Текст книги "При дворе Медичи"

Глава 6. Собор

Через некоторое время показались бело-зелёные полосы восьмиугольного здания из мрамора, которое супруги сразу узнали.

Собор Санта Мария дель Фьоре, Флоренция

– Крестильня, – сказал Ярослав, – это та, где врата Рая. Заодно увидим их оригиналы. За ней должен быть собор.

Появился и сам собор, но какой-то странный. Сбоку, вроде, тот же, что и утром, но фасад совсем другой. К тому же он был облицован мрамором только наполовину, его верхняя часть оставалась каменной. Но все равно было красиво, фасад как будто переливался и весь поблескивал из-за маленьких инкрустированных золотых пластинок. По обеим сторонами от центральной двери находились четыре монументальные статуи апостолов, верхняя часть была украшена статуями Иисуса, святых, пророков, какого-то Римского папы с длинной тиарой, сценами: «Рождество» и «Успение Богородицы». Между собором и крестильней были установлены античные римские саркофаги.

– Смотри, южные двери Баптистерия какие красивые, позолоченные. Утром позолоты не было, – сказала Карина.

– Конечно не было, это же оригиналы. А утром мы видели копии, – ответил Ярослав. – Давай посмотрим северные двери.

Они обошли крестильню и увидели, что на северных воротах сцены из Нового завета, головы на рамке и даже насекомые тоже были позолоченными. Это было так необычно по сравнению с тем, что они видели утром. А вот Восточные ворота почти не отличались, только выглядели ярче и красивее.

– Я вспомнил! – воскликнул Ярослав, – фасад собора другой, потому что его заменили. Помнишь, Ирина рассказывала? Утром мы видели фасад XIX века, а этот XIV века. Помнишь, там был герб Демидовых? На фасаде XIV века его быть не может.

Карина с Ярославом обошли собор со всех сторон, чтобы посмотреть, какие ещё произошли изменения. Храм был огромный, 153 метра в длину и 90 метров в ширину в области трансепта, они обходили его достаточно долго. Все остальное казалось таким же, как в XXI веке: трехцветный мрамор, облицовка в стиле готики, узкие двухчастные окна с остроконечными арками, водостоки в виде голов разных зверей и чудовищ. Они даже нашли голову бычка с рогами, которую им показала утром Ирина и рассказала про неё забавную легенду. На колокольне рельефы и статуи тоже были такими же, как и утром. Но Карина помнила, что тогда там были копии XIX века. Значит, сейчас они видели оригиналы работы Донателло с помощниками, Луки делла Роббиа и Андреа Пизано.

Только полоска между куполом и тамбуром была полностью каменной. Утром они видели, что одна из 8-ми долек этой полоски была закрыта белыми мраморными арками. Экскурсовод рассказывала, что эту полоску закрывал мрамором скульптор Баччо д'Аньоло в начале XVI века, но не закончил, потому что его работу высмеял Микеланджело. Он назвал её: «клетка для сверчков».

«Острый был на язык, этот Микеланджело – думала Карина. – мне бы никогда не пришло в голову, что это похоже на клетку, тем более для сверчков. Какая гадость!»

Но во Флоренции XV века среди юношей была традиция дарить любимым девушкам на 1 мая сверчков в клетках, которых они ловили сами и поле. В это время на площади между собором и крестильней уже собралась толпа наряженных флорентийцев: мужчин, женщин, юношей, девушек, детей и даже стариков с палками. Издалека были слышны звуки труб и дробь барабанов.

– Что это за барабанная дробь? – спросил Ярослав.

– Это везут повозку со священным огнём, – ответил стоявший рядом с ними молодой парень лет 25-ти с кудрявыми, черными волосами и карими глазами. – А вы приезжие? Как вас зовут? Меня Лоренцо.

– Лоренцо Медичи? – радостно спросила Карина

– Что вы, синьора! – весело засмеялся Лоренцо, – я Лоренцо ди Креди, художник, ученик самого Андреа Верроккьо! – с гордостью добавил он.

– Меня зовут Якопо, а это моя жена Катерина, – подобрал итальянские имена Ярослав, – мы только сегодня приехали из Муджелло, первый раз во Флоренции. Постой, Верроккьо это же учитель Леонардо да Винчи! Ты его знаешь, Леонардо?

