. Через несколько минут после того как за Арлет закрылась дверь, Сандрин поняла, что не одна. Нет, в комнате по-прежнему никого не было видно. Но присутствие ощущалось явственно. Только вот где находился Анри Лекавалье? В том, что это ее муж, Сандрин не сомневалась. Сама не понимая почему, она начала чувствовать его присутствие, даже если не видела его самого.

Пытаясь разгадать, где же он прячется, Сандрин встала около окна. Так, чтобы на нее падал свет лампы и свет удивительно яркой сегодня луны. Медленно расчесала локоны, нарочито оставив упавшую с плеча бретельку, оголившую плечо. Поставила ногу на маленькую скамеечку у туалетного столика, примостившегося у окна, и подтянула чулки.

Пусть помучается. Раз не хочет выйти и поговорить с ней.

Но если на Анри и подействовали все эти уловки, то к тем действиям, на которые рассчитывала Сандрин, они его не подвигли.

Через полчаса подобного флирта с собственным мужем, у Сандрин закончилось терпение, и она легла спать. И тут же почувствовала, что маркиз Лекавалье исчез из своего укрытия. «Возможно, придет?» – мелькнула у Сандрин мысль. Но, как она ни ждала, Анри Лекавалье сегодня в ее спальне так и не появился.

Лежа ночью на кровати без сна, она все обдумывала увиденное за день и все больше приходила к мысли, что что-то в этом доме не так. Слишком все просто было для такого поместья, слишком все открыто. Времена бывали разные, менялась власть, шли войны, и любой хозяин, выстраивая дом, пытался расположить хотя бы несколько тайников или потайных ходов. Даже в их небольшом доме имелось два потайных хода: один был совсем короткий и вел в сад. Девочки часто пользовались им в детстве – это был самый короткий путь, чтобы насобирать ягод, растущих в саду. Другой был гораздо длиннее и очень хорошо спрятан. Отец показал его и всего пару лет назад, наказав ничего никому про него не рассказывать. Он заканчивался люком в густом лесу, тщательно скрытым травою и кустарником. Тут же было все предельно ясно. Дом словно говорил: «я полностью открыт». А по опыту Сандрин знала, что за такой открытостью должны таиться большие тайны. Да и сегодняшняя слежка за ней это подтверждала. «Нужно еще раз обследовать дом», – решила Сандрин, и с этой мыслью заснула.

Проснулась она утром, почувствовав первые лучи солнца на своем лице, пробивающиеся сквозь задернутые шторы.

Сандрин поднялась с кровати и, отдернув тяжелую ткань, поразилась красоте открывшейся ей картины. Лучи восходящего солнца, словно стрелы, пронзали зелень полей, лежавших внизу. Створки окна оказались открыты, и комната наполнилась запахом зелени и моря, что было довольно удивительно, учитывая расстояние до него. Пейзаж оказался настолько прекрасен, что Сандрин, начавшая уже скучать по пышному великолепию тех мест, где располагался дом родителей, в котором она выросла, подумала, что жизнь здесь не так уж и плоха, как могло показаться на первый взгляд.

Сандрин самостоятельно оделась и спустилась вниз, чтобы немного погулять по окрестностям. Звать горничных не хотелось, да и думалось в одиночестве лучше.

В детстве, когда у ее семьи было недостаточно денег, девочки имели одну горничную на двоих. А так как им хотелось скорее приступить к играм, то одевались они часто сами. С той поры Сандрин и научилась всяческим премудростям вроде шнуровки корсета да порядка одевания нижних юбок к платью. В школе их тоже этому учили, ведь неизвестно, какие умения могли им понадобиться.

Возможно, это было не самой лучшей идеей, ведь у окружающих могли возникнуть ненужные вопросы: редко девушки справляются с подобным сами. Только очень бедные девушки, родители которых не имели денег на слуг. Но Сандрин было все равно. Во-первых, родственники и знакомые Анри Лекавалье и так невысокого мнения о ее происхождении, что не преминули показать ей вчера. А во-вторых… она не желала признаваться себе в этом, но она была зла на маркиза. Зла за то, что он не пришел в ней вчера. Анри Лекавалье не поддался чарам Сандрин, как она ни старалась. И от этого было обидно и больно одновременно. А посему пусть окружающие думают о ней самое худшее. Она не собирается охранять репутацию собственного мужа! Ведь она наверняка предпочел ее общество обществу кого-то другого. Возможно, даже обществу этой Викторайн Ансело… Недаром же она так красноречиво намекала на это вчера!

