Текст книги "Если ты позовешь…"

Викторайн пришла к нему домой и билась в истерике. Заявляла, что беременна от него. Только вот это уже было полным бредом. Как можно ждать ребенка от мужчины, не проведя с ним ни секунды в постели и даже не целовавшись? Он прямо так ей и заявил. При всех, кто был тогда в гостиной: Этьене, дворецком и парой горничных, вызванных для того, чтобы успокоить буйство мадмуазель Ансело. И она ушла от него вся в слезах. А что ей еще оставалось? И он думал, что Викторайн после всего этого успокоилась.

Но не тут-то было. Вчера она тоже рвалась в его дом. Слава Богу, дворецкий ее не пустил, сославшись на то, что маркиза Лекавалье нет дома.

Вот только это не убавило ее решимости встретиться с ним. Она еще час простояла в холле и ушла, только взяв с дворецкого клятвенное обещание – он передаст маркизу, что она приходила. И что маркиз просто обязан приехать к ней, так как у нее для него есть «интересная информация о его будущей жене». Прямо так и сказала «информация о жене». Да еще и «интересная».

Ясное дело, он не поехал. Что она могла знать такого про Сандрин Вилье? Только досужие сплетни. Что у нее было множество кавалеров? Что она не благородного происхождения? Что ее предки не такая уж родня королю, как всем кажется? Или самый тяжкий из всех грехов: что они промышляли торговлей? Но, будь Сандрин Вилье сама торговкой и пираткой одновременно, да к тому же женщиной, разбившей не одно мужское сердце, он все равно женился бы на ней. И ничто его не остановило бы. Возможно, он даже обрадовался бы чему-нибудь такому, ведь у него самого жизнь была небезупречна.

И вот сейчас эта Викторайн заявилась на прием в честь его свадьбы! А он-то, составляя приглашения, понадеялся, что граф Ансело благоразумнее. И не будет брать сегодня на обед свою дочь.

Но все оказалось не так, как Анри предполагал. Когда он проследил за взглядом Этьена и увидел Викторайн, то сразу понял, что все это не закончится ничем хорошим. Ее надлежало увести из этого дома. Причем чем скорее, тем лучше.

Викторайн не должна испортить праздник. А уж тем более – встретиться с Сандрин, чтобы наговорить ей чего-нибудь этакого. А то с нее станется! Какие сказки может сочинять юная мадмуазель Ансел о, он теперь знал. И решить эту проблему должен он сам.

Этьен с Викторайн Ансело нашлись в маленькой комнате, служившей чем-то вроде буфера между комнатами хозяев и прислуги. Хвала Господу, сейчас здесь не было никого – все были заняты прибывшими на прием гостями. Этьен с Викторайн о чем-то оживленно спорили. Мужчина держал девушку за руку, а она пыталась освободиться. Увидев подошедшего Анри, Викторайн расцвела. Она перестала вырываться и с улыбкой посмотрела на Анри:

– Я хочу поговорить с вами наедине, – обратилась она к нему томным голосом, кокетливо опустив ресницы. – Граф Лакомб должен нас немедленно покинуть.

Этьен посмотрел на Анри, ожидая, что скажет тот.

– Этьен, я справлюсь, – произнес маркиз Лекавалье на его немой вопрос.

В этот момент Этьен отпустил руку Викторайн и, поклонившись, удалился к гостям. Как только за ним закрылась дверь, девушка бросилась обнимать Анри.

– Благодарю вас, маркиз, вы спасли меня из лап этого чудовища.

– Не нужно преувеличивать, мадмуазель Ансело. Мой друг просто пытался удержать вас от очередного опрометчивого поступка. – Он убрал ее руки.

– Не понимаю, о чем вы, – Викторайн захлопала ресницами. Ей, очевидно, казалось, что так она выглядит более привлекательно. – Я все делаю только для вас. Только почему-то вы не хотите это признавать. Но ничего, сейчас вы поймете, что я была права во всем. Только жаль, что теперь наш путь к счастью будет гораздо длиннее. Вы ведь уже успели обвенчаться с этой девицей, так что придется подождать, пока вы освободитесь от нее. Но я готова ждать. Я готова ждать вас всю жизнь, если это потребуется.