– Конечно, он мой лучший друг вместе с Пьетро Перуджино. Вон Перуджино идет, и Сандро Боттичелли с ним вместе. Он тоже с нами работал у Верроккьо, но теперь у него своя мастерская. Видишь вот тот шар на куполе? Это мы его отливали шесть лет назад! – похвастался Лоренцо ди Креди.

– Да, я слышал об этом, – ответил Ярослав. – Вы молодцы, красивый шар получился. А Леонардо придет?

– Сегодня нет, он занят какими-то рисунками. Странный человек, но хороший. Он все хочет летательный аппарат изобрести. Невозможно это, не летают люди, как птицы. А вы какого рода будете? – спросил Лоренцо?

– Торнабуони, – ляпнул Ярослав, не подумав, первую же фамилию, которая пришла ему на ум.

– А я – Катерина де Барди, – присела в реверансе Карина.

– Да вы что? Значит, ты родственник мадонны Лукреции Торнабуони и её брата Джованни? – восхитился Лоренцо, – ты же кузен самого Лоренцо Медичи, и вы никогда не видели его? Он часто бывает в Муджелло. А вы, синьора, родственница бабушки Лоренцо Великолепного, Контессины де Барди. Жаль, что она умерла.

– Мы видели Лоренцо Медичи, но очень давно, – выкрутился Ярослав. – Я несколько лет жил в Милане, учился там. А Катерина выросла в поместье Барди далеко от Муджелло. Потом, когда мы поженились, она переехала ко мне. Её ещё не было там, когда Лоренцо приезжал. Поэтому она не помнит его. А почему Сандро Боттичелли такой грустный? – Ярослав поменял тему. – Он всегда такой?

– Нет, не всегда. Ровно два года прошло с тех пор, как Симонетта Веспуччи умерла, тогда весь город плакал. Вот с тех пор Сандро и грустит. Любил он её очень, забыть не может. Хоть художник и не ровня благородной даме. Симонетта была из знатного рода Каттанео из Генуи, потом её выдали замуж за Марко Веспуччи, богатого банкира. И Джулиано Медичи был в неё сильно влюблен, тоже никак забыть не может. Да разве можно забыть такую красоту? – вздохнул Лоренцо. – О, смотрите! Вот и ваши родственники Медичи идут. Лоренцо, его жена Клариче Орсини и мать мадонна Лукреция Торнабуони. Пойдёмте, я вас представлю.

– Так они же на вилле Фьезоле должны быть на приеме, – сказал Ярослав.

– Они потом туда поедут, после службы. И кардинал Рафаэль Риарио с ними, племянник папы Сикста IV. Он сегодня утром приехал. Жаль, что вы кортеж не видели, так красиво было! Джулиано только не вижу. Заболел, наверное. Он ишиасом мучился последнее время.

Лоренцо потащил Карину с мужем за собой, и вскоре они увидели высокого мужчину в длинном красном плаще с красной шапочкой. Он вел под руку беременную молодую женщину, ещё с ними была пожилая дама с благородными чертами лица в длинном черном платье и белом чепце на голове, концы которого спускались на плечи. Лоренцо и дама были немного похожи, у них был одинаковый длинный, приплюснутый в переносице нос и слегка выпяченная нижняя губа.

Когда Карина с Ярославом подошли близко, то они увидели, что внешность Лоренцо Медичи была, откровенно говоря, неприятная: неправильные черты лица, смуглая кожа с угрями, густые, кустистые брови, черные, жидкие волосы с прямым пробором, глаза немного навыкате. У Лукреции и беременной женщины волосы были спрятаны под чепцы, так что не было видно, какого они цвета. Их лица были бледные и невыразительные, с маленькими глазками, бровей не было видно, ресницы блеклые, лбы слишком высокие.

Портрет Лоренцо Великолепного, дворец Питти, Флоренция

– Добрый вечер Лоренцо, мадонна Лукреция, мадонна Клариче. Представляю вам вашего кузена Якопо Торнабуони и его жену Катерину де Барди. Мы только что случайно познакомились, – представил супругов Лоренцо ди Креди.

– Добрый вечер Лоренцо. Якопо? Есть у меня такой племянник в Муджелло, только давно его не видела, – заулыбалась Лукреция. – Жаль только, что мой брат Джованни сейчас в Риме по делам банка и не может познакомиться с вами. Вы сегодня приехали? Что же гонца не прислали заранее известить о вашем приезде?

