Текст книги "Человек с улицы Литературной"

Тщета пустоты

Почему наши ученые-филологи так любят философствовать (используют терминологию из философского, юридического, социологического и других подобных словарей, забывая родной язык, неужели он так беден, что невозможно обойтись без всех этих чужих – измов)? Для матерого, со степенями филолога это непростительно. Уходите себе на здоровье в дебри научной фразеологии на семинарах, конференциях, среди своих же изгаляйтесь на специфическом языке, но мы-то, читатели, тут при чем?! Пощадите наши уши, уважаемый профессор. Почему при прочтении вашей статьи я должна непременно пользоваться толковыми словарями, напрягаться, как студентка перед сдачей экзамена?

Мне так не хочется попасть в ряд амбивалентных душ, не мучиться и не аннигилировать по поводу маргинальности чужой пустоты… Ударить что ли гносеологическим тезисом по генезису!

Но если без шуток, мне нравятся публицистические работы, литературные изыскания профессора А. Андреева: в них есть немало открытий, они написаны прекрасным языком, автор эрудирован, приводит четкие аргументы, наполняя статьи убедительной эмоциональностью. Советую почитать статьи А. Андреева в журнале «Беларуская думка» и в других изданиях, не только белорусских. Уже за то, что уважаемый профессор по служебной необходимости одолел пелевинскую пустоту, честь ему и хвала. Мне кажется, здесь присутствует, кроме профессионального филологического подхода, еще писательское любопытство, ведь А. Андреев давно пробует себя на таком опасном и не всегда благодарном поприще, как литература. У него достаточно опыта, а также иронии в отношении собственных трудов. Это не скрыть, хотя автор иногда прячется за форму чужого дневника, как в случае с книгой «Легкий мужской роман».

Четыре года назад на книжной выставке в Минске А. Андреев подписал мне свой роман, который я не смогла дочитать до конца, но честно исписала карандашом страницы своими заметками, полными возмущения. Хотела отослать писателю его «низкий жанр» с такими читательскими комментариями, но потом раздумала, увидев хитроумность авторской издевки над своим героем и его многочисленными Люськами. Наверное, и такое сочинительство имеет право на жизнь, только не каждый читатель расшифрует скрытые сложные посылы писателя-филолога (или филолога-писателя?), облаченные в примитивные страдания героя, на фоне прибедненного бытового повествования.

Да, профессор А. Андреев профессионален, даже совершенен в извлечении и анализе знаковых смыслов пелевинской пустоты. Его академические знания, профессорские погоны, опыт ученого и писателя дают ему право пуститься в столь сомнительное путешествие, как прочтение пелевинской пустоты. Здесь я искренне уважаю профессорский эксперимент над собой, мне было бы жаль затратить свое время, зрение, душевный строй на эту казуистическую белиберду.

Но сегодня многим очень трудно справиться с авангардистскими веяниями литературной моды и меньше всего хочется быть застигнутыми врасплох: «Как? Вы не читали такого-то и такого-то автора? О нем говорят во всех столицах!» Ах, как не хочется прослыть провинциальным медведем! Как непростительно не знать новоявленных литературных звезд, это как брэндовые, раскрученные товары в дорогих бутиках. Из-за зашкаливающей цены они не доступны для массы, но все о них знают и толкуют. «Брендовую литературу» можно и не читать, но при случае щегольнуть на светских раутах какими-то именами, выдержками и цитатками, так как читать пустые бредни нормальному человеку часто просто не под силу и даже порой опасно для душевного здоровья. Но не будем о столицах и литературных салонах. Спустимся на землю.

Для знающего читателя все становится ясным уже на пятой, если не раньше, странице книги столь раскрученного и модного писателя, порожденного новым временем, ТВ, рекламой издательства и востребованного таким же новым читателем с клиповым, фрагментарным мышлением. Оставим это занятие для их же «рафинированной» тусовки, пусть тешатся и наслаждаются пустотами, дырами, блефами, фантомами, кодами, тенями, пустынями, миражами… Это путь в мистическое Никуда, все в ту же пелевинскую пустоту, последствия которой уже дают о себе знать в искривленном сознании многих. Но вот последователи и адепты чуждой, навязываемой лжелитературы относят себя, и это неудивительно, к редкоземельным элементам, то есть к элитарной литературе, изымая из нее естественное, природное начало всей гаммы человеческих чувств. Сами равнодушно-холодные изнутри, они не могут создавать и делиться чем-то теплым, искренним и жизненно необходимым людям. В их сердцах и глазах давно застряли осколки чудовищного зеркала троллей. Опасное занятие чертовщиной в конце концов задевает и вовлекает любителей спиритической литературы в опасные игры со словом. Не навлечь бы беды. Как бы это шаманство не породило угрожающую пустоту в нас самих…

