Текст книги "Бойтесь своих желаний"

Глава первая

В гостях у сказки

– Да неужели? Наша английская королева собственной персоной! – раздалось за спиной.

Мне захотелось провалиться под землю. Скроив вежливую улыбку, я повернулась и застыла, разглядывая свою заклятую подружку Дашку Матвееву. Мы не виделись пару лет, но Дашка изменилась так, что, не окликни она меня, я бы прошла мимо.

Матвеева же, скользнув острым взглядом по моей правой руке, презрительно бросила:

– Всё принцев ждёшь?

– Нет, я на такую мелочь не размениваюсь. Жду короля.

Дашке мой ответ не понравился, она всадила новую шпильку:

– Поторопись. Время безжалостно, не успеешь оглянуться – пенсия.

– Если ты забыла, мы – ровесницы.

Дашка ухмыльнулась, повертела перед моим носом правой рукой, давая возможность рассмотреть обручальное кольцо, и доложила злорадным тоном, что вышла замуж. Ой, мама, сейчас умру от зависти.

– И кому же так повезло?

Дашка показала на мужика с обширной лысиной и пивным брюшком, стоявшего за его спиной, а мужик, улыбнувшись, заметил до боли знакомым голосом:

– Ты всегда была не в моём вкусе.

– Даня?..

Если бы эта пивная бочка промолчала, я бы никогда не узнала в ней стройного красавца Даню, в которого втрескалась в шестнадцать лет. Каштановые кудри вылезли, стройная фигура расползлась, классический овал лица превратился в широкий блин.

Я невежливо молчала, судорожно подыскивая слова. Даня понял моё молчание по-своему:

– Ты не единственная принцесса в этом мире.

Даня был полон презрительности; она булькала и переливалась через край, но давно прошли те времена, когда я ловила каждый его вздох:

– Нет, я подумала о том, что ваша фея всё перепутала. В тыкву должна превращаться карета, а не принц, – я улыбнулась, увидев, как вытянулись их лица, и быстро попрощалась: – Простите, но мне пора. Самолёт ждать не будет.

Пока я шла к стойке регистрации, чувствовала, что эта сладкая парочка смотрит мне вслед, и досадовала на судьбу, пожелавшую снова свести меня с людьми, видеть которых у меня не было ни малейшего желания.

Пройдя все контроли, я устроилась в кафе в чистой зоне, пила кофе и смотрела какое-то кино по телевизору, плохо понимая, что происходит на экране. Только минут через десять после начала фильма я начала смотреть более заинтересованно, поскольку на экране появился роскошный персонаж: парень лет тридцати, высокий, коротко стриженый, светловолосый, морда – застрелиться, а ещё мужик классно махал ногами, кося террористов, как косой. Правда, мужик косил врагов не один, а в компании ещё одного не менее лихого парня, но второй меня не заинтересовал.

К сожалению, посмотреть на подвиги невероятно красивого мужика мне не дали деловитые дядьки, которые, по-хозяйски рассевшись за стойкой, заказали пиво и потребовали, чтобы бармен «переключил эту древность на футбол». Кино показывали по НТВ, Интернет в чистой зоне работал как часы, и я успела узнать, что начала смотреть фильм «Универсальный солдат», а понравился мне некий американский актёр Дольф Лундгрен, родившийся в Швеции. На этом мне пришлось свернуть шарманку: началась посадка в самолёт.

Уже в салоне самолёта протискиваясь мимо пузатого дядьки к своему месту у окна, я снова вспомнила о нечаянной встрече и подумала, что в последнее время мои дела шли настолько хорошо, что встреча с Дашкой должна была произойти просто для соблюдения равновесия в природе.

Своё имя я получила потому, что моя мама была большой поклонницей Мориса Дрюона, зачитывалась его романами и ещё до моего рождения выбрала имена для детей: мальчика было решено назвать Филиппом, девочку – Изабеллой. О том, что Изабелла Степановна звучит не так красиво, как Изабелла Английская, моя мама не подумала. Хотя, если бы королева Англии получала паспорт в России, там было бы написано: Изабелла Филипповна Капетинг. Тоже не шедевр, я вам скажу.