– Эээ, сюрприз хотели сделать, мадонна Лукреция, – сказал Ярослав.

– Прекрасный сюрприз! – услышали они хриплый, скрипучий голос Лоренцо Великолепного. – Я приветствую вас во Флоренции и очень рад видеть родственников в своем дворце. Сейчас заберём священный огонь и после мессы сразу поедем на виллу Фьезоле, я там организовал банкет в честь приезда кардинала Риарио. Вы, наверное, уже слышали? Я вас приглашаю поехать с нами. Ты, дорогая, после мессы лучше домой поезжай, отдыхай, – нежно обратился Лоренцо к жене. – Тебе в твоем положении тяжело, ребёнок со дня на день родится может.

– Конечно, мы поедем с вами, Лоренцо. Спасибо за приглашение! – поспешила согласиться Карина, чтобы Ярослав не успел возразить. Ей очень хотелось побывать на вилле Медичи во Фьезоле, которую она разглядела только издалека с площадки Микеланджело. Оттуда это казался маленький белый домик.

Звуки барабанной дроби были уже совсем близко, и вот на площадь сначала вступил подеста – городской глава, как объяснил Лоренцо Великолепный. Он был верхом на красивом гнедом коне, за ним шел кортеж разряженных благородных господ, которые вели под руки дам в дорогих, длинных платьях со шлейфами и с кружевными накидками на высоких прическах из осветленных волос. Шлейфы дам несли дети в красивых платьицах, похожие на ангелочков, спустившихся с небес. Потом шли молодые юноши с разноцветными чулками на ногах, в коротких штанишках и коротких плащах. На головах у них были причудливые шляпы с перьями.

С ними были молодые девушки и длинных шелковых расшитых золотыми и серебряными нитями платьях с пышными съемными рукавами. У них были длинные, распущенные волосы и венки из красивых цветов на головах. Затем шли барабанщики в разноцветных костюмах, которые отбивали дробь, и знаменосцы, которые ловко подкидывали и ловили флаги с гербами Флоренции. За ними показались два белых вола с венками из цветов на рогах, они медленно ввозили повозку с гербом династии Пацци на площадь кафедрального собора под оглушительные аплодисменты собравшихся людей. Дальше шли представители ремесленных цехов со своими знаменами, и замыкали кортеж представители духовенства: главный архиепископ Флоренции и священники с большими манускриптами в руках. Наверху повозки стоял большой факел с огнём.

Два молодых парня вскочили на телегу, брали у людей факелы и зажигали их от священного огня. На одного из них смотрела влюбленными глазами молодая, приятная девушка, немного похожая на Лукрецию Торнабуони.

– Это моя сестра Бьянка, – сказал Лоренцо Ярославу. – А на повозке её муж Гульельмо Пацци и его брат Франческо. Эх, не доверяю я им, завидуют они нам. Не хотел Бьянку за Гульельмо выдавать, но они любят друг друга. Ну да ладно, пусть живут счастливо. Пойдёмте за огнем, а потом в собор. На приеме я вас всех познакомлю.

Он вручил Карине и Ярославу два факела, которые принесли слуги, и дал один факел своей матери. После церемонии получения огня они все пошли в храм на вечернюю службу. Внутри уже было полно народу, и все держали факелы. Через цветные витражи собора красиво проникал вечерний свет, который казался каким-то божественным. Лоренцо с Лукрецией, Клариче, Кариной и Ярославом подошли поближе к алтарю и заняли самые почетные места.

Карина принялась любоваться цветными витражами храма, которых было больше 40, и на них были изображены самые разные сцены. Она помнила из экскурсии, что первые готические окна в области нефа были XIV века, а остальные в нефе, на фасаде и в области трибун – XV века. Особенно ей понравилось окно со сценой: «Коронация Богородицы». Оно было единственное, выполненное по рисунку Донателло. Остальные цветные витражи были сделаны по рисункам Лоренцо Гиберти, автора северных и восточных дверей крестильни, про которого она хорошо помнила. И художников Паоло Уччелло и Андреа дель Кастаньо, о которых Карина ничего не знала. Обо всем этом ей потихоньку рассказала Лукреция Торнабуони, пока они ждали службу. Наконец, священник начал читать мессу, и хор мальчиков время от времени что-то пел красивыми голосами.