Мне интересен сам автор, сверх меры эгоцентричный экспериментатор со словом, зубоскал и насмешник В. Пелевин, он над всеми смеется, издевается и потешается, заманивая в свои лабиринты Пустоты, напуская такого тумана, дурноты, что становится тошно от его блефа. Наверное, я такая же «идиотка», которая не обманулась зевом дурманящей пустоты и продолжает задавать, задавать себе, другим и, в частности, профессору А. Андрееву детские вопросы, относя свой вопль «А король-то голый!» к сонму всех этих последователей пустоты, сумерек, закатов и прочей гнили, что поедает, как ржавчина железо, все самое лучшее, святое и достойное не только в литературе, но уже и в самой нашей жизни, спекулируя и передергивая прошлое, а значит, программируя ложной кодировкой и будущее. Их тьма, и они наступают, атакуют, манипулируют, жонглируют, как привокзальные шулеры-наперсточники.

Сначала вроде безобидно играя со словом, потом через слово – с нашим сознанием, одурманивая ядовитым туманом, подводя ослепших и безвольных к краю пропасти. Спуск вниз будет легким и быстрым, преисподняя примет всех. Только это не сказочная Баба-яга, весело потирающая руки в своей избушке. Это в сказке с хорошим концом крючконосая старуха разрешает Иванушке-дурачку поудобнее усесться на лопату, прежде чем затолкать его в печку. В нашем случае все опаснее и сложнее. Не думайте, что успеете соскочить и обмануть старуху. Многотрудный подъем вверх тяжелее, трагичнее, его осилит не каждый. Чтобы вытравливать из себя спесь, страхи и прочие страсти человеческие, нужны привитая закалка и силы. А где их брать, чем подпитываться, из пустоты, что ли?

Но не был бы профессор А. Андреев профессором, если бы своим проникновенным взглядом не искал в тех «текстах» зерна эстетики, «подобного рода «тексты» по-своему весьма обогащают вечно тонкий культурный слой, культурную почву». Но почему все так дружно толпой кидаются в дебри в поисках чистых источников или культурного слоя? Пойди туда – не знаю куда, найди то – не знаю что? Не от лукавого ли эти пустые поиски? Не оставляйте душу свою пустой, наполняйте ее любовью к ближнему, откликайтесь, сострадайте и помогайте словом, делом, откликом и даже материально. Как у кого получается. Не в чтении ли многих высокохудожественных книг прошлого, как и многих лучших образцов литературы настоящего, можно найти ответы на вечные вопросы? Одна пустая душа безмолвствует. И это точно будет взрыв, но породит ли он «новую духовно-художественную вселенную»? Вопросов много, мы посылаем их небу, Создателю, равнодушному соседу-курильщику по лестничной площадке, взрослым детям, грубой продавщице, давнему другу, много лет назад сгинувшему в прошлых днях, давно ушедшим близким, которых мне так не хватает в этом неуютном, меняющемся мире…

Заключительные слова профессора почти оптимистичны: «В рамках шага назад (с позиций культуры) писатель делает много мелких шажков вперед (с позиций литературно-творческих). Делает, что может». Но мне как обыкновенному читателю недостает более развернутого, определенного авторского видения и выводов А. Андреева, а он может себе это позволить в силу своей многолетней преданности филологии и некоего профессионального провидения. В моих человеческих и литературных исканиях мне как раз и недостает основательной надежды и той точки опоры, которую мог бы создать и поддержать во многих такой профессионал-литературовед, как уважаемый мной доктор филологических наук А. Андреев. Вряд ли в статье уместна открытая концовка, заставляющая читателей включаться в самостоятельное творчество. Хотя, может быть, я ошибаюсь, вновь перечитаю внимательнее статью, часто не все явно лежит на поверхности. Может, и профессор задал нам всем такую игру – чтение между строк.

Неўміручы час прозы

Идешь по улице в жаркий полдень и переходишь с солнечной стороны на другую, затененную. В жару ищем прохладу, прячемся от солнечных лучей, и это нормально.