Впрочем, может быть вычурное имя и не доставило хлопот, если бы не моя собственная несдержанность, из-за которой я получила обидную кличку «королева английская». Обозвала меня Дашка, но я сама напросилась.

Мы жили на окраине небольшого рабочего посёлка, в доме у переезда. Мой дед был обходчиком, бабушка – фельдшером, а родители работали в городе: уезжали рано, возвращались поздно, и видела я их только на завтрак, да по выходным.

Нашим соседом был дядя Коля Матвеев, очень красивый мужчина, на которого заглядывались все поселковые дамы. Лет шестнадцать тому назад Матвеев уехал куда-то на заработки, вернулся через пару лет и сразу принялся за строительство. Первым делом отгрохал высоченный забор, отгородившись ото всех, и принялся за дом: старый снёс, поставил новый – в два этажа, баню и беседку для шашлыков. Соседей к себе дядя Коля пускал редко, потому о строительстве рассказывали много небылиц, но все слухи развеяла одна из поселковых сплетниц, побывавшая в гостях у Матвеева. Побывав в соседских хоромах, сплетница в деталях поведала о планировке и обстановке, посёлок поговорил об этом неделю-другую, а потом появилась новая тема для обсуждения.

Вторая волна слухов о жизни соседа поднялась года через два после окончания стройки, когда Матвееву привезли дочку, ту самую Дашку.

Дело было летом. Я к тому времени была уже большой девочкой – мне исполнилось шесть, – и я очень хорошо помню, как всё произошло: мимо нашего забора прошли красивая женщина и девочка, одетые в странные длинные платья с широкими юбками. Дама с девочкой подошли к калитке Матвеева, и тут царственная дама заколотила по дереву кулаком, как пьяный грузчик.

Я слышала, как дядя Коля вышел на крыльцо, как послал матом, а услышав ответ, снова выругался. Загремели замки, дядя Коля пустил женщину и девочку во двор, но о том, что было дальше, я узнала только утром.

За завтраком бабушка заявила, что «Колька-таки доигрался». Отец переспросил, в чём дело, и бабушка ответила:

– Давешняя красавица-то укатила, да дочку оставила.

– И что? – удивился отец, – двадцать первый век на дворе. Ворота дёгтем не измажут.

Мама засмеялась:

– Ты всё перепутал, за ребёнка в подоле забор дёгтем мажут женщинам, а не мужчинам.

– Я думаю, – бабушка поджала губы, – это не та тема, которую стоит обсуждать при ребёнке.

Бабушка зря волновалась, я поняла, о чём идёт речь спустя много лет, а в тот день меня больше волновала разодетая девочка, но увидеть её мне удалось только через пару дней. Дядя Коля поехал по делам и попросил моих родителей присмотреть за дочкой. Родители согласились, дядя Коля привёл Дашку, тут всё и случилось.

Дашка была в пышном длинном платье – меня одевали в такие только на праздники, – смотрела на всех свысока. Мне не понравилась заносчивость соседки и, когда нас познакомили, я сказала:

– Изабелла, – и добавила: – королева английская.

Моё заявление произвело неизгладимое впечатление на Дашку: она сразу начала пресмыкаться передо мной, пыталась угодить, смотрела в рот и начинала громко смеяться, если я говорила что-то смешное. Впрочем, продолжалось всё это недолго, ровно до тех пор, пока Дашке не сказали, что я наврала.

Проявив недетскую настойчивость, Дашка узнала, кем являются мои родители, где родились, где работают, сколько получают и, определив моё место в обществе, начала мстить за свою промашку. Ох, и пожалела я о своей несдержанности – издеваться Матвеева умела виртуозно. Весь посёлок вскоре узнал, что на окраине, рядом с мусорной свалкой живёт королева английская, их величество Изабелла Коробкина.

Во втором классе, когда мы начали изучать английский и от алфавита перешли к простым словам, Матвеева с невинным видом поинтересовалась у учительницы, как по-английски будет «коробка». Учительница ответила, и этот «зе бокс» мне снился в страшных снах.