«Хорошо, что храм каменный, пожара не будет», – думал Ярослав. Он хотел увидеть фреску купола, но, к его разочарованию, тот внутри был покрыт штукатуркой.

– Брунеллески хотел, чтобы купол мозаикой украсили. Но мы пока не решили, что делать, – сказал Лоренцо Медичи, увидев, что Ярослав с Кариной смотрят наверх. – Филиппо был великий инженер, никто не справился с проектом купола, только он. И подъемные машины тоже Брунеллески проектировал, чтобы поднимать наверх материалы, работников и еду. Он им даже не позволял спускаться вниз во время обеда. Филиппо на моего деда Козимо работал вместе с Донателло. Жаль, что умерли оба. Архитекторы еще есть, а вот скульпторов хороших не осталось, кроме Верроккьо. Хорошо, хоть живописцы тоже есть: Сандро Боттичелли, Доменико Гирландайо, Лоренцо ди Креди, Перуджино, Филиппино Липпи, сын Филиппо Липпи. Леонардо да Винчи тоже прекрасный художник, но вот заказы никогда вовремя не выполняет, – сокрушался Лоренцо.

«Ах, да, купол же Джорджио Вазари только в конце XVI века расписывал», – вспомнил Ярослав.

– Будет у вас хороший скульптор, я это чувствую, – успокоила Карина Лоренцо. – Лет через 10 только. Микеланджело Буонарроти его зовут, запомни это имя.

– Ты что, будущее предвидеть можешь? – удивленно спросил Лоренцо. – Есть у Лодовико Буонарроти сын по имени Микеланджело, так ему три года только. Неизвестно еще, что из него получится.

– Получится, ещё как, вот увидишь. Вспомни мои слова через 10 лет, открой школу скульптуры и возьми его туда учеником, – сказала Карина.

– Школа скульптуры – это хорошая идея, – задумчиво произнёс Лоренцо. – Но надо все хорошо обдумать. Остался у меня ученик Донателло, его зовут: Бертольдо ди Джованни. Хороший скульптор, но не гений. Вот он и может стать учителем молодых талантов, только их ещё надо будет найти. Но не сейчас, сегодня и завтра праздник. Давайте лучше мессу слушать, а то причастие скоро.

Лоренцо замолчал, перекрестился и начал внимательно слушать священника.

«Вот и сбылась мечта с Лоренцо Великолепным поговорить, – думала Карина. – Ещё бы с Леонардо да Винчи пообщаться».

Она не знала, что и эта её мечта скоро сбудется.

Глава 7. Прием на вилле во Фьезоле

После службы Лукреция Торнабуони настояла, чтобы Карина и Ярослав обязательно поехали вместе с ними на банкет на виллу в городке Фьезоле.

– Карета большая, мы все вполне поместимся, – говорила она, – Клариче не может ехать, ей через месяц рожать. Внуки ещё маленькие, чтобы присутствовать на приеме. Джулиано заболел, муж мой, Пьеро Медичи, умер 9 лет назад. Вы, наверное, слышали от кого-нибудь в Муджелло? Будем только мы четверо.

– Да, конечно, мы слышали о смерти синьора Пьеро и очень скорбим, – сказал Ярослав.

– А лошади ваши где? Вы же не пешком пришли, – спросил Лоренцо Медичи.

– Мы их на постоялом дворе оставили, где остановились на ночь, – быстро придумала Карина. – Одежда у нас только эта, к сожалению. Нас ограбили по дороге, хорошо, хоть живыми остались. Местные крестьяне нам дали свою одежду временно, а эту мы перед мессой купили.

– Да, разбойников сейчас много, – вздохнула Лукреция. – Тем более, что вы наши родственники, а у Медичи много врагов. Нелегкое сейчас время, даже папа Сикст IV теперь наш враг с тех пор, как Лоренцо отказал ему в ссуде 30 000 флоринов. Никаких постоялых дворов, вы наша родня, ночевать будете в нашем дворце. Даже слышать не хочу возражений!

– Конечно, мадонна Лукреция, с большим удовольствие принимаем ваше приглашение, – поспешил заверить Ярослав.