Погуляв немного по окрестностям, Сандрин успокоилась и решила, что опрометчивых поступков совершать больше не следует. Она должна выполнить то, что ей приказано. А подобное поведение может выдать ее с головой. Такими неосторожными действиями она все погубит. Нужно помнить, зачем она здесь – вывести Анри Лекавалье на чистую воду.

Поразмыслив немного, Сандрин решила, как следует вести себя дальше.

Она ненадолго представила себя хозяйкой этого дома. Что бы она сделала, если бы не была здесь по заданию короля? Узнала, чем живет поместье. Познакомилась со слугами. Выяснила, что выращивают здешние садовники, и какие блюда умеет готовить повар. Что за лошади обитают в здешних конюшнях и о чем болтают здешние горничные. Она бы занималась обычными домашними делами. Давала указания, что приготовить на обед и ужин. Какую работу по дому должны сделать слуги. И какой наряд она оденет завтра. А еще она, несомненно, изменила бы интерьер всех комнат в доме, исключая, конечно, библиотеку, кабинет и их с мужем спальни. Последнее еще и позволило бы ей получше узнать дом.

Только вот что из перечисленного ей позволит сделать муж? Это можно было проверить только одним способом – начать действовать. Тем более что Сандрин не привыкла сидеть сложа руки. И, находясь почти неделю в этом доме без дела, уже заскучала.

И тут ей подумалось: а почему бы не попробовать так жить? Да, Анри Лекавалье определенно что-то скрывает. Но для того чтобы выяснить, что именно, нужно время. А пока никто не мешает ей заниматься не только выяснением его тайн, но и жить так, как жила бы хозяйка этого дома. Тем более это позволит ей и задание короля выполнить, и скрыть истинную причину своего нахождения здесь. Ведь все вокруг думают, что вчера она стала полноправной хозяйкой этого дома, потому и вести она себя должна соответствующе.

И жизнь потекла своим, новым для нее чередом. Утром она одевалась, теперь уже при помощи Арлет или Вивьен. Спускалась на кухню и обсуждала меню на следующий день. Давала указания, что необходимо сделать по дому и выходила в сад. Гуляла по саду и отправлялась на огород, посмотреть, как растут овощи и зелень к столу. И все думали, что хозяйка таким образом осматривает, что уже созрело и выбирает что приготовить повару.

Но истинная причина этих прогулок была иная – Сандрин пыталась узнать о доме и его хозяине как можно больше. Да и желание увидеть Анри Лекавалье не оставляло ее.

Только вот последняя ее кампания так и не увенчалась успехом.

Заниматься с растениями Сандрин любила, и с удовольствием помогала садовникам. Потом поднималась в столовую на обед, а после гуляла по окрестностям или шила у себя в комнате. За эту неделю она полностью, без помощи горничных, разобрала привезенные вещи. Эту вольность она позволила себе уже абсолютно сознательно – ей требовалось разложить по укромным местам все, что должно было быть скрыто от посторонних глаз.

Ела она всегда в одиночестве, когда гуляла по окрестностям или находилась в доме, мужа не встречала, а ночью Анри Лекавалье не заходил к ней. Сандрин подозревала, что он сознательно избегает их встреч. Она иногда спрашивала у Арлет или Вивьен, где сейчас хозяин, и те отвечали ей, что он работает у себя в кабинете или уехал по делам.

Даже ее указания выполоть почти все цветы в саду и посадить на их место новые не привели к тому, что к ней явился разъяренный Анри, как она на это рассчитывала.

Приступить к ремонту дома она не решилась. Это было бы уже слишком. И также не гарантировало, что Анри придет ругаться с ней. Возможно, ему будет все равно, что его дом заново перестраивают. И на это нужны были деньги. А для того, чтобы их получить, требовалось разрешение хозяина дома, а Сандрин так и не видела маркиза, хотя со дня свадьбы прошла уже неделя.

Не то, чтобы она хотела его увидеть… она жила так, как ей нравилось, и была, скорее, даже рада, что он не искал встреч с ней.

Но Сандрин уже просто не знала, чем заняться, и ей требовался Анри Лекавалье, чтобы обсудить с ним возможность своих дальнейших действий. И было еще одно дело, которое она не могла завершить, пока не знала, где он находится. Ей нужно было знать, что он делает в конкретный момент, чтобы иметь возможность следить за ним и еще раз внимательно осмотреть дом.

За эту неделю она познакомилась со всеми слугами, наладила хозяйство по собственному усмотрению, обошла все места в округе, куда смогла добраться пешком и даже почти закончила новое платье, осталось только нашить пуговицы. Дел у нее больше не осталось. Ткани тоже, так что шить новый наряд она не могла. Надо было срочно найти мужа, чтобы хотя бы спросить у него разрешение взять карету и съездить в город за покупками.