Самое плохое было в том, что деваться было некуда – школа в посёлке была только одна, а родители не хотели возить меня в город, считая слишком маленькой для таких поездок. Может, они были правы, но легче мне от этого не было.

Первый и второй класс прошли как в кошмаре, а потом всё изменилось – отец сменил работу; его новый офис находился рядом со школой, и меня начали возить в город. Дашка возрадовалась – жертва ретировалась.

На время в моей жизни наступило затишье: в городе никто не знал об английской королеве; в посёлке не знали о моих успехах в спорте и учёбе, и я жила себе спокойно.

Первые неприятности замаячили на горизонте, когда я победила на областных соревнованиях и, кроме положенной медали, получила в подарок ещё и часы. Новость о моих победах разлетелась по посёлку, и Дашка была в числе первых, кто пришёл посмотреть на трофеи.

Заклятая подружка так посмотрела на мои новенькие часы, что мне стало плохо. А вечером, на посиделках, куда сбежались все мои бывшие одноклассники, я, сама не знаю – почему, поменяла свои призовые часы на Дашкину фенечку – кожаный шнурок с разноцветными бусинами.

Дома по этому поводу разразился небольшой скандал, конец которому положил дедушка. Он пришёл с работы позже всех и, узнав, из-за чего разгорелся сыр-бор, философски заметил, что теперь у меня есть стимул выиграть ещё что-нибудь.

Дедушка как в воду смотрел: в следующем году я выиграла всё, что можно, начиная с районных соревнований, заканчивая региональными. Возвращалась домой, обвешанная медалями и гремя кубками. Посёлок гудел, обсуждая мои подвиги. Дашка зеленела от злости, но сделать пакость не получалось: в посёлке я бывала не часто. Не знаю, чем бы дело кончилось, если бы я сама не дала Матвеевой шанс на месть, влюбившись в того самого Даню-пивную бочку – ныне, мужа моей заклятой подружки.

Даня приехал в наш посёлок из какого-то молдавского захолустья, но отнюдь не на работу. Деньги у парня водились, правда, неизвестно, откуда брались. Пообвыкнув, Даня начал тесно общаться с дядей Колей Матвеевым, ходил к нему часто, и всё мимо нашего дома. Красивый он был!.. Я про Даню, хотя и дядя Коля тоже мужик был не из последних, но для меня староват. Короче, втюрилась я в Даню, Дашка вскоре просекла, что я неровно дышу к красавцу, и подстроила пакость.

Это лето я никогда не забуду. Всё началось с того, что я отправилась на очередные соревнования, выиграла их и вернулась домой с очередной порцией трофеев. Расставила всё так красиво на полке. Дашке похвасталась, та моё хвастовство съела, не подавилась, но сообщила, что вечером будут танцы в клубе, и таким елейным голосом поинтересовалась, пойду я или нет, что любой другой насторожился бы, но это любой другой, я же, ослеплённая успехами, только кивнула.

Вечер был прекрасен. Даня несколько раз приглашал меня на танец, шептал мне на ухо, что я – самая красивая, что давно ему нравлюсь. Я растаяла, как мороженое на батарее, голова отключилась и, когда Даня пригласил меня на свидание, согласилась сразу же. О том, что меня ожидает какой-то подвох, я не подумала даже, когда Даня назвал место встречи, а задуматься стоило, ведь окраина кладбища – не самое лучшее место для романтических встреч, но я настолько очумела от счастья, что думать не могла в принципе.

Не чуя ног под собой, я помчалась к кладбищу. Вообще-то, причина для такой спешки у меня была – недалеко от того места стоял давно заброшенный сарай со старым сеном, и парочки, встречавшиеся там летними ночами, осенью обычно играли свадьбу. Если бы я знала, какой сюрприз меня ожидает.

Поставив рекорд по кроссу, я примчалась к кладбищу раньше условленного времени, бродила у ограды туда-сюда, ну и добродилась: неожиданно кто-то схватил меня сзади и утащил в темноту.

Ух, и перепугалась я! Чего только не подумала, но тащили недолго – лишь до первых деревьев, а там, в тени, отпустили, тихо сказав на ухо незнакомым голосом:

– Сударыня, только не кричите.