Они сели в роскошную, позолоченную карету с гербом Медичи, запряженную четвёркой белых лошадей, и поехали в сторону городских ворот. «Вот здорово, – думала Карина, – мы увидим виллу Медичи, я даже не мечтала об этом. И дворец Медичи увидим внутри, и капеллу Волхвов. Ирина рассказывала, какие там красивые фрески. Заодно посмотрим, как он выглядел при Медичи, он же потом был разграблен. Хорошо, хоть Лоренцо не узнает об изгнании его сыновей и разграблении дворца, не доживет до этого. Жалко, конечно, что он умрет так рано, в возрасте всего лишь 43 лет».

Они выехали за городские ворота и поехали по дороге, которая круто шла вверх. Было ещё достаточно светло, в конце апреля темнеет поздно. Карина любовалась пейзажами, которые были прекрасны. За окном проплывали холмы с виноградниками, уже покрытые зелеными листьями, оливковые деревья, которые никогда не теряют серебристо-зеленую листву. Кое-где виднелись большие дубы, буки, каштаны. Стройные ряды кипарисов вели к какой-то небольшой вилле.

– Это вилла князей Корсини, наших друзей, – пояснила Лукреция. – У них есть еще вилла в деревне Сан Кашано, какое вино они там производят! Сегодня обязательно попробуете на банкете. И маркизы Антинори будут, у них мы тоже покупаем вино. Много будет благородных семей, со всеми познакомитесь.

А Ярослав тем временем болтал с Лоренцо Великолепным.

– Сколько у тебя детей? – спрашивал он.

– Два сына, Пьеро старший, ему 6 лет. Джованни младший, ему всего 3 года. Он будет кардиналом, я так решил, – охотно рассказывал Лоренцо. Было видно, что он любит свою семью. – И ещё у меня три дочери. Лукреция самая старшая, ей 8 лет, Магдалена средняя, 5 лет, и Луиза самая младшая, ей всего 2 годика. Вот скоро ещё один ребёнок родится.

– Мальчик или девочка? – поинтересовался Ярослав. Карина дернула его за руку и прошептала на ухо:

– У них же УЗИ не делают, откуда ему знать.

– Откуда я знаю? – пожал плечами Лоренцо, как будто услышал Карину. – Повитуха говорит, что будет девочка, а она ещё никогда не ошибалась. Если и правда родится девочка, назову Контессина. Как мою бабушку, Контессина де Барди, которая умерла 5 лет назад. Она же твоя родственница, Катерина?

– Да, она была двоюродной сестрой моего дедушки Алессандро Барди – придумала Карина. – Но я её совсем не помню, жалко.

– Неважно, все равно мы и с тобой родственники, хоть и дальние, – улыбнулся Лоренцо. – Как хорошо, когда вокруг тебя собирается семья!

– Очень красивое имя Контессина, – польстил Ярослав. – Редкое, я никого, кроме Контессины де Барди, с таким именем не знаю.

Карета остановилась у ворот, которые открывали слуги. Вдалеке был виден небольшой каменный дом белого цвета, к нему от ворот вела дорога, вокруг которой росли розы и ирисы.

– Ирис – это символ нашей Флоренции. Вы, наверное, знаете? – рассказывал Лоренцо Медичи Карине. – А роза – символ самой Богородицы в искусстве. Поэтому мы всегда сажаем эти цветы в наших садах. А ещё мы любим цитрусовые, завтра увидите в саду нашего дворца во Флоренции.

– Да, конечно, знаем про герб Флоренции – красный ирис на белом щите. И легенду об успении и вознесении Богородицы, как после этого на её саркофаге зацвели розы, – заверила Карина.

– А ты образованная женщина, хоть и живешь в сельской местности. Я таких людей люблю и уважаю. Для меня знатное происхождение не имеет роли, я и сам не имею титула. Главное, чтобы человек был умным и талантливым, – говорил Лоренцо, пока они шли вдоль дорожек сада.

Все вместе они вошли внутрь виллы, вслед за ними подъезжали другие кареты, из которых выходили нарядно одетые мужчины, женщины, юноши и девушки. Обстановка внутри поражала своей роскошью: фрески, гобелены, картины круглой формы с позолоченными резными рамами, деревянная инкрустированная мебель, сундуки, расписанные разными религиозными сценами или эпизодами из рыцарских романов, или украшенные рельефами с растительным орнаментом.