Утром очередного дня Сандрин встала с мыслью отыскать его, где бы он ни был. Даже если ей придется взять для этого лошадь и объехать все вокруг. Ездить верхом она пока не решалась, чтобы не показывать без крайней необходимости свое умение держаться в седле.

Начать осмотр она решила с библиотеки, но там его не оказалось. Не было его и в кабинете, наполненном лишь лучами восходящего солнца из открытого окна. Сандрин спустилась вниз, в столовую, посмотреть – не завтракает ли он, но встретила внизу только горничную, которая радостно сообщила, что ее муж, позавтракав ни свет ни заря, удалился вместе с графом Лакомб в кабинет для беседы, и с тех пор их никто не видел. Но она слышала от его камердинера, что хозяин собирался утром совершить верховую прогулку по окрестностям. Уже побывавшая не только в кабинете, но и в библиотеке, и поняв, что мужа там нет, Сандрин, поблагодарив Арлет, отправилась к прямиком в спальню к маркизу. Было и так понятно, что ни в одной из гостиных, а также в столовой и на кухне, Анри Лекавалье нет.

Раним утром того же дня ничего не подозревавшие о поисках Сандрин Анри с Этьеном обсуждали свои дела. Но не в кабинете, как все предполагали. И даже не в библиотеке и не в спальне, как надеялась Сандрин. А в маленькой комнате, настолько секретной и скрытой от посторонних глаз, что о ее существовании не знал никто, кроме них двоих. Даже слуги, всю жизнь проработавшие в этом доме, не догадывались о том, куда иногда внезапно исчезает их хозяин.

Построенное два века назад и купленное прадедом Анри за бесценок ввиду наличия большого количества долгов его прежних хозяев, привыкших вести образ жизни, никак не согласующийся с имевшимися в их распоряжении средствами, поместье оставило в наследство не только полностью обветшавшие стены и мебель, но и большое количество маленьких и не очень тайн. Ни у прадеда, ни у деда, а потом и ни у отца Анри не возникало ни малейших подозрений о том, что этот дом не так прост, как кажется. И только Анри, не любившей в детстве да и в более позднем возрасте сидеть на месте, облазил этот дом вдоль и поперек. Он очень любил этот дом, и дом ответил ему взаимностью, раскрыв перед ним все, что было скрыто от иных глаз. И Анри воспользовался этой любовью сполна.

Он сам, не прибегая к посторонней помощи, расчистил имеющийся потайной ход, ведущий на несколько километров от дома, и все двойные ходы между комнатами, обеспечивающие проход из его спальни в библиотеку и кабинет. Притом, этот проход между комнатами был замкнутым, не связан с потайным ходом, и случайно попавший в него мог выйти только в одной из комнат – спальне, кабинете или библиотеке.

Но особой гордостью Анри было наличие в доме маленького кабинета, имевшего единственный вход в доме, скрытый в стене в той его части, где находились гостевые спальни, бывшие такими маленькими и настолько неудобными, что гостей туда селили только в случае крайней необходимости. Раньше это была даже не комната, а часть тайного хода, самым его началом, если быть уж совсем точным. Того самого хода, который вел прочь от дома. Но когда Анри понадобилось укромное место, чтобы обсуждать с Этьеном свои дела и проекты, о которых никто не должен был знать, он сделал здесь комнату, принеся тайком мебель. А впоследствии создал что-то вроде сейфа, куда сложил самое ценное, что имелось в доме, на тот случай если понадобится спасаться бегством, когда их предприятие будет раскрыто. Теперь сейф в его официальном кабинете был пуст, но об этом никто, кроме Этьена, не знал.

Даже если кто-то и обнаружил бы проход между его спальней и кабинетом, – что было не так уж страшно, так как нечто подобное имелось почти в каждом доме, – о наличии потайного хода в доме никто бы точно не догадался. Этот тайный кабинет был нужен сейчас, как никогда. Через него он должен был покинуть этот дом и навсегда пропасть для его обитателей.

– Осталась еще неделя, и корабль придет в порт. – Несмотря на толстые стены, находясь здесь, Этьен старался не говорить громко.

– К отправке все готово? – Анри был рад этому известию.

– Да, с этой стороны проблем не будет. На другом берегу ждут нашего появления.

– Спасибо, друг, это самые хорошие новости за последнее время. Когда мы можем отправиться в путь?

– Думаю, недели через две, когда корабль будет загружен и отойдет от берега, мы взойдем на борт. Добраться до него лучше на лодке.

– Да, это не вызовет подозрений. Никто и думает, что мы покинем страну на нем.