Будучи слишком напуганной, я и мяукнуть не смогла бы, а похититель сказал:

– Они хотят посмеяться над вами.

Кто «они»?

– Сейчас увидите.

Действительно, не прошло и пяти минут, как у дуба в яркой полосе лунного света показался Даня. Встал, покрутился из стороны в сторону, вглядываясь в темноту. Где-то рядом раздался тихий женский голос:

– Где она?

Дашка? Я не сдержалась, ахнула. Меня снова схватили, потащили в темноту. Блеснул ярко-голубой отблеск; меня ощутимо ударило током, и чей-то возмущённый голос произнёс:

– Зачем ты её сюда приволок?

– Другого выхода не было. Если бы эти увидели, до конца жизни издевались бы.

– Да? Так поздравь мадам, она тут навсегда.

Придя в себя после удара током, я огляделась по сторонам. Ничего не поняла. Меня тащили к кладбищу, а вокруг – лес. Странно.

Похититель или спаситель осторожно дотронулся до моей руки, спросил:

– Как вы, сударыня?

Нормально. Но ничего не понимаю. Я обернулась, посмотрела на тёмный силуэт. Похититель вздохнул, возразил:

– Вы всё понимаете, поверить не хотите или не можете, – и, разведя руками, сказал то, о чём я догадывалась, но не хотела верить, – они решили поиздеваться.

Понимая, что этому парню незачем врать, и всё так и есть, я кивнула головой:

– Ну, да, на большее не гожусь.

– Неправда, – снова возразил парень, и, проливая бальзам на мои раны, заявил, что я красивая и уж точно лучше Дашки.

– А это ещё почему?

– Вы – добрая и никому не желаете зла.

Ошибается. Сейчас очень сильно желаю.

– Не надо. У неё своя жизнь, у вас – своя.

– Не сказала бы. Всё время она в мою жизнь лезет.

– Надо меньше обращать внимание на болтовню людей, которые для вас – не авторитет.

Резонно. Жаль, что такой советчик в моей жизни раньше не появился. Кстати, а кто он – этот ангел-хранитель, спасший меня от позора, и почему так старательно прячет лицо? Страшный, как атомная война?

– Обыкновенный, – усмехнулся парень, сказал, что мне пора.

– Уж куда там! – сказал кто-то третий, прятавшийся в темноте, – теперь тут будет сидеть.

Холера! как говорит моя бабушка. Неожиданно в голове мелькнула дикая мысль, и я начала развязывать шнурок фенечки, которую получила в обмен на часы. Развязав, потребовала, чтобы спаситель протянул руку.

– Зачем? – удивился тот.

– Одарить хочу по-королевски. За спасение коронованной особы положено.

Парень покорно протянул широкую ладонь, а когда я завязала шнурок на запястье, сказал, что ему нечем одарить в ответ. Значит, будет должен.

– Я приду, когда вам исполнится восемнадцать, – пообещал парень.

Я даже не успела сказать, когда мне исполнится восемнадцать. Парень наклонился, поцеловал в щёку. Меня ожгло, как огнём. Испугавшись неведомо чего, я быстро отступила назад, снова получила удар током, зажмурилась от яркого солнца.

Привыкнув к яркому солнечному свету, я увидела, что стою на тропе, вьющейся вдоль ограды кладбища. Я оглянулась. На утоптанной земле чернел отпечаток моих подошв. М-да.

Я пошла домой, озадаченная донельзя, но едва вошла в калитку, ночное приключение вылетело из головы. Бабушка, выйдя на крыльцо, сказала мёртвым голосом, что мои родители погибли – разбились на машине.

С этого дня меня накрыла волна бед и горестей. К Новому году я осталась одна. Ушли все: родители, бабушка с дедушкой. Я осталась одна в пустом доме. Тётка звала жить к себе, но я отказалась. Жила одна, бродила по комнатам, как привидение. Как школу закончила и в архитектурный поступила, причём на бюджет, до сих пор не понимаю. Судьба, наверное. Но, может, лучше бы судьба закрыла глаза?