Есть две стороны – одна солнечная, другая затененная. Так и в жизни: человек сам выбирает. Не буду размышлять, от чего это зависит, у меня сегодня другая тема.

Можно всю жизнь оставаться на темной стороне жизни и, наверное, находить в ее сумеречности и безысходности свое успокоение и, как это ни странно, свои радости. Если такой человек еще обретает здесь некую безмятежность духа, ответы на свои внутренние вопросы, то, может быть, его дальнейший путь будет связан с творчеством.

Солнечная сторона – не значит сплошные радости, праздники и беззаботность. Нет, перед человеком встают все те же проблемы выбора, духовного искания, но по-другому окрашено его существование и отношение к жизни. Порой в самой безвыходной ситуации такой человек не сгибается перед трудностями, не сдается, и помогает ему как раз тот желанный свет, преломленный не через мрачные тенета отчаяния, а отраженный от источника жизненного оптимизма и мужества.

Вот так и читатель. Он в череде невзгод, в опустошенности и непотребстве вынужден заниматься поиском целебных книг для души. Он и сам все о себе знает: часто бывает слаб, нечестен, ленив, боязлив, лукавит, бездельничает… Кто этим хвастает? А если и не знает всех глухих закоулков темной стороны своей улицы, то интуитивно их сторонится – переходит на солнечную сторону. По собственному желанию редко кто открывает потаенные уголки души. Лучше не тревожить тамошних драконов и демонов. Иногда так, в неведении, и проживешь свою тусклую жизнь.

Вот и в литературе есть писатели, творчество которых подчинено мрачному мистицизму, таинственности и непостижимости каких-то явлений, там много многозначных подтекстов и пластов, зашифрованных посланий и сновидений.

Не будем о книжных страшилках, типа вампиров и прочей детской дребедени, на которые многие издательства подсадили, как на наркотики, молодое поколение. Но оно вырастает, становясь вскоре равнодушным ко всем плодам детского воображения.

Мне, например, нравится в любых текстах обнаруживать тонкие намеки, эзотерические толкования, художественные загадки, талантливо сплетенные в интригу, они могут держать в напряжении поводья сюжета до конца произведения. Иногда особенно жестокосердные авторы оставляют для читателя нежелательные открытые концовки и незавершенные сюжеты. Как жаль, что приходится включать мозги, чтобы дофантазировать самим.

Но все другие отталкивающие и пугающие манифестации пограничных состояний никак меня не привлекают и не манят в свои изощренные дебри. Интуитивно чувствую дешевку и не попадаюсь на крючок. Я не спешу поглощать сгусток странной парапсихологии – результат болезненных рефлексий автора и медитаций в художественном тексте. Это уже дело вкуса каждого читателя.

Это мое отступление было необходимо только для того, чтобы прояснить собственные взгляды на суеверное визионерство как часть художественного творчества, чуждого мне, так как классика дороже всех новоявленных мистерий.

Так вот, открыла в очередной раз рубрику «Критика» в газете «ЛіМ» и захотелось на ее обедневших страницах найти если не критическую и потому суровую оценку современного произведения, то хотя бы качественный литературоведческий анализ. Вполне нейтральный, но профессиональный.

Статья А. Савченко «Неўміручы час прозы» в № 30 от 27.07.2012. Фамилия мне незнакома, так что не станем переходить на личности. Как мне кажется, в данном случае для автора было бы лучше подписаться псевдонимом. Но так как в нашем болоте давно царит спячка и все участники критического процесса привыкли без оглядки тащить в газеты и журналы все что ни попадя, придется нарушить редкими выстрелами вечную, почти «мертвецкую» тишину. Возьмемся за дело.

Могу поспорить, судя по компилятивной и по-школьному невыразительной стилистике, перед нами – ярчайший пример современной «критической мысли», ее продукт и перл в одном флаконе. Так распотрошим сей дохлый образец по всем правилам анатомии.