– Но что ты собираешься делать эти две недели? Времени может оказаться больше чем достаточно. Ищейки короля ходят по следу, я видел их недавно. Не думаю, что в этих краях их интересует кто-то больше, чем ты.

– Думаешь, они пришли за мной?

– Думаю, да, – Этьен задумчиво кивнул. – И они ждут только команды, чтобы посадить тебя под арест.

– Мы не можем уехать сейчас.

– Знаю, если мы уедем сегодня же, они все поймут. Остается ждать… Две недели! Это слишком много.

– Я буду осторожен.

– Осторожен! Это просто слова. Ты так и не отменил ту встречу, – Этьен покачал головой.

– Я не могу, они хотят этой встречи. И дал слово, что приду на нее. Если я смогу им чем-то помочь, и это не будет идти вразрез с моими принципами, я считаю своим долгом сделать это.

– О каком долге ты говоришь? Ты уезжаешь из страны – не все ли равно, что будет с ней.

– Эта страна – мой дом. Я люблю ее, – произнес Анри.

– Так может, остаться? Может, эта страна, после того как все закончится, станет лучше настолько, что тебе не захочется ее покидать.

– Это невозможно. Когда все начнется, они не будут разбирать, кто прав, кто виноват. Я стану для них врагом. Я слишком богат и знатен, чтобы быть им другом. Остаться – значит, погибнуть. Можешь считать меня предателем и трусом, но я хочу увидеть своих детей и внуков. И умереть, состарившись, а не от руки какого-нибудь лентяя, вставшего под знамена борцов за свободу и считающего, что, убив меня, он сделает свою жизнь более значимой, а свою страну – более счастливой. Или ты думаешь, что моя страна сможет защитить меня? Нет, в любом месте мира, где бы ни началась борьба за власть, как бы эта борьба ни называлась и под чьим бы руководством ни велась, человеческая жизнь имеет самую маленькую ценность. Тот, кто начнет эту борьбу, будет преследовать одну цель – стать правителем. Иного ему не нужно, а люди, все остальные люди – просто средство добиться этой цели. Зачем мне участвовать в этой битве, если мне не нужна власть, я просто хочу спокойно жить и работать? И потом, я всегда могу вернуться, если что.

– Вернуться. Куда? Ты думаешь, они сохранят твой дом, твоих слуг, твою жену, в конце концов? – спросил Этьен.

При мысли о будущем, которое ждет его дом и живущих в нем людей, у Анри екнуло сердце.

– Ты думаешь, они разрушат мой дом, но пощадят меня? Выхода нет, надо ехать. Я позаботился о слугах, их ждет неплохое выходное пособие, после того как я уеду. Кроме того, я оставлю им дарственную на все, что останется в этом доме.

– А Сандрин? Что будет с ней?

– С каких это пор она так тебя беспокоит? Мне кажется, Сандрин не относилась к числу твоих фавориток.

– Все меняется, – протянул Этьен и усмехнулся.

– Ты бы не стал этого говорить, если бы что-то не изменилось, – задумчиво произнес Анри. – Говори, что ты узнал о ней?

В голосе друга было столько надежды, что Этьен не стал тянуть с ответом.

– Боюсь, она действительно училась там. Я понимаю, ты ждешь, что я скажу тебе иное. Сандрин тебе нравится, и ты хочешь быть с ней. А то, что она принадлежит королю, не дает тебе покоя. Но, к сожалению, это так – по всей видимости, твоя жена выполняет приказ короля и следит за тобой. Вот только одно странно – до сих пор она не предприняла ничего. Она ни с кем не встречалась. Она даже не выезжала за пределы поместья. Она не делает ничего, что не делала бы обычная жена… – Заметив недовольный взгляд Анри, Этьен добавил: – Да-да, и цветы я тоже имею в виду. Ну, могли же они ей просто не понравиться. Не думаешь, что она как-то не слишком рьяно выполняет указания двора? Другая на ее месте уже давно что-то делала бы. Рыскала везде и передавала любую информацию. Или я чего-то не знаю?

Под пристальным взглядом Этьена Анри не выдержал. Конечно, он понимал, что вопрос друга по большей части был вызван тем, что Анри может знать что-то большее. Так как именно он живет в этом доме. Но был в нем скрыт и иной смысл. И останавливаться на этом Анри не хотелось бы. Ему не хотелось рассказывать о том, что было в их первую ночь, и о том, что он не провел с Сандрин ни минуты, боясь выдать себя. И потому он решил разыграть удивление.

– Неужели. Это странно. Она была воспитана в поклонении королю и отказала ему в его просьбе?