– Не нужно ничего ждать, Викторайн. Думаю, вам лучше всего поехать сейчас домой и прилечь. Позовите горничную, пусть принесет вам что-нибудь успокаивающее. Или что-то почитает. Я помню, вы говорили, что ваша горничная умеет читать, и вы очень этим гордитесь. Только умоляю вас, не выбирайте любовный роман, а то эти женские истории будоражат вашу и без того неспокойную душу. Лучше что-нибудь легкое. Возможно, книгу о садоводстве? Вы ведь любите цветы, Викторайн?

– Конечно, люблю. Какая же девушка их не любит. Только вот вы редко балуете меня ими, маркиз, – и Викторайн обиженно надула губки.

– О боже, опять. Нет, тогда не про садоводство, а что-то другое. Выберете сами. А теперь домой, – и Анри стал подталкивать Викторайн к выходу.

– Нет. Я не могу уехать домой, ведь я же не сказала вам самого главного. Того, почему я здесь.

– Я все знаю, Викторайн, все знаю, – как можно убедительнее произнес Анри.

Но девушка не желала двигаться с места. А ведь ему почти удалось довести ее до двери в холл, ведущий из той же маленькой комнаты между хозяйской половиной дома и половиной слуг к самой двери. Но теперь, видимо, оставалось только взвалить Викторайн на плечо и вынести из дома. Это не составило бы ему никакого труда, хотя та и не была хрупкой девушкой. Но что будет, если кто-то их увидит? Конечно, мадмуазель Ансело ему порядком надоела, но это не повод нарушать приличия.

– Все знаете? – Девушка широко раскрытыми глазами посмотрела на Анри. – Знаете и все равно женились на ней? Но как такое возможно?

– В наше время возможно все.

– Нет, я в это не верю! – Викторайн потрясенно качала головой. – Вы знаете, кто она, и это не изменило вашего решения взять ее в жены? Я была лучшего мнения о ваших умственных способностях, марки!

Последние слова поразили Анри. Они были так не похожи на все, что он слышал от Викторайн. Прежде девушка всегда смотрела ему в рот и не говорила ни слова попрек – истинная воспитанница школ для девушек, где учат, как женить на себе мужчину.

Но сейчас. Сейчас это было так похоже на то, что он слышал иногда от Сандрин. Не может быть, чтобы они были знакомы прежде. Хотя, почему бы нет? Мир герцогов, графов и прочих им подобных довольно узок. Так что нет ничего удивительного в том, что обе девушки могли учиться в одной школе. Может, она действительно что-то знает о его жене? Это было бы любопытно. Узнать о той жизни, какая была у Сандрин до того, как она появилась здесь. Его жена была удивительной девушкой, было бы интересно узнать, что повлияло на ее характер.

Но нет, поддаваться нельзя. Если Викторайн подумает, что ему интересно то, что она хочет сказать – уже не отстанет.

– Очень сожалею, что разочаровал вас. Ну, коль я стал неинтересен, вам тем более пора отправляться домой.

– Я этого не говорила, маркиз. Я сумею вас перевоспитать, если потребуется. Только для начала вы должны на мне жениться.

– Вот это совершенно невозможно. Я уже женат.

– Это только вопрос времени.

– Очень долгого времени, мадмуазель Ансел о. Я намерен быть мужем Сандрин Вилье всю свою жизнь.

– Какой вы все-таки упрямец! Прошу вас, выслушайте меня до конца. И ваш брак не будет так уж долог.

Анри понял, что она не отстанет. Поэтому он взглянул на Викторайн и со вздохом произнес:

– Говорите, Викторайн.

– Вижу, вы поняли, что у меня действительно есть ценная информация. И, судя по вашему лицу, догадались, что она не очень приятная.