Стипендии и пособия едва хватало на жизнь, а ездить в город нужно было каждый день. Финансы начали регулярно петь романсы; пришлось подрабатывать, но студентам платили не очень много, потому я экономила на всём, жила впроголодь, а о такой роскоши, как смартфон могла только мечтать, если бы не случай.

Тот памятный день начался отвратительно – с дождя, противного осеннего дождя. Всё утро я мерила тротуар у торгового центра, раздавая листовки прохожим. Промокла, замёрзла, а работодатель, зараза такая, отдал лишь половину платы, заявив, что именно столько листовок мне и дал.

Мне было обидно до слёз, но всё, что я могла сделать, сказать, чтобы больше не звонил. Забрав деньги, поехала домой. К тому времени развиднелось, появилось солнышко, настроение слегка улучшилось, и тут ещё позвонили из суши-бара, предложили подработку. Люди там были приличные, платили хорошо, да ещё и подкармливали. Я окончательно воспрянула духом и, вернувшись домой в приподнятом настроении, затеяла уборку. Награда нашла героиню на старте работ: разбирая летние вещи, я нашла в кармане ветровки деньги и тут же помчалась в магазин – поступок, за который я себя ещё долго корила. В моё отсутствие приходил какой-то знакомый отца, чтобы вернуть старый долг. По слова соседки, мужчина очень торопился, потому ждать не стал, подсунул конверт с деньгами под дверь, и ушёл.

Конечно, я расстроилась, что мы разминулись, но сумма, обнаруженная в конверте, сильно подсластила горечь разочарования. Благодаря такой неожиданной честности незнакомого человека, я обзавелась обалденным смартфоном, о котором мечтала, но не могла себе позволить. О том, что на деньги, потраченные на изделие корейских мастеров, можно было безбедно жить пару месяцев, я не думала и о своём поступке ни разу не пожалела.

Перед весенней сессией мне удалось найти классную подработку, а летом я влезла в очередную авантюру: конкурс на лучший проект небольшого города. Авантюра закончилась неожиданно: я выиграла. Мне бы надо было радоваться, но, увы, победа обернулась своей неприглядной стороной. В конкурсе участвовали и студенты, и преподаватели, и когда был объявлен победитель, я посмотрела на лица преподавателей и поняла, что моей весёлой студенческой жизни пришёл конец. Мне никогда не простят выигрыша, на который я – второкурсница – не имела никаких прав. Я ещё не успела уехать в зарубежную командировку, которая являлась частью приза, а мне раз двадцать напомнили, что я – никто, ничего не знаю, не умею и победила исключительно по воле злого рока.

И надо же такому случиться, что в аэропорту я ещё и заклятых друзей встретила. Как всё складывается-то одно к одному.

В Софию я прилетела во второй половине дня. В Плевен, который был конечной целью моего путешествия, приехала уже в сумерках, а к месту встречи с заказчиком вышла в кромешной темноте. Стоя у края дороги, ведущей к горам, и ожидая появления заказчика, я надеялась только на то, что меня не примут за девицу лёгкого поведения.

Заказчик появился минут через пять после того, как я вышла к месту встречи. Причём, стоял он на другой стороне дороги, махал мне рукой, но сам не подходил. Перебраться через вечернее шоссе в дальнем захолустье было несложно; я направилась к мужику, похожему на бочку, которую поставили на ножки, выкрашенные в белый цвет. Это носки, что ли? До колена? Но выяснить, что было надето на ногах шефа, мне не довелось. Я сделала ещё пару шагов, и тут в землю прямо передо мной ударила ярко-голубая молния. Меня сильно ударило током, завертело, как в центрифуге, и куда-то понесло.

Королевство Нейлин. 1729 год

Солнце скрылось за вершинами деревьев. На лес опустились сумерки, и только королевский замок, стоящий на горе, ещё полыхал в отблесках заката.

С просёлочной дороги на широкий королевский тракт выехала карета, медленно прокатила мимо указателя, извещавшего путешественников, что в двух километрах восточнее находится королевский дворец Нейлина, проехала перекрёсток и, резко прибавив ход, помчала в темноту, оставляя за собой длинный шлейф из дорожной пыли и прошлогодних листьев.