Однако такой халтуры, низкопробщины, да еще без истинного творческого подхода и подражательного уровня (в хорошем смысле – не в лучших традициях современной критики) давненько не доводилось мне встречать. Сразу хочу оговориться – ничего не имею против творчества писателя

А. Козлова, не о его персоне пойдет речь, но на его месте я бы подумала, каким образом вышла сея профанация, сослужив автору дурную службу. В заголовке статьи слово «час» доминирующее, центральное и системообразующее. Неожиданно для автора, а может, и нет, оно подчинило и вытеснило «прозу» – собственно то, что хотелось откопать в статье. Отсюда столько много сопутствующих в синонимическом ряду родственных значений – «катэгорыі часу, хронас, адзінка вымярэння, Месяц, яго фаза – Поўня, цыклы, Сонца, часовы перыяд, рэгламентацыі, тыдзень, рытм, месяц, год, тыдзень, астранамічныя велічыні, структура года і месяца, аўторак, cерада, чацвер, пятніца – пяты дзень тыдня (хто б сумняваўся!), амбівалентны, пятніца набыла антрапаморфныя рысы…».

Ну, как вам астропрогноз на неделю, год? Вы еще не устали переваривать магию астрономии вкупе с астрологией? Тогда записывайтесь на прием к будущему гадателю-иносказателю и хироманту: все-таки гарантированный доход, не то что скудные гонорары. Вам составят тесты и карты на совместимость партнеров по знакам зодиака. Цитирую: «Поўня – часовы перыяд, калі месяц дасягае роўнага росту, аказвае ўплыў на чалавека і асабліва на мужчын». Мужчины, торопитесь на прием, количество мест ограничено!

Из всего планетарного по масштабам и шаблонного по своей природе текста, а это почти полоса, изречений собственного сочинения наберется что кот наплакал, в основном в ход идут чужие мысли, автор ссылается на другие имена и авторитеты.

Например, приведены следующие фамилии. «Т. Шамякіна слушна заўважыла. І. Асаў адзначыў факт. М. Эліадэ слушна адзначыў». Если Татьяна Шамякина – имя действительно известное в нашей литературе и науке, то с остальными – неувязка.

Тот же Асов (если быть точным – не І. Асаў, а Александр Асов (Барашков)), как приводит ru.wikipedia.org, автор книг по славянской фолкхистори, а также романов, повестей, рассказов, поэтических произведений; известен в первую очередь как комментатор, публикатор и переводчик ряда якобы древних славянских текстов, наукой признаваемых поддельными.

«І. Асаў адзначаў факт непасрэднай сувязі начного свяціла са старажытнымі багамі і духамі продкаў. Месяц – самае буйное нябеснае свяціла, за якім могуць назіраць жыхары Зямлі. Пры гэтым ніводнае з нябесных свяціл не перажывае такіх змен сваей формы, як Месяц».

«Мирча Элиаде (Mircea Eliade) (1907–1986) – крупный румынский (американский) философ и исследователь, внесший огромный вклад в развитие науки религиоведения», – предоставляет нам информацию ru.wikipedia.org.

«М. Эліадэ слушна адзначаў, што Сонца заўсёды роўна сабе, ніколі ні ў якім сэнсе не знаходзіцца ў станаўленні, яно – сімвал вечнасці, устойлівасці, самастойнасці. Яно адзінае мае доступ у свет продкаў, пры гэтым вяртаецца адтуль у гэткім жа першародным стане. Месяц жа прыбывае, змяншаецца і знікае, ен падуладны ўсеагульнаму закону станаўлення, нараджэння і смерці».

Без комментариев.

Может, оттого пишутся такие статьи «ни о чем», что с современной критикой у нас совсем туго. Поэтому обслуживают издания в основном филологи-литературоведы, люди ученого толка и склада, а это уже другие профессия, стилистика, другой подход – академический.

Студентов в стенах alma mater учат вести научные дискуссии, оформлять курсовые и дипломные работы. Здесь все должно быть подогнано под методические рекомендации: список использованной литературы – строго по алфавиту, ссылки на цитаты, не перекосить бы с объемом во вступлении, наполнить доказательной базой главы теоретической части, главы практические – примерами и документами из приложений, нельзя переборщить с выводами в заключении.

Целая наука по оформлению. Но часто такая «наука» за красиво отлакированным и прилизанным фасадом выхолащивает саму суть темы. Вот и приходят в нашу критику такие скоропеченные, без пяти минут «кандидаты» в аспиранты за очередными кандидатскими корочками. А им что надо для защиты? Правильно, публикации по темам, выбранным преподавателями. А это тоже отдельная история, не менее темная и тайная, чем мистические романы.