Анри решил не говорить, что его выражение лица связано с самой Викторайн, и только еще раз вздохнул и придал лицу еще более скорбное выражение. А девушка, воодушевленная его внешним видом, продолжала:

– Вы, наверно, знаете, что я училась в Париже! – При этих словах Викторайн приосанилась и горделиво вскинула голову, словно говоря «да, я совсем не простая девушка!». – Только вот пару лет назад была вынуждена перейти на домашнее обучение.

– Да, я помню, ваша тетушка весьма красноречиво рассказывала о том, что лучшие учителя не прозябают в школах. Их можно найти только в частном порядке и за большие деньги.

– Я знаю, ходили разные слухи, – обиженно надула губки Викторайн, – что, мол, я не смогла справиться с программой и все такое прочее. А ведь это совсем не так! Это папенька забрал меня оттуда. Он сказал, что девушке вроде меня там не место. Что я создана для того, чтобы служить украшением мужу и рожать ему детишек. – При этих словах она победоносно посмотрела на Анри. – И вы знаете, папенька прав. Я действительно слишком красива. И просто создана для мужа вроде вас, Анри. Не то, что некоторые.

Анри был согласен с мыслью отца Викторайн, что девушка создана для семьи. Причем такой, где будет множество слуг. Ибо сама Викторайн делать решительно ничего не умела. И учиться этому не желала. А что до ее красоты – она была весьма специфична. Редкие светлые волосы, которые превращались во что-то похожее на прическу лишь в умелых руках горничной, явно использующей накладные пряди. Землистый цвет лица проглядывал даже через толстый слой белил. Невыразительные серые глаза, в которых не было иных мыслей, кроме одной – как удачно выйти замуж.

Небольшого роста, она была некрупным ребенком. Но за последние два года, ознаменованные почти полным бездельем и постоянными трапезами, значительно прибавила в весе. Даже человек, не сведущий в моде, мог понять, что одевалась Викторайн по меньшей мере странно, выбирая для наряда цвета и фасоны, которые абсолютно ей не шли. И только подчеркивали ее полноту, невыразительность черт и странный цвет лица.

Сандрин была другой. Небольшой рост, изящная фигура. Женственные формы. Она была ему чуть выше плеча. А это значит, что он без труда мог зарыться лицом с ее шикарные каштановые волосы. Уж не с ее-то волосами было сравнивать волосы Викторайн! Он мог сказать это совершенно точно, ведь видел густую копну мягких волн, разметавшихся по подушке сегодня ночью.

Персикового цвета кожа, которая покрывалась прелестным румянцем на щеках, когда она краснела. Она точно не нуждалась ни в каких ухищрениях вроде белил и румян, которыми так любили пользоваться иные придворные дамы. А ее глаза… В них было что-то, что не давало ему покоя ни на секунду, даже когда сама Сандрин была далеко.

– Это все, Викторайн? – Разговор стал порядком надоедать Анри.

– Ну что вы, маркиз, я только начала! – Викторайн даже обиделась.

– Тогда советую вам поторопиться, гости могу начать искать меня, все же этот праздник – в мою честь.

– О, я не стала бы переживать по этому поводу. У вас еще будет время насладиться ролью новоиспеченного мужа, когда мы с вами поженимся. Уж тогда мы точно устроим такой прием, что все родственники и соседи обзавидуются… – И девушка мечтательно закатила глаза.

– Викторайн! – В голосе Анри появились угрожающие нотки, и девушка заговорила быстрее, боясь, что он передумает слушать ее.

– Так вот, я хочу сказать о той школе. В ней училась и ваша нынешняя жена. Да-да, она училась там же, где и я. Уж не знаю, за какие там заслуги! – Викторайн снова закатила глаза, только на этот раз от недоумения по поводу способностей Сандрин. – И она закончила ее. А это может означать только одно: ваша жена выполняет приказы короля. Не удивляйтесь. Я знаю, что нам там говорили. Я, конечно, слушала это все только месяц, а потом папенька меня оттуда забрал. Но я же не дурочка, кое-что все же поняла. Только вот никак не могу взять в толк: зачем вы понадобились королю? Я, конечно, не должна была вам об этом говорить. Ведь все это большая тайна. Но я не могла молчать, ведь это все может плохо закончиться. А ведь у нас с вами впереди еще целая совместная жизнь.