– Это Сандро написал картину, – сказала Лукреция, когда увидела, что Карина разглядывает круглую картину, на которой были изображены Богородица с младенцем и пятью ангелами без крыльев. – Представляешь, он её нам посвятил, утешить меня хотел после смерти мужа Пьеро. Но мы на этой картине все такие красивые, просто нереальные. Смотри, Богородица – это я, но я же некрасивая, я знаю. Вот эти два ангела внизу – это мои сыновья: Лоренцо и Джулиано. А эти три ангела наверху – мои дочери: Мария, Бьянка и Наннина.

– Главное, это внутренняя красота. Я слышала, вы пишете прекрасные стихи, мадонна Лукреция, – польстила женщине Карина. – Я очень люблю хорошие стихи.

– Писала, пока мой Пьеро был жив, спасибо. Как-нибудь вам с мужем почитаю. Вот, кстати, моя дочь Наннина и её муж Бернардо Ручеллай, познакомьтесь. Его отец, Иоанн Павел Ручеллай, сделал подарок всей Флоренции. Он оплатил облицовку фасада церкви Санта Мария Новелла.

– Видели, красота! – кивнул Ярослав, – Леон Баттиста Альберти, автор фасада, великий архитектор.

– Да, он работает на всю нашу семью, – сказал Бернардо Ручеллай. – Дворец наш спроектировал, лоджию, семейные часовни.

Бернардо был красивым мужчиной с тонкими, благородными чертами лица, каштановыми волосами, тонкими усиками и бородкой. Ярослав пожал ему руку и поцеловал руку Наннине Медичи-Ручеллай, приятной молодой женщине со светлыми, как у Лукреции Торнабуони, глазами. Ее волосы были спрятаны под чепец, но немного прядей было видно, они были каштанового цвета. Лукреция повела знакомить Карину и Ярослава с другими гостями, фамилии которых мелькали у них в голове и не запоминались: Содерини, Питти, де Росси, Корсини, Макиавелли, Барди, Антинори, Петруччи и ещё кто-то.

– Познакомьтесь с Аньоло Полициано, очень ученый человек, философ, поэт, учитель моих детей, – Лоренцо Медичи представил им некрасивого молодого человека с черными волосами и густыми бровями. – И с Алессандро Боттичелли, это мой лучший художник. А вот и Доменико Гирландайо с братьями, все они вместе работают в одной мастерской под его руководством. Тоже прекрасные художники, я их очень люблю. Но Сандро мне как брат родной, его ещё моя мать взяла под свое покровительство по рекомендации семьи Веспуччи. Ярослав поочередно пожимал руки живописцам, картины которых они собирались завтра смотреть в галерее Уффици. А Карина приседала в реверансе и подавала руку для поцелуя.

– Надо же, простые художники, и их пригласили на прием, – сказал Ярослав Карине.

– Ты забываешь, что Медичи сами незнатного рода. А Лоренцо не делает разницы между знатью и простым человеком. Для него главное ум и талант. И порядочность, конечно. Он мне сам только что об этом говорил, пока мы шли ко входу, – сказала Карина.

– Якопо Пацци и его племянники Франческо и Гульельмо, – представила Лукреция зрелого мужчину и двух молодых парней. – А вот и моя младшая дочка Бьянка, жена Гульельмо.

– Очень приятно, – пожал руку мужчинам Ярослав, а в голове мелькнуло:

«Пацци, это же те самые, которые хотят убить Лоренцо и Джулиано! Надо им завтра помешать».

– А когда же приедет Джулиано? – спросил Франческо Пацци. – Он, наверное, с какой-нибудь девушкой припозднился, – подмигнул он Лоренцо, который подошёл к ним поздороваться.

– Если бы так! Но Джулиано, к сожалению, заболел. У него ишиас обострился, еле ходит, бедняга. Не знаю даже, придет ли завтра в собор на праздничную службу, – ответил Лоренцо.

Лицо Франческо тут же помрачнело, в темных глазах мелькнула злоба. Но Лоренцо, похоже, этого не заметил.

– Позвольте познакомить вас с нашим другом Бернардо Барончелли. Он совсем недавно вернулся во Флоренцию, долго был в отъезде, – сказал Якопо Пацци и представил им мужчину лет 30, с жидкими тёмными волосами и маленькими серыми глазами.