– Выходит, так… – Этьен непонимающе посмотрел на друга, удивленный таким поворотом разговора. – Если ты ничего такого не заметил. Да и горничные ничего не видели.

– Вивьен? – Анри улыбнулся.

– Да, она. – Этьен понял, что попался, но выкручиваться не стал. В конце концов, Вивьен не служит королю. В отличие от Сандрин.

– Ты ничего не путаешь?

– Нет, источник очень надежен! – Этьен в очередной раз улыбнулся. – А если это так, ты думаешь, король пощадит Сандрин, когда ты уедешь, оставив ее здесь? Сейчас они ничего не предпринимают, пока ты рядом… но что будет потом?

– Предлагаешь взять ее с собой?

– Почему бы нет. Она все же твоя жена… она тебе нравится!

– Не выдумывай! – Анри качнул головой, словно отмахиваясь от гнетущих его мыслей.

– Нравится! Я же вижу, как ты смотришь на нее, – утвердительно кивнул Этьен ему в ответ.

– И когда это ты увидел? Тебя не было несколько дней.

– Ничего! Времени, проведенного здесь, было достаточно, чтобы понять – она тебе не безразлична. Я заметил, как ты следишь за ней, что она делает и все такое. Чего ты ждешь? Она твоя жена! Я еще понимаю, что ты думал, она участвует в заговоре против тебя. Но теперь, когда есть шанс, что это не так, что тебя останавливает?

– Не стоит заводить отношения сейчас, – произнес Анри и, поймав вопрос, готовый слететь с губ Этьена, произнес: – Нет, я не собираюсь брать ее с собой.

Изнеженная дама в такой поездке – не лучшая компания. Я все решил. У меня было время подумать. Сандрин не поедет с нами. Не переживай, я подумаю, как обезопасить ее будущее. Если она и захочет покинуть Францию, то не со мной.

– Ну что ж, тебе решать… – Этьен вздохнул. – Только имей в виду, вести себя сейчас надо крайне осторожно.

– Я ничего ей не рассказывал, не переживай.

– Да знаю я! Просто хотел, чтобы ты сам это сказал. Когда тебе было ей что-то рассказывать, если ты только смотришь на нее издалека. Ты думаешь, слуги не замечают, что ты проводишь ночи один? Ты явно избегаешь ее, и это вызывает подозрения.

– Ничего, осталось совсем немного.

– Как бы этот многомесячный план не сорвался из-за одного очень упрямого осла.

– На кого это ты намекаешь?

– На тебя, конечно. Ну что тебе стоит уделить своей жене чуточку внимания? И слуги будут спокойны.

– Предлагаешь все делать, только исходя из мысли о спокойствии слуг? – Анри мрачно взглянул на Этьена, и тот расхохотался.

– Ну, хотя бы то, что самому доставляет удовольствие! – У Этьена, в отличие от него самого, было прекрасное настроение. И Анри понимал, почему: Вивьен явно ответила другу согласием.

– Сандрин не то, что доставляет мне удовольствие… И не смотри на меня так! Я не могу верить ей. Даже сейчас, когда знаю, что она еще никому ничего обо мне не рассказала. Хотя было что.

– Вот как? – Этьен непонимающе смотрел на Анри. – Когда это ты успел ей что-то поведать?

– Еще до нашей свадьбы. Только не смотри на меня с таким видом! Ничего такого там не было. И выводы из всего сказанного мной тогда можно было сделать, только если девушка неглупа. И только если она знает, что у меня есть, что скрывать.

– Сандрин неглупа. И она определенно знает, что у тебя есть, что скрывать, – протянул Этьен. – И между тем, она еще не донесла на тебя. Все это более чем странно. Присмотрись к ней. Может, ты еще изменишь свое мнение. Если уж тебе жалко маленького уголочка на твоем корабле, то хотя бы подари ей немного времени. Ты нравишься ей!

– Неужели? – В голосе Анри было столько же скептицизма, сколько и надежды.

– Не понимаю, как ты сам этого не заметил. Следишь за ней уже неделю. Тебе следует делать это внимательней.

Возможно, тогда ты обратишь внимание на девушку, и подаришь ей пару минут своего драгоценного времени.

Анри надоело вести беседы на эту тему и, желая как можно скорее отделаться от друга, он произнес:

– Ну, хорошо… если вы со слугами так об этом печетесь, я подумаю.

– Вот и славно! А я, пожалуй, пойду – надо отдохнуть. А завтра отправлюсь в путь. Нужно встретить корабль. – И, немного подумав, Этьен добавил: – А ты подумай, не отменить ли встречу с заговорщиками.