Промчавшись по королевскому тракту мимо небольшого городка, карета свернула на лесную дорогу и заскакала по ухабам, пробираясь меж веток, нависающих над просёлком.

Проехав с километр, карета остановилась. Лакей спрыгнул с запяток, открыл дверь. Из экипажа вышла девушка, сделала странный знак рукой, видимо, призывающий ждать, и, подобрав кринолин, медленно пошла вперёд, вглядываясь в темноту. Вскоре метрах в ста впереди мелькнул яркий отсвет молнии. Девушка выдохнула с облегчением, и уверенно пошла вперёд.

Бам! Я шлёпнулась в кучу прошлогодних листьев и вскрикнула от боли. Слегка придя в себя, открыла глаза, огляделась по сторонам и не поняла, что происходит. Каким ветром меня занесло с дороги в лес?

Ну, хоть цела? Я провела ревизию и убедилась, что ничего не сломала, не вывихнула, не порвала и даже не потеряла – рекордный результат. Обычно в кризисных ситуациях я всегда получала ущерб, а тут всё так хорошо, что даже удивительно. Увы, дальнейшие изыскания показали, что всё совсем не хорошо, то есть, очень плохо.

Достав смартфон, я хотела позвонить заказчику и высказать ему всё, что думаю, но, увы, смартфон был вне зоны доступа, что было несколько странно: Интернет в этой местности был, а обычной связи не было. Я не стала особо привередничать, пошла в Сеть, но и тут меня ждал облом – Вайбер не работал.

Решив уточнить местоположение, зашла в Гугл, открыла карты, но кроме значка моего местонахождения вокруг ничего не было. Да ладно! Так не бывает.

Уменьшив масштаб несколько раз, я обнаружила, что меня занесло в окрестности Елхова, который находился в королевстве Нейлин. Вот тут я поняла, что дело пахнет нереальным керосином, в Европе такого королевства нет, и не было никогда.

Я собралась зарыдать, но не успела. Совсем рядом раздался стук копыт, скрип колёс, чуть правее что-то засветилось. Яркое пятно света, похожее на огромного светлячка, быстро приблизилось. Зашуршали кусты; к дереву, под которым я сидела, вышла девушка в длинном платье с кринолином. Приподняв над головой фонарь, девушка оглядела меня и скорее утвердила, чем спросила:

– Иза Коробкина.

Всё, на что я оказалась способна, это кивнуть головой. Девушка опустила фонарь и приказала:

– Вставай, поехали.

Мне не понравился безапелляционный тон незнакомки. Я упёрлась, сказала, что никуда не поеду, пока не узнаю, что происходит, и где заказчик? Девица ответила:

– Это я тебя заказала.

Здрасте! Вот вам пицца с доставкой на дом.

Незнакомка не стала разбираться в моих чувствах, повторила приказ, сказала, что ехать нам далеко, потому не стоит задерживаться.

И что вы думаете, я стала упорствовать, требовать объяснений, гарантий? Ничего подобного! Встала и пошла за этой девицей, как свинья на верёвочке.

Идти пришлось недалеко. За кустами, на обочине просёлочной дороги стояла карета, запряжённая четвёркой лошадей. На козлах – кучер, у открытой дверцы склонился в поклоне лакей в ливрее шитой золотом. Я посмотрела на одного, на второго. Странно, я этих людей никогда не видела, а лица знакомые.

Только сев в карету, я поняла, что кучера я нигде не видела, он просто очень похож на крысу. А лакей – это мышь? Надеюсь, карета в полночь не превратится в тыкву? Спросила девицу. Та усмехнулась:

– Нет, ты же не на бал едешь.

А если бы на бал?

– Ты хочешь на бал?

Жрать хочу, спать, и домой.

– Странные вы, люди. Сами не знаете, чего хотите. Буквально недавно ты хотела в сказку попасть, мечтала об этом, а теперь хочешь домой?

– А это сказка?..

– Конечно, а где ещё ты можешь встретить фею?

Что? Да нет, не может быть. Ущипните меня.

Вот зачем я это сказала? Приняв мои слова за руководство к действию, фея очень больно ущипнула меня за руку. Холера! Тут надо быть настороже, а то ляпну и прибьёт ненароком.