«Вот они, главные убийцы Джулиано: Франческо Пацци и Бернардо Барончелли. Пацци переводится: „сумасшедший“. Наверное, вся семейка сумасшедшая. Хотя муж Бьянки кажется вполне приличным человеком. Как он может замышлять убийство братьев своей жены? Надо подумать, как им всем завтра помешать», – думала Карина.

Наконец, приехал главный виновник торжества – кардинал Рафаэль Риарио со свитой. Ярослав с удивлением увидел 17-летнего юношу, почти мальчика с детским лицом, розовыми щеками и пухлыми губами.

– Такой молодой, а уже кардинал? – С удивлением спросил он Лоренцо Медичи.

– Ну, во-первых, он племянник папы Сикста IV. Во-вторых, кардиналом уже в 16 лет разрешается стать. Вот исполнится моему Джованни 16 лет, я и ему куплю сан кардинала, – ответил Лоренцо.

– А потом он станет римским папой Львом X, – сказала Карина.

– Хотелось бы, конечно, но кто может предсказать. Опять твое чутье? – спросил Лоренцо. – А имя сама придумала? Хотя хорошее имя, лев – ещё один символ Флоренции, как и ирис. И, знаешь, перед тем, как родился Джованни, Клариче приснился сон, что она родила в соборе красивого льва. А на следующий день родился сын. Может, это вещий сон?

– Конечно, вещий, – кивнула Карина. – Главное верить, и все сбудется.

«Жаль, что ты не доживешь до этого момента, – подумала она про себя. – Гордился бы своим сыном. Первый римский папа из рода Медичи, и первый папа родом из Флоренции».

Гости расселись за столы, и пир начался. Слуги беспрерывно подносили блюда с закусками, потом несли горячее: жареную дичь, телятину и молочных поросят на вертелах. Все было очень вкусно, вино лилось рекой.

«Пост перед Пасхой здесь точно не соблюдают, – думала Карина, – но как же все вкусно! Ладно, мы не религиозные, значит, тоже можно не соблюдать».

Ярослав сидел между Сандро Боттичелли и Аньоло Полициано.

– До сих пор грустишь, Сандро? Два года уже прошло, – спросил Ярослав молодого художника.

– Тебе уже рассказали? – поднял на него печальные глаза Сандро. – Это, конечно, не секрет, я очень любил её. Она была такой красивой, как ангел с золотыми волосами. И такой недоступной, жена самого Марко Веспуччи. Я мечтаю только о том, чтобы когда я умру – меня похоронили бы у её ног. А Марко Веспуччи долго не горевал, снова женился. Завтра ровно два года будет, как умерла Симонетта.

«Кузен этого Марко, Америго Веспуччи, узнает, что Колумб открыл новый континент», – думал Ярослав. Вслух он сказал Сандро:

– А ты нарисуй её на твоих картинах, Симонетту. На всех изображай: Мадонн, Весну, Венеру. Увидишь, тебе легче станет.

– Какую Весну и Венеру? Я такие не рисую, только религиозные сцены пишу. Или портреты, добродетелей ещё можно. Я недавно добродетель Силу писал для Трибунала, – ответил Боттичелли

– А вот ты возьми и напиши первым мифологическую картину. Прославишься, вот увидишь, – уговаривал Ярослав. – Через века тебя помнить будут, что ты первым был. И Симонетту все увидят на твоих шедеврах, её тоже прославишь.

– Я то же самое ему говорю, – сказал Аньоло Полициано с другой стороны. – Почитай, Сандро, Овидия, почитай мои стихи, и давай, пиши мифологию. Хватит с нас только религиозных тем.

– Хорошо ребята, я подумаю, вы правы, – оживился Сандро. -Действительно, пора все менять. Вон Джулиано Медичи тоже так любил Симонетту, но несколько месяцев назад утешился. Правда, не знаю с кем. А моим утешением является живопись! Я прославлю и себя, и Симонетту!

– Молодец! – похлопал его по плечу Ярослав.

Потом ему захотелось в туалет, который был в пристройке. Ярослав извинился, встал из-за стола и пошёл искать уборную. Возвращаясь, он увидел Франческо Пацци, Бернардо Барончелли и какого-то военного, которые шептались между собой. Ярослав остановился за дверью, чтобы послушать.