– Что вы имеете в виду, Викторайн? – процедил Анри сквозь зубы.

– Ну, мы поженимся и все такое…

– Я не об этом, – в голосе Анри слышался металл. – Что вы имели в виду, когда сказали, что моя жена исполняет приказы короля?

– Ну, школа… «Белая Лилия»… может, слышали? Там нас учили разным вещам. Сначала как в обычной школе. А потом стали объяснять разные предметы. Не могу вам всего сказать. Только поверьте, ваша жена здесь не просто так. Только вот зачем?

А вот это Анри знал точно. Знал, зачем он понадобился королю. Пусть даже не столько ему самому, сколько тем людям, что крутятся вокруг. Король очень податлив, и повлиять на него ничего не стоит.

– Викторайн, вы все сказали? Теперь можете отправляться домой. – Анри строго взглянул на девушку, кивком указав на дверь.

Викторайн победоносно улыбнулась и вкрадчиво произнесла:

– О, маркиз, я так сожалею, что принесла плохие новости. Да, думаю, вам нужно отдохнуть. Я пойду, не провожайте. Думаю, вы должны немедленно оставить эту женщину. Полагаю, с тем, чтобы расторгнуть ваш брак, проблем не возникнет. Мне так жаль, что вы остаетесь один… но не расстраивайтесь! Я готова скрасить ваше одиночество. Только скажите.

– Идите, Викторайн, – еле сдерживаясь, прошипел Анри.

Девушка кокетливо потрепала его по щеке и, взмахнув юбками цвета спелого персика, который удивительным образом делал ее еще некрасивее, скрылась за дверью.

Анри остался один и задумался.

В словах Викторайн определенно была правда. Только вот какая? Неужели Сандрин Вилье послали следить за ним? Но каким образом она собиралась это сделать? Ведь вначале она совсем не стремилась стать его женой. Она упорно хотела уехать домой. И сделать это как можно скорее. И категорически не желала жить в его доме.

Может быть, все это часть хитроумного плана, составленного для того, чтобы заманить его в свои сети, заставить жениться на ней и разведать все его тайны. А если это так, то ей это почти удалось. Он был готов сегодня же ночью рассказать Сандрин Вилье все и позвать с собой. Но ничего. Теперь, когда он знает все, у нее ничего не выйдет.

О-о-о, какая она все-таки бесстыжая врунья! Сейчас он пойдет и все ей скажет!

Сделав несколько быстрых шагов в сторону двери, Анри остановился.

Нет, нельзя совершать опрометчивых поступков. Почему он так безоглядно поверил этой Викторайн? Потому что понимает, что у него есть, что скрывать. И чего он добьется, выгнав Сандрин из дома? Только подтвердит подозрения приспешников короля, только и всего.

А что, если так и было задумано? И разговор Викторайн с ним – тоже часть их плана? А что, если Сандрин согласилась на брак с ним просто так? Оттого, что он ей нравится? Да еще эти странные перемены в ее настроении…

Нет, он не будет делать поспешных шагов. Пусть все идет своим чередом. Так, словно он ничего не знает. Но что-то предпринять все-таки можно. Например, осмотреть вещи Сандрин Вилье.

Глава 7

Через два часа Сандрин окончила беглый осмотр всех комнат в доме.

Ей удалось заглянуть даже в те из них, которые были заперты на ключ. Замки в дверях были совсем простые, и обычной шпильки оказалось достаточно, чтобы открыть их. Ей не пришлось даже идти в свою комнату за набором отмычек, тщательно спрятанных в тайнике под вторым дном маленького сундучка с расческами.

Но это ничего не дало.