Устроившись в карете, я посмотрела на фею, а та, церемонно назвав своё имя – Эмилия, – начала устанавливать столик, напоминавший столик боковушки плацкартного вагона.

Соорудив стол, фея начала колдовать, создавая ужин, а я смотрела, как на небольшом столике появляется еда, глотала слюну, и первый раз в жизни завидовала, причём, лютой завистью. Сколько раз в прошлом мне приходилось ложиться спать на голодный желудок! А умей я так, сколько бы себе нервов сэкономила. Тут здравый смысл предположил, что если бы я так умела, в карету меня пришлось бы вносить, и зависть утихла сама собой.

Карета феи выехала из леса на королевский тракт и медленно покатила на запад. Проехав километров двадцать-двадцать пять, экипаж объехал вокруг небольшого мирно спящего городка и направился назад.

На рассвете карета снова проехала мимо Елхова. Впереди показался королевский дворец.

К рассвету я устала до чёртиков и мечтала добраться до постели и уснуть, а где будет находиться кровать, мне было совершенно всё равно. Развлекая себя, я выглянула в окно, увидела впереди на холме большое здание. Спросила Эмилию, та ответила, что это – королевский дворец.

М-м-м! мы едем в гости к королям?

– К королям? В таком виде тебя дальше ворот не пустят, – рассмеялась фея, – даже деревенские мальчишки одеты лучше тебя.

Я бы могла возразить, что таких штанов, как у меня в этом мире нет даже у короля, но не стала. Смысл пререкаться? Вместо этого я выглянула в окно, начала рассматривать окрестности.

На вершине высокого холме сиял в рассветных лучах белоснежный замок, а у подножия раскинулся город, похожий на иллюстрацию из сказки: из-за невысокой крепостной стены, сложенной из белого камня, выглядывали черепичные крыши и белые стены домов в обрамлении высоченных сосен.

Карета въехала в лес, и я отвернулась от окна – на деревья я уже насмотрелась. Экипаж катил по дороге ещё минут десять, а потом резко свернул и запрыгал по ухабам. Я выглянула в окно, ничего не увидела кроме деревьев, а карета, неожиданно заложив крутой вираж, остановилась. Эмилия сказала, что мы приехали. Я с облегчением выдохнула:

– Слава богу!

– Кому? – Эмилия строго глянула на меня, наставительно сказала: – Бога нет. Есть отец наш – Великое Небо и мать наша – Земля плодородная, если ты хочешь принести хвалу, приноси им. Остальное – ересь.

Да ради… да ради всех! Где тут кровать?

Я проснулась в районе обеда, и то только потому, что солнце, повернув к западу, заглянуло в окно мансарды небольшого дома, затаившегося в глубине густого леса. Если бы солнце не начало лезть в глаза, я бы ещё спала и спала, но, проснувшись, первым делом подумала, что ночью мне такая ахинея снилась!.. А, нет, не снилась!! Я в сказке! Быть такого не может! Но оно же есть?!

Я вскочила, подбежав к окну, выглянула на улицу. Зачем? Не знаю. Может, тут гномы по улицам шастают, или ковры-самолёты летают. Но на поляне перед домом никаких гномов не было. Никаких чудес не происходило, только фея гуляла по поляне, приминая широким кринолином густую траву. А нет, фея не гуляла. Она шла к дому. Где-то была? Одеваясь, я почему-то вспомнила о делах давно минувших дней: несостоявшемся свидании с Даней, о странном парне, спасшем меня от позора и о его таинственном друге, прятавшемся в темноте и пугавшем меня тем, что я не смогу вернуться. Откуда вернуться? Не из этой ли странной сказки?

Одевшись, я вышла из мансарды и, спустившись по лестнице, наткнулась на фею. Та поздоровалась, отметила, что я долго сплю, показала рукой на какую-то дверь:

– Туалетная комната. Умывайся, чай будем пить. Обед ты проспала.

Да, сказка – это интересно, но очень неудобно. О душе или ванной можно было только мечтать. Да и не особо тут мылись. Протирали лицо чем-то вроде одеколона, хорошо, хоть зубы чистили, используя для этого иголки какого-то местного хвойного дерева. Иголки следовало жевать, сок из иголок пенился, пена счищала зубной налёт, не хуже самой дорогой зубной пасты. Однако! Действительно, сказка.