– Джулиано нет, а без него наш план провалился, – шептал Франческо Пацци. – Нельзя оставлять его в живых, должны быть убиты оба, и Лоренцо и его брат. Если один останется в живых, он будет главой республики. Тем более народ любит Джулиано даже больше, чем Лоренцо.

– Что же ты предлагаешь? – так же шепотом спросил Бернардо Барончелли. – Может, мне поехать сейчас во дворец Медичи и убить там Джулиано? А вы здесь, как было по плану, отравите Лоренцо?

– Нет, во дворец Медичи нельзя, – сказал Франческо, – там надежная охрана. Если ты его убьешь, тебя тут же схватят и заколют намертво на месте. К тому же, тебя без разрешения Джулиано туда не пропустят, а он тебя не очень-то жалует. Может и не разрешить.

– Я придумал! – оживился Барончелли. – Завтра Пасха, оба Медичи придут в собор на праздничную службу, они не могут её пропустить. Вот в соборе мы их и убьём, другого выхода нет. Медлить нельзя, я и ты, Франческо, берем на себя Джулиано. А ты, Монтесекко, – обратился он к военному, – вместе с архиепископом Франческо Сальвиати убьёте Лоренцо.

– Нет господа, позвольте, я на это не согласен! – запротестовал военный, которого Бернардо назвал Монтесекко. – Я в соборе убивать не буду! Это кощунство.

– Ты же старый солдат, опытный полководец, – упрекнул его Пацци, – неужели боишься?

– Как ты смеешь так говорить? Я воевал больше тебя, не раз видел смерть в глаза и ничего не боюсь! – разозлился Монтесекко. – Но я истинный христианин, и убивать в доме божьем не буду. Я согласен возглавить моё войско и подавить смуту, если она будет. Но на резню в храме я не пойду, на меня не рассчитывайте.

Он резко открыл дверь, за которой прятался Ярослав, и ударил его по лбу так, что тот отлетел и упал на пол.

– Ты кто такой? – вскричал Монтесекко и выхватил меч. – Ты что, подслушивал? Говори, кто ты такой!

И он приставил меч к горлу Ярослава.

– Яаа, меня зовут Якопо Торнабуони, я первый день во Флоренции. Я только что приехал с женой, – дрожащим голосом залепетал Ярослав. – Я в уборную ходил, возвращался назад. Только подошел к двери, а тут она открылась. Я ничего не слышал, правда!

– Оставь парня, воин, – насмешливо сказал появившийся в дверях Пацци. – Воюй с солдатами, а не с благородными господами. Ты слышал, кто он? Торнабуони, родственник Медичи. Пусть идет, куда шел.

Монтесекко убрал меч и с подозрением следил, как Ярослав поднимался с пола, и куда пошел.

– Если этот Торнабуони сейчас подойдёт к Лоренцо Медичи – значит, он все слышал и расскажет ему, – сказал Монтесекко.

Ярослав как будто чувствовал на себе горящий взгляд полководца, поэтому он подсел к сестре Лоренцо Наннине Медичи и начал расспрашивать её о свекре, который оплатил фасад церкви Санта Мария Новелла. Наннина рассказала ему забавную историю о том, как предок её свекра Джунто Аламанни во время пребывания в какой-то восточной стране нашёл случайно естественный краситель, который окрашивал ткани в лиловый цвет, и на этом разбогател.

Базилика Санта Мария Новелла, Флоренция

– Представляешь, Якопо, он просто отошел к укромный уголок справить малую нужду. И вдруг трава, на которую попала его моча, стала лиловой. Эта трава называется «оричелла», так нам сказал фармацевт. С тех пор все предки моего мужа окрашивают с её помощью ткани и дорого продают их. Теперь их фамилия Ручеллай, по названию этого растения.

«Вот, оказывается, как можно легко разбогатеть! – думал Ярослав, смеясь вместе с Нанниной. – Достаточно просто пописать в нужном месте. Веселая сестра у Лоренцо, она мне нравиться».

– А твой дядя, его зовут Джованни Торнабуони, – продолжала Наннина, – брат моей матери, хочет заказать Доменико Гирландайо расписать фресками главную капеллу этой церкви. Пока ему некогда, он в Риме по делам банка. Но я уже представляю, какая это будет красота! Гирландайо – лучший мастер по фреске.