Комнаты были похожи одна на другую – кровати, зеркала, шкафы, тумбочки. Белые, золотистые, светло-зеленые, розовые покрывала, шторы и обои – все слилось в калейдоскопе. Тот, кто оформлял эти комнаты, явно не обладал фантазией. От общей картины отличались только кабинет и библиотека – оформленные явно другим человеком, они показывали и твердый характер обладателя, его силу и великолепный вкус во всем. Дорогие породы дерева, затейливые узоры ножек столов и стульев, красивые кресла, оригинальная отделка стекол и обрамления книжных шкафов – все настолько гармонично сочеталось в двух этих комнатах и так отличалось от увиденного ранее, что, казалось, это были дома двух разных хозяев. Хозяев, настолько не похожих друг на друга, как были не похожи интерьеры, скрывавшиеся за массивными дверями.

Но даже в кабинете и библиотеке не оказалось ничего заслуживающего внимания – только книги да счета, рассказывающие о затратах на содержание этого большого поместья и на торжество, которое сейчас было в самом разгаре.

Последние бумаги показались Сандрин довольно занимательными, и она с интересом почитала их, придя в итоге к выводу, что траты эти довольно неразумны, и без некоторых вещей можно было бы вполне обойтись, а на чем-то и существенно сэкономить.

Ну зачем было заказывать вино из тех мест, откуда она родом? Ведь и в Бордо, которое значительно ближе, оно вполне сносное. Хотя и не чета тому, что производят на виноградниках ее семьи. Но все же. А что уж говорить про кухню! Вполне хватило бы и половины всего, что было приготовлено. Так нет же, Анри понадобилось готовить еще и блюда ее родного Прованса.

А цветы? Зачем столько цветов? Ведь они не проживут и нескольких дней.

К чему понадобилось шить в гостиную новые шторы? Да еще доплачивать портнихе за скорость, ведь заказ был сделан всего пару дней назад.

Вдруг поймав какую-то мысль, Сандрин вновь оглядела все документы. Так и есть! Все эти расходы были совершены уже после того, как она прибыла в дом маркиза Лекавалье. А, учитывая какие это были траты, можно было сделать вывод – это все было для нее. Конечно, это было приятно. И означало, что, либо она ему нравится, – что упрощало ее задачу по раскрытию тайн, либо то, что он старательно делает вид, что она ему нравится, чтобы усыпить ее бдительность. А это было уже плохо. Значит, маркизу есть, что скрывать.

Из просмотра бумаг и комнат Сандрин сделала один, лежащий на поверхности вывод: ее муж явно очень богат. И ему явно не мешало бы поучиться экономить. Но это не стало новостью: она подозревала это и раньше.

Как бы там ни было, про себя Сандрин решила, что непременно возьмет ведение домашнего хозяйства в свои руки, а то так недолго вообще остаться без средств к существованию. Возможно, она проведет в этом доме не так много времени. Но все равно постарается научить маркиза тратить имеющееся разумно. Возможно, это пригодится ему в будущем… если оно, конечно у него будет.

Последняя мысль показалась Сандрин довольно грустной. Ведь маркизу Лекавалье не так много лет. А если опасения короля на его счет подтвердятся, то его обязательно повесят. Так может, просто, Анри Лекавалье подозревает такой исход и потому ведет разгульную жизнь?

Ведь если разобраться, кому тогда достанется все нажитое, если его не станет? Детей нет, родители далеко, жена, то есть сама Сандрин, появилась только сегодня. Как долго она пробудет здесь? А если для того, чтобы разгадать эту тайну, понадобится год, и за это время у них появится ребенок? Что будет с ним?

Король наверняка отнимет у него все, что есть. Да еще и титула лишит. И Анри Лекавалье совсем не заботят эти проблемы! Или заботят?.. А если так, он должен весьма перемениться после свадьбы.

Как хорошо, что Сандрин – под защитой короля! А это значит, что ей сохранят и титул и привилегии. Удар, нанесенный по маркизу Лекавалье, не должен коснуться ее семьи.