Приведя себя в порядок, я вышла в гостиную, где за большим пустым столом, покрытым белоснежной скатертью, уже сидела Эмилия. Интересно, она меня чай пить позвала, а стол пустой. Ждёт, когда я приду?

Сзади послышалось натужное пыхтение, я обернулась… В дверном проёме, ведущем, вероятно, на кухню, показался пузатый самовар. Я думала, что самовар несёт кто-то вроде гнома, но не угадала – огромный ведерный чайник самостоятельно плыл по воздуху, оставляя за собой длинный шлейф из белого пара. Ну, вот тебе и сказка.

Пролетая мимо, самовар презрительно пыхнул паром. Ой, подумаешь, важный какой!

Дзинь! Распахнулись дверцы буфета. Блюдца рванули вперёд, как летающие тарелки, за ними, весело звеня, погнались чашки. Следом, громко звеня, пролетела коробочка с ложками; те толкали друг друга, отвоёвывая пространство, и шумно ругались, оглушая серебристым звоном. Их пыталась урезонить важная пузатая сахарница; придерживая крышку фарфоровыми ручками, она елейным сахарным тоном вещала, что ругаться стыдно и все должны дружить. Хлопнула, открываясь, кухонная дверь; из кухни примчались тарелки с едой.

Я стояла, как дура, смотрела на этот парад-алле, разинув рот. Фея не выдержала, окликнула:

– Ты чего застыла? Садись за стол.

Яркие цветы, которыми была расписана посуда, превратились в глаза, подозрительно уставились на меня, как будто ожидая подвоха. Самовар сверкнул начищенным боком, пыхнул паром и, прищурив резной узор крышки, важно спросил:

– Это та самая?

– Да,– Эмилия кивнула.

Бред какой! Я тряхнула головой, ущипнула себя за руку. Нет, не сплю. Хозяйка дома, следившая за моими манёврами, сказала:

– Я же говорила, что я – фея. Или ты до сих пор не веришь?

– Это ради меня такой цирк? Или вы каждый день представления даёте? – я осторожно села на стул. Если тут посуда летает, то стулья вполне могут бегать, а стол брыкаться.

Эмилия оглядела стол, крикнула в сторону кухни:

– Чайник, тебе особое приглашение требуется?

– Не заварено! – донеслось из кухни ворчливое.

Ожидая появления чайника, я украдкой разглядывала фею в свете дня. Эмилия была красивой, но за собой следила плохо: овал лица, несмотря на молодость, уже слегка поплыл, рукам не помешал бы маникюр, да и дурацкий парик с буклями в три ряда фею отнюдь не красил. Впрочем, внешность, подпорченная модой, была не самой важной частью облика феи.

Эмилия была странной, и это пугало. На вид я бы не дала ей больше двадцати пяти, но фея казалась древней как пирамиды. В глазах ни следа от молодого задора, только дикая тоска, которая нападает, когда приходится по сотому разу пересматривать очень скучное кино.

Минут через пять из кухни показался чайник, укутанный полотенцем, как тюрбаном. Подлетев к столу, ворчун притормозил, выбирая место для посадки; чашки и блюдца почтительно расступились, освобождая взлётно-посадочную полосу. Чайник грузно плюхнулся на стол, строго глянул на меня расписным своим узором.

Эмилия налила мне чай. Я протянула руку, чтобы взять ложку, но те в руки не дались, испуганно зазвенели, как будто могли растаять в кипятке.

Ишь, негостеприимные какие! Эмилия пригрозила своенравной посуде:

– Хватит!

Мне подумалось, что как-то в этой сказке слишком весело, или они так развлекаются от скуки? Телевизоров-то тут нет.

Эмилия, как будто мои мысли прочитала, сказала:

– Нет, скучать некогда. Особенно с тех пор, как тебя привели в этот мир.

– Так говоришь, как будто я в этом виновата.

Фея кивнула:

– Почти. Это же ты мечтала попасть в сказку.