Хорошо известно, и не только в научных кругах, как доценты и профессоры трудятся над сбором данных для очередной своей монографии. Рекрутируются для изысканий дополнительные мобильные, интернет-подкованные молодые мозги и силы. Вот те отчаянно и штурмуют литературные издания своими сомнительными «открытиями и находками» в надежде сыскать поддержку в глазах уважаемого профессора. Зачтется, в зачетке все зачтется.

Но ведь публикуют, я вам скажу, и как публикуют! Доказательства не заставят себя ждать, сделаем антирекламу: читайте «ЛіМ» и рубрику «Критика»… и вы не найдете там современной честной критики!

Единицы из многих «остепененных» и «защищенных» останутся верны настоящей литературной критике, большинство же, как выпавшая соль в осадке, устроятся на кафедрах и будут делать ученые карьеры преподавателей, кто-то лучше, кто-то хуже.

Но что взять с молодых кандидатов в большую литературу, где им учиться, с какими такими блестящими примерами отечественной независимой критики сравнивать свое низкопробное вегетарианское творчество? Вот имеем астропрогнозы, где на полном серьезе заявляют: «Аўторак – другі дзень тыдня, які, у адрозненне ад панядзелка, надзвычай спрыяльны для распачынання разнастайных спраў… Пятніца – пяты дзень тыдня, які мае сімволіку жаночага пачатку». (!!!)

Вот так открытие в литературе, эка невидаль! Любая хозяйка вам скажет, что солить капусту надо в новолуние, будет она стоять долго, получится ядреной и крепкой, а в полнолуние – мягкой и горьковатой. По лунному календарю квасить капусту лучше в «мужские» дни – понедельник, вторник, четверг. Ну как, успели записать?

А где же сама проза А. Козлова? И почему наш предсказатель ее никак не классифицирует: антиутопия, остросюжетная литература, мистический триллер, фантастика, фэнтези, ужасы, утопия?

Напрасно я искала на газетной полосе хотя бы крупицы того, что хотел выразить писатель своим творчеством, остались одни заголовки – «Я і Прарок-Уродка», «Дзеці ночы».

Не пора ли литературному изданию столь почтенного возраста закрывать литературную лавочку, чем гнать чистую возгонку-сублимацию и дурить читающей аудитории мозги? А может, стоит попробовать более актуальные, а главное, доходные рубрики нового века – «Астрокабинет для мужчин» или «Лучшие кулинарные рецепты недели». Все ж полезнее, чем бессодержательная псевдонаучная «отсебятина».

«Поўня стала прадметам адмысловых адносін у народнай свядомасці».

Из пяти колонок статьи в первых двух автор пространно изъясняется о Луне и полнолунии, о лунных циклах, практически не имеющих прямого отношения к анализу ожидаемой прозы. Разве что прозвучали стародавние названия – «межы, маладзік, поўня, ветах, збыта», и то от них польза – необразованные читатели чуть расширят свои познания.

Наконец-то дотащилась сквозь рассуждения о фазах Луны, давно ставших в наш циничный век банальностями, до названия произведения – «Мінск і воран, Парыж і здань». Автор статьи снова старательно, как учит тому тощая университетская методичка по оформлению курсовых работ, приводит ровненько три цитатки из романа. Кстати, потом их никак не комментирует с точки зрения рассматриваемого предмета – прозы А. Козлова, продолжая ссылаться на прописные истины: «Яшчэ адна традыцыйная адзінка вымярэння часу – тыдзень…».

Мне становится уже интересно, что же припас дальше дотошный исследователь Солнца и Луны, с трудом пробиваясь через хроносы, амбивалентность, антропоморфность и фазы небесных светил. Понимаю, что автор статьи умеет прятаться в цитаты романа, как в тучи, не хуже анализируемых ею звезд. «Менавіта ў час Поўні пачынаюць дзейнічаць нячыстыя сілы».

Как там в детстве девочки рассказывали в лагере перед сном? «В одном черном-черном городе, на одной черной-черной улице, в одном черномчерном доме, на черном-черном потолке висит черный-черный гроб, а из этого черного-черного гроба вылезает…»

И было страшно – аж жуть! За окном во мраке ночи грозно качались деревья, маленькие березки, которые все видели днем, вдруг превращались в махины-великаны, утробно завывал ветер, и хотелось немедленно провалиться в спасительный сон. Завтра, завтра будет бодрое утро, синеесинее небо, утренний холодок и роса будет обжигать пятки…

Вечером страшные рассказы повторялись, и было так же жутко, и внутри все обмирало… «Варта адзначыць, што тыдзень у цэлым і кожны яго асобны дзень уступае ў складаныя ўзаемаадносіны з такімі адзінкамі вымярэння часу, як месяц і год». И что же дальше? Мы перешли уже меридиан статьи, но никак не можем выбраться из топи астрономических терминов.