Занятая такими мыслями, девушка спустилась по лестнице в холл и обнаружила у самой двери какое-то скопление людей. Явно здесь стояли члены одной семьи – отец, мать и их дочь. Да еще и дворецкий маркиза Лекавалье. Несмотря на то, что гости явно покидали дом, самого Анри видно не было.

Сандрин решила проявить себя радушной хозяйкой и, спустившись до самой двери, произнесла:

– Уже покидаете нас?

Гости и дворецкий обернулись к ней, и Сандрин посмотрела на их лица. Любопытное у мужчины, снисходительно-пренебрежительное у дамы постарше. И торжествующее у… Нет, этого просто не может быть! Перед ней стояла Виктор айн Ансело. И, судя по схожести лиц остальных присутствующих – ее родители.

Сандрин помнила эту девушку. Сбежавшую из школы два года назад, когда у них только-только начались серьезные занятия, а не эта ерунда, что преподают в любой школе для девочек.

Викторайн в школе не любили. Она завидовала каждой из учившихся там девушек и злилась за свои неудачи на всех вокруг, кроме себя. А потому никто не расстроился, когда мадмуазель Ансело в один прекрасный день собрала свои вещи и, сев в карету, укатила в сторону фамильного поместья.

Оставшись вшестером, тем же составом, что они и окончили школу несколько дней назад, девушки гадали, что же послужило истинной причиной бегства Викторайн Ансело. Ее глупость или боязнь отца, что дочь не сможет выполнить задание и опозорит его перед королем, да и сама, чего доброго, погибнет.

Всем давно стало понятно, что мадмуазель Викторайн оказалось в школе только по протекции своего отца, графа Ансело. Зная, что король оказывает покровительство одной из школ, граф решил направить на обучение туда свою дочь. И замолить тем самым свои грехи перед королем, вдруг заподозрившим графа, одного из самых верных своих сподвижников, в желании изменить власть. И, хотя все это были лишь слухи, и король понимал, что в этих слухах нет ни толики правды, и рождаются они только из зависти за особое расположение короля к графу, – остановить эту болтовню Людовик был не в силах. Просто оттого, что сам боялся что-то сделать не так.

А потому предоставил графу самому разбираться с возникшими трудностями, надеясь лишь, что все как-нибудь образуется само собой.

Но, хоть отцу Викторайн и хотелось быть поближе к правящему монарху, глупость его дочери помешала ему решить эту проблему самым коротким путем. Уже через несколько месяцев обучения всем учителям стало понятно, что умственные способности Викторайн Ансело не позволят ей совершить хоть сколь-нибудь значимых дел, кроме, пожалуй, выбора блюд на обед. Да и то – если на этот обед не явится никто, кроме самих хозяев. А посему дальнейшая учеба Викторайн смысла не имела. Ее участие в каких-либо делах нанесло бы короне больше вреда, чем пользы. О чем и был представлен подробный отчет королю.

Но граф Ансело к тому времени уже успел помириться со всеми недругами, чем заслужил расположение короля. А раз так, графу было выгодно, чтобы его дочь и дальше оставалась в школе.

Но здравый смыл должен был рано или поздно восторжествовать. И король пришел к выводу, что Викторайн необходимо перейти на домашнее обучение. Иначе ее невысокие способности вкупе с высоким желанием поговорить с кем угодно о своей особой миссии приведут к весьма плачевным последствиям. И о его замысле по подготовке девушек-шпионок придет конец.

И перед самым началом посвящения девушек в тяготы будущего предназначения Людовик сказал графу Ансело, что он перестает оказывать покровительство школе, и его верным подданным больше нечего там делать. Граф воспринял это так, как и было задумано. Раз король больше не участвует в финансировании школы, то и учиться его дочери там больше незачем. Естественно о том, что все это ложь, придуманная специально для него, равно как и истинную причину существования школы граф так и не узнал.

И Викторайн покинула школу всеобщему удовольствию сторон. Только вот исполнение, как всегда, затянулось, и мадмуазель Ансело уехала из монастыря чуть позже задуманного.

И вот теперь Сандрин видела эту девушку прямо перед собой. Несмотря на всплывшие в ее памяти воспоминания, Сандрин продолжала улыбаться, хоть гости и не ответили на ее улыбку.

– Это семья графа Ансело. Они уезжают, – сказал дворецкий то, что Сандрин уже и так поняла.

– Позвольте покинуть вас, – быстро произнес граф и скрылся за дверью, словно боялся, что Сандрин будет уговаривать их остаться. Или чего доброго начнет выяснять причины их скоропалительного бегства. За ним последовала и графиня.

Только Викторайн Ансело, задержавшись на секунду в дверях, почти шепотом произнесла.

– И тебе недолго пировать, милая. Скоро твой муж оставит тебя и прибежит ко мне. Скоро… как только избавится от тебя, Сандрин!

И, кинув последний победоносный взгляд на девушку, вышла за дверь.

А Сандрин отправилась к гостям. Как бы там ни было, а выполнять обязанности хозяйки необходимо, хоть она и поняла намек Викторайн. И поняла его правильно. Анри Лекавалье знает про нее больше, чем Сандрин хотелось бы. Сейчас он знает о ней столько же, сколько и сама Викторайн. И только время покажет, кому из двух девушек – Сандрин или Викторайн – маркиз верит больше.

Ведь Сандрин собиралась как можно скорее поговорить с Анри. И убедить его в том, что, выходя за него замуж, преследовала лишь одну цель – быть рядом с любимым мужчиной.

Если бы Сандрин не решила так рано обследовать дом с целью разузнать как можно больше о своем муже, а была там, где ей и положено – с гостями, она бы не столкнулась с семейством Ансело, и еще непременно заметила бы, что предмет ее размышлений – ее муж – также оставил этот праздник. И, учитывая ее характер, Сандрин непременно отправилась бы за ним и могла бы предотвратить разговор маркиза с Викторайн…

А также то, что последовало за эти разговором. Но произошло то, что произошло, и сейчас Анри Лекавалье вот уже несколько десятков минут занимает одно дело: узнать побольше о своей жене. И с этой мыслью молодой муж методично обследует вещи новоиспеченной жены.

И, хотя оставить незаметно гостей ему оказалось несколько сложнее, чем Сандрин – как-никак он был хозяином дома, и все хотели поздравить его со свершившейся женитьбой – присутствующие, поглощенные занимательной беседой и вкусной едой, все равно мало что заметили.

Закончив разговор с Викторайн, Анри поднялся в спальню жены и долго обследовал ее багаж, часть из которого служанка уже успела разобрать. Минут за двадцать он успел осмотреть все – ее платье, белье, косметику. Но поиски ничего не прояснили. Единственное, что его немного удивило – это отрезы ткани, нитки и всяческие аксессуары для шитья, которые были бы более уместными для портнихи, а не для девушки знатного рода. Но, возможно, его жена просто не знала, найдет ли у местной портнихи что-то подходящее в случае, если ей понадобиться сшить новое платье.

Поиски немного утомили Анри, и он решил, что пора возвращаться к гостям. А то, чего доброго, его долгое отсутствие может показаться странным. В гостиную он спустился по черной лестнице, предназначенной для слуг. Потом снова оказался в маленьком коридорчике, где не столь давно состоялся их с Викторайн разговор.

Преодолевая ступени, Анри заметил, что солнце уже начало садиться, а это означало, что гостям пора разъезжаться по домам. Ему полагалось остаться с женой наедине. Делать этого маркиз уже не собирался, а потому надлежало спровадить из поместья всех гостей до единого. Даже тех, кто, разгоряченный напитками, не сможет сделать этого самостоятельно. Для этих целей Анри даже прикинул, которые из слуг могли бы доставить таких гостей до их собственных постелей. В конце концов, он затем и платит им жалование, чтобы они помогали ему в решении проблем.

Отправить всех до единого прибывших по домам было необходимо для того, чтобы гости ничего не заподозрили. Чтобы не вызывать ненужных подозрений еще и по поводу своего отсутствия, Анри прошел через кухню и распорядился подавать десерт, завершавший сегодняшний обед. Но этот маневр с черной лестницей не позволил ему увидеть, как по парадной спускалась его жена, крайне озадаченная тем фактом, что ей не удалось обнаружить при осмотре дома каких-либо тайн. И он даже не увидел ее встречу с семейством Ансел о.

В гостиную они вошли одновременно, только с разных сторон.

У Сандрин помялось платье, так как она приподнимала и опускала подол, стараясь не шуметь, когда передвигалась по дому. У Анри в волосах было маленькое перо, которое попало туда, когда он обследовал ее сундуки. И те гости, что все же заметили через какое-то время их отсутствие, и те, что просто увидели их сейчас, решили, что молодым просто не терпелось остаться наедине.

Молодожены также увидели друг друга. Но, в отличие от гостей, в голове у них были совсем иные мысли. Анри подумал, что жена отходила прихорашиваться, а Сандрин – что муж следил за тем, чтобы на кухне все шло по плану. Внешний вид друг друга не произвел на них такого впечатления, как на гостей: все их мысли были заняты увиденным и услышанным несколько минут назад.

Сандрин решила, что ей просто необходимо поговорить с Анри. Осторожно выяснить, что он знает о ней, рассказала ему что-то Викторайн или нет. И убедить его, что все это ложь.

Когда Анри увидел Сандрин, такую прелестную и немного растерянную, у него появилось только одно желание – чтобы Сандрин убедила его, что все, что несколько минут назад сказала ему Викторайн – выдумка. И ему было все равно, как она это сделает.

Не опуская глаз, они двинулись навстречу друг другу. Приглашенные музыканты что-то играли, и несколько гостей кружились в танце. Но, несмотря на это, супругам удалось без помех приблизиться. Они встретились ровно посередине гостиной.

Музыка все еще играла, и Анри взял Сандрин за талию, чтобы закружить ее в танце и забыть обо всех мыслях, беспокоящих его.

В ту же минуту заглянул ей в глаза. В них отразились все его мысли, вся его боль и страх. И Сандрин все поняла. Поняла, что король был прав, приставив ее следить за этим человеком. Что ему действительно есть, что скрывать. И ей придется выяснить, что это за тайна. Если до этого Сандрин еще сомневалась в правдивости того, что сказала ей настоятельница, то сейчас сомнений в этом не оставалось. Анри Лекавалье не только был редким мотом и повесой, но и еще делал что-то такое, что наносило вред королю, а значит, и всей Франции.

Всего на секунду промелькнула в глазах Сандрин нотка удивления и решимости, но этого было достаточно, чтобы Анри понял – Викторайн права. Сейчас он увидел в глазах своей жены, что она не девушка, поддавшаяся его чарам, а потому вышедшая за него замуж. Она была девушкой, сделавшей это с вполне определенной целью – собрать на него информацию и передать ее королю.

Этого он ей простить не мог. В ту же секунду руки, державшие ее за талию, опустились, и маркиз отошел в сторону, примкнув к группе беседующих о чем-то мужчин.

Сандрин догадалась, что Анри все понял. И потом еще много лет корила себя за эту несдержанность во взгляде, за это мгновение. Мгновение, которое изменило их жизнь навсегда.

Стоя посередине комнаты в прелестном платье с серебряной вышивкой, пусть и чуть помятом, с выбившимся из прически локоном, который очень живописно спускался по ее шее, Сандрин смотрела на маркиза Лекавалье. Ей было очень хорошо, когда он был рядом, и очень уютно в его объятьях. И она поверить не могла, что так ошиблась в этом человеке. Какая же боль была в его глазах несколько минут назад! Это не был взгляд человека, который делает что-то специально, чтобы причинить зло другому, и заботясь о собственной выгоде. Это была боль мужчины, которого не поняли. Не поняли его мыслей, взглядов, убеждений. Боль человека, которого предали.

Смотря на него, Сандрин осознала, что есть разные взгляды на мир. И они не обязательно неправильные. Даже если и отличаются от взглядов и желаний короля.