Тут мне трудно судить автора, но думаю, что некое школярство – спишу чужое и выдам за свое, и так сойдет – стыдливо скрывает обыкновенное заимствование. Здесь нет творческого подхода, свежих мыслей и, как следствие, перед читателем – бесплодная статья.

О каком здоровом честолюбии, азарте и дерзновении может идти речь?! А без здорового честолюбия и желания иметь свой узнаваемый стиль, свой почерк и жанровый репертуар в критике и делать нечего.

Мне вдруг захотелось обыграть заголовок статьи. Автор не оставляет никакой надежды неумирающему времени прозы. Время неумолимо. А проза? К сожалению, даже великие произведения одного столетия уже не читаются в другом. И на расстоянии того же хроноса прежнее величие прозы часто меркнет, не выдерживая испытания тем же временем.

Так о чем же мистическая проза А. Козлова? Из статьи А. Савченко я не поняла, и думаю, никто не поймет. Мне показалось, что проза названного писателя или любого другого – Иванова, Петрова, Сидорова – всего лишь твердо выстроенная концепция автора статьи вокруг Луны и ее фаз. В данном случае для А. Савченко важнее ее узкоспециальная тема, о которой читателю ничего не известно, но которую будущему диссертанту приходится разрабатывать для собственной пользы, но никак не для критики или литературы. Идет слепая подгонка ученой концепции под «Неўміручы час прозы», или формы под содержание, в этом и заключается непоколебимая формальность, а никак не наоборот.

Наша автор, однако, увлеклась с трактовкой заезженных, старых тем о небесных светилах, что «заболтала» в конце концов себя. И поверила, что мистическим образом это как-то вызовет бестелесных духов из других повестей А. Козлова, перепутав спиритический сеанс с литературным анализом. Мне стало неловко и даже жаль трудов А. Козлова. Я-то вот не читала его роман в мрачной обложке триллера и (спасибо астропрогнозу!) уже не возьмусь.

«У структуры года і месяца ёсць прамежкі часу, надзеленыя станоўчай сімволікай, а ёсць такія, да якіх народная свядомасць ставіцца з вялікай насцярожанасцю».

Но выводы кое-какие напрашиваются сами.

Что дает такая «критика» писателю, читательской аудитории, литературе, авторитету газеты? Если рассматривать ее как ученическую пробу пера, то газете пора предусмотреть «детские ясли», заранее оговаривая условия такого предприятия. Дескать, будьте снисходительны, где-то же молодежи надо практиковаться, учиться. Пока они оперятся, станут на крыло – до мастерства полетов высшего пилотажа ой как далеко.

Мы их будем печатать, но и пусть будут готовы, что их пощипают острые клювы критиков-профессионалов, и пусть не забудут учтиво сказать «спасибо». Всем будет польза, и связь между поколениями, как говорится, не будет порушена.

Но если серьезно, пора бы руководству издания озаботиться, ведь если и дальше будут выпускаться «в люди» такие ученические «творения», то такая тенденция может привести к литературному изоляционизму, пустоте и самообману, отбив вкус к литературе и современной критике.

Может, Анне Савченко уйти от греха подальше, например, в ХIХ век, там уже все давно расставили по полочкам, отсортировали, отклассифицировали всех и вся, а с современной, новорожденной литературой опасно работать человеку неопытному: гляди, еще и под раздачу попадешь. И отнюдь не пряников.

Не устану повторять: со времен литературы ХIХ в. известно, что критик (критика) судит литературу, а литература судит реальность.

В нашем прискорбном случае нет ни критики, ни литературы, ни реальности, один оптический обман или мистический, уже и не разберусь.

Да, чуть не забыла, какой сегодня день? Cреда. Погадаю по тексту, что там сказано: «Аўторак – як і чацвер – так званыя «мужчынскія», а таму шчаслівыя дні, супрацьстаяць нешчаслівым дням – «жаночым»: серадзе і пятніцы».

Ах и ох, не видать мне в женскую среду 1 августа моего счастья! Как и «ЛіМу».

Газета выходит строго по пятницам в несчастливый